Текст книги "Мятежники"

– Мне и дела нет до Люта, – ответил Потрошитель. – Я прибыл с донесением. Буря мертва. Союз Ожог с морскими и земляными трещит по швам. Мы полагаем, что земляные и вовсе выйдут из союза.

– Правда? – Приятно было видеть удивление Провидца. – Это… даже лучше, чем мы рассчитывали. Продвижение Ожог значительно замедлится. С одними только морскими ей не взять верх.

– Беспокойство вызывает вопрос, присоединятся ли земляные к кому-то из двух оставшихся сестёр, – продолжил Потрошитель. – И мы советуем пристально следить за морским по имени Жабр, который, похоже, намеревается принудить стороны к мирному соглашению.

– Хотя, – поспешил он добавить, заметив, как сверкнули глаза собеседника, – мы бы не рекомендовали планировать второе убийство морского так скоро после первого. Это вызовет подозрения, да и если Ожог слишком резко выпустит власть из своих когтей, ситуация станет шаткой.

– Это правда, – согласился Провидец. – Мы будем следить за развитием событий. А для вас есть новая цель.

– Уже? В смысле отлично. Кто?

– Песчаный генерал, сподвижник Огонь. – Провидец передал Потрошителю свиток. – Здесь вся информация. Вы, скорее всего, найдёте его в Песчаном королевстве. Ещё один из тех, кто, по нашему мнению, слишком уж умён и деятелен.

Потрошитель развернул свиток, выдохнув небольшое облако пламени, чтобы разглядеть грубый набросок и написанное под ним имя.

– Генерал Шестипалый.

– Вычислить его несложно, – сухо заметил Провидец. – Предположительно это будет дракон с шестью когтями.

Потрошитель свернул свиток.

– Встречаемся здесь же через месяц?

– На это убийство я даю вам три месяца. Песчаное королевство больше, чем ты думаешь, и там не так много мест, где может укрыться чёрный дракон. Для этой миссии твоей маме предстоит обучить тебя многим новым трюкам.

Болезненный укол печали, ещё один за тысячи минут подавляемого горя.

– Конечно, – сказал Потрошитель. – До встречи через три месяца.

Провидец взлетел первым и направился на север, даже не обернувшись. Потрошитель смотрел на его змеиный силуэт, чётко очерченный на фоне лун, пока дракон не скрылся из виду; затем он снова развернул свиток.

Может, генерал Шестипалый и не должен умирать.

Может, ему просто нужно дать веский повод перестать служить Огонь.

В конце концов, если Потрошителю удалось разрушить союз земляных с Ожог, то, возможно, он смог бы перемешать и другие детали хитроумной головоломки.

Может, есть и другие способы стать отличным убийцей, если увидеть более полную картину.

«Когда-нибудь я заставлю Провидца рассказать мне всё. А сейчас… посмотрим, с какой изобретательностью я смогу подойти к этим приказам».

Часть третья
Дезертир

Внимание: эта история началась ещё до войны за Песчаное наследство, а закончилась вскоре после событий «Убийцы».

В отличие от большинства драконов, у Шестипалого было на удивление счастливое детство.

Его мать, Страус, была одной из самых верных стражниц королевы Оазис, а отец, Зыбун – главным поваром на королевской кухне. Оба всю свою жизнь посвятили служению королеве, а Шестипалый и две его сестры заняли в ней второе место. Семья почти всегда держалась вместе.

Мать научила Шестипалого нести дозор и сражаться, защищая свою королеву любой ценой. Отец – готовить кебаб из верблюжатины и финиковое суфле. А сёстры – ни в коем случае не сообщать им, кто его возлюбленная, если он не хочет, чтобы о его чувствах знала вся округа.

Шестипалому нравилось расти во дворце, под открытым небом и в окружении бескрайних песчаных дюн, раскинувшихся насколько хватало глаз. Летать он научился раньше всех драконят, вылупившихся в тот же год. Что бы от него ни требовалось, он всегда с готовностью соглашался, будь то сбор разноцветных кактусов, охота на лис в пустыне или метание зажигательных бомб в логово гадюк. Ему нравилось приносить пользу. Он любил быть при деле.

И, конечно же, поскольку его родители были так преданы королеве Оазис, то и он был ей предан. Если бы его спросили, он привёл бы целый список доказательств, что она – великая королева. Такие разговоры он не раз слушал за обеденным столом в отведённой его семье небольшой комнате в казармах.

Но когда ему исполнилось пять лет, он понял, что в один прекрасный день у песчаных может появиться другая королева.

Как он знал из школьных уроков, это случится, если дочь, внучка, сестра или племянница королевы бросит ей вызов на смертельную битву, и тогда одержавшая в ней победу будет править племенем. Но ему и в голову не могло прийти, что кто-то бросит такой вызов его королеве.

В тот день Шестипалый по просьбе отца толок жуков, перемалывая их в блестящий чёрный порошок. Тут в кухню вошла мать. Проходя мимо, она ласково потрепала Шестипалого крылом. Отец выглянул из-за котла; его лицо окутывал пар.

– Ты слышал? – обратилась к мужу Страус. – Сегодня вылупилась новая принцесса. Королева назвала её Пламень.

– В самом деле? – Зыбун вытащил из печи противень с хлебами. – Значит, королева оставит её?

– Её величество всегда говорила, что согласна на трёх наследниц, не больше. – Страус подхватила противень с другой стороны и помогла мужу поставить его на каменный стол. – Так что, если она оставит Пламень, кому-то из остальных придётся уйти.

– Тут всё ясно, – фыркнул Зыбун. – Той, что любит ради забавы отрезать кроликам лапки. – Он поморщился. – Один такой калека вчера почти час метался по двору и истошно визжал. Ты хоть представляешь, как трудно в таких условиях фаршировать оливки?

– Она чудовище, – согласилась Страус. – Но от кого королеве Оазис следовало бы избавиться, так это от другой дочери, Ожог. Она всё время глядит так, будто хочет испепелить тебя. Но ни на одну из них не падёт выбор. Вот увидишь, это будет сестра королевы. Скорее, она бросит вызов её величеству, нежели одна из дочерей. Логично будет избавиться от неё.

– Бросить вызов королеве? – перебил мать Шестипалый, испугавшись услышанного. – Зачем кому-то делать такое?

– Чтобы стать следующей королевой, – ответил Зыбун. – Другая может считать, что справится с этой ролью лучше.

– Никто не может быть лучше королевы Оазис! – воскликнул Шестипалый.

– Ты абсолютно прав, дорогой, – сказала мать, обнимая его одним крылом. – Не бойся. Я уверена, она ещё долго будет править нами. Хотя, кто бы ни сменил её, мы будем верны и новой королеве.

В одном Страус оказалась права: на следующий же день последняя оставшаяся в живых сестра королевы исчезла без следа, и больше о ней никто никогда не вспоминал.

С тех пор Шестипалый смотрел на песчаных принцесс по-другому. Теперь они были не просто королевскими наследницами. Они таили в себе опасность, стали угрозой для его королевы.

Ну… по крайней мере, две из трёх.

Младшая из сестёр, Пламень, оказалась самым глупым драконёнком из всех, кого Шестипалому доводилось встречать. Едва научившись ходить, она увязывалась за любым драконом, на ком висело что-то драгоценное. Чем больше блеска, тем лучше; у неё был прямо-таки нюх на драконов с самыми блестящими украшениями.

Шестипалый подозревал: если она и убьёт свою мать, то сделает это не ради власти или престола, а за какую-нибудь пару алмазных серёжек. И уж точно не собственными когтями или огненным дыханием, а просто до смерти её утомив.

Два года он наблюдал за принцессами, но пообщаться с ними впервые смог, лишь когда ему исполнилось семь лет.

* * *

– Мои сёстры что-то замышляют.

Шестипалый поднял глаза, щурясь на силуэт, вырисовывающийся на фоне ослепительного солнца. Он почти всё утро провёл в дворцовом саду, воюя с неподдающимися корнями, которые сплелись в крепкий узел, и никак не мог их выкопать. Тело ныло, а чешуя нагрелась так, что на ней впору было жарить омлет из змеиных яиц.

– Сёстры вечно что-то замышляют, – сказал Шестипалый, сложив лапы на ручке лопаты.

– Это правда. Однако любой замысел моих сестёр может разрушить королевство.

Сказав это, дракон повернул голову к свету, и Шестипалый насторожился, узнав принца Искра. Принц вылупился в тот же год, что и Ожог, и был на два года старше Шестипалого. Они встречались на разных заданиях, но друг с другом почти не общались.

Искр был прав: его сёстры не были обычными драконами.

– Кто из сестёр? – спросил Шестипалый. – И как вы узнали?

– Огонь и Ожог, – ответил принц. – Они всё утро о чём-то шептались.

Это было явно не к добру. Старшие принцессы чаще всего старательно избегали друг друга. И раз теперь они в сговоре, ничего хорошего это не сулило.

– И почему вы говорите это мне? – осторожно спросил Шестипалый.

– Ну, – начал Искр, – я не знаю, как поступить. А ты вроде бы сильный и разумный дракон. Я надеялся, ты что-нибудь придумаешь.

Принц взмахнул своим ядовитым хвостом и сел, ожидая ответа.

– Вам стоило бы спросить у них, – предложил Шестипалый, снова тыкая лопатой в сплетение корней. – Вы их брат. Может, они и расскажут вам.

– Ха-ха! – Принца странно передёрнуло. – Чтобы они переключились на меня? Нет уж, спасибо, так у нас в семье не выживают.

Шестипалый на миг задумался, каково это – жить в семье, где братьев и сестёр волнует вопрос выживания.

– Не могут же они плести интриги против королевы, – рассуждал он. – И уж тем более не вместе. Но на всякий случай лучше предупредить маму.

– Против кого же ещё им устраивать заговор? – недоумевал Искр.

Догадка поразила Шестипалого как молния.

– Против вашей младшей сестры, – произнёс он, уронив лопату и распахнув крылья. – Чтобы осталось всего два претендента на трон. – Шестипалый выбирался из ямы, отряхиваясь и вычищая землю из-под когтей. – Где Пламень?

– Откуда мне знать? – Искр вскочил, уворачиваясь от целого облака пыли, что поднял Шестипалый. – Так ты позаботишься о ней?

– А вы мне не поможете? – Шестипалый с сомнением взглянул на принца. – Не защитите свою маленькую сестру?

– Но я помогаю! – Искр осторожно поднялся на когти. – Уже тем, что сказал тебе, а ещё тем, что постараюсь остаться в живых и в следующий раз защитить её! Я уверен, ты справишься. – С этими словами он сделал шаг назад, развернулся и поспешил во дворец.

– Подождите! – крикнул Шестипалый. – А ваши братья? Где они?

– В дозоре, – ответил Искр, скрываясь за углом.

Шестипалый разочарованно вздохнул. Догонять трусливого принца некогда, нужно найти младшую принцессу, пока с ней не случилось ничего дурного. Это не входило в его обязанности, но, в отличие от Искра, он не из тех драконов, которые с лёгкостью переложили бы эту обязанность на кого-нибудь другого.

Игровая находилась совсем неподалёку; туда он и решил направиться первым делом. Большинство драконят, живших во дворце, до двухлетнего возраста проводила время в этих стенах под зоркими взглядами двух древних песчаных. Шестипалый помнил их скрипучие голоса и рассказы о том, как старейшины учили летать саму Оазис, когда та была ещё совсем крохой. Двери игровой были открыты для любого дракона из замка, так что дети слуг и господ росли вместе – принцессы бок о бок с будущими посудомойками.

Не теряя ни минуты, Шестипалый запрыгнул на стену, огораживающую сад, и полетел, вместо того чтобы воспользоваться более прохладными внутренними переходами.

В середине двора находилось углубление с бассейном, где драконята могли плескаться, спасаясь от полуденного зноя. Выше располагался шатёр с длинными белыми занавесками с трёх открытых сторон. Там Шестипалый провёл два мучительных года: с трудом учился читать и пересчитывать красную гальку, разложенную небольшими кучками. Для него это оказалось просто пыткой; не так он представлял себе настоящее дело.

В остальной части двора имелось всё необходимое для первых полётов: уступы на разной высоте, мягкая песочная насыпь, в которую можно приземлиться, множество жёрдочек и перекладин. И, конечно же, в одном углу дежурили лекари с достаточными запасами разноцветных кактусов – единственным противоядием от отравы в хвостах песчаных. Примерно до трёх лет у драконят не было яда – и это большая удача для всех окружающих, – но в этом возрасте они вечно врезались во всё подряд или прыгали, не глядя на своих родителей; одним словом, им постоянно требовались перевязки и антидот. Драконят подолгу учили внимательнее обходиться со своими и чужими хвостами, чтобы впоследствии малышей можно было выпустить в другие помещения дворца и не беспокоиться о всеобщей безопасности.

Шестипалый пролетал над двором, осматривая бассейн и место для тренировок. Принцессы Пламень нигде не было видно. Ей только что исполнилось два года, и она вполне могла считать себя слишком взрослой для игровой; но где тогда её искать – Шестипалый не представлял. Он просунул голову между занавесками и заглянул в шатёр; весь класс песчаных дракончиков, слушавших урок, обернулся.

– Что? – нетерпеливо бросил старый высохший дракон, стоявший перед учениками.

– Принцесса Пламень здесь? – спросил Шестипалый.

– Разве ты видишь тут кого-то, кто рисует тиары на своём свитке по истории? – фыркнул учитель. – Если не видишь, значит, её здесь нет.

– Не знаете, где её можно найти?

– Моё предположение? Облизывается на какие-нибудь драгоценности или восхищённо вздыхает перед зеркалом, – огрызнулся учитель. – Не мешай вести урок.

– Я могу помочь найти её, – предложил дракон, сидевший рядом с учителем; Шестипалый впервые обратил на него внимание. Он был старше остальных драконят – должно быть, лет четырёх от роду, – с мощными песочно-жёлтыми крыльями и блестящими чёрными глазами.

– Твоя мать велела, чтобы ты оставался здесь и постигал азы преподавания, – прорычал учитель.

– Но, кажется, это очень важно, – воскликнул черноглазый дракон, одним махом перепрыгнув через малышей, которые отделяли его от Шестипалого. – Думаю, я совсем ненадолго! – Он схватил Шестипалого за лапу. – Идём, и быстро, – пробормотал он.

Шестипалый вышел из шатра и запрыгнул на ближайший балкон. Дракон последовал за ним, не обращая никакого внимания на надрывные окрики учителя; затем оба взмыли к одной из высоких башен дворца. Ветер обдувал их крылья с необычайной силой; подняв глаза, Шестипалый заметил: небо над пустыней гораздо темнее, чем должно быть в середине дня.

– Спасибо, что вытащил меня оттуда. – Дракон приземлился, тяжело дыша. – Я Бархан.

– Я Шестипалый. И что это было?

Бархан сразу же вперился взглядом в когти Шестипалого – да, на каждой из передних лап вместо обычных пяти у него было по шесть когтей; большое спасибо родителям, что всех об этом приходится извещать, называя свое имя, – а затем старательно делал вид, будто вовсе на них и не пялился.

– Я должен сидеть там и готовиться стать учителем. Мои родители – тоже учителя, и они считают, что торчать в яслях до конца своих дней – это лучшая работа, – поморщился Бархан.

– Звучит воодушевляюще, – сказал Шестипалый. Он слушал вполуха; его внимание было сосредоточено на раскинувшихся внизу постройках дворца, где он искал хотя бы след самой младшей принцессы. Далеко на западе зловещие облака стеной собирались у горизонта.

– Похоже, забота о драконятах в нашей семье – это святое, – произнёс Бархан, вздрогнув. – Но, надеюсь, мне не придётся посвятить этому всю свою жизнь. Драконята жутко надоедливые. Я хочу пойти в солдаты! Сражаться в битвах, совершать славные подвиги и стать героем! – Он энергично расправил крылья. – А ты кем хотел бы стать?

– Кем будет угодно королеве, – абсолютно честно ответил Шестипалый. Он хотел служить своему племени и быть максимально полезным. – Теперь подумай. Где искать Пламень?

– В королевской сокровищнице, – не задумываясь ответил Бархан. – Она всё надеется, что мать отопрёт замок и ей удастся искупаться в золоте и камнях. Эта малышка хуже падальщика. Не думаю, что она вообще думает хоть о чём-то, кроме побрякушек, и ей нет никакого дела, где настоящая ценность, а где дешёвка. Мы пытались привязать её одержимость к уроку математики, но она всегда хватается за всё самое блестящее, даже если это простая подделка.

– Отправляйся к сокровищнице, посмотри там, – сказал Шестипалый.

Он повернулся к другой стороне башни, собираясь осмотреть остальные бассейны, но тут его внимание привлекло что-то непонятное.

Вспышка света посреди пустыни.

Движение в песке.

Крошечный драконёнок, идущий прямиком навстречу надвигающейся буре.

– Что она делает? – вскрикнул Шестипалый.

Он не мог сказать точно, Пламень ли это, но кто бы это ни был, его нужно было срочно вернуть во дворец.

– Ого, – присвистнул Бархан, щурясь. – Это принцесса? Одна среди дюн? Что она там забыла? Разорви меня ящер, эта песчаная буря убьёт её!

– Лети за подмогой, – воскликнул Шестипалый, отталкивая Бархана и расправляя крылья. – Если сможешь, сообщи королеве.

– Ты за ней? – удивился Бархан. – Зачем? Вы же оба погибнете.

– Нельзя оставлять драконёнка в опасности, – ответил Шестипалый, удивляясь, что это вообще нужно объяснять.

– Разве? Даже если для этого придётся рискнуть своей собственной жизнью… Ладно, ладно, – осёкся Бархан под взглядом Шестипалого. – Нельзя оставлять драконёнка в опасности, я понял.

Шестипалый оттолкнулся от башни и, пролетев над дворцом, направился в пустыню, изо всех сил работая крыльями.

Хорошо, что он был силён и быстр. К тому времени, как он догнал принцессу Пламень, ветер уже яростно обвевал их, швыряя в глаза колючий песок. Но она упрямо продвигалась вперёд: не летела, а шла, сложив крылья, опустив голову и закрыв глаза.

Шестипалый приземлился перед принцессой и расправил крылья, на мгновение защитив её от бури. Она отёрла с щёк песок и взглянула на Шестипалого, удивлённо моргая.

– Куда ты идёшь? – спросил тот.

– За своей любимой короной, – уверенно ответила Пламень. – И не пытайся меня остановить, верзила!

Шестипалый склонил голову.

– За какой ещё короной?

– За той, что Агава украла и спрятала где-то здесь, если верить Верблюду, которому это сказал Пал, а они лучшие друзья, так что это чистая правда, и я хочу вернуть её, ведь она МОЯ, мамочка подарила её мне. – С этими словами Пламень вдруг уселась и задрала подбородок. – Если только ты не принесёшь мне её. О-о, отличная идея!

– Нельзя, – ответил Шестипалый. – Надвигается буря. – «Рискну предположить, вся эта история – один большой обман, и тут не обошлось без Огонь и Ожог», – подумал он. – Нам нужно вернуться во дворец.

– НЕТ! – крикнула Пламень. – Я хочу забрать своё.

Принцесса попробовала протиснуться мимо Шестипалого, но ветер тут же подхватил её крылья и отбросил Пламень назад, на песок.

– Ай! – вскрикнула она, пытаясь сесть. – Это больно! Что-то сделало мне больно!

Шестипалый обернулся. Огромная стена облаков пыли, простиравшаяся от песка до самого неба, быстро надвигалась и вот-вот могла обрушиться на них. На королевские церемонии уже не было времени.

– Нам надо уходить! – закричал Шетипалый, хватая принцессу, прижимая её крылья к бокам и взмывая в воздух.

– Моя коро-о-о-о-о-о-о-о-о-о-она! – вопила Пламень. Она уткнулась ему в плечо и прорыдала всю дорогу до дворца.

Принцесса была тяжелее, чем казалось, но теперь ветер помогал им, гнал перед самым ураганом. Подлетев ближе, Шестипалый заметил, как одна за другой захлопываются двери, закрываются окна во всём дворце. Драконы готовились к бешеной атаке песчаной бури.

«Подождите, – повторял в отчаянии Шестипалый. – Подождите нас. Мы близко».

И вот наконец, когда силы его были уже на исходе, а облако пыли, казалось, ещё чуть-чуть – и повиснет у него на хвосте, он увидел на одной из стен открытый ставень. Из окна высовывался Бархан, размахивая белой тряпкой и тем самым привлекая его внимание.

Шестипалый ускорился, сделал последний рывок и влетел в открытое окно, развернувшись в воздухе так, чтобы Пламень упала на него. Тормозя, они проскользили через всю комнату под крики разбегающихся в разные стороны драконов.

– Вы что, всю пустыню с собой притащили?

– Идиоты! До последнего, что ли, дожидались?

– Разве вы никогда не слышали про песчаную бурю?

– Надо было вас снаружи оставить!

– Эй, это же принцесса Пламень, – сказал один из драконов, и в комнате повисла тишина.

Шестипалый моргал, глаза слезились от набившегося в них песка. И хотя картинка перед глазами размывалась, он всё-таки смог разглядеть, что оказались они в одном из больших залов, где Оазис устраивала торжества и танцы. В обычные дни зал заливал солнечный свет, но сейчас было темно: все ставни и двери закрыты, пространство освещало всего несколько факелов, круги тёплого света бликами отражались на чешуе и в тёмных глазах драконов, собравшихся вокруг Пламень и Шестипалого.

Он выпустил из лап принцессу и сел, пытаясь сгрести в кучу хоть часть песка, сыпавшегося с его крыльев на пол.

– Р-Р-Р-Р-Р-Р! – взревела Пламень, оттолкнув Шестипалого. Она вскочила на лапы и встряхнулась всем телом, разметая по комнате и по драконам, стоявшим рядом, целые тучи песка. – Ты всё испортил, и теперь мне её не найти! МА-А-АМА!

– Твоя мать защищает дворец от бури, – сказал высокий, крепкий дракон, протолкнувшийся сквозь толпу ближе к ней. – Так что можешь объяснить мне, что ты делала так далеко от дома.

Пламень выпятила грудь.

– Ты мне не указ!

– Не совсем так, – строго сказал дракон. – Я твой отец.

Шестипалый постарался стряхнуть с лица песок, чтобы получше рассмотреть мужа королевы. Угля большинство песчаных называли королём, хотя власти у него было ровно столько, сколько давала ему Оазис. Порой он повсюду сопровождал королеву – на совещаниях и дипломатических встречах, а потом они могли вдруг разругаться в пух и прах, и короля на долгие месяцы изгоняли из дворца.

По мнению родителей Шестипалого, безопаснее всего было обращаться к Углю вежливо и уважительно, но сближаться с ним не стоило: кто же захочет, чтобы ему тоже досталось от королевы в следующий раз, когда Уголь впадёт в немилость?

Пока Пламень пространно и путано рассказывала о своих друзьях и украденной короне, Шестипалый обернулся и увидел у себя за спиной Бархана с выпученными глазами.

– Это было жутковато, – сказал тот. – Я думал, вы не вернётесь.

– Но вернулись же. – Шестипалый пожал плечами. – Надо бы мне смыть с себя весь этот песок в одной из ванн.

– Отец, – раздался недовольный голос, прорвавшийся через подробнейший рассказ Пламень. – Тебе не мешало бы узнать имя дракона, который подверг нашу маленькую сестру такой чудовищной опасности.

По спине Шестипалого пополз холодок. У него на глазах толпа расступилась, и вперёд выступила принцесса Ожог. Её обсидианово-чёрные глаза в упор смотрели на Шестипалого. Он буквально ощущал, как она разбирает его по косточкам и вешает на него ярлык – что-то вроде «Досадная помеха» или «Идиот, который разрушил мой план».

– Это не он отвёл туда принцессу! – воскликнул Бархан, оборонительно задирая хвост. – Он увидел её там и спас – вот что он сделал!

– А, – ответила Ожог. Её хвост тихо стукнул по полу. – Ничего себе. Вот это герой.

– Это правда, – уже тише сказал Бархан. – Герой и есть. Его зовут Шестипалый. А я, кстати, Бархан.

– Шестипалый?! – перебила его Пламень. Она вывернулась из лап отца и бросилась осматривать когти Шестипалого. – Фу! Во имя трёх лун! У тебя и правда по шесть когтей на каждой лапе! Это ужас как странно! И ты меня трогал этими лапами!

Она в упор смотрела на его лишние когти, а когда Шестипалый сложил лапы на груди, резко отскочила назад.

Его щёки пылали. Уже много лет никто не насмехался над ним за необычные когти – ещё с первого месяца в игровой. Он всегда доказывал, что это совсем не важно – он такой же полноценный дракон, как и любой другой. Когти никак не влияли на его способности. Они просто… выглядели странновато.

– Фу-у-у-у-у-у, – пренебрежительно протянула Пламень. Она выставила перед собой лапы и осмотрела свои прекрасные когти правильной формы, украшенные тремя сияющими перстнями. – Как хорошо, что у меня когтей ровно столько, сколько надо.

В этот миг Шестипалый в глубине души пожелал, чтобы Пламень никогда не стала королевой песчаных.

– Я уверен, моя дочь пытается сказать «спасибо, что спас мне жизнь», – вставил Уголь. Он осторожно оттянул Пламень от Шестипалого и подвёл к зеркалам на стене зала. Маленькая песчаная посмотрела на своё отражение, ужаснулась и, продолжая возмущаться, поспешила к ваннам.

– Нам следует наградить храброго героя, – промурлыкала Ожог, чуть приблизившись к Шестипалому. – Я уже представляю, в каких миссиях ему не будет равных…

«И из каких миссий я вряд ли вернусь живым», – с содроганием подумал Шестипалый.

– У меня есть идея получше, – перебил её Уголь. Ожог бросила на него взгляд прищуренных глаз, но он, кажется, и не заметил. – Храбрый, сильный, отлично летает для своего возраста – не хочешь ли ты вступить в ряды армии, Шестипалый? Такому солдату, как ты, мы найдём применение. Ты мог бы быстро стать капитаном, а может, в один прекрасный день и генералом.

– Если такова воля королевы, – ответил Шестипалый. Пожалуй, это безопаснее, чем любой из планов Ожог. Мать была бы не против. Да и труд солдата очень нужный, разве нет? Даже в мирное время всё равно то и дело случались стычки с небесными и ледяными.

– Я позабочусь об этом, – кивнул Уголь.

Шестипалый почувствовал, как его ткнули в бок. Обернувшись, он поднял хвост для атаки, но увидел сверлившего его взглядом Бархана.

– Э-э… – протянул Шестипалый. – Мой, э-э… Мой друг Бархан тоже помогал.

– Правда? – удивился Уголь. – Ты тоже хочешь вступить в ряды армии, драконёнок?

– Да, прошу вас! – выпалил Бархан.

– Хм-м. Ты ещё маловат, но, думаю, сможешь пройти базовую подготовку. Вы оба будете записаны в один батальон.

Уголь снова кивнул, довольный собой, и ушёл.

Снаружи завывал ветер, с жуткой яростью гремя ставнями. Шестипалому казалось, что завтра его заставят выметать песок из каждой щели во дворце.

Однако этого не случится, если Уголь выполнит своё обещание. Тогда вместо уборки Шестипалый начнёт обучаться военному ремеслу и зашагает навстречу новому будущему. Видимо, ещё и с новым другом; Бархан сиял, улыбка его растянулась до ушей – как будто Шестипалый спас его, а не Пламень.

Почувствовав на себе тяжёлый взгляд, Шестипалый обернулся и заметил, как недобро посмотрела на него Ожог, прежде чем выскользнуть из зала.

«Нельзя забывать, что теперь у меня есть и новый враг. И новая причина желать королеве Оазис долгих, очень долгих лет жизни».

* * *

В ту ночь, когда умерла королева Оазис, Шестипалый и Бархан были свободны от своих обязанностей. Вернее, только от своих солдатских обязанностей: их приставили присматривать за рыдающим принцем, чтобы он не сделал ничего, о чём впоследствии пожалел бы.

– Она пропала, – всхлипнул Искр, уронив голову на лапы, а крылья на стол. Несколько стаканов кактусового сидра полетели на пол и разбились у его лап. – Я никогда её не увижу.

Два его брата обменялись сердитыми взглядами над головой Искра.

– Ты сам виноват, – сказал Палящий. Он оттолкнул когтями осколок стакана и указал Бархану, чтобы тот подмёл. – Если бы ты не довёл до этого, маме не пришлось бы вмешаться.

– Ты же знаешь, что она думала о нашей женитьбе, – согласился Обжог. – И всегда знал.

– Да, тут всё просто, – кивнул Палящий. – Никакой женитьбы, никаких драконят, никаких лишних наследников, от которых одни проблемы. И пока мы следуем правилам королевы, она нас не трогает.

– Неужели ты не мог сделать всё это проще, как мы? – добавил Обжог. – У меня вот три подружки, всё это несерьёзно, и все абсолютно счастливы. И защищены. – Он приподнял когти, чтобы Бархан смог убрать под ними.

Шестипалый поставил на стол очередной кувшин сидра.

– Но Пальма была другой! – воскликнул Искр. – Я любил её. Мы бы исчезли навсегда и больше не возвращались! Маме бы не пришлось с нами встречаться! – Он поднял заплаканные глаза и с мольбой посмотрел на Шестипалого. – Ты что-нибудь слышал? Знаешь, где она?

– Нет, – смущённо признался тот. – Простите.

Шестипалый рад был оставаться в неведении и крайне признателен, что не стал одним из солдат, которых отправили разбираться с зазнобой Искра.

– Искр, ну хватит. – Обжог присел рядом с младшим братом и обнял его одним крылом. – Ты не дурак. Ты прекрасно понимаешь, что она мертва.

– Нет! – прокричал Искр, отталкивая его. – Этого не может быть! Наша мать жестока, но такого она бы не сделала.

– Ещё как сделала бы, – сказал Палящий. – Ты действительно не помнишь наших тёток? Они исчезли точно так же, как Пальма.

Шестипалый отступил к дальней стене, где мог встать и смотреть в окно. Он не любил напоминаний об ужасных вещах, которые совершала королева Оазис, стараясь удержаться на троне, – и что бы она ни сделала с Пальмой, ударило слишком близко. Шестипалый знал её. Она успела недолго поработать на кухне вместе с его отцом, ещё до того как Зыбуна и Угля скосила странная болезнь, вспыхнувшая во дворце.

Пальма была милой, умной и кроткой; она обожала Искра и смертельно боялась Оазис. Она бы ни за что не настраивала своих драконят против нее. Шестипалый думал, они с Искром благополучно скроются в пустыне и никогда больше не побеспокоят королеву.

Но их схватили при попытке побега, и теперь Пальма исчезла; скорее всего, она и впрямь впредь никого и никогда больше не побеспокоит.

Шестипалый вздохнул, глядя на три полумесяца, поделившие небо на части. И тут над его головой промелькнула огромная тень. Неужели это… королева? Куда она улетала из дворца в этот поздний ночной час?

Это было странно.

– Почему бы ей просто не убить и меня? – ревел Искр.

Снова раздался грохот, и ещё один стакан разбился вдребезги.

Бархан проскользнул к Шестипалому.

– Эй. Слышал, что сказала обо мне сегодня генерал Игла?

– Думаю, нечто невероятное, – улыбнулся другу Шестипалый.

После стольких лет их до сих пор ставили в пару, кто бы ни отдавал приказ и какое бы дело им ни поручали. Шестипалый дослужился до полковника армии песчаных, а Бархан всегда отставал от него буквально на несколько шагов – сейчас он был капитаном, но со дня на день мог стать майором.

– Она сказала, что я самый подающий надежды офицер из всех, кого она видела. – Бархан задрал подбородок, сияя от гордости. – Ещё сказала, что для песчаного у меня удивительно сильные крылья – почти как у небесного! Говорит, совсем скоро я буду командовать собственной армией.

– Она права, – согласился Шестипалый. – Ты чувствуешь этот странный запах?

– Нет, – раздражённо ответил Бархан. – Не могли бы мы вернуться к разговору о моих талантах?

Шестипалый высунул нос в окно и принюхался.

– Это запах… млекопитающего. Но не одного из тех, что водятся в пустыне.

Внезапно тишину ночи прорезал неистовый рёв. Вспышка огня осветила небо за стеной дворца, за ней последовал новый вопль, дикий и мучительный – будто кого-то убивали.