Текст книги "И грянул гром"

Мэри была почти так же обрадована, как и Ада. Она привела себя в порядок всего за несколько минут, и теперь ее волосы были аккуратно уложены, новый передничек завязан сзади на красивый бант, но пудра, с помощью которой она хотела скрыть изъяны лица, увы, лишь привлекала к ним внимание. Стараясь не смущать Мэри, Син почти не смотрел на нее, и девушка оценила это. Из-за застенчивости она все внимание уделяла Дирку, тихо суетилась вокруг него, а мальчишка воспринимал это как должное.

Пока они ели, Син рассказывал Аде о жизни, кое-что опуская. Например, он по-своему истолковал смерть матери Дирка и другие моменты, которыми нечего было гордиться. Решив, что основное сказано, он закончил:

– И вот мы здесь.

– Домой из-за моря вернулся моряк, а охотник домой из-за гор. Дирк, не клади в рот так много еды и держи его закрытым, когда жуешь. Как долго ты пробудешь здесь? Мэри, посмотри, не осталось ли еще взбитых сливок. Дирк голоден.

– Ты его обкормишь. Не знаю. Идет война.

– А ты собираешься воевать?

– Да.

– О, Син, а ты должен? – спросила она, хотя знала, что должен.

Выбирая сигару с обрезанным концом, Син впервые пристально посмотрел на Аду. Она поседела, хотя он знал, что так и будет. Седые волосы перемешивались с черными – как перец с солью. Нежная кожа увяла, под глазами образовались мешки. На руках рельефно выступали суставы пальцев и голубые вены. Она пополнела, и ее большая, круглая грудь вздымалась как один шар.

И все же Ада не была старухой. Ее молодило потрясающее чувство юмора, а глаза, красивые по-прежнему, светились состраданием и пониманием всего происходящего. Но главное – вокруг нее распространялась не поддающаяся описанию аура доброты. Глядя на мачеху, он чувствовал, что зло не должно переступить порог этого дома, хотя и могло затаиться где-то поблизости.

Син зажег сигару и, пока дым скрывал его лицо, произнес:

– Да, мама, я должен ехать.

И Ада, муж которой тоже уехал на войну и не вернулся, не могла скрыть грусти.

– Да, ты должен. Гарри уже ушел, и Майкл собирается последовать за ним.

– Майкл? – Его словно обожгло какое-то невидимое пламя.

– Сын Гарри. Он родился вскоре после того, как ты… как ты уехал из Ледибурга. Этой зимой ему будет восемнадцать.

– Какой он? – Голос выдавал нетерпение. «Майкл – вот как зовут моего сына. Моего первенца. О Боже, первенца, а я даже не знал его имени, а ведь он почти взрослый».

В глазах Ады читался молчаливый вопрос.

– Мэри, отведи, пожалуйста, Дирка в ванную. Умой его хорошенько, он перепачкался едой.

Когда они ушли, она ответила на вопрос Сина:

– Высокий мальчик, высокий и худой. Темный, как его мать, но серьезный. Редко смеется. Всегда лучший в классе. Я очень его люблю. Он часто приходит сюда. – Какое-то мгновение она молчала. – Син…

Син резко прервал ее: – А как Гарри? – Он почувствовал, какой вопрос она хочет задать ему.

– Гарри не слишком изменился. Ему по-прежнему не везет. Бедный Гарри, дела на ферме шли плохо. Чума сгубила скот, и ему пришлось одалживать деньги в банке. – Она замялась в нерешительности. – Он много пил в те дни. Правда, никогда не приходил пьяным и я не видела его пьющим. Но так оно и было.

– Я найду его, когда поеду в Коленсо.

– Найти его будет несложно. Гарри – подполковник генерального штаба. На прошлой неделе ему обещали присвоить звание полковника, он был награжден орденом за отличную службу в дополнение к его кресту Победы. Гарри отвечает за взаимодействие императорских и колониальных войск.

– О Боже! – Син был потрясен. – Гарри полковник!

– Генерал Буллер очень высокого мнения о нем. Генерал тоже награжден крестом Победы.

– Но, – запротестовал Син, – ты же знаешь, что все это – декорация. Это ошибка. Гарри в генштабе! Тогда Богу стоит пожалеть британскую армию.

– Син, ты не должен так говорить о брате!

– Полковник Гарри Коуртни! – И Син расхохотался.

– Я не знаю, что произошло между тобой и Гарри. Но это что-то очень грустное, а я не хочу грустить в этом доме. – Ада говорила твердым голосом, и Син перестал смеяться.

– Прости.

– Перед тем как закрыть тему, я хочу предупредить тебя. Пожалуйста, будь осторожен с Гарри. Что бы между вами ни произошло – а я и знать об этом не хочу, – Гарри все еще ненавидит тебя. – Пару раз он заговаривал о тебе, но я останавливала его. А еще я знаю это от Майкла, видимо, влияние отца. Это стало его навязчивой идеей. Осторожней с Гарри. – Ада встала. – Какой он замечательный мальчик, Дирк. Но я боюсь, что ты слегка испортил его.

– Он – тигр, – заметил Син.

– А что он знает из школьной программы?

– Ну он умеет немного читать…

– Ты оставишь его у меня. Когда начнется четверть, я внесу его в список учащихся.

– Я как раз хотел попросить тебя об этом. Денег я оставлю.

– Десять лет назад на мой счет в банке пришли большие и загадочные деньги. Они не мои, и я не трогала их. – Она улыбнулась ему, Син выглядел виноватым. – Мы можем воспользоваться ими.

– Нет, – проговорил он.

– Да, – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – А теперь скажи мне, когда ты уедешь.

– Скоро.

– Как скоро?

– Завтра.

Глава 11

Они ехали бок о бок, как бродяги-товарищи, Син и Мбеджан и дорога, что ведет из Питермарицбурга. Их прочные чувства были проверены общими несчастьями и укреплены радостью общих успехов. И поэтому они были счастливы, как могут быть счастливы лишь настоящие мужчины. Их шутки были старыми, реакция почти автоматической, но волнение было новым, таким же новым, как восходящее каждый день солнце. Они ехали на войну, на еще одну встречу со смертью, значит, все остальное не имело значения. Син чувствовал себя свободным, его ничто не тяготило, прошлое осталось позади. Корабль судьбы нетерпеливо ждал отплытия.

В то же время он трезво оценивал себя со стороны и снисходительно посмеивался над собственной инфантильностью. «О Боже, мы как двое мальчишек, сбежавших из школы!» Неожиданно чувство благодарности наполнило его душу, благодарности за возможность все забыть, от всего отрешиться, почувствовать себя ребенком. Конечно, сейчас он уже не молод, приходилось часто отклоняться от намеченного курса, совершать ошибки, но главных человеческих ценностей он не утратил. То здание, что он складывал кирпичик за кирпичиком, крепко и прочно, оно не превратилось в дешевую декорацию. Бесспорно, были и потери, но он всему находил равноценную замену. Теперь он приоткрыл истинные тайны добра и зла, научился не бояться смерти, но и не играть с ней в прятки ради удовлетворения собственного тщеславия. Он подарил своим сыновьям самое доброе, чем владел сам, – свободу. Ей-богу, это немало.

Мбеджану было достаточно одного взгляда, чтобы понять, как легко сейчас на душе у Сина, и он не мог не радоваться вместе с ним.

– Хозяин, мы должны спешить, если» ты хочешь успеть в свое любимое питейное заведение во Фюрере.

Син вынырнул из своих мыслей, как дельфин из глубины моря, и расхохотался. Они ехали на север и на третий день добрались до Чивели.

Син припомнил свое почти детское изумление, когда юношей, во время зулусской войны, присоединился к колонне лорда Челмсфорда. Тогда он верил, что это самое большое скопление народа. Теперь, вспоминая лагерь у Коленсо, он невольно улыбался: силы Челмсфорда затерялись бы среди палаток артиллеристов, раскинувшихся почти на две мили. Ряд за рядом тянулись белые брезентовые конусы с лошадиными стойлами между ними, а еще тысячи повозок, рабочий скот. В степи была даже пасека, которую с трудом можно было разглядеть.

Зрелище впечатляло не только размерами, но и порядком. Точно так же все было отлажено и на строевых учениях. Удары противника отражали штыки, всегда начищенные до блеска.

Син въехал в лагерь и стал читать названия полков на рядах палаток, звучавших, как победные трубы. Только кавалерия слегка уступала по красоте флажков, весело развевающихся на кончиках пик. Мимо проехал эскадрон, и Син с завистью посмотрел на коней. Прекрасные животные были такими же высокомерными, как и всадники. Люди и животные сливались во что-то единое жестокое и сверкающее.

Десятки раз Син задавал вопрос: «Где я могу найти разведчиков?» И хотя ему отвечали на ланкастерском диалекте, реже на шотландском и ирландском, суть ответов была одна – они ничем не могут помочь.

Один раз он остановился посмотреть, как группу солдат обучают стрельбе из нового пулемета «максим». Неповоротлив, решил он, не идет ни в какое сравнение с ружьем. Позже ему пришлось припомнить свое суждение, и он почувствовал себя дураком.

Все утро Син таскался по лагерю в сопровождении Мбеджана и к полудню устал, испачкал одежду и хотел спать. Разведывательный корпус Наталя казался призраком.

Он остановился на окраине лагеря и смотрел в степь, намечая следующее место для поиска.

На расстоянии полумили, над поросшей травой равниной, поднималось тонкое облачко голубого дыма. Оно выплыло из-за зарослей кустарника. Кто бы ни выбрал такое место для лагеря, он явно умел устроиться в степи с комфортом. По сравнению с местом расположения основного лагеря это было райское местечко, защищенное от ветра, неподалеку от топлива и воды, и на достаточном расстоянии от пристальных взоров старших офицеров. «Вот где я найду ответ», – решил Син, направившись к зарослям.

Его догадку подтвердило большое количество черных слуг, сновавших среди деревьев. Это могли быть только колониальные войска, где каждый офицер имел слугу. Лагерь был окружен фургонами. Сину показалось, что он приехал домой.

«Подойду к первому белому, которого увижу», – подумал он.

В эмалированной сидячей ванне под тенью мимозового дерева блаженствовал джентльмен, раздетый до пояса слуга тем временем подливал горячую воду из большого черного котла.

– Здравствуйте, – приветствовал его Син.

Мужчина оторвался от книжки, вынул изо рта сигару и ответил на приветствие.

– Я ищу разведчиков.

– Твои поиски закончены, приятель. Присаживайся. – Он обратился к слуге:

– Принеси господину чашечку кофе.

Поблагодарив, Син опустился на плетеный стул рядом с ванной и вытянул ноги. Мужчина отложил книгу в сторону и начал намыливать волосатую грудь, подмышки, изучая Сина с искренним интересом.

– Кто здесь за старшего? – поинтересовался Син.

– Ты хочешь его видеть?

– Да.

– Мужчина закричал:

– Эй, Тим!

– Что ты хочешь? – донеслось из ближайшего фургона.

– Здесь парень, который, хочет видеть тебя.

– Зачем? Последовала долгая пауза.

– А как он выглядит?

– Верзила с винтовкой!

– Шутишь!

– Гореть мне в аду! Он говорит, что, если ты не выйдешь, он сам до тебя доберется.

Краешек фургонного навеса приподнялся, кто-то подглядывал в щель. Неожиданно раздался вопль, Син вскочил на ноги.

Откинув брезент, из фургона выпрыгнул командир разведчиков. Он подбежал к Сину и сделал стойку, как боксер. Уже через мгновение Син издал ответный вопль и занял оборонительную позицию.

– Й-а-о! – Подбежавший атаковал, а Син принял его на грудь и вывернул назад руки.

– Тим Куртис, грязный ублюдок, – завопил он от смеха и боли, когда Тим вцепился ему в бороду.

– Син Коуртни, сукин сын!

– Давай выпьем. – Син все еще работал кулаками, как боксер.

– Давай. – Тим схватил его за уши, словно стараясь открутить.

Наконец они опустили руки, радостно всматриваясь друг в друга.

Вернулся слуга с кофе для Сина, Тим с отвращением отослал его.

– Никакой бурды! Бутылку бренди из моих запасов!

– Я полагаю, что вы знакомы, – перебил их мужчина в ванной.

– Знакомы ли мы? Да я пять лет горбатился на него! – фыркнул Тим. – Добывал ему из земли грязное золото. Худшего босса у меня не было!

– Ну, теперь настал твой черед, – усмехнулся Син, – потому что я буду работать на тебя.

– Ты слышал это, Соул? Этот идиот хочет служить!

– Сумасшедший. – Мужчина выплюнул окурок сигары прямо в воду, потом выловил его и встал. Он протянул Сину мыльную руку. – Приветствую тебя в легионе потерянных. Меня зовут Соул Фридман. А ты, как я подозреваю, Син Коуртни. А теперь где же бутылка, чтобы мы смогли достойно отпраздновать твое прибытие?

К ним присоединились люди из других фургонов, и Син был представлен каждому. Оказалось, что форма разведчика состояла из мундира цвета хаки без знаков отличия, шляпы с широкими опущенными полями и бриджей для верховой езды. Их было десять. Крутая компания понравилась Сину.

Раздевшись и обмотав талию полотенцем, Син выполнял обязанности бармена, потом они сидели в тени, а перед ними выстроился целый ряд бутылок. Первые двадцать минут Тим Куртис знакомил собравшихся с биографией Сина, а Соул добавлял такие комментарии, от которых все покатывались со смеху. Соул был самым большим остряком среди них, и эту роль он играл с удовольствием. Ему было не больше двадцати пяти – самый младший и самый маленький по росту. Плюс ко всему худой, волосатый и, мягко говоря, уродливый. Он понравился Сину. Через час, когда бренди сделало их очень серьезными, что бывает на стадии, предшествующей дикому необузданному веселью, Син спросил:

– Капитан Куртис…

– Лейтенант, и не забывай об этом, – поправил Тим.

– Тогда лейтенант. В чем заключается наша работа, и когда мы приступим к ее выполнению?

Тим кинул сердитый взгляд на пустой стакан, потом посмотрел на Соула:

– Проинструктируй его.

– Как уже упоминалось раньше, мы – легион потерянных. Люди смотрят на нас с жалостью и долей смущения. При виде нас они переходят на другую сторону улицы, крестясь и шепча молитвы. Мы живем здесь нашей маленькой колонией прокаженных.

Ну, во-первых, мы самые ничтожные людишки во всей армии Наталя. Ведь мы не похожи на того офицера, который, несмотря на огромное количество медалей, не может заставить слаженно петь женский хор. Я говорю о старшем офицере связи в генеральном штабе – подполковнике Гарри Коуртни, награжденном крестом Победы и орденом за отличную службу. – Соул умолк, и выражение его лица изменилось. – Кстати, надеюсь, он тебе не родственник?

– Нет, – не колеблясь, ответил Син.

– Слава Богу, – продолжал Соул. – Именно поэтому люди жалеют нас. А смущаются потому, что никто не знает о нашем чине. А диалоги Тима и квартирмейстера просто можно помещать в комические оперы. Но так как мы называемся «разведчиками», то все ждут от нас, что мы выберемся отсюда и пойдем что-нибудь разведаем. И поэтому считают, что неудачное наступление генерала Буллера, когда сто ярдов надо было пройти за три месяца, – наших рук дело. – Соул наполнил стакан. – Вот от бренди мы никогда не бегаем.

– Вы хотите сказать, что ничего не делаете? – недоверчиво спросил Син.

– Мы едим, спим и пьем.

– Иногда наносим визиты, – добавил Тим. – Кстати, теперь для этого самое подходящее время.

– И кому же вы наносите визиты?

– Здесь живет самая предприимчивая женщина в округе. Она хозяйка передвижного цирка – сорок фургонов и сорок девушек. Он следует за главными частями, чтобы развлечь их и создать уют. Давайте поедем развлечемся с комфортом. Если мы отправимся прямо сейчас, то первыми доедем до начала укреплений – первый получает право выбора.

– Желаю удачи. – Соул встал и вышел.

– Он – хороший парень, – произнес Тим, глядя ему вслед.

– Это противоречит его религии?

– Нет. Но он женат и серьезно к этому относится. А ты?

– Я не женат.

– Тогда поехали.

Намного позже они вместе возвращались домой, предаваясь приятной меланхолии от любви и вина. Девушка, которая отвела Сина в фургон, была дружелюбной милашкой с большой материнской грудью.

– Вы мне нравитесь, мистер, – сказала она ему впоследствии.

– Ты мне тоже, – честно ответил он.

И хотя он испытывал не больше вины и стыда, чем после удовлетворения естественных потребностей организма, он понимал, что полчаса в чужой койке – очень посредственная замена его любви. И он начал напевать ту мелодию, которую Рут пела в ночь бури.

Глава 12

Подполковник Гарри Коуртни снял свой форменный мундир и аккуратно повесил его на вешалку за конторкой. Как заботливая хозяйка, поправляющая картину на стене, он дотронулся до пурпурного муарового шелка, на котором висел тяжелый бронзовый крест. Его губы задвигались, снова перечитывая надпись «За доблесть».

От шампанского, выпитого за ленчем, ему казалось, что в черепе находится большой бриллиант, острый, тяжелый и чистый.

Он сел, придвинул стул и положил на него ноги.

– Ординарец, впусти его! – крикнул подполковник.

– Сэр, – раздался голос вошедшего.

– Куртис! – Коуртни посмотрел на мужчину, стоявшего перед конторкой.

Тим неподвижно застыл, бесстрастно глядя в пространство поверх головы Гарри. Начальник оставил подчиненного стоять, так как испытывал удовольствие от того, что этот неуклюжий ублюдок должен пользоваться двумя сильными ногами, чтобы доказать свое уважение к нему, Гарри Коуртни. Пускай постоит. Он ждал, пока Тим не заерзал и не прочистил горло.

– Вольно!

Теперь не оставалось сомнений, в чьих руках власть. Гарри взял с конторки нож для разрезания бумаг и стал вертеть его с видом полного безразличия.

– Вам, должно быть, интересно, почему я за вами послал. – Он широко улыбнулся. – Наконец-то нашлось и для вас кой-какое дельце. Сегодня я провел ленч с генералом Буллером. – Он сделал паузу, чтобы собеседник мог осознать всю важность сказанного. – Мы обсуждали план наступления. Генерала интересовала моя точка зрения. – Гарри переменил тон. – Хотя это к делу не относится. Я хочу, чтобы вы произвели разведку реки с двух сторон от Коленсо. Смотрите сюда. – Гарри развернул карту на конторке. – Вот брод, здесь и здесь. – Он ткнул в карту ножом. – Исследуйте их. Проверьте мосты – железнодорожный и транспортный. Убедитесь, что они не повреждены. Сделайте это сегодня ночью. Я хочу получить полный рапорт к утру. Можете идти.

– Есть, сэр.

– Эй, Куртис! – Гарри остановил его у самого выхода из палатки. – И не врите. Найдите брод.

Брезент с шумом упал за разведчиком. Гарри открыл ящик конторки и достал серебряную фляжку. Открыв ее, понюхал содержимое, потом сделал большой глоток.

На заре, разведчики под моросящим дождем возвращались в лагерь. Син и Соул вернулись последними. Они спешились, отдали коней слугам и присоединились к группе, сидящей у костра.

– Ну и?.. – Тим поднял глаза от чашки с кофе, которую вертел в руках. Его одежда промокла, от нее шел пар, пока он сушился у костра. – Они взорвали железнодорожный мост, но транспортный пока цел.

– Мы проезжали по нему.

– Ну хоть что-то осталось, – проворчал Тим, Син только скептически усмехнулся.

– А не могло случиться так, что они оставили мост, так как хотели, чтобы мы перешли через реку именно в этом месте?

Никто не ответил.

– Когда мы проверили мост, – в голосе Сина слышалось нетерпение, – то разведали местность на той стороне. Прямо за железнодорожным мостом расположена гряда холмов. Мы объехали их.

– И?..

– Там больше буров, чем иголок у дикобраза. Кто бы ни попытался перейти мост при дневном свете, получит пулю.

– Приятное сообщение! – усмехнулся Тим.

– Милейшее, не так ли? От дальнейших рассуждений на эту тему меня стошнит. А что нашли вы?

– Мы нашли много воды. – Тим посмотрел на свою промокшую одежду. – Глубокой воды.

– И никакого брода, – грустно договорил Син.

– Никакого. Но мы нашли паром на берегу с пробитым дном. Это может служить извинением тем, кто отметил там брод.

– Пожалуй, пора идти и доложить нашему обожаемому подполковнику столь приятные новости. – Соул усмехнулся. – Ставлю один к пяти, что это бесполезно. Подозреваю, что Буллер все равно пойдет на штурм Коленсо в ближайшие дни. Возможно, ему и удастся собрать тысячи две на мосту, тогда у нас будет шанс.

– И первыми будут переходить разведчики. – Тим злобно покачал головой. – О'кей! Для нас все складывается прекрасно. Может, раввин и защитит тебя от пули, а как же мы?

– Но они отмечены на карте, – протестовал подполковник Гарри Коуртни. Он наклонил голову, и Тим увидел розовую лысину, окаймленную желто-пегими волосами.

– Я видел драконов и морских чудовищ, отмеченных на карте, сэр, – ответил Тим.

Гарри холодно посмотрел на него бледно-голубыми глазами:

– Вам платят не за то, чтобы вы ломали здесь комедию, Куртис.

– Прошу прощения, сэр.

Гарри нахмурился. В устах Тима слово «сэр» звучало иронично.

– Кого вы посылали? – требовательно спросил подполковник.

– Я ездил сам, сэр.

– Вы могли пропустить брод в темноте.

– Если бы там был брод, к нему вела бы дорожка или, по крайней мере, тропинка. Я бы не пропустил ее, сэр.

– Но в темноте вы могли и ошибиться, – настаивал Гарри: – Вы могли пропустить то, что заметно при дневном свете.

– Но, сэр…

– Ладно, – отрывисто продолжал подполковник. – Теперь мосты. Вы сказали, что они целы.

– Только транспортный мост, но…

– Но что?

– Человек, которого я посылал, доложил, что холмы за рекой надежно укреплены, и у него создалось впечатление, что мост специально оставлен для нашего перехода.

– Куртис… – Задумавшись, Гарри положил нож На карту. Его нос занимал слишком много места между глазами, и когда он поджал губы, то напомнил Тиму птичку – маленького коричневого воробья. – Куртис, – мягко повторил он, – Мне кажется, что вы не преисполнены оптимизма. Я посылал вас, чтобы вы проделали определенную работу, а вы принесли мне сплошные извинения. Вы что, не понимаете, как это важно?

Чирик-чирик – маленький воробей. Тим постарался скрыть улыбку, а Гарри покраснел:

– Например, кого вы посылали на разведку мостов – надежных людей, я надеюсь?

– Да, сэр.

– Кого?

– Фридмана.

– А, этого маленького еврейского адвоката. Отличный выбор, Куртис, лучше и не придумаешь. – Гарри поморщился и взял нож.

О Боже! Этот маленький добродетельный воробышек еще и антисемит.

– А кого еще вы посылали?

– Нового рекрута.

– Нового рекрута? Нового рекрута! – Гарри уронил нож и, умоляя остановиться, поднял руки.

– Мне приходилось работать с ним до войны, сэр, и я хорошо его знаю. Он, – отличный парень. Я доверяю ему больше всех и прошу присвоить ему сержантское звание.

– И как же зовут этого мистера. Совершенство?

– Почти так же, как и вас. Хотя он говорил, что вы не родственники. Его фамилия – Коуртни. А зовут Син.

Медленно, очень медленно выражение лица Гарри изменилось. Оно стало спокойным и безжизненным, как у покойника. Он словно перестал видеть окружающее. Зато прошлое, тайные события тех далеких дней ясно встали перед глазами.

Он видел маленького мальчика, карабкающегося на гору.

Мальчик лез вверх, продираясь сквозь густые заросли, и у него были сильные ноги. Вокруг пахло заплесневевшими листьями, слышалось тихое жужжание насекомых. Вспотев от жары летнего утра, он оглядывал густые зеленые побеги плюща, в которых они охотились. Их собака рвалась вперед. Собака тявкнула, тотчас раздался треск кустов, затем стук копыт по камням и наконец топот убегающего зверя.

Грянул выстрел, и раненый самец оленя заметался в траве.

– Я попал! – послышался высокий, торжествующий голос Сина. – Я попал с первого выстрела! Гарри! Гарри! Я попал, я попал!

В солнечном свете за ним по следу шла собака. Син, сумасшедший от возбуждения, бежал вниз по склону с винтовкой в руках. Вдруг он упал, ружье выскользнуло у него из рук, раздался второй выстрел, и пуля попала Гарри в ногу.

Он сидел в траве и смотрел на ногу. Маленький белый осколок кости торчал из его плоти, а густая темная кровь лилась ручьем.

– Я не хотел… О Боже, Гарри. Я не хотел. Я поскользнулся. Честно, я поскользнулся…

Гарри вздрогнул, по телу пробежала судорога, нога под стулом задергалась.

– С вами все в порядке, сэр? – произнес Тим самым заботливым голосом.

– Со мной все в порядке, Куртис, спасибо. – Гарри пригладил волосы на висках. Открылись пролысины, и пробор стал кривым. – Пожалуйста, продолжайте.

– Ну, я говорю – похоже на ловушку. Они оставили мост, потому что…

– В ваши обязанности входит собирать информацию, Куртис. А в задачу генерального штаба – оценивать ее и делать выводы. Я думаю, у вас все? Можете идти.

Он хотел немедленно выпить, и его рука уже коснулась ручки ящика.

– Эй, Куртис! – У него ужасно пересохло в горле, но он продолжал говорить. – Вы просили о назначении. Сделайте его сержантом.

– Очень хорошо, сэр.

– И конечно, в случае атаки моста он поведет нас.

– Сэр?

– Вы же понимаете, что это необходимо, не так ли?

Тим никогда не слышал, чтобы подполковник разговаривал таким льстивым голосом. Казалось, он хотел услышать одобрение Тима. Он будто бы хотел оправдать свои действия.

– Я хочу сказать, он знает мост. Он там уже был. Ведь только он знает его, не так ли?

– Да, сэр.

– И в конце концов, он сержант. Я хочу сказать что мы должны послать кого-то со званием, а не первого встречного.

– Могу я пойти, сэр.

– Нет, нет. Нам вы понадобитесь у брода.

– Как вам будет угодно.

– И не забудьте, ладно? Вы пошлете именно его не так ли? – В голосе слышалась странная мольба.

– Я пошлю его, – согласился Тим и вышел из палатки.

Гарри резко открыл ящик и стал обеими руками нащупывать фляжку.