Текст книги "Два благодетеля человечества"

НУХСАН: Смотри, Амалия. Количество лохотронов по земному шару уже достигло 100 тысяч. Это фантастика. За такое короткое время.

АМАЛИЯ: Да, точное количество этих лохотронов сейчас никто не знает. Появились много мошенников. Это сейчас самый выгодный бизнес.

НУХСАН: Ежедневно миллионы людей превращаются в данайцев. Фантастика! Кто такого ожидал.

АМАЛИЯ (задумчиво): Да-а… К сожалению, мы не сможем остановить этот процесс.

НУХСАН (тоже задумчиво): Да-а… Все это меня тоже тревожит. Действительно, уже его не остановить.

Звонит телефон. Амалия берет трубку. Разговаривает с кем-то.

АМАЛИЯ Господин профессор. Это к вам. Из какой-то международной ассоциации журналистов звонят.

НУХСАН (сердито): О, боже. Как они мне надоели. Как они меня достали. Они же знают, что я не даю интервью. Почему бы тебе не отключить телефон, Амалия.

АМАЛИЯ: Ну поговорите, господин профессор. Ведь неудобно. Человек ждет.

НУХСАН (берет телефоннную трубку): Алло, да…

Кабинет президента международной ассоциации журналистов Бенджамина Коха.

БЕНДЖАМИН (по телефону): Здравствуйте, господин профессор. Это вас беспокоит президент международной ассоциации журналистов Бенджамин Кох.

НУХСАН (по телефону): Здравствуйте, я слушаю вас.

БЕНДЖАМИН: Мы знаем как вам надоели журналисты, как вы их ненавидите. Действительно, очень трудно выдержать такое сверхвнимание к своей персоне.

НУХСАН: Если можно, покороче. Скажите, что вам нужно? Сразу предупреждаю, я не даю никаких интервью.

БЕНДЖАМИН: Я знаю. Но вы тоже пожалейте нас, журналистов. Сами знаете, какой огромный интерес к вашей персоне у народа. Дайте хоть последнюю пресс-конференцию. Больше мы вас тревожить не будем. Даю клятву от имени всех журналистов.

НУХСАН: Какую пресс-конференцию?

БЕНДЖАМИН: Часовую. В течение часа вы будете отвечать на вопросы журналистов. Будут присутствовать только избранные журналисты ведущих масс-медиа мира. Это просьба всего журналистского сообщества, господин профессор.

НУХСАН (через некоторое время): Я подумаю…

***

Большой тронный зал диктатора Пол Копа. Пол Коп сидит на троне. Рядом стоят несколько охранников. Входит Белшебир.

ПОЛ КОП: Подойди сюда, дорогой Белшебир.

БЕЛШЕБИР: Здравствуйте, товарищ Пол Коп.

ПОЛ КОП: Почему не обращаешься ко мне на «ты»? Помнишь нашу революционную молодость? Садись, садись…

БЕЛШЕБИР: А как же, товарищ…

ПОЛ КОП: Да, брось ты эту официальщину. Помнишь наше подполье? Как мы на стены клеили листовки? Помнишь, какие террористические акции устраивали? Эти взрывы бомб, гранат. Как мы тогда рисковали собой. А-а…

БЕЛШЕБИР: Да-да. У нас с вами славное революционное прошлое.

ПОЛ КОП: Боевое, боевое, товарищ Белшебир! А наши друзья, соратники, какие были революционеры, настоящие, стойкие – Зиновьев, Каменев, Троцкий, Тухачев… Какие это были люди беззаветно преданные революции. И как я их уничтожал… А-а…

БЕЛШЕБИР (дрожа от страха): Да-да, боевые товарищи.

ПОЛ КОП: Пришел и твой черед, мой милый друг!

Белшебир от страха опускается на колени. И не может вымолвить ни слова. Ртом хватает воздух.

ПОЛ КОП (вставая с места, начинает курить свою трубку): Да-а-а … товарищ Белшебир. На такие вещи надо смотреть философски. Ничто на свете не вечно.

БЕЛШЕБИР: За что, Пол Коп, за какие мои грехи вы наказываете меня?

ПОЛ КОП (приближая свое лицо к лицу Белшебира): Какие контакты ты имеешь с бывшим шефом КГБ товарищем Кранты?

БЕЛШЕБИР: Никаких, клянусь марксизмом-ленинизмом, никаких!

ПОЛ КОП: Что, я не знаю, что вы делаете за моей спиной. Он нападает с горы, а ты здесь собираешься уничтожить меня. Прекрасно, прекрасно…

БЕЛШЕБИР: Кто вам такое говорил? Я всю жизнь был верен вам.

ПОЛ КОП: Верю, охотно верю. Поэтому я тебя уничтожу, друг мой. Ты действительно мой единственный на свете оставшийся в живых друг. Всех остальных я уже уничтожил. Ты единственный на свете с кем я могу поговорить, излить свою душу. Ты стоящий и умный человек.

БЕЛШЕБИР: Не убивай меня, Пол Коп.

ПОЛ КОП: Это невозможно. Ты должен умереть! Умереть за революцию, за народ, понимаешь.

БЕЛШЕБИР: Ты не сделаешь этого.

ПОЛ КОП: Сделаю!

БЕЛШЕБИР (потеряв страх от злости): Ты жалкий урод, психопат. Столько ты людей загубил. Убивал людей миллионами. Неужели тебе не страшно перед богом (Кидается на Пол Копа, но охрана его вовремя останавливает, у Белшебира изо рта идет пена.) Я убью тебя жалкий, прыщавый, хромоногий урод. Я разорву тебя на куски…

ПОЛ КОП (спокойно): Уведите его. Привяжите к кресту. Подготовьте палача и ждите меня.

***

Город Париж, Франция. Нухсан на пресс-конференции. В зале много журналистов, телекамер.

ЖУРНАЛИСТ-1: Скажите, пожалуйста, господин профессор, сколько лет будет жить данаец?

НУХСАН Вечно. В его организме идет процесс постоянного самообновления, поэтому он не стареет.

ЖУРНАЛИСТ-2: О, Бог мой, неужели вы избавили человечество от страха смерти?

НУХСАН: Думаю, не только от страха смерти, но и от других страхов тоже. Данайцу не грозит безработица, его не пугает полиция, тюрьма. Он силен и не боится зверей, бандитов. Он не боится голода, холода и вообще не боится жить.

ДЕВУШКА-ЖУРНАЛИСТ: А он как размножается, то есть данайцы рожают детей?

НУХСАН: Нет, данайцы не размножаются. Сейчас на земном шаре живет 15 миллиардов человек. Это слишком много. Даже если половина этих людей превратятся в данайцев, то этого я думаю достаточно для земного шара. Данаец слишком свободен для семейных забот.

ЖУРНАЛИСТ-3: Меня интересует такой вопрос. Обычный человек состоит из клеток, крови и разных по функциональности органов. А ваш данаец состоит из какой-то однородной массы. Как можно в течение трех часов превратить обычного человека в данайца, у которого совершенно другая ткань, особая структура организма?

НУХСАН: Превращение, трансформация идет в три этапа. На первом этапе с человека снимается его математическая, психологическая матрица. Это просто набор цифр и букв.

На втором этапе человек распадается на мелкие атомы и молекулы. Превращается как бы в туман.

На третьем этапе человека опять собирают. Но он уже собирается по модели данайца. При этом человек полностью сохраняет свою индивидуальность, свои мысли, свой облик.

ЖУРНАЛИСТ-4 (некрасивая дама среднего возраста): Это правда, что старик в процессе превращения в данайца может помолодеть?

НУХСАН: Совершенно верно. При выходе из лохотрона человек полностью сохраняет свой прежний облик. Но данаец думает всем телом, то есть мозг у него не только в голове. Его думающие клетки расположены по всему телу. Поэтому данаец своими мыслями постепенно может изменить свое тело, свою внешность, рост и другие параметры. То есть он выбирает свою внешность, свой возраст сам.

ДАМА ЖУРНАЛИСТ: О-о-о… как это чудесно.

ЖУРНАЛИСТ-1: Каковы его социальные навыки?

НУХСАН: Никаких навыков! Он живет сам по себе. Как хочет так и живет.

ДЕВУШКА ЖУРНАЛИСТ: Правда ли, что детей невозможно превратить в данайцев?

НУХСАН: Да, данайцем можно стать только с 14 летнего возраста. Никак не раньше.

ЖУРНАЛИСТ-5: А вы сами, господин профессор, когда превратитесь в данайца?

НУХСАН: Только после того, когда последний человек на земле превратится в данайца.

ЖУРНАЛИСТ-5: Почему?

НУХСАН: Потому что я хочу увидеть, к чему привело человечество мое открытие. Каков результат? Я мечтал что на земле появится сообщество независимых, свободных от всех оков людей. Самое главное, я предполагал что все люди будут счастливы. Но, сейчас у меня появились большие сомнения, относительно будущего данайцев…

***

Огромное помещение. Посередине барьер. Много охранников. На высоком постаменте, к большому деревянному кресту, в позе Христа привязан Белшебир. Входят Пол Коп, его жена Ева Брамиан и многочисленная свита. Все рассаживаются по местам. Они пришли наблюдать за казнью и насладиться страданиями Белшебира.

ПОЛ КОП: Я весь дрожу от предвкушения наслаждения. Как представлю, каким истошным голосом будет орать и извиваться Белшебир, так по моему телу идет дрожь наслаждения. Это как наркотик!

ЕВА БРАМИАН (жеманно): Ф-у, ф-у, какая гадость! Неужели такие извращения доставляют тебе наслаждение?

ПОЛ КОП: После революции мы насаждали красный террор. Миллионы людей подверглись пристрастному допросу, их избивали, выбивали признания. Их замучили в застенках, в тюрьмах. Тогда появилась особая каста садомазохистов, получающих удовольствия от истязания людей, и их страдании. Возможно это заложено в самой природе человека. Не знаю, но мы дети ревлоюции, и ничто человеческое, то есть кроваво-садистское нам не чуждо, многоуважаемая Ева!

ЕВА БРАМИАН: Уж не захотите ли подвергать меня таким пыткам, мой генералиссимус?

ПОЛ КОП (внимательно смотрит на Еву): А, что это идея! Почему бы нет? Ладно. Я шучу. Пожалуй, можно начинать. А где же министр культуры, товарищ Анселим?

АНСЕЛИМ (привставая): Я здесь, товарищ Пол Коп.

ПОЛ КОП: Прекрасно! Палач, начинайте! Не затягивайте представление, быстрее.

Палач включает ток. Регулирует какие-то приборы. Держит в руке что-то наподобие толстой палки со шнурами. Эту палку он приближает к Белшебиру. Лицо Белшебира искажено от страха и унижения.

Палач толстой палкой касается тела Белшебира. Белшебир издает пронзительный крик от боли.

ПОЛ КОП: Слишком сильно, палач. Его страдания должны длиться семь дней. Семь дней и семь ночей! Бог любит семерку. Нельзя ему раньше времени умереть!

Палач начинает что-то регулировать на своем приборе.

БЕЛШЕБИР (кричит): Пол Коп, друг мой, отпусти меня, дорогой. Я не могу, я не выдержу, Пол…

ПОЛ КОП: Не могу, друг мой, не могу. Держись и крепись! Вспоминай о замученных в застенках революционарах, о своих духовных братьях. Все, кто борется за народ, должны умереть в страшных страданиях и мучениях. (С издевкой) И ты попадешь на небеса!

Палач снова касается палкой Белшебира. Через его тело снова проходит электрический ток. Белшебир дергается, извивается и орет от боли.

ПОЛ КОП (плачет, сквозь слезы шепчет): Прости… прощай, друг мой.

ЕВА БРАМИАН (шепотом): Ты плачешь, Пол. У тебя слезы на глазах. Нас заметят.

ПОЛ КОП: Пусть увидят, мне страшно! Умирает мой лучший друг!

Я думал, что если поднимусь вверх, стану правителем, то буду самым счастливым человеком на свете, и что я осуществлю свою давнюю мечту – установлю на Земле новое, благополучное общество людей, основанных на доброте и милосердии. Вместе этого я сам стал тираном. Жизнь заставляла меня быть таким.

Нет, не стал я счастливым человеком, наоборот, может быть, я самый несчастный на этом свете. Подозреваю всех, со всех сторон мне чудятся враги которые только ждут, как бы скинуть меня с трона. Каждый прием пищи думаю, не отравят ли меня на этот раз. Каждый выход боюсь, что меня застрелят из-за угла.

В каждом человеке вижу своего врага. Знаю, каждый из них в лепешку готов разбиться лишь бы угодить мне, льстить мне. Но, ведь любой из них, в любую секунду предаст меня даже не задумываясь.

И кто я теперь, грозный правитель или жалкий параноик, который боится собственной тени?!

ЕВА БРАМИАН: Мой генералиссимус, ты же в любой момент можешь уйти с поста. И мы будем жить в мире моей любви, купаясь в лучах беззаветной преданности влюбленных.

ПОЛ КОП: В том-то и дело! Я никогда не уйду добровольно с этого поста. Власть – это как наркотик! Это смысл моей жизни. Квинтэссенция бытия! Как только я потеряю власть – потеряю себя. Представь себе, перед тобой стоит какой нибудь жалкий подонок, и ты одним словом решаешь его судьбу. Перед тобою все дрожат. Это непередаваемое ощущение, это миг возвышения, миг полноты бытия…

Мне наплевать коммунистическая партия или партия хвостатых чертей, лишь бы я рулил. Лишь бы я был на троне.

Я теперь мечтаю стать всемирным правителем!

ЕВА БРАМИАН: Я не сомневаюсь, мой генералиссимус, ты непременно станешь Властелином мира!

ПОЛ КОП: А я сейчас, как никогда одинок! Единственный человек который мог мне возразить, дать дружескиий совет, собирается уходить на тот свет. С ним уходит целый пласт моей жизни… (Плачет навзрыд.) Прощай, мой преданный друг!

БЕЛШЕБИР (кричит): Пол, ты же знаешь, я был всегда преданным революционером, я честный, я чист перед тобой!

ПОЛ КОП: Охотно верю, друг. Но революция пожирает своих детей! Так повелось со времен французской революции.

Палач снова ударяет током Белшебира.

БЕЛШЕБИР (орет): Не могу, не могу больше. Лучше сразу убей меня, Пол. Я прошу, не могу выдержать такие боли.

ПОЛ КОП: Не могу, друг. Ты должен умереть в страшных страданиях. Ты понимаешь. Это твоя последняя и страшная, трагическая, возвышенная Голгофа, друг мой… Какое огромное наслаждение доставляют мне твои предсмертные судороги и вопли, друг мой. Это наивысшее наслаждение на свете.

Палач снова испытывает его током. Белшебир стонет от боли, и плачет.

ПОЛ КОП: Поплачь, друг, поплачь. И вспомни, скольких людей ты замучил в свое время. Ты тоже, наверное, получал наслаждение, когда истязал их, бил, вырывал ногти, выкалывал глаза… да-да? Отвечай, Белшебир.

БЕЛШЕБИР: Да-да… О бог мой, как я был не прав!

Палач заново включает электрошок. Белшебир орет нечеловеческим, диким голосом.

БЕЛШЕБИР: Пол… Пол, слышишь меня? Твое одно слово и меня расстреляют. Пусть застрелят меня, богом прошу!

ПОЛ КОП: Не могу, друг, не могу. Ты должен искупить страдания тех тысяч людей, которых ты сам собственноручно истязал.

БЕЛШЕБИР: Гнида ты…

ПОЛ КОП (шепотом): Так и есть (плачет).

Белшебир уже потерял сознание, у него изо рта пошла кровь. Пол Коп встает с места, вместе с ним встает его многочисленная свита. Пол Коп поет «Интернационал» и другие тоже поют:

 
Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И смертный бой вести готов.11
  Текст Эжен Потье, музыка Пьер Дегейтер.


[Закрыть]
 

Все лицо Пол Копа в слезах. На лицах других людей страх и омерзение, все они знают, что в любой момент могут оказаться на месте Белшебира. Наступает кульминация всего действия!

Глава третья.
Расцвет разрушения

Огромный цех. Тишина. Вокруг никого. Станки стоят. По цеху бродит хозяин. Его зовут Даррен.

ДАРРЕН: О боже, где люди? Куда все подевались? В рабочее время никого нет. Ни заказчиков, ни клиентов, ни рабочих. Нет поставщиков. Сгорим к черту. Работать некому. Никто покупать не хочет. Никому ничего не надо.

Видит сидящего на бревне мастера Винсента.

ДАРРЕН: Эй, мастер, где люди?

ВИНСЕНТ: Ты что не видишь, никого нет.

ДАРРЕН: А ты что делаешь? Почему не собираешь людей? Ты же отвечаешь за производство. За такое отношение к работе я вообще уволю всех.

ВИНСЕНТ: Плевать они хотели на твою работу вместе с тобой. Они все сейчас данайцы.

ДАРРЕН: Ты что мелешь? И вообще, что с тобой, что это ты вдруг такой смелый стал?

ВИНСЕНТ: Я тоже данаец!

ДАРРЕН: Да что творится вообще, куда ни пойдешь везде только и слышишь: данайцы… данайцы. А работать кто будет?

ВИНСЕНТ: Никто. Зачем работать? Ради чего?

ДАРРЕН: Обанкротимся. Я кредит еще полностью не погасил.

ВИНСЕНТ: Мой тебе добрый совет: иди, трансформируйся – стань данайцем. И все, больше тебе не понадобится ни денег, ни работы, ни цеха твоего, и вообще тебе ничего не надо будет. Ни о чем голова не будет болеть.

ДАРРЕН (кричит): Не хочу я быть данайцем! Я хочу работать, развивать свое дело.

ВИНСЕНТ: Ну развивай, стань за станок, паши, работай. Только знай, твоя продукция уже никому не нужна, твою мебель никто не будет покупать. И вообще никому ничего не нужно. Понимаешь.

Даррен ходит взад и вперед около Винсента.

ДАРРЕН: Ты какой-то странный сегодня.

ВИНСЕНТ: Никакой я не странный. Я трансформировался и все. Я теперь данаец. Понимаешь.

ДАРРЕН: Зачем тогда пришел?

ВИНСЕНТ: Посмотреть на твои страдания. Мне это доставляет удовольствие. Раньше ты орал на всех, пугал, сердился. Ты был хозяином, мог наказать, вышвырнуть людей с работы. Ты был маленьким диктатором, упивался своей властью. А теперь ты кто? Никто! Жалкий подонок. Вот ты кто!

ДАРРЕН: Я тебе поукорочу язык.

Даррен угрожающе двигается к Винсенту.

ВИНСЕНТ (спокойно): Не советую. Я сейчас слишком силен. С одного удара могу вывернуть все твои внутренности.

Даррен стоит около Винсента и тяжело дышит.

ДАРРЕН: Ну хорошо, я подонок! Мой мебельный цех стоит. Другие цеха, заводы тоже стоят. И что будет? Фабрики стоят, на стройплощадках никого нет. Города, деревни постепенно пустеют. Все уходят куда-то… И что будет? Что будет со страной, с государством? Что будет с нацией?

ВИНСЕНТ: Ничего не будет. Не будет ни государства, ни страны. Государство появляется там, где есть господство одного над другим. Кому нужно твое государство?

ДАРРЕН: Ну загнул ты, братец…

ВИНСЕНТ: Да-а, как ни странно свершилась мечта коммунистов – больше нет эксплуатации человека над человеком. И нет работодателей, которые превратили работников в своих современных рабов.

И такие гниды как ты… (кивает на Даррена) больше не будут понукать других. Не будут заставлять пахать с утра до вечера, за жалкие копейки… угрожая чуть-что увольнением…

И, как все это странно…

***

Страсбург. Франция. Международный форум. Большой круглый стол. Собрались президенты, премьер-министры, представители пятидесяти ведущих стран. На столах маленькие флажки и названия стран. Здесь присутствует и Пол Коп.

ВЕДУЩИЙ: Уважаемые президенты, уважаемые премьер-министры и другие высокопоставленные гости из разных стран. Ведущей темой нынешнего форума, как вы знаете, является проблема «данайства». Все мы знаем, какую важную роль играет для судьбы человечества проблема данайства. Еще несколько лет назад казалось, что трансформация людей в данайцев принесет человечеству огромные блага. Но сегодня ясно, что такая трансформация несет с собой большие проблемы. Даже угрожает самому существованию человечества в нынешнем виде.

На эту тему можно много говорить. Я хотел бы предоставить слово Президенту Франции господину Жан Жаку Даймону.

Президент Франции Жан Жак Даймон отрывается от бумаги и оглядывается вокруг.

ПРЕЗИДЕНТ ФРАНЦИИ: Господа, Президенты, уважаемые Премьер-министры и другие гости. По существу проблемы у меня накопилось много информации. Наши города и деревни пустеют, дорогие мои друзья. Люди, превращаясь в данайцев, уходят с насиженных мест куда-то. Они бродят везде, ничем не занимаются. Бросают своих детей, свои семьи. Брошенных детей нам приходится собирать в приютах, кормить, одевать и обучать. Сколько это может продолжаться? Настанет день, когда даже в приютах будет некому работать. Тогда, что будет с этими детьми, умирать им с голоду?

Или возьмите проблему атомных станций. Сейчас многие атомные станции останавливаются, потому что уже энергия не требуется в прежнем количестве. Эти станции как-то надо законсервировать. Сейчас у нас для этого дела не хватает людей. Ежедневно по своему желанию миллионы людей трансформируются в данайцев. Очереди на лохотроны только увеличиваются. Что делать?

Мне кажется, что основы государственного управления разрушаются. Сами знаете, только сильное демократическое государство может обеспечить права человека, гарантии его безопасности.

Неужели, друзья мои, человечество превратится в неуправляемое стадо бродящих по белому свету непонятных существ. Друзья мои, я в отчаянии.

Пауза. Сидящие за столом тихо переговариваются.

ВЕДУЩИЙ: Слово имеет Президент Республики Авалония Леннард Кимберли.

ПРЕЗИДЕНТ РЕСПУБЛИКИ АВАЛОНИЯ: Господа, я хотел бы обратить ваше внимание на такую проблему. При нынешней форме существования человечества, то есть, когда люди объединены в государства была возможность глобального объединения всех людей. Существовала ООН. Существовали другие международные организации, при помощи которых можно было обсуждать и решать практически все проблемы, возникающие на пути человечества. Существовало международное законодательство.

Можно было сказать, что человечество едино, несмотря на многие противоречия. А что будет теперь с мировым сообществом? Неужели нас ожидает мировой распад?

Неужели мировое сообщество людей превратится в ничто? Не будет никакого объединения людей.

И что мы получим в итоге. Группы людей бредущих неизвестно куда. Это даже не стая, не толпа, это отдельные люди, неизвестно ради чего существующие.

А если перед человечеством возникнет какая-то глобальная проблема, решить которую можно только сообща, усилием всех людей планеты? А если потребуется передовая техника для решения этих проблем? Ведь техника сейчас уже никому не нужна. Она заброшена.

Что тогда? Во что превращается человечество, и вообще будет ли какое либо сообщество людей? Данайцы ведь никак не объеденены. Как мы назовем этих «бредущих» по планете толпы людей?..

Пауза. Все молчат.

ВЕДУЩИЙ: Слово имеет Генеральный секретарь коммунистической народной республики Санораиды господин Пол Коп.

ПОЛ КОП: Спасибо, господа. Как известно, я очень редко выступаю на подобного рода совещаниях высокого уровня. Но в данное время в мире сложились очень тревожные для судьбы человечества обстоятельства. И это заставляет меня присутствовать здесь и выступать перед вами.

Думаю, что здесь очень точно выразился уважаемый президент Франции. Да, сегодня основы государства и семьи разрушаются. Государственная форма управления человеческим обществом постепенно уходит в прошлое. Остаются бесхозными горы всякого оружия, в том числе ядерного оружия. А ведь это очень опасно. Позвольте спросить – что будет с человеком, с земным шаром?

Есть определенная категория людей, привыкших повелевать над другими. Вы можете назвать их диктаторами, или по другому, как хотите. Я принадлежу к их числу. Я даже не могу представить себя без привычного мне президентского кресла. Я должен повелевать! Я должен решать судьбы – казнить или миловать! Без этого я не представляю свою жизнь.

Я не разрешил в своем государстве Санораиде строить ни единого лохотрона. И все проблемы, которые существуют в ваших государствах, у меня нет.

Поэтому, чтобы спасти оставшуюся часть человечества, я предлагаю создать единое государство во всем мире.

Естественно, под моим руководством. Я уничтожу все лохотроны. Я запрещу всякую трансформацию. Я спасу общество в традиционном виде. Я знаю, что самое эффективное управление обществом – это управление страхом.

Присутствующие оглядываются по сторонам, но все молчат.

ВЕДУЩИЙ: Предложение президента Санораиды, думаю, конечно, оригинальное. Но запретить деятельность лохотронов на нынешнем этапе считаю невозможным. Такие попытки в некоторых странах привели к кровопролитным противостояниям. Огромные массы людей нуждаются в существовании лохотронов. Поэтому, здесь политики бессильны. А политика страха на данном этапе когда в армии и в силовых структурах идет процесс разложения просто невозможна.

Слово имеет…

***

Дом на окраине города. Обычная семья. Отец (его зовут – Хуан), мать (ее зовут – Лолита), двое детей.

ЛОЛИТА: Хуан, неужели и ты прошел через этот проклятый лохотрон?

ХУАН: Да. Я трансформировался в данайца.

ЛОЛИТА: А где ты достал деньги на это?

ХУАН: Разбил копилку.

ЛОЛИТА: О боже, ведь я запретила тебе делать это.

ХУАН: Твои запреты уже для меня до лампочки.

ЛОЛИТА: Подлец! Ты подумал о наших детях? Куда я их дену теперь? Чем я кормить их буду?

ХУАН: Сдавай в приют.

ЛОЛИТА: Приюты везде переполнены… Сейчас все сдают. И вообще, как я могу сдать своих детей? Ведь без них я погибну. Кому нужны мои дети? В этом приюте кто будет присматривать за ними? И если все превратятся в бездельников как ты, то скоро эти приюты тоже закроются. Кто их будет содержать? Государство?

ХУАН: Перестань причитать.

ЛОЛИТА: Ты скотина, почему не подумал о детях прежде чем превратиться в данайца?

ХУАН: А что мне осталось делать? Все предприятия вокруг позакрывались. Нигде на работу не берут. Никто ничего не производит. Никто ничего не покупает. Нет работы. Ну сама подумай, как я буду кормить вас без работы? Просто сидел бы на ваших шеях и все. Я здоровый, крепкий мужик, без работы буду только обузой для вас.

ЛОЛИТА: О Хуан, что мне делать с детьми, с собой? (громко плачет)

ХУАН: Трансформируйся. Кажется, у нас осталось еще немного денег. Как раз хватит на тебя.

ЛОЛИТА (плачет): Не могу. Не могу бросить детей. Лучше я умру, чем их брошу.

ХУАН: Тогда я не знаю, что делать. Ты можешь позаботится о них, после того как станешь данайкой.

ЛОЛИТА: А ты что теперь будешь делать?

ХУАН: Ничего. Буду шляться здесь. Постараюсь помочь тебе и детям. Когда вам надоем, уйду куда глаза глядят.

ЛОЛИТА: А ведь когда-то ты любил меня и детей тоже.

ХУАН: Когда-то любил… Да будь она проклята моя прошлая жизнь. Я рад, что освободился от всех забот, обязанностей. Сейчас я совершенно свободен. Мне теперь не приходится работать с утра до вечера, чтобы выжить, чтоб прокормить семью. А ведь это так прекрасно.

***

Страсбург. Франция. Идет Международный форум. К Пол Копу подходит один молодой человек.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Господин президент, вы не могли бы пройти в малый зал? Там вас ждет очень важная весть.

ПОЛ КОП (встревоженно): А что случилось?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Не могу я сейчас ничего сообщить вам. Очень важно, чтобы вы прошли туда.

ПОЛ КОП: Ну хорошо.

Пол Коп встает и идет вместе с молодым человеком. За ними идут двое телохранителей Генерального секретаря. Пол Коп проходит в малый зал. Там на стене огромный экран. По экрану выступает бывший шеф КГБ Санораиды Кранты.

КРАНТЫ: …Таким образом, правление кровавого диктатора Пол Копа свергнуто. Все его сторонники арестованы и уничтожены. Сейчас мои люди поехали в Францию и в другие страны. Они получили задание уничтожать Пол Копа на месте. Таким образом, где бы ни находился кровавый диктатор, мы его найдем и уничтожим.

Я поздравляю доблестный народ Санораиды с избавлением от кровавого диктатора Пол Копа и установлением подлинно демократического социалистического строя в Санораиде. Призываю всех граждан соблюдать законность и порядок на местах.

ПОЛ КОП (в бешенстве): Гадина, уничтожу…

***

Берег моря. Песок. На берегу Нухсан и Амалия. Оба раздетые, лежат на песке. Кроме их нет никого.

АМАЛИЯ (наклоняясь к Нухсану, целует его в губы): Ты гений, профессор. Ты мессия.

НУХСАН: А это разве имеет какое-то значение.

АМАЛИЯ: Я люблю тебя, господин профессор.

НУХСАН: Ты будешь жить вечно, Амалия. А я так и останусь человеком. И помру скоро.

АМАЛИЯ: Я опять превратилась в человека.

НУХСАН: А это возможно?

АМАЛИЯ: Да, разве ты не знал, что существует такая технология?

НУХСАН: Ну зачем ты снова стала человеком? Зачем тебе это?

АМАЛИЯ: Я превращусь в данайку только вместе с тобой. Я сама себе дала такую клятву.

НУХСАН: Ну зачем такие жертвы?

АМАЛИЯ: Это не жертва с моей стороны. Просто, так сказать, ты наиболее полно выражаешь … мою сущность.

НУХСАН: М-м-да… Довольно интересные доводы. Но, кто это идет сюда? Кто они?

Нухсан указывает пальцем вдаль, откуда идут три человека. Они приближаются. Двое из них данайцы – Лемюэль и Орошогн. Третий – Пол Коп.

НУХСАН (иронично): Ба-а. Какие важные персоны пожаловали к нам. (Встает и демонстративно кланяется). Господин президент, какими судьбами?

Пол Коп злобно молчит. Нухсан здоровается с Лемюэльом и Орошогном.

НУХСАН: Откуда вы выкопали этого «бронтозавра»?

ЛЕМЮЭЛЬ: Он скрывался в Каире. Мы уничтожили его охрану, а его самого привели к вам, учитель. Думаем, у вас есть к нему кое-какие счеты.

НУХСАН: У меня-то особых счетов к нему нет. Но те 70 миллионов человек, которых он уничтожил в концлагерях и, так называемых, великих социалистических стройках, думаю, имеют к нему бо-о-льшой счет.

(Обращаясь к Пол Копу.) Садитесь, великий кормчий… отец и благодетель всех народов, верный сын земли своей и преданный коммунист товарищ Пол Коп.

Пол Коп садится на песок.

ПОЛ КОП (злобно): Не иронизируйте, господин профессор. Мое нынешнее положение, конечно, плачевное. Но никто не может отменить, очернить тот путь, которой я прошел.

НУХСАН: Путь разрушений и убийств.

ПОЛ КОП: Нет, путь великого революционера!

Пол Коп, встает, ходит взад и вперед и начинает с волнением говорить.

ПОЛ КОП: Вы, конечно, можете отнять у меня жизнь. Но славные дела, которые я совершил, останутся в памяти людей навсегда.

НУХСАН: Какие такие славные дела?!

ПОЛ КОП: Начал я свою революционную деятельность еще в студенчестве. Мы организовали подполье и боролись против буржуа. Я никогда не был трусливым человеком. Мы организовали террористическую организацию красных социалистов. Взрывали бомбы, убивали врагов рабочего классса. Держали под страхом буржуазное общество.

НУХСАН: Вы уже тогда убивали и калечили людей?

ПОЛ КОП: Потом мы с товарищами ушли в горы. И я отпустил бороду как у Эрнесто Че Гевара. Нам удалось организовать мятеж и захватить власть в Санораиде.

НУХСАН: И превратить всю страну в концентрационные лагеря.

ПОЛ КОП: Да, я действовал жесткими методами. Но я создал сильное, современное государство. Доказал всем, что социалистическая экономика лучше рыночной.

НУХСАН: Нет, рыночная экономика всегда была сильной и эффективной. Потому что движущей силой рыночной экономики является эгоизм человека. Ничто в мире не может победить человеческий эгоизм. А движущая сила социалистической экономики – страх. Поэтому-то вы убивали много людей. Ну ладно, покончим с политэкономикой…

ПОЛ КОП: Вы меня убьете?

НУХСАН: Выбор за тобой, ты можешь или умереть или остаться в живых. Если останешься в живых, потеряешь память. И, это хорошо! Есть очень древний, очень страшный вид наказания. Начисто брить волосы преступника и надеть ему на голову шири из выйной части свежей верблюжьей шкуры. Мы тебе свяжем руки и ноги. Наденем на шею колодку, чтоб ты не мог коснуться головой земли. И оставим в пустыне на несколько дней. Когда шири высохнет, ее просто невозможно снять с головы. Она не дает волосам расти как следует, и волосы начинают расти обратно вовнутрь. И это причиняет человеку невыносимую боль. Через некоторое время человек полностью теряет память, превращаясь в бессловесное животное. В манкурта родства непомнящего… Как это тебе нравится?

ПОЛ КОП (вздрагивает от страха): Зачем вы придумали такое бесчеловечное наказание?

НУХСАН: У тебя будет много времени, чтобы самому ответить на этот вопрос. Лемюэль, Орошогн, выбрейте дорогому гостю волосы начисто. А я зарежу верблюда, приготовлю шири.

***

Буран. Снег. Север. От леса в сторону деревни едут сани, груженные дровами. На санях двое мужчин. Навстречу им идут голые мужчины и женщина. Они – данайцы.

АРТЕМИЙ: У-у. Как холодно (закутывается глубже в тулуп). Наверное, градусов этак сорок есть.

ВАЛЕНТИН: Да, крещенские морозы… (увидев голых данайцев). Не понял, кто эти голые люди, Артемий? Или мне мерещится?

АРТЕМИЙ: Где? (Увидев данайцев.) Ничего себе! И баба голая. Что они совсем офонарели?