Текст книги "Позови меня…"

Глава 15

Я менялась с каждым днем, с каждым часом во мне происходили перемены.

Исчезала маленькая наивная девочка, которая не видела ничего, кроме синего цвета, номера на одежде и ежедневной шеренги, появлялась женщина. Еще не осознавшая собственного предназначения, но уже изнывающая от зарождающегося безумия. Я иногда ловлю себя на мысли, что никогда не чувствовала себя Нихилом, не испытывала фанатичного осознания своего предназначения. Да, я была превосходным проводником. Стала со временем, но не потому что это был талант. Я принадлежала Нейлу, и именно моя принадлежность ему и делала меня той, кого он хотел во мне видеть. Ни для кого другого я бы не стала ни проводником, ни кем бы то ни было другим.

Безумие овладевало мной не постепенно, а рывками, какими-то хаотичными спиралями, которые обматывались вокруг меня путами, и я не могла от них избавиться. Каждую секунду оно отвоевывало себе кусочек меня, по миллиметру, и отдавало ему. Иногда мне будет казаться, что я слышу, как щелкают острые ножницы, отрезая, кромсая, калеча ту меня, которая еще не знала, что такое любить Нейла. Любить того, кто никогда не ответил бы мне тем же.

Первые перемены произошли мгновенно, в ту же ночь, как он вернулся. Вечером я была одной, а утром стала совсем иной. Первые разочарования быстро заставляют взрослеть, первая боль меняет сознание. Не физическая. Моральная. Та, о которой я не подозревала и в которой потом буду захлебываться изо дня в день.

Он вернулся. Это единственное, о чем я думала, когда наконец-то оказалась в своей комнате и захлопнула дверь, прислонившись к ней спиной. После каждой нашей встречи я любила ее подолгу вспоминать, по минутам и по секундам. Словно трогать кончиками пальцев каждую эмоцию, каждое биение сердца, которое менялось со скоростью звука. Это как глоток кислорода, которого хватает на определенное время. С каждым днем эта потребность становилась сильнее, прогрессировала, как опасное, смертельное заболевание. После каждой встречи промежуток времени уменьшался. Я дышала его присутствием, а потом делала вдох и не могла выдохнуть… Я пыталась снова и снова в тщетной, бесполезной попытке дышать воздухом, в котором нет его запаха. Минута за минутой, час за часом. Только я пока не понимала, через какой промежуток времени больше не смогу терпеть и сдамся… Сдамся этой голодной, пожирающей мою силу воли тоске. Необратимость. Мне никогда не справиться с этим рубежом, не удлинить его, не забыть о нем. Это моя доза кислорода. Персональный запас. За чертой – агония. Со временем я начну задыхаться без него.

Оказывается, когда он так близко, этот промежуток еще меньше, чем, когда его рядом нет. Искушение настолько сильное, что я не в силах ему сопротивляться.

Не в силах, потому что еще не умею контролировать, не понимаю, что происходит, не осознаю, как сама ныряю в тот омут, из которого уже больше никогда не выбраться. Любить Нейла Мортифера – это самоубийство. Я уже полетела на огонь и буду гореть живьем и беззвучно орать от адской боли, молить о смерти того, кто по-садистски, эгоистично не даст мне избавления.

Сидя у себя в комнате на аккуратно застеленной постели, я слышала звуки музыки, голоса, и мне ужасно хотелось посмотреть, что там происходит. Просто издалека прикоснуться к той жизни, в которую меня никогда не пустят. Несколькими часами ранее мне принесли новую одежду. И сейчас я несколько раз обошла ее кругами, не решаясь надеть на себя то, что никогда в жизни не носила, а видела только на картинках. Это не были бесформенные вещи для Нихила – это было платье. Мне оно показалось очень красивым. Сравнивать особо не с чем, но я приложила его к себе. Долго трогала мягкие складки, проводила руками по застежкам и воротнику, а потом сбросила с себя блузку и юбку и все же надела его. Подошла к зеркалу. Мне захотелось зажмуриться. Я не привыкла видеть себя такой. Снова открыла глаза и застегнула змейку на спине. Черный материал обтянул кожу, спускаясь мягко по бедрам к коленям. Я поправила декольте, рукава до локтя. Сдернула повязки с запястий – рубцы исчезли. Остались тоненькие розовые полоски.

Я вытащила шпильки с прически и расплела косу. Волосы рассыпались по плечам, и сейчас мне казалось, что я даже немножко похожа на женщин с картинок. Отдаленно, но похожа. Повертелась перед зеркалом, поправляя волосы. А потом в голове промелькнула идиотская мысль, что в этом наряде меня никто не заметит среди его гостей и я могу немного понаблюдать. Просто увидеть. Издалека. В этом нет ничего такого. Если строгие вещи Нихила можно заметить за версту, то это шикарное (в моем представлении) платье точно не бросится в глаза. Впрочем, оно действительно было шикарным. Я еще не знала, что Нейл любит только эксклюзив, и не важно, что это – чайная ложка или пуговицы на блузке Нихила.

Я приоткрыла дверь и прислушалась – звуки доносились снизу, из той самой огромной залы. Оглушительно громко, а мне нравилось. Это всплеск яркости в черной повседневности, меня манило туда, как мотылька. Вспорхнуть и приблизиться к всполохам жизни. Наивная. Приблизиться к самой смерти. Еще один шаг за грань. Добровольно. Иногда я думаю, а что было бы, будь я просто Нихилом, идеально выполняющим свои задания, а не женщиной, повернутой на своем Хозяине, одержимой им одним и только для него…

Спустившись вниз по лестнице, я тут же остановилась, потрясенная увиденным. Никогда в своей жизни я не видела столько гостей, глаза слепил яркий свет, блестки на нарядах, сверкающие украшения на женщинах. Хотя мне казалось, что все они больше раздеты, чем одеты. На меня не обращали внимания. В их бокалах искрились ароматные напитки, и взгляды были устремлены на своеобразную сцену, где извивались танцовщицы и танцоры в каком – то странном, диком танце. Я шла возле стенки, стараясь привлекать меньше внимания. Впрочем, как мне казалось, это очень просто – в моем черном наряде затеряться среди радуги броских цветов и блеска.

Я искала взглядом Нейла. Ведь он должен быть здесь, с ними, и заметила его почти сразу, да и трудно было не заметить того, кто и так привлекал всеобщее внимание. Мое привлек моментально. Как хищник среди стаи себе подобных, но с более идеальным окрасом.

Деус сидел в кресле рядом с другими бессмертными, окруженный несколькими женщинами, одна из них обвила его шею тонкими руками, а другая сидела на коленях у его ног, и периодически он позволял ей отпить жидкость из бокала, а она целовала его руку, потираясь обнаженной грудью о голенище его сапога. На ее шее блестел ошейник, и конец поводка был намотан на запястье Нейла. Иногда он отталкивал ее, а иногда притягивал и смеялся, глядя, как она облизывает его сапоги. В этом было нечто отталкивающее и притягивающее одновременно. Неприкрытая похоть и порок, и в то же время ее раболепное преклонение перед ним.

Первые уколы ревности еще не причиняли явной боли, но они царапали внутри, вызывая щемящее болезненное чувство, которому я еще не знала названия.

В горле застрял ком, а пальцы сжались в кулаки. Я бы хотела быть там, на ее месте, у его ног. Иметь эту возможность пить из его бокала и тереться о его ноги. Но, наверное, я ничтожнее этой рабыни, которой позволено то, что никогда не будет позволено мне. Я жадно смотрела на Нейла и чувствовала, как мне становится нечем дышать, как исчезают все вокруг, а я не могу отвести взгляд от его идеального лица, от сильных пальцев с массивными кольцами, от бронзовой шеи в распахнутом вороте неизменно черной рубашки, от растрепанных волос и… от рук женщин, которые шарят по его телу, а он отмахивается от них, как от надоедливых мух, стряхивая с себя, но все же позволяет касаться. Я бы умерла за одно такое прикосновение.

Я настолько увлеклась, что не заметила, как приблизилась и как вокруг меня расступилась толпа, окидывая удивленными взглядами.

Кто-то взял меня под руку.

– Идем за мной. Немедленно. Тебе запрещено здесь находиться.

Подняла голову и увидела Лиама. Бесстрастного, как всегда. Я попыталась освободиться от его хватки, и нас все же заметили. Я даже не поняла, как это произошло, но меня уже вытащили на середину залы, и все взгляды теперь сосредоточились на мне.

– Так вот оно твое новое приобретение, Нейл? – Мужчина, сидящий рядом с Нейлом, рассмеялся и поманил меня пальцем. – Пусть подведут поближе. Посмотрю, что ты от нас прятал так долго.

Нейл отшвырнул от себя рабыню и полоснул по мне взглядом, от которого все внутри ухнуло вниз, оборвалось. Потом кивнул Лиаму, и тот подтащил меня к Нейлу и тем важным гостям, которые окружали его. Именно в эту секунду я поняла, что лучше бы оставалась у себя в комнате. Никогда раньше я не видела в его глазах такого сгустка ярости. Мне показалось, что если бы сейчас он мог, то проник бы мне в мозг и разодрал его на куски. Безжалостно и мучительно, за своеволие, на моей коже вздулись бы такие же рубцы, как на лице Клэр. Но это была секундная вспышка. Взгляд погас, и Нейл повернулся к гостю.

– Нихил не представляет интереса для столь важных гостей. Она вообще не представляет никакого интереса, как и другие, подобные ей. Впрочем, если мой Император хочет посмотреть на мою вещь, я с радостью исполню его каприз.

– Довольно забавная вещь, если осмелилась появиться среди гостей. – Тот, кого Нейл назвал Императором, не сводил с меня пронзительных серых глаз, слегка склонив голову набок. – Ты любишь окружать себя красивыми безделушками, Нейл.

Меня рассматривали, как новое приобретение, обсуждая вслух мои достоинства и недостатки, словно я предмет, выставленный на аукционе. Хвалили проект, говорили о том, насколько я отличаюсь от прошлых.

Постепенно меня начало трясти от унижения, Нейл больше не смотрел на меня, словно потерял всякий интерес, а Император рассматривал с нескрываемым интересом, потягивая из бокала темную жидкость.

– Несомненно очень любопытный экземпляр.

– Вы видели все мои приобретения до нее. Она ничем не отличается от них.

– Брось, племянник, она идеальна, и ты прекрасно об этом знаешь. Пусть подойдет к нам. Прикажи ей.

– Лия, подойди. – Вздрогнула от звука его голоса, различая иные нотки, еще не умея давать им определения.

Я сделала несколько шагов вперед.

– Лия? Даже так? – Гость усмехнулся, и я внутренне напряглась. Сейчас я бы назвала эту усмешку плотоядной, но тогда я еще не понимала ее значения. – Значит, тесты дали хорошие результаты, и она задержится, если теперь проект носит название, а не номер?

– Ошеломительные.

– Невероятно. Впрочем, ей можно было бы найти применение, даже если бы она не оправдала твоих ожиданий как проводник. Думаю, на рынке за нее заплатили бы огромную цену.

Нейл откинулся на спинку кресла, притянув к себе за ошейник рабыню, заставляя полностью допить содержимое бокала. Она вертела головой, захлебывалась, но пила, хватаясь за руку Деуса, пока он не отпихнул ее в сторону, и та, чуть пошатываясь, не растянулась у его ног, положив голову на носок сапога и обняв обеими руками голенище.

– Это не имеет значения. Лия оправдала наши ожидания и скоро пройдет спец обучение, а дальше будет понятно, насколько этот проект удачен.

Гость еще несколько секунд меня осматривал, заставляя ежиться от этого противного, липкого взгляда, который шарил по телу, словно на мне не было одежды, а потом повернулся к Нейлу.

– Пусть разденется. Покажи нам ее в полной красе. Девственность Нихила от этого не пострадает, а мы насладимся красотой твоего приобретения. Давай, прикажи ей снять с себя эти тряпки.

Воцарилась тишина. Нейл не смотрел на меня, он поглаживал голову рабыни, словно собаку, взял с подноса еще один бокал.

– У меня для вас есть развлечение поинтереснее, чем рассматривать непригодного для наслаждений Нихила. Подарок, который я приготовил на конец вечера, но вижу, что Император жаждет зрелищ, можно начать прямо сейчас.

Нейл бросил взгляд на Лиама, и через мгновение в залу, покачивая бедрами, вошли несколько полностью обнаженных женщин.

– Самый лучший товар, отборный, не имеющий учета… а значит…

Нейл выразительно посмотрел на гостя, но тот буравил меня взглядом небольших серых глаз, которые стали на несколько тонов темнее.

– Сначала хочу посмотреть на эту, а потом и на твой подарок, Нейл. Пусть разденется. Или ты откажешь своему императору?

Нейл повернулся ко мне. Я не могла определить, что именно вижу в его глазах, но исчез синий цвет, его заменил сизый, почти черный.

– Лиам, раздень ее.

Я замерла, чувствуя, как все холодеет внутри. Неужели с меня снимут одежду здесь, при всех? Впрочем, почему бы и нет. Вещь в обертке или без обертки, какая разница. Нет, я больше не видела в глазах Нейла ярости, они были холодными, ледяными. Словно сквозь меня. Презрительно и цинично.

Чувствовала, как с меня снимают платье, как шуршит змейка на спине, и материя ползет к моим ногам. Треск кружев, и обрывки нижнего белья лежат жалкими тряпками на полу. Адреналин зашкалил в крови, и запульсировало в висках. Невольно приняла позу, которой учили на острове. Не показать, что мне страшно, не показать, что внутри все клокочет от протеста, продолжая смотреть Нейлу в глаза, они стали полностью черными, непроницаемыми, жуткими.

– Хороша… Жаль, что ты не можешь затрахать ее до смерти, да, Нейл? Досадный недостаток Нихила – смотреть на идеальную красоту и не иметь возможности ее сожрать. Соблазн и вызов нашей звериной сущности. Утонченный мазохизм. В этом есть свое удовольствие. Не будь она проводником, я бы хотел получить такой подарок, Мортифер, в личное пользование.

Император, жестом подозвал к себе одну из рабынь, грубо опустил на колени и дернул за волосы к себе. Он не сводил с меня взгляда, пока девушка расстегивала на нем штаны, а потом ее голова начала ритмично двигаться, пока гость шарил взглядом по моему телу. Его пальцы сомкнулись на волосах рабыни, и он управлял ею, как марионеткой, не обращая внимание на то, что она конвульсивно дергается, хватается за его рубашку. Стиснул ее руки за спиной, толкаясь все быстрее в рот, сильно прижал к своему паху за затылок, не давая двигаться, его взгляд остекленел – это длилось несколько секунд, а потом Император отшвырнул девушку в сторону, и я в ужасе поняла, что она мертва… Она просто задохнулась, ублажая этого монстра, а его это нисколько не заботило. Я перевела взгляд на Нейла – он спокойно отпил из бокала, дернув к себе все ту же рабыню за ошейник с такой силой, что та захрипела, а я снова вздрогнула всем телом.

– Уведи. Ты знаешь куда.

Лиам вывел меня из залы. Я думала уйти обратно к себе, но ошиблась, меня заперли в комнате рядом. Перед тем, как оставить там одну, Лиам бросил на меня непроницаемый взгляд и вдруг тихо сказал:

– Соблазн и вызов нашей звериной сущности. Запомнишь – останешься жива.

Повернулся ключ в замке, а я вжалась в стену. Меня трясло от пережитого унижения, от того, что я все больше понимала, что со мной в любой момент могут поступить так же, как и с вещью, – вышвырнуть, разломать, подарить.

Я простояла там несколько часов в ожидании, глядя на дверь.

Нейл появился неожиданно, застыл на пороге и несколько секунд смотрел на меня, стоящую у стены, голую и дрожащую. Он шагнул ко мне, а я вжалась в стену, тяжело дыша, понимая, что настал час расплаты за своеволие. И в тот же момент внутри что-то обрывалось с каждым его шагом, и я еще не понимала, что именно, но кожа покрывалась мурашками, потому сейчас он осматривал меня с ног до головы, и я начала задыхаться под этим взглядом. Все такие же черные радужки, а я смотрю в них, осознавая, что стою перед ним полностью раздетая и… уже не чувствую себя униженной. Наоборот, внутри поднимается горячая волна, незнакомая, но разрушительно-сильная. От нее скручивает низ живота, обдает кипятком кожу. Словно все мои нервные окончания оголены, и его взгляд дразнит каждый из них, заставляя мучительно налиться грудь, сжаться в тугие узелки соски. Я невольно выпрямилась, прогнув спину, скорее неосознанно, как любая возбужденная до предела женщина, которая не в силах контролировать желание – мощное, сумасшедшее, дикое. Оно раздирает все тело изнутри, заставляет судорожно ловить губами воздух, глядя ему в глаза. Подошел вплотную, прищурился, а я невольно всхлипнула, заметив в его взгляде лихорадочный блеск и ту самую дикость, которая сжигала и меня саму. Такое чувствуешь кожей, подсознательно. И я почувствовала, в ответ в горле застрял стон безумия. И вдруг он ударил меня с такой силой, что голова откинулась набок и во рту появился привкус крови, волосы упали мне на лицо… Но я сама не поняла, как схватила его руку и прижала к щеке, которая вспыхнула огнем от пощечины, как заскользила по горячей ладони разбитыми губами. В тишине мое рваное дыхание и биение сердца. Так громко, что я слышу его сама.

Мгновение, и Нейл сжал мое горло второй рукой с такой силой, что я не смогла вздохнуть. В голове шум и секундная стрелка… глаза в глаза. И я окунаюсь в адский омут лихорадки своего отражения в расширенных зрачках Нейла. Все еще прижимаю ладонь к губам, пачкая кровью. Нагло. Непозволительно. Запретно. Но в сознании затмение. От бешеного наслаждения чувствовать прикосновение… совсем иное, пусть жестокое, сводит скулы и в изнеможении закатываются глаза. Под губами ЕГО кожа, и я скольжу жадно приоткрытым ртом по ладони, не сводя с него пьяного, затуманенного взгляда, с его губ… таких чувственных, манящих, порочных. Неосознанно всем телом к нему… прижаться, почувствовать жесткое касание рубашки к воспаленной груди. Животная потребность, жажда до сухости во рту. Первый безжалостный голод и осознание этого голода.

Меня раздирает боль. Нет, не от невозможности дышать и не потому, что ударил, а иная боль. Примитивная, сумасшедшая, извращенная. Она пульсирует в напряженных сосках, между сведенных ног, внизу живота. Взгляд плывет… а секундная стрелка участившимся пульсом по оголенным нервам и слезами по щекам.

И вдруг его пальцы разжались, рот скривила пренебрежительная усмешка:

– Попытка соблазнить? Смешно и глупо. – Он встряхнул рукой, будто сбрасывая с ладони прикосновение ко мне… Так унизительно… А в голове набатом его поставленный голос, полный ледяного равнодушия. – Ты – НИЧТО. Запомни это. – Окинул взглядом с ног до головы, окатив холодным презрением. – Меня не привлекает и не возбуждает твое тело. Забудь обо всем, чему тебя учили на гребаном острове. Единственное, что в тебе есть интересного, – это твои способности. Ты ничто. Пустышка, не достойная даже взгляда бессмертного. И больше никогда не зли меня и не пытайся соблазнить. Это скучно, жалко и не вкусно. Давай! Пошла к себе!

Отшвырнул к двери, и я едва удержалась на ногах. Лучше бы забил до смерти или разодрал мне сознание, втиснулся в него и убил, чем вот так…

– Пошла, я сказал!

Я выскочила из комнаты и столкнулась с той самой рабыней, она окинула меня презрительным взглядом и вошла в комнату царственной походкой. Я не удержалась, обернулась, а она опустилась на колени и, как кошка, поползла к Нейлу, который продолжал стоять посреди комнаты, расставив ноги.

Я не просто плакала. Я впервые рыдала навзрыд. Меня трясло, и я захлебывалась слезами самого первого разочарования, ревности, унижения, ненависти к себе за то, что посмела надеяться, за то, что вообще существую. Вспоминала его холодную усмешку и рабыню, которая оказалась намного интереснее, чем я, жалкая и ничтожная. Я мучилась от навязчивых мыслей, представляя, как он касается этой шлюхи, как она извивается под ним, как снова трется об него…

Я уснула почти на рассвете, точнее, забылась тревожным сном, все еще вздрагивая и всхлипывая, а утром отказалась от завтрака. Мне хотелось умереть. Сдохнуть, чтобы больше никогда не было так больно. Что я тогда понимала? Глупая. Но первую боль от невзаимной любви помнят все. Ее не забываешь даже с годами. От нее остается самый первый шрам на сердце. Пусть тонкий, незаметный, но запоминающийся навсегда.

В этот день Лиам вывел меня на прогулку и повел совсем в другое крыло дома, туда, куда я раньше никогда не ходила. Он остановился неподалеку от ворот, а я увидела, как из дома выносят тела, накрытые окровавленными простынями, как сбрасывают трупы в грузовик. От ужаса у меня перехватило горло и скрутило желудок, но Лиам стоял как вкопанный и не обращал внимание, что я согнулась пополам, исторгая содержимое желудка, глядя на растерзанных женщин, которых еще вчера видела среди гостей… а потом мне в глаза бросился тот самый ошейник с драгоценными камнями… я бы никогда не узнала в бесформенном теле ту самую рабыню с длинными блестящими волосами, которая вошла к Нейлу после меня…

Лиам подал мне платок и, пока я вытирала рот, тихо сказал:

– Они мертвы, а ты жива.

Я вскинула голову и посмотрела на него, но не увидела ни одной эмоции на лице, словно высеченном из камня. Тем не менее Лиам сделал то, что я от него не ожидала, – он показал мне, что я все же значу намного больше, чем та самая рабыня, которой я завидовала.

Когда мы вернулись с прогулки, я все же съела свой завтрак.

Изменилась не только я, но незаметно для себя я меняла и тех, кто меня окружал. После того, как Клэр не появлялась перед слугами и охраной, а когда появилась, на ее атласной коже все еще были видны следы наказания, я вдруг стала замечать, что в моей комнате убирают иначе, чем раньше, что мои вещи пахнут свежестью, а на подносе с завтраком всегда именно то, что я люблю. Все в этом мире относительно – я обрела лютого врага и в тот же момент, как бы абсурдно это ни звучало, симпатию тех, кто ненавидел Клэр.

А на следующее утро меня ожидал очередной удар – Нейл распорядился о моем отъезде в резервацию Нихилов, где мне предстояло пройти обучение. И никто не знал, вернусь ли я в этот дом снова… Увижу ли Нейла. Или только уже на задании, которое могу получить только через несколько лет.