Текст книги "Повелительница стали"

Глава 9

Если Элани и замечает, что я нервничаю больше обычного, она ничего не говорит.

Во мне сталкиваются две потребности. С одной стороны, инстинкт выживания. Если меня поймают при попытке к бегству, я не знаю, что Равис сделает со мной или Келлином. Я очень напугана тем, что что-то пойдет не так. Есть тысяча вариантов такого расклада.

Но с другой стороны – отчаянное стремление к свободе. Жажда узнать, что стало с моей сестрой. Мы с Келлином должны предупредить наших друзей, что надвигается война.

Я собираюсь воплотить свой план сегодня.

Когда я вытаскиваю оружие из печи и начинаю колдовать то над одним, то над другим, мои руки дрожат. Каждый раз, когда Элани открывает рот, я вздрагиваю, убежденная, что она собирается раскрыть мои планы. И все это время пытаюсь набраться смелости, чтобы сделать одно из оружий особенным.

– О чем ты думаешь, когда используешь свою магию? – хочет она знать на этот раз.

Прежде чем ответить, я выравниваю дыхание:

– Обычно о людях, которые мне дороги. Это помогает мне сосредоточиться. Я должна осторожно воздействовать на металл. Обычно мне приходится… в некотором смысле отдавать себя. Но каждый раз все уникально.

Имело ли хоть что-нибудь из этого смысл?

– Отдавать себя? Что ты хочешь этим сказать?

– Иногда это происходит физически. Металлу нужно мое дыхание или прикосновение моей кожи.

Моя кровь и пот и так уже попали на оружие.

– Иногда я просто делюсь с оружием своими мыслями и чувствами, независимо от того, выражаю я их словами или нет.

И чем больше я это делаю, тем мощнее оружие. Я не замечала этого, пока Петрик это не отметил, когда расспрашивал меня для своей книги.

Мою грудь заполняет еще один приступ тоски. Я скучаю по своему другу. Его остроумию и открытому взгляду на мир. Он бы придумал гораздо более хитроумный план побега и к тому же быстрее воплотил бы его в жизнь.

Из-за нахлынувшей неуверенности я теряю решимость, и поэтому оружие, которое я сейчас держу в руках, я наделяю теми же способностями, что и прочие. Оно вернется в руку владельца, если он будет разоружен. Я передаю меч стоящему наготове кузнецу, который складывает его вместе с остальными, а затем достаю из печи еще один полутораручный меч.

После нескольких недель заживления порезанного уха Келлин выглядит намного лучше. На его лицо вернулся румянец, и он перестал теребить бинты. В то же время он становится все более беспокойным, и я не могу сказать, хорошо это или плохо. Как наемник, Келлин привык к движению. Привык путешествовать с места на место, размахивая своим мечом. Он любит приключения, поэтому он не может быть счастлив, день за днем проводя в кузнице. Этот плен для него еще хуже, чем для меня.

«Хорошо, – думает эгоистичная часть меня. – Если он не хотел страдать, возможно, ему следовало держать свой большой рот на замке».

«Тогда вы бы оба умерли, – утверждает милая Зива, которая, видимо, почувствовала надежду на спасение. – Раскрыв твои способности, он спас тебя».

Какой ценой? Он спас себя. Да и меня. Но если Равис начнет войну, то выходит, что это произошло в обмен на жизни целого королевства.

Мои мысли словно привлекли его внимание, потому что Келлин встречается со мной взглядом, и его глаза сужаются. Как будто он знает, что у меня есть план, и, если он сможет просто смотреть на меня достаточно долго, возможно, он поймет, что я задумала.

Мне отчаянно хочется поговорить с сестрой, спросить ее мнение. О Келлине и обо мне. О том, что я собираюсь сделать. Сочтет ли она меня неисправимой дурой, если я намеренно создам еще один мощный меч? Будет ли моей матери стыдно, когда она будет смотреть на меня с небес с одной из Сестер?

– Ты замечательная, Зива, – говорит Элани. – Какими бы ни были наши разногласия, я надеюсь, ты это знаешь.

Я ей не верю.

– Мне нужно сосредоточиться, – мягко говорю я.

– Конечно, – отвечает она, разочарованная моим ответом. На мгновение я задаюсь вопросом, надеялась ли она, что мы станем подругами, но эта мысль настолько нелепа, что я немедленно отбрасываю ее.

Ладно, вот и все. Это оружие будет тем самым.

Страх нарастает внутри меня, течет по моим венам. Я чувствую, как он распространяется по телу, и оно кажется горячее, чем огонь, к которому я подхожу, чтобы схватить еще один меч.

Мне нужно успокоиться, иначе я никогда не смогу справиться с ним. Я сосредоточена на том, что здесь и сейчас находится прямо передо мной. Полутораручный меч светится белым. Он длиной в пядь руки, лезвие шириной с четыре моих пальца, прижатых друг к другу. Рукоять достаточно длинная, чтобы ее можно было держать и одной, и двумя руками, откуда и пошло его название. Я чувствую под пальцами гладкий металл, сжимаю рукоять, чтобы прочувствовать ее текстуру.

Я чувствую запах нагретой стали, острый, но землистый аромат, который обычно так успокаивает меня.

Пришло время, Зива. Больше никаких проволочек. Ты должна это сделать. Никто не может спасти тебя, кроме тебя самой.

Мы с мечом оцениваем друг друга. Я часто разговариваю со своим оружием во время работы. В разговорах оно гораздо более снисходительно, чем люди.

Провожу пальцем по поперечине гарды, позволяя ей нависнуть над нагретым лезвием как можно ближе, чтобы не обжечься.

Я так устала. Из-за бессонных ночей все время хочется спать. Вдобавок ко всему жить со страхом очень утомительно.

Келлин ободряюще улыбается мне. Его золотисто-карие глаза слишком доверчивы. Я делаю это ради нас обоих.

– Мы устали, не так ли? – шепчу я лезвию. – Тебя избивали, а я была перегружена работой. Возможно, мы могли бы использовать это против наших врагов, а?

Я сопротивляюсь желанию оглядеться вокруг и посмотреть, не подозревает ли кто-нибудь чего-нибудь. Иногда для создания оружия требуется чуть больше времени. Для меня нет ничего необычного в том, что я трачу больше времени на упрямый клинок.

Продолжай.

– Я хочу, чтобы ты взял мою усталость и перевоплотил ее. Сможешь сделать это для меня?

Я стараюсь быть как можно более конкретной. Представляя то, что хочу от клинка, умоляю его своей волей и словами стать моим спасением. Когда я чувствую, как магия укореняется в оружии, то ощущаю себя потрясающе обновленной. Чувствую себя сильной. Как будто оружие забрало мою усталость и переместило ее в лезвие.

Легкая улыбка появляется на моем лице.

– Я слышал, что сегодня будет готова еще одна партия оружия, – раздается голос.

Все мое тело леденеет. Я поворачиваюсь и вижу принца, входящего в кузницы со своей стражей, у которой теперь есть магическое оружие.

– Зива уже начала колдовать, – говорит Элани в ответ.

– Какие-нибудь сюрпризы сегодня?

– Пока никакого необычного оружия.

– Жаль. Может быть, кому-то стоит попытаться напугать кузнеца. Кажется, если на нее надавить, результаты становятся лучше.

Мужчины позади него смеются, и я чувствую, что невольно отшатываюсь подальше.

– Не издевайся над ней, – говорит Элани. – Она помогает тебе завоевать королевство. Прояви хоть немного уважения.

Равис перестает смеяться и поворачивается к моей надзирательнице:

– Помни свое место. Ты не указ королю.

– Ты еще не король, и без нас с Зивой им и не станешь. Я сама примкнула к тебе, принц, не забывай об этом. Мы на одной стороне.

Равис усмехается:

– Не то чтобы ты сильно помогла.

Я не осознавала, что все это время медленно отступала, пока темные глаза Рависа не остановились на мне, заставив меня замереть на месте.

– Что у тебя там, кузнец? – спрашивает он.

Я впилась пальцами в рукоять меча.

– Оружие, над которым я сейчас работаю.

– Принеси его мне.

Мой желудок сжимается. Я не могу этого сделать.

То, что происходит здесь и сейчас, и есть причина, по которой мне не следовало бы иметь этот дар.

Я бросаю взгляд в сторону Келлина. Люди вокруг него несколько ослабили свою бдительность. Он ни разу не пытался сбежать, и он ранен.

– Вообще-то, – говорю я, – я как раз собиралась ненадолго отлучиться. Принести немного еды. Я еще не обедала.

– Я не просил болтовни. Я приказал тебе принести мне оружие.

Я бросаю еще один взгляд на Келлина.

– На самом деле я просто хотела отлучиться на минутку. Сейчас вернусь.

Келлин наклоняет голову.

– Я ухожу прямо сейчас, – огрызаюсь я.

Келлин умен, и наконец его глаза вспыхивают осознанием. Он наклоняется как раз в тот момент, когда я замахиваюсь мечом в его сторону. Я целюсь в плечи мужчин, окружающих Келлина, нанося удары с расстояния в дюжину футов. Они кучами падают на землю, звенят кольчуги, оружие выпадает из их рук.

Из той части кузницы, где они лежат, разносится легкий храп.

Вокруг меня все замерло, поскольку все, кто не смотрит в ту сторону, куда я повернута лицом, отрываются от своей работы. Наконец-то освободившийся из-под охраны Келлин выпрямляется.

– Беги, – говорю я ему, поворачиваясь и держа свой новый меч наготове.

У Рависа обнажен кинжал, и он направляет его на меня. В его глазах пылает огонь.

– Очень тщательно обдумай то, что собираешься сделать, кузнец. Это может обернуться последствиями, о которых ты пожалеешь.

– Я выбираю свободу, – отвечаю я, размахивая мечом.

Равис отражает удар своим кинжалом прежде, чем я успеваю завершить полный замах, и этим предотвращает высвобождение магии. Я отступаю и замахиваюсь на него, но он и это замечает.

Принца учили быть правителем. Вместе с этим его обучали и владению мечом. Он не просто любитель. Люди позади него делают шаг вперед, обнажая свое оружие. Рабочие судорожно носятся по всей кузнице, и я могу лишь представить, как они хватают любое оружие, которое есть вокруг, готовясь напасть.

Все не должно было случиться вот так. У меня был план. Я хотела дождаться вторника, чтобы здесь была повозка с железной рудой, и это дало бы нам возможность сбежать. Все произошло бы после обеда. Вокруг кузницы обычно разбросана еда, и ее достаточно, чтобы мы могли запастись и продержаться несколько дней, прежде чем она испортится.

Предполагалось, что все в кузнице заснут. Принца еще не должно было быть здесь.

Где-то за моей спиной слышно, как убегает Келлин. Равис наставляет на меня оружие, и почти пятьдесят человек готовятся наброситься.

Они собираются поймать Келлина. Они убьют нас обоих, и тогда Чадра будет обречена.

Принц не ждет, пока я снова нанесу ему удар. Он бросается на меня, и я едва успеваю поставить блок.

Но именно этого хотел Равис. Быстрым и мощным движением он ловит гарду моего меча длиной своего клинка, выворачивает мое запястье и отбрасывает оружие в правую сторону от меня.

Мы оба бросаемся к нему и катимся по земле. Я вздрагиваю, когда чувствую, как кинжал принца ранит тыльную сторону моей руки. Равис роняет нож, вероятно, опасаясь убить своего кузнеца. Он кладет обе руки на рукоять нового меча, и я хватаю его за предплечья сзади, делая все возможное, чтобы остановить его движение.

– Отойдите, – приказывает Равис своим людям, останавливая их. Должно быть, он и правда не хочет, чтобы я пострадала в драке.

– Схватить наемника! – слышится крик Стракса, и мимо нас проносятся люди. Главный стражник не бежит с ними, оставаясь поблизости на случай, если принц попросит его вмешаться.

Равис ниже и слабее меня, но он держится за оружие мертвой хваткой. Ему удается перевернуться на живот, поэтому я удерживаю его, хватаю за руки, поднимаю его тело и заставляю принца взмахнуть оружием.

Стракс и оставшиеся с ним люди падают на пол.

– Зива, прекрати это! – кричит Элани.

Я направляю руки Рависа к многочисленным рабочим и снова замахиваюсь. Элани и кузнецы теряют равновесие.

Где-то в замке звонят колокола, оповещая всех о беде. Я слышу вдалеке топот ног. Приближается еще больше стражников.

– Отвали от меня! – кричит принц, когда ему удается подняться на ноги, увлекая меня за собой. Он отступает, наступая мне на ногу, пытается оттолкнуть меня.

Я запрыгиваю ему на спину, обхватываю его ногами, сцепляя лодыжки спереди и держа свои руки на мече поверх его рук.

Он поворачивает голову в сторону и кусает меня за плечо.

Повинуясь инстинкту, я отпускаю правую руку и, не обращая внимания на боль, опускаю ноги. Я пробую новую тактику, толкая его вперед изо всех сил.

Равис снова падает на землю, на этот раз на живот. Я жду, пока он перевернется, а затем прыгаю на него, не позволяя замахнуться.

Я оседлала принца и подняла его руки над головой.

– Вот и все, – говорит Равис, явно смущенный унизительностью ситуации. – Хватайте ее! – кричит он стремительно приближающимся стражникам.

Они схватят меня в считаные секунды, если я не заберу у него меч!

Обращаясь ко мне, он добавляет:

– Я собираюсь повесить тебя за это! Я должен был убить тебя, когда у меня был шанс.

– Отпусти меч! – требую я.

– Нет!

А затем пространство заполняет новый звук. Что-то громкое. Стучащие по камням копыта и колеса.

Я на секунду отрываю взгляд от Рависа и вижу, как Келлин проносится мимо на одной из телег, используемых для перевозки железной руды. Стража и кузнецы разбегаются.

Но некоторые из них недостаточно быстры.

Под копытами хрустят кости, а колеса так быстро преодолевают ямы, что Келлин пару раз чуть не вылетает из седла. Он замедляет ход лошадиной упряжки, разворачивает повозку и поворачивает назад, чтобы разогнать волну новоприбывших.

Тем временем моя борьба с Рависом продолжается. Он использует свои умения, чтобы скинуть меня, хоть я и давлю на него изо всех сил. Думаю, я выносливее его, но сколько времени это все может занять?

Равис высвобождает руку и наносит удар. Я уворачиваюсь, но ему удалось отвлечь мое внимание, и этого достаточно, чтобы сбить нас с ног. На этот раз он оказывается сверху, давит мне на легкие, толкает меня локтями, пытаясь ослабить мою хватку.

Краем глаза я вижу, как на солнце мерцают драгоценные камни, и протягиваю руку, чтобы схватить брошенный Рависом кинжал.

Затем одной рукой прижимаю лезвие к его шее, а другой хватаю руку, в которой он держит меч.

– Брось это, или я перережу тебе горло твоим же оружием, – говорю я.

Меч со звоном падает на землю.

– Теперь слезь с меня, – приказываю я.

Он встает, оставляя меня лежать в грязи. Его взгляд останавливается на чем-то позади меня. Он издает смешок.

– Ты проиграла, и теперь…

Принц падает на землю, его грудь поднимается и опускается в глубоких ровных вдохах. Я наконец встаю вместе с новым магическим мечом в руках. Мечом, который я мгновение назад направила в сторону Рависа.

Я тяжело дышу. Когда я поворачиваюсь, пот и кровь стекают по моей руке, и вокруг меня раздается храп.

– Ни шагу ближе, – говорит стражница.

Она и еще полдюжины других направили свои мечи на Келлина. Такое ощущение, что из замка к ним присоединяются еще сотни людей. Но те, кто был здесь с самого начала, видели, на что способен меч, и явно не имеют никакого желания приближаться к нему. Вместо этого они собираются помочь своему повелителю, снова угрожая мне моей слабостью.

Ох уж этот наемник!

– Я сделал все, что мог, – говорит Келлин. – Но ты свободна. Иди. Никто не посмеет остановить тебя, пока ты носишь эту штуку.

Он кивает подбородком в сторону моего нового меча.

– Вот что сейчас произойдет, – говорит ближайшая к Келлину стражница. Она, должно быть, следующая по старшинству после Стракса. – Ты бросишь меч, или я выпотрошу его, как рыбу.

Мне не страшно. Адреналин бурлит в моих венах. Магия меча заставляет меня чувствовать себя бодрой и живой. У меня есть лишь один выход.

– Прости, Келлин, – говорю я.

Я замахиваюсь быстрее, чем стражники успевают среагировать.

Келлин падает вместе со всеми окружающими его людьми и их оружием. Солдаты вне досягаемости меча бросаются вперед, но я замахиваюсь, прежде чем они успевают подойти слишком близко, и делаю это до тех пор, пока лужайки замка Рависа не покрываются спящими телами.

Я жду несколько минут, чтобы посмотреть, не придет ли кто-нибудь еще, но все начальники стражи Рависа крепко спят, и некому отдавать приказы. Видя сцену вокруг меня, все оставшиеся на ногах слуги или стражники не осмеливаются приблизиться. Предупреждающие колокола уже давно перестали звонить.

Я окружена врагами, которые сейчас абсолютно уязвимы. Любой мог бы подойти и перерезать им глотки. Если бы этот меч попал в руки Рависа, он бы использовал его на передовой, усыпляя врагов толпами, прежде чем его солдаты заставили бы их замолчать навсегда без какого-либо сопротивления.

Мой взгляд устремляется вниз. Когда я смотрю на принца, меня переполняет гнев. Он пытался сделать меня своей рабыней. Он мог стоить мне Темры, украв Серуту. Он – причина, по которой я разлучена с остальными моими друзьями.

И он угрожал Келлину.

Может быть, это глупо, но я снимаю с пояса принца ножны и засовываю внутрь его кинжал. Равис забрал себе недели моей жизни, так что я забираю кое-что, важное для него.

Я краду ножны для полутораручного меча у одного из охранников и обыскиваю спящие тела в поисках Келлина.

Он храпит громче, чем кто-либо другой. При виде него мне хочется улыбнуться.

Приложив некоторые усилия, мне удается подогнать запряженную лошадьми повозку как можно ближе к Келлину, никого не раздавив, а затем подтащить к ней спящего наемника. Я закидываю его себе на спину и укладываю в тележку. Затем, вспомнив о Леди Убийце, я нахожу среди тел Стракса и забираю двуручный меч Келлина. Я понятия не имею, куда подевались мои молоты (или тот боевой молот, который я недавно заколдовала), и я не могу тратить время на их поиски. Мне придется уйти с тем, что есть.

Я собираю столько еды, сколько могу, стараясь найти то, что сможет храниться дольше. Хлеб, вяленое мясо. Еще я беру немного фруктов и овощей. Мы можем есть их первые несколько дней.

Я закатываю в телегу бочку с водой. Затем надеваю украденный плащ, убеждаюсь, что мое лицо скрыто, запрыгиваю на телегу и хорошенько дергаю вожжи.

Мы уезжаем.

Глава 10

Я понятия не имею, куда направляюсь.

Замок – внушительная тень за моей спиной. Моей единственной заботой было убраться подальше от дома принца Рависа, но теперь мне нужно придумать, как добраться до Скиро. У меня в телеге лежит спящий наемник. Нужно найти правильный путь.

Я полагаю, что, пока Келлин спит, можно быть уверенной, что Равис и его охранники тоже спят.

Но в то же время это означает, что в непредвиденных ситуациях наемник не сможет мне помочь.

Мне требуется минута, чтобы найти на городской площади наименее пугающую фигуру – молодую девушку моего возраста. Я спрашиваю у нее самый быстрый путь, который приведет меня на юг.

– Единственная дорога, которая приведет вас туда, – это дорога в Бриску. Оттуда вы можете отправиться на юг.

Я сдерживаюсь, чтобы не поморщиться. В прошлый раз, когда мы были в Бриске, дела шли не очень хорошо. Нас избили и посадили в тюрьму.

– Это долгое путешествие, – предупреждает она. – Прошу прощения, но непохоже, что вы к нему хорошо подготовились. Большая часть вашей еды испортится.

Я трачу несколько минут на обмен свежих продуктов на менее скоропортящиеся. Продаю кинжал Рависа и покупаю седла, седельные сумки, бурдюки с водой, спальные мешки и другие принадлежности.

Мы не сможем далеко продвинуться, если у нас не будет всего необходимого для путешествия. В последний раз, когда мы проделывали такой путь, мы всего за неделю добрались до фермы семьи Келлина, и он знал местность достаточно хорошо, чтобы мы могли добыть еду.

Сейчас у нас нет такого преимущества.

С более нагруженной повозкой я нахожу дорогу и снова отправляюсь в путь, подгоняя лошадей как можно быстрее.

За спиной у меня двуручный меч Келлина, а на боку – сонный меч. Тем не менее я не уверена, что, если у нас возникнут проблемы, я смогу с ними справиться.

Я начинаю расслабляться только тогда, когда мы выезжаем из города. Дома сменяются лачугами, а через некоторое время исчезают и они. Кактусы и редкий кустарник превращаются в деревья. В основном это сосны и какие-то лиственные деревья с желтыми листьями и белой корой. Под колесами тележки хрустят сухие листья, легкий ветерок срывает их с ветвей.

По дороге мы встречаем несколько человек, но они ничего не говорят. Здесь тихо. Никаких лающих собак. Никаких признаков погони. А Келлин все еще крепко спит.

Я проверяю его несколько раз, просто чтобы убедиться, что он дышит. Даже пытаюсь его разбудить. Трясу его за плечо. Выкрикиваю его имя.

Но он не шевелится.

Магия – действительно могущественная вещь.

День сменяется вечером. И все же я не останавливаю лошадей. Я замедляю их бег, позволяя перейти на шаг. Это единственная отсрочка, которую я могу им дать. Нам нужно увеличивать расстояние между нами и Рависом, особенно когда у меня нет другого выбора, кроме как воспользоваться дорогой. Я не могу свернуть в лес вместе с телегой.

Я помню, как в последний раз путешествовала с Келлином, когда он был без сознания. Нам с Темрой едва удалось привязать его к лошади. Мы вроде как похитили его. Он согласился быть нашей защитой по дороге в Терсу, но после празднования своего двадцатилетия он столько выпил, что вырубился. Келлин на два года старше меня.

Я помню, как мы с Темрой поссорились в тот день. Она настаивала на том, что Келлин нужен нам для защиты, независимо от того, трезв он в данный момент или нет. Я не хотела, чтобы с нами в дороге был незнакомец, особенно тот, к кому я испытывала влечение.

Я бы все отдала, чтобы у меня была возможность еще немного поспорить с моей сестрой.

Не знаю, что буду делать, если приеду к Скиро только для того, чтобы узнать, что она мертва. Что я была недостаточно быстра. Что Серута ничего не смогла для нее сделать.

При одной мысли о потере сестры на глазах наворачиваются слезы.

– Прекрати, – ругаю я себя, заставляя подумать о чем-то другом.

Но единственное, о чем я еще могу думать, – это темный лес. Днем лес был полон потрясающим сочетанием золотисто-желтых, бронзово-оранжевых и огненно-красных оттенков. Теперь все стало серым и черным. Полумраком и шепотом.

За час я не встретила ни одного путешественника. Большинство из них, вероятно, разбили лагерь на ночь.

Но я не могу позволить себе такую роскошь.

Каждый звук заставляет меня оборачиваться. Лошади немного нервничают, вздрагивая при звуках треска веток, резкого шелеста листьев.

Хотела бы я, чтобы у меня были глаза на затылке. Я начинаю представлять себе темные фигуры, крадущиеся за мной и готовые вот-вот наброситься. Мне холодно, но я не могу заставить себя схватить одеяло. Кажется, безопаснее всего вообще не шевелиться.

Я не знаю, сколько времени прошло. Усталость, которую забрал у меня меч, давно вернулась, и я чувствую, что готова сорваться по любому поводу.

– Что происходит?

При звуке голоса Келлина я подпрыгиваю.

Должно быть, я закричала, потому что он продолжает:

– Извини.

Когда мне наконец перестает казаться, что мое сердце вот-вот выскочит из груди, я отвечаю:

– Мы бежим, спасая свои жизни.

– Тогда ничего нового.

Он садится рядом со мной, и я чувствую, как все мое «я» расслабляется оттого, что рядом со мной есть еще кто-то. Темнота никогда раньше не пугала меня, но добавьте к этому страх быть пойманным, и ситуация становится совершенно ужасной.

Тело Келлина невероятно теплое, и я надеюсь, что он не замечает, как я придвигаюсь ближе. Я испытываю огромное облегчение оттого, что с ним все в порядке, и мне так приятно, что он здесь, со мной. В этой чудовищной ситуации.

Но я не должна хотеть быть физически ближе к нему. Я должна вышвырнуть его из этой телеги за то, что он сказал Равису, кто я такая, и за то, что было потом. У людей Рависа теперь полно магического оружия.

Позже. Я выпущу пар позже. Сейчас я просто пытаюсь осознать тот факт, что мы оба каким-то образом уцелели.

– Я не помню… – Келлин замолкает. – Подожди, ты одолела Рависа и забрала меч обратно. Его люди схватили меня.

– У меня не было выбора, кроме как начать им размахивать. Ты поддался силе меча вместе с остальными.

– Никаких претензий.

Келлин обнимает меня обеими руками, крепко прижимая к себе. Я чувствую, как его губы быстро касаются моей макушки.

Это очень приятно, если не считать укола вины, который следует сразу после этого.

– Я знал, что ты освободишь нас обоих, – произносит он. – У меня не было никаких сомнений.

Это делает нас нами.

– Если ты больше не спишь, то и те, кто остался в замке, тоже, – говорю я. – Нам нужно оседлать лошадей и исчезнуть с дороги. Дорога ведет в Бриску, но если мы пойдем прямо на юг, то доберемся до столицы Скиро гораздо быстрее, чем люди Рависа.

Келлин отпускает меня.

– Ты еле стоишь на ногах. Позволь мне ненадолго взять лошадей. Ты отдохнешь в телеге час или около того. А потом мы поедем верхом.

– У нас нет времени. Нам нужно выдвигаться прямо сейчас. Они будут двигаться быстрее, потому что их не будет замедлять телега.

– Один час, – настаивает он.

– Я не хочу рисковать тем, что меня снова могут поймать! – огрызаюсь я.

Я надеюсь, он поймет, что продолжение этой фразы – «из-за тебя».

– Как насчет того, чтобы мы сели на одну лошадь, и ты могла бы спать рядом со мной?

Кажется, его не испугала моя вспышка гнева. Келлин останавливает лошадей прежде, чем я успеваю ответить. Мы все делаем быстро. Седлаем двух лошадей, загружаем припасы.

– Откуда у тебя все это?

– Я продала кинжал Рависа.

В ответ на это он улыбается.

Мы делаем все возможное, чтобы спрятать телегу, оттаскивая ее как можно дальше от дороги и прикрывая ветками и всем, что попадается под руку. После этого он садится на лошадь и протягивает мне руку.

– Я умею ездить верхом, – говорю я.

– Знаю, что умеешь, но ты не обязана этого делать. Давай, Зива. Позволь мне немного позаботиться о тебе. Благодаря тебе я полностью восстановился.

Только потому, что теперь я твердо стою на ногах, я беру его за руку, игнорируя прилив тепла. Когда моя спина прижимается к его груди, кожу покалывает от странной смеси ужаса, восторга и разочарования. Было время, когда мне удавалось расслабиться рядом с ним. Но сейчас все по-другому. Равис угрожал его жизни, и я трудилась день за днем, чтобы защитить его. Очевидно, я все еще забочусь о нем, но это не меняет того факта, что он причинил мне боль и предал мое доверие. Не знаю, как мы сейчас относимся друг к другу. Все это не укладывается у меня в голове.

Должно быть, я устала больше, чем думала, потому что следующее, что я помню, – это то, что я вдруг проснулась.

Келлин одной рукой легко обнимает меня за талию, удерживая от падения. Другой направляет лошадь. Мой мерин, привязанный веревкой к нашему седлу, скачет следом.

Мне так тепло и хорошо, и это странно, ведь я спала в положении сидя. Но я чувствовала себя в безопасности, а это то, чего я не ощущала уже очень давно. И мне так приятно оттого, что Келлин сидит позади, прижимаясь ко мне всем своим телом. Я хочу потянуться, прислонить голову к его плечу. Повернуться к его шее и вдохнуть его запах.

– Я проснулась, – вместо этого объявляю я.

– Спи дальше. Сейчас только полдень. Тебе нужно больше отдыхать.

– Не указывай мне, что делать.

Я выхватываю у него поводья и останавливаю лошадь. Оказавшись на земле, я отвязываю своего черного мерина и сажусь в седло.

Теперь я смогу мыслить более ясно, потому что Келлин больше не прикасается ко мне.

Когда мы едем дальше, он не произносит ни слова, и тишина такая неловкая, что меня это бесит. Я сопротивляюсь разговору так долго, как только могу.

– Ты знаешь, куда мы идем? – спрашиваю я.

– Солнце взошло вон оттуда. Мы направляемся на юг. Не волнуйся. Я зарабатываю на жизнь путешествиями, помнишь?

Снова наступает тишина, и это кажется таким неправильным. Мы неделями были заперты вместе в кузницах, не имея возможности поговорить друг с другом, но теперь, когда мы можем это сделать, ему нечего мне сказать?

Конечно, он видит, что я расстроена. Почему он не спрашивает меня об этом?

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Веду нас к Скиро.

– Ты молчишь. Обычно ты не такой тихий.

– Если ты хочешь поговорить, пожалуйста, говори. Я понял, что все, что скажу, только разозлит тебя еще больше. Я ошибаюсь?

То, что он прав, злит меня еще больше.

– Келлин, – говорю я ему в спину, останавливая свою лошадь.

Он разворачивает свою рыжую кобылу лицом ко мне, приподнимает бровь.

– Никогда больше не рассказывай никому о моих способностях без моего разрешения.

Когда я говорю это, вкладывая в свой голос как можно больше серьезности, мне удается посмотреть ему в глаза.

– Он собирался убить тебя, – выпаливает он в ответ.

– Я скорее умру, чем стану той, кто будет виновна в уничтожении Чадры.

– Тогда тебе следовало отказать ему.

– Равис не угрожал моей жизни, он угрожал твоей!

Он разворачивает свою лошадь, снова подгоняя ее вперед.

– Тогда не вижу проблемы.

Я пускаю своего собственного скакуна рысью и использую его, чтобы преградить путь Келлину.

– Проблема в том, что я не хочу быть причиной чьей-либо смерти. И ты поставил меня в такое положение!

– Тебе следовало скрыться в том шкафу. Но вместо этого ты вынудила меня сделать то, что я сделал.

– А тебе не следовало бросать меня там!

Его глаза округляются, но он ничего не говорит.

Мой живот кажется таким напряженным, как будто там не хватает места для всех моих органов. Мои веки тяжелеют, по щекам катятся слезы.

– Моя сестра умирала. Возможно, она уже мертва, а ты решил, что можешь просто пожертвовать собой и заставить меня потерять и тебя тоже.

Я опускаю голову, вытираю слезы и снова предпринимаю жалкие попытки собраться с мыслями. Затем я подгоняю свою лошадь обратно в том направлении, в котором мы ехали минуту назад.

Когда Келлин заговаривает в следующий раз, его голос звучит серьезнее, чем обычно:

– Я думал, что больше тебе не нужен. Думал, тебе все равно, что со мной случится, пока с твоей сестрой все в порядке. Я всего лишь пытался дать тебе то, чего ты хотела. То, чего ты заслуживаешь.

Я думаю, тот факт, что во мне кипит ярость, – единственная причина, по которой я могу произнести следующие слова:

– То, что я не могу быть с тобой, не значит, что мне все равно. Это не значит, что я когда-нибудь смирилась бы с тем, что тебя убьют или посадят в тюрьму, или с чем-либо меньшим, чем счастливая жизнь.

– Откуда мне было это знать? После того, что произошло в бою с Киморой, ты относишься ко мне холодно. Мы даже не говорили о том, что произошло. Темра была ранена, и ей нужно было все твое внимание, я понимаю это. Но сейчас тебя ничего не отвлекает, так что я собираюсь оправдаться. Это было в разгар битвы, Зива. Я не понял, что ты говорила, когда сказала мне спасти Темру. Я видел, как тебя уводили, и я действовал. Обвиняй меня в этом сколько хочешь, но Кимора причинила боль твоей сестре, а не мне. Все мои действия с тех пор были направлены только на то, чтобы помочь Темре.

– В самом деле? Как раскрытие моего секрета и предложение делать Равису способное уничтожить мир оружие поможет Темре? Или Петрику? Или всем людям, которых убьют на войне, которую им принесет Равис?