Текст книги "Halo. Тихая буря"

Кроутер и Аскот кивнули. Коул повернулся к Джону:

– Джон Сто Семнадцать принимает приказы от полковника Кроутера, но Спартанцы отчитываются перед старшиной.

– Замечательно, сэр, – произнес Джон.

– Сержант Джонсон возьмет на себя роль тренера Черных Кинжалов, – продолжил Коул. – Однако его начальники хотят, чтобы он был закреплен за Спартанцами. Его квалификация и опыт больше соответствуют их стилю.

Джонсон кивнул Джону:

– Жду с нетерпением нашей совместной работы, старшина.

– Это взаимно, штаб-сержант. – От Спартанца не ускользнул тот факт, что Коул аккуратно избежал возможности назвать начальство Джонсона – верный знак связи сержанта с УФР. – Мне не терпится обменяться мнениями.

Джонсон улыбнулся:

– Мне тоже этого хочется.

– У доктора Халси не будет прямого контроля над операцией, но, как я сказал ранее, постарайтесь радовать ее. – После паузы Коул добавил: – И беречь тоже. Если она погибнет, погибнут и надежды ККОН.

Аскот повернулась к Халси:

– Считайте себя прикованной к «Точке схождения».

– Это непрактично, – нахмурилась Халси. – Мне может понадобиться…

– Что бы ни понадобилось, мы доставим это вам, – перебила Аскот. – Во всей оперативной группе «Яма» «Точка схождения» будет единственным кораблем, действительно избегающим противника.

– Если потребуется, наденьте на нее контрольный браслет. – Продолжая говорить, Коул не сводил глаз с Халси. – Я серьезно, доктор. Малышка, ждущая вас на Пределе, – не единственная, кто хочет, чтобы ее мама выжила. Только посмейте подумать о неподчинении – и капитан Аскот отправит вас прямиком на Предел. Ясно?

Халси нехотя кивнула.

– Браслет не понадобится, – сказала она. – Я знаю мою ценность для ККОН лучше, чем вы.

Коул еще мгновение буравил ее взглядом.

– Надеюсь. – Он посмотрел на остальных. – Вопросы о цепочке командования?

Когда таковых не нашлось, Коул выпрямился.

– Что ж, доброй охоты.

* * *

Первую часть десятидневного прыжка Джон и его Спартанцы провели в трюме «Точки схождения», в учебных боях с двадцать первым космическим штурмовым батальоном УВОД. Обе стороны были вооружены ТБП – тактическими блокирующими пулями, подающими при попадании в броню цели сигнал о ее блокировке.

Первые занятия представляли собой простые боевые сценарии в условиях нулевой гравитации, с равным числом участников с каждой стороны. Поначалу Джон подозревал Кроутера в стремлении доказать, что его уводовцы – ровня Спартанцам. Но когда одно занятие за другим завершалось сидением Черных Кинжалов в заблокированной броне, полковник стал испытывать Спартанцев в более сложных условиях.

Однажды Кроутер наполнил трюм плавающими препятствиями, после чего приказал четырем Спартанцам захватить несуществующий мяч в борьбе с целым взводом Черных Кинжалов. В другой раз он поручил всем двенадцати Спартанцам защищать люк от штурма, который закончился, лишь когда трюм был так набит заблокированными уводовцами, что никто не мог маневрировать. К третьему тесту – по сценарию спасения заложника, в котором «заложник» оказался вражеским самозванцем, – до Джона дошло: Кроутер делает все возможное, чтобы понять способности Спартанцев.

Между тем Черные Кинжалы завоевывали уважение Джона. При соотношении пять к одному, что составляло почти половину от стандартной численности батальонов УВОД, с которыми Спартанцы тренировались на Пределе, последние сами стали попадать в блокировку. Когда неравенство достигло двенадцати к одному, Спартанцы уже не были уверены в победе – а такого не должно было случиться, пока расклад не ухудшился бы еще вдвое.

Затем во главе десантников встал Эйвери Джонсон, и внезапно быстрота реакции и укоренившиеся рефлексы Спартанцев превратились в обузу. Как только группа Черных Кинжалов пыталась миновать позицию, а наперерез им выходил Спартанец, с фланга его атаковал еще больший отряд. Или атака захлебывалась, а Спартанцы пытались преследовать отступающих и попадали под обстрел со всех сторон. Один раз снайпер упорно бил по Спартанцам с одной и той же позиции, но стоило Линде вывести его из игры ответным выстрелом, как ее саму заблокировал шквал встречного огня.

Джон понимал, что делает Джонсон – разменивает солдат, как монеты, на возможность подставить под удар Спартанцев. Тактика, которую многие командиры спецподразделений не применят в настоящем бою хотя бы из-за стоимости обучения элитных бойцов. Однако чужаки определенно к таковой прибегнут. Джон уже видел подобное несколько раз совсем недавно, у Неферопа. Разница заключалась в том, что Эйвери Джонсон понимал тактику войск спецназначения ККОН на том же уровне, что и Джон, и пользовался этим знанием, вынуждая Спартанцев совершать ошибку за ошибкой. Джону следовало бы уважать изобретательность этого человека.

Но ему все равно казалось, что сержант Джонсон мошенничает.

* * *

На утро четвертого дня Джона решительно допекла его неспособность противостоять уловкам Джонсона. Самой эффективной тактикой было отсиживаться в укрытии и ждать, когда сержант даст команду на общую атаку, но даже это работало только до тех пор, пока у Спартанцев не кончались патроны.

Спартанцы – не окопные солдаты. Их стихия – натиск, и именно его Джон намеревался предпринять.

Сегодня, вместо того чтобы полагаться на стандартные тактические приемы, которые сержант Джонсон обязательно предугадает, он без промедления пойдет в атаку и сорвет план Черных Кинжалов.

Увы, у полковника Кроутера на уме было другое. После завтрака он распорядился, чтобы весь личный состав штурмовых подразделений собрался в десантном ангаре для ротного построения. Давно не использовавшийся ангар был заполнен темнотой, в которой тонули уводовцы в черных шлемах и космической десантной броне. От этого батальон из восьмисот человек казался неисчислимой армией фантомов.

Спартанцы были временно прикомандированы к двадцать первому батальону, а не включены в его состав, поэтому они построились в линию под прямым углом к роте Альфа. «Мьёльниры» все еще имели преломляющее покрытие, нанесенное перед боем у Неферопа, так что Спартанцы тоже походили на призраков – двенадцать увеличенных копий Черных Кинжалов. Рядом стоял Эйвери Джонсон, выглядевший более человечно в кепи и зеленом камуфляже.

Из сумрака возник Кроутер с помощницей, облаченные в черную боевую форму. Помощница скомандовала «смирно», и Кроутер начал речь.

– Ваши ротные проинформировали вас о боевой задаче, о том, что нам предстоит проникать на линейные корабли пришельцев и уничтожать их тактическими ядерными взрывами. Буду честен: когда миссию поручили нам, я не поверил в то, что она выполнима.

Но в последние четыре дня Черные Кинжалы доказали, что я ошибался. В тренировках против Спартанцев вы демонстрировали способность приспосабливаться к сильному и опытному противнику, и я уверен, что вы проявите такую же смекалку, когда мы начнем убивать чужаков. Работая с сержантом Джонсоном, вы освоили новый тактический стиль, который, надеюсь, нам не пригодится.

По спине Джона пробежал холодок. Он считал, что хладнокровный стиль Джонсона был рассчитан только на тренировки, но Кроутер говорил так, будто намерен применять схожие приемы в реальном сражении, – а Джону участвовать в таком не хотелось. Бросить Сэма при отсутствии другого выбора было крайне трудно; если он начнет посылать товарищей-Спартанцев на смерть, то лишится всякой уверенности в своих решениях.

Кроутер сложил руки за спиной:

– Сегодня мы приступим к совместным учениям. Один Спартанец будет закреплен за каждыми из двенадцати взводов двадцать первого. – Криво улыбнувшись, полковник продолжил: – Ядерное оружие понесут они.

По батальону пронеслись смешки, искаженные голосовыми модулями, но на командной частоте Спартанцев Джон услышал лишь недоверчивые вздохи. Мало того что Кроутер дробит отряд Спартанцев, он еще и дает им роль носильщиков. Задумал использовать их для поддержки атаки, хотя им полагалось бы возглавить ее.

– Это даст нам возможность разом ударить по двенадцати целям, – продолжил Кроутер. – Если поразим хотя бы половину из них, флоту вторжения не поздоровится. Вопросы?

Дюжина лейтенантов Черных Кинжалов подняли руки, и Кроутер стал отвечать на вопросы об оружейной комплектации, о методах внедрения, о порядках подчиненности.

Джона подмывало спросить, не лишился ли полковник рассудка.

Если Спартанцы будут атаковать разрозненные цели, то не смогут поддерживать друг друга – а эффективность отряда при удалении каждой боевой единицы снижается в разы. Доктор Халси подсчитала, что эффективность действий в одиночку у Спартанцев составляет лишь одну шестнадцатую от эффективности группы из четырех человек… и в шестнадцать раз повышается вероятность гибели.

Если бы Кроутер удосужился проконсультироваться с Джоном при разработке своей стратегии, то знал бы об этом.

Вопросы все звучали, а раздражение Джона продолжало увеличиваться. Оспаривать решение Кроутера перед всем батальоном не хотелось, но полковник проигнорировал предложение Коула подключить Джона к планированию. Может, Кроутер был уязвлен, когда доктор Халси настаивала на передаче руководства операцией Джону, а может, он просто подчеркивал свой высокий статус. В любом случае Джон больше не считал требование доктора Халси не лишенным оснований. Очевидно, она, в отличие от Спартанца, что-то знала о характере полковника.

Пока Джон думал, как поступить, Эйвери Джонсон прошептал:

– Тебя не может устроить такой расклад, старшина.

– Верно. – Шепот Джона был немного громче, чем у Джонсона, поскольку передавался через внешний динамик шлема. – Но полковник не спросил моего мнения.

– Не хочет дать тебе возможности возразить. – Голос Джонсона звучал сердито. – И все-таки ты должен это сделать.

– Перед людьми? – Джон покачал головой. – Я поговорю с ним.

– Ты не прав, сынок. Нельзя ждать, когда он убедит Аскот согласиться с планом. – Джонсон все еще шептал. – Это называется инерцией планирования, и обходится она дороже, чем дрянное снабжение и плохой рельеф, вместе взятые.

– Значит, когда разойдемся.

Голос Кроутера разнесся по палубе:

– Повтори, Спартанец.

Взгляд Джона вернулся к центру, и он увидел, что Кроутер с помощницей смотрят на него.

– Сэр?

– Повтори свой вопрос. – В голосе Кроутера звучала предостерегающая нотка. Разговор в строю – нарушение устава, так что у Джона была лишь одна веская причина говорить. – Ты ведь что-то хотел спросить?

– Так точно, сэр. – Джон подумал, не пытался ли Джонсон привлечь к нему внимание Кроутера. – При всем уважении, сэр. Спартанцы приучены к командным действиям, поэтому я обеспокоен решением разделить нас. Если предстоит атаковать разные корабли, я не понимаю, как мы сможем поддерживать друг друга.

Кроутер нахмурился.

– Ясно, что не сможете, – ответил он. – Пусть Черным Кинжалам недостает вашей скорости и крутой брони, но они прекрасно обучены. Пара дней тренировок – и вы поймете, что взвод космических штурмовиков обеспечит вам необходимую поддержку.

– Аккуратнее, Джон, – раздался в шлеме Джона голос Келли-087. Шифрованный канал отряда был предназначен только для Спартанцев, так что подслушать никто не мог. – Черные Кинжалы думают, что мы их недолюбливаем.

Пропустив ее сарказм мимо ушей, Джон постарался изящно уступить.

– Черные Кинжалы очень эффективны, сэр. У меня в мыслях не было намекать на обратное.

– И все-таки они не Спартанцы, – заговорил Джонсон. Он коротко улыбнулся Черным Кинжалам. – Без обид, ребята, но вы знаете, что это правда.

Джон не понимал, что удивило его больше: изумленный гомон батальона, согласный кивок Кроутера или то, что штаб-сержант запросто оспорил план вышестоящего начальства перед войсками. В подразделениях особого назначения субординация обычно неформальная, но все же Эйвери Джонсон либо самонадеянный болван, либо персона гораздо более важная, чем пытается показать.

Реакция Кроутера никак этого не проясняла. В глазах полковника полыхнул гнев, но тон был примирительным:

– Не думаю, что кто-нибудь станет с этим спорить, сержант Джонсон. Что-то в моем плане обеспокоило вас?

– Немногое, – ответил Джонсон. – Я могу понять увеличение количества целей, но ядерное оружие способен нести любой. Стоит ли забивать микроскопом гвозди? Спартанцы должны быть впереди, возглавляя штурм.

Кроутер задумчиво кивнул.

– В этом есть некоторый смысл, – согласился он. – Однако на не имевших аналогов операциях вроде этой Черные Кинжалы достигали большего успеха и несли меньше потерь, чем в тех боях, когда ими управляли опытные командиры.

– Я это знаю, но Спартанцы…

– Всего лишь дети, – отрезал Кроутер. – У меня есть солдаты, состоявшие в Черных Кинжалах, когда Спартанцы еще под стол пешком ходили.

Из первого ряда Спартанцев донеслось электронное фырканье, и Джон, обернувшись, увидел относительно маленькую Спартанку, вставшую под небольшим углом к остальному ряду. Она повернулась к Кроутеру и подняла голову; в позе легко угадывалось презрение. Это, конечно же, была Дэйзи-023.

Это всегда была Дэйзи.

Джон со щелчком переключился на командную частоту.

– Дэйзи, отставить.

Но Кроутер уже шагал по палубе, кривя в усмешке тонкие губы.

– Скажи, что я ошибаюсь, Спартанец… – Он прервался, чтобы прочесть цифры на броне в области туловища. – Ноль двадцать три. Сколько тебе лет?

Дэйзи наклонилась. Хотя в броне Спартанка лишь самую малость недотягивала до двух метров, она была на целую голову выше Кроутера.

– Наш возраст не имеет значения, сэр, – произнесла она. – Важна наша подготовка.

– Не важнее вашего опыта. – Кроутер задрал голову, чтобы посмотреть в лицевой щиток. – Ты не ответила на вопрос.

– Потому что ей нельзя, сэр. – Джон выступил вперед. – Секретная информация.

– Это я уже понял, когда увидел поддельные даты рождения в ваших личных делах. – Кроутер повернулся к Джону. – Тому, кто этим занимался, следовало заодно подправить записи главного казначея.

– Не вижу связи, сэр.

– Вы и ваши Спартанцы начали получать рекрутское жалованье восемь лет назад, – сказал Кроутер. – Значит, или вам гораздо больше девятнадцати, или вы начали тренироваться в одиннадцать.

Джон был рад, что выражение его лица нельзя разглядеть за лицевым щитком. Правда была еще хуже, чем предполагал Кроутер, но Джон не собирался говорить ему об этом. В соответствии с Единым кодексом военной юстиции ККОН призывнику должно быть не меньше восемнадцати лет, и Кроутер догадался, что программа «Спартанец-II» проигнорировала это ограничение. Теперь полковник использует это знание, чтобы заставить Джона принять его план. Странное поведение для высококлассного офицера войск спецназначения. Но Джон знал, что Спартанцы не обучены дипломатичному сопротивлению.

– Кто-то подменил даты рождения Спартанцев, Джон. – Голос Кроутера стал коварным. – Думаю, мы оба знаем причину.

Джон позволил тишине повисеть в воздухе, после чего сказал:

– Едва ли я способен понять, почему УФР поступает так или иначе. Лучше это не обсуждать.

– Это что, угроза, Спартанец?

– Скорее предложение, сэр, – ответил Джон. – УФР может тщательно оберегать свои секреты, и вы наверняка это знаете.

Глаза Кроутера расширились, а ноздри раздулись, что придало ему одновременно встревоженный и разгневанный вид. Он знал, что Джон не блефует.

Затянувшееся молчание нарушил Эйвери Джонсон:

– Мне бы хотелось сделать предложение, полковник.

Кроутер помрачнел, но кивнул и процедил сквозь зубы:

– С удовольствием выслушаю, сержант.

– Давайте закрепим по Спартанцу на взвод, как вы предлагаете, и посвятим день тренировкам. Вы, я и Спартанец Джон Сто Семнадцать оценим результаты и решим, лучший ли это боевой состав.

Негодование сошло с лица полковника, и уважение Джона к штаб-сержанту в очередной раз возросло. Джонсон давал Кроутеру выход, не похожий на уступку, а когда они втроем придумают план получше, полковник сможет объявить его своим собственным.

Но Кроутеру не пришлась по нраву такая уступка. Ему хотелось добиться своего.

– Одного дня тренировок недостаточно. – Повернувшись к Джону, он произнес: – Пусть лучше будет три. Устраивает, старшина?

Джон бодро кивнул.

– Как прикажете, полковник, – ответил он. – Это ваш батальон.

Глава 6

12 марта 2526 г., 06:38 (по военному календарю)

Фрегат класса «Харон» «Воинственный»

Глубокий космос, туманность Малый Нелек, сектор Гренади

Посланники сидели плотно друг к другу за стальным обеденным столом. Мужчины были свежевыбриты, женщины с легким макияжем или вообще без него, у всех глаза мутные после приема, устроенного несколькими часами ранее. Многие были облачены в то, что двадцатилетняя Петора Зоя называла повстанческим шиком, – поношенную одежду со срезанными рукавами или воротником (а то и с тем и с другим), обычно с расстегнутыми пуговицами и фляжкой, торчащей из нагрудного кармана. Не столько форма, сколько намек, что они воины, но не солдаты и не приемлют приказов от кого бы то ни было. Особенно от бывшего генерала с мрачным лицом, стоящего в дальнем конце тесной кают-компании «Воинственного».

Худой и высокий, с волосами, тронутыми сединой, Харпер Гарвин был одет в выглаженные серые брюки и грубую рубаху кремового цвета с галстуком в тон. На воротнике не было звезд, но в остальном его наряд мог сойти за повседневную форму, которую он носил в бытность генерал-майором Корпуса морской пехоты ККОН. Только сейчас Гарвин служил Объединенному повстанческому фронту. Если он и сознавал, как сильно солдатская одежда подрывает его престиж в глазах посланников, которых надеялся сплотить в коалицию, то не подавал виду.

– Благодарю всех за то, что пришли на раннюю встречу. Это было непросто после вчерашнего веселья. – Гарвин сделал паузу для смешков, которых не последовало, и повернулся к сидящей слева от него женщине. – И вам, капитан Кастилла, я выражаю благодарность за то, что приняли нас.

Кастилла склонила голову в знак признания.

– Мне это в радость, генерал. – Лиренн Кастилла, лет пятидесяти, была капитаном и владелицей каперского фрегата «Воинственный». У нее были черные шелковистые волосы, лицо с миндалевидными глазами, высокими скулами и тонким носом и уверенный голос, мгновенно вызывающий уважение. – Наши братья и сестры по Восстанию должны осознать, что происходит сейчас на Внешних колониях.

Поднялся согласный гул. Все в кают-компании слышали доклады о тревожных событиях: массированные маневры флота, внезапное молчание планет, неспровоцированные нападения странного вида кораблей, рейсы автоматизированных грузовых контейнеров, набитых полумертвыми беженцами. Не хватало подтвержденных фактов, так что на гиперпространственных маршрутах ходили дикие слухи: ККОН уничтожает дружественные повстанцам миры, флот научных кораблей распространяет неизлечимую чуму, ИИ взбесились и объявили войну человечеству. Самым неправдоподобным было утверждение, будто ККОН обнаружило цивилизацию беззащитных пришельцев и попыталось их уничтожить.

Посланники продолжали смотреть на Кастиллу, а не на Гарвина, отчасти выглядевшего как сторонник ККОН из-за манеры держаться и одеваться. Среди повстанцев она была легендой, капитаном с загадочным прошлым, снабжающим бо́льшую часть повстанцев за счет грабежа грузовых контейнеров на транспортных маршрутах. Шептались, будто однажды она соблазнила капитана ККОН и вышла за него замуж, чтобы шпионить за ним. А когда УФР разоблачило ее, она, беременная от капитана, сымитировала уничтожение своего корабля. Петора не знала, что из этой истории правда, да и мало кто знал, но «Воинственный» всегда действовал под ложным названием для сокрытия своего предназначения, а в поистине аристократических манерах Кастиллы прослеживалась твердость, говорившая о том, что эта женщина способна на все.

Заметив, что посланники все еще смотрят на нее, а не на Гарвина, Кастилла обернулась к генералу. Это был искусный жест, не оставивший никаких сомнений в том, что она поддерживает его главенство. Похоже, у него есть качества, которые Петоре не удалось распознать.

– Вам слово, генерал, – сказала Кастилла. – Что вы узнали от вашего шпиона в КОМФЛОТе?

Глаза Гарвина расширились, но, если Кастилла сболтнула лишнего, ее ошибка сработала ему на выгоду. Посланники наконец-то оттаяли, начав относиться к генералу с чем-то близким к уважению, и даже Петора увидела его в новом свете. Учитывая нынешнее неведение о том, что творится на Внешних колониях, хорошая разведка на вес золота. Вообще-то, Петора рассчитывала на нее.

– Если вкратце, – произнес Гарвин, – то человечество подверглось нападению инопланетной империи, альянса разных рас, которые называют себя Ковенантом. Сейчас вторжение ограничено секторами Полона, Гренади и Вевина. Но военные технологии чужаков значительно превосходят наши, и в КОМФЛОТе считают, что их не удастся сдержать.

Посланники смотрели на Гарвина в настороженном молчании, пока не задала вопрос женщина с квадратной челюстью, сидевшая за столом со стороны Петоры:

– Хотите сказать, они настоящие?

– Пришельцы? Разумеется, настоящие. – Гарвин сдвинул брови. – С учетом случившегося на Жатве вы, мисс Андер, должны понимать это лучше других.

Андер покачала головой:

– Наши разведчики не считают, что этот инцидент – действительно нападение пришельцев. – Нэнси Андер приходилась дочерью Джералду Андеру, бывшему тайным лидером Союза сепаратистов на Жатве вплоть до его убийства в 2502 году. – Мы пришли к заключению, что это уловка – опустошить планету, чтобы Колониальное военное управление заселило ее заново людьми, среди которых не было бы повстанцев.

– Отдает паранойей, не находите? – спросила Реза Линберк. Голубоглазая блондинка с высокими скулами и изящной челюстью была на пару лет старше Петоры и уже занимала пост первого заместителя ополчения в колонии Венеция. – Вычистить целую планету из-за горстки мятежников – это чересчур. Так далеко не зайдет даже ККОН.

– Видели бы вы, с чем Лиге Свободы приходится сейчас драться на Иерихоне-семь. – Это заговорил Бахито Ноти, стройный темнолицый мужчина со свирепыми глазами. – Мы не знаем, люди они или не люди, но они – машины для убийств, это точно. Мерзавцы едва не уничтожили нас.

– Большие парни в силовой броне? – спросила Петора. Как эмиссару от недавно созданных СОГ – Сил освобождения Гао, ей поручили обеспечить главенствующее место ее группы в зарождающейся коалиции, а Ноти только что предоставил для этого идеальную возможность. – В угловатых шлемах с зеркальными лицевыми щитками? Самые быстрые из двуногих, какие только есть на свете?

Ноти вскинул брови:

– Вы тоже с ними сражаетесь?

– К счастью, нет, – ответила Петора. – Но Силам освобождения Гао удалось кое-что узнать. Этих убийц называют Спартанцами, и они вполне могут оказаться машинами. По нашим сведениям, это биологически усовершенствованные люди, обучавшиеся вместе на протяжении многих лет, и недавно их оснастили чрезвычайно мощной силовой броней. Предположительно, УФР считает одного такого солдата эквивалентом двадцати пяти уводовцев.

– Откуда вам это известно? – В голосе Кастиллы сомнение мешалось с презрением, – вероятно, она осознала преимущество, полученное для СОГ Петорой от ее источника с целью установления неофициальной иерархии в новой коалиции. – Довольно специфические разведданные.

Петора усмехнулась с видом превосходства.

– Генерал не единственный, у кого имеется крот. – Она обернулась к Гарвину. – У СОГ есть агент в оперативной группе «Яма».

– А что это за группа? – поинтересовался генерал.

– Штурмовой отряд, состоящий из разведывательных кораблей и действующий независимо от боевой группы «Рентген». – Каждое слово Петоры вызывало все большее восхищение Гарвина. – Их задача – сорвать наступление флота пришельцев силами десантных команд, которые возьмут на абордаж ключевые корабли и взорвут их изнутри ядерными зарядами.

– Отчаянный план. – Кастилла ненадолго задумалась, после чего повернулась к Гарвину и добавила: – И как раз то, что придет в голову Престону, если загнать его в угол.

Гарвин кивнул:

– Вам лучше знать.

Диалог ошеломил Петору. Мог ли Престон Коул быть тем самым офицером ККОН, которого соблазнила Кастилла и за которого вышла замуж? Фамильярность в голосе, когда она произнесла его имя, определенно на то намекала.

Заметив, как Петора таращится на нее, Кастилла ответила ухмылкой.

– Слухи правдивы, – сказала она. – Да, когда-то я была замужем за вице-адмиралом Коулом, хотя тогда он был лишь капитаном.

Петоре захотелось спросить, не является ли ребенок Коула, которому сейчас должно быть больше двадцати лет, членом экипажа «Воинственного». Но у мятежников не принято делиться информацией о своих детях с увиденными впервые людьми, и Петоре не завоевать чье-либо доверие, если она выкажет любопытство. Поэтому, подавив гордость, девушка постаралась выглядеть впечатленной.

– Какое везение! – Петора осторожно придала своему голосу энтузиазма. Прошлое Кастиллы и Коула добавит разведданным СОГ и ей самой солидный вес, а значит, Петора нуждается в капитане как в союзнике. – Было бы замечательно, если бы вы помогли толковать доклады нашего агента.

– Буду рада высказать свое мнение, – почти тепло отозвалась Кастилла. – Что еще сообщил шпион?

– Связь ограничена, – сказала Петора. – Но нам известно, что адмирал Коул доверил планирование операции командующим оперативной группой. Они надеются вступить в бой с флотом Ковенанта у Бико…

– Бико?! – выпалил мужчина с накачанной грудью и длинной рыжей бородой, Эрланд Бут из АНБ – Армии независимости Бико. – Этого не может быть!

– Сомневаюсь, что у кого-то из присутствующих есть что сказать по делу, комендант. – Гарвин повернулся к Петоре, вопросительно подняв бровь. – Верно?

– Этого в СОГ не знают, генерал. Наш шпион не так влиятелен. – Личность шпиона была известна лишь Арло Касиллу, тридцатилетнему клерку из Министерства обороны, заправлявшему половиной СОГ из своего маленького офиса прямо под носом КВУ. Но девушка не собиралась ослаблять свое положение, признавая, что Арло не доверил ей некоторые секреты. Сочувственно посмотрев на Бута, Петора добавила: – Возможно, Бико сильно не пострадает. Если план ККОН удастся, битва состоится на орбите.

– Большое такое «если», – проворчал Бут.

– Не настолько, как вам кажется. Спартанцы уже проникли на два корабля и уничтожили их. – Петора не упомянула, что на Неферопе Спартанцы преуспели вопреки попытке их убить. Пока она не поймет, что Гарвин и прочие посланники одобрят тактику СОГ по использованию пришельцев для уничтожения Спартанцев, кое о чем лучше помалкивать. – А в нынешней операции они будут действовать тремя отрядами, поддержку которым обеспечит двадцать первый космический штурмовой батальон УВОД.

– Черные Кинжалы. – Упоминание знаменитого подразделения впечатлило Гарвина больше, чем разговор о Спартанцах. – Опасные ребята. Мы даже глазом моргнуть не успели, как они взяли наш склад снабжения на Бомогине.

– Поэтому наш агент считает, что атака может увенчаться успехом. – Петора посмотрела на Бута. – Спасет ли это или уничтожит Бико, вопрос открытый.

– И не тот вопрос, над которым мы должны ломать голову, – произнесла Реза Линберк.

Лицо Бута покраснело под стать бороде.

– Почему, черт побери?!

– Потому что у нас нет контроля над ситуацией, – ответила Линберк.

Венеция располагалась всего в девяти световых годах от Гао, так что Петоре довелось поработать с Линберк на паре совместных заданий. Эта женщина была хитрым врагом и опасным союзником, настолько хладнокровным, что ради выполнения миссии она была готова предать даже ближайших товарищей.

– Что нам следует обсудить, – добавила Линберк, – так это вопрос, как Восстанию извлечь выгоду из сложившегося положения.

– Выгоду?! – Нэнси Андер пришла в ужас. – От инопланетного вторжения?

– Именно, – сказала Линберк. – Если будем координировать наши действия, появится множество способов обратить происходящее нам на пользу.

– Я полностью за, – произнес вице-советник Народного дела на Пределе Немесио Брейт, высокий, худощавый мужчина, люто ненавидевший колониальную власть. Такая ненависть была свойственна мятежникам, которые жили на планете, являвшейся, по сути, главным оплотом ККОН. – Нужно подготовиться сейчас, чтобы прикончить Земное правительство, когда Ковенант его потрепает.

– С чего вы решили, что мы просуществуем до этого момента? – спросила Кастилла. – Насколько нам известно, чужаки не делают исключений.

– Не просуществуем, – поддержал ее Гарвин. – Согласно моим источникам, они остекловали базу Освобождения Галодью на Редстоу-шесть. Весь гарнизон погиб.

– Что значит – остекловали? – спросила Андер.

– Орбитальная плазменная бомбардировка, – объяснила Петора. – Такая горячая, что плавит кремний в верхнем слое планеты. Почва буквально превращается в стекло.

Андер побледнела:

– О господи! Именно это произошло на Жатве?

Петора решила: если Андер не слышала о том, что стало с ее миром после эвакуации, то пусть услышит не от нее. Девушка взглянула на Гарвина:

– Что вам донес шпион в КОМФЛОТе?

– Остеклована. – Гарвин посмотрел на Андер. – Мне жаль, Нэнси.

У Андер задрожали губы, и она откинулась в кресле.

– Так, ладно, мы должны поддержать ККОН, – заявил Бут, побледневший так же сильно, как Андер. – Паршиво, конечно, но какой еще у нас выбор? Дать ковенантам остекловать все планеты?

– Мы можем просветить их, – сказала Петора. – Чужаки, наверное, даже не догадываются, как много людей ненавидят ККОН. Если введем их в курс дела, то появится шанс стать для них союзниками, а не врагами.

– И успеем спасти Бико? – спросил Бут.

– А вы бы предпочли положиться на ККОН? – парировала Петора. – Ваша Армия независимости шесть раз пыталась свергнуть его канцлера.

– Семь, – поправил Бут. – И в последний раз мы удерживали Манделам два месяца.

– Значит, вы стали сильнее, – подытожила Петора. – А сейчас ККОН занято борьбой с пришельцами, но не с нами.

– Мне нравится ход ваших мыслей. – На лице Бута расцвела улыбка. – Это и впрямь идеальная возможность.

– Которой вы должны воспользоваться, – добавил Гарвин.

– Я обсужу это с кабинетом. – В тоне Бута прозвучала нотка недовольства. – Но имейте в виду: никто не указывает Армии независимости, что делать.

– Генерал и не станет, – сказала Петора. – У АНБ буквально нет выбора, комендант. Бико для ККОН всегда был шилом в одном месте.

– И?..

– Даже если ККОН может спасти Бико, зачем ему это? – Петора покачала головой. – На то, чтобы удержать Бико, уйдет больше ресурсов, чем оно стоит.

– Согласен, – поддержал ее Гарвин. – Если пришельцы нападут, Бико окажется сама по себе. Канцлер задействует все доступные ей планетарные силы, но этого будет недостаточно.