Текст книги "Седьмой свиток"

– Он – великий человек, способный объединить нашу землю впервые за тысячу лет. Я чувствую себя ничтожеством в его присутствии, но также снова ощущаю молодость, полную радости и надежды.

Путь к монастырю занял все утро. Когда впереди показалась река Дандера, Мек Ниммур отвел своих людей в сторону от тропы, в густые кусты, послав вперед одного разведчика. Через час тот вернулся с послушниками из монастыря. Каждый из них нес большой сверток на голове.

Они почтительно приветствовали Мека и отдали свертки его людям, а потом отправились обратно по тропе в ущелье Аббая.

В свертках оказались монашеские шаммы, покрывала и сандалии. Люди Мека переоделись в ношеную и нестираную одежду, чтобы не вызывать подозрений, оставив только пистолеты. Все остальное они спрятали в пещере в известняковом утесе и приставили стражу.

Последние несколько миль по пути к монастырю прошли уже монахи, радостно встреченные «собратьями». Здесь Николас и женщины расстались с Меком, отправившись крутой тропой в фиговую рощу. Там их ждал злой и расстроенный Борис, который будто мерил лагерь шагами.

– Какого черта ты шлялась незнамо где, женщина? – рявкнул он на Тессэ. – Небось трахалась с кем попало всю ночь, а?

– Вчера вечером мы заблудились, – принялся излагать Николас заранее обговоренную с Меком Ниммуром историю. Ее придумали, дабы держать в секрете присутствие поблизости отряда партизан. Борису не стоило доверять. – Сегодня нас нашли монахи из монастыря и помогли вернуться.

– Значит, ты – великий охотник и следопыт? – прорычал Борис. – И я тебе совсем не нужен, так? А ты ведь потерялся, англичанин… Теперь мне ясно, почему ты хочешь охотиться только на дик-дика. – Русский безрадостно засмеялся и снова посмотрел на Тессэ бледными мертвыми глазами. – С тобой я позже поговорю, женщина. Иди присмотри за едой.

Несмотря на жару, Николас и Ройан проголодались. Вскоре Тессэ смогла организовать холодный ленч под тенистыми ветвями фиговых деревьев. Николас отказался от предложенного Борисом вина.

– Сегодня я снова хочу отправиться на охоту. Я уже потерял почти целый день.

– Наверное, мне надо держать тебя за руку, англичанин? Чтобы ты опять не потерялся.

– Спасибо, приятель, но я думаю, что справлюсь один.

За едой Николас толкнул Ройан локтем в бок.

– Прибыл твой поклонник, – проговорил он и кивнул головой в сторону нескладной фигуры Тамре.

Мальчик тихонько подкрался к лагерю и сидел около кухни. Как только Ройан посмотрела на него, он идиотски, восторженно улыбнулся, потом кивнул и весь изогнулся от робости.

– Сегодня я не пойду с тобой, – негромко сказала Ройан, когда Борис отвернулся. – Думаю, между ним и Тессэ будет ссора. Я хотела бы остаться с ней. Возьми с собой Тамре.

– Право слово, удивительно привлекательная альтернатива. Я ждал этого момента всю жизнь.

Продолжая ворчать, Харпер взял ружье и рюкзак и поманил за собой мальчика. Тамре оглянулся на Ройан, но она была в своей хижине. Наконец он неохотно пошел за Николасом вдоль долины.

– Отведи меня на другую сторону реки, – велел англичанин мальчику. – Покажи, как добраться до стороны, где живет священное животное.

При этой мысли Тамре приободрился и затрусил вперед, ведя Николаса по висячему мосту над розовыми скалами.

Они шли по тропе около часа, но та становилась все уже и уже, пока не закончилась на неровной, каменистой площадке среди скал, порядком разрушенных дождями и ветром. Нисколько не смущаясь, Тамре нырнул в колючий куст, и еще около двух часов они пробирались, пересекая скалистые отроги и заросшие терниями ложбины.

– Теперь я понимаю, почему ты повел Ройан другим путем, – проворчал Николас. Его голые руки исцарапали шипы, а штаны были порваны во многих местах. И все же он умудрился запомнить путь. Отныне Харпер знал, что сможет добраться сюда без особого труда.

Наконец они поднялись еще на один гребень, и Тамре остановился, указывая куда-то вниз. Там виднелись скалы над пропастью и небольшая полянка, на которой пасся дик-дик. Николас даже узнал колючее дерево на другом берегу реки Дандеры: там они сидели, когда их неожиданно окружили люди Мека.

Он передохнул пару минут и позволил себе сделать несколько глотков из фляги, передав ее потом Тамре.

«В конце концов, этот парень – монах, – размышлял англичанин. – Вряд ли у такого чертенка СПИД, верно?» И все же он тщательно вытер горлышко, когда мальчик вернул флягу.

Перед тем как начать спуск, Николас осмотрел ружье, тщательно протер линзу прицела, потом навел его на камень размером примерно с дик-дика у подножия склона, выставив самое маленькое увеличение. Теперь он был готов быстро стрелять с небольшого расстояния в густых кустах. Удовлетворенный Харпер зарядил оружие, поставил его на предохранитель и поднялся.

– Держись за мной, – велел Николас мальчику, – и делай как я.

Он принялся спускаться по склону, часто останавливаясь и осматривая кусты по обе стороны. Добравшись до родника, из которого вытекал ручеек, Николас изучил мягкую, влажную землю. Сюда приходили на водопой многие звери и птицы. Англичанин узнал следы куду и бушбока, но среди них встретились и крохотные отпечатки сердцевидных копыт намеченной жертвы.

Харпер двинулся дальше и возле куста заметил горку навоза, которой дик-дик отметил свою территорию. Всякий раз, как маленькая антилопа приходила сюда, к кучке добавлялись новые шарики размером с крупную дробь.

Охота полностью захватила Николаса. Прежние неудачи только подстегивали его стремление быть внимательнее и осторожнее. Он сосредоточился так, будто шел по следам льва, готового растерзать человека. Баронет продвигался вперед шаг за шагом, думая, куда поставить ногу, чтобы не зашуршать листьями или не хрустнуть веточкой. Взгляд обшаривал окрестности, подмечая любое движение в кустах.

Животное выдало шевельнувшееся ухо. Дик-дик стоял неподвижно, словно вырезанный из дерева, наполовину в тени, и пестрая шкурка сливалась с сухими ветками. Одно легкое движение – и все. Зверек был так близко, что Николас видел, как яркий глаз, похожий на полированный оникс, отражает свет, а длинный нос обеспокоенно шевелится. Дик-дик чуял опасность, но не мог понять, откуда она грозит.

Николас медленно-медленно поднял ружье. Через объектив он видел каждый волосок шерсти между ушами и маленькие черные рожки. Охотник навел оружие на точку между шеей и головой. Ему хотелось минимизировать повреждение шкурки, чтобы легче потом было сделать чучело.

– Вот священное животное. Да будут благословенны Бог и Иоанн Креститель! – воскликнул мальчик рядом с ним и упал на колени, молитвенно сложив руки.

Дик-дик исчез из поля зрения бурым ветром, и только шелестение кустарника отмечало его путь сквозь заросли. Николас опустил ружье и посмотрел на послушника. Тот все еще стоял на коленях, распевая хвалы и молитвы.

– Чудесно. Кажется, возеро Ройан тебе приплачивает, – сказал он по-английски, потом схватил мальчика и рывком поднял его на ноги, переходя на арабский: – Оставайся здесь. Не шевелись. Не говори. Если прочитаешь хотя бы еще одну маленькую молитву до моего возвращения, я лично ускорю твой путь к святому Петру у дверей рая. Понял?

Харпер двинулся в путь один, но маленькая антилопа была настороже. Николас видел ее еще дважды, но та лишь проносилась по кустам, не давая возможности прицелиться. Англичанин высказал мальчику из монастыря немало упреков, слыша тихий звук копыт по сухой земле, удаляющийся в непролазные заросли. В конце концов он был вынужден махнуть на охоту рукой.

Они с Тамре вернулись в лагерь после наступления темноты. Когда Николас ступил в круг света костра, Ройан вышла ему навстречу:

– Что случилось? Видели дик-дика?

– Не спрашивай. Лучше узнай все у своего сообщника. Он спугнул его. Должно быть, тот все еще бежит.

– Тамре, ты молодец, и я тобой горжусь, – заявила она.

Мальчик вел себя как щенок, которого похвалили. Удаляясь по тропе к монастырю, он хихикал и размахивал руками от радости.

Ройан была так довольна исходом охоты, что собственноручно налила Николасу виски и принесла стакан к костру, у которого охотник устало опустился на землю.

Англичанин сделал глоток, и его передернуло.

– Никогда не давайте трезвеннику наливать вам выпивку. С такой тяжелой рукой тебе надо было податься в кузнецы или метать бревна[3]3
  Метание бревен – национальный вид спорта в Шотландии.


[Закрыть]. – Несмотря на ворчание, Николас сделал еще один осторожный глоток.

Она села рядом, вертясь на месте от возбуждения. Однако Харпер не сразу заметил, что его спутница хочет поделиться с ним новостью.

– Ну что такое? Кажется, тебе не терпится что-то рассказать.

Она бросила осторожный взгляд на Бориса, сидящего по другую сторону костра, и понизила голос, заговорив по-арабски:

– Мы с Тессэ ходили сегодня в монастырь к Меку Ниммуру. Тессэ попросила меня пойти с ней, чтобы Борис… Ну в общем, ты понимаешь, о чем я.

– Примерно представляю. Ты была ее компаньонкой. – Николас сделал еще один глоток виски и резко выдохнул, едва не закашлявшись. – Ну же, – подбодрил он Ройан хрипловато.

– Сначала, пока я не оставила их вдвоем, мы обсуждали праздник Тимкат. На пятый день аббат несет табот в ущелье. Мек говорит, что к воде ведет тропа.

– Да, мы тоже это знаем.

– Здесь начинается самое интересное. Все отправляются процессией к реке. Все. Аббат, все священники, послушники, верующие, даже Мек и его люди… Все идут вниз и проводят ночь у воды. Монастырь стоит пустой целые сутки. Пустой! Там никого нет.

Николас посмотрел на Ройан поверх стакана, начиная улыбаться.

– Действительно интересно, – признал он.

– И не забудь, я иду с тобой, – сурово заявила Ройан. – Даже и думать не смей оставлять меня в лагере.

Вечером, после ужина, Николас снова зашел в домик к Ройан. Это было единственное место в лагере, где их никто не мог подслушать и где легко было остаться одним. На сей раз Харпер не стал совершать ошибку и садиться к ней на кровать. Она сидела на краешке, а он пристроился на стуле напротив.

– Перед тем как начать планировать операцию, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты подумала о последствиях?

– Ты имеешь в виду, что будет, если нас поймают?

– В лучшем случае нас выгонят из ущелья. Аббат пользуется большим авторитетом. В худшем – можно ожидать физического нападения. Это одно из самых священных мест в их религии, не стоит недооценивать этот факт. Мы затеяли очень опасное дело. Может дойти до ножа под ребро или какой-нибудь дряни в еде.

– Кроме того, мы поссоримся с Тессэ. Она очень религиозна, – добавила Ройан.

– И что еще важнее, мы, скорее всего, разъярим Мека Ниммура. – При этой мысли Николасу становилось грустно. – Не знаю, что он сделает, но вряд ли наша дружба выдержит такое испытание.

Они помолчали, обдумывая возможную цену затеи. Наконец Николас нарушил тишину:

– Кроме того, подумала ли ты о своей собственной позиции? В конце концов, это и твоя церковь тоже. А мы собираемся чуть ли не осквернить ее. Ты же верующая христианка. Сможешь ли простить себе такой поступок?

– Я подумала об этом, – созналась Ройан. – И хотя не очень рада такому положению вещей, это все же не моя церковь. Это другая ветвь коптской церкви.

– Тебе не кажется, что ты оправдываешься?

– В египетской церкви не запрещается входить даже в самые священные части храма. Лично я считаю, что запрет аббата меня не связывает, а как верующая христианка я имею право входить в любое помещение собора.

– И кто-то еще говорил, что мне надо было стать юристом, – присвистнул Николас.

– Пожалуйста, перестань, Ники. Не стоит шутить над этим. Я знаю одно: надо попасть туда, невзирая ни на что. Даже если при этом оскорбятся Тессэ, Мек и все священство, я сделаю это.

– Ты могла бы не принимать в этом участия и дать все сделать мне. В конце концов, я – старый язычник. Мои шансы на спасение нельзя ухудшить, поскольку они равны нулю.

– Нет, – возразила Ройан. – Если там есть надпись или что-нибудь в этом духе, мне надо увидеть ее. Ты хорошо читаешь иероглифы, но все же не как я. И не знаешь иератического шрифта. Я специалист, а ты лишь одаренный любитель. Я нужна тебе. И пойду вместе с тобой.

– Хорошо, тогда решили, – подытожил Харпер. – Начнем составлять план. Лучше написать список нужных вещей. Фонарик, нож, фотоаппарат «Поляроид»…

– Художественная бумага и мягкие карандаши, чтобы снимать копии любых надписей, – добавила Ройан.

– Черт! – с досадой воскликнул Николас. – Я и не подумал их взять с собой.

– Видишь, о чем я говорила. Любитель. А я взяла.

Они проговорили допоздна, и наконец Харпер бросил взгляд на наручные часы и поднялся:

– Полночь давно миновала. Я могу превратиться в тыкву в любую минуту. Спокойной ночи.

– До праздника, когда табот понесут к реке, остается два дня. Нам нечем заняться до этого момента. Что ты собираешься делать?

– Завтра я вернусь за проклятым Бемби. Он уже дважды умудрился оставить меня в дураках.

– Я пойду с тобой, – твердо заявила она, чем доставила Николасу немалое удовольствие.

– Но Тамре мы с собой не возьмем, – предупредил англичанин, выходя за дверь.

Маленькая антилопа выступила из тени колючего кустарника на свет, и в раннем утреннем свете блеснула ее шелковистая шкурка. Она не торопясь шла по узкой полянке.

Николас, часто дыша от возбуждения, наводил на нее прицел. Казалось, смешно волноваться, охотясь на такого маленького зверька, но предыдущие неудачи обострили желание достичь успеха. Кроме того, им руководила особая страсть, ведомая только настоящим коллекционерам. Потеряв Розалинду и девочек, Николас направил всю свою энергию на расширение коллекции в Куэнтон-Парке. Поэтому дик-дик стал неожиданно значить так много.

Харпер положил палец на спусковой крючок, хотя не собирался стрелять, пока зверек не остановится. Антилопа шла медленно, но все же существовала возможность промаха. Ему надо было попасть особенно точно, чтобы как можно меньше повредить шкурку и моментально убить животное.

Для этой цели Николас зарядил «ригби» цельными металлическими пулями, которые не разрываются при попадании, оставляя широкие отверстия. Эти твердые пули пробьют в шкурке маленькую дырочку диаметром с карандаш, которую таксидермист в музее сумеет как следует замаскировать.

Нервы охотника натянулись еще сильнее, когда Николас понял, что дик-дик не собирается останавливаться на полянке, а идет к густому кусту на противоположной стороне. Значит, это последний шанс подстрелить его. Баронет отверг искушение выстрелить по движущейся мишени, и, чтобы снять палец со спускового крючка, потребовалось огромное усилие воли.

Антилопа добралась до стены из колючей поросли, но за мгновение перед тем, как исчезнуть, неожиданно остановилась и сунула голову в один из низких кустов. Стоя боком к Николасу, она начала щипать листики. Голова оставалась скрытой, так что в нее стрелять было никак нельзя, но плечо торчало наружу. Охотник видел контур лопатки под сияющей красно-коричневой шкуркой. Выстрелить в сердце дик-дика было совсем несложно – надо лишь целиться пониже плеча.

Николас неторопливо навел прицел на нужную точку и мягко нажал на спусковой крючок.

В тяжелом душном воздухе прогрохотал выстрел. Маленькая антилопа высоко подпрыгнула и помчалась со всех ног. Пуля ударила подобно рапире, не сбив животное с ног. Опустив голову, дик-дик понесся прочь, как обычно делают подстреленные в сердце. Он был мертв, но бежал на остатках кислорода в крови.

– О нет, только не туда! – вскричал Николас, вскакивая на ноги.

Зверек мчался прямо к краю пропасти. Наконец он прыгнул вперед и, кувыркаясь на лету, исчез из виду, падая вниз на две сотни футов в ущелье Дандеры.

– Вот ведь невезуха! – Англичанин выскочил из-за куста, за которым они прятались, и подбежал к краю.

Ройан последовала за ним. Оба принялись вглядываться в бездонную пропасть.

– Вон он! – указала она.

– Вижу, – кивнул Николас.

Тело лежало прямо под ними, выброшенное на каменный островок в середине реки.

– Что ты собираешься делать? – спросила Ройан.

– Спуститься и достать его. – Харпер выпрямился и отступил от края. – К счастью, еще довольно рано. У нас хватит времени закончить работу до темноты. Мне придется сходить в лагерь за веревкой и помощниками.

Они вернулись после полудня, вместе с Борисом и его следопытами, прихватив четыре бухты нейлоновой веревки.

Николас заглянул в пропасть и облегченно вздохнул:

– Что ж, тело еще там. Мне все это время представлялось, как его уносит вода.

Он принялся наблюдать за охотниками, разворачивающими веревку и раскладывающими ее по поляне.

– Понадобятся две бухты, чтобы спуститься вниз, – оценил расстояние англичанин, проверяя, как завязан узел, соединяющий веревки. Потом он принялся измерять глубину, спустив связку со скалы, пока она не коснулась воды. После этого Харпер вытащил ее и померил руками. – Тридцать морских саженей. Сто восемьдесят футов. Я не смогу залезть обратно, – сказал он Борису. – Вам и вашим людям придется вытаскивать меня.

Николас закрепил конец веревки беседочным узлом на стволе одного из колючих гибких деревьев, которое тщательно испытал на прочность, заставив четырех охотников навалиться на него изо всех сил.

– Довольно, – заявил Харпер, снял с себя все лишнее, оставшись в рубашке и шортах, и стянул тяжелые ботинки.

На краю обрыва он развернулся и отклонился назад, держа верхний край веревки на плече, а нижний пропустив между ногами, как делают альпинисты.

– Что ж, лечу на крыльях молитвы, – сказал Николас и спрыгнул спиной вперед, в пропасть.

Он контролировал спуск, постепенно вытравливая веревку через плечо, притормаживая, вращаясь, раскачиваясь, как маятник, и отталкиваясь от скалы обеими ногами. Так он быстро продвигался вниз, пока не коснулся воды ногами, где течение подхватило его и закрутило. Харпер был в нескольких ярдах от выступа, на котором лежал мертвый дик-дик. Англичанину пришлось опуститься в воду, проплыть это расстояние, зажав кончик веревки в зубах и делая невероятно сильные гребки, чтобы его не унесло вниз по реке.

Николас вылез на островок, перевел дыхание и только потом залюбовался прекрасным маленьким существом, которое он убил. Гладя прекрасную шкурку зверька и рассматривая красивую голову с длинным носом, охотник почувствовал знакомую меланхолию и вину. Однако времени на сожаления и муки совести не оставалось.

Он поднял дик-дика, надежно связал все четыре ноги, закрепил узлом и, когда поднял голову, увидел, что Борис смотрит на него.

– Тащите! – закричал Харпер и трижды потянул за нижний конец веревки, как договаривались.

Снизу следопытов видно не было, но провис исчез, дик-дик постепенно оторвался от острова и рывками начал подниматься наверх вдоль стены. Николас с волнением наблюдал за этим. Что-то заело, когда зверька подняли на две трети, но потом движение продолжилось.

Наконец дик-дик исчез из виду, и через некоторое время веревка снова начала спускаться. Борис предусмотрительно привязал к ее концу круглый камень размером с человеческую голову. Русский наблюдал за спуском, слегка свесившись с обрыва и подавая знаки своим людям.

Когда привязанный камень коснулся воды, Николас не смог до него дотянуться. Борис принялся раскачивать веревку, пока англичанин не схватился за нее. Сделав широкую петлю и затянув ее на уровне подмышек булинем, Харпер посмотрел на Бориса.

– Тяните! – крикнул Николас, трижды потянув за узел.

Его подняло в воздух и начало крутить и дергать. Постепенно смыкающиеся стены ущелья приблизились к Харперу. Он оттолкнулся от камня босыми ногами и перестал наконец вращаться. Ему оставалось подняться на каких-нибудь пятьдесят футов, когда подъем неожиданно прекратился. Николас повис, беспомощно болтаясь рядом с каменной стеной.

– Что происходит? – крикнул он Борису.

– Проклятая веревка застряла! – заорал тот в ответ. – Ты видишь, где это случилось?

Николас поднял голову и увидел, как крученый нейлон застрял в вертикальной трещине в скале. Должно быть, той же самой, что едва не помешала дик-дику достичь верха. Вес Харпера был раз в пять больше, чем у маленькой антилопы, и веревку заклинило куда сильнее.

Он висел в воздухе на высоте сотни футов.

– Попробуй раскачаться и освободиться! – крикнул ему Борис.

Англичанин послушно оттолкнулся от скалы и потянул за веревку, пытаясь вытащить ее из трещины. Он старался изо всех сил, пока пот не стал заливать глаза, а петля не врезалась в подмышки.

– Бесполезно! – ответил он Борису. – Пробуйте вытащить грубой силой!

Последовала заминка, а потом нейлон выше трещины натянулся до предела, потому что за веревку взялись пятеро мужчин. До Николаса доносились голоса охотников, которые тянули по команде.

Конец веревки не двинулся с места. Она застряла как следует, и вытащить ее не представлялось возможным. Николас посмотрел вниз. Поверхность воды казалась существенно дальше, чем жалкая сотня футов.

– Предельная скорость свободного падения человеческого тела – сто пятьдесят миль в час, – напомнил себе Харпер. При такой скорости вода будет мало отличаться от бетона. – Но я же не успею настолько разогнаться при падении, верно?

Англичанин снова поднял голову. Люди наверху продолжали тянуть. В этот момент одна из жил нейлоновой веревки перерезалась об острый край и начала распускаться подобно длинному зеленому червю.

– Прекратите тянуть! – завопил Николас. – Веревка рвется!

Увы, Бориса больше не было видно. Он отправился помогать охотникам, добавив еще и свой вес.

Порвалась другая жила. Осталась только одна.

Она лопнет в любой момент, понял Николас.

– Борис, ты, тупой ублюдок, перестань тянуть!

Русский так и не услышал его голоса. С негромким щелчком, похожим на хлопок пробки шампанского, третья, и последняя, жила лопнула.

Харпер полетел вниз, оторванный кусок веревки болтался над головой. Вытянув обе руки над головой, чтобы выровнять полет, Николас выпрямил ноги, вытягиваясь, чтобы войти в воду под прямым углом.

Англичанин подумал об острове под ним. Минует ли он алые каменные клыки или врежется прямо в них, переломав все кости в теле? Он не решился посмотреть, чтобы не нарушить положения в воздухе и не закувыркаться. Если бы Харпер упал в воду плашмя, то сломал бы ребра или позвоночник.

Казалось, внутренности подступили к горлу от жуткой скорости полета, и, последний раз вдохнув, Николас вошел в воду ногами вниз. Сила удара ошеломила его. Она передалась по позвоночнику до черепа, зубы лязгнули, перед глазами поплыли яркие пятна. Река поглотила Харпера. Он пошел ко дну, причем скорость была столь высока, что ноги стукнулись о дно. Колени подогнулись, и баронету показалось, будто обе ноги сломаны.

От удара он резко выдохнул и, поднимаясь к поверхности, чтобы глотнуть воздуха, с радостью осознал, что кости остались целы. Николас вынырнул, кашляя и отплевываясь. Он понял, что едва-едва не попал на островок. Теперь же течение унесло его далеко.

Харпер высунул голову из бурных вод, протер глаза и быстро огляделся. Мимо него проносились стены ущелья, по его оценке, на скорости десять узлов – так что стоит столкнуться с камнем, и переломов не миновать. В этот момент рядом промчался еще один остров, так близко, что можно было коснуться его. Перевернувшись на спину, Николас выставил вперед ноги, готовясь отталкиваться, если что.

«Придется прокатиться как следует, – угрюмо сказал себе страдалец. – Есть только один путь наружу – проплыть до конца каньона».

Он попытался прикинуть, далеко ли находится от места, где река выходит из ущелья через розовую каменную арку, и сколько ему осталось плыть.

«По меньшей мере три-четыре мили, и перепад высот почти тысяча футов. Наверняка на пути есть пороги и даже водопады. Н-да, как ни посмотри, не слишком весело. Шансы добраться до конца, не оставив на камнях собственной шкуры, примерно три к одному».

Николас поднял голову. Стены ущелья смыкались над головой, местами почти касаясь друг друга наверху. Виднелась только тоненькая полоска неба, а в глубине было темно и сыро. За долгие годы река прорезала в камне удобное русло.

«И мне еще повезло, черт побери, что сейчас сухой сезон. Интересно, что здесь творится во время дождей?»

Взглянув наверх, Николас увидел следы воды на камне примерно в пятнадцати или двадцати футах выше себя.

Вздрогнув при мысли о разлившейся Дандере, он опять сосредоточился на своем пути. Англичанин уже успел отдышаться и проверил, все ли цело. К счастью, если не считать синяков и, судя по ощущению, растяжения связок колена, он оказался в полном порядке. Все конечности слушались. Харпер смог проплыть несколько футов вбок, чтобы избежать еще одной торчащей скалы, и даже больная нога работала вполне сносно.

Постепенно в каньоне начал нарастать новый звук – низкий гул, становящийся громче с каждой минутой. Стены сошлись наверху, каменный канал сузился, и, кажется, течение ускорилось. Гул быстро превращался в грохот, отдающийся жутким эхом.

Николас перевернулся на живот и изо всех сил поплыл к ближайшей каменной стене. Он попытался отыскать выступ или хотя бы крошечную зацепку, чтобы ухватиться рукой, но река тщательно отполировала камень за долгие годы. Харпер скользил по стене беспомощными ладонями, а в ушах шумела Дандера. Поверхность воды вокруг него стала гладкой, как стекло. Река будто чувствовала, что ее ждет впереди, подобно тому как лошадь прижимает уши перед прыжком.

Англичанин оттолкнулся от скалы, чтобы найти простор для маневра, и снова поплыл по течению. Неожиданно под ним оказался воздух, и Харпер полетел вниз. Пространство вокруг него наполнили белые клочья пены и струи воды. Николас потерял равновесие и закрутился, как лист, в потоке. Падение продолжалось бесконечно долго, желудок неприятно сжался. Потом баронет обрушился в воду со всей силы, и его утянуло в глубину.

Он принялся отчаянно грести и наконец вырвался на поверхность, со свистом вдохнув воздух. Сквозь пелену в глазах Харпер увидел, что оказался прямо под водопадом в бурлящей реке, образующей водовороты и завихрения.

Повернувшись, Николас сначала заметил белую завесу воды, вместе с которой оказался здесь, а потом, дальше, узкий выход из бассейна, через который поток продолжал безумный путь. Здесь, в заводи под водопадом, он был в относительной безопасности. Течение прибило его к стене, близко к падающим струям. Харпер протянул руку и сумел уцепиться за куст мшистого папоротника, растущий из трещины в стене.

У него появилась возможность немного отдохнуть и обдумать свое положение. Впрочем, вскоре он понял, что единственный способ выбраться из ущелья – следовать по течению реки и попытаться проскользнуть сквозь препятствия ниже по течению. Но там притаились пороги, перекаты, если не еще один водопад вроде этого.

Если бы только можно было взобраться по стене! Николас поднял голову и сразу упал духом – своды смыкались, напоминая крышу собора.

Неожиданно что-то привлекло его взор. Нечто слишком правильное и ровное для природного явления. По каменной стене поднимались темные пятна, начинаясь с поверхности воды и заканчиваясь на высоте двух сотен футов. Николас отпустил папоротник и подгреб по-собачьи к отметкам над водой.

При ближайшем рассмотрении это оказались ниши площадью примерно четыре квадратных фута, вырезанные в стене. Они поднимались рядами на расстоянии двух полных размахов его рук. Каждая ниша одного ряда находилась в точности напротив ниши другого.

Решив обследовать ближайшую, Харпер обнаружил, что в нее можно засунуть руку до локтя. Она оказалась изъеденной временем, но те, что находились выше уровня воды, сохранили свою форму. Можно было увидеть острые и прямые края отверстий.

«Право слово, сколько же им лет? – поразился англичанин. – И как сюда добрались люди, чтобы их вырезать?»

Он повис, сунув руку в ближайшую нишу, и принялся изучать скалу.

«И зачем кому-то тратить столько сил? – Николасу не приходило в голову ни одной убедительной причины. – Кто здесь трудился? Зачем понадобились ниши здесь, внизу?»

Что ни говори, интригующая загадка.

Неожиданно его взор привлекла круглая вмятина в камне, в точности между двумя рядами ниш и выше уровня воды. Снизу она казалась идеально ровной, значит тоже не природного происхождения.

Харпер поплавал вокруг, пытаясь отыскать место, откуда откроется лучший вид на вмятину. Кажется, на камне вырезано что-то, сильно напоминающее отметки на черных валунах по берегам Нила, за первым водопадом в Асуане. Их создали в древности для измерения уровня воды. Но здесь было слишком темно, чтобы определить, сделал ли это человек, и тем более прочитать надписи, если таковые имелись.

Стремясь подобраться ближе, Николас попытался уцепиться за каменные ниши. С большим усилием, используя их в качестве опоры для рук и ног, он вылез из воды. Увы, расстояние между нишами оказалось слишком большим. Николас с плеском свалился обратно, проглотив еще больше воды.

«Спокойно, парень, тебе надо уплыть отсюда. Не стоит утомляться понапрасну. Просто вернись в другой день и посмотри, что там наверху».

И только тогда Харпер понял, насколько близок к пределу своих сил. Вода из Чокских гор была очень холодной, поскольку текла с ледников. Он дрожал, а зубы стучали.

«Недалеко и до гипотермии. Надо поскорее выбираться отсюда».

Николас неохотно оттолкнулся от каменной стены и погреб к узкому проходу, через который Дандера продолжала спуск к слиянию с рекой-матерью, Нилом. Течение подхватило баронета, и он перестал грести, позволив реке тащить себя вперед.

Дьявольские американские горки, вниз и вниз, и где это кончится – никому не известно.

Николас попал в первую серию порогов. Они казались бесконечными, но после них его выкинуло в полосу более спокойной воды. Харпер поплыл на спине, наслаждаясь отдыхом, и посмотрел вперед. Здесь было совсем мало света, поскольку скалы почти смыкались. Сырой воздух вонял летучими мышами. Но времени на обследование окружающего почти не оставалось, поскольку впереди река опять начала шуметь. Англичанин мысленно приготовился к бурным водам и поплыл вниз по новым порогам.

Через некоторое время Николас потерял ощущение времени, забыв, сколько водопадов миновал. Это была постоянная битва с холодом и болью в легких, потянутых мышцах и сухожилиях. Река умудрилась изрядно покалечить Харпера.

Неожиданно свет изменился. После сумрака ущелья Николасу показалось, что прямо в глаза светят фонариком, а сила и ярость реки слабеют. Он прищурился на ярком солнце, потом оглянулся и увидел, что вырвался из розовой арки в знакомую часть реки, которую хорошо исследовал с Ройан. Впереди виднелся висячий мост. Бедняге едва хватило сил, чтобы подгрести к белому песчаному берегу прямо под мостом.