Текст книги "Тактика долга"

Есть! Одна и только одна информация появилась на экране по вызову трех ключевых слов. Поскольку он расширил поиск до просмотра соответствующих статей, то колонка текста, появившаяся на экране, отражала единственную достойную внимания информацию о Каледонии за последний год. По левой стороне экрана шел текст, а по правой стороне его сопровождало визуальное отображение происходящего.

2 марта 3057 (стандарт)

Тысячи арестованных во время последних местных волнений.

Каледония, пограничная область Скаи (ФС). Мирная религиозная демонстрация, собравшая тысячи людей, вышедших на улицы Нового Эдинбурга, закончилась вчера волнениями, что заставило наместника Вилмарта вызвать Межпланетные войска.

– Военное положение – вещь неприятная, но, к сожалению, необходимая, – заявил он этим утром по телесвязи пресс-центра из Цитадели, – надежные и законопослушные жители Каледонии должны благодарить горстку религиозных фанатиков, политических радикалов и уличный сброд за причиненные им неудобства. Я обещаю всем, что военное положение будет отменено, как только в городе будет восстановлен порядок и добропорядочные люди смогут спокойно выйти на улицу, не подвергая свою жизнь риску.

В его речи не было ни слова о пострадавших, хотя очевидцы говорили, что роботы Межпланетных войск открыли огонь по толпе протестующих демонстрантов. «Это было ужасно! – заявила женщина, которая не пожелала назвать свое имя. – Мы пытались покинуть площадь, но собралось так много народа, а эти черные роботы уже были там, блокируя выходы и стреляя по толпе. Я никогда не видела ничего подобного в своей жизни!»

Демонстрация была организована одновременно лидерами Якобитской партии и главой движения Джихад, которые призывали к гражданскому неповиновению Межпланетному правительству. Как сообщалось, предводители обеих групп сейчас находятся в своих тайных убежищах и у них невозможно получить комментарии о случившемся.

– Все они фанатики, еретики и люди, не уважающие закон, – заявил глава группы Межпланетных вооруженных сил Терранс Грант после инцидента. – Порядочные люди не должны иметь ничего общего с этим сбродом.

Вчера поздно вечером было объявлено, что Правительство решило продлить военное положение по крайней мере до следующей недели. Жителям предложено сохранять спокойствие и сотрудничать с представителями власти.

– Сейчас ситуация находится у нас под контролем, – заявил представитель наместника Каледонии. – Кризис миновал, и я уверен, что большинство из нас хотят сотрудничать с законной администрацией для восстановления мира и порядка на нашей планете.

Макколл дважды внимательно перечитал текст, а затем стал просматривать фильм, сопровождающий его. Мало что можно было разобрать. Большинство кадров показывало огромную толпу, заполнившую главную площадь Нового Эдинбурга. Эта площадь носила старое шотландское имя Малкольм. Дэвис подсчитал, что там собралось никак не меньше пяти или даже шести тысяч человек. Это была очень приличная цифра, если учесть, что Новый Эдинбург был относительно небольшим городом по сравнению со столицами других планет, с населением около восьмидесяти-девяноста тысяч человек. На некоторых кадрах, сделанных с более близкого расстояния, он увидел в толпе много женщин и детей. И что было самым главным, ни один из демонстрантов, даже молодые парни, не был вооружен. Вместо этого они несли огромное количество плакатов, знамен и транспарантов. Самым популярным лозунгом был «Настал наш день», как и сокровенное уравнение «Машины = смерть». Во всех каледонских демонстрациях всегда ощущался дух луддитов. Другим часто повторяющимся воззванием было «Свобода мысли, свобода личности» – старинный якобитский лозунг, известный Макколлу еще с тех времен, когда он сам был активным участником движения.

Появилась надпись, говорившая о том, что вначале демонстрация была вполне мирной. Толпа вела себя пристойно и в рамках закона, пожалуй, только было очень шумно. Но затем вдруг кадры мирно настроенной толпы сменились изображениями, на которых появилась военная техника, включая несколько боевых роботов, двигающихся по знакомым Макколлу улицам Нового Эдинбурга. Как только демонстранты увидели роботов, они попытались рассредоточиться, но толпа была так велика, что площадь не могла опустеть в считанные мгновения. Макколл пожалел, что нет титров, поясняющих эти кадры. Обратились ли власти к демонстрантам с требованием разойтись? Подчинилась ли толпа этому требованию? Или роботы просто подошли и открыли огонь?

На эти вопросы из того, что он увидел, Дэвис не мог найти ответ. Кроме того, он подозревал, что содержание текста, да и показанные кадры, прошли цензуру представителей власти Каледонии, прежде чем они были представлены на всеобщее обозрение, потому что не было показано орудийного огня или погибших гражданских лиц.

В любом случае, он пока не заметил ни одного свидетельства насилия. Многое было явно вырезано после просмотра цензором, потому что была пара кадров, очень коротких и быстро промелькнувших, где он заметил тела людей, лежащих на опустевшей улице.

Одна драматическая ситуация тем не менее привлекла внимание Макколла. Изображение было не очень четким и дрожащим, как будто снимали с помощью обычной ручной камеры да еще и с большого расстояния. Однако Дэвис увидел, что робот на экране был старым, много раз побывавшим в ремонте и имеющим большое количество заплат. Это был «Шершень», покрашенный в черный цвет с яркими желтыми полосами. У робота отсутствовало несколько панелей и бронированных пластин. Кроме того, «Шершень» хромал, что позволило Макколлу предположить, что у робота поврежден бедренный блок силового привода. Когда робот двигался медленной, почти жеманной походкой в сторону площади Малкольма, он был неожиданно остановлен человеком в белой блузе и черных брюках, который встал на его пути.

Все произошло так быстро, что Макколл сначала не обратил на это внимания. Вероятно, по этой причине данный эпизод ускользнул от взора цензора. Чтобы лучше рассмотреть, что же произошло, Дэвису пришлось несколько раз прогнать эту сцену, используя для этого систему увеличения кадра.

Насколько он разобрал, этот человек на какое-то время блокировал движение «Шершня», грозя кулаком десятиметровому гиганту, стоящему перед ним. К этому времени толпа почти рассеялась, но этот человек, казалось, решился осадить правительственного робота. Может, он хотел продемонстрировать свою отвагу перед камерами, которые, как он понимал, наблюдают за происходящим. А может, он настолько разозлился, что потерял контроль над собой. Несколько минут он стоял безоружный и незащищенный, но бесстрашный веред махиной в двадцать тонн стали и керопластика.

Внезапно человек нагнулся, поднял что-то с мостовой. «Наверное, камень», – подумал Макколл. Потом откинулся назад и, изо всех сил размахнувшись, запустил им в робота. Картинка была настолько расплывчатой, что Макколл не увидел, попал он в цель или нет.

«Шершень» немного помедлил, казалось размышляя, как ему лучше обойти это дерзкое маленькое существо, вставшее на его пути. Затем, как будто непреднамеренно, робот поднял левую ногу и шагнул вперед. Макколл вздрогнул и быстро отвернулся от экрана.

– Эх, паррень, – тихо произнес он, – так вот как они там используют боевых рроботов!

Когда робот вышел на середину площади, от дерзкого человека, преградившего ему путь, осталось кроваво-красное месиво на мостовой. Цензоры, вероятнее всего, пропустили эту сцену по недосмотру.

А может, они специально оставили ее как предупреждение, в то время как вырезали все другие сцены массового убийства, которые могли бы вызвать вмешательство извне в дела Каледонии. Как всегда, политические игры были загадкой для Макколла.

Рассерженный, он очистил экран и уже хотел выйти из сети, как вдруг его внимание привлекла голограмма в правом верхнем углу экрана. Это была еще одна порция информации в ответ на его ключевые слова.

Когда он набрал команду доступа к ней, то испытал такое потрясение, какого не испытывал ни разу до этого, это было намного сильнее, чем медленное поджаривание в кабине вышедшего из строя робота.

Эта статья, как оказалось, была вообще не из информационной сети. Это был материал одной из местных телепрограмм Гленгарри. Дата, стоявшая на изображении, была семидневной давности. Черт побери! Почему же он ничего не слышал об этом?

«…И уже сегодня широкой волной распространяются слухи и пересуды, рассчитанные на вас, члены Легиона», – сообщила диктор, красивая блондинка с сексуальным ртом, но поскольку он убрал звук, то она только беззвучно открывала рот, а слова плыли титрами внизу экрана. —Все в Данкельде считают, что вы в ближайшее время отправитесь на Каледонию, ведь Легион является частью миротворческих сил Федеративного Содружества! Эти заявления пока еще не подтверждены, но, как всегда, поступили из «хорошо информированных источников». Из этих же источников стало известно, что большое количество провианта было оплачено службами Серого Легиона Смерти. По крайней мере радует то, что каледонцы говорят на том же языке, что и мы".

Больше ничего существенного, что дополнило бы вечерние новости, в заявлении не было. Но что особенно поразило Макколла, так это то, что до него не доходили даже отголоски «слухов и пересудов» на эту тему. Подобно всем военным, еще со времен Саргона Великого, майор Дэвис Макколл доверял слухам как первому источнику, позволяющему выяснить, что в действительности происходит в соединении. А уж если эти слухи касаются предполагаемой посылки Легиона на его родную планету…

Дэвис еле сдержался, чтобы не произнести вслух грязное гэльское ругательство. Похоже на то, что его специально держали в неведении именно потому, что Каледония его родина. Может, затем, чтобы пощадить его чувства, а может, потому, что все решили, что он уже знает о случившемся. Миротворческие силы на его родине? Для любого наемного воина нет ситуации страшнее этой. Что может произойти, когда ты высадишься на родной земле для подавления мятежа и наведения порядка? И каково это – смотреть из кабины боевого робота на своих друзей детства и членов семьи?

Есть, конечно, среди наемников такие, кому на это наплевать. Вот, например, водитель черного с желтыми полосами «Шершня», скорее всего, каледонец, но это не помешало ему превратить своего соплеменника в кровавое пятно на мостовой. Но для Макколла даже мысль встретиться лицом к лицу в бою с одним из представителей своего клана…

Это, без сомнения, объясняет, почему он ничего не слышал о случившемся. Теперь он может понять взгляды, которые на него бросали его сослуживцы, и почему они замолкали, когда он входил в комнату. Впервые с момента вступления в Легион Дэвис Макколл почувствовал себя изгоем, и это огорчило его больше всего.

Его Легион будет послан на планету Каледония? Имеет ли это отношение к Вилмарту и волнениям, которые там имели место? Макколл поднялся на ноги, неуверенно глядя на игровую площадку, где двое новобранцев по очереди разносили голографические изображения боевых роботов на сверкающие кусочки.

– Я думаю, – вслух произнес Макколл глухим голосом, похожим на раскаты приближающейся грозы, – мне стоит пойти повидаться со Старриком.

Если и был на всей планете человек, с которым он мог говорить обо всем на свете, то это был полковник Грейсон Карлайл.

iii

Резиденция, Данкельд

Гленгарри, пограничная область Скаи

Федеративное Содружество.

10 часов 50 минут, 10 марта 3057 года

Полковник Грейсон Карлайл откинулся на спинку стула, обеими руками протер глаза и с хрустом потянулся, пытаясь прогнать усталость. Монитор компьютера зловеще уставился на Грейсона, как бы обвиняя его даже за минутную паузу во время работы. Карлайлу казалось, что он целую вечность бьется над расследованием одной проблемы и не может решить ее. И пока не было даже намека на то, что он сможет сделать это в ближайшее время.

– Каким образом в космосе кому-то могла прийти в голову идея вот так вести записи? – простонал он.

Хронометрирование! Он был водителем боевого робота, черт побери, а не хранителем времени и не программистом. Ему никогда и не требовались эти знания, но теперь…

Хронология времени и дат всегда была сложной проблемой, начиная с первых полетов человека в космос. С самого начала эры межпланетных перелетов первые космонавты придерживались хорошо им знакомого стандартного «Земного исчисления времени», или, как они для простоты и удобства называли это, «Стандарта», для всех программ хронометрирования. Опираясь на естественные циклы Земли, они приняли за основу день, состоящий из 24 часов, каждый час включал 60 минут, год, состоящий из 365,25 дня, а в качестве двух промежуточных единиц – «неделю» и «месяц», что уж совсем было лишено логики.

Эта система прекрасно работала для обеспечения кораблей, совершающих межзвездные перелеты. Обитателям корабля не было нужды наблюдать за временем, всю ответственность на себя взял Ком-Стар, который следил за необходимыми стандартами измерения времени и передавал данные через импульсные генераторы, обеспечивавшие связь между государствами Внутренней Сферы. Поскольку Ком-Стар имела штаб-квартиру на Земле, то и вся система счислений была оправдана. Но в последнее время Ком-Стар утратил свое могущество, и возникла опасность, что хронометрированием, как, к сожалению, и многим другим, скоро займутся частные компании или отдельные правительства.

И это, несомненно, будет означать начало великого хаоса, потому что огромное количество миров Внутренней Сферы никогда не захотят прийти к соглашению ни по одному спорному вопросу, даже если это всего-навсего вопрос о том, в какой день недели это может произойти.

«Неразберихи было и так предостаточно, – с кривой усмешкой подумал Карлайл, – каждый раз, когда исследователи космоса после долгих странствий решали наконец обосноваться на одной из планет». Земную систему счисления времени никак не удалось приспособить к циклу смены дня и ночи или к количеству дней в году на другой планете, и Гленгарри не была исключением. Вращаясь вокруг звезды класса К1, намного холоднее и меньше земного Солнца, планета Гленгарри облетала ее за 0,577 астрономических единиц (АЕ). Даже эта единица была пережитком прошлого и означала расстояние между Землей и Солнцем. Следовательно, год на Гленгарри был меньше половины года на Земле и составлял 179 земных дней.

Это еще полбеды. В конце концов, можно легко и просто вывести время Гленгарри из земного стандарта. Но все осложнялось тем, что сутки на Гленгарри не имели ничего общего с 24-часовым днем на Земле. Находясь ближе к своему солнцу и подвергаясь более сильному влиянию приливов и отливов, планета Гленгарри делала оборот вокруг своей оси за 32 часа, 14 минут и 12 секунд, а значит, в гленгаррианском году всего 133,28 местных дня. В соответствии с системой, установленной первыми колонистами Гленгарри еще в XXIII веке, местный год был поделен на девятнадцать семидневных недель, каждая из которых была объединена в шесть трехнедельных месяцев. Остающаяся в конце года неделя была периодом проведения праздников, а последний день был на девять часов больше всех остальных – так завершался предыдущий год и начинался новый. Месяцы в соответствии с кельтским наследием Гленгарри были названы в честь персонажей старинных кельтских мифов: Немейн, Мирддин, Маб и другие.

Сегодня, Грейсон для большей верности взглянул на наручный компьютер, было шестнадцатое число месяца Дан, последнего месяца гленгаррианской осени. А по стандартному времени была ранняя весна, десятое марта.

Все дело было в том, что эти две календарные системы не совпадали. Они и не могли совпасть, поэтому простые люди на планете даже не пытались заставить их действовать вместе. Подразделения типа Серого Легиона Смерти пользовались местной системой времени, когда этого требовала их работа, а при контактах с внешним миром – земной стандартной системой времени. Для обычной ежедневной работы гленгаррианский час, насчитывающий восемьдесят минут, хорошо укладывался в стандартные двадцатичасовые сутки, плюс четверть часа, которые добавлялись после полуночи. И все вроде бы становилось на свои места.

Взглянув на наручный компьютер, Карлайл тяжело вздохнул. Час в восемьдесят минут означал долгое, долгое утро. Но самым неудобным было то, что люди не были приспособлены к 32-часовому дню. Некоторые работали в смену по восемь, десять часов, и, значит, время сна приходилось то на ночь, то на день. Другие, к ним относился и сам Карлайл, предпочитали работать по двенадцать или даже шестнадцать часов, зато на отдых оставалось столько же и в более подходящее для этого время. К сожалению, такой род деятельности, как управление воинским подразделением типа Серого Легиона Смерти, требовал его участия и в «свободное время», отчего дни становились невыносимо длинными и утомительными.

Особенно в таком вот случае, над которым он работал сейчас.

Один из новобранцев, молодая женщина из Данкельда, вступившая в Легион в конце прошлого года после завершения обучения, была назначена в отдел материально-технического обеспечения штаба Легиона. Два месяца назад она начала вводить новые формы документации в базу данных подразделения. Каждая форма содержала описание всех видов оборудования, продовольствия и других расходуемых материалов, закупаемых оптом по определенному графику у местного населения. Сразу после введения в базу данных эти формы автоматически обеспечивали закупку и поставку от различных поставщиков необходимых товаров, таких, как: продовольствие – замороженные туши крогов, единственный источник мяса в Данкельде; обувь; непромокаемые накидки и канцелярские товары. Полковой интендант мог, например, ожидать поступления четырех сотен замороженных туш крогов один раз в течение месяца. Один раз в течение стандартного месяца! Когда в первый раз четыреста замороженных туш крогов в контейнерах поступили на неделю раньше, лейтенант Доббс, помощник полкового интенданта, решил, что произошла небольшая ошибка, и не придал этому значения. Но когда это повторилось тремя неделями позже и контейнеры с крогами поступили на две недели раньше запланированного срока предполагаемой поставки, он понял, что это не случайность и произошло что-то серьезное. Все его склады оказались забиты морожеными тушами крогов.

А потом в финансовый отдел Легиона лавиной хлынули счета от местных поставщиков.

Оказалось, что текущие расходы подразделения превысили запланированные на двадцать пять процентов, потому что было поставлено намного больше всевозможного провианта за эти месяцы, а счета поступали с меньшими интервалами. Пока дела Серого Легиона Смерти шли достаточно успешно. Но его судьба, как и судьба любого наемного воинского соединения, напрямую зависела от движения денежной наличности. Неожиданно образовавшийся дефицит, зафиксированный в бухгалтерских книгах за последние месяцы, мог очень быстро поглотить денежный резерв Легиона. Но дело осложнялось тем, что при таких непредвиденных расходах они не смогли бы позволить себе закупить товары военного назначения – ракеты средней дальности, давно ожидаемую энергоустановку для вышедшего из строя «Медведя» Марго Шафер или перевооружить потрепанный в боях «Шейх», переданный новому лейтенанту. Как же его зовут? А, Вальтер Дюпре.

И все потому, что новый программист забыла или, может, не поняла, что подразделение использует стандартный календарь, а не тот, которым пользуются жители Гленгарри. Насколько Грейсон разобрался, около двухсот бланков-заявок отдела материально-технического обеспечения было уже заполнено с последующим автоматическим определением дат поставки с учетом трехнедельного гленгаррианского месяца, а не четырехнедельного стандартного.

Грейсон рассеянно теребил бороду, когда-то красивого каштанового цвета, а теперь почти совершенно седую. Весь вчерашний день и всю ночь он пытался разобраться в этой запутанной ситуации. Штат программистов Легиона был невелик, и сейчас они в обоих отделах, как в финансовом, так и в снабжении, напряженно работали над этой проблемой, но кому-то одному нужно было координировать их разрозненные подходы к решению этой задачи. Кроме того, необходимо было проследить, чтобы не возникли новые ошибки. Ни лейтенант Доббс, ни его шеф – капитан Левинсон, полковой интендант, – не были достаточно квалифицированными программистами, и Карлайлу приходилось самому держать всю ситуацию под контролем.

Обычно такого рода дела были в ведении офицера по административным вопросам, но Лори Калмар-Карлайл не было на Гленгарри. Она принимала участие в конференции на Таркаде и планировала вернуться обратно не раньше семнадцатого числа. Когда они последний раз разговаривали по РЛС-связи, она обещала ему по возвращении какой-то сюрприз. Зная характер Лори, бессмысленно заранее спрашивать ее, что за сюрприз она ему приготовила. Она всегда была непредсказуемой.

«Если бы этим сюрпризом был отпуск, – с тоской подумал Грейсон, – месяцев шесть или больше, стандартных месяцев, а не этих гленгаррианских недомерков. И очутиться бы в каком-нибудь тропическом раю, на планете, где нет ни одного боевого робота и десантного корабля и не было в течение последних пяти столетий».

Больше всего его угнетала мысль о том, что как только разрешится этот кризис, то обязательно возникнет другой. Потом еще один и еще… Черт побери, он скоро превратится в обыкновенного клерка в чине полковника. Это портило ему настроение больше, чем физическая усталость от бесконечного просмотра бегущих по экрану компьютера цифр.

В дверь кабинета постучали.

Карлайл почувствовал что-то похожее на облегчение. Любой перерыв в нудной работе был ему в радость.

– Войдите, – отозвался он.

Дверь в дальнем конце комнаты отворилась, и вошел оружейный мастер Легиона Вернон Артман. Это был чернокожий мускулистый мужчина. Он вступил в Легион двадцать пять лет тому назад на Галатее. Артман служил в артиллерийско-технической службе, но в его обязанности входило не только следить за состоянием военного снаряжения подразделения, но также проводить все виды обучения военному искусству. И хотя оружейный мастер имел высокий командный чин, но, придерживаясь давней традиции, он предпочитал, чтобы его называли сержантом. У Артмана был острый, пронизывающий взгляд наставника, умный и понимающий. Во всем его облике – от тонкой ниточки усов, волосок к волоску, до безукоризненно чистой и отутюженной формы – чувствовалось спокойное достоинство ветерана.

– У вас найдется для меня свободная минута, полковник?

– Для вас всегда, сержант. В чем дело?

– Как всегда, полковник. Неприятности.

– Возьмите стул и садитесь. Я внимательно слушаю вас.

Артман кивнул на экран компьютера, на котором потоком струились цифры.

– Кажется, я выбрал не совсем подходящее время.

– Подбросила мне работенку одна из наших новеньких, – объяснил Грейсон. – Да так, пустяки. Просто она использовала в работе местное время вместо стандартного.

– Это, наверное, Колвей, сэр?

– Да, Джулия Колвей. А как вы догадались?

Артман едва заметно пожал плечами:

– Просто знаю. Она никогда не умела переводить местное время в стандартное. Это просто не укладывалось у нее в голове.

Он помедлил, как будто пытался понять, какое настроение у Грейсона.

– Я пришел поговорить о вашем сыне, сэр.

Грейсон сразу догадался, о чем пойдет речь. Кое-что ему было уже известно…

– Что он сделал на этот раз?

– Вы не волнуйтесь, пока ничего страшного не произошло. Но мне кажется, вам следует взглянуть вот на это.

Протянув руку через стол, Артман передал ему тонкую пластиковую дискету. Грейсон взял ее и поместил в считывающее устройство, стоящее на столе. Поверх текущей работы раскрылось окно. На экране появилась таблица очков, набранных испытуемым на тренажере, а также данные о быстроте его реакции, число поражений в бою и замечания инструктора относительно ошибок, встречающихся при имитации боевых действий.

– Только за последнюю неделю быстрота всех реакций упала на 8,5 процента, – каким-то неживым голосом произнес Артман. – Это составляет 24,2 процента с момента начала режима проверочных тренировок четыре месяца тому назад. Он делает много ошибок во время тренировочного боя. Поправки составляют 10 процентов. Но самое неприятное, Алекс делает очень глупые ошибки, непростительные даже для новичка.

– Например?

– Вчера он «поджарился» в «Грифоне», встретившись лицом к лицу с «Убийцей». Таких глупых промахов не допустил бы даже мальчишка. У него несомненный талант к вождению боевого робота, он может «слиться» с ним в единое целое. Но сейчас… Да вот посмотрите сами.

Перегнувшись через стол, Артман показал на схематическое изображение боя на экране: переплетающиеся цветные линии на графике позволяли тренируемому изучить после занятий свое поведение в данном учебном бою.

– Вот здесь. Через двенадцать секунд после встречи «Убийца» стал поворачиваться налево, применяя свою обычную тактику. Как бы бросая вызов: «Эй! Попробуй достань меня!» Ваш сын должен был по логике двинуться вперед, резко повернуть налево и напасть на него сзади. Но вместо этого он повернул направо! – Черный палец Артмана двигался вдоль поднимающихся вверх и нисходящих вниз цветных линий до точки, где все линии сошлись, а потом в конце графика резко упали вниз. – «Убийца», обладая большей скоростью, перехватил инициативу и зашел в тыл «Грифону». А через шесть секунд…

Грейсон почувствовал, как холодные мурашки побежали по телу. Не так-то просто смотреть на запись смерти своего сына в бою… пусть это и не настоящая смерть, а только ее имитация.

– Мне кажется, сэр, – продолжал Артман, выпрямляясь во весь рост, – Алекс не оправился от того, что произошло с ним во время последней кампании. Судя по таким вот данным, я могу сделать вывод, что он быстро теряет все свои навыки водителя робота.

Грейсон долго смотрел на экран компьютера, прежде чем ответить. Он уже ознакомился с посланием, переданным на его личный терминал сегодня утром Элен Джамисон: очень осторожное и взволнованное сообщение о том, что Алекса мучают ночные кошмары, в которых он переживает различные эпизоды прошедшей Гленгаррианской кампании. Она поставила Алексу диагноз «ПТСС» и рекомендовала вывести его из состава батальона.

– Что вы посоветуете, сержант? – медленно произнес Грейсон.

– Отстранить его от вождения робота, это обязательно, – без тени сомнения сразу ответил Артман. – Я не имею в виду отправить его в отставку, но, вероятно, и эту возможность следует рассмотреть. Сейчас самое важное дать возможность Алексу полностью оправиться от пережитого им за прошедшую кампанию.

– Знаете, сержант, – сказал Грейсон, – существует такое мнение, что необходимо опять сесть в седло, если ты упал с лошади.

Артман удивленно поднял брови:

– Сэр? Что такое лошадь?

– Верховое животное, обитавшее когда-то на Земле. Четвероногое, достаточно крупное. Его пытались вывезти на другие планеты в начале освоения космического пространства. Но оно может жить только на планетах, схожих с Землей. Смысл сказанного мною в том, что при обучении верховой езде на лошади необходимо большое терпение, и, думаю, всаднику не раз приходилось падать с нее, прежде чем он научится держаться в седле. В те давние времена считалось, что после падения нужно заставить себя сесть в седло, иначе никогда не научишься ездить на лошади.

– Конечно, в этих словах есть доля правды. Но в данном конкретном случае существует и определенная опасность.

– Какая опасность?

– Вы слишком многого требуете от своего сына, торопите его. Или, я бы сказал, вы невольно заставляете его самого требовать от себя больше, чем он может, пытаясь жить по вашим критериям.

– Понимаю. У вас есть доказательства этого?

– Я знаю, что он взял ваши профили тренировок и тщательно изучал их задолго до того, как сам сел в кабину боевого робота.

– Я не знал этого.

– Думаю, он рассматривает Гленгаррианскую кампанию как личное поражение. Его подразделение потеряло шестьдесят процентов состава, прежде чем вы подоспели и выручили оставшихся в живых и спасли сына на глазах у его подчиненных. – Артман покачал головой. – Не так-то просто для мужчины жить с этим дальше. А еще тяжелее, когда твой отец не кто-нибудь, а сам Грейсон Карлайл, сэр.

– Я благодарен вам за откровенный разговор, сержант.

Артман развел руками.

– Вы за это платите мне достаточно крупную сумму в С-чеках, полковник. Вы же знали, когда заключали со мной контракт, что я не из тех, кто всегда поддакивает начальнику.

– Я сообщу вам о своем решении. Спасибо, что пришли.

– Не за что, полковник. – Артман встал по стойке «смирно» и отдал полковнику честь. – До свидания, сэр.

– До свидания, сержант.

После ухода Артмана Грейсон долго сидел задумавшись. Выбор у него был невелик. Почти любое его решение будет неправильным… или, по крайней мере, будет рассматриваться как неверное.

Глевгаррианская кампания была тяжелым испытанием для всех. Семь месяцев настоящего ада! Это была из тех кампаний, которая чуть не закончилась полным поражением Серого Легиона Смерти. Спустя четыре месяца после разгрома сепаратистов Скаи Легион все еще оставался слабым. Это происходило не из-за нехватки новобранцев, которые толпами стекались на вербовочные пункты Легиона, расположенные по всей планете. Требовалось время, чтобы сделать из них настоящих легионеров. Много времени.

Административные проблемы, с которыми сталкивался Грейсон Карлайл, были следствием того, что каждый, кто был на Гленгарри под командованием Алекса, пострадал в этой кампании. Если бы Грейсон уволил каждого легионера, который до сих пор видел по ночам кошмары, потерял друзей или никак не мог восстановить физическую форму, необходимую водителю боевого робота, он потерял бы половину действующего состава.

Он не мог на глазах у всех создать своему сыну особые условия. Всегда в Сером Легионе Смерти было большой проблемой иметь под началом членов собственной семьи. Если бы появился хоть намек на поблажки сыну в его поведении или приказах, то моральный дух подразделения рухнул был в одно мгновение. Карлайлу-старшему надлежало быть справедливым. Было бы даже лучше, если бы все видели, что он относится к Александру строже, чем к остальным легионерам. И наконец, как отец он не мог просто взять и по своему личному желанию изменить жизнь сына. Александру Карлайлу было двадцать стандартных лет, и он, слава Богу, был достаточно взрослым, чтобы решать, как ему устраивать свою жизнь.

Черт побери, неужели он заставил Алекса сесть в кабину боевого робота? Он никогда не требовал этого от сына и не настаивал на этом. Даже сейчас, Грейсон был в этом абсолютно уверен, он бы спокойно принял решение сына отказаться от вождения робота. Во многих отношениях это решение сделало бы жизнь Грейсона гораздо спокойнее. Ему была ненавистна необходимость отдавать приказы, которые могли привести к смерти Алекса, настоящей смерти, а не той, что он видел на экране дисплея.