Текст книги "Мой ответ – нет"

Глава XVI
Мисс Джетро

Через две недели после исчезновения миссис Элмазер и отсылки миссис Мози, доктор Олдей вошел в свою приемную.

Нахмуренные брови и тревожные движения показывали, что профессиональное спокойствие этого человека несколько расстроилось. Действительно он был неспокоен. Бесстрастный прежде старый доктор думал об Эмили.

Звонок показал прибытие первого больного.

Слуга ввел высокую женщину в темном платье. Вуаль закрывала ее лицо. Она с достоинством объяснила, зачем пришла посоветоваться с доктором Олдеем.

– Я пришла спросить вашего мнения, сэр, насчет состояния моего сердца. Мне рекомендовала вас одна больная, которой вы принесли большую пользу. – Она положила карточку на письменный стол доктора и прибавила: – И занимаю квартиру в доме этой дамы.

Доктор узнал имя – и началась обычная процедура. После внимательного осмотра он пришел к благоприятному заключению.

– Я могу сказать вам тотчас, – начал он, – вы не имеете никакого повода опасаться.

– Я никогда не опасалась за себя, – ответила дама спокойно. – Скоропостижная смерть самая легкая. Если дела устроены, то это самая предпочтительная смерть. Я намерена устроить свои дела. Стало быть, во мне нет никакой болезни?

– Я этого не говорю, – ответил доктор. – На своем веку я не видел ни одного полностью здорового человека! А что касается вашего сердца, принимайте лекарство, которое я пропишу, обращайте несколько более пристальное внимание на еду и питье; не бегайте по лестницам, не утомляйте себя сильным моционом – доживете до старости.

– Сохрани Бог! – воскликнула дама.

Она повернулась и стала смотреть в окно. Доктор Олдей написал рецепт.

– Вы надолго в Лондоне? – спросил он.

– Я здесь на короткое время. Вы желаете видеть меня опять?

– Я желал бы видеть вас еще раз до вашего отъезда – если это для вас удобно. На чье имя написать рецепт?

– Мисс Джетро.

– Замечательное имя, – сказал доктор.

Мисс Джетро горько улыбнулась. В эту минуту вошел лакей с письмом.

– От мисс Эмили Браун, – сказал он. – Она просила не отвечать.

– Ваша корреспондентка не была ли недавно ученицей в школе мисс Лед? – вздрогнув, спросила мисс Джетро.

– Моя корреспондентка только что вышла из школы мисс Лед, – учтиво ответил доктор.

– Я знакома с ней.

– Вы сделали бы большое одолжение бедной девушке, если бы навестили ее. У нее в Лондоне нет друзей.

– Извините – у нее есть тетка.

– Ее тетка умерла неделю тому назад.

– А разве не осталось других родственников?

– Никаких. Положение печальное, не правда ли? Она была бы совершенно одна в доме, если бы я не послал ей одну из моих служанок. Вы знали ее отца?

Мисс Джетро оставила без внимания этот вопрос.

– Мисс Эмили отказала слугам тетки? – спросила она.

– Ее тетка держала только одну служанку, но та исчезла незадолго до смерти мисс Летиции.

Доктор вкратце рассказал, как миссис Элмазер бросила свою хозяйку.

– Не могу этого понять, – прибавил он. – А вы можете?

– Я никогда не слышала об этой служанке – да и мисс Летиция была незнакома мне, – ответила мисс Джетро.

– Я думал, что вы, может быть, знали отца мисс Эмили, – вновь повторил свой вопрос доктор Олдей.

Мисс Джетро встала, собираясь быстро попрощаться.

– Я не должна отнимать у вас драгоценное время.

– Подождите минуточку, – попросил доктор.

Он позвонил.

– Есть больные в зале? – спросил он. Слуга ответил отрицательно.

– Я принимаю участие в судьбе этой бедной девушки, – начал доктор, повернувшись к посетительнице, – и думал…

– Я знала ее отца, – вдруг сказала мисс Джетро.

– В таком случае, я желаю, чтобы вы подали мне совет. Не угодно ли вам сесть?

Она молча села. Доктор наблюдал за ней с пристальным вниманием.

– Позвольте мне взглянуть на мой рецепт, – сказал он.

Прибавив еще одно средство, он отдал ей рецепт с объяснением:

– Ваши нервы гораздо более расстроены, чем я предполагал. Самая трудная болезнь для излечения – неприятности.

Намек едва ли мог быть яснее, но он был потерян для мисс Джетро. В чем бы ни состояли неприятности, она не собиралась сообщать их доктору. Спокойно сложив рецепт, она напомнила ему, что он хотел спросить у нее совета.

– В каком отношении могу я быть полезна?

– Я боюсь, что должен подвергнуть испытанию ваше терпение, – сознался доктор, – если отвечу прямо на этот вопрос.

Затем он сообщил о том, что произошло при появлении в коттедже миссис Мози.

– Я должен отдать справедливость этой сумасбродной женщине. Она пришла сюда от мисс Эмили и очень старалась поправить дело. Я тотчас отправился к бедной девушке – и счел своей обязанностью, взглянув на ее тетку, не оставлять ее одну на ту ночь. Когда я вернулся домой, утром, кто, вы думаете, ждал меня? Миссис Элмазер! Она пришла меня спросить, как здоровье ее хозяйки. На похоронах служанка была в церкви в глубоком трауре, и я могу лично засвидетельствовать, что она горько плакала. По окончании церемонии – можете ли вы поверить? – она ускользнула, прежде чем мисс Эмили и я успели с нею заговорить. С тех пор мы не видели ее и ничего о ней не слышали.

Дама молчала.

– Вы не выразите вашего мнения? – спросил доктор.

– Я жду, – ответила мисс Джетро.

– Чего?

– Не понимаю, в чем вам нужен мой совет.

Доктор Олдей вынес из своих наблюдений над слабой половиной человечества убеждение, что в женских натурах недостает осторожности. Мисс Джетро он счел замечательным исключением из общего правила.

– Я желаю, чтобы вы посоветовали, как мне надо поступить с мисс Эмили. Она уверила меня, что не приписывает серьезной важности бреду бедной старушки, когда та находилась в самом разгаре горячки. Вчера мисс Эмили сказала мне, что пока не собирается рассматривать бумаги, оставленные ее теткой.

Мисс Джетро вдруг обернулась и посмотрела на доктора Олдея.

– Вы начинаете интересоваться? – коварно спросил доктор Олдей.

– Продолжайте! – нервно воскликнула посетительница.

– Я боюсь открытий, которые она может сделать, – продолжал доктор, – и имею сильное желание посоветовать ей поручить осмотр бумаг поверенному по делам ее тетки. Не знаете ли вы чего-нибудь о покойном отце мисс Эмили? – еще раз поинтересовался он.

– Прежде чем я отвечу, – сказала мисс Джетро, – не дурно бы предоставить молодой девушке высказать свое мнение.

– Как же может она сделать это? – спросил доктор.

Мисс Джетро указала на письменный стол.

– Посмотрите. Вы еще не распечатали письма мисс Эмили.

Глава XVII
Доктор Олдей

Доктор совсем забыл о письме. Он немедленно распечатал его.

Прочтя первую фразу, он поднял глаза с выражением досады.

– Она уже начала рассматривать бумаги, – сказал он.

– Стало быть, я не могу быть более полезна вам? – возразила мисс Джетро.

И сделала вторую попытку уйти.

– Постойте! – вскричал доктор Олдей. – Вот что она нашла.

Он подал маленькое печатное объявление, вложенное между первым и вторым листком.

– Не взглянете ли?

– Даже если это не интересует меня? – спросила мисс Джетро.

– Может быть, вас заинтересует то, что мисс Эмили говорит об этом в своем письме?

– Вы намерены показать мне ее письмо?

– Я намерен прочесть его вам.

Мисс Джетро взяла объявление без дальнейших возражений. Оно заключалось в следующем:

«30 сентября 1877 года совершено убийство в гостинице „Рука об руку“ в деревне Зиланд в Гемпшире, и награда в 100 фунтов стерлингов будет дана тому или тем, чьи усилия поведут к уличению и аресту подозреваемого убийцы. Имя его неизвестно. Предполагаемый возраст между двадцатью пятью и тридцатью годами. Человек хорошо сложенный, небольшого роста, цвет лица белый, черты тонкие, глаза голубые, волосы белокурые и остриженные коротко, лицо чисто выбритое, за исключением узких и небольших бакенбард. Руки маленькие, белые и красивые. Носит драгоценные перстни на двух пальцах левой руки. Одет в темно-серый костюм. Имеет при себе сумку как бы для пешеходной экскурсии, голос замечательно хороший, чистый, громкий и пленительный. Обращение вкрадчивое. Обратиться к главному надзирателю в столичную полицейскую контору в Лондоне».

Мисс Джетро положила объявление безо всякого видимого признака волнения. Доктор взял письмо Эмили и прочел следующее:

«Вы успокоитесь не менее меня, мой добрый друг, когда взглянете на приложенную бумажку. Я нашла ее в пустой тетради, с вырезками из газет, объявлениями о пропавших вещах и другими любопытными вещами, которые тетушка, вероятно, намеревалась привести в порядок и разложить по местам. Должно быть, она думала об этой тетради, бедняжка, когда бредила. Вот происхождение „страшных слов“, которые так напугали глупую миссис Мози! Не правда ли приятно найти такое подтверждение моего мнения? Я с новым интересом займусь пересматриванием остающихся бумаг…»

Прежде чем он успел кончить эту фразу, волнение мисс Джетро вновь преодолело ее сдержанность.

– Исполните ваше намерение! – воскликнула она горячо. – Остановите ее тотчас, чтобы она не рассматривала дальше! Если она будет колебаться, настаивайте!

Наконец доктор Олдей восторжествовал.

– Долго же вы собирались, – заметил он со своим обычным хладнокровием, – и тем приятнее, что решились наконец. Вы боитесь, как и я, открытий, которые она может сделать, и вы знаете, в чем могут состоять эти открытия.

– Что я знаю, или чего не знаю, не составляет никакой важности, – резко ответила мисс Джетро.

– Извините, но все, что касается этого дела, очень важно, – возразил доктор.

Мисс Джетро в первый раз подняла вуаль и пытливо посмотрела на него.

– Думаю, что могу положиться на вас, – вздохнула она, – слушайте. Я соглашаюсь раскрыть рот только из уважения к спокойствию мисс Эмили. Обещайте мне честным словом полнейшую тайну.

Он дал обещание.

– Прежде всего я желаю узнать одно, – продолжала мисс Джетро. – Говорила ли мисс Эмили вам, что ее отец умер от болезни сердца?

– Да.

– Вы задавали ей какие-нибудь вопросы?

– Я спрашивал, как давно это было.

– Она вам сказала?

– Да.

– Вы желаете знать, доктор Олдей, какие открытия может сделать мисс Эмили в бумагах тетки? Я вам скажу одно: ее обманули насчет смерти отца.

– Вы хотите сказать, что он еще жив?

– Я хочу сказать, что ее умышленно обманули – не сообщив, каким образом он умер.

– Какой негодяй пошел на обман?

– Вы несправедливы к умершей, сэр! Истина могла быть скрыта только из любви и сострадания. Ответственность должна лежать на тетке мисс Эмили – и на старой служанке, которая пользовалась ее доверием. Помните! Вы обязались честным словом не повторять ни одной живой душе, что я вам рассказала. Прощайте!

Доктор проводил мисс Джетро до дверей.

– И все-таки: как умер ее отец?

– Мне нечего больше добавить, – отрезала она.

С этими словами она оставила его. Доктор позвонил слуге.

– Я еду к мисс Эмили, – сказал он, – если кто-нибудь спросит меня, я вернусь через четверть часа.

Собираясь уйти, он подумал – Эмили, вероятно, ожидает, что он возвратит ей объявление. Когда он взял его, первые строчки бросились ему в глаза, он во второй раз прочел число. И замер.

– Боже милостивый! – вскричал он. – Отец ее был убит – и тут замешана эта женщина!

Он сунул объявление в бумажник, схватил карточку, которую пациентка принесла ему, – и немедленно вышел из дома. Он нанял первый проезжавший мимо кеб и поспешил к мисс Джетро.

– Мисс Джетро уехала, – ответила служанка, когда он спросил о своей посетительнице.

– Не прошло еще и десяти минут, как она ушла от меня, – удивленно воскликнул доктор.

– Не прошло еще и десяти минут, – ответила служанка, – как мальчик принес мне это письмо.

Письмо, очевидно, было написано очень торопливо.

«Я неожиданно вынуждена уехать из Лондона. Прилагаю банковский билет в уплату моего долга. За вещами пришлю».

Доктор развел руками.

– Неожиданно вынуждена оставить Лондон, – повторял он, садясь опять в кеб. – Ее побег обвиняет ее, теперь нет ни малейшего сомнения! Как можно скорее! – закричал он кучеру, велев ему ехать в коттедж Эмили.

Глава XVIII
Мисс Лед

Приехав в коттедж, доктор Олдей увидел господина, который уже запирал за собой калитку. Господин быстро ушел.

– У мисс Эмили был гость? – спросил доктор, когда служанка впустила его.

– Этот господин принес письмо мисс Эмили, сэр.

– Он спрашивал, можно ли видеть ее?

– Он спрашивал о здоровье мисс Летиции. Когда он услышал, что она умерла, он, кажется, был поражен и тотчас ушел.

– Назвал он свое имя?

– Нет, сэр.

Доктор нашел Эмили читающей письмо. Он так заботился о том, чтобы она не узнала обмана, который скрывал страшную историю смерти ее отца, что держал себя настороже.

Эмили подняла глаза. Ее лицо успокоило старого доктора.

– Наконец я получила известие от моего дорогого друга, – сказала она. – Помните, что я вам говорила о Сесилии? Вот ее письмо – длинное, восхитительное письмо из Энгадина, принесенное каким-то неизвестным господином. Я расспрашивала служанку, когда вы позвонили.

– Я приехал в то самое время, когда этот господин закрывал калитку вашего сада, – сказал доктор.

– О, скажите мне! Какая у него наружность?

– Высок, худощав, черноволос. На голове противная республиканская поярковая шляпа. Между бровями сердитые морщины. Человеку такого рода я не доверяю по инстинкту.

– Почему?

– Потому, что он не бреется.

– Вы хотите сказать, что у него была борода?

– Да; курчавая черная борода.

Эмили с изумлением всплеснула руками.

– Возможно ли, чтобы это был Албан Моррис? – воскликнула она.

Доктор посмотрел на нее с сардонической улыбкой.

– Кто он, этот ваш мистер Албан Моррис? – спросил Олдей.

– Учитель рисования в школе мисс Лед.

Доктор тотчас прекратил допрос. Учителя в женских школах не интересовали его. Он вернулся к тому, что привело его в коттедж, и подал Эмили объявление, которое она прислала ему в письме.

– Вы, верно, желаете получить его обратно? – сказал он.

Она с интересом взглянула на объявление.

– Не правда ли, странно, что убийца мог скрыться, когда такое подробное описание его примет было распространено по всей Англии? «Имя его неизвестно. Предполагаемый возраст между двадцатью пятью и тридцатью годами. Человек хорошо сложенный, небольшого роста, цвет лица белый, черты тонкие, глаза голубые, волосы белокурые и остриженные коротко, лицо чисто выбритое, за исключением узких и небольших бакенбард. Руки маленькие, белые и красивые. Носит драгоценные перстни на двух пальцах левой руки…»

– Эта часть описания бесполезна, – заметил доктор. – Он наверняка изменил внешность.

– Но он не мог переменить свой голос, – возразила Эмили. – Послушайте: «Голос замечательно хороший, чистый, громкий и пленительный». А вот опять: «Обращение вкрадчивое».

– Я скажу одно – то обстоятельство, что преступник не был пойман, доказывает, что он нашел безопасное убежище. Имея время в своем распоряжении, он мог измениться так успешно, что девяносто девять человек из ста не могли бы признать его ни по голосу, ни по обращению, – ответил доктор. – Посмотрите на описание. Волосы, остриженные коротко, выбрит гладко, за исключением узких и небольших бакенбард. Если этот негодяй оставался довольно долго в своем убежище, он мог изменить и свою прическу, и свое лицо. Бросим, милая моя, этот неприятный разговор! Перейдем к чему-нибудь более интересному. Что еще, кроме объявления, вы нашли в бумагах вашей тетки?

– Говорила ли я вам, как нашла это объявление? – не слушала его Эмили.

– Нет.

– Я нашла его с вырезками из газет под целой кучей пустых коробочек и бутылок в ящике умывального стола. Конечно, я ожидала более интересных находок в этой комнате. Мои поиски кончились в пять минут. В том шкафике, в углу, было всего несколько книг. В письменной шкатулке, на боковом столике, – пачка почтовой бумаги и сургуч. Вот в этих ящиках только расписки лавочников и старые фотографии. Бедная тетушка, должно быть, уничтожила все свои бумаги перед последней болезнью, а объявление сохранилось только потому, что тетя забыла, где оно лежит. Не досадно ли это?

С чувством невыразимого облегчения добрый доктор Олдей попросил позволения вернуться к своим пациентам.

Уходя, он приметил, что дверь спальни отворена. После смерти мисс Летиции эта комната оставалась нежилой. На виду стоял умывальный стол, о котором говорила Эмили. Доктор подошел к выходной двери – и задумался.

Ему пришло в голову, что в умывальном столе мог быть другой ящик, не замеченный Эмили. Имеет ли он право разрешить это сомнение? Если отстранить обыкновенную совестливость, то извинение у него было. Мисс Летиция говорила с ним о своих делах и просила его быть душеприказчиком (в интересах Эмили) вместе с ее поверенным. Он согласился на ее просьбу с одним условием – что подчинится, если она не найдет другого душеприказчика. Быстрое течение болезни не позволило мисс Летиции сделать необходимую приписку к завещанию. Будучи морально (если не юридически) ее поверенным, доктор Олдей имел право удостовериться, что все бумаги уничтожены.

Ящик действительно был – и довольно длинный. Когда доктор хотел вытащить его, он не вынимался. Пальцы доктора дотронулись до бумажки, прищемившейся между внутренним концом ящика и верхней доской умывального стола. С осторожностью ему удалось вытащить бумагу. Удостоверившись, что ничего более найти нельзя, он задвинул ящик и вышел из коттеджа.

Кеб ждал его. Возвращаясь домой, он развернул скомканную бумажку. Письмо, адресованное к мисс Летиции, было подписано содержательницей школы, где воспитывалась Эмили. Доктор Олдей сразу же наткнулся на имя мисс Джетро.

Если бы не утренний разговор с этой странной дамой, он, может быть, сомневался бы, следует ли ему читать письмо. Теперь же он прочел его.

«Мисс Летиция! Ваша племянница, написав вам из моего дома, упомянула между другими событиями в своей школьной жизни о приезде новой учительницы – мисс Джетро.

Сказать, что я была удивлена, было бы недостаточным выражением того, что я почувствовала, когда прочла ваше письмо, сообщавшее мне конфиденциально, что я приняла к себе женщину, недостойную заниматься с молодыми особами, находящимися на моем попечении. Я не могу предположить, чтобы дама в вашем положении и с такими высокими нравственными принципами могла сделать такое серьезное обвинение, не имея на это достаточно причин. В то же время я не могу, по обязанностям христианки, изменить свое мнение о мисс Джетро, пока мне не представят неоспоримых доказательств.

С таким же точно доверием к вашей осмотрительности, какое вы оказали мне, я прилагаю при сем аттестаты, которые мисс Джетро представила мне, когда изъявила желание занять вакантное место в моей школе.

Убедительно прошу вас, не теряя времени, навести секретные справки, которые вы вызвались сделать. Каков бы ни был результат, прошу возвратить мне приложенные при сем аттестаты, которые вверяю вам, и считать меня, милостивая государыня, искренно преданной вам.

Амилия Лед»

Глава XIX
Сэр Джервис Редвуд

Между тем Эмили, оставшись одна, занялась своей корреспонденцией.

Кроме письма от Сесилии (пересланного к ней сэром Джервисом Редвудом), она получила несколько строк от самого сэра Джервиса.

То, что с этим конвертом сэром Джервисом к ней был послан Албан Моррис, крайне удивило Эмили.

Не имея более причины услуживать ей и защищать ее, Албан, скорее всего, все-таки съездил в Нортумберланд. Он, должно быть, заслужил благорасположение и доверие сэра Джервиса Редвуда, и, может быть, даже был его гостем, когда пришло письмо Сесилии.

Эмили вспомнила последний день в школе и совещание с Албаном по поводу миссис Рук. Он не отказался от своего решения, а каникулы дали ему возможность свободно располагать временем. Не пожелал ли он подтвердить свои подозрения относительно экономки сэра Джервиса? И не с этой ли целью последовал он за этой женщиной, когда она возвращалась к своему хозяину?

Эмили прочитала послание своего работодателя.

Почерк был ужасно дурен – сэр Редвуд имел досадную привычку, написав две или три первые буквы слова, кончать остальное каким-то крючком – так что надо было угадывать смысл.

Выяснилось, что сэр Джервис по необходимости был вынужден нанять другого секретаря в отсутствие Эмили. Но ему нужно было еще одно лицо для его литературных занятий в Лондоне. Он имел причину полагать, что открытия, сделанные современными путешественниками в Центральной Америке, время от времени помещались в английских газетах, и желал иметь копию таких статей, которые найдутся в газетах, находящихся в читальне Британского Музея. Если Эмилия захочет помогать ему, оставаясь в столице, ей стоит только обратиться к его книгопродавцу в Лондоне, который будет выплачивать ей надлежащее вознаграждение и окажет всякое содействие. Затем следовали имя и адрес книгопродавца, и на том и кончалось предложение сэра Джервиса.

Эмили положила в сторону послание и углубилась в чтение письма Сесилии.