Текст книги "Грация и фурия"

Глава 5

Серина

С ПЕРВЫМИ ЛУЧАМИ СОЛНЦА Серина была уже одета. И хотя глаза закрывались, а есть хотелось просто ужасно, все-таки пришлось слушать наставления главной распорядительницы, куда, как и в какое время возвращать грязную посуду, куда относить грязную одежду… что можно приносить из кухни своим Грациям в комнаты и где найти принадлежности для чистки ванн и кафеля. Кроме того, каждой служанке вменялось в обязанности держать в чистоте общие помещения: тщательно вытирать там пыль, мести и мыть пол. Список продолжался и продолжался. Сначала Серину охватила паника, но она напомнила себе, что схватывает все на лету, и скоро научится выполнять роль служанки не хуже того, как научилась выполнять роль Грации.

Главная распорядительница проводила Серину и остальных служанок в огромную комнату, где на вешалках висели сотни платьев, а на полках располагались сотни туфель и стопками лежало огромное количество дамского белья.

– Подберите здесь платья, что придутся вашим Грациям впору, – приказала Распорядительница. – Здесь есть одежда разных размеров, но если что-то не подойдет, то обращайтесь ко мне, и наши швеи подгонят одежду. – Она открыла дверь в дальнем конце комнаты, и там оказалось крошечное помещение с полками. – Свою униформу вы найдете здесь. Возьмите каждая по три комплекта и раз в неделю отправляйте свою одежду в чистку.

Пройдя вдоль рядов великолепной одежды, Серина выбрала два платья: черное с серебряными нитями и нежно-зеленое, которое, по ее мнению, лучше всего могло подчеркнуть оттенок кожи Номи. Прикосновения к тканям пробудили в Серине воспоминания о матери.

Когда та поняла, что дочь станет красавицей, немедленно и всерьез взялась за ее воспитание. Мама Тиссаро никогда не позволяла Серине сомневаться в себе или своих способностях стать Грацией; она учила ее контролировать себя в любых обстоятельствах, всегда быть эффектной, при этом казаться уравновешенной и покорной. Все свое внимание мать уделяла Серине, поэтому упустила Номи.

Она не заметила гнев Номи, когда та узнала, что брат пойдет в школу, а она нет. Не замечала уверенность Номи в том, что к ней должны относиться так же, как и к ее брату, который был еще и рожден несколькими минутами позже. Номи хотела быть Рензо, желала обладать такой же свободой. Но мама Тиссаро ничего этого не замечала и видела только то, что хотела: Серина – красавица и надежда семьи, а Номи для семьи совершенно бесполезна.

Серина замечала все и знала, что сестра способна на большее, чем просто быть служанкой. Но Номи никогда не учили быть Грацией, и, скорее всего, она даже не задумывалась над тем, что умений хорошо танцевать, искусно вышивать и мастерски играть на арфе недостаточно, чтобы стать Грацией. Ведь Номи никогда не готовили к смирению.

А Серину учили всему.

Он должен был выбрать меня. Меня!

Серина взяла три униформы и две пары туфель на низком каблуке для себя. Вернувшись в комнату, аккуратно развесила одежду в резном с инкрустациями шкафу, разложила расписанное цветами платье на задней спинке кровати Номи, тщательно расправила его и затем потрясла сестру за плечо.

Номи с трудом пробудилась, подняла голову, и Серина увидела у нее на щеках следы высохших слез. Серина слышала, как почти всю ночь та ворочалась и вздыхала. Ей хотелось обнять сестру, прижать к себе покрепче, сказать что-нибудь ободряющее, но она этого не сделала, потому что все еще злилась на нее, да и честь ее была задета.

– Нужно протереть тебе лицо, – коротко сказала Серина.

Сходила в маленькую туалетную комнату, вернулась оттуда со смоченным теплой водой полотенцем и протерла сестре лицо.

– Так это был не сон! – Круглые глаза Номи замерли на лице сестры, моля опровергнуть это утверждение.

Серина покачала головой.

– Ты права, это был не сон.

Глаза Номи покраснели, она опять была готова расплакаться.

Серина затолкала сестру в ванную.

– Через пятнадцать минут у тебя завтрак на террасе, затем – примерка платьев.

– Через минуту буду готова. – Номи плеснула в лицо воды и потерла его ладонями. – Но только я… У меня кусок в горло не полезет.

– Ничего, затолкаешь.

Они вышли из ванной, и Серина сунула сестре в руки платье с цветами.

Номи всегда помогала Серине одеваться, делать макияж, причесываться… Сейчас же все было в точности наоборот. Но времени думать о превратностях судьбы у Серины не было.

Номи с ненавистью уставилась на платье.

– Я на себя такое не надену. Оно же почти прозрачное.

– Еще как наденешь, – Серина положила руки сестре на бедра. – Ты уже не служанка, так и одевайся должным образом. Тебе следует…

– Ничего мне не следует, – возразила Номи. – Я это убожество на себя не надену.

– Сама не наденешь, так я надену на тебя, – категорично заявила Серина.

Тяжело вздохнув, Номи подчинилась. Платье было слегка великовато, но Серина обмотала ленту вокруг талии сестры, затем зафиксировала под грудью и завязала позади шеи. Оказалось, что в таком виде платье весьма выгодно подчеркивает изгибы тела Номи.

– У меня дышать толком не получается, – пожаловалась девушка.

– Я не дышала полной грудью в течение многих лет, – отрезала Серина. – Так что привыкнешь.

Она натянула простенькое коричневое платье, а сверху надела белый передник. Цвет платья был безобразен, а грубая ткань царапала кожу.

Серина усадила Номи перед туалетным столиком и открыла косметичку. Номи вытащила из косметички карандаш для глаз.

– Я сама справлюсь, – заявила она. – Ты же понятия не имеешь, как это делается.

Что правда, то правда – многие годы макияж на лицо Серины наносила сестра.

– Придется тебе побыстрее научить меня, сестричка.

Серина не сводила глаз с лица сестры в зеркале, сравнивая его со своим. Что в ней нашел Наследник? Конечно, у сестры глаза ярче, но зато у Серины кожа белее и волосы гуще, пышнее. А еще у Номи чересчур румяные щеки и вечно, как сейчас, плотно сжаты губы, отчего они кажутся совсем-совсем тоненькими. Да и выглядит она усталой и ужасно озабоченной, хотя, надо признать, и очень юной.

– Подведи глаза, – велела Серина. – Глаза – твое главное достоинство.

Она присела на край кровати. Ей, конечно же, сейчас надлежало заправлять кровати и прибирать в комнате, но она лишь сидела и наблюдала за тем, как Номи наносит себе на лицо макияж.

Наконец она закончила и, зная, что сестра смотрит на нее, скорчила зеркалу рожу.

– В такой яркой раскраске я выгляжу смешной.

– Ты выглядишь прекрасно.

Серина поднялась с кровати и принялась расчесывать волосы Номи. Кончики казались сухими, ломкими, не помешало бы вымыть их в травяном настое. Но сами волосы были густые и пушистые, почти такие же, как у Серины.

Серина помогла сестре сделать пучок на затылке. Затем, слегка попререкавшись с сестрой, Номи заплела волосы Серины в косу. Теперь они выглядели согласно своим обязанностям: Серина – служанка, Номи – Грация.

Но выражение лиц у обеих было одинаковое – мрачное, хмурое.

– Иди же, – велела Серина. – Мне пора прибираться.

Номи не пошевелилась.

– Серина! Мне ужасно жаль, что все так получилось.

Явственный страх в глазах Номи заставил сердце Серины сжаться. Она знала, что ей следует как-то ободрить сестру, сказать ей что-нибудь ласковое, но ей и самой было тяжело – новая реальность тоже давила на нее.

Со вздохом она вымолвила:

– Знаю.

Номи, углядев что-то в зеркале, остолбенела. Серина проследила за взглядом сестры и увидела на прикроватном столике книгу.

Серина вскочила, подбежала к столику и схватила книгу.

– Ее нужно спрятать, а лучше выбросить в окно. Номи, эта книга опасна для нас.

Увидев обложку, Серина заколебалась. Почему книга кажется такой знакомой?

Серина опустилась на кровать и провела рукой по буквам на обложке. Номи присела рядом.

– Это книга легенд, такая же, как приносил Рензо. Я увидела ее в библиотеке и не смогла ничего с собой поделать. Здесь все такое чужое, незнакомое… А эта книга – словно кусочек дома.

Серина вспомнила, как Номи и Рензо читали ей под покровом ночи, и пламя свечи колебалось в такт их словам.

Она открыла книгу на первой странице.

– Первый рассказ называется «Голубки». Верно? Он всегда был моим любимым.

Номи улыбнулась.

– Мы прочитали его тебе так много раз, что, похоже, ты выучила его наизусть.

Серина уставилась на буквы, как будто могла читать. От нахлынувших воспоминаний затрепетало сердце.

– Думаешь, я все еще помню?

Номи улыбнулась.

– Попробуй.

Серина закрыла глаза и как будто оказалась в углу комнаты Рензо, освещенном огарком свечи.

– Задолго до того, как были рождены предки наших предков, земли здесь еще не было, – пробормотала она. – Не существовало даже Виридии, а повсюду плескался океан. И не было берега, куда бы катились его волны, и не было скалы, о которую бы волны эти… – Дверь спальни отворилась, и глаза Серины открылись, но у нее изо рта, тем не менее, вылетело последнее слово: – разбились.

– Номи, тебе надлежит быть… – Инес замолчала. Она глядела на Серину, на книгу у нее в руках. Прямо за ней стоял одетый в белое мужчина.

– Что вы делаете?

– Мы… – начала Серина и запнулась.

Что тут скажешь?

В комнату вошел слуга Верховного Правителя.

Лицо Инес словно окаменело.

Серина вскочила с кровати. В руке у нее оставалась книга, которую тут же выхватил слуга Верховного.

– Подождите! – в отчаянии закричала Номи. – Вы не понимаете. Это…

Закончить Номи не успела. Человек в белой ливрее, грубо схватив Серину за руку, выволок ее за дверь, и та лишь успела бросить на сестру прощальный взгляд.

Дверь спальни захлопнулась. Номи прижала руки к груди, по щекам заструились слезы. Она была такой маленькой в этой огромной комнате с огромной кроватью. Никогда прежде она не чувствовала такого одиночества, такой обреченности.

* * *

Приговора Серина ждала в крошечной плохо освещенной комнатке, находившейся где-то в глубине дворца. Вряд ли Верховный Правитель позволит ей оставаться служанкой Номи. Хотя, быть может, велит выпороть и все же разрешит вернуться к своим обязанностям.

Никогда прежде Серине и в голову не приходило, что она будет молить о порке.

Говорить, что книгу выкрала Номи или что она умеет читать, нельзя, поскольку такое признание навредит им обоим.

Если бы только я вовремя спрятала эту злополучную книгу…

Если бы только Номи ее не украла…

Серина ходила кругами по крошечному помещению, и в голове проносилось: «если бы, если бы, если бы…»

Дверь открыл рослый мужчина в зеленой униформе.

– Серина Тиссаро, вас желает видеть Верховный Правитель.

Сердце в ее груди подскочило и упало. Она последовала за своим провожатым. Путь их пролегал вдали от комнат, где обитали Грации, но Серина все равно обыскивала взглядом каждый угол в надежде увидеть Номи.

Наконец высокий слуга остановился, распахнул дверь и впустил Серину в комнату. Девушка прошла внутрь. Она полагала, что окажется в приемном покое, но комната оказалась совсем небольшой, с огромным количеством книжных полок вдоль стен.

Библиотека.

У окна в кожаном кресле сидел Верховный Правитель. Лицо его имело серовато-пепельный оттенок, и был он так худ, что, казалось, его кожу вот-вот прорвут кости. Но глаза Правителя горели.

– Серина Тиссаро, – сказал он ледяным голосом. – Моя Главная Грация доложила, что ты умеешь читать.

Серина уставилась на выложенный керамическими плитками пол. Ни пошевелиться, ни тем более ответить она не могла. Девушка едва дышала. Он не сказал ничего угрожающего… Пока не сказал, но наблюдал за ней, словно ястреб, высматривающий добычу.

– Кто тебя учил? – В голосе его сквозь лед проступило пламя.

– Никто, – прошептала Серина.

Верховный Правитель пошевелился, и она услышала, как гремят его кости, но, скорее всего, это ей лишь показалось. Серина сглотнула.

– Кто это был? Твой отец? Двоюродный брат?

О, Номи, Номи. Что же ты натворила!

Серина в отчаянии потрясла головой.

Следовало что-нибудь сказать. Следовало солгать. Нельзя было допустить, чтобы наказанной оказалась ее семья.

– Я… Я училась сама. Крала книги.

В наступившей тишине слышен был лишь плеск волн из открытого окна.

Верховный Правитель откинулся на спинку кресла.

– Крала так же, как украла мою?

Перепуганная Серина понурила голову.

– А твоя сестра? Она… разделяет твою склонность? Сестры, насколько мне известно, часто похожи в своих пороках.

Онемевшая Серина покачала головой. Часть ее хотела выкрикнуть: «Да». Пусть Номи ответит за то, что натворила. Но Номи была ее сестрой. Да и такой ответ означал бы лишь то, что наказаны будут обе.

– Читать она не умеет, Ваше Величество. До сегодняшнего дня она даже не знала, что я умею. Пожалуйста… Пожалуйста, сестра не имеет никакого отношения к этой книге!

– Хм.

В течение нескольких минут Верховный Правитель не произносил ни слова. Серина не осмеливалась поднять взгляд. Да что там взгляд, у нее и дышать-то не получалось. Она лишь молилась про себя.

Пусть меня высекут. Пожалуйста, пожалуйста, я согласна на порку.

Но еще до того, как Верховный Правитель объявил приговор, Серина уже догадалась, что наказание будет намного более суровым.

Глава 6

Номи

НОМИ СХВАТИЛА сумку и в сердцах швырнула через всю комнату. Омерзительный глухой стук о стену подстегнул ее страхи за себя и сестру. Из глаз еще сильнее полились слезы, пустой желудок попытался вывернуться наизнанку. Номи уселась на кровать, на то самое место, которое еще хранило формы тела сестры. Быть может, и ее тепло. Затем свернулась на кровати калачиком, плотно-плотно закрыла глаза, пытаясь отгородиться от льющегося из окна утреннего света, от всех мыслей и сожалений. Но ничего из этого не вышло. Более того, в голове будто бы зазвучал голос сестры:

– Задолго до того, как были рождены предки наших предков, земли здесь еще не было.

Однажды ночью, год или два назад, Серина ради забавы пересказывала эту историю, слегка изменив ее. Они сидели на расстеленном на полу мамином одеяле в их крошечной спальне. Рензо надлежало заниматься математикой, но слушал и он.

– Однажды вечером, – говорила Серина по памяти неплохо поставленным уроками пения голосом, – когда солнце уже клонилось к горизонту, а луна просыпалась после дневного сна, над дорожкой, созданной на воде закатным солнцем, летели две птицы. Полет их был неровен, уставшие крылья с трудом держали в воздухе. Время от времени одна птица замедляла полет и устремлялась к воде. Тогда другая подныривала под обессилевшую и подставляла свою спину, давая той временную передышку.

Птицы проделали большой путь. Солнечная дорожка исчезла, и на воде появилась серебристая лунная. Под птицами в неистовом ритме поднимался и опускался океан, удивленный их очевидной любовью друг к другу. Океан никогда никого не любил настолько, чтобы подставить собственную спину. Он не понимал, почему инстинкт самосохранения в птицах не возобладает, почему более сильная не оставит слабую и не продолжит свой путь в одиночестве?

Хоть и не сразу, океан уразумел, что порознь птицы не осилили бы столь долгий путь. – Серина обняла Номи за плечи. – Силы им обоим придавала любовь и способность к самопожертвованию. Но вот две птички с некогда яркими красными и зелеными перьями, а теперь потускневшие от долгого путешествия, не смогли уже больше держаться над водой. И океан, сжалившись над ними, явил из глубин своих сушу: огромные зеленые холмы, меж которых находились озера и текли ручьи с чистой свежей водой, а на склонах росли кипарисы, фрукты, ягоды и орехи. Голубки уселись на ветку оливкового дерева в тенистой прохладе, обхватили друг друга натруженными крыльями и уткнулись клювами в перья. Наконец-то и им был дарован отдых.

Тогда услышанное в крошечной темной спальне было для Номи лишь романтической историей, но сейчас ее проняло до костей. Серина любила сестру так сильно, что без колебаний пожертвовала бы собой ради нее. Ведь могла же она сказать, что книга чужая. Могла сослаться на то, что Номи и только Номи умеет читать. Но Серина промолчала. Несомненно промолчала, а иначе бы за Номи уже давным-давно явились.

Она не знала, что случилось с Сериной и вернется ли она вообще, но не сомневалась, что сестра, как всегда, защитила ее.

Одолеваемая страданием и чувством вины, Номи крепче прижала руки к животу. Незаметно для себя она провалилась в сон на влажной от слез подушке, и во сне ее обнимали руки сестры.

Проснулась она от того, что над ней кто-то склонился.

– Серина? – хрипло пробормотала Номи.

– Пора просыпаться, – произнес мягкий голос. – Вы проспали весь день.

Номи рывком вскочила с кровати, и на нее обрушилась реальность.

Девушка отступила на шаг.

– Извините, – сказала она. – Я не хотела вас напугать.

По виду она была ровесницей Номи: тоненькая, слегка загоревшая, с острым подбородком на маленьком личике; рыжеватые волосы заплетены в косу. Она стояла, обняв себя за талию. В ней не было ничего примечательного. Абсолютно ничего, за исключением того, что это была не Серина.

– Меня зовут Анжелин, я ваша новая служанка. – Девушка слегка поклонилась. – Время обеда давно миновало, но я принесла вам немного еды. – Она указала на туалетный столик, где стояла тарелка с печеньем. – Миндальные спиральки – мои любимые. Вы когда-нибудь пробовали такие? Их пекут только здесь, в Беллакве.

Номи огляделась. Комнату освещали лучи послеполуденного солнца, из открытого окна веял легкий бриз и доносились монотонные звуки прибоя, одежда из сумки была аккуратно сложена на кресле в углу.

И все это – великолепная комната, удобная кровать и прекрасная погода – вызывало тошноту. Отсутствие Серины ощущалось, наверное, так же, как ощущалось бы отсутствие руки или ноги. Как выжить здесь без сестры?

– Где моя сестра? – спросила Номи.

Анжелин покачала головой.

– Сожалею, но я не знаю…

Необходимо найти Инес! Или кого-нибудь, кто хоть что-то знает. Номи устремилась к двери, но от резкого движения у нее потемнело в глазах, и она пошатнулась.

– Вам следует поесть, – сказала Анжелин. Она взяла Номи за руку и подвела к туалетному столику. – Инес говорила, что вы пропустили и завтрак. Судя по всему, вам нехорошо от голода.

Номи опустилась в ажурное кресло из кованого железа. Она намеревалась отказаться от еды и даже от бледно-розового сока в запотевшем хрустальном стакане, но у нее со вчерашнего утра и маковой росинки во рту не было. Она откусила от вафельного рожка, и масляное мороженое растаяло у нее на языке.

Анжелин оставила ее в одиночестве, но дверь спальни полностью не закрыла. Номи подумалось, а не исполняет ли девушка кроме роли служанки еще и роль стражника?

Вафельная оболочка рожка превратилась во рту в однородную массу, и Номи проглотила ее.

Нужно было выяснить, где сейчас находится Серина, и какая участь ее ожидает. Никогда прежде Номи не слышала о том, чтобы женщина была поймана за чтением, и потому не имела ни малейшего представления о наказании за это. Может, Серину сошлют в трудовой лагерь. Или отправят на фабрику. В лучшем, самом лучшем случае ее заставят выполнять самую грязную, самую тяжелую работу во дворце, и тогда Номи непременно услышит о сестре. Чтобы голова вновь не закружилась, Номи медленно поднялась, каждую секунду прислушиваясь к своим ощущениям, и подошла к двери спальни.

– Анжелин, мне необходимо поговорить с Инес.

В комнату вошла Анжелин. Потупив взор, она произнесла:

– Сожалею, но сейчас это невозможно. Вам нужно вымыться.

Номи открыла было рот, но протестовать не стала. Если она в поисках Серины начнет метаться по коридорам дворца, то такое поведение, несомненно, привлечет к ней внимание и совершенно точно окажет сестре медвежью услугу. Следовало терпеливо ждать подходящего случая.

– Хорошо, – молвила Номи.

Пройдя за Анжелин через несколько огромных пустых гостиных, распложенных вдоль террас, Номи оказалась в огромной комнате со стеклянным сводчатым потолком, украшенным изящными металлическими завитками, на которых сверкали лучи послеполуденного солнца. Пол здесь был кафельный, а посреди комнаты находился огромный бассейн, наполненный водой, над которой поднимался пар. Номи сейчас же вспомнилась маленькая щербатая ванна в их доме, куда по ржавым трубам раз в день на две минуты подавали горячую воду. Серина всегда мылась первой, и эти две минуты всегда принадлежали ей.

Номи с трудом сдержала слезы.

Две новоиспеченных Грации сидели по шею в воде, а их служанки, стоя на коленях на краю бассейна, промывали им длинные волосы. В углу у двери, стоя спиной к бассейну, замер слуга Верховного.

Номи, сняв с помощью Анжелин платье, спустилась по мраморным ступенькам в бассейн и окунулась в теплую воду. Из груди невольно вырвался вздох. Пока служанка готовила состав из отваров трав и разных сортов мыла, Номи промыла волосы под водой.

– А, наша затворница явилась! – воскликнула блондинка Кассия, едва только голова Номи появилась над поверхностью воды. – Пропустила и обед, и первый день тренировки. Похоже, тебе и дела нет, узнает ли об этом Наследник.

– Именно, что нет, – отрезала Номи. Будет ли Наследник рассержен? У нее сейчас заботы поважнее. – Этим утром пропала моя сестра, Серина. Кто-нибудь видел ее? Или, быть может, что-то знает о ней?

Кассия сразу же нахмурила брови в деланном беспокойстве.

– Был тут слушок… О каком-то происшествии. Говорят, твою сестру выдворили из палаццо.

Выдворили!

Серину отослали в Ланос? Номи представилось, как сестра приедет домой, как родители будут сторониться ее. Ну еще бы, ведь честь семьи посрамлена, и надежды на брак Серины с богачом тоже пошли прахом. Скорее всего, ее ждет работа на текстильной фабрике. И только Рензо, милый Рензо пожалеет ее, но помочь будет не в силах.

– Кто тебе сказал? – спросила Номи.

Кассия пожала плечами, отчего по поверхности воды пошла рябь.

– Одна из Граций Верховного, Розарио. Она вроде бы знает здесь все секреты…

– Далеко не все, те, что знает, известны ей зачастую не полностью, – промолвила Марис – брюнетка с зачесанными назад волосами, широкими скулами, кожей цвета слоновой кости и ярко-карими глазами. Заметив, что Номи глядит на нее, Марис добавила: – Розарио не знает, заболела ли твоя сестра или сделала что-то. Так твоя сестра здорова?

Желудок Номи пронзила вспышка боли. Ей и самой хотелось бы знать. Но, по крайней мере, в словах Марис звучало искреннее беспокойство, тогда как в словах Кассии – полнейшее равнодушие.

– Серина не больна, – лишь выдавила Номи.

Анжелин молча намыливала ей голову, пока она размышляла о том, что где бы сейчас ни была Серина, вернется она не скоро. Если вообще, вернется.

– Отрадно слышать, – проворковала Кассия и тряхнула головой. С ее серебристых волос сорвалось целое облако капель воды, и некоторые неприятно ужалили лицо Номи. Кассия стала неспешно выбираться из бассейна. – Но тогда получается, – добавила она, как будто ей это только что пришло в голову, – что твоя сестра что-то сделала. Разве нет?

Номи, усилием воли все-таки сдержав в себе гнев, промолчала. Служанка накинула халат на Кассию, с лица которой не сходила улыбка.

Едва девушка покинула комнату, как Номи, подавшись вперед, простонала:

– Почему проблемы моей сестры так ее радуют?

– Она считает, что связанный с тобой скандал пойдет ей на пользу, – заявила Марис. – Наследник скоро выберет себе фаворитку, и Кассия очень на это рассчитывает.

– Так она желает родить нового Наследника? – Номи содрогнулась. – Пусть рожает, я не против.

Глаза Марис сверкнули, но прежде, чем она успела что-либо сказать, Номи увидела в дверном проеме проходящую мимо Инес. Выскочив из бассейна и обдав Марис брызгами, Номи опрометью бросилась к ней. За девушкой тут же последовала Анжелин с халатом в руке.

– Инес, подождите! – Голос Номи эхом отдался в огромном помещении.

Инес, нахмурившись, замерла в дверном проеме.

– Скажите мне лишь… – начала было Номи, но Инес схватила ее за руку и едва ли не силком поволокла по коридору, а затем втолкнула в пустую гостиную. Сквозь открытое окно били лучи предзакатного солнца. Инес поспешно закрыла его.

– Никогда, повторяю, никогда не кричи мне вслед, – велела Инес мрачно. – И никогда не задавай вопросов. Особенно там, где тебя могут увидеть или услышать слуги Верховного. Тебе понятно?

– Что случилось с моей сестрой? – продолжала допытываться Номи.

– Что сделано, то сделано, а теперь уж пусть все идет своим чередом. Тебе еще повезло, что Верховный Правитель не наказал и тебя тоже.

Именно она, Номи, и должна быть наказана. Ведь книга принадлежит ей, и преступление совершила она.

– Книга… Она была не… – начала Номи.

– Твоя сестра взяла всю ответственность на себя, – перебила Инес. – И теперь, что бы ты ни сказала, судьбу сестры тебе не изменить.

– Но…

– Что сделано, то сделано. – В лице Инес явственно читалось предостережение. Если Номи скажет правду, то тоже будет сурово наказана, Серину обвинят во лжи, и ее участь вряд ли улучшится. – Не задавай больше бессмысленных вопросов и следуй общим правилам. Теперь это твоя жизнь, нравится она тебе или нет.

Инес вышла за дверь, а дрожащая Номи осталась стоять на прежнем месте.