Текст книги "Весы смерти"

– Майор Суэйлз, я уже сделал такой жест – отдал своего племянника на ваше попечение.

– О конечно, я это очень ценю…

Гарет хотел было привести другие доводы, но не успел – отворилась дверь, и в каюте появилось новое лицо. Гарет Суэйлз выпрямился и поправил галстук. Его улыбка озарила каюту, как утренняя заря. Джейк Бартон сидел в кресле у стола, на котором была разложена карта, и собирался прикурить сигару, но замер.

Он не сводил глаз с вошедшей особы и даже не заметил, как спичка догорела в его пальцах.

– Джентльмены, – сказал князь, – имею честь представить вам мисс Викторию Камберуэлл, выдающегося представителя американской прессы и друга моей страны.

Вики Камберуэлл не исполнилось еще и тридцати, она была очень привлекательной и вполне зрелой молодой женщиной. Она уже давно поняла, что в ее ремесле молодость и красота – отнюдь не достоинства, и старалась, без особого, правда, успеха, скрыть оба эти обстоятельства.

Она явно привыкла носить строгую, почти мужскую одежду. На ней была рубашка военного образца с узкими погончиками и нагрудными карманами, которые застегивались на ее большой, но красивой груди. Ее юбка была сшита из кремового полотна, на полах тоже были карманы на пуговицах, тонкую талию обвивал широкий кожаный пояс с большой тяжелой пряжкой. Туфли были со шнуровкой, женщины называют их «мальчиковыми». На ее длинных красивых ногах они выглядели почти вызывающе.

Ее чудесные шелковистые волосы были строго зачесаны назад, так что открывалась длинная лебединая шея. Отдельные пряди выгорели почти добела, но над широким лбом напоминали своим цветом спелую пшеницу и осенние листья.

Гарет первым пришел в себя:

– Мисс Камберуэлл, ну конечно, конечно. Я знаю ваше имя. Вы ведете колонку в «Обсервере».

Она взглянула на него без всякого выражения, явно оставшись совершенно равнодушной к его неотразимой улыбке. Он отметил, что глаза у нее серьезные и спокойные, светло-зеленые, но с золотыми искорками.

Догоревшая спичка обожгла Джейку пальцы, и он выругался. Мисс Камберуэлл обернулась к нему, и он тут же вскочил с кресла.

– Никак не ожидал, что речь идет о женщине.

– Вы не любите женщин?

От ее низкого, хрипловатого голоса у Джейка побежали по рукам мурашки. «Ну, некоторые из тех, кого я люблю, женщины».

Он заметил, что она высока – почти по плечо ему – и сложения крепкого. Голова ее была чуть закинута назад, что подчеркивало независимые очертания губ и подбородка.

– Да нет, пожалуй, кроме них, я больше никого и не люблю.

И тут она впервые улыбнулась, удивительно тепло улыбнулась. Джейк заметил, что передние зубы у нее не совсем ровные – один слегка выдавался вперед. Зачарованный, он секунду смотрел на него, затем взглянул в зеленые глаза, оценивавшие его самого.

– Вы водите автомобиль? – спросил он серьезно, и она удивленно рассмеялась.

– Вожу, – сказала Вики, все еще смеясь. – А еще езжу верхом и на велосипеде, хожу на лыжах, пилотирую самолет, играю в биллиард и бридж, пою, танцую и играю на рояле.

– Этого достаточно. – Джейк рассмеялся вместе с ней. – Этого вполне достаточно.

Вики взглянула на князя:

– Ли Микаэл, что все это означает? Какое отношение имеют эти джентльмены к нашим планам?

Темная громада корабля «Даннотар Касл» медленно скользила на фоне пальм и высоких позолоченных солнцем кучевых облаков. Подняв якоря, судно направлялось к выходу из гавани.

У перил верхней палубы виднелась высокая фигура Ли Микаэла, окруженного свитой одетых в белое советников. Когда судно увеличило ход и стало поднимать невысокую белую волну, он вскинул руку в прощальном приветствии.

Очертания лайнера быстро растворялись в безбрежной дали океана – отойдя от Дар-эс-Салама, он повернул на север.

Вскоре судно окончательно исчезло из виду. Четверо провожавших еще постояли на набережной, вглядываясь в горизонт, на котором вырисовывались теперь лишь треугольники парусов рыболовной флотилии, ведшей лов на ближних банках.

Первым нарушил молчание Джейк.

– Надо найти нору для мисс Камберуэлл.

Словно сговорившись, Джейк и Гарет одновременно схватились за единственную тощую дорожную сумку Вики и пишущую машинку в кожаном футляре.

– Орел или решка, – предложил Гарет, и в его руке блеснул восточноафриканский шиллинг.

– Решка, – решил Джейк.

– Не везет тебе, старина, – посочувствовал Гарет и сунул монету в карман. – Итак, я позабочусь о мисс Камберуэлл, затем начну искать судно для нашей экспедиции. А ты тем временем еще раз посмотрел бы броневики. – Жестом подозвав рикшу, из тех, что толпились у причала, он продолжал: – Запомни, Джейк, одно дело довести машины вниз, до гавани, и совсем другое – пройти на них сотни километров по пустыне. Позаботься же, чтобы нам не пришлось возвращаться не солоно хлебавши, – посоветовал он и помог мисс Вики Камберуэлл сесть в коляску рикши. – Ну, поехали! – распорядился он, и они смешались с веселой толпой, направлявшейся в город.

– По-моему, сэр, нас бросили на произвол судьбы, – сказал Грегориус, и Джейк буркнул что-то невнятное. Грегориус добавил: – Наверное, мне надо будет поискать пристанище.

Но Джейк уже все решил:

– Пойдем со мной, дружище. Несколько дней, которые остались до отъезда, ты можешь пожить у меня в палатке. – Он ухмыльнулся. – Думаю, ты не обидишься, если я признаюсь, что предпочел бы делить кров не с тобой, а с мисс Камберуэлл.

Юноша весело рассмеялся:

– Вполне понимаю ваши чувства. Но, сэр, а вдруг она храпит?

– Ни одна девушка, которая выглядит так, как эта, не храпит, – сообщил ему Джейк. – И еще вот что. Не называй меня «сэр», пожалуйста! Меня это нервирует. Меня зовут Джейк.

Он поднял одну из сумок Грега.

– Мы пойдем пешком, – сказал он. – У меня отвратительное ощущение полной пустоты от того, что решка выпадет еще не скоро.

Они зашагали по пыльной немощеной дороге.

– Так ты говорил, у тебя есть «морган»? – спросил Джейк.

– Да, Джейк.

– А ты знаешь, почему он едет?

– Двигатель внутреннего сгорания.

– О, брат родной, – захлопал в ладоши Джейк. – Прекрасное начало. Ты будешь назначен вторым механиком, так что засучивай рукава.

У Гарета Суэйлза была собственная теория соблазнения, и за двадцать лет он ни разу не сталкивался с необходимостью ее пересмотреть. Все женщины обожали общество аристократов, в глубине души все они снобы, и самая неприступная из них падает в обморок при виде герба. Как только они уселись в коляску рикши, он обратил на Вики ослепительные лучи своего остроумия и обаяния.

Если человек к двадцати девяти годам завоевал международную репутацию в непростом деле журналистики, вряд ли можно предположить, что у него недостает чутья или он совершенно не искушен в пороках мира сего. Предварительное суждение о Гарете Вики составила уже через несколько минут после знакомства с ним. Знавала она таких красавцев с изысканными манерами, болтунов со стальным блеском в глазах. Мошенник, решила она – и каждое мгновение его компании подтверждало первоначальное суждение, – но чертовски хорош собой и ужасно забавен с этим своим подчеркнутым английским акцентом. В его болтовне Вики сразу же распознала грандиозное надувательство и очень веселилась, наблюдая, как он распускает хвост, как пыжится произвести на нее впечатление своими предками.

– Как говаривал полковник… Мы всегда называли моего отца полковником…

Действительно, отец Гарета скончался, будучи в чине полковника, однако далеко не в столь престижном полку, как предполагало такое обращение. Свою карьеру он начал констеблем в индийской полиции.

– Конечно, фамильные владения достались нам с материнской стороны…

Его мать была единственной дочерью незадачливого булочника, и все их фамильные владения сводились к перезаложенному домишке в Суонси.

– Полковник у нас пошалил немного, ну, в общем, как все. Сами понимаете, проворные дамы и медлительные лошади. Так что, боюсь, с имениями покончено.

Отец и мать Гарета, попавшие под жернова британской классовой системы, целиком посвятили себя тому, чтобы их сыну удалось переступить ту невидимую грань, которая отделяет средний класс от высшего.

– Конечно, я учился в Итоне, а он почти всегда служил за границей. Хотел бы я знать старого черта получше. Наверно, у него был замечательный характер…

Поступить в Итон Гарету помог комиссар полиции, сам старый итонец. Все маленькое наследство, полученное матерью, и почти все жалованье отца уходили на то, чтобы сотворить из сына джентльмена, а это дело дорогостоящее.

– Вы не поверите, но он был убит на дуэли. Стрелялись из пистолетов на рассвете. Он был настоящий романтик, слишком горяч…

Когда мать Гарета умерла от холеры, жалованья отца уже не хватало на покрытие векселей, которые иногда выдавал сынок, чтобы водить компанию с сыновьями герцогов. В Индии взяточничество было совершенно в порядке вещей, но полковник перешел границы. И действительно стрелялся на рассвете. Он заехал в темные индийские джунгли со своим казенным револьвером «уэбли», а час спустя его кобыла затрусила в конюшню без всадника, с болтавшимися поводьями.

– Мне, конечно, пришлось уйти из Итона. Под давлением обстоятельств.

Разумеется, то, что его чересчур тесная дружба с дочерью хозяина дома совпала по времени с последней верховой прогулкой отца – чистая случайность, но благодаря ей он смог уйти из школы, окутанный ореолом славы, о чем совсем недавно вспомнил Ли Микаэл.

Гарет вышел в мир, обладая речью, манерами и замашками джентльмена, но без денег, чтобы джентльменом и остаться.

– Мне повезло, что тогда шла война…

Гарет оказался в полку герцога, причем там не слишком интересовались личным состоянием новых офицеров. Итон служил достаточной рекомендацией, и с помощью немецких пулеметов Гарет быстро продвигался по служебной лестнице. Но после перемирия жизнь вошла в свои берега, и офицеру требовалось не менее трех тысяч в год, чтобы вести принятый в этом полку образ жизни. Гарет ушел, и с тех пор только и делал, что уходил.

Вики Камберуэлл слушала его зачарованно, хотя и против собственной воли. Она прекрасно понимала, что все это не более чем танец кобры перед цыпленком, она достаточно хорошо знала себя и видела, что значительной долей своего обаяния он обязан именно непорядочности и жестокости, которые она распознала в нем с первой минуты.

Таких она уже повидала. Работа приводила ее в беспокойные места, и в те же места тянуло людей схожей с Гаретом выделки. Рядом с подобными мужчинами всегда интересно и опасно, страшновато и забавно, но в конце концов остаются только муки расставания и боль.

Ей хотелось, чтобы они поскорее доехали, и Вики старалась не отвечать ему, но Гарет был очень остроумен, и когда рикша остановился у входа в отель «Ройял», она уже не могла сдерживать душивший ее смех.

Гарет знал, что женский смех служит точным индикатором; Вики смеялась с искренней веселостью, которую он воспринял как весьма обнадеживающий ответ, и потому, помогая девушке сойти, решительно взял ее за руку.

Он показал ей королевские апартаменты с видом владетельного сеньора.

– Во всем городе нет другого такого номера. Балкон выходит в сад, вечером сюда долетает морской бриз… Единственная во всем отеле отдельная ванная комната, по типу французских, знаете ли… Потрясающая постель, спишь как на облаке… Никогда не спал ни на чем подобном…

– И здесь я должна жить? – спросила она тоном невинной девочки.

– Думаю, мы как-нибудь устроимся, правда?

У Вики не осталось никаких сомнений в том, как именно он решил устроиться.

– Вы очень добры, майор, – прошептала она и подошла к телефону.

– Здравствуйте, говорит мисс Камберуэлл. Майор Суэйлз уступил мне королевские апартаменты. Пожалуйста, пришлите кого-нибудь перенести его вещи в другой номер.

– Но я… – заикнулся Гарет.

Она прикрыла трубку рукой и улыбнулась ему:

– Это так мило с вашей стороны.

Потом послушала, что ей говорит администратор.

– Ужас какой, – сказала она. – Ну что ж, раз это единственный свободный номер, то делать нечего. Я уверена, майору приходилось ночевать и в худших условиях.

Когда Гарет увидел помещение, где ему отныне предстояло ютиться, он честно постарался вспомнить более скромную и неудобную комнату. В китайской тюрьме в Мукдене все же было прохладнее и камера располагалась не над шумным баром, а фронтовая землянка зимой тысяча девятьсот семнадцатого года под Аррасом была попросторнее, да и обставлена получше.

Следующие три дня Гарет провел в порту. Он пил чай и виски с начальником порта, выходил с лоцманом в море каждый раз, когда появлялось новое судно, колесил на рикше вдоль причала, разговаривал со шкиперами каботажных суденышек и люггеров[9]9
  Трехмачтовое парусное судно


[Закрыть], замарашек, ходивших на угле, и пароходиков поновее и поопрятнее – на мазуте, сновал на лодке по гавани, окликал хозяев стоявших на рейде судов.

Вечера он проводил, обволакивая Вики Камберуэлл своим обаянием, ублажая ее комплиментами и отличным шампанским. Вики поглощала все это с ненасытным аппетитом, но была непоколебима. Она слушала его, смеялась с ним, пила его шампанское, а в полночь мило извинялась и весело отклоняла его попытки проникнуть в королевские апартаменты.

Вполне понятно, что к утру четвертого дня Гарет несколько приуныл. Он уже подумывал набрать «Таскера» да съездить в лагерь к Джейку и немного повеселиться в непритязательном обществе американца. Но не мог же он признаться Джейку в своей неудаче! И, поборов искушение, он опять отправился в гавань.

Ночью на рейде появилось новое судно. Гарет внимательно рассмотрел его в бинокль. Судно все было покрыто солью, грязная старая посудина с помятым до невозможности корпусом и оборванной командой… Однако Гарет заметил, что такелаж в полном порядке, и хотя на суденышке были установлены мачты, которые могли нести много парусов, и вообще оно напоминало обликом шхуну, за кормой у него виднелся винт и под высоким полутентом, возможно, скрывался дизельный двигатель. Во всяком случае, суденышко казалось самым подходящим из всех, какие он видел до сих пор. Он сбежал по ступенькам к лодкам и щедро предложил лодочнику шиллинг сверх обычной платы.

Вблизи судно выглядело еще более невзрачным, чем издали. Краска облупилась слоями, неровно, ясно было также, что на этой посудине нет никаких санитарных приспособлений – следы вылитых за борт нечистот испещрили все суденышко.

Подойдя еще ближе, Гарет заметил, что под отвратительной краской обшивка у суденышка прочная, а дно его, хорошо видное в прозрачной воде, совершенно не заросло зеленой бородой водорослей, как то бывает обычно. Такелаж был в полном порядке, желтые паруса светились. Название «Ласточка» было написано по-арабски и по-французски, а зарегистрировано судно было на Сейшелах. Предназначение его Гарет понял не сразу – судно походило на чистокровного коня, замаскированного под извозчичью клячу. Бронзовый винт, судя по всему, вращался исправно, и вообще посудина выглядела ходкой.

Когда же он подошел вплотную, он сразу все понял по запаху. Этот особый запах загаженных трюмов и человеческих страданий он знал еще по китайским морям. Говорят, избавиться от него нельзя никакими средствами. Говорят, патрульные суда темной ночью именно по этому запаху находят работорговцев.

Человек, который зарабатывает свой хлеб насущный, продавая и покупая людей, вряд ли упустит такое невинное занятие, как незаконная перевозка оружия, решил Гарет и крикнул:

– Эй, на «Ласточке»!

Ответа не последовало. Матросы с замкнутыми темными лицами пристально разглядывали Гарета. Команда была смешанная, но все – араб, индиец, китаец и негр – хранили гробовое молчание.

Стоя в лодке, он поднес сложенные рупором руки ко рту и с бессознательным высокомерием англичан, которые полагают, что весь мир понимает по-английски, снова крикнул:

– Я хочу поговорить с капитаном!

Под полуютом раздался какой-то шум, и на палубу вышел белый. Этот смуглый, загоревший до черноты человек был таким коротышкой, что его голова едва виднелась над поручнем.

– Чего надо? Полиция, что ли?

Гарет подумал, что он грек или армянин. На одном глазу капитан носил черную повязку, что придавало ему вид театрального злодея. Здоровый глаз блестел, как хорошо отмытый агат.

– Никакой полиции, – успокоил его Гарет. – Не тревожьтесь.

Он достал из кармана бутылку виски и помахал ею в воздухе.

Капитан низко наклонился и внимательно всмотрелся в Гарета. Возможно, он разглядел характерный огонек в его глазах и беспечную пиратскую улыбку. По таким признакам люди часто узнают друг друга. Как бы то ни было, он явно принял решение и что-то приказал по-арабски. С борта спустили веревочную лестницу.

– Поднимайтесь, – пригласил капитан. На этот момент ему нечего было скрывать – он просто доставил из Бомбея кипы хлопка. Здесь, в Дар-эс-Саламе, он их выгрузит и возьмет курс на север, где примет на борт куда более прибыльный груз – живой товар.

До тех пор, пока торговцы в арабских странах, в Индии и на Востоке будут предлагать огромные деньги за стройных черных девушек из Данакиля и Галлы, люди, подобные капитану, будут обводить вокруг пальца британские военные патрули.

– По-моему, мы вполне можем выпить сейчас по глотку виски и поговорить о деньгах, – сказал Гарет капитану вместо приветствия. – Меня зовут Суэйлз. Майор Суэйлз.

Черные засаленные волосы капитана были заплетены в косичку. Казалось, он нарочно изображает из себя пирата.

– Я – Пападопулос. – Он впервые улыбнулся. – А разговор о деньгах слаще музыки. – И капитан протянул Гарету руку.

В лагерь Джейка под красными деревьями Гарет и Вики Камберуэлл явились не с пустыми руками.

– Вот сюрприз, – иронически приветствовал их Джейк, не выпуская из рук паяльной лампы. – Я думал, вы сбежали.

– Делу время, потехе час, – отозвался Гарет, помогая Вики спуститься. – Нет, дорогой мой Джейк, мы трудились, трудились неустанно.

– Вижу. У вас такой вид, как будто вы просто изнемогаете под грузом ваших трудов.

Джейк отложил паяльную лампу и принял у Гарета ведерко с «Таскером». Две бутылки он откупорил сразу же, одну протянул Гарету, другую поднес ко рту. На нем были только замасленные шорты цвета хаки.

Лишь отхлебнув как следует, он наконец улыбнулся.

– Вот черт! Я просто помирал от жажды и потому прощаю вас.

– Майор Суэйлз и мисс Камберуэлл, вы поистине спасли нам жизнь, – добавил Грег и поднял запотевшую бутылку.

– А это еще что за чертовщина? – воскликнул Гарет.

Он уставился на огромную конструкцию, над которой колдовали Джейк и Грег. Джейк нежно ее погладил.

– Это плот.

Он обошел сложную конструкцию, состоявшую из бочек из-под масла, скрепленных деревянными брусьями, и обвел ее рукой, в которой держал полупустую бутылку.

– Бронеавтомобили не плавают, а нам придется выгружаться не на причал, а на дикий скалистый берег с неровными склонами. Вряд ли нам удастся подойти ближе чем на девяносто метров. Вот мы их и переправим на плоту.

Вики любовалась прекрасными мускулистыми плечами и руками Джейка, его плоским животом, густыми темными волосами, покрывавшими его грудь, но Гарет этого не заметил – он был в восторге от наскоро сколоченного плота.

– Я как раз собирался поговорить с тобой о том, как мы будем выгружать автомобили, и предложить что-нибудь в этом роде, – сказал Гарет.

Джейк недоверчиво вскинул бровь.

– Главное, мы должны быть уверены, что на судне есть хорошая подъемная стрела, достаточно надежная, чтобы перенести броневики на борт.

– Сколько они весят?

– По пять тонн каждый.

– Прекрасно. «Ласточка» это выдержит.

– «Ласточка»?

– Судно, на котором мы поплывем.

– А, значит, вы действительно работали! – Джейк засмеялся. – Ни за что бы не поверил. Когда отправляемся?

– Послезавтра на рассвете. Погрузимся ночью – мы же не собираемся рекламировать наш товар – и при первых лучах солнца выйдем в море.

– Немного же времени у меня осталось, чтобы научить мисс Камберуэлл водить броневик. – Джейк повернулся к ней и снова почувствовал, как его охватывает трепет, когда он заглядывает в ее зеленые с золотым отливом глаза. – Мне потребуется немало вашего времени.

– Чего-чего, а этого у меня сейчас хватает.

Остановка в Дар-эс-Саламе дала Вики возможность передохнуть и успокоить натянутые нервы. Прежняя ее работа в Женеве была нудной и утомительной. Последние дни она потратила на то, чтобы ознакомиться с древним портом и написать небольшой, на две тысячи слов, материал о его происхождении и истории.

Ухаживание Гарета Суэйлза, попытки оградить себя от его более серьезных притязаний развлекали ее. А теперь она еще угадала затаенное восхищение Джейка Бартона. Нет ничего полезнее для женщины, чем одновременное ухаживание двух сильных и опасных мужчин, подумала она и улыбнулась Джейку, наслаждаясь произведенным впечатлением и наблюдая за Гаретом, которому не терпелось вмешаться.

– Я вполне могу дать Вики инструкции по вождению этих потешных старых развалин. Не хотелось бы отрывать тебя от более важной работы.

Вики даже головы не повернула, она по-прежнему улыбалась Джейку.

– По-моему, это все-таки епархия мистера Бартона, – сказала она.

– Джейка, – поправил Джейк.

– Вики, – согласилась она.

Все оборачивалось просто прекрасно. Ей предстояла интересная работа, причем в поддержку благородного дела, еще одно опасное приключение, которое пойдет на пользу ее профессиональной репутации. Она не знала, кто из ее коллег осмелился бы нарушить санкции Лиги Наций и тайком перейти границу с бандой торговцев оружием, чтобы сделать репортаж.

А в качестве бесплатного приложения – двое привлекательных мужчин. Все складывалось замечательно, оставалось только не потерять самоконтроль, не давать больше воли своим чувствам.

Они шли по тропинке под сенью махогани. Она улыбнулась про себя, слыша, как Джейк и Гарет стараются занять место позади нее. Но когда они дошли до поляны, Гарет остановился как вкопанный.

– Это что же такое?! – воскликнул он.

– Идея Грега, – объяснил Джейк. – Прежде чем стрелять в нас, каждый подумает дважды.

Четыре бронеавтомобиля были выкрашены ярко-белой краской, а на башнях пламенели красные кресты.

– Если французы или итальянцы попытаются нас остановить, мы – подразделение бронированных санитарных автомобилей Международного Красного Креста. Ты, Грег и я – врачи, Вики – медсестра.

– Бог ты мой, да вы времени зря не теряли! – Вики была поражена.

– К тому же в пустыне белый цвет немного защитит нас от зноя, – серьезно добавил Грег, – ее недаром называют «Большое пекло».

– Размещение груза я взял на себя, – сказал Джейк. – В каждом броневике будет по две бочки бензина вместимостью по сто пятьдесят литров каждая, а позади башен мы укрепим по бочке с водой. Ящики с оружием и снаряжением распределим по всем четырем машинам, я заготовил веревки, чтобы крепить их крест-накрест за бортовые выступы.

– Но это нас погубит, – возразил Гарет. – Они все маркированы…

– А мы перемаркируем. Под медицинское оборудование, – сказал Джейк и взял Вики за руку. – Смотрите, эту я выбрал для вас. Она самая покладистая и добродушная.

– У них что, и характеры есть? – поддразнила его Вики и засмеялась, когда он серьезнейшим образом ответил:

– Они – как женщины. Мои железные красавицы. – И Джейк погладил ближайшую машину. – Эта – совершеннейшая прелесть, только задняя подвеска у нее не в полном порядке, так что на скорости она малость цепляет днищем. Ничего страшного, но из-за этого я зову ее «Мисс Попрыгунья». Она – ваша. Вы ее полюбите.

Джейк сделал несколько шагов и пнул покрышку другой машины.

– Эта – самая зловредная. Как только я попытался первый раз завести ее, она чуть было не сломала мне руку. Ее зовут «Свинка Присцилла». Вести ее могу только я. Она меня не любит, но уважает.

Он прошел дальше.

– Грег выбрал себе эту и назвал ее «Тенастелин», что означает «Господь с нами». Надеюсь, он прав, хотя и сомневаюсь. Грег вообще насчет этого чудной. Он сказал мне, что собирался стать священником. – И Джейк подмигнул юноше.

– Гарет, а эта – твоя. У нее новенький фирменный карбюратор. И, по-моему, будет только справедливо, если этим насладишься сполна ты. Ведь именно ты рисковал, чтобы добыть его.

– Вот как?! – В глазах Вики загорелся охотничий огонек, в ней сразу проснулся репортер. – А что было?

– Это долгая история, – ухмыльнулся Джейк. – Одним словом, Гарету пришлось предпринять длительное и опасное путешествие на верблюде.

Гарет глубоко затянулся сигарой и закашлялся, но Джейк безжалостно продолжал:

– Впредь мы будем называть ее «Горбунья Генриетта», а для краткости просто «Мисс Горбунья».

– Как мило, – сказала Вики.

После полуночи четыре бронеавтомобиля колонной двинулись по темным спавшим улицам старого города. Стальные жалюзи были опущены, так что фары отбрасывали свет только вниз и вперед. Они двигались на малой скорости, и двигатели работали на малых оборотах. Звезды на темном небе не были видны сквозь густые кроны деревьев, свисавшие на дорогу.

Броневики стали неузнаваемы из-за взваленного на них груза – бочек, ящиков, веревок, сеток, шанцевого инструмента и снаряжения, необходимого для стоянок в пустыне.

Возглавлял колонну Гарет Суэйлз, чисто выбритый и облаченный в серые фланелевые оксфордские брюки и белый джемпер с полосками цветов крикетной команды «Зингари» на вороте и манжетах. Он втайне надеялся, что хозяин отеля «Ройял» пока оставался в неведении относительно поспешного его отъезда, так как он не преминул бы выставить Гарету счет за трехнедельное проживание, а также собрать воедино кучу расписок с кудрявым росчерком Суэйлза за отпущенное ему шампанское. Одним словом, в открытом море Гарету будет куда уютнее.

На небольшом расстоянии за ним следовал Грегориус Мариам. Его наследственный титул был – Геразмах, «Командир Левого Крыла», в жилах его текла воинственная кровь, настоянная на учении коптской христианской церкви, которая опиралась на ветхозаветные заповеди, и потому в глазах его светился почти сверхъестественный фанатизм, сердце учащенно билось от неистового юношеского патриотического чувства – ведь он был еще настолько юн и неопытен, что грязное кровавое дело войны почитал заманчивым и достойным делом настоящего мужчины.

За ним аккуратно и умело вела свою «Мисс Попрыгунью» Вики Камберуэлл. Джейк был в восторге от того, как она хорошо умела слушать стук мотора и как легко приводила в движение старый рыдван, лишь слегка касаясь сцепления и рычага коробки передач. Ее очень волновало предстоявшее приключение. За минувший день она успела написать предварительный репортаж на пять тысяч слов и отправить его авиапочтой.

Через десять дней он ляжет на стол ее редактора в Нью-Йорке. Она писала о подоплеке событий, об очевидном намерении Муссолини аннексировать территории суверенной Эфиопии, о полном равнодушии всего мира, об эмбарго на поставку оружия. «Не обманывайте самих себя, – писала она, – не думайте, что я, как тот мальчик из сказки, кричу понапрасну: „Волк! Волк!“ Римская волчица уже вышла на охоту. И то, что произойдет в горах Северной Африки, будет позором для всего цивилизованного мира». Далее она рассказала, как великие державы препятствовали ей попасть в подвергшуюся опасности империю и поведать читателям о том тяжелом положении, в котором эта страна оказалась. Заканчивала Вики так: «Ваш корреспондент не согласился подчиниться ограничению свободы передвижения и закрыть глаза на нарушение права личной неприкосновенности. Сегодня ночью я присоединилась к группе отважных, которые с риском для собственной жизни решились нарушить эмбарго и доставить через закрытые территории некоторое количество оружия и боеприпасов, в чем так остро нуждается осажденная страна. Когда вы будете читать эти строки, наша миссия, возможно, уже потерпит неудачу и мы погибнем на пустынном африканском побережье, которое местные жители с ужасом называют „Большим пеклом“, или – достигнем цели. Сегодня ночью мы высадимся с маленького каботажного судна и отправимся в долгий переход по суше. Нам предстоит преодолеть сотни километров по диким и враждебным землям, чтобы встретиться с эфиопским князем. Надеюсь, что в следующем репортаже я смогу рассказать вам о нашем путешествии, но если господин случай распорядится иначе… ну что ж, мы хотя бы попытались что-то предпринять!»

Вики была очень довольна первым своим репортажем, написанным в обычной ее блистательной манере. Особенно нравилось ей выражение «отправимся в долгий переход…» – тут слышался местный колорит! Да, в статье было все, что нужно, – и драма, и тайна, и борьба слабого с сильным. Она знала, что сильный этот – настоящий великан, и заранее пылала от возбуждения.

За ней следовал Джейк. Свое внимание он разделил надвое.

С одной стороны, он напряженно вслушивался в работу мотора «Свинки Присциллы». Без всякой видимой причины – если это не было предчувствием того, что ее ожидало, – этой ночью она категорически отказалась заводиться. Джейк крутил ручку до изнеможения. Он прочистил систему подачи топлива, проверил все клапаны магнето и все движущиеся части, которые могли отказать. После того как он провозился так битый час, она вдруг завелась и покатила как ни в чем не бывало, даже намеком не дав понять, что с ней стряслось.

С другой стороны, он мысленно проверял все сделанные приготовления, так как понимал, что сейчас – последняя возможность, когда еще можно успеть что-то сделать. От Монди до Колодцев Халди чертова уйма километров, и станций обслуживания там явно не предвидится.

Самодельные понтоны они погрузили на борт «Ласточки» еще днем, а в каждом броневике было все необходимое для дороги и жизни – весьма солидный груз для доисторических подвесок и кузовов.

Таким образом, голова Джейка была полностью занята, однако в глубинах сознания притаилось воспоминание, которое держало в напряжении нервы и заставляло учащенно биться сердце. Когда-то уже была такая ночь, он так же ехал в колонне, так же вслушивался в работу мотора, но тогда в небе над головой сияли звезды, вдали строчил пулемет и ощущался запах смерти и грязи. В отличие от Грегориуса Мариама, который ехал сейчас впереди, Джейк знал истинную цену войне и воинской славе.