Текст книги "На острове"

Глава 8. Ти Джей

Я проснулся от того, что у меня опять встало.

У меня часто стоит, но в данный момент я, похоже, не мог контролировать процесс. Сейчас, когда мы чуть-чуть оклемались и больше не были ходячими трупами, мое тело, должно быть, решило, что все, уже можно. А спать рядом с девушкой, особенно такой красивой, как Анна, значит стопроцентно получить утренний стояк.

Она спала на боку, повернувшись ко мне. Порезы на ее лице потихоньку затягивались и, к счастью для нее, были не настолько глубокими, чтобы остались шрамы. Ночью она то и дело сбрасывала одеяло, и я разглядывал ее ноги, чего, конечно, не следовало делать, если учесть, что творилось у меня в штанах. Если она сейчас откроет глаза, то обязательно заметит, что я на нее пялюсь, поэтому я выполз наружу и, чтобы не думать об эрекции, занялся решением геометрических задач.

Анна проснулась десять минут спустя. Мы позавтракали кокосом и плодом хлебного дерева, после чего я почистил зубы, прополоскав рот дождевой водой.

– Вот, пожалуйста, – протянул я ей пасту и зубную щетку.

– Спасибо. – Она выдавила немного пасты и почистила зубы.

– Может быть, сегодня прилетит другой самолет, – произнес я.

– Может быть, – не глядя на меня, ответила Анна.

– Хочу сходить на разведку. Посмотреть, что здесь еще есть.

– Нам надо быть осторожнее. У нас ведь нет обуви, – заметила Анна.

Я дал ей пару своих носков, чтобы она не ходила уж совсем босая. Спрятавшись за шалаш, я надел джинсы, хоть как-то защищавшие от комаров, и мы отправились в лес.

Влажный воздух обволакивал кожу. Нас тут же облепила мошка, так что пришлось держать рот закрытым и отмахиваться руками. Чем дальше мы углублялись в лес, тем сильнее становился запах гниющих растений. Полог густой листвы практически не пропускал солнечных лучей, было так тихо, что мы слышали только звук нашего тяжелого дыхания. Я успел уже насквозь пропотеть, и оставалось только гадать, когда же наконец закончится этот проклятый лес и мы окажемся на другой стороне острова.

Спустя минут пятнадцать мы наткнулись на хижину. Так как Анна слегка отстала от меня, я обнаружил ее первым. Резко остановившись, я повернулся и знаком показал Анне, чтобы поторапливалась.

Она догнала меня и замерла на месте.

– Что это? – прошептала она.

– Понятия не имею.

В пятидесяти футах от нас виднелась деревянная хижина размером не больше односекционного передвижного дома. Может быть, на острове еще кто-то жил? Кто-то, кто не стал утруждать себя китайскими церемониями и не представился. Мы осторожно подошли к хижине. Входная дверь, болтавшаяся на ржавых петлях, была открыта, и мы заглянули внутрь.

– Эй, есть кто дома? – сказала Анна.

Не получив ответа, мы перешагнули через порог и ступили на деревянный пол. В дальнем конце комнаты без окон мы увидели еще одну дверь. Дверь была закрыта. Комната оказалась абсолютно пустой. Вообще никакой мебели. Неловко задев ногой груду одеял в углу, я тут же отскочил как ошпаренный, потому что оттуда во все стороны поползли насекомые. Когда глаза привыкли к царящему здесь полумраку, я заметил здоровый металлический ящик для инструментов. Я наклонился и открыл его. И обнаружил там молоток, несколько упаковок с гвоздями и шурупами, рулетку, плоскогубцы и ножовку. Анна нашла ворох одежды, вытащила из него рубашку – и рукав отвалился.

– Думала, это может пригодиться. Но не судьба, – скривилась она.

Я открыл дверь во вторую комнату, и мы крадучись вошли внутрь. На полу валялись пустые упаковки из-под картофельных чипсов и обертки от шоколадных батончиков. Там же лежал пластиковый контейнер с широким горлышком. Я поднял его и заглянул внутрь. Пусто. Тот, кто здесь жил, вероятно, использовал контейнер для сбора воды. И, очень может быть, если бы мы сразу обследовали остров и нашли заброшенную хижину, нам не пришлось бы пить воду из пруда. И, очень может быть, оказались бы на берегу, когда над островом пролетал самолет.

Анна посмотрела на контейнер в моей руке. Должно быть, она подумала о том же, так как грустно сказала:

– Ти Джей, что сделано, то сделано. Все, проехали.

На полу неопрятной грудой лежал заплесневелый спальный мешок. В углу мы увидели прислоненный к стене черный футляр. Я открыл замки и поднял крышку. Внутри была акустическая гитара в хорошем состоянии.

– Ну и дела! – воскликнула Анна.

– Думаете, здесь кто-то жил?

– Похоже, что так.

– Интересно, а чем они занимались?

– Помимо ченнелинга[3]3
  Ченнелинг – оккультная практика, основанная на вере в то, что человек может входить в контакт с духами-наставниками – представителями внеземных цивилизаций, древними богами, душами умерших и т. д.


[Закрыть] с Джимми Баффеттом? – покачала головой Анна. – Понятия не имею. Но в любом случае, похоже, они уже давно не были дома.

– Доски выпилены не кустарным способом. Скорее всего, они с лесопилки. Не знаю, как уж он их сюда доставил – по морю или по воздуху, – но этот парень был настроен вполне серьезно. Интересно, куда же он подевался?

– Ти Джей, – начала Анна, и глаза у нее округлились, – а может, он еще вернется?

– Надеюсь, что так.

Я положил гитару в футляр и протянул Анне. Затем взял ящик с инструментами, и мы повернули назад.

Когда пришло время обеда, Анна поджарила плоды хлебного дерева на плоском камне у костра, а я расколол несколько кокосов. Мы съели все до последнего кусочка, хотя, по-моему, на вкус плоды хлебного дерева даже близко не походили на хлеб, и запили кокосовым молоком. Но долго высидеть в шалаше было невозможно: днем температура наружного воздуха составляла не меньше девяноста градусов плюс жар от костра. По разгоряченному лицу Анны ручьем тек пот, влажные волосы прилипли к шее.

– Не хотите искупаться? – спросил я и тут же пожалел о своих словах. Ведь она явно могла решить, что мне не терпится посмотреть, как она раздевается.

– Да. Умираю от жары, – поколебавшись, ответила Анна.

Мы спустились к берегу. Я не успел переодеться в шорты, а потому вылез из джинсов, затем снял футболку и носки. И остался в серых широких трусах.

– Будем считать, что это плавки, – сказал я Анне.

– Договорились, – бросив взгляд на мое нижнее белье, слегка улыбнулась Анна.

Я ждал ее в лагуне, стараясь особо не пялиться на нее. Если ей не стыдно передо мной раздеваться, почему я должен вести себя как полный идиот.

И все же у меня опять встало, но я надеялся, что она не заметила.

Мы немного поплавали, а выйдя из воды, оделись и сели на песок. Анна задумчиво смотрела в небо.

– Я была уверена, что тот самолет обязательно прилетит, – сказала она.

Когда мы вернулись в шалаш, я подбросил в костер еще дров. Анна вытащила одеяло, расстелила на земле и села. Я взял гитару и пристроился рядом.

– Ты что, умеешь играть? – удивилась она.

– Нет. Просто один из друзей научил парочке аккордов из песни. – Я тронул струны и заиграл начало «Wish You Were Here».

– «Пинк Флойд», – улыбнулась Анна.

– Вам что, нравится «Пинк Флойд»?

– Люблю эту песню, – кивнула она.

– Правда? Фантастика. В жизни не подумал бы.

– Почему? И какую музыку, по-твоему, я слушаю?

– Не знаю. Что-то типа Мэрайи Кэри.

– А вот и нет. Мне нравятся более старые вещи, – пожала плечами Анна. – Оно и понятно. Я ведь родилась в семьдесят первом.

– Неужели вам тридцатник? – быстро сосчитал в уме я ее возраст.

– Да.

– А я думал, лет двадцать пять. Может, двадцать четыре.

– Даже и не знаю, хорошо это или плохо, – покачав головой, тихо рассмеялась она.

– Просто хотел сказать, что с вами легко разговаривать.

В ответ она только мило улыбнулась.

Я еще немного посидел, перебирая струны и наигрывая рифф[4]4
  Рифф – короткая мелодическая фраза, многократно повторяемая группой инструментов.


[Закрыть] из репертуара «Пинк Флойд», но стертые в кровь руки сильно болели, так что пришлось остановиться.

– Если бы мы нашли, из чего сделать крючок, я мог бы смастерить удочку, – заметил я. – Из гитарной струны получится нормальная леска. – Тут я вспомнил о гвоздях в ящике с инструментами, но рыба здесь водилась очень мелкая, поэтому крючок для нее нужен был потоньше и полегче.

Уже позже, когда мы легли спать, Анна сказала:

– Надеюсь, вечеринка, из-за которой ты задержался, того стоила.

– Не было никакой вечеринки. Это просто отмазка для родителей.

– А что тогда было?

– Родители Бена уехали из города. А его двоюродного брата отпустили из колледжа на каникулы. И он собирался прийти со своей девушкой. Она обещала пригласить двух подружек. И Бен вбил себе в голову, что сможет трахнуть одну из них. Я поспорил с ним на двадцать баксов, что не сможет. – Я, конечно, не стал говорить Анне, что тоже хотел попытать счастья.

– Ну и как, удалось ему?

– Они так и не пришли. Мы просидели всю ночь. Пили пиво и вместо этого играли в видеоигры. А через два дня я уже летел с вами в одном самолете.

– Ох, Ти Джей, мне очень жаль, – сказала она.

– Да уж, – согласился я и, подождав минуту, спросил: – А кто был тот парень в аэропорту?

– Мой бойфренд. Его зовут Джон.

Я сразу вспомнил, как тот целовал ее. Казалось, еще немножко – и он засунет ей в горло язык до самых гланд.

– Вы, наверное, очень по нему скучаете.

Она замялась, но в конце концов сказала:

– Нет, не так, как должна была бы.

– Что это значит?

– Ничего. Все слишком сложно. Долго объяснять.

Я повернулся на бок, подложив под голову подушку от сиденья.

– А почему вы решили, что тот самолет больше не вернется?

– Не знаю, – ответила она, но, похоже, все она знала.

– Они что, считают, будто мы погибли?

– Надеюсь, что нет, – вздохнула она. – Потому что тогда они прекратят поиски.

Глава 9. Анна

На следующее утро Ти Джей ножом заострил концы двух длинных палок.

– Ну что, готовы загарпунить пару рыбешек?

– Всегда готова.

Когда мы подошли к берегу, Ти Джей наклонился и что-то поднял с песка.

– Это, должно быть, ваша, – протянул он мне синюю балетку.

– Точно моя. – Я бросила взгляд в сторону океана. – Может, и другую прибьет волной.

Мы зашли по пояс в воду. В то утро жара была не такой удушающей, поэтому я купалась не в нижнем белье, а в футболке Ти Джея. Подол тут же намок и облепил бедра. Больше часа мы безуспешно пытались загарпунить хоть какую-нибудь рыбу. Но при малейшем движении мелкие и шустрые рыбки тут же бросались врассыпную.

– Как думаешь, может, стоит попытать счастья там, где все же поглубже? – спросила я.

– Не знаю. Рыба там покрупнее, но и нашим самопальным гарпуном много не наловишь.

И тут я заметила какой-то предмет, качавшийся на волнах.

– Ти Джей, что это такое? – заслонила я глаза рукой от яркого солнца.

– Где?

– Там, впереди. Видишь, ныряет в волнах.

Ти Джей, прищурившись, посмотрел вдаль.

– Уф, твою мать! Анна, вам лучше не смотреть!

Слишком поздно.

Я еще раньше поняла, что это такое. Я выронила гарпун, и меня стошнило прямо в воду.

– Его скоро прибьет волной. Давайте лучше вернемся на берег, – сказал Ти Джей.

Я вышла вслед за ним из воды. Когда я оказалась на песке, меня снова вырвало.

– Он еще там? – вытерев рот тыльной стороной ладони, спросила я.

– Еще там.

– Что будем делать?

– Похороним где-нибудь, – неуверенно ответил Ти Джей дрожащим голосом. – Можно завернуть его в одно из одеял, если вы, конечно, не против.

Как ни жаль было расставаться хоть с чем-то из наших небогатых пожитков, но его надо было завернуть в одеяло, отдав ему последнюю дань уважения. И вообще, чего уж там душой кривить: я в любом случае ни за что не притронулась бы к мертвому телу голыми руками.

– Пойду принесу одеяло. – Слава богу, у меня был хороший предлог не смотреть, как тело выносит на берег.

Вернувшись с одеялом, я протянула его Ти Джею, и мы, помогая себе ногами, общими усилиями закатали тело в импровизированный саван. В нос ударил гнилостный запах – запах разложившейся в воде плоти, и, чтобы справиться с рвотными позывами, я поспешно прикрыла лицо локтем.

– Мы не можем похоронить его на берегу, – вздохнула я.

– Не можем, – покачал головой Ти Джей.

Мы выбрали место под деревом, на приличном расстоянии от шалаша, и принялись раскапывать руками похожую на пыль землю.

– Ну что, такой хватит? – заглянув в яму, спросил Ти Джей.

– Думаю, да.

Нам и не нужна была глубокая могила, потому что акулы отъели Мику ноги и часть туловища. И руку. А еще кто-то поработал над его раздувшимся белым лицом. На шее у него висели какие-то лохмотья – все, что осталось от майки из варенки.

Ти Джей подождал, пока я не проблююсь, после чего я взялась за угол одеяла и помогла оттащить Мика к могиле и опустить в яму. Мы присыпали его землей и выпрямились.

Тихие слезы катились по моему лицу.

– Он умер еще до того, как мы ударились о воду, – будто констатируя непреложный факт, твердо сказала я.

– Да, – согласился Ти Джей.

Пошел дождь, и мы, вернувшись к спасательному плоту, залезли в него. Благодаря тенту внутри было сухо, но я все равно дрожала мелкой дрожью. Я натянула одеяло – теперь нам приходилось делить одно на двоих – и провалилась в сон.

Проснувшись, мы отправились за кокосами и плодами хлебного дерева. Разговаривать особо не хотелось.

– Вот, возьмите, – протянул мне Ти Джей кусочек кокоса.

– Нет, не могу. Съешь сам, – оттолкнула я его руку.

Мой желудок взбунтовался. У меня перед глазами до сих пор стояла та жуткая картина. Обглоданное тело бедняги Мика.

– У вас что, по-прежнему нелады с животом?

– Да.

– Тогда выпейте хотя бы кокосового молока, – предложил Ти Джей.

Я поднесла пластиковый контейнер к губам и сделала большой глоток.

– Ну как, проскочило?

– Да, – кивнула я. – Ничего, мне просто нужно время, чтобы прийти в себя.

– Пойду схожу за хворостом.

– Хорошо.

Не успел он уйти, как я почувствовала, что протекла.

«О господи, только не это!»

Молясь в душе, чтобы тревога оказалось ложной, я отошла подальше и спустила джинсы. И на белой ластовице трусиков увидела бесспорное доказательство того, что у меня начались месячные.

Я кинулась к шалашу и схватила свою футболку с длинным рукавом. Затем, вернувшись в лес, оторвала от футболки тонкую полоску, скатала и положила в трусики между ног.

«Хоть бы этот ужасный день поскорее закончился!»

Когда солнце скрылось за горизонтом, меня заели комары. Искусали все руки.

– Ничего, холод все-таки лучше, чем жара. А укусы мы как-нибудь переживем, – увидев, как я нервно отмахиваюсь от комаров, заметил Ти Джей. Он уже успел переодеться в фуфайку и джинсы.

Я думала о своей футболке с длинным рукавом, спрятанной под кустом, который, как я очень надеялась, сумею отыскать.

– Угу, вроде того.

Глава 10. Ти Джей

Следующие восемнадцать дней мы питались исключительно кокосами и плодами хлебного дерева, и одежда уже висела на нас мешком. Во время сна у Анны бурчало в животе, а меня мучили дикие рези. Я перестал верить, что нас продолжают искать, и к болям в животе добавилось сосущее чувство под ложечкой, не имевшее никакого отношения к голоду и возникавшее всякий раз, как я думал о семье и друзьях.

Я хотел произвести впечатление на Анну, загарпунив рыбу. В результате я проткнул себе ногу, которая теперь чертовски болела, иначе я ни за что не стал бы говорить Анне.

– Надо наложить антибиотическую мазь, – сказала Анна.

Она смазала рану антибиотиком и заклеила пластырем. Она объяснила, что такая высокая влажность воздуха способствует распространению микробов, и одна мысль о том, что кто-то из нас может получить микробное заражение, пугает ее до потери пульса.

– Ти Джей, тебе нельзя будет заходить в воду, пока рана не заживет. Надо дать ей немного подсохнуть.

«Здорово. Ни рыбалки, ни купания».

Дни медленно катились друг за другом. Анна начинала потихоньку успокаиваться. Она стала больше спать, но глаза у нее постоянно были на мокром месте. Я не раз заставал ее плачущей, когда возвращался после похода за дровами или очередного обследования острова. Однажды я увидел, как она сидит на берегу и грустно смотрит на небо.

– Лучше перестать думать о том, что они вернутся. Вам сразу станет гораздо легче, – сказал я.

– И что, будем ждать самолета, который в один прекрасный день случайно пролетит над островом?

– Не знаю, – ответил я и сел рядом. – Мы можем уплыть на спасательном плоту. Еду возьмем с собой, а дождевую воду будем собирать в пластиковые контейнеры. И поплывем.

– А вдруг у нас кончится продовольствие или что-нибудь случится с плотом? Ти Джей, твоя затея – чистое самоубийство. Совершенно очевидно, что мы находимся вне зоны маршрутов самолетов, летающих на обитаемые острова, а потому нет никакой гарантии, что нас обнаружат. Эти острова разбросаны в океане на площади в тысячи миль. Нет, я на такое никогда не решусь. Тем более после того, как увидела Мика. Здесь, на суше, я чувствую себя в большей безопасности. Да, я и сама прекрасно понимаю, что они не вернутся. Но озвучить эту мысль равносильно тому, чтобы сдаться.

– Раньше я тоже так думал. Но теперь уже нет.

– Ты очень легко приспосабливаешься, – внимательно посмотрела на меня Анна.

– Нам здесь жить, – кивнул я.

Глава 11. Анна

Ти Джей громко выкрикивал мое имя. Я сидела возле шалаша и невидящими глазами смотрела в пустоту. Он бежал ко мне, волоча за собой чемодан.

– Анна, это ваш?

Вскочив, я опрометью бросилась ему навстречу.

«Ну, пожалуйста, пусть это будет тот самый чемодан!»

Я с разбегу опустилась на песок перед чемоданом, расстегнула молнию, открыла крышку и расплылась в улыбке. Я отбросила в сторону промокшую насквозь одежду и стала шарить на дне в поисках украшений. Нашла полиэтиленовый пакет с застежкой «зиплок», открыла и высыпала содержимое на песок. Мои пальцы нащупали длинную серьгу, и я, победно улыбнувшись, протянула ее Ти Джею.

Он с довольным видом рассматривал изогнутую проволоку, на которой висела серьга:

– Анна, из этого получится отличный рыболовный крючок.

Итак, я вытряхнула из чемодана все, что там было: зубную щетку и два тюбика обычной зубной пасты плюс тюбик отбеливающей пасты «Крест», четыре кусочка мыла, по два флакона геля для душа, шампуня и кондиционера, лосьон, крем для бритья, бритву и две упаковки сменных лезвий. А еще три дезодоранта – два сухих и один гелевый, детское масло и ватные шарики для снятия макияжа, гигиеническую губную помаду и – слава те господи! – две коробки тампонов. Лак для ногтей и жидкость для снятия лака, пинцет, ватные палочки, «Клинекс», бутылка «Вулайта», чтобы вручную стирать купальники, и два тюбика крема для загара с защитным фактором 30. Мы с Ти Джеем уже успели загореть до черноты, поэтому не думаю, что фактор защиты от ультрафиолетовых лучей был так уж важен для нас.

– Ничего себе! – воскликнул Ти Джей, когда я закончила сортировать туалетные принадлежности.

– На острове, где мы должны были жить, нет аптеки. Я проверяла, – объяснила я.

Кроме того, я упаковала в чемодан щетку с расческой, заколки для волос, резинки для хвоста, колоду карт, ежедневник, ручку и две пары солнцезащитных очков – «авиаторы» «Рей-Бан» и пару в большой черной оправе, – а еще соломенную ковбойскую шляпу, в которой ходила загорать у бассейна.

Я брала каждый предмет туалета, выжимала и раскладывала на песке для просушки. Четыре купальника, домашние штаны из хлопка, шорты, топики, футболки и сарафан. Теннисные туфли и несколько пар носков. Синюю футболку с концерта «Рео Спидвэгон» и серую, компании «Найк», с красной «галочкой» на груди и надписью «Просто сделай это». Футболки были мне здорово велики, и я надевала их вместо ночной рубашки.

Бросив трусики и лифчики обратно в чемодан, я закрыла крышку. Нижним бельем займусь позже.

– Нам повезло, что волной вынесло именно этот чемодан, – сказала я.

– А что было в другом?

– Твои учебники и домашние задания.

А ведь я так тщательно составила планы уроков, расписала для Ти Джея все задания! В чемодане были и романы, которые собиралась прочесть этим летом, и я с тоской подумала о том, что они здорово помогли бы нам скоротать время.

– Может, и твой чемодан найдется, – решила обнадежить я Ти Джея.

– Абсолютно исключено. Мои родители взяли его с собой. Вот почему у меня в рюкзаке оказались кой-какая одежда и зубная щетка. Мама хотела, чтобы у меня хоть что-нибудь было с собой на случай, если рейс отложат и нам придется где-то ночевать.

– Правда?

– Ага.

– Надо же! Кто бы мог подумать.

* * *

Я собрала все, что было нужно.

– Пойду помоюсь, – сказала я. – И давай сразу договоримся. Когда я моюсь, ты к воде даже близко не подходишь. Понятно?

– Не волнуйтесь, не подойду, – кивнул Ти Джей. – Обещаю. А пока вас нет, попробую смастерить удочку. И спущусь на пляж, только когда вы вернетесь.

– Вот и хорошо.

На берегу я быстро разделась, зашла в воду и нырнула. Я намылила голову. Волосы были жутко грязными. Я смыла шампунь и снова намылила голову. Шампунь пах нереально хорошо, но, может, это просто от меня пахло так плохо. Затем я втерла в волосы кондиционер, намылилась с ног до головы и села на песок побрить ноги и подмышки. Я снова вошла в воду, чтобы ополоснуться, а потом – чистая и страшно довольная – долго плавала на спине.

Я надела желтое бикини, смазала подмышки дезодорантом и, тщательно расчесав волосы, скрутила их узлом на затылке, скрепив заколкой. Я выбрала солнцезащитные очки в черной оправе, так как «Рей-Бан» решила отдать Ти Джею.

Но когда я подошла к шалашу, Ти Джей почему-то не сразу отреагировал на мое чудесное перевоплощение. Он наклонился ко мне, принюхался и осторожно заметил:

– Комары вас теперь живьем съедят.

– Мне сейчас так хорошо, что комары меня как-то не волнуют.

– Ну, что скажете? – протянул он мне удочку.

Он взял длинную палку, проделал отверстие на конце и вдел гитарную струну. А струну продел в петлю на серьге.

– Здорово. Когда ты тоже помоешься, давай испытаем ее. Я все тебе оставила там, на берегу. Ни в чем себе не отказывай!

Когда Ти Джей вернулся, он прямо-таки сиял чистотой и пахло от него так же приятно, как и от меня. Я протянула ему «авиаторы» «Рей-Бан».

– Эй, спасибо большое, – надев очки, сказал он. – Это реально круто.

– А что у нас будет в качестве наживки? – поинтересовалась я.

– Думаю, черви.

Червей мы накопали под деревом. По правде говоря, черви эти – белые и извивающиеся – скорее походили на больших личинок, и меня передернуло от отвращения. Ти Джей набрал в пригоршню червей, и мы направились к воде.

– Леска не слишком длинная, – объяснил Ти Джей. – Не хотелось использовать гитарную струну целиком. А вдруг леска порвется или с удочкой что случится.

Он зашел в воду по грудь и забросил удочку. Мы замерли.

– Вроде клюет, – сообщил мне Ти Джей.

Он дернул на себя удочку и вытащил из воды леску. Я даже присвистнула от восторга, увидев болтающуюся на крючке рыбу.

– Эй, сработало! – радостно воскликнул Ти Джей.

Меньше чем за полчаса он поймал еще семь штук. Когда мы наконец вернулись к шалашу, я уселась чистить рыбу ножом, а Ти Джей пошел за дровами.

– Где вы этому научились? – вернувшись, спросил он.

Он вывалил полный рюкзак палок и веток на уже сушившиеся в шалаше.

– Папа научил. Когда мы с Сарой, моей сестрой, были детьми, папа всегда брал нас с собой на рыбалку. У нас был домик на озере. Он еще любил носить такую нелепую панаму, всю в блеснах. А я всегда помогала чистить пойманную рыбу.

Ти Джей внимательно следил за тем, как я счистила чешую у последней рыбки и отрезала ей голову. Я прошлась ножом вдоль хребта и вытащила кости. Затем смыла кровь и ошметки внутренностей дождевой водой и принялась готовить рыбу на плоском камне, который мы приспособили для жарки плодов хлебного дерева. Мы съели все семь рыбок, одну за другой. И мне показалось, что ничего вкуснее я в жизни не ела.

– Как думаешь, что это за рыба? – поинтересовалась я.

– Понятия не имею. Но похоже, очень даже неплохая.

После обеда мы сидели на расстеленном одеяле, впервые за долгое время чувствуя приятную сытость. Я залезла в чемодан, вытащила свой ежедневник и разгладила покоробленные страницы.

– Сколько дней мы уже здесь? – спросила я Ти Джея.

Он подошел к дереву и сосчитал оставленные ножом зарубки:

– Двадцать три.

Я окружила дату в ежедневнике. Значит, скоро июль.

– Все, с сегодняшнего дня начинаю следить, – сказала я и запнулась, так как вспомнила о чем-то важном: – Когда тебе следующий раз к врачу?

– В конце августа. Мне должны делать сканирование.

– К этому времени нас обязательно найдут.

Хотя на самом деле я так не думала. И, судя по выражению лица Ти Джея, он тоже.

* * *

Я отошла за дерево, служившее мне уборной, и неожиданно услышала странный звук. Вибрирующий, похожий на звук хлопающих крыльев. Я так испугалась, что чуть было не упала в лужу собственной мочи. Я вскочила как ошпаренная и принялась судорожно натягивать трусики и шорты, затем снова прислушалась, но все было тихо.

– Похоже, я слышала какое-то животное, – вернувшись, сообщила я Ти Джею.

– Что за животное?

– Не знаю. Оно издает такой странный вибрирующий звук и будто крыльями хлопает. А ты что-нибудь такое слышал?

– Да. Вроде бы слышал.

Мы вернулись к месту, где меня застал врасплох подозрительный шум, но ничего не нашли. На обратном пути мы набрали столько хвороста, сколько могли унести, а в шалаше положили на груду сухих веток и сучьев, которые держали про запас.

– Как насчет того, чтобы сходить окунуться? – поинтересовался Ти Джей.

– С удовольствием.

Теперь, когда у меня наконец был купальник, плавать стало гораздо приятнее.

Прозрачные воды лагуны идеально подошли бы для подводного плавания. Мы плавали, наверное, с полчаса и уже собирались выходить из воды, когда Ти Джей на что-то наступил на дне. Он скрылся под водой и вынырнул с теннисной туфлей в руке.

– Это твоя? – спросила я.

– Ага. Я так и думал, что рано или поздно ее прибьет к берегу.

Мы сели на песок, подставив лица легкому морскому ветру.

– Почему твои родители выбрали эти острова? – спросила я. – Они ведь так далеко.

– Дайвинг. Считается, что здесь лучший в мире дайвинг. У нас с папой есть сертификаты, – зарыв пальцы ног в белый песок, сказал Ти Джей. – Когда я был совсем плох, он рассказывал всем направо и налево, что, когда я поправлюсь, он устроит мне шикарные каникулы. Раздул из такой фигни целое дело. Хотя мне это все было по барабану.

– Ты что, не хотел сюда ехать?

Ти Джей молча покачал головой.

– Но почему?

– Какой дурак будет проводить все лето с семьей! Я хотел остаться дома, потусоваться с друзьями. А потом они сказали, что вы тоже едете и мне придется нагонять все, что я пропустил, так как иначе я останусь на второй год. И это меня реально взбесило, – сказал Ти Джей и, бросив на меня извиняющийся взгляд, добавил: – Только без обид.

– А я и не обижаюсь.

– Они даже слышать ничего не хотели. Предки почему-то вбили себе в голову, что такое путешествие – это грандиозно. Подарок для всей семьи. Но даже мои сестры жутко разозлились. Они хотели поехать в Диснейуорлд.

– Мне очень жаль, Ти Джей.

– Ничего. Все в порядке.

– Сколько лет твоим сестрам?

– Алексис – девять, а Грейс – одиннадцать. Они, конечно, иногда меня достают – болтают без умолку, – но они нормальные, – сказал Ти Джей. – А у вас есть братья или сестры?

– У меня только сестра. Сара. Она на три года меня старше. А ее мужа зовут Дэвид. У них двое ребятишек. Джо – пять, Хлое – два годика. Я так по ним скучаю! Мне даже подумать страшно, через что им пришлось пройти. И каково им сейчас. Особенно маме с папой.

– И я жутко скучаю по своей семье, – вздохнул Ти Джей.

Я посмотрела на ярко-синее небо, затем перевела взгляд на бирюзовую воду лагуны. Звуки накатывающих на риф волн приятно убаюкивали.

– Здесь действительно очень красиво, – сказала я.

– Угу, – согласился Ти Джей. – Очень.