Текст книги "Там, где умирают корабли"

Первым заговорил гигант. Его (или ее?) голос напоминал раскаты грома:

– Приветствую вас, гражданка Восс! Люди называют меня Ролло, а это Торкс. Позвольте мне высказать искренние соболезнования по поводу смерти родивших вас. Окончание бытия этих однажды рожденных служит источником горя почти во всех культурах Конфедерации!

Девушку поразила такая витиеватость. Она даже на миг подумала, что это розыгрыш, но продолжала глядеть на экран.

Камера отъехала, и Натали увидела, что Ролло стоит по плечи в воде и улыбается – по крайней мере ей хотелось так думать, глядя на его широко открытый рот с блестящими грозными зубами.

– Мы работаем на Департамент коммерции и послали это сообщение в пятьдесят разных мест, надеясь, что где-нибудь оно вас отыщет. Мы полагаем, что вы имеете или можете обрести знания, непосредственно связанные с предметом нашего расследования. Вследствие того, что это расследование представляет крайнюю важность для Конфедерации и всех ее граждан, мы вынуждены просить вас проследовать на планету, известную как Планета Блуждающих Вод, для прямых переговоров. Наша просьба имеет силу официальной повестки, и вас привлекут к ответственности, если вы откажетесь ее исполнить. Мы просим извинения за причиняемые неудобства и обещаем оплатить все расходы, связанные с поездкой. Чтобы проверить подлинность этого сообщения, направьте копию в ближайшее отделение Департамента коммерции. Желаем вам приятного путешествия.

Натали была поражена. Она прослушала сообщение еще раз и направила копию в Департамент. Через секунду на экране появилась надпись «Официально подтверждено и зарегистрировано». Натали с опозданием поняла свою ошибку. Этой проверкой она, не желая того, признала, что сообщение ею получено.

Черт! Сейчас ей не хватает только внимания со стороны правительства! Сама-то она ничем не могла заинтересовать Департамент коммерции, значит, вызов связан с ее родителями и компанией «Восс Лайнз».

Девушка отстучала вызов на компьютере, дождалась, пока не отзовется один из адвокатов «Восс Лайнз», и направила ему копию повестки.

Адвокат, красивая женщина средних лет, покачала головой:

– Понятия не имею, что им нужно, но тебе лучше поехать. Мы, как твои поверенные, будем вести дела здесь.

Натали рассказала ей о том, как к ней пришли поверенные Орра, а потом ворвались его громилы. Женщина выслушала ее и вздохнула, подняв тонкие, как штрих карандаша, брови:

– Позволь-позволь, ты взяла за уши мистера Джонсона и швырнула его в мистера Шэнка?

Натали вдруг почувствовала себя виноватой, хотя не понимала почему.

– Да, но…

– А они тебя не трогали?

– Нет, но я…

– Так вот почему они меня ищут! – Натали видела, что адвокат рассердилась. – Они хотят возбудить дело о нанесении увечий, заявить о колоссальном ущербе и использовать иск, чтобы навязать нам свою волю на переговорах.

Натали возмутилась:

– Но они же ворвались в мою комнату!

– Нет, – возразила адвокат. – Ты сама их впустила.

– Они на меня напали!

– Нет, если все было так, как ты рассказываешь. Из услышанного сейчас я заключила, что две женщины и мужчина вошли в твой номер. Ни с того ни с сего ты швыряешь в них мистера Джонсона, а потом угрожаешь им оружием. Именно так они скажут на суде, и присяжные будут на их стороне. Это непременно случится, если только раньше они не получат то, чего хотят. Ситуация такова: долг «Восс Лайнз инкорпорейтед», которая, кстати, теперь – это ты, составляет что-то около тридцати шести миллионов кредитов плюс-минус два миллиона. Переход стоит дороже, гораздо дороже, но только если точно знать его координаты. А пока – и это усугубляет и без того плохое положение вещей – мы даже не можем сдавать эту чертову дырку в аренду. Я считаю, ты просто обязана их найти!

Натали хотелось огрызнуться, сказать что-то вроде: «А я, черт вас возьми, что делаю?» Но, понимая, что ее слова отскочат от искусно подтянутой кожи на лице адвоката, как горох от стены, она лишь спросила:

– Так, значит, по-вашему, я должна сначала отправиться на эту Планету Вод, а потом искать координаты, а не наоборот?

– Именно так! – уверенно ответила адвокат. – Требования Конфедерации подлежат исполнению в первую очередь, из-за них откладывается любой гражданский иск. Впрочем, если хочешь, можешь остаться, но расхлебывать всю эту кашу с фирмой «Джонсон, Шэнк и Вонг» скорее всего придется тебе самой.

– Так что мне делать?

Адвокату явно уже надоел этот разговор, и она нетерпеливо ответила:

– Садись на ближайший рейс и не забудь купальник. Понятия не имею, где находится эта Планета Блуждающих Вод, но готова поспорить, что там чертовски сыро!

9

Чувствуют все по-разному, но любят всегда одинаково.

Холмар Цило-Ном, мистик Дромо, 1945 г.

ПЛАНЕТА НОВАЯ НАДЕЖДА

Дорн извивался под ударами бичей, разрывающих кожу. Наказание длилось две-три минуты, но боль была невыносимой. Потом пытка прекратилась так же внезапно, как началась. Две пары рук поставили Дорна на ноги и поволокли к берегу. Ветви били его по лицу, рвали в клочья остатки одежды. Охранники, мужчина и женщина, были невозмутимы и едва ли не веселились. Похоже, поиски беглецов для них были делом нетрудным и привычным.

Что касается Дорна, то он все еще не мог прийти в себя от потрясения и смотрел на охранников, как на колдунов. Наконец он спросил:

– Как вы меня отыскали?

Женщина – ее голова была обрита и украшена замысловатой татуировкой – хмыкнула и взглянула на напарника:

– Скажем ему?

– Конечно, почему бы и нет? Чем больше он будет знать, тем нам меньше бегать!

– Это точно, – кивнула женщина. – Мы нашли тебя с помощью вот этого устройства.

Она показала Дорну небольшую черную коробочку с экраном и несколькими кнопками.

– Что это?

– Ничего особенного, – небрежно ответил мужчина. – Каша, которую ты ел вечером, содержит немного радиоактивных веществ. Прибор фиксирует источник излучения, определяет его координаты и показывает нам, где искать! Все остальное – просто!

– Неплохо, да? – ухмыльнулась женщина.

– Да уж, – пришлось согласиться Дорну. – Мои комплименты повару!

Охранники захохотали.

Когда Дорна привели назад в лагерь, завтрак уже закончился. Несмотря на то что Дорн теперь знал о потенциально вредных веществах, добавляемых в еду, он готов был отдать все за миску похлебки.

Однако поесть в этот раз ему было не дано. Заключенных уже выстраивали в колонну. Собратья по несчастью встретили Дорна взглядами, в которых смешивалось сочувствие к беглецу и злорадство, оттого что побег не удался.

Как и раньше, первую половину дня шагалось довольно легко. При иных обстоятельствах это можно было бы назвать приятной прогулкой. Пели птицы, воздух был прохладным, дорога – ровной.

Только грузовики служили досадной помехой. Огромные, с защитной сетью на воздухозаборниках, все были окрашены по-своему и снабжены пулеметами на турелях – средством защиты против бандитов-угонщиков. Грузовики проносились мимо колонны, поднимая клубы пыли, осыпая рабов щебнем из-под колес и заставляя их прижиматься к обочине.

Ближе к полудню колонна остановилась на короткий отдых. Взрослые расположились прямо у обочины и принялись с ворчанием стряхивать с себя пыль; дети приносили им воду. Медики вышли из фургона, наскоро обработали потертости на ногах и с первым же свистком начальника охраны поспешили обратно в прохладу кондиционера.

Солнце ползло к зениту. Воздух наливался жарой. Колонна то и дело пересекала мосты, и Дорн догадался, что их ведут по островам, уходящим в глубь южного океана. Над головой сияло голубое небо, у ног монотонно гремела цепь, джунгли то отступали, то приближались к самой дороге, как бы желая рассмотреть получше тех, кого по ней ведут. Иногда сквозь зелень сверкала вода, дразня обещанием прохлады.

Наконец солнце достигло зенита и повисло в небе огромным огненным шаром, обжигая спины и шеи. Движение колонны замедлилось. Охранники подбадривали рабов бичами и окриками:

– Шевелись, народ, ускорить шаг, до следующей остановки всего две мили.

И правда, примерно через час изнуренных рабов отвели на небольшую поляну в джунглях, которая, как и вчерашний лагерь, по всем признакам постоянно использовалась для привала.

Едва их освободили от цепей, все ринулись к бочкам с водой. Дорн с наслаждением пил и пил солоноватую воду, а потом ополоснул лицо и встал в очередь за едой.

От запаха каши кружилась голова, и как бы разум ни призывал обойтись без нее, желудок не слушался. Дорн моментально проглотил свою порцию, но остался таким же голодным, как и до этого. Видимо, остальные тоже не наелись, потому что кое-кто предпринял попытки отнять еду у товарищей. Защелкали бичи, и порядок был восстановлен.

Дорн вернул миску и стал осматриваться в поисках тени. В это время кто-то коснулся его руки. Он обернулся и увидел ту девушку из очереди за водой. Она протягивала ему миску с кашей.

– Возьми, тебе понадобятся силы. Дорн затряс головой:

– Нет, я уже съел свою порцию. Съешь сама, а лучше отдай своему братику.

В больших карих глазах девушки заблестели слезы. Ее голос зазвучал тише:

– Мой брат умер вчера ночью. Его похоронили вместе с остальными. Ешь, я сегодня работала на кухне, это остатки.

Дорн с благодарностью взял миску. Длинные тонкие пальцы девушки были прохладны, несмотря на жару. Юноша проговорил:

– Мне очень жаль! Она пожала плечами.

– Мне тоже. Но что можно сделать! Если бы он не умер вчера, значит, умер бы сегодня, а если не сегодня, то завтра. Он был слишком мал, чтобы работать, а лечение стоит денег, поэтому медики отказались ему помогать. Ешь быстрее, привал скоро кончится.

Дорн ел, задавал вопросы и внимательно слушал рассказ о трагической судьбе девушки.

Ее звали Майра. Она вместе с братом-младенцем осиротела, когда во время последней бури перевернулась баржа ее родителей.

Майре повезло. Ей подвернулся большой обломок доски. Она положила на нее брата и сумела справиться с быстрым течением – правда, скорее благодаря удаче, чем своим силам и умению. Прилив отнес их в тихую заводь, и Майра выбралась на берег. Дорн, помня, каково пришлось ему самому в реке, поразился храбрости и твердости духа девушки.

Оказавшись на берегу, Майра бросилась искать родителей и лишь через два дня обнаружила обломки баржи и тело своего отца. После обильных дождей земля была мягкой, но ей все равно понадобилось полдня, чтобы выкопать неглубокую могилу. На это ушли все ее силы. А тела матери девушка, как ни искала, так и не нашла. Но, вероятно, она тоже погибла.

Не найдя ничего ценного в обломках баржи, Майра взяла брата, добралась до ближайшей дороги и пошла в город, надеясь найти приют у своей тетки. Однако этому не суждено было случиться. На окраине города их поймали охотники за вознаграждением и отвезли на Биржу труда.

Дорну, как и многим ученикам Милфордской академии, раньше не доводилось так близко общаться с девушками. Дорна притягивала красота Майры, но еще больше его восхищало то, как она держала себя – уверенно и спокойно. Ему так много хотелось ей сказать, но какая-то робость сковала его язык. К тому же стражник прервал их разговор:

– В дорогу, рвань! Последнему в колодках первый бич! Началась страшная суматоха. Дорн только и успел крикнуть:

– Встретимся вечером! – и увидел, как Майра кивнула.

Мужчины переругивались, матери звали детей. Щелкая бичами, стражники выводили людей на дорогу. По каким-то непонятным причинам каждый узник должен был иметь постоянное место в колонне; Дорн нашел мужчину, который шел перед ним, встал возле цепи и обмотал шарфик вокруг щиколотки. Теперь, когда он ближе познакомился с Майрой, этот кусочек ткани стал для него еще дороже, и он не хотел его потерять. Хорошо смазанная колодка щелкнула, плотно охватив щиколотку. Прошло еще две-три минуты, и колонна тронулась. Дорн крутил головой, пытаясь увидеть Майру. Кажется, один раз ему это удалось.

Жаркий полдень был бесконечным. Пыльное однообразие дороги лишь изредка нарушал блеск воды да шум прибоя. Идти было тяжело, но, как ни странно, Дорн, даже вспоминая о судьбе своих родителей, не чувствовал ни уныния, ни подавленности. Он был полон сил и почти счастлив. Дорн понимал, что это из-за Майры, и ему было стыдно, что он такой плохой сын и такой слабохарактерный человек.

Его, как раба, в цепях гонят в забытый Богом рукотворный ад, он только что узнал о смерти родителей – а все равно млеет при одной мысли о едва знакомой девчонке! Это глупо, легкомысленно и безнравственно. К несчастью, Дорн быстро убедился, что изменить ход своих мыслей совсем непросто. Как он себя ни увещевал, ему никак не удавалось сосредоточиться на грустных событиях своей жизни. Ужин, а значит, возможность увидеть Майру – вот что стало для него главным. Всего остального просто не существовало.

Когда солнце начало понемногу клониться к горизонту, колонну догнал лимузин на воздушной подушке и сбросил скорость, обходя ее. Рядом с водителем сидел мужчина средних лет; у него были черные волосы и нос с горбинкой. На заднем сиденье Дорн увидел девушку, с виду свою ровесницу.

Мужчина не обратил на колонну никакого внимания, но девушка разглядывала узников очень внимательно. Второй раз за день кто-то увидел в Дорне человека. Потом машина уехала, а Дорн задумался о том, кто эта девушка и почему ее внимание имело для него такое значение.

День подходил к концу. Жара понемногу спадала. Наконец колонна добралась до лагеря, и с узников сняли колодки. Все уже успели привыкнуть к распорядку дня, и раздача пищи проходила без суеты.

Дорн почти сразу же заметил Майру и подавил в себе желание побежать к ней. Однако он сразу же пожалел об этом, потому что к девушке тут же пристроился какой-то парень и стал пытаться завязать беседу. Как можно незаметнее Дорн приблизился и встал в их очередь, терпеливо ожидая, когда Майра обернется. Через несколько мгновений девушка увидела его, улыбнулась и моментально забыла о своем новом поклоннике:

– О, Дорн, рада тебя видеть! Поедим вместе?

Дорн чувствовал себя на вершине счастья, несмотря на то что обстановка для романтического ужина была совсем не такой, какую Дорн представлял себе по фильмам, да еще все слегка портили злобные взгляды отвергнутого кавалера и комковатая каша.

Но с Майрой оказалось легко разговаривать, и Дорн сам не заметил, как выболтал ей все свои секреты, начиная исключением из академии и кончая смертью родителей. Он признался, что чувствует себя виноватым оттого, что мало скорбит по ним, и оказалось, что Майра испытывает те же чувства по поводу смерти своего брата. Это сблизило их больше, чем любой разговор на самые сокровенные темы.

Время бежало быстро. Казалось, прошло всего несколько минут, хотя на самом деле их разговор длился много часов. Очнулись они лишь тогда, когда увидели, что почти все уже спят. Майра и Дорн просидели несколько часов бок о бок, и для них было вполне естественно и устроиться на ночлег рядом. А когда короткий, но сильный дождь промочил их до костей, было так же естественно, что они обнялись и прижались друг к другу, чтобы согреться. Их губы почти соприкасались, в эту минуту Дорн проклял свою восставшую плоть и, чтобы отвлечься, принялся вспоминать формулы из курса математического анализа. Это помогло. Наконец Майра согрелась и заснула; в конце концов уснул и он.

Утро выдалось ясным и солнечным. Проснувшись, Дорн увидел, что его ноги тесно переплелись с ногами Майры. Он смутился сам, увидел ее смущение и поспешно откатился от девушки. Каждый молча ушел к своему туалету, но в очереди за завтраком они встретились снова.

Слухи, в том числе и самые нелепые, без конца будоражили колонну. Этим утром все, ссылаясь на слова какого-то охранника, говорили, что до места назначения осталось всего полдня пути.

Дорн подозревал, что слух пустили специально, чтобы подбодрить заключенных, но Майра искренне надеялась, что переход скоро закончится. Приглядевшись, Дорн заметил, что охранники сегодня выглядят веселее, хотя, может быть, ему это только казалось.

Так или иначе, завтрак закончился с небывалой стремительностью, и вскоре колонна выступила. Ландшафт заметно изменился. Деревянные мосты больше не попадались, дорога начала плавно подниматься к холмам, а по обочинам появилось ограждение, явно вручную сложенное из необработанного камня. Густые заросли постепенно сменились жидким кустарником, который только и мог расти на этой скудной каменистой почве, спасая ее от эрозии.

Подъем был тяжел даже для Дорна, а остальные просто изнемогали. Однако каждый шаг приближал колонну к вершине, а на спуске все надеялись отдохнуть. Внезапно Дорн увидел у дороги три больших деревянных креста. На крестах висели исклеванные птицами трупы. Рты мертвецов были открыты, пустые глазницы пялились на солнце. Бриз шевелил истлевшие лохмотья; запах тления вызывал тошноту. Все молчали, проходя мимо крестов. Каждый понимал, что и его может постигнуть такая же участь.

С вершины холма открылся страшный и одновременно величественный вид. У подножия обрывистых склонов лежала небольшая равнина. За ней до самого горизонта – лазурная гладь моря. А у берега пенились волны, разбиваясь о наполовину разобранные корпуса старых звездных кораблей.

Дорн, который все детство провел на звездолетах, легко узнал останки информационных лайнеров компании «Мацузаки», грузовых кораблей «Шук Интерсистем», «Траа-Дроун», «Килуорти Юнихаллз», космических буксировщиков компании «Морган» и многих, многих других. Это было потрясающее зрелище, но вместе с тем и очень печальное для тех, кто любит корабли.

Но гораздо более сильное впечатление на Дорна произвели люди, облепившие корпуса судов, как муравьи. Они вручную делали работу, которую обычно выполняют роботы или киборги. Высокие краны и мощный цепной транспортер ни минуты не стояли без дела.

Теперь стало ясно, откуда бегут тяжелые грузовики с металлом. Ветхие лачуги окружали солидные одно– и двухэтажные строения в центре поселка. Дешевую рабочую силу селили поближе к прессам и печам, необходимым для обработки металла, добытого на кладбище кораблей.

Над всем поселком возвышался белоснежный особняк в классическом стиле. Он стоял в стороне от других домов и, сияя в лучах полуденного солнца, казался настоящим дворцом на фоне окружающей нищеты.

На этом берегу Дорну предстояло встретить свою взрослую жизнь, если, конечно, он до неё доживет в здешних условиях.

Все умолкли, когда колонна вышла на равнину. У дороги стоял знак, похожий на обломок огромной шестерни; на нем буквами высотой десять футов было написано название компании – «Шарма Индастриз». Охранники подвели новых рабов к пропускному пункту и в знак приветствия осыпали ругательствами коллег у проходной. Те не остались в долгу. Дорн посмотрел на девятифутовый забор из легированной стали, на натянутую по всему периметру колючую проволоку и понял: бежать отсюда практически невозможно.

Колонна остановилась, затем рывками стала двигаться снова: заключенные по одному проходили под какой-то странной аркой. Из вершины арки выезжал прибор, похожий на телекамеру, и зависал над головой человека. Вспышка – и заключенного выталкивали из-под арки, а на его место вставал следующий. Дорн слышал крики боли, удары бичей, и сердце его бешено колотилось. Что это значит? Что делает с людьми эта штука?

Ему не пришлось долго ждать, чтобы все узнать на себе. Охранник толкнул его вперед, и красная вспышка опалила Дорну лицо. От боли и неожиданности он споткнулся и чуть не упал. Выйдя из арки, он услышал за спиной чей-то плач и оглянулся. Это плакала женщина, которая шла сзади него. У нее на лбу был ярко-синий прямоугольник штрих-кода. Дорн понял, что и он теперь носит такой же. Здесь рабочих клеймили.

Боль еще не прошла, когда Дорн услышал в воздухе гул. Этот звук он помнил с детства и поэтому сразу зажал голову. На посадку заходил корабль экспрессной линии «Кавабата Старлайт». Ему было четверть века, и, видно, он отслужил свое. Корпус судна был весь в шрамах, номера не читались, а определить порт приписки было вообще невозможно. Корабль двигался боком, как краб; несомненно, на нем были серьезные неполадки с управлением. Работа вспомогательных двигателей, репеллеров, создающих вихревые силовые поля, которые удерживают судно на заданной высоте и курсе при взлете и посадке, была несогласованной. От этого корабль постоянно вздрагивал и заваливался то на нос, то на корму. Дорн с нарастающей тревогой смотрел, как его сносит к берегу. Шесть смерчей от репеллеров могли запросто сровнять поселок с землей, если корабль пройдет над ним.

Внезапно все репеллеры смолкли. Корабль, который шел на высоте в каких-то ста футов, стал падать. У Дорна перехватило дыхание. Но пилот не сдавался, да и корабль явно не хотел умирать. Когда до земли оставалось футов семьдесят, ожили пять из шести репеллеров, и он возобновил свой дрейф к берегу. Дорн закричал, предупреждая об опасности, одновременно с этим завыла сирена; но пять рукотворных смерчей уже помчались по пляжу, затягивая в себя песок и воду. Громадные листы стальной обшивки летали по воздуху, как осенние листья. Скованные узники хотели бежать, но цепь не пускала. В панике все рвались в разные стороны, и в результате никто не сдвинулся с места.

Проходя над поселком, смерчи убивали всех на своем пути, а тех, кто оказался рядом, просто поднимали в воздух, чтобы потом с высоты бросить на землю.

Корабль неумолимо приближался к колонне скованных узников. Дорн крикнул стражникам, чтобы они разомкнули цепь, но те уже разбежались по укрытиям. Наконец, огромная тень полностью закрыла солнце, и сразу же вслед за этим раздались душераздирающие крики людей, которых поток энергии заживо разрывал на куски. В бессильном отчаянии юноша смотрел, как смерч затягивает в себя людей вместе с двадцатифутовой цепью. В это мгновение он вспомнил о Майре и, выкрикивая ее имя, бросился к тем, кто еще уцелел.