Текст книги "Религия Денег. Духовно-религиозные основы капитализма"

Несмотря на столь высокий «рейтинг» Вебера и его работы, полной убедительности в верности теории знаменитого немецкого социолога не возникает. У Вебера еще при его жизни было много оппонентов. Сегодня их стало еще больше. Многие логические построения Вебера оказывались слишком зыбкими. Кроме того, некоторые моменты (особенно касающиеся догматики протестантизма) Вебер, по нашему мнению, просто присочинил.

Казалось, у Вебера был один совершенно «железобетонный» аргумент в пользу своей теории страны, в которых после Реформации протестантизм стал доминирующей религией, капиталистическое развитие шло намного быстрее, чем в тех странах, которые остались преимущественно католическими. К первой категории стран в первую очередь относились: Нидерланды, Великобритания, Швейцария, Соединенные Штаты Америки, Германия. Ко второй – Испания, Италия, Португалия, Франция. На этот счет имелась соответствующая статистика, и, казалось, никаких оснований для сомнений в правильности вывода Вебера быть не может.

Однако главный оппонент Вебера Вернер Зомбарт, живший в это же время немецкий социолог и экономист, подверг серьезному сомнению данный аргумент Вебера. Зомбарт предложил свое, не менее убедительное объяснение различий в динамике развития двух групп стран: католические страны, сохраняя юридические и религиозно-нравственные ограничения на развитие капитализма, «выталкивали» за пределы своих границ наиболее капиталистически «заряженную» часть населения – евреев.

Евреи эмигрировали в протестантские страны и активно строили там капитализм.

^{Вернер Зомбарт}

Было обращено внимание и на то, что в протестантских странах темпы развития капитализма были неодинаковы. Например, в Германии они были намного ниже, чем, например, в Нидерландах или Англии. В этом отношении Германия была ближе к католическим странам, чем к Нидерландам, Англии или Америке. У Вебера и на это замечание готов ответ: протестантизм очень разный; в Германии преобладает такая его разновидность, как лютеранство, которое не обладает необходимым потенциалом капиталистического развития. А вот в Нидерландах, Англии и Америке – другие разновидности протестантизма. Это кальвинизм и пуританизм. Дадим краткую справку по этим двум ветвям протестантизма.

Пуританизм – от английского слова pure(чистый). Пуритане хотели «вычистить» англиканскую церковь (направление протестантизма, возникшее в Англии) от уцелевших элементов католицизма. Как сообщает Большая советская энциклопедия, пуритане «требовали уничтожения епископата, замены его выборными старейшинами (пресвитерами), удаления из церкви украшений, замены мессы проповедью, упрощения одних и уничтожения других церковных обрядов (т. е. создания „дешевой“ церкви, отвечающей интересам буржуазных кругов). „Мирская этика“ П. поощряла скопидомство, расчетливость, поклонение богатству и презрение к бедности, трудолюбие. П. отличало бесстрашие, упорство в достижении целей, религиозный фанатизм, уверенность в своей „предызбранности“»[67]67
  Большая советская энциклопедия, статья «Пуритане».


[Закрыть].

Кальвинизм – одно из главных направлений протестантизма, которое было основано в Женеве в 1536 году Кальвинизм получил свое название по имени его основателя – Жана Кальвина (1509–1564), французского юриста, теолога и проповедника. Если Мартин Лютер начал протестантскую Реформацию церкви в XVI веке по принципу «убрать из церкви все, что явно противоречит Библии», то Жан Кальвин пошел дальше – он убрал из церкви все, что в Библии не требуется. Поэтому кальвинистское богословие характеризуется склонностью к рационализму и большим недоверием к мистике. Основные течения современного кальвинизма – пресвитерианство, реформаторство, конгрегационализм. Кальвинистские взгляды глубоко проникли в иные протестантские деноминации (баптисты, методисты, пятидесятники, евангельские христиане и др.).

По мнению Вебера, именно пуританизм и кальвинизм (а не лютеранство) обладают мощным потенциалом капиталистического развития. Вебер, например, обращает внимание, что Лютер и его последователи решительно выступали против ростовщичества, в то время как Кальвин и его последователи реабилитировали и легализовали взимание процента по ссудам.

У критиков Вебера еще один аргумент против его теории: протестантизм (в форме кальвинизма и пуританизма) появился лишь в XVI–XVII веках, а человечеству капитализм к этому времени был уже хорошо известен. Речь идет, прежде всего, о древнем капитализме Ассирии, Вавилона, античной Греции и античного Рима. Кстати, представление о существовании древнего капитализма и его особенностях Вебер получил благодаря работам известных немецких историков Т. Моммзена и Э. Майера, которые написали свои основные труды во второй половине XIX века. Им принадлежит приоритет в открытии древнего капитализма.

В средние века капитализм уже процветал в городах-полисах Южной Италии (Флоренция, Генуя, Венеция и др.)[68]68
  Об итальянском капитализме этой эпохи см.: Тарле Е. В. История Италии в новое время. – СПб., 1901; Рутенбург И. Очерк из истории раннего капитализма в Италии. – М. – Л.: Изд-во АН СССР, 1951; Соколов Н. П. Образование венецианской колониальной империи. – Саратов, 1963; Котельникова Л. А. Феодализм и город в Италии в VIII–XV веках. – М.: Наука, 1967.


[Закрыть]. У Вебера и на это замечание находится ответ: до Реформации человечество имело лишь «нецивилизованный» капитализм. Протестантизм породил иной, «цивилизованный» капитализм. В чем же отличие «протестантского» капитализма от более ранних форм? Прежде всего, в том, что в условиях «протестантского» капитализма прибыль получается в основном без прямого насилия: «Капитализм, безусловно, тождественен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к „рентабельности“. И таким он должен быть… Капиталистическим мы будем называть здесь такое ведение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использования обмена, т. е. мирного (формально) приобретательства»[69]69
  М. Вебер. Протестантская этика и дух капитализма // М. Вебер. Избранные произведения. – М.: Прогресс, 1990. С. 48. Обратим внимание, что Вебер, чувствуя натяжку в своем тезисе, к словам «мирное приобретательство» добавляет в скобках: «формально».


[Закрыть]. Мы не находим у Вебера четкого разграничения капитализма на «цивилизованный» («протестантский») и «нецивилизованный» («старый»). Сделать Веберу это крайне трудно по одной простой причине: в протестантских странах «цивилизованный» капитализм начинался именно с убийств и разбоя, которые в учебниках по истории и экономике называются «первоначальным накоплением капитала» («огораживание», «борьба с бродяжничеством», колониальный разбой и т. п.). Впрочем, и после завершения этапа «первоначального накопления капитала» капитализм не брезговал и не брезгует любыми способами приобретательства – как мирными, так и военными (силовыми). В конечном счете две мировые войны в XX веке – результат борьбы капиталистов за передел мировых ресурсов. За многими так называемыми «мирными» способами капиталистического приобретательства чаще всего стоит угроза силового принуждения (прежде всего, со стороны государства, находящегося на службе у капиталистов).

В другой своей работе – «Аграрная история древнего мира» (1909) – Вебер продолжает думать над различиями между древним и современным капитализмом: «Среди составных частей капитала (имеется в виду капитал античной эпохи. – В. К.), разумеется, отсутствуют все те средства производства, которые созданы техническим развитием последних двух столетий и составляют нынешний „постоянный“ капитал… Среди способов эксплуатации капитала отступает на задний план помещение капитала в промышленность и, в частности, в „крупные производства“ в области промышленности; напротив, прямо доминирующее значение имеет в древности один способ эксплуатации капитала, который в настоящее время по своему значению отступил на задний план: государственный откуп»[70]70
  М. Вебер. Аграрная история древнего мира. – М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1923. С. 19.


[Закрыть]. Далее Вебер перечисляет главных «капиталистов» древнего мира: это: откупщики, военные поставщики, ростовщики, крупные торговые предприниматели, финансовые магнаты. Вебер называл древний капитализм «политическим», имея в виду, что своей пуповиной он был связан с государственной фискальной политикой. Но разве всех этих признаков «политического» капитализма во времена Вебера не было? Разве к началу XX века в ряде западных стран капитализм не стал превращаться в ростовщический? Все это было, но рамки данной работы не позволяют привести факты и цифры, подтверждающие сходство двух видов капитализма. Говоря о «цивилизованном» капитализме, Вебер имел в виду, прежде всего, английский капитализм эпохи промышленной революции, однако к началу XX века такой капитализм стал уже достоянием истории. Англия превратилась в колониальную державу, опирающуюся на военную силу, а также в мирового ростовщика и опытного финансового спекулянта. Мы можем резюмировать: попытки Вебера отделить «цивилизованный» капитализм от древнего, «нецивилизованного», «языческого» капитализма, успехом не увенчались. Тем более сегодня, с высоты XXI века хорошо видно поразительное сходство современного капитализма с древним «политическим» и ростовщическим капитализмом.

Кстати, датируя появление протестантизма XVI–XVII веков, критики Вебера не совсем точны. Они имеют в виду западноевропейский протестантизм как продукт Реформации. А ведь мир не ограничивался Западной Европой. Была еще Россия, которая в XV веке переняла от Византии как Второго Рима эстафету мирового центра православия и получила титул Третьего Рима. Между тем в самом начале своего нахождения в этом качестве Россия столкнулась с серьезным искушением под названием «ересь жидовствующих» – разновидностью протестантизма. Напомним, что примерно в 1470 году некий еврей Схария (Захария) прибыл из Киева (а ранее из-за границы) в Новгород и начал там распространение этой ереси, которая стала популярной среди части священства и высокопоставленных мирян, вышла за пределы Новгорода и достигла Москвы. Позднее соборное дознание 1503 года обнаружило в «ереси жидовствующих» следующие главные моменты: 1) отвержение Воплощения Сына Божия; 2) неверие в Воскресение Иисуса Христа; 3) отвержение почитания Богоматери, угодников Божиих, икон и мощей; 4) непризнание действенности таинств; 5) несоблюдение постов, отвержение монашества и взгляд на развратное поведение как на норму.

На сходство «ереси жидовствующих» с западноевропейским протестантизмом и на первенство «ереси» по времени обращает внимание В. Н. Тростников: «Так что, представив в Новгороде свою идейную платформу, Схария первым в Европе провозгласил начало Нового Времени. Это был 1470 год от Рождества Христова… Трудно это произнести, но объективный анализ ситуации заставляет оценить ее таким образом: Реформация могла начаться не в Германии, а в России, и не в начале шестнадцатого века, а в конце пятнадцатого!»[71]71
  Тростников В. Православная цивилизация: исторические корни и отличительные черты. – М.: Изд. дом Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник», 2004. С. 171–172.


[Закрыть]

Однако зерна российского гибрида протестантизма, брошенные в российскую почву, не дали ожидаемых всходов капитализма. Веберовская материалистическая схема к России оказалась совершенно не применима. Потому что, как говорил Ф. Тютчев, «умом Россию не понять, аршином общим не измерить». Как объясняет В. Тростников, «относительно России у Бога были совершенно другие планы. Она до конца времен должна была оставаться Третьим Римом, а протестантизм, из которого выросли капиталистическая система хозяйства и наука, попускалось внедрять немцам, голландцам, англичанам и французам… Опасность была отведена, и инфекция, которая могла стать для Святой Руси смертельной, оказалась для нее даже полезной и, более того, необходимой, ибо сыграла роль вакцины. Переболев ею в сравнительно безопасной форме, православный организм России выработал в себе еще один иммунитет, оказавшийся просто-таки спасительным в последующем, когда Петр I, воспитанный в Немецкой слободе Лефортом и Брюсом, задумал переделать нас в „немцев“, а его преемница Анна Иоанновна и ее фаворит Бирон вели… прогерманскую политику…»[72]72
  Там же. С. 173–174.


[Закрыть]

Соглашаясь с Тростниковым, мы тем не менее не можем и полностью отвергать схему Вебера применительно к России. Ведь все-таки в результате реформ Александра II Россия начала переходить на капиталистические рельсы развития. Да, в России в середине XIX века не было в сколько-нибудь заметных масштабах ни кальвинизма, ни англиканства, ни лютеранства, никакой другой европейской разновидности протестантизма. Зато были так называемые староверы (старообрядцы), которых небезосновательно называли и называют «русскими протестантами»[73]73
  Известный немецкий исследователь русской экономики Г. Шульце-Геверниц (1864–1943) считал русских старообрядцев сродни движению квакеров в Англии.


[Закрыть]. Это было второе поколение «русских протестантов», если первым считать носителей «ереси жидовствующих». Многие исследователи признают, что именно «староверы» стали главным «мотором» капиталистического развития России в дореволюционный период[74]74
  Многие староверы занимались торговлей, фабричным производством, горным делом, банковским делом целыми семьями и имели династии. Можно назвать следующие семейные кланы староверов-предпринимателей XIX– начала XX века: Рябушинские, Тындины, Морозовы, Мамонтовы, Марковы, Гучковы, Кузнецовы. Среди наиболее известных «единоличных» предпринимателей следует упомянуть Василия Кокорева, Николая Бугрова, Козьму Солдатенкова, Сергея Щукина, Илью Ковылина, Григория Горбунова, Василия Громова.


[Закрыть].

Но вернемся к критике Вебера Зомбартом. Последний продолжал опровергать автора «Протестантской этики» и после его смерти (в 1920 году). В XX веке на путь капиталистического развития встали страны, которые находились за тысячи километров от Европы и в которых протестантизмом и не пахло. Наиболее ярким примером была Япония с ее восточными религиями (синтоизм, буддизм, дзен-буддизм). Применительно к таким странам Зомбарт в конце 1920-х годов предложил использовать термин «новый капитализм». Фактически Зомбарт поставил под сомнение жесткую Веберовскую схему зарождения капитализма как некую дорогу-одноколейку с начальной станцией под названием «Протестантизм». Он стал склоняться к тому, что в мире существует несколько капиталистических маршрутов движения человечества с разными начальными станциями.

Главное замечание в адрес Вебера заключалось в том, что в рассматриваемой им паре понятий «протестантская этика» и «дух капитализма» немецкий социолог без каких-либо колебаний и сомнений первое рассматривает в качестве причины, а второе – в качестве следствия, результата. Однако с таким же успехом можно утверждать, что, наоборот, развитие в недрах традиционного общества капитализма привело к Реформации и появлению протестантизма. Кстати, именно такой точки зрения придерживаются некоторые исследователи. Современный социолог Ю. Кузнецов прямо отмечает: «В некоторых случаях причинно-следственная связь может быть прямо противоположной той, которую усматривает Вебер – то есть именно развитие капитализма создавало благоприятные условия для развития протестантства. Например, в XVI веке в Южных Нидерландах экономическая экспансия, действительно, совпала с распространением кальвинизма, причем охотнее всего в него переходили купцы и предприниматели. Но именно эти люди составляли наиболее подвижную группу населения, это были люди, легко идущие на контакт, готовые обсуждать с чужаками религиозные вопросы и принимать чужое мнение. Кроме того, эта группа по понятным причинам была весьма оппозиционно настроена к испанской короне. С другой стороны, возможности инквизиции в торговых центрах всегда были меньше, чем в аграрных областях. Наконец, большую роль в экономической жизни Антверпена играли мараны – бывшие иудеи, принудительно обращенные в католицизм. С началом Реформации они обратились к лютеранству, но потом предпочли последовательный кальвинизм»[75]75
  Кузнецов Ю. Тезисы о Вебере. Протестантизм и генезис европейского капитализма // Интернет.


[Закрыть]. Кальвинизм (по крайней мере, в Голландии) представлял собой разнородную смесь купцов, предпринимателей и бывших испанских иудеев. Получается, что в ряды кальвинистов влились люди, которые уже были заряжены «духом капитализма».

Британский социолог финского происхождения Эдвард Вестермарк (1862–1939), вопреки Веберу, считал, что произошло обратное влияние «капиталистического духа на теологическую догматику»[76]76
  Оссовская М. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. – М.: Прогресс, 1987. С. 346.


[Закрыть].

Известный английский историк экономики Ричард Тоуни (1880–1962), один из самых известных критиков Вебера, в своей книге «Религия и становление капитализма» (1926)[77]77
  Tawney R. H. Religion and the Rise of Capitalism. New York: Harcourt, Brace & World, Inc., 1926.


[Закрыть] отмечал, что в связке «протестантизм – капитализм» первичен капитализм, а протестантизм – детище капитализма. Тоуни отмечает, что Венеция, Флоренция и Южная Германия в XV веке (накануне Реформации) уже были переполнены «духом капитализма». А капиталистическое развитие Голландии и Англии в XVI–XVII веках было обусловлено не тем, что они стали протестантскими странами, а из-за большого притока туда экономически активных людей, а также Великими географическими открытиями, плоды которых достались именно этим двум странам.

Аминторе Фанфани (1908–1999), итальянский экономист и историк, в своей работе «Католицизм, протестантизм и капитализм»[78]78
  Fanfani Amintore. Catholicism, Protestantism, and Capitalism. Norfolk, 2003.


[Закрыть] считает, что капитализм проник в Европу более чем за столетие до того, как на свет появился протестантизм. Фанфани считает, что не протестантская этика стала причиной капитализма, а та «капиталистическая ментальность», которая была заложена в людях, преследовавшихся в католических странах. Постепенно все они собрались под знаменами антикатолического движения. Фанфани полагает, что лидеры этого движения – не только Лютер, но даже Кальвин – препятствовали капитализму. Как пишет современный итальянский исследователь истории капитализма Сандра Пьеротти, ссылаясь на А. Фанфани, «Лютер был консервативен в экономических вопросах. Особенно это касалось его патриархальных идей в вопросах торговли. Многое в новом укладе вызывало у него отвращение. Кальвин же осуждал и считал противозаконным весь доход, который приобретается за чей-то еще счет, а также выступал против накопления богатства. Многие гугенотские и голландские реформаторы также высказывались против различных аспектов капитализма. Они боялись снятия ограничений с ростовщичества, а также считали, что замена в интересах людей служения Богу на жажду наживы была признаком безумия. Фанфани соглашается с Вебером в том, что капитализм процветал после Реформации, но когда речь заходит о причинах (такого процветания. – В. К.), то тут их взгляды расходятся. Он говорит: то, что мы сегодня понимаем под капитализмом, возникло на итальянских торговых путях под зонтиком католической церкви. Однако, по его мнению, ни одна религия не оказала большого влияния на рост капитализма как основной мировой экономической системы»[79]79
  Pierotti Sandra. The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism: Criticisms of Weber's Thesis // Интернет. Перевод: Сандра Пьеротти. Протестантская этика и дух капитализма. Критика теории М. Вебера. // Интернет. Сайт «Финансы и религии».


[Закрыть].

Подобного рода авторов, считавших, что Вебер перепутал причину со следствием, достаточно много. Но при такой трактовке событий Позднего Средневековья вопрос о причинах появления в обществе «духа капитализма» остается открытым.

У Вебера возникают сплошные натяжки при изложении догматики и этики протестантизма. Носители новой христианской религии, конечно, польщены той «пальмой первенства», которую Вебер вручил протестантизму, но между собой признают, что «портрет» протестантизма, нарисованный этим немецким социологом, не вполне соответствует действительности. В частности, Вебер «переборщил» с религиозной мотивацией обогащения. На первом месте среди христианских ценностей у протестантов стояла трудовая деятельность, которую они считали служением Богу. Трудовая повинность у них заменялась потребностью в честном, напряженном и профессиональном труде. Труд у протестантов (в первую очередь, у кальвинистов) приравнивался к молитве, богослужению и чтению Священного Писания. Богатство, как считают некоторые исследователи протестантизма, было лишь следствием напряженного труда и аскетического образа жизни[80]80
  См.: Сомин Н. В. Блеф «Протестантской этики» // Сайт «Христианский социализм как русская идея».


[Закрыть]. Кстати, на искажения догматики протестантизма Вебером обратил внимание уже упоминавшийся нами его оппонент Зомбарт. Последний в споре с Вебером приводит высказывания известного английского пуританского богослова Ричарда Бакстера (1615–1692): «Как мало значат богатства и почести этого мира для души, отходящей в иной мир и не знающей, будет ли она позвана в эту ночь. Тогда возьми с собой богатство, если сможешь»; «Работай над тем, чтобы почувствовать великие нужды, которых не могут устранить никакие деньги»; «Деньги скорее отягчат твое рабство, в котором держат тебя грехи, нежели облегчат его»; «Разве честная бедность не много слаще, чем чрезмерно любимое богатство?». Что-то в этих фразах не чувствуется того «духа капитализма», о котором нам говорит Вебер.

Примечательно, что одним из мест распространения радикального протестантизма – пуританизма и кальвинизма – была Шотландия. Между тем Шотландия в плане развития капитализма ничем себя не проявила, отставая даже от лютеранской Германии. У Вебера ответа на подобный «парадокс» мы не находим. Экономист и историк Якоб Винер утверждает, что именно кальвинистская доктрина, которая навязывалась церковью и государством, стала сдерживающим фактором для развития капитализма в Шотландии[81]81
  Viner Jacob. Religious Thought and Economic Society. Durham: Duke University Press, 1978.


[Закрыть]. Шотландские пресвитерианцы видели смысл жизни в страданиях и мучениях, считая их свидетельством приверженности человека к добру. Богатство, комфорт и довольство были, по их мнению, проявлениями зла. Целый ряд исследователей приводили шотландских протестантов в качестве примера последовательных борцов с «духом капитализма». Неужели М. Вебер не знал этого? Видимо, Шотландия с ее последовательно антикапиталистическим протестантизмом не «вписывалась» в красивую схему Вебера и он решил про Шотландию «забыть».

Несколько переоценил Вебер также «заслуги» Кальвина в легализации ростовщичества. Действительно, Кальвин оспорил тезис Аристотеля о «бесплодности» денег (который был полностью поддержан католическими схоластиками). Да, деньги «бесплодны», – утверждал Кальвин, – если они лежат без дела. Если они пущены в оборот, принося прибыль, то процент законен (здесь точка зрения Кальвина на процент очень близка к точке зрения Фомы Аквинского). Но Кальвин не столь радикален, как его представляет Вебер. Например, он против взимания процентов, если кредит выдается на пропитание (и здесь он сходится с Фомой Аквинским). Кроме того, он считает, что государство имеет право устанавливать предельную ставку процента и ее никому не позволено превышать. Он против того, чтобы проценты превышали прибыль заемщика от использования кредита. По его мнению, нельзя выдавать кредиты, если они способствуют нанесению ущерба государству. Наконец, он против того, чтобы выдача денег под процент становилась профессиональным занятием[82]82
  См.: Кузнецов Ю. Тезисы о Вебере. Протестантизм и генезис европейского капитализма //Интернет; Robertson H. M. Aspects of the Rise of Economic Individualism: A Criticism of Max Weber and his School. N. Y. 1933. P. 117.


[Закрыть].

^{Жан Кальвин}

Возвращаясь к вопросу догматики кальвинизма, следует иметь в виду, что сторонники и последователи Кальвина не особенно интересовались ее тонкостями. Многие просто услышали, что богатство в этой религии не только не возбраняется, но даже поощряется, и этого было достаточно для того, чтобы пойти за таким вождем. Догматика и богословие кальвинизма и пуританизма – удел кабинетных теологов. К тому же протестантские «миссионеры» доводили до народа догматы своей религии в упрощенном, «адаптированном» для «черни» варианте. В «низах» религия протестантизма превращалась в чистую идеологию, которую венчали несколько броских политических лозунгов. Вот что пишет о распространении радикального протестантизма в народных массах Англии А. Ваджра: «…к началу 30-х годов XVII века Англия оказалась покрыта густой сетью нелегальных и полулегальных религиозных собраний, игравших роль своего рода народных „просветительских клубов“. Звучавшие на них кальвинистские проповеди, модифицированные в соответствии с английскими реалиями, достаточно эффективно „промывали мозги“ низшим слоям общества. Религиозная трибуна была мастерски использована для политической пропаганды. Таким образом, народ психологически готовили к революции, убеждая его в том, что англиканская церковь покинута Богом, а существующий сословный строй лишен божественной санкции. Как следствие этого в 1646 году была уничтожена епископальная система национальной церкви, а в 1649 году – монархический строй»[83]83
  Ваджра А. Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии. – М.: АСТ: Астрель, 2007. С. 96.


[Закрыть].

И наконец, еще один принципиальный момент. Вебер совершенно неоправданно приписал всему протестантизму наличие «духа капитализма», отмечая лишь, что в одних направлениях протестантизма он был более ярко выражен, а в других – менее. Однако более глубокое изучение протестантизма показывает, что в некоторых его течениях присутствовал дух, прямо противоположный (с социально-экономической точки зрения) «духу капитализма». Речь идет о «духе социализма». Следует сказать, что, подобно тому, как «дух капитализма» зарождался в недрах католической церкви еще задолго до Реформации, точно так же и «дух социализма» витал над Европой уже в те времена, когда, казалось, позиции католицизма были незыблемы. Носителями этого духа были и катары (XI век), и братья свободного духа и апостольские братья (XII век), и табориты (XV век) и т. п. Они также внесли свою скромную лепту в Реформацию. Одной из первых протестантских сект, возникших на волне Реформации, были анабаптисты («перекрещенцы»). Движение анабаптистов началось в Германии, а затем в XVI веке распространилось на Швейцарию, Австрию, Чехию, Данию и Голландию. В XVII веке оно перекинулось в Англию. Наиболее видными фигурами анабаптизма были «апостолы» Клаус Штрох, Томас Мюнцер, Иоганн Бокелзон (Иоанн Лейденский).

Движение анабаптистов носило ярко выраженный антиклерикальный характер, выдвигало лозунги тотального обобществления имущества и даже жен. Кровавый эксперимент по созданию «социалистического строя» был проведен Иоганном Бокелзоном в германском городе Мюльгаузене в 1534–1535 гг. Мы не ставим своей задачей дать критический анализ теологической и социалистической доктрины анабаптистов и рассказать об их «социалистических экспериментах». Все это читатель может найти в интересной книге И. Р. Шафаревича «Социализм как явление мировой истории». Мы вспоминаем в данном случае о «протестантском социализме» лишь для того, чтобы показать, насколько М. Вебер упрощал и искажал социальную доктрину протестантизма. Кстати, анабаптисты не были единственным течением в рамках протестантизма, которое выдвигало социалистические идеи. Тот же Шафаревич отмечает, что к идеям социализма в Англии были близки также наиболее радикальные пуритане, секты мормонов, рентеров, диггеров, левеллеров и др. Некоторые из них позднее переродились в чисто социально-политические движения, утратив свою религиозную природу.

^{И. Р. Шафаревич}