Текст книги "Золотая шахта"

28

– Леди и джентльмены, обычно генеральный управляющий представляет почетного гостя, который вручает специальные награды за мужество. На прошлой неделе наш генеральный управляющий мистер Френк Леммер погиб при трагических обстоятельствах на службе компании, мы все горько сожалеем об этой утрате. и я уверен, вы все поддержите меня в выражении соболезнования миссис Эйлин Леммер. – Род подождал, пока стихнет одобрительный рокот аудитории. В клубном зале шахты собралось свыше двухсот человек. – Поэтому я как исполняющий обязанности генерального управляющего представляю вам доктора Манфреда Стайнера, директора Центрального Объединения Ранд, нашей головной компании. Он также возглавляет отдел финансов и планирования.

Сидя рядом с мужем, Тереза Стайнер заметила раздражение Манфреда при упоминании имени Френка Леммера. Политика компании заключается в том, чтобы не привлекать внимания к трагическим происшествиям и гибели работников. Ей еще больше понравился Род за эту небольшую дань памяти Френка Леммера.

Тереза была в солнцезащитных очках, потому что глаза ее распухли и покраснели. На рассвете после бессонной ночи она неожиданно горько разрыдалась. Слезы казались беспричинными, после них слегка кружилась голова и все вокруг казалось хрупким и нереальным. Но всегда после плача ее огромные глаза выдавали это.

Она сидела, скромно сжав ноги, в кремового цвета чесучевом костюме, волосы перевязаны черным шелковым шарфом и водопадом опускаются на плечи. Она склонилась вперед, вежливо слушая выступающего, один локоть на колене, подбородок на ладони, длинный заостренный палец лежит на щеке. Женщина с бриллиантами на пальцах и с жемчугами на шее улыбнулась в знак признательности, когда Род упомянул «очаровательную внучку нашего председателя».

Если не считать легкой неуместности солнечных очков, она вся совершенное воплощение образа молодой матроны. Ухоженная, уравновешенная, избалованная, абсолютно неприступная в своей неизменной верности долгу и добродетели.

Но мысли, пробегавшие в голове Терезы, легкая дрожь и ощущения, которые она испытывала, привели бы в смятение аудиторию, если бы о них стало известно. Все бесформенные фантазии, все эмоциональные напряжения предшествующей ночи теперь получили одну цель – Родни Айронсайдза. Неожиданно с тревогой и изумлением она поняла, что с нею происходит то, что в последний раз она испытала много лет назад. Она быстро передвинулась: чесучовый костюм легко выдает малейшее присутствие влаги.

«Терри Стайнер!» подумала она, приятно шокированная собственным поведением, и с радостью обнаружила, что Род кончил говорить и для ответной речи встает Манфред. Она с энтузиазмом присоединилась к аплодисментам, чтобы отвлечься от грешных мыслей.

Вначале Манфред кратко упомянул шестерых мужчин, сидевших рядом: они были удостоены очередных наград компании, потом начал подробное обсуждение возможного увеличения цены золота. В тщательно подобранных выражениях он объяснил, какие преимущества это принесет золотодобывающей промышленности, всей нации и всему миру. Это была убедительная речь эрудированного человека, и множество присутствующих газетчиков записали ее. Отдел связи с общественностью заранее информировал прессу о предстоящей важной речи доктора Стайнера, и поэтому присутствовали представители всех ведущих ежедневных газет и еженедельников, финансовых газет и журналов.

В перерыве фотографы собрались у края помоста и щелкали вспышками, фотографируя доктора Стайнера. Накануне переговоров о цене золота во Франции такие фотографии поместят все газеты, потому что доктор Стайнер – это финансовый гений африканской делегации.

Шестеро героев, забытые, сидели в своих лучших костюмах, выскобленные, как школьники перед выпуском, смотрели на оратора, не понимая ни слова из его речи, но сохраняли выражение серьезного достоинства.

Род поймал взгляд Большого Короля и подмигнул ему. Правое веко Большого Короля торжественно опустилось и поднялось в ответ, и Род быстро отвернулся, чтобы не расхохотаться вслух.

Он взглянул прямо в лицо Терезы Стайнер, захватив ее врасплох. Даже темные очки не могли скрыть ее мыслей, они были так ясны, будто она произнесла их вслух. Прежде чем она опустила глаза, чтобы взглянуть на край своей юбки, Род с возбуждением понял, что будет, если он захочет.

С обостренным вниманием краем глаза он изучал ее, смотрел впервые как на доступную женщину, желанную женщину и в то же время внучку Харри Хиршфилда и жену Манфреда Стайнера. Это делало ее не менее опасной, чем взрыв в десять баллов, он понимал это, но желание и искушение преодолеть было трудно, опасность скорее разжигала их, чем уменьшала.

Он заметил, что она покраснела, пальцы ее нервно мяли оборку юбки. Она была возбуждена, как школьница, понимая, что он рассматривает ее. Род Айронсайдз, который пять минут назад думал только о содержании речи, вдруг обнаружил себя в совершенно ином возбуждающем измерении.

После того, как награды были вручены, чай выпит, дела обсуждены и толпа рассеялась, Род проводил Стайнеров по широким ярко-зеленым газонам к даймлеру, где их поджидал шофер.

– Какая великолепная фигура у этого шанганца, как его зовут – Король?

– Тереза шла между двумя мужчинами.

– Король Нкулу, Большой Король, так мы его зовем.

Род обнаружил, что говорит неуверенно. слегка заикаясь. То, что произошло между ними, непреодолимо, оно гудит, как турбина, пространство между ними потрескивало от напряжения. Манфред Стайнер, если только он не глухой, должен был ощутить это.

– Это необыкновенный человек. Нет ничего, что бы он не смог сделать, и сделать гораздо лучше, чем ближайший соперник. Посмотрели бы вы, как он танцует!

– Танцует? – с интересом переспросила Тереза.

– Племенные танцы, знаете.

– Конечно. – Тереза надеялась, что облегчение в ее голосе не слишком заметно: она напрягала свой плохо работающий мозг в поисках предлога, чтобы снова приехать на «Сондер Дитч» или пригласить Рода Айронсайдза в Йоханнесбург. – Моя подруга очень интересуется этими танцами. Всякий раз надоедает мне, когда мы видимся.

Она быстро выбрала имя из списка своих подруг: нужно быть наготове, если Манфред спросит.

– Танцы каждую субботу по вечерам, приводите ее в любой день, – Род аккуратно подхватил мяч.

– А что если в эту субботу? – Тереза повернулась к мужу. – Как, Манфред?

– О чем это? – Манфред вопросительно взглянул на нее, он не слышал разговора. Манфред Стайнер был обеспокоен, он раздумывал, как в течение ближайших двух дней выполнить свое обещание относительно управляющего «Сондер Дитч».

– Мы можем приехать вечером в субботу посмотреть племенные танцы? – повторила Тереза свой вопрос.

– Ты забыла, Тереза: в субботу утром я улетаю в Париж.

– О Боже. – Тереза задумчиво прикусила губу. – Забыла. Какая жалость. Мне бы так хотелось.

Манфред слегка нахмурился.

– Дорогая Тереза, ты вполне можешь приехать в «Сондер Дитч» без меня. Я убежден, что в руках мистера Айронсайдза ты будешь в полной безопасности.

Его выбор слов заставил Терезу снова покраснеть.

29

После церемонии награждения первую остановку Большой Король сделал в конторе агентства по набору у входа в общежитие ствола номер один. У стойки толпилось множество людей, но все расступились при появлении Большого Короля, и тот поблагодарил их, хлопая без разбору по спинам и приветствуя:

– Кунжане, мадода. Как дела, парни?

Чиновник за стойкой бросился обслуживать его. Может, в клубе шахты Большой Король был слегка неуместен, но здесь с ним обходились, как с правящим монархом.

Большой Король положил две пачки полученных в качестве награды денег на стойку.

– Двадцать пять рандов пошлешь моей старшей жене, – сказал он чиновнику. – И двадцать пять рандов запишешь в мою книгу.

Большой Король был безупречно честен. Половину своих заработков он переводил старшей из своих четырех жен, а другую половину добавлял к значительной сумме, уже скопившейся на его сберегательной книжке.

Агентство поставляло рабочих для ненасытных шахт Витвотерсренда и Оранжевой республики. Представители его действовали на всей южной половине материка. С приносящих лихорадку болот и лагун вдоль великой Замбези, из пальмовых рощ, окаймляющих Индийский океан, с гор Басутоленда, с травяных равнин Свазиленда и Зулуленда собирались банту, совершая пешком свой первый переход в шестьдесят-семьдесят миль. Одиночки встречались по пути, пары приходили в местные отделения агентства и заставали там трех-четырех уже ожидающих, потом грузовик с десятком людей и их багажом в кузове, долгий переезд по бушу. Во время остановок все больше людей набивалось в кузов, пока пятьдесят-шестьдесят человек не слезали с него на железнодорожной станции в глухой местности.

Здесь тонкие ручейки сливались в поток, в первом же крупном центре этот поток становился частью прибоя, постоянно бьющего в берега «Голди».

Но когда люди добирались до Йоханнесбурга и расходились по шахтам, обязанности агентства по отношению к ним не заканчивались. Агентство обеспечивало каждого работой, подготовкой, советом и условиями жизни, поддерживало контакт между ним и его семьей, потому что мало кто умел писать, успокаивало тех, кто беспокоился о здоровье своих коз или верности жен. Агентство обеспечивало сохранность заработка, банковские услуги. Короче, агентство следило, чтобы человек, извлеченный из окружения, не менявшегося тысячелетия, и попавший в самый центр сложной современной технической цивилизации, сохранил здоровье и рассудок, был счастлив, чтобы, вернувшись по окончании контракта к себе на родину, он мог бы рассказывать, как удивительно хорошо в «Голди». Он покажет дома свой прочный шлем, чемодан, набитый новой одеждой, транзисторный радиоприемник и маленькую голубую книжечку с напечатанными цифрами, разжигая в слушателях желание тоже совершить такое путешествие, и тем самым приток людей в «Голди» не ослабеет.

Завершив дела в агентстве, Большой Король прошел на территорию общежития, он собирался воспользоваться тем, что не участвует в смене и потому будет первым в бане и столовой.

По лужайкам он направился к своему кварталу. Компания старалась сделать поселок, в котором проживало шесть тысяч человек, как можно более привлекательным. В результате получилось нечто среднее между мотелем и современной тюрьмой.

Как старший рабочий, Большой Король занимал отдельную комнату. Обычный рабочий жил в одной комнате с пятью товарищами.

Большой Король осторожно снял костюм и повесил его в встроенный шкаф, снял блестящие туфли и положил на полку, потом, обернувшись полотенцем, направился в душевую; тут при виде толпы новичков, прибывших из акклиматизационных центров, он почувствовал раздражение.

Большой Король оценивающе взглянул на голые тела и решил, что эта группа близка к завершению восьмидневного акклиматизационного периода. Все тела блестели, мышцы ясно выделялись под кожей.

Нельзя взять человека прямо из деревни, где он скорее всего страдает от недоедания, и сразу опустить в золотую шахту, где он будет грузить руду, крепить стены, сверлить скалы в тридцатипятиградусной жаре и при восьмидесяти четырех процентах относительной влажности, не рискуя тут же убить его тепловым ударом или истощением.

Каждый новичок, которого медики признавали годным к работе под землей, проходил акклиматизацию. В течение восьми дней, по восемь часов в день, он и сотни его товарищей в одних набедренных повязках стояли в огромном, похожем на амбар зале, поднимаясь на платформу и тут же опускаясь с нее. Высота платформы подбиралась в соответствии с ростом и весом каждого, скорость движений регулировалась вспышками ламп, температура и относительная влажность поддерживались на уровне 35 градусов и 84 процентов, каждые десять минут новичку давали воду, температура его тела регистрировалась десятком датчиков, за этим следил хорошо обученный медицинский персонал.

К концу восьмого дня новичок начинал походить на олимпийца, он был готов выполнять тяжелую работу в условиях высокой температуры и влажности без опасности для своего здоровья и без особых неудобств.

– Гвендени! – проворчал Большой Король, и ближайший новобранец, только что намылившийся, торопливо уступил ему место под душем, почтительно сказав: «Кешле!» в знак уважения к положению и силе Большого Короля. Тот снял полотенце и ступил под душ, наслаждаясь, как всегда, потоком горячей воды на коже, сгибая и разгибая огромные мышцы груди и рук.

Тут и застал его посланец.

– Король Нкулу, я принес тебе слово. – Посланец говорил на шангане, а не на фаникало.

– Говори, – пригласил Большой Король, продолжая намыливать спину и ягодицы.

– Индуна просит тебя посетить его дом после ужина.

– Передай, что я исполню его желание, – сказал Большой Король и подставил лицо под поток горячей воды.

Надев открытую белую рубашку и голубые брюки, Большой Король направился на кухню. Снова его опередили новобранцы, выстроившиеся в очередь с мисками в руках у раздаточных окошек. Король Нкулу прошел мимо них прямо в дверь с надписью «Вход только для сотрудников».

Кухня была огромная, она сверкала белой плиткой пола, большими котлами нержавеющей стали, в которых ежедневно готовилось восемнадцать тысяч порций горячей пищи, и огромными контейнерами для готовой еды.

Когда Большой Король появился на кухне, как бы велика она ни была, все его тут же заметили. Один из помощников повара схватил миску, размерами не уступающую детской ванне, подбежал к ближайшему контейнеру, открыл крышку и выжидающе посмотрел на Большого Короля. Большой Король кивнул, и повар вывалил в миску примерно два литра горячих сахарных бобов, снова посмотрел на Большого Короля и получил его одобрительный кивок. Потом добавил примерно столько же тушеных овощей, захлопнул крышку и заторопился к другому контейнеру, где уже ждал другой помощник повара с лопатой в руках.

Лопата была такая же, какими пользовались под землей для погрузки руды, только у этой лезвие было вычищено до блеска. Второй помощник погрузил лопату в контейнер и извлек ее полную маисовой каши, густой и пахнущей, как хлеб. Это главный элемент питания банту. Повар поместил кашу в миску.

– Я голоден, – впервые заговорил Большой Король, и второй помощник набрал еще одну полную лопату и добавил к предыдущей. Они прошли в конец кухни, и тут еще один повар поднял крышку котла-скороварки размером со стиральную машину. Из котла поднялась облако аппетитного пара.

Повар виновато протянул руку, и Большой Король отдал ему свой мясной билет. Мясо – единственный вид пищи, который подавался ограниченно. Каждому полагался один фунт мяса в день, потому что компания давно обнаружила, что банту, если его не ограничивать, способен за месяц съесть столько мяса, сколько весит сам.

Убедившись, что Большой Король имеет право на получение ежедневного фунта, повар положил ему в миску по крайней мере пять фунтов мяса.

– Ты мой брат, – поблагодарил его Большой Король, и маленькая процессия перешла туда, где еще один повар налил полугалонный кувшин густой, похожей на овсянку, слабо-алкогольной жидкости – пива банту – из крана огромного, в тысячи галонов чана.

Миска и кувшин были торжественно переданы Большому Королю, который прошел на крытую террасу; тут были расставлены скамьи и стола для еды в хорошую погоду.

Пока он ел, терраса начала заполняться, потому что смена на шахте закончилась. Все проходившие мимо его стола приветствовали Большого Короля, но только немногие избранные позволяли себе сесть за его стол. Одним из них оказался Джозеф М'Кати, маленький уборщик с сотого уровня.

– Хорошая была неделя, Король Нкулу.

– Это ты так говоришь, – уклончиво ответил Большой Король. – У меня сегодня встреча со Стариком. Тогда увидим.

Сарик, шанганец Индуна, жил в доме компании. Кровный вождь, седобородый и член племенного совета. В таких же домах, с такими же привилегиями жили вожди других племен, поставлявших рабочую силу в «Сондер Дитч». Это были отцы племени, племенные судьи, они правили и судили, руководствуясь обычаями и законами. Компания не могла бы сохранить согласие и порядок без помощи этих людей.

– Баба! – приветствовал Индуну Большой Король, касаясь лба рукой в знак уважения не только к этому человеку, но ко всему, что он представляет.

– Сын мой, – приветственно улыбнулся Индуна. – Входи и садись рядом.

– Он знаком приказал слугам покинуть комнату, а Большой Король присел у ног старика. – Правда ли, что бы будешь работать с сумасшедшим? – Таково было прозвище Джонни Деланжа.

Они поговорили, Индуна расспрашивал о десятках дел, которые касались благосостояния его племени. Для Большого Короля этот разговор был успокаивающим и ностальгическим: Индуна заменял ему отца.

Наконец, удовлетворенный, Индуна перешел к другим делам.

– Сегодня вечером будет готов пакет. Хромая Нога ждет тебя.

– Я схожу за ним.

– Иди с миром, сын мой.

По пути в общежитие Большой Король остановился у ворот, чтобы поговорить с караульными. Они имели право обыскивать каждого, кто входил на территорию поселка или выходил оттуда. Особенно им предписывалось не давать проникать женщинам, переодетым мужчинами, и бутылкам со спиртным. И то, и другое оказывало разрушающее воздействие на порядок. Им приказывали также следить, чтобы не разворовывалось имущество компании. Большой Король постарался, чтобы ни одному из караульных ни при каких обстоятельствах не пришло в голову обыскивать Большого Короля.

Пока он стоял у ворот, солнце зашло и в долине начали загораться огни. Россыпь красных предупредительных аэрофонарей на верху подъемных механизмов, большие желтые прямоугольники гостиниц, полоски уличных фонарей и отдельные светлые точки в жилом районе выше по хребту.

Когда совсем стемнело, Большой Король расстался с караульными и пошел по главной дороге, пока поворот не скрыл его из вида. Здесь Большой Король сошел с дороги и начал подниматься по склону. Он двигался, как ночное животное, быстро и уверенно.

Прошел линию домов управляющих, похожих на ранчо, построенных на разных уровнях, с широкими газонами и плавательными бассейнами, остановился только один раз, когда поблизости залаяла собака, пошел снова, пока не добрался до неровной площадки на верху хребта. Пошел по ней и вскоре в лунном свете увидел поросшую травой груду мусора. Здесь он пошел медленнее и осторожнее, подошел к ржавой проволочной ограде, преграждавшей вход. Легко перепрыгнул через нее и погрузился в темную пасть туннеля.

Пятьдесят лет назад одна из давно погибших шахтных комапний заподозрила наличие золотоносной руды в этом районе и провела разведочные работы в этом хребте; в процессе этих работ она истощила все свои средства и в конце концов забросила всю сеть туннелей.

Большой Король остановился, достал из кармана электрический фонарик, посветил перед собой. В воздухе запахло летучими мышами, их крылья задевали голову Большого Короля. Тот невозмутимо все глубже уходил внутрь хребта, ни разу не усомнившись при многочисленных разветвлениях туннелей. Наконец впереди показался слабый свет, и Большой Король выключил свой фонарик.

– Хромая Нога! – крикнул он, и голос его гулко отдавался от стен туннеля. Ответа не было.

– Это я, Большой Король! – снова закричал он, и тут же от боковой стены отделилась тень и захромала ему навстречу, пряча по пути длинный нож.

– Все готово, – сказал маленький калека. – Идем, я отдам тебе.

Хромая Нога заработал хромоту и прозвище в обвале больше десяти лет назад. Теперь ему принадлежала концессия на фотоработы на территории шахты

– процветающее предприятие, потому что банту очень нравится собственное изображение на фотографиях. Но, впрочем, не такое прибыльное, как его ночная деятельность в покинутых разработках.

Он провел Большого Короля в высеченное в скале помещение, освещенное лампой-молнией. К запаху летучих мышей примешивался острый запах концентрированной серной кислоты.

На деревянном столе, занимавшем большую часть помещения, стояли глиняные кувшины, тяжелые стеклянные бутыли, полиэтиленовые пакеты и большое количество второсортного лабораторного оборудования. Посредине стола стояла бутылка с завинчивающейся крышкой. Бутылка была заполнена грязным желтым порошком.

– Ха! – довольно воскликнул Большой Король. – Много!

– Да. Неделя была хорошей, – согласился Хромая Нога.

Большой Король поднял бутылку, в который раз удивлясь ее необыкновенно большой тяжести. Не чистое золото, потому что Хромая Нога использовал очень грубые методы очистки, но все же золото по крайней мере шестнадцати каратов.

В бутылке находилось то, что за неделю собрали люди, похожие на Джозефа М'Кати, в десятках уязвимых мест производства; в некоторых случаях продукция компании похищалась прямо под носом у тяжело вооруженных охранников.

Все люди, тайно доившие золото компании, были шанганцы, и только авторитет и власть одного человека не давали жадности и зависти разрушить всю тайную организацию. Этим человеком был Индуна шанганцев. И только один человекю обладал достаточным весом и знагнием португальского языка, чтобы сбывать золото. Этим человеком был Большой Король.

Большой Король опустил бутылку в карман. Ее вес изменил форму его одежды.

– Бегай, как газель, Хромая Нога. – Он снова повернулся к темному туннелю.

– Охоться, как леопард, Король Нкулу, – захихикал маленький калека, и Большой Король растворился в темноте.