Текст книги "На острове"

Глава 2. Ти Джей

Кругом была морская вода, она попадала в нос, в глаза, глубоко в горло. Было нечем дышать. Ко мне навстречу плыла Анна. Она пронзительно кричала, визжала и плевалась кровью. Она схватила меня за руку и попыталась что-то сказать, но получилась какая-то хрень, и я ничего не смог разобрать. Затем ее голова странно дернулась, и Анна завалилась лицом в воду. Я вытащил ее на поверхность, схватив за волосы.

– Анна, просыпайтесь! Ну проснитесь же!

Волны были ужасно высокими, и я испугался, что мы можем потерять друг друга из виду, а потому, просунув правую руку под лямку спасательного жилета Анны, уцепился за нее. Я взял Анну за голову и поднял лицом вверх.

– Анна! Анна!

Господи! Ее глаза оставались закрытыми, она не реагировала на мои вопли, тогда я засунул и левую руку под лямку спасательного жилета Анны и, откинувшись назад, взвалил ее себе на грудь.

Течением нас отнесло от места крушения. Обломки самолета скрылись под водой, и очень скоро уже ничего не напоминало о катастрофе нашего самолета. Я старался не думать о Мике, который остался сидеть пристегнутым к креслу пилота.

Оглушенный, я лежал на поверхности воды, а сердце отчаянно стучало в груди. Вокруг, куда ни глянь, были только перекатывающиеся волны, но я старался сделать так, чтобы наши лица оставались над водой, а еще изо всех сил пытался не поддаваться панике.

«Интересно, узнают ли о том, что самолет разбился? И отслеживали ли наш маршрут по радару?»

Скорее всего, нет, так как никто не пришел на помощь.

Небо потемнело, и солнце ушло за горизонт. Анна что-то невнятно пробормотала. Я уж было решил, что она наконец начала просыпаться, но ошибся. Тело ее конвульсивно дернулось, и ее вырвало прямо на меня. Волны тотчас же смыли следы рвоты, но Анна вся дрожала, и я притянул ее поближе, чтобы согреть теплом своего тела. Я тоже страшно замерз, хотя в момент крушения вода показалась мне вполне теплой. Луны на небе не было, и я с трудом различал окружавшую нас воду, которая из голубой вдруг стала черной.

Меня беспокоило, нет ли здесь акул. Я высвободил руку и взял Анну за подбородок, оторвав ее от своей груди. Я почувствовал под ключицами, в том месте, где секунду назад покоилась ее голова, что-то теплое. Неужели у нее продолжается кровотечение? Я хотел заставить ее проснуться, но она реагировала только тогда, когда я тряс ее за голову. Анна ничего не говорила и лишь стонала. Мне не хотелось причинять ей боль, но я должен был удостовериться, что она еще жива. Она не шевелилась, и от этого у меня реально ехала крыша, но потом Анну снова вырвало, и она задрожала в моих неловких объятиях.

Я изо всех сил пытался сохранять спокойствие, а потому дышал медленно и глубоко. Вдох – выдох, вдох – выдох. При таком волнении плыть лежа на спине было гораздо легче, и мы с Анной, увлекаемые течением, скользили по волнам. Гидропланы в темноте не летают, но я не сомневался, что, как только рассветет, за нами непременно пошлют самолет. К этому времени кто-нибудь обязательно узнает о том, что мы потерпели крушение.

«Мои родители ведь даже не знают, что мы были на борту этого самолета».

Шли часы, акулы так и не появились. По крайней мере, в темноте их было не видно. Хотя, может, они и были где-то рядом, я об этом не знал. Вконец измотанный, я слегка задремал и даже опустил ноги вниз, так как у меня больше не было сил держать их параллельно поверхности. Об акулах, которые, возможно, кружили под нами, я старался не думать.

Когда я в очередной раз потряс Анну за плечи, она никак не отреагировала. Мне казалось, я чувствую, как поднимается и опускается ее грудь, но особой уверенности у меня не было. Внезапно я услышал громкий всплеск, и от страху чуть не выпрыгнул из воды. Голова Анны бессильно упала набок, и я притянул ее к себе. Я по-прежнему слышал всплески, причем довольно ритмичные. Представив, что рядом не одна акула, а возможно, пять – десять или больше, я волчком завертелся на месте. Из воды показалось нечто неясное, и мне потребовалась всего одна секунда, чтобы понять, что же там такое. Это волны плескались о рифы, окружавшие остров.

Я еще ни разу в жизни не испытывал такого громадного облегчения. Даже тогда, когда доктор сказал, что лечение наконец-то дало результат и у меня больше нет рака.

Течение несло нас все ближе к берегу, но немного в сторону от острова. Нужно было срочно что-то делать, иначе мы проскочим мимо.

Я не мог грести руками, так как все еще цеплялся за лямки спасательного жилета Анны, а потому поплыл на спине, изо всех сил работая ногами. Теннисные туфли тут же свалились в воду, но мне было плевать. Их давным-давно надо было снять.

До суши оставалось, похоже, ярдов пятьдесят. Но на самом деле она была гораздо дальше, чем тогда, когда я увидел остров. Хочешь не хочешь, но пришлось работать руками. И я поплыл на боку. Лицо Анны оказалось наполовину в воде.

Я приподнял голову. Мы были уже совсем близко. Отчаянно молотя ногами по воде, чувствуя, что легкие вот-вот разорвутся, я плыл на пределе возможностей.

Наконец мы достигли лагуны за рифами, но я все плыл и плыл до тех пор, пока не почувствовал под ногами песчаное дно. У меня еще хватило сил на то, чтобы вытащить Анну из воды на берег, но потом я рухнул рядом с ней и отрубился.

* * *

Меня разбудили слепящие лучи солнца. Тело точно одеревенело и жутко болело, и видеть я мог почему-то только одним глазом. Я сел, снял спасательный жилет, потом посмотрел на Анну. Ее распухшее лицо было в сплошных кровоподтеках, а на лбу и щеках виднелись глубокие порезы. Она лежала неподвижно.

Сердце бешено колотилось, но я все же заставил себя протянуть руку и дотронуться до ее шеи. Кожа ее на ощупь казалась теплой, и мне сразу стало гораздо легче, когда я почувствовал, как под моими пальцами пульсирует тоненькая жилка. Значит, Анна жива, но единственное, что я знал о травмах головы, так это то, что у Анны, должно быть, именно она и есть. А что, если она никогда не проснется?

Я осторожно потряс ее за плечи:

– Анна, вы меня слышите?

Она не ответила, и я повторил свою попытку.

Я все ждал, когда она откроет глаза. Глаза у нее были потрясающие. Огромные, серо-голубые. Это первое, что я заметил, когда мы познакомились. Она пришла к нам домой на собеседование с родителями, и я тогда чувствовал себя страшно неловко, ведь она была такой невероятно красивой, а я был тощим и лысым и вообще выглядел совершенно дерьмово.

«Ну давай же, Анна! Позволь мне увидеть твои глаза».

Я тряхнул ее еще сильнее, и только после этого она наконец открыла глаза – и у меня перехватило дыхание.

Глава 3. Анна

Я увидела раздвоенный силуэт склонившегося надо мной Ти Джея, и мне пришлось довольно долго моргать, пока в глазах не перестало двоиться. Лицо его было сплошь в глубоких порезах, а левый глаз безнадежно заплыл.

– Где мы? – спросила я. Собственный голос казался каким-то надтреснутым, а во рту стоял привкус соли.

– Не знаю. На каком-то острове.

– А что с Миком? – поинтересовалась я.

– От самолета мало что осталось. И обломки тут же ушли на дно, – покачал головой Ти Джей.

– Абсолютно ничего не помню.

– Вы потеряли сознание прямо в воде, а когда я не смог вас разбудить, то решил, что вы умерли.

Голова раскалывалась, в висках стучало. Я потрогала лоб и заморгала, нащупав здоровущую шишку. Щека была покрыта чем-то липким.

– У меня что, идет кровь?

Ти Джей склонился надо мной и пальцами раздвинул волосы на голове, чтобы найти источник кровотечения. Когда он обнаружил его, я не сдержалась и вскрикнула от боли.

– Простите, – сказал он. – Очень глубокий порез. Но теперь кровь почти остановилась. В воде было гораздо хуже.

На меня вдруг накатила волна холодного ужаса.

– А там были акулы?

– Не знаю. По крайней мере, я ни одной не видел. Хотя это меня тоже беспокоило.

Я сделала глубокий вдох и села. Берег тут же поплыл перед глазами. Тогда я, положив руки на горячий песок, попыталась сконцентрироваться. И сидела так до тех пор, пока дурнота почти не прошла.

– А как мы сюда попали? – спросила я.

– Я продел руки в лямки вашего спасательного жилета, и мы дрейфовали по течению, пока нас не прибило к берегу. Потом я вытащил вас на песок.

Когда я переварила полученную информацию и поняла, что он для меня сделал, то испытала настоящее потрясение. Я, наверное, с минуту молча смотрела на воду, так как была не в силах говорить. Я думала о том, что было бы, если бы он оставил меня одну в воде, или если бы на нас напали акулы, или если бы не было этого острова.

– Ти Джей, спасибо тебе.

– Не за что, – ответил он и, на мгновение встретившись со мной взглядом, смущенно отвернулся.

– А ты не ранен?

– Я в порядке. Вот только, похоже, немного расквасил нос. Вмазался в спинку переднего кресла.

Я попыталась подняться, но ничего не получилось: у меня дико кружилась голова. Ти Джей слегка поддержал меня, и со второй попытки мне удалось встать на ноги. Я расстегнула спасательный жилет и бросила его на песок.

Повернувшись спиной к морю, я оглядела остров. Он был совсем как на картинке из Интернета, разве что здесь не было роскошных отелей и летних домиков. Девственночистый, похожий на сахар песок скрипел под ногами; я понятия не имела, куда делись мои туфли. Берег окаймляли цветущий кустарник и пышная тропическая растительность, за которыми начинался густой лес. Деревья росли так плотно, что их листья образовывали нечто вроде зеленого полога. Солнце, стоявшее сейчас очень высоко, нестерпимо жгло. Было так жарко, что даже легкий морской ветерок не мог остудить разгоряченное тело, по лицу текли струйки пота, а одежда прилипала к влажной коже.

– Мне, пожалуй, лучше присесть.

Живот страшно крутило, и я решила, что меня сейчас вырвет. Ти Джей сел рядом, и когда приступ тошноты прошел, я сказала:

– Не волнуйся. Они должны знать, что наш гидроплан разбился, и обязательно пошлют поисковый самолет.

– А вы хоть немножко представляете, где мы сейчас находимся?

– Не совсем, – ответила я и принялась чертить пальцем на песке нечто вроде карты. – Группа этих островов представляет собой цепь из двадцати шести атоллов, тянущихся с севера на юг. Мы направлялись вот сюда. – Я ткнула пальцем в одну из набросанных мной точек. Затем провела пальцем по песку и ткнула уже в другую точку. – Это Мале. Место, откуда мы выехали. Похоже, мы где-то посередине, если, конечно, нас не отнесло течением восточнее или западнее. Не знаю, придерживался ли Мик заданного курса, не знаю и того, регистрируют пилоты гидросамолетов планы полетов или курс просто отслеживают по радарам.

– Папа с мамой там, наверное, уже с ума сходят.

– Да.

Родители Ти Джея наверняка пытались связаться со мной по сотовому телефону, но тот, скорее всего, уже покоится на дне океана.

«Должны ли мы развести сигнальный костер? Разве не это следует в первую очередь сделать, если вы заблудились? Развести костер, чтобы они знали, где мы находимся?»

Но я не имела ни малейшего представления, как его разводить. Мои навыки в области выживания ограничивались знаниями, полученными из телепередач или прочитанных книжек. Ни один из нас не носил очков. В противном случае мы могли бы поместить линзу под углом к солнцу. А еще у нас не было ни кремня, ни стального предмета. Оставалась единственная надежда на то, чтобы использовать силу трения. Но если потереть две палочки друг о друга, будет ли результат? Может, нам не стоит беспокоиться о сигнальном костре? По крайней мере, не сейчас. Они нас обязательно увидят, если будут лететь достаточно низко, а мы не будем уходить далеко от берега.

Мы попытались написать на песке SOS. Сперва мы ногами разровняли песок и вывели эти три буквы. Однако поняли, что с воздуха их вряд ли увидят. Тогда в ход пошли листья, но морской ветер уносил их прежде, чем мы успевали составить из них буквы. На берегу даже не было крупных камней, чтобы прижать листья. Только мелкая галька и обломки чего-то типа кораллов. От всей этой суеты мы только еще больше вспотели, а моя бедная голова еще сильнее разболелась. Наконец мы сдались и сели на песок.

Я чувствовала, что лицо у меня уже сгорело на солнце, а у Ти Джея ноги и руки стали бордовыми. Так что выбора у нас не было. Нам ничего не оставалось, как покинуть берег и укрыться под сенью кокосовой пальмы. Вся земля вокруг была усеяна кокосовыми орехами, а я точно знала, что они содержат воду. Мы изо всех сил колотили кокосами о ствол дерева, но расколоть так и не смогли.

У меня по лицу уже ручьем тек пот. Я убрала волосы с шеи и скрутила их на затылке. Язык распух, рот так пересох, что трудно было глотать.

– Пойду разведаю обстановку, – сказал Ти Джей. – Может, где-то поблизости есть вода.

Ходил он не слишком долго, и очень скоро я увидела, что он идет обратно, к нашей кокосовой пальме, держа что-то в руке.

– Воды я не обнаружил, но зато нашел вот что.

Это что-то было зеленым, размером с грейпфрут, с колючей шишковатой кожурой.

– Что это? – поинтересовалась я.

– Понятия не имею. Но, может, у него внутри вода, как в кокосах.

Ти Джей ногтями снял кожуру. Что бы это ни было, жучки нас явно опередили. Ти Джей бросил плод на землю и отшвырнул подальше ногой.

– Я нашел его под деревом, – сказал он. – Там их полно, но они висят слишком высоко и мне не дотянуться. Если вы встанете мне на плечи, то сможете сшибить хоть что-нибудь с ветки. Как думаете, вы в состоянии идти?

– Если только очень медленно, – кивнула я.

Когда мы подошли к дереву, Ти Джей ухватил меня за руку и помог забраться себе на плечи. Мой рост пять футов шесть дюймов, а вес – сто двадцать фунтов. Ти Джей выше меня по крайней мере на четыре дюйма и тяжелее, наверное, фунтов на тридцать, и тем не менее, когда он пытался меня удержать, то все же слегка покачнулся. Я тянулась изо всех сил, но никак не могла ухватить плод кончиками пальцев, а потому стукнула по нему кулаком. После первых двух ударов плод даже не шелохнулся, но когда я стукнула по нему сильнее, упал на землю. Ти Джей спустил меня вниз, и я подняла наш трофей.

– И все же понятия не имею, что же это такое, – сказал Ти Джей, взяв у меня диковинный фрукт.

– Возможно, плод хлебного дерева.

– А что он собой представляет?

– Фрукт, по вкусу похожий на хлеб.

Ти Джей очистил плод, и его сильный аромат напомнил мне запах гуавы. Мы разделили плод пополам и впились в его мякоть, густой сок приятно освежал наши пересохшие рты. Мы жевали и жадно глотали фрукт большими кусками. Внутри он был жестковатым, словно резиновым – это говорило о том, что он еще не созрел, – но нам было все равно.

– Что-то не похоже на вкус хлеба, – заметил Ти Джей.

– Возможно, для этого его нужно приготовить.

После того как мы доели первый плод, я снова забралась на плечи Ти Джея и сшибла еще пару штук, которые мы тут же приговорили.

Уже позже, после полудня, без всякого предупреждения небеса словно разверзлись, и мы попали под проливной дождь. Мы тут же вышли из-под дерева, задрали головы, открыли рты, но дождь через десять минут закончился.

– Сейчас сезон дождей, – сказала я. – Дожди будут идти регулярно и, может быть, чаще чем раз в день.

Нам не во что было собирать дождевую воду, и те жалкие капли, что попали мне на язык, только усилили жажду.

– Ну где же они?! – спросил Ти Джей, когда солнце село за горизонт. Отчаяние, прозвучавшее в его голосе, вполне соответствовало и моему эмоциональному состоянию.

– Не знаю. – По какой-то непостижимой для меня причине самолет так и не появился. – Они найдут нас завтра.

Мы вернулись на берег и растянулись на песке, положив под головы спасательные жилеты. Воздух стал заметно холоднее, и мне было неуютно под порывами тянувшего с моря прохладного ветра. Я обхватила себя руками, свернулась калачиком и стала слушать, как волны методично бьются о рифы.

Неожиданно мы услышали странный шум, и не сразу поняли, что это было. Воздух вдруг наполнился звуками хлопающих крыльев, а затем мы увидели смутные очертания сотен, может быть, тысяч летучих мышей. Они заслонили собой лунный свет, и я подумала, что, возможно, они висели у нас над головой, когда мы шли к хлебному дереву.

– В жизни не видел столько летучих мышей, – приподнявшись на локте, заметил Ти Джей.

Какое-то время мы просто молча наблюдали за ними, но в конце концов они постепенно исчезли. Наверное, отправились на охоту куда-нибудь подальше от нас. Через минуту Ти Джей уже спал крепким сном. Я лежала, уставившись в черное небо, и думала о том, что в темноте нас, конечно, искать не будут. Любая спасательная операция, предпринятая в светлое время суток, не возобновится до наступления утра. Я представила себе, как обезумевшие родители Ти Джея считают часы до рассвета. А когда подумала о том, что они могли позвонить моим родителям, на глаза навернулись слезы.

А еще я подумала о своей сестре Саре и о нашем разговоре несколько месяцев назад. Мы встретились за обедом в мексиканском ресторане, и когда официант принес напитки, я сказала, сделав хороший глоток «маргариты»:

– Я согласилась поработать репетитором. Ну, я тебе говорила. Буду учить парнишку, болевшего раком.

Я отставила бокал, положила немного сальсы на кусочек тортильи и отправила в рот.

– Это тот, семья которого берет тебя с собой на каникулы?

– Да.

– Ты уезжаешь уж слишком надолго. А что думает обо всем этом Джон?

– Мы с Джоном снова говорили о свадьбе. Но на сей раз я сказала, что еще хочу ребенка, – пожала плечами я. – Вот я и решила: почему бы не поехать для разнообразия?

– Ох, Анна, – вздохнула Сара.

До недавнего времени я особо не задумывалась о том, чтобы завести ребенка. Меня вполне устраивала роль тети ребятишек Сары: двухгодовалой Хлои и пятилетнего Джо. Но затем все мои знакомые почему-то наперебой стали просить меня подержать завернутого в одеяло младенца, и я поняла, что хочу такого же. Я и сама не ожидала от себя зацикленности на детях и, следовательно, слишком пристального внимания к тиканью своих биологических часов. Мне всегда казалось, что желание обзавестись ребенком приходит постепенно, но со мной это случилось в одночасье.

– Сара, я так больше не могу! – продолжила я. – Как он справится с ребенком, если даже не может решиться на брак? – Я покачала головой. – У других женщин все как-то проще получается. По крайней мере, если смотреть со стороны. Они кого-то встречают, влюбляются и выходят замуж. И уже через год-другой имеют полноценную семью. И особо не заморачиваются. Так ведь? Но когда мы с Джоном начинаем обсуждать свое будущее, получается не романтичнее сделки по покупке недвижимости, причем с таким же количеством условий. – Я схватила салфетку и вытерла глаза.

– Мне так жаль, Анна. Не понимаю, как ты можешь так долго все это терпеть. Семь лет – вполне достаточный срок, чтобы Джон смог понять, чего хочет.

– Восемь, Сара. Уже восемь лет. – Я взяла стакан и в два глотка прикончила «маргариту».

– Ой! Похоже, я пропустила один год.

К нам подошел официант и спросил, не хотим ли мы повторить.

– Не сейчас, чуть позже, – ответила Сара и, повернувшись ко мне, спросила: – Так чем же закончился ваш разговор?

– Я сказала, что уезжаю на все лето. Что нам надо на какое-то время расстаться, так как мне необходимо побыть одной, чтобы понять, чего же я на самом деле хочу.

– И что он на это ответил?

– То, что и всегда. Что он любит меня, но пока еще не готов. Он всегда был честен со мной, но, думаю, на сей раз он понял, что решение зависит не только от него.

– А ты с мамой об этом говорила? – поинтересовалась Сара.

– Да. Она посоветовала спросить себя, будет ли моя жизнь лучше с ним или без него.

Нам с Сарой здорово повезло. Наша мама была мастер давать простые, но практичные советы. При этом она всегда держала нейтралитет и никого не осуждала.

– Ну и какой твой ответ?

– Сара, я пока сомневаюсь. Я люблю его, но не считаю, что этого достаточно.

Мне необходимо было время, чтобы подумать, чтобы обрести уверенность, а Джейн и Том Каллахан давали мне прекрасную возможность уехать подальше от Джона. Они буквально предоставляли мне жизненное пространство, чтобы я наконец могла принять решение.

– Он расценит это как ультиматум, – заявила Сара.

– Обязательно расценит, – подтвердила я, приступив ко второму бокалу «маргариты».

– Ты еще хорошо держишься.

– Это потому что я пока с ним не порвала.

– Возможно, расстаться на какое-то время – не самая плохая идея. Наведи порядок в голове и реши наконец, как ты хочешь прожить свою жизнь.

– Сара, я не должна сидеть и ждать его. У меня впереди еще полно времени, чтобы найти кого-то, кто хочет того же, что и я.

– Что есть, то есть. Ты только посмотри на себя: срываешься и едешь в экзотическое место только потому, что можешь себе такое позволить, – улыбнулась мне Сара, допила коктейль и, тяжело вздохнув, добавила: – Хотела бы я поехать вместе с тобой. Для меня что-то типа каникул в последний раз было в прошлом году, когда мы с Дэвидом и детишками отправились посмотреть на тропических рыбок в океанариум Шедда.

Сара умудрялась одновременно исполнять роль жены, матери и работающей женщины, занятой полный рабочий день.

Для нее поездка в полном одиночестве в тропический рай была несбыточной мечтой вроде нирваны.

Мы заплатили по счету, и уже по дороге к поезду я вдруг подумала о том, что наконец-то и на моей улице праздник. И если в моей ситуации и есть хоть какие-то плюсы, так это свобода выбора и возможность провести лето – если мне уж так хочется – на прекрасном острове.

Но пока мой план работал не лучшим образом.

Голова болела, живот подводило от голода, и меня еще никогда в жизни так не мучила жажда. Я лежала, положив голову на спасательный жилет, тряслась от холода и гадала, сколько времени у них может уйти на то, чтобы нас найти.