Текст книги "Тени Солнца"

Брюс не ответил. Он зажег сигарету и, глядя мимо Хендри, ждал, когда к ним придут остальные.

– Ну так что, Брюс? Забудем? – не отставал Хендри.

– Нет, Хендри. Я даю тебе священную клятву и призываю Бога в свидетели. – Брюс не смотрел на Уолли. Он боялся, что убьет его, если они встретятся взглядом. – Вот тебе мое обещание: я сделаю так, что тебя повесят. Не расстреляют, а именно повесят. На добротной пеньковой веревке. Я послал за Хейгом и Раффараро, так что свидетелей будет предостаточно. Первое, что я сделаю, как только мы вернемся в Элизабетвиль, – передам тебя властям.

– Ты что, серьезно?

– Серьезней некуда.

– Черт подери, Брюс…

Появились Хейг и Раффи. Сначала они бежали, но потом резко остановились, в недоумении переводя взгляд с Брюса на два маленьких трупа, лежащих на дороге.

– Что случилось? – спросил Майк.

– Хендри их застрелил, – ответил Брюс.

– Зачем?

– Спроси у него.

– В смысле просто убил их, расстрелял?

– Да.

– Боже, – сказал Майк хриплым от шока голосом, – Боже мой…

– Пойди взгляни на них, Хейг. Посмотри и запомни.

Хейг направился к детям.

– Ты тоже, Раффи. Будете свидетелями в суде.

Майк Хейг и Раффи подошли к тому месту, где лежали тела, и остановились, глядя на них. Хендри неуклюже повозил ногами по пыли и продолжил перезаряжать винтовку.

– Да черт побери! – взорвался он. – Что вы раскудахтались! Из-за двух-то балуба.

Майк Хейг медленно повернул голову. Лицо у него пожелтело, только на носу и щеках под кожей слегка пульсировали крошечные вены. Губы побелели. Каждый его вдох отдавался рыданием в горле. Все еще тяжело дыша и не в состоянии вымолвить ни слова, он пошел на Хендри, на ходу снимая с плеча винтовку.

– Хейг! – резко окликнул его Брюс.

– На этот раз ты… ты… негодяй… И это последний… – выдохнул Хейг.

– Осторожнее, пижон! – предупредил его Хендри.

Он отступил, неловко пытаясь засунуть заряженный магазин в винтовку.

Майк Хейг поднес штык к животу Хендри.

– Хейг! – закричал Брюс.

В этот момент Майк атаковал – с удивительным для его возраста проворством, наклонившись и бормоча бессвязные ругательства, которые переросли в оглушающий рев.

– Ну, давай! – ответил Хендри и сделал шаг вперед.

Они сошлись, и Хендри отразил штык прикладом. Острие прошло ему под мышку. Противники столкнулись и под весом Хейга подались назад. Хендри бросил винтовку и обхватил руками шею Хейга, отклоняя его голову назад на нужный ему уровень.

– Майк! Он будет бить головой!

Брюс узнал приготовления к приему, но было уже поздно. Голова Хендри метнулась вперед, и стальная каска пришлась как раз на переносицу Хейга. Майк вскрикнул, отпустил приклад, и винтовка упала на дорогу. Он поднял руки и закрыл ими лицо. Между пальцами текла кровь.

Хендри снова замахнулся головой, как кувалдой, обрушивая сталь на лицо и пальцы Хейга. Майк охнул.

– Коленом его, Майк! – заорал Брюс, пытаясь уловить момент и вмешаться, но противники кружили колесом, и он ничего не мог поделать.

Готовясь к следующему удару, Хендри запрокинул голову и широко расставил ноги. И тут ему в пах со всей силы впилось колено Майка. Рот Хендри раскрылся в беззвучном крике. Уолли согнулся пополам, обеими руками держась за низ живота, и медленно осел на пыльную землю.

Ослепленный болью Хейг, у которого по лицу текла кровь, схватился за брезентовую кобуру.

– Я тебя пристрелю, свинья!

В руке у него голубым отблеском сверкнул пистолет – уродливый, короткоствольный.

Брюс подскочил к Хейгу и, нащупав большим пальцем нервное сплетение на локте, надавил. Пистолет выпал из оцепеневшей руки Майка и повис на ремне, болтаясь у колена.

– Раффи, останови его! – крикнул Брюс, потому что Хендри, пересиливая боль, скреб пальцами по лежащей в пыли винтовке.

– Есть, босс!

Раффи быстро наклонился над скорчившимся телом и, ловким движением отстегнув ремень кобуры, выдернул пистолет. Порвавшийся ремень щелкнул, как бич.

Все замерли: Брюс держал Хейга сзади, Хендри скрючился у ног Раффи. Раздавалось только хриплое прерывистое дыхание.

Брюс понял, что напряжение Майка пошло на убыль и сумасшествие покинуло его. Керри отстегнул его пистолет и бросил на землю.

– Отпусти, Брюс. Все нормально.

– Уверен?

– Да, все в порядке.

– Если опять начнешь, я тебя пристрелю. Понял?

– Да. Я на секунду потерял рассудок.

Брюс выпустил Майка.

Все собрались вокруг стоявшего на коленях Хендри.

– Если ты или Хейг начнете опять, ответите мне головой, – сказал Брюс Керри. – Ты меня слышишь?

Хендри взглянул на него сощуренными от боли глазами и не ответил.

– Ты меня слышишь? – повторил Брюс.

Хендри кивнул.

– Хорошо. С этого момента, Хендри, ты под открытым арестом. Лишних людей у меня нет, конвоировать тебя некому, так что если хочешь – беги. Местное население с удовольствием тебя примет. Они даже устроят банкет в твою честь.

Хендри оскалился, обнажив зубы с грязно-зеленым налетом.

– Помни мою клятву, Хендри, как только мы вернемся…

– Уолли, Уолли, ты ранен? – Андрэ, бежавший от самой станции, упал на колени рядом с Хендри.

– Отвали, отстань от меня, – рявкнул на него Хендри.

Андрэ отпрянул.

– Де Сурье, кто дал тебе право оставить пост? Возвращайся на поезд.

Андрэ неуверенно поднял голову, а затем снова взглянул на Хендри.

– Де Сурье, ты меня слышал? Ступай. Ты тоже, Хейг.

Хейг с Андрэ скрылись за зданием станции, а Брюс снова взглянул на детей. На щеке мальчика были следы крови и шоколада, глаза широко распахнуты в немом удивлении. По трупам уже ползали мухи.

– Раффи, принеси лопаты. Похорони их вон там. – Он указал на аллею кассий. – И поторопись.

Он говорил быстро, боясь, что голос выдаст его чувства.

– Хорошо, босс. Я все устрою.

– Пошли, Хендри, – рявкнул Брюс.

Уолли Хендри, тяжело поднявшись, покорно поплелся за ним.

7

От станции Мсапа состав медленно шел через леса на север. Проплывающие мимо деревья были словно сделаны по образцу – одно к одному, высокие, стройные, изящные. Будучи повторенной миллион раз, красота терялась, превращаясь в скучную, однообразную картину. Над лесом простиралось небо, а разбросанные по нему облака кое-где собирались вместе, готовясь к новой атаке. Лес задерживал жару и влагу, и путешественники покрылись потом, несмотря на ветерок от движения поезда.

– Как лицо? – спросил Брюс.

Майк провел рукой по двум параллельным вздувшимся ссадинам на лбу.

– Да ничего, – ответил он и, подняв голову, посмотрел на платформу, где стоял Уолли Хендри. – Зачем ты меня остановил…

Брюс не ответил. Он тоже глядел на Хендри, который неловко прислонился к борту платформы – похоже, боль еще не отпустила, – и вполоборота разговаривал с Андрэ.

– Дал бы его убить, – продолжал Майк. – Тот, кто может хладнокровно застрелить двух маленьких детей, а потом еще и смеяться…

Майк не закончил, но его кулаки сжимались и разжимались.

– Не твое дело, – сказал Брюс, почувствовав скрытый упрек. – Ты кто такой? Карающий ангел Господа?

– Не мое дело, говоришь? – Майк резко повернулся к Брюсу. – Черт побери, да что ты за человек?! Надеюсь, ты шутишь.

– Я тебе говорю простым языком, что я за человек, Хейг, – ровно ответил Брюс. – Я тот, кто не лезет в чужие дела и не мешает жить другим. Я готов предпринять соответствующие меры, чтобы никто не нарушал законы, предписанные нам обществом. Но и только. Хендри совершил убийство. Согласен, это плохо. По возвращении в Элизабетвиль я обращу на лейтенанта Хендри внимание тех, кто по долгу службы этим занимается, а вот размахивать знаменами и цитировать Библию с пеной у рта я не собираюсь.

– Все?

– Все.

– Тебе не жалко ребятишек?

– Жалко. Хотя, видишь ли, жалость еще никого не воскресила. А раз это все пустые терзания, то я выключил жалость – детям она уже не поможет.

– Неужели ты не чувствуешь ни злости, ни отвращения, ни ужаса при виде Хендри?

– Нет, – ответил Брюс, снова начиная терять терпение. – Меня разорвет, если я дам волю чувствам, как ты.

– Значит, вместо этого ты с равнодушием и терпением смотришь на такого урода, как Хендри?

– Черт! – заскрежетал зубами Брюс. – Что ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты перестал притворяться мертвым, – взволнованно заявил Майк, начиная терять терпение. – Я хочу, чтобы ты видел зло и боролся с ним.

– Замечательно! Вот прикуплю подержанные доспехи и белого коня, брошу вызов жестокости и равнодушию, похоти и жадности, ненависти и бедности…

– Да я не то… – пытался вмешаться Майк, но Брюс не дал ему возможности. Его красивое лицо потемнело от гнева и солнца.

– Ты хочешь, чтобы я боролся со злом? Придурок, ты что, не знаешь – у него сто голов и на месте отрубленной сразу вырастает еще сто? Зло есть и в тебе, а значит, чтобы его уничтожить, ты должен уничтожить себя.

– Ты трус, Керри! Обожжешь пальчик и бежишь строить себе укрытие из асбеста…

– Я не люблю, когда меня обвиняют в трусости, Хейг. Попридержи-ка язык.

Майк замолк, и его лицо смягчилось. Он улыбнулся.

– Прости, Брюс. Хотел тебя поучить…

– Спасибо, – с каменным лицом процедил Брюс. Извинения его не успокоили. – Ты хотел меня поучить, большое спасибо! А чему, Хейг? У тебя какая специализация? «Как стать успешным и счастливым», лекцию читает весельчак Майк Хейг, дослужившийся до лейтенанта черной армии Катанги, – как тебе тема? Или что-нибудь понаучнее: «Использование алкоголя в духовных исканиях»…

– Ладно, Брюс. Все, молчу.

Керри внезапно понял, как глубоко он ранил Майка. Лучше бы промолчал. Однако сказанного не вернуть. Майк Хейг вдруг как-то постарел и поник. Морщины под глазами вмиг стали глубже, а глаза поблекли.

– Да, забавно получилось, – с коротким горьким смешком подтвердил он.

– Переборщил немного, – признал Брюс и добавил: – Наверное, надо было тебе дать пристрелить Хендри. Пустая трата патронов на самом деле, но если уж тебе так не терпится, на, возьми мой. – Брюс вынул пистолет, протянул его Майку рукояткой вперед и обезоруживающе улыбнулся.

Улыбка вышла такой нелепой и такой заразительной, что Майк невольно расхохотался. Шутка, конечно, не из лучших, но искорка зажглась, и внезапно они оба зашлись смехом.

Черты Майка разгладились, как тающее масло, он словно помолодел лет на двадцать. Брюс в изнеможении прислонился к мешкам с песком, все еще держа в руке пистолет, и его длинное стройное тело сотрясалось от хохота. В этом смехе было что-то лихорадочное, отчаянное, как будто с его помощью они хотели избавиться от вкуса крови и ненависти.

Снизу, с платформ, на них смотрели солдаты и тоже стали подсмеиваться – из солидарности, не замечая болезненной ноты.

– Эй, босс! – крикнул Раффи. – В первый раз вижу, чтобы вы так по-настоящему хохотали.

Эпидемия распространилась: смеялись все, улыбался даже Андрэ де Сурье.

Смех не коснулся только одного человека – Уолли Хендри. Лейтенант стоял, молчаливый и угрюмый, оглядывая всех маленькими, ничего не выражающими глазками.

* * *

Во второй половине дня отряд подъехал к мосту через реку Шек. Автомобильная и железная дороги пересекали реку рядом, но потом разделялись, и шоссе уходило влево. К воде спускались густые заросли колючего боярышника и древовидного папоротника, сквозь которые поднимались огромные деревья, цветущие только на самой верхушке, на солнце.

– Хорошее место для засады, – пробормотал Майк Хейг, окидывая взглядом величественные заросли по обе стороны путей.

– Просто чудесное, – съехидничал Брюс.

Судя по тому, как настороженно вели себя солдаты, было видно, что и они полностью согласны.

Поезд медленно полз сквозь растительность, как стальная змея по кроличьим ходам, и наконец подобрался к реке.

Брюс включил рацию.

– Машинист, останови состав по эту сторону моста. Я хочу осмотреть его, прежде чем доверять ему наш бесценный груз.

– Oui, monsieur.

Глубокая и быстрая река Шек в этом месте была шириной ярдов пятьдесят. После дождей она разлилась, закрыв собой песчаные пляжи по берегам, а вокруг опор моста бутылочно-зеленая вода отчаянно бурлила, смешиваясь с грязью.

– Вроде все в порядке, – высказал предположение Хейг. – Далеко мы от Порт-Реприва?

Брюс разложил перед собой на крыше вагона походную карту и нашел скобки, схватившие извилистую ленту реки.

– Вот где мы. – Он дотронулся до карты и провел пальцем вдоль пунктирной линии железной дороги до красного кружка, обозначающего Порт-Реприв. – Еще тридцать миль – час пути. До темноты успеем.

– А вон Луфирские холмы. – Хейг указал на голубую дымку, только что показавшуюся впереди над лесом.

– Сможем посмотреть на город сверху, – заметил Брюс. – На той стороне Шек течет параллельно гряде, а справа болото – из него берет начало река.

Он скатал карту и отдал ее Раффи, который засунул ее в футляр.

– Раффи, мы с лейтенантом Хейгом осмотрим мост. Глядите по сторонам.

– Есть, босс. Возьмете с собой пива?

– Спасибо.

Брюсу очень хотелось пить, и он выпил полбутылки еще до того, как слез с поезда на гравийную насыпь. Сняв с плеч винтовки и беспокойно поглядывая по сторонам, они с Хейгом быстро добрались до моста и прошли его до середины.

– Вроде крепкий, – сказал Майк. – Кажется, никто его не ломал.

– Это дерево. – Брюс поставил ногу на одну из мангровых балок. Они были три фута толщиной и пропитаны специальным составом, замедляющим гниение.

– Ну дерево, и что? – не понял Майк.

– Дерево хорошо горит, – объяснил Брюс. – Мост легко сжечь.

Он облокотился о перила и, осушив бутылку пива, разжал пальцы. Бутылка упала в реку, в двадцати футах под ними.

– Скорее всего в зарослях засели балуба, – задумчиво сказал он, показывая на берега. – У них может возникнуть такая же идея. Может, оставить здесь патруль?

Майк подошел к нему, и они оба стали смотреть туда, где в двухстах ярдах вниз по течению река круто поворачивала. На излучине росло огромное дерево, раза в два выше, чем все остальные. Прямой ствол покрывала гладкая серебристая кора, а крона пирамидой уходила в облака. Оно невольно бросалось в глаза.

– Интересно, что это за дерево. Никогда таких не видел. – Брюса так поразило его величие, что он на секунду забыл обо всем. – Похоже на гигантский эвкалипт.

– Да, впечатляет, – согласился Майк. – Надо бы спуститься вниз и посмотреть… – Вдруг он напрягся, поднял руку и тревожно сказал: – Брюс, смотри! Что там, на нижних ветках?

– Где?

– Над первой развилкой, слева…

Внезапно Брюс увидел, как ему показалось, леопарда, но потом понял, что уж слишком длинным и темным был силуэт.

– Это человек! – воскликнул Майк.

– Балуба, – рявкнул Брюс.

Блестящее черное обнаженное тело, висящие у пояса звериные хвосты, на голове украшение из перьев, из-за плеча торчит длинный лук со стрелами. Человек пригнулся, держась одной рукой за ствол, и наблюдал за ними.

Брюс оглянулся на поезд. Хендри заметил их беспокойство и, следуя жесту Майка, тоже заметил балуба на дереве. Керри понял, что собирается сделать Хендри, и хотел было крикнуть, но не успел. Хендри сдернул с плеча винтовку и выпустил длинную, стрекочущую очередь…

– Только бы пострелять, идиот, – зарычал Брюс и оглянулся на дерево. От ствола отлетали кусочки белой коры, а разорванные пулями листья дрожали, как умирающие насекомые.

Балуба исчез.

Стрельба прекратилась. Хендри возбужденно орал:

– Готов! Готов, сукин сын!

– Хендри! – Голос Брюса хрипел от ярости. – Кто приказал тебе стрелять?

– Это же балуба, грязный оборванец балуба. Видел его, да? Ты видел?

– Иди сюда, Хендри.

– Готов, сукин сын, – продолжал злорадствовать Хендри.

– Ты оглох? Иди сюда!

Пока Хендри спускался с платформы, Брюс спросил Майка:

– Он его сбил?

– Вряд ли. По-моему, он просто спрыгнул. Если бы в него попала пуля, он бы опрокинулся назад. Ну, ты знаешь, как они падают.

– Да, – сказал Брюс. – Знаю.

Пуля, выпущенная из снайперской винтовки, бьет с силой в тонну. Если она попадает в человека, то сомневаться не приходится. Ладно, похоже, балуба все еще на дереве.

Подошел Хендри, самодовольный и торжествующий.

– Убил, значит, да? – спросил Брюс.

– Камнем упал, черт побери!

– Ты его видишь?

– Нет, он внизу, на земле.

– Поближе посмотреть не желаешь, Хендри? Уши его заполучить?

Уши – лучший трофей при убийстве человека. Не такой хороший, как шкура черногривого льва или бугристые рога буйвола, но лучше, чем скальп. Лохматый скальп африканца весьма неприятно сдирать и слишком сложно хранить. Его засаливают и, вывернув наизнанку, натягивают на каску для просушки, и все равно он воняет. С ушами возни меньше, и Хендри стал жадным собирателем. В своем пристрастии он не был одинок: в армии Катанги многие этим увлекались.

– Ага. – Хендри отстегнул штык от дула винтовки. – Сейчас сбегаю.

– Туда нельзя никого пускать, Брюс. Даже его, – тихо запротестовал Хейг.

– Почему бы и нет? Он это заслужил тяжелым трудом.

– Я на минуту. – Большим пальцем Хендри проверил лезвие штыка.

«Черт побери, ведь он не шутит, – подумал Брюс. – Ведь полезет-таки в джунгли за парой ушей. Это не от храбрости. Ему просто катастрофически не хватает воображения».

– Подожди меня, Брюс, я быстро, – сказал Хендри, шагая прочь.

– Брюс, это же шутка? – переспросил Майк.

– Да, – согласился Брюс ледяным тоном, – это шутка.

Он схватил Хендри за плечо и остановил.

– Слушай меня! Больше у тебя шансов нет. Ну, давай, Хендри, только попробуй. Еще раз – и все.

Хендри помрачнел.

– Не толкай меня, пижон.

– Иди назад и проведи поезд через мост, – с презрением сказал Брюс и повернулся к Хейгу. – Нужно оставить здесь патруль. Теперь они знают, что мы перебрались через реку и наверняка сожгут мост, особенно после такого фиаско.

– Кого оставишь?

– Десять человек с сержантом. Мы вернемся к ночи или, самое позднее, завтра утром. С ними все будет нормально. Туземцев здесь немного – скорее всего одиночки шастают. Их основные силы ближе к городу.

– Надеюсь, ты прав.

– Я тоже надеюсь, – рассеянно ответил Брюс, уже тщательно обдумывая, как лучше защитить мост. – Снимем с поезда все мешки с песком, соорудим на путях огневую позицию, оставим два прожектора на батареях, ящик сигнальных ракет, пулемет и пару ящиков с гранатами. Еды и питья на неделю. Да ладно, все должно быть хорошо.

Поезд не спеша катил на них, и тут с опушки джунглей в воздух взвилась стрела. Крутясь, она медленно взлетела и, увеличив скорость, беззвучно упала в гущу людей на платформе.

Значит, Хендри промазал. Балуба пробрался через заросли и, желая отомстить, пустил свою стрелу. Брюс подскочил к перилам и, положив на них винтовку, дал несколько коротких очередей по зеленому пологу леса, видя, как дрожит листва от пуль. Хейг тоже стрелял, обшаривая место, откуда вылетела стрела.

Поезд уже поравнялся с ними. Брюс закинул винтовку на плечо, вскарабкался на платформу и протиснулся к рации, расталкивая столпившихся солдат.

– Машинист, останови так, чтобы крытые вагоны оказались на середине моста! – прокричал он, выключил рацию и обратился Раффи: – Сержант-майор, приказываю сбросить все мешки с песком с крыши на дорогу.

– Есть, босс.

Брюс выбрал самого толкового сержанта.

– Канаки, останешься здесь с десятью людьми, будете защищать мост до нашего возвращения. Возьмите один пулемет и два прожектора… – Керри быстро и четко отдал приказания, и у него даже осталось время спросить Андрэ: – Где стрела? Кого-нибудь задела?

– Нет, прошла в нескольких дюймах. Вот она.

– Повезло.

Брюс взял у Андрэ стрелу и быстро ее осмотрел. Легкая, грубо оперенная листьями тростинка со свинцовым наконечником, привязанным к ней полоской сыромятной кожи. Хрупкая и совсем безобидная, но острие густо смазано темной, засохшей, как карамель, пастой.

– Чудесно, – пробормотал Брюс и передернулся, представив, как яд растекается под кожей лиловым пятном. Такая смерть не из приятных. Тростинка со свинцовым наконечником сразу предстала зловещей и омерзительной. Он сломал ее и бросил через перила моста. Потом спрыгнул с платформы, чтобы посмотреть, как идет сооружение огневого рубежа.

– Не хватает мешков с песком, босс, – сказал Раффи.

– Возьмите матрасы с коек, – разрешил проблему Брюс. Обтянутые кожей соломенные тюфяки легко задержат стрелу.

Через пятнадцать минут все было закончено. В кольце мешков и матрасов высотой до плеч свободно помещались десять человек, оружие и продовольствие. Сквозь амбразуры простреливались оба конца моста.

– Канаки, мы вернемся завтра утром. Никто ни по какой причине не должен покидать пост. Щели между балками достаточно большие, нужду справить сможете.

– Мы проведем время с завидным удобством, капитан. Вот только успокоительного будет не хватать, – многозначительно улыбнулся Канаки, глядя на Брюса.

– Раффи, оставь им ящик пива.

– Целый ящик? – Сержант-майор даже не пытался скрыть, что резко не одобряет такое неэкономное решение.

– Ты мне не доверяешь?

– Доверяю, босс. – Раффи перешел на французский, чтобы протест прозвучал более формально. – Я выражаю озабоченность по поводу восполнения такого ценного продукта.

– Раффи, ты зря теряешь время!