Текст книги "Моменты"

***

– Да, я уже в Лондоне, еду в такси. Как твое свидание?

– Я опаздываю, такси застряло в пробке, – ответила Марта в трубку. – И еще волнуюсь, как будто это мое вообще самое первое свидание в жизни.

– Марта, соберись! Это просто обычная встреча с красивым парнем.

– Ладно, собралась, – в трубке раздался смешок. – А твой знакомый англичанин придет на конференцию?

– Какой еще мой знакомый англичанин?

– Ну, тот сногсшибательный блондин с голубыми глазками, – на сей раз Марта уже конкретно рассмеялась.

– Да ну тебя, – Мэлони поняла шутку и фыркнула в трубку, отчего ее подруга засмеялась еще сильнее.

Это была давняя история. Мэлони после ужасной трудовой недели просто взяла огромный стакан кофе и отправилась на площадь, вместо того, чтобы поехать домой и лечь спать. Конец лета, в воздухе только-только появляется запах осени, которая не за горами. В общем, самое чудесное время для прогулок. Но Мэлони просто выбрала себе пустую лавочку у фонтана и присела почитать книгу. Этот роман в триста страниц она мусолила уже полгода, и сейчас ей казалось самым подходящим моментом довести его до победного и, наконец, выбросить из сумки. Крепкий кофе отогнал усталость, и девушка с умиротворением погрузилась в чтение. Но ненадолго. Тогда ее окликнул мужской голос.

– Можно вас сфотографировать? – спросил молодой светловолосый парень на изящном английском, демонстрируя профессиональный фотоаппарат с огромным объективом.

– Не думаю, что это вежливо, – на таком же чистом английском ответила Мэлони, оторвавшись от чтения.

– Вы так красива, это будет мой лучший снимок, – настаивал парень.

– И куда же пойдут эти фотографии?

– А, не подумал. Вы не волнуйтесь. Я путешествую по всему миру и фотографирую все, что вызывает у меня интерес. Фотографии эти окажутся только в моем личном альбоме, когда я вернусь домой.

– Приятно знать, что вызываю интерес у мужчин, – пошутила Мэлони, от чего парень расплылся в улыбке. – Ладно, только учти: увижу свое фото на запрещенном сайте – найду и задушу.

– Не беспокойтесь, этого не будет, – ответил парень и поднес фотоаппарат к лицу, немного присел, выбирая правильный ракурс. – Смотрите в объектив.

– Мне улыбнуться?

– Это на ваше усмотрение, – ответил парень, замерев в нелепой позе. – Приготовьтесь!

Мэлони положила руки с открытой книгой на колени и, глядя точно в объектив, слабо улыбнулась. Она прекрасно знала, именно так ее лицо становится особенно милым и загадочным.

Раздался еле уловимый щелчок, и парень опустил фотоаппарат.

– Готово. Спасибо вам, – больше не сказав ни слова, он прикрыл объектив черной крышечкой и отправился по своим делам.

Мэлони была крайне удивлена этим поступком, но тут же выбросила странного парня из головы. Тем же вечером она рассказала эту историю Марте, которая теперь то и дело любит подшучивать над подругой.

– Я шучу, Мэл. Удачи тебе на конференции, – сказала Марта в трубку.

– Спасибо. А тебе удачи на свидании, – конец связи.

– Мне придется высадить вас здесь, – вдруг произнес водитель такси. Впереди пробка. Эти 600 метров мы будем ехать час.

– Я поняла, – Мэлони расплатилась и поспешно вышла на улицу.

В Лондоне было значительно прохладнее, чем дома, но этот чудесный город, в котором Мэлони была не впервой, нравился ей и таким. Неширокие улочки между стеклянными цитаделями, царапающими крышами небо, позволяли одновременно ощутить и мощь грандиозных строений и своего рода уют.

Время позволяло идти не спеша, тем более что до места назначения оставалось каких-то пятьсот метров. Внезапно у нее на пути возникла молодая пара. Девушка широко улыбалась, глядя на Мэлони, и протягивала ей раскрытую на первой странице книгу.

– Мы вас не сразу узнали, – сказала она на чистом английском. – Можно ваш автограф?

Мэлони несколько секунд удивленно переводила взгляд то на книгу, то на девушку, не зная даже, что ответить.

– Мне кажется, вы меня с кем-то спутали.

– Нет, нет, это точно вы, – теперь заговорил парень. – Мы с женой с упоением прочитали эту книгу, она невероятно интересная. Если вас не затруднит, распишитесь на первой странице, – он выудил из внутреннего кармана пиджака перьевую ручку и протянул Мэлони.

– Ну… Ладно, – сбивчиво ответила та, принимая книгу и ручку. Выводя роспись, Мэлони пыталась понять, откуда ее могут знать и при чем здесь книга, которую прочитала эта пара.

– Спасибо вам большое, было приятно увидеть вас вживую, – улыбнувшись, сказала девушка.

Они попрощались и пошли дальше, рассматривая причудливую разлапистую подпись, которая теперь украшала первую страницу этой неизвестной книги.

– Странная парочка, – отметила Мэлони и отправилась дальше по своему маршруту.

***

Конференция прошла как нельзя лучше. Лондонской компании очень понравился проект, который готовила Мэлони, и потому они подписали контракт на круглую сумму. Несмотря на сумасшедшую поездку, перелет и волнующую встречу с английскими представителями, девушка бодро шла по набережной с улыбкой на лице. Она была просто вне себя от счастья.

Конференция длилась несколько часов, небо успело стремительно потемнеть, поддаваясь влиянию ночи, но девушке не хотелось запираться в гостиничном номере. Она остановилась, облокотившись на ограждения, и устремила взгляд вдаль, на разрезающую город серебристую ленту Темзы.

Телефонный звонок заставил Мэлони вздрогнуть.

– Снова кому-то неймется, – раздраженно заметила она, нащупывая в сумке мобильник.

Несмотря на то, что вещей в сумке на этот раз почти не было, найти телефон быстро ей не удалось. Эта вечная проблема. Девушка раскрыла сумку, пытаясь найти злополучную трубку взглядом, но успехом это не увенчалось. Звук есть, а источника нет. Мэлони запустила руку в сумку и стала вслепую шарить, смотря куда-то прямо с таким выражением лица, что, казалось, она сейчас просто испепелит взглядом кого угодно.

Ее глаза наткнулись на огромнейший рекламный постер в добрую половину небоскреба. Странно, что она не заметила его раньше. Но не размеры постера поразили Мэлони так, что она совершенно забыла про трезвонящий телефон. И даже не огромные цветастые буквы, гласящие о выпуске нового мирового бестселлера. А поразило ее то, что на обложке этой книги во всю величину постера была изображена Мэлони. Это была та самая фотография на лавочке у фонтана, сделанная незнакомым и немного странным англичанином. Та самая, где Мэлони с самым милым и загадочным выражением лица держит на коленях раскрытую книгу.

Девушка так и стояла, замерев в нелепой позе и уставившись на свое изображение. Учитывая то, каким сумасшедшим был весь этот день, такого она просто даже вообразить себе не могла. Телефон все продолжал звонить, но девушке не было до этого никакого дела. Наконец, полностью осознав, что видит, Мэлони твердо сказала всего один глагол, по значению связанный с анатомическим строением мужского организма, но в данной ситуации несший более глубокий смысл: что-то вроде описания крайнего удивления.

Момент 8 «Письмо»

«Это будет грустный рассказ. То, что вы сейчас читаете, является своего рода предсмертной запиской. Почему? Потому что мне осточертела такая жизнь!

Я согласен, в нашем мире может произойти все, что угодно, только почему, когда случается что-то хорошее, этого всегда мало, а плохого, как правило, в разы больше? Одна проблема тянет за собой другую, третью, а в конечном итоге вся цепочка выстраивается в такую задницу, что уже и не вспомнить, с чего все началось. Как говорится, беда не приходит одна. Кто бы знал, что эти слова окажутся настолько пророческими?

Все началось три дня назад, десятого сентября. Еще в школе я проявил большой интерес к банковскому делу. Поступил в университет, закончил с отличием и без проблем устроился на работу. Можно сказать, мечта сбылась. Только в теории все выглядело красиво, а по факту совсем наоборот. Как в университете говорят: «Забудьте, чему вас учили в школе», так и на работе ты слышишь подобную фразу о студенческой программе. Пришлось начинать с нуля, медленно-медленно поднимаясь по карьерной лестнице. В общем, за пять лет мне удалось преодолеть лишь одну ступень из доброй дюжины.

Мне 27 лет. Женился рано на чудесной девушке по имени Мэри. Зарплаты с трудом хватало на месяц, поэтому я решил посвятить себя полностью работе, чтобы начальство отметило мое трудолюбие. И вот на 10 сентября назначают собрание по поводу повышения некоторых лиц из нашего отдела. Естественно конкретных имен никто сразу не озвучил, что посеяло волнение до конца рабочего дня.

Собрание проходило в конференц-зале. Как только директор компании переступил порог, в помещении наступила гробовая тишина.

– Добрый вечер, коллеги, – начал он. – Я думаю, все прекрасно знают, зачем мы здесь собрались, поэтому не буду особенно тянуть время. Каждый из вас работал усердно, проявляя терпение и сдержанность, что немало важно в нашей работе, – слушая его речь, я уже представлял, как переехал в свой личный кабинет, и улыбался в душе. – Но лишь некоторые из вас получат заслуженное поощрение.

Все сидящие в зале замерли в ожидании. Казалось, директору нравилось это напряжение, которое он сам и создал. Он в центре внимания, его слова ждут двадцать человек. Да его сейчас просто разорвет от важности.

– Господа, я долго думал и решил, что повышение получат: Топси Файнел, – этот молодой парнишка даже вскочил со стула. Кто-то похлопал его по плечу, кто-то в ладоши, большинство оставалось с такими же напряженными лицами. – Далее. Отдельный офис и повышенную ставку получает Ален Корр, – снова радостные выкрики. После каждого произнесенного имени мистер Финниган (так звали директора) делал долгую паузу, позволяя всем вдоволь нарадоваться и в то же время удерживая весь отдел в кулаке. Этакий кукловод. – И, наконец, может собирать вещи…, – эти долгие паузы просто невыносимо терзали каждого. – Мулен Стикс, – девушка вскрикнула, и потому было трудно понять, плачет она или смеется.

В этот момент розовая пелена с моих глаз испарилась: я не услышал своего имени. Улыбка исчезла одновременно с этой паршивой мыслью. Но Финниган жестом показал, что это еще не все:

– Есть еще один человек, который заслуживает поощрения, – зал тотчас затих. – Именно этот человек уделял все свое время усердной работе и продвижению компании. Именно он заслуживает повышения. И самое главное, именно такого преданного работника я бы хотел видеть в главном офисе, – тут уж, я думал, зал просто лопнет от напряжения. Я был готов вскочить с радостным криком в любую секунду. – И это наша всеми любимая Дороти Свэн.

Вышеупомянутая особа чуть не прыгнула выше своей головы. Эта грудастая блондинка, проработавшая здесь две недели переходит в главный офис вместо меня. Несколько девушек с радостными возгласами обняли счастливую Дороти, поздравляя ее с новой должностью.

– На этом наше собрание окончено, можете расходиться по домам, – Финниган еле заметно кивнул в качестве прощания и вышел из конференц-зала.

Мне не давало покоя случившееся недоразумение, и я сию же секунду побежал за директором. Наш разговор получился коротким. При этом я волновался как маленький мальчик, а Финниган улыбался мне в лицо. Свой поступок он мотивировал тем, что я превосходно работаю на своем месте, потому и не нуждаюсь в повышении. Я был дико зол тогда, но просто, молча, стоял и ничего не мог сделать. Будь я хоть немного смелее, Финниган лишился бы глаза и нескольких зубов. Но я тупо стоял и смотрел, как он уходит прочь, а вместе с ним и мое повышение.

Жена восприняла мою неудачу как-то холодно и отстраненно. Не понимаю, почему хотя бы тогда меня это не удивило. Правда, последнее время мы почти и не общались. Работа забирала слишком много времени, на нормальную жизнь и семью не оставалось. Оглядываясь назад, я понимаю, что это последнее время длилось года полтора-два.

Следом за этой бедой пришла вторая. По соседству с моим местом работы велась широкомасштабная стройка нового бизнес-центра. Вчера, то бишь одиннадцатого сентября, мне пришлось задержаться на работе на 20 минут из-за чертового отчета. Как только вышел из здания компании, я стал свидетелем просто невероятного события. Не каждый день можно увидеть, как с высоты 26го этажа срывается огромная бетонная плита весом в семь тонн, с чудовищным свистом летит вниз и вонзается торцом аккурат в твой автомобиль, пробив его насквозь вместе с асфальтом. Поверьте, зрелище весьма красивое, но не пытайтесь повторить это дома. Поскольку задержался на работе только я, на парковке остался лишь один автомобиль, и именно на него нужно было упасть этому куску бетона. Помню, в тот миг, когда плита пробивала машину насквозь, как шампур мясистый кусок шашлыка, я немного сожалел, что не сидел за рулем. Что бы от меня осталось после такого? Успел бы я подумать о чем-нибудь? Скорее всего, нет. Идеальная смерть. Сам не заметишь, как отправишься в ад. Или в рай, если таковой все же существует.

В общем, так быстро и по-идиотски я лишился машины. В тот же вечер выяснилось, что возместить ущерб мне никто не сможет, потому что возникли какие-то неясности со страховкой, плюс компания застройщиков вообще отказалась что-либо обсуждать по данному вопросу. Получилось так, что мне самому нужно было заводить дело через суд, которое неизвестно чем бы закончилось. Хотя при моем патологическом везении, скорее всего, ничем.

Когда я пришел домой, жена встретила новостью, что моего пса усыпили. Я любил этого старого добряка, который за всю жизнь даже мухи не обидел. Оказалось, днем он покусал соседского мальчишку, после чего его отец вызвал службу спасения, а уже через час моему четвероногому другу ввели смертельную дозу снотворного. Выяснилось, что мальчишка бросался в пса камнями на протяжении часа (это мне уже рассказала соседка из дома напротив). Сначала Чамп (так звали собаку) спасался как мог, но после нескольких попаданий забился в своей конуре и скулил оттуда. Парню этого показалось мало, поэтому он решил выманить пса из убежища бейсбольной битой. Я, собственно, даже не удивлен, что после такого Чамп прокусил мальчику запястье. Если бы мой пес не был таким добрым, этот пацан уже давным-давно остался без головы. Тем не менее, со слов его родителей в карточке написали, что собака набросилась первой и должна быть усыплена. Я бы на месте представителей порядка всадил дозу снотворного в этого малолетнего мерзавца.

Новости, прямо скажем, сыпались рекой, и, переваривая их, я сам не заметил, как провалился в сон. Утро меня встретило пасмурным небом, разряженным телефоном и пролитым кофе на единственную чистую рубашку. Из-за отсутствия теперь личного автомобиля, до работы пришлось добираться другими путями. Когда через минуту после того, как я вышел из дома, начался ливень, наземное движение встало в гигантской пробке. Под проливным дождем я шел на работу пешком, уже через несколько секунд промокнув до нитки. В общем, опоздал я минут на сорок, после чего получил строгий выговор, грозящий крупным вычетом из заработной платы.

На этом неудачи не закончились. На третий час моего пребывания на работе всему нашему отделу принесли зарплату. Деньги выдавали в конвертах по старинке. Вместо 20 тысяч я получил только 5. Такая недоплата мотивировалась моим опозданием и неподобающим внешним видом. «Думаю, впредь ты будешь знать, что не стоит опаздывать туда, где тебе платят» – сказал тогда мистер Финниган, уходя с работы в час дня.

Но знаете, я бы вытерпел все это до конца, как обычно. Если бы не последняя капля дегтя в бочку всего этого дерьма. Приблизительно через час мой рабочий компьютер начал потихоньку сходить с ума, после чего просто вырубился. Долго не желал включаться, а когда, наконец, соизволил, оказалось, что все жесткие диски зачищены начисто. Не осталось ничего: ни отчетов по работе, ни графиков наблюдений, ни одной базы данных, ни планов. А это означало только одно: сидеть в этом кресле мне теперь максимум до завтрашнего утра, после чего можно спокойно начинать искать другую работу. Не успел я до конца додумать эту мысль, как правая рука, добела сжавшаяся в кулак, автоматически выпрямилась в направлении монитора. Жидкокристаллический экран и без того хрупкий, а, получив прямой хук, сначала треснул, а затем, приземлившись на пол, раскололся на несколько не особо ровных частей. Далее я уже двумя руками сметал со стола все, что было: ручки, степплеры, документы, телефон, принтер, клавиатуру – все с грохотом летело в разные стороны, ломаясь и разбиваясь. Уже через секунду я навел на рабочем месте изумительный порядок. В заключении такой «уборки» я вдарил со всей силы ногой по столу, от чего тот опрокинулся, превратив разбитый монитор в блин.

К своему же удивлению, в тот момент я почувствовал невероятное облегчение, словно до этого все время нес этот стол на спине. Все, кто был в отделе, смотрели на меня ошарашенными взглядами.

– Да идите вы все в …, – уходя, бросил я таким тоном, что при желании можно было даже увидеть, как у некоторых уши закручиваются в трубочку.

Еще час я бродил по городу под непрекращающимся ливнем. Все мои мысли были о том, что я натворил. Гнев смирился сожалением, а затем отчаянием. Может, можно было бы все исправить. Я порывался позвонить директору, извиниться. Уже достал телефон, чтобы набрать номер, но увидел, что он выключен. Да, с утра я забыл его зарядить. В следующую секунду мобильник, вращаясь, летел с моста в реку. И с совершенно пустой головой я отправился домой.

Стоя у входной двери, я немного удивился, что она закрыта всего на один замок. Уходя из дома, мы с женой всегда закрывали ее на два. В прихожей стояли ее туфли, в которых она ходила на работу. На вешалке ее серый плащ. Странно, что она была дома. Может, что-то случилось, подумал я тогда и оказался прав.

Несмотря на внутреннее смятение, я достал из холодильника бутылку пива, с хлопком откупорил, бросив крышку прямо на пол, и жадно присосался к горлышку. Слабый напиток немножко ударил в мозг, и уже с полупустой бутылкой в руке я пошел из кухни.

Мэри нигде не было. Странно, что мое беспокойство не усилилось, возможно, алкоголь сыграл свою роль. Я поднялся по лестнице на второй этаж. Из другого конца дома я уловил знакомые звуки, от которых внутри меня что-то начало сжиматься, от чего хотелось поморщиться.

Они доносились из спальни, куда я направился как ни странно очень спокойной, неторопливой походкой. Дверь была открыта настежь, и та картина, что я увидел, честно говоря, даже не очень меня удивила: уже поднявшись на второй этаж, я ожидал чего-то подобного. У самой кровати спиной к двери стоял совершенно голый мистер Финниган и отчаянно трахал мою жену. Мою Мэри, которая в свою очередь с наслаждением постанывала и извивалась в экстазе. Я молча стоял и смотрел, как мой директор занимается сексом с моей женой. Эта картина не вызвала у меня ни ревности, ни гнева – вообще ничего. Признаться, сейчас я даже удивляюсь, что не ударил Финнигана бутылкой по затылку, а, улыбаясь, смотрел на это мерзкое зрелище, периодически прикладываясь к горлышку.

Меня так и не заметили, потому я решил привлечь к себе внимание и достаточно громко постучал костяшками пальцев по распахнутой двери.

Надо было видеть ошарашенный взгляд Финнигана, когда тот встретился с моим улыбающимся лицом. Пожалуй, я никогда не видел директора таким… напуганным что ли. Он всегда был очень решительным и важным, а сейчас, мне показалось, что он даже немного уменьшился в росте.

– О, черт! – это уже сказала Мэри. Они вдвоем уставились на меня, прекратив телодвижения и замерев в неловкой позе без каких-либо попыток прикрыться. – Прости, я… Я не хотела…, – прерывисто вымолвила Мэри.

Я продолжал, молча, смотреть на них и сделал крупный глоток пива.

– Ты не хотела, чтобы он тебе засадил? – сказал я, все с той же дурацкой улыбкой.

Финниган и Мэри, видимо, окончательно сбились с толку, потому лишь хлопали глазами, не зная, что ответить. Я допил пиво и, спокойно поставив пустую бутылку на пол, вышел из комнаты.

Вот так за три дня вся моя жизнь разрушилась до самого основания. Больше ничего не осталось. Есть ли смысл жить дальше? Может, и есть, но я его что-то не вижу.

Слишком большая получилась прощальная записка, сам не думал, что так получится. Просто хотелось напоследок высказаться. Это письмо найдут в моем кармане после смерти и узнают мою интересную историю. Может, какой-нибудь молодой писатель напишет обо мне книгу, хотя, я в этом сильно сомневаюсь.

Ну что же, друзья, оставайтесь в этом странном мире, а я пойду искать другой. В этом мне своего места найти не удалось.

До скорой встречи!»

– До скорой встречи, – продиктовал я сам себе под нос, выводя ручкой последнюю фразу. Письмо было окончено.

Я сложил вчетверо несколько исписанных листов и положил в боковой карман плаща. Купил его на полученные пять тысяч, почему-то захотелось умереть именно в нем. Долго выбирал способ, чтобы покинуть этот гребанный мир, и не нашел ничего лучше, как броситься под поезд метро. Идеальный способ. Сначала отсекает голову, а затем поджаривает останки разрядом в несколько тысяч вольт.

На улице давно стемнело. Все давным-давно разъехались по своим домам, потому в метро было достаточно пустынно.

На станции находился только один человек. Сложно было определить его возраст, потому как лицо с острыми чертами хоть и казалось молодым, виски уже опалила старческая седина. Опрятный вид и хорошо подобранный костюм (белые брюки, черный пиджак) говорили о достатке. Он сидел на скамье и преспокойно читал газету, словно находился у себя дома. Услышав мои шаги, мужчина ненадолго посмотрел на меня, но ничего не сказал. В следующую секунду он перевел взгляд на наручные часы и, словно что-то вспомнив, аккуратно поднялся со скамьи и направился к выходу, складывая на ходу газету. Его поспешный уход несказанно порадовал меня. Если уж и подводить черту, то самое время. Я встал на самый край платформы в ожидании смертоносного поезда, который, как по желанию, сверкнул передними огнями далеко-далеко в тоннеле.

Очень смешанное чувство желания и боязни скорой смерти зашевелилось в грудной клетке. Я посмотрел на табло над тоннелем с другой стороны: крупные зеленоватые цифры показывали время 23:23. Красивые числа для смерти. Я вновь уставился на приближающиеся огни поезда. С одной стороны, хотелось закрыть глаза и упасть в неизвестность, но с другой – подмывало увидеть все до мельчайших подробностей.

До приближения поезда оставались считанные секунды. Я приготовился сделать решительный шаг вперед, с платформы, как вдруг чья-то твердая рука хлопнула меня по плечу.

– Купер! Сколько лет, сколько зим! – вслед за дружеским ударом последовала фраза. Я знал этот голос очень давно.

– Майлз? – мое удивление хоть и было оправданным, но получилось очень уж ярким. – Ты… Как ты? … Откуда ты здесь?…

– Вот уж не ожидал тебя увидеть, – Майлз широко улыбался и тряс в приветственном пожатии мою руку. – Как сам-то?

– Да нормально, – я был на грани ступора, и губы говорили что-то автоматически.

– Я так и думал, ты же у нас счастливчик, ха-ха, – Майлз искренне смеялся, и его глаза горели радостью от столь неожиданной встречи. – А я проездом в Миллениуме. Сейчас снял квартиру на пару дней, – он вдруг хлопнул в ладоши. – А пошли ко мне, посидим, поболтаем.

Я был совершенно сбит с мыслей, и фраза вылетела на автомате:

– Ну, хорошо.

Мы пошли прочь со станции. Я оглянулся на подъехавший к платформе поезд, который должен был отсечь мне голову. Совершенно пустые вагоны смотрели на меня глазницами открытых дверей. Как не вовремя я встретил Майлза. Или, быть может, наоборот вовремя.

Оказалось, мой старый друг снимал квартиру совсем недалеко от метро, потому мы очень быстро дошли пешком. Всю дорогу он что-то рассказывал о том, где был, куда ездил. Я же молчал, пропуская его рассказ мимо ушей. Я думал об этом человеке, который совершенно случайно, а, скорее всего, сам того не ведая, спас мне жизнь.

Надо сказать, что Майлза я знал с самого детства. Еще мальчишками мы проводили вместе все свободное время. Правда, дружба эта была странная: хоть мы и были ровесниками, я всегда воспринимал его старше себя. А потом, после школы, он ни с того ни с сего пропал. Исчез, не сказав ни слова. Мобильного телефона я не знал, а найти в интернете одного человека из миллиардов не так и просто. И вот сейчас, спустя девять лет, он вдруг появляется в Миллениуме как ни в чем не бывало, словно расстались лишь вчера.

– У меня творческий беспорядок, так что без претензий, – усмехнулся Майлз, отворяя дверь.

Эта миниатюрная однокомнатная квартира была сплошь завалена одеждой, коробками с аппаратурой и непонятными безделушками. Внутренняя обстановка чем-то напоминала вещевой рынок после нашествия футбольных фанатов, вслед за которыми прошел торнадо. Затрудняюсь сказать, чего не было в этой квартире: казалось, если запустить руку в гору вещей, можно, как из волшебной шляпы, достать все, что душе угодно.

– Боже, что здесь произошло?

– Я только вчера въехал, сам понимаешь, убраться лень после долгого путешествия, – снова усмехнулся Майлз. – Пойдем на кухню.

Я прошел в соседнее помещение, не уступающее размерами захламленной комнате. Здесь уже все находилось на своих местах и сверкало чистотой.

– На кухне ты не пренебрег навести порядок, – немного саркастически заметил я.

– Нет, ты не прав. Просто я не успел ее захламить, – он рассмеялся. Шутка действительно была смешной, и я, спустя столько времени после нашей встречи, слегка улыбнулся.

– Полагаю, ты не откажешься, – безо всякой вопросительной интонации сказал Майлз, ставя на лакированный стол два широких бокала и запотевшую бутылку виски из темного стекла. – Привез из Шотландии. Семьдесят лет этот напиток выдерживался в бочке и лишь в прошлом году был разлит по бутылкам на торжественной церемонии. Этот виски старше меня почти в три раза.

– Не откажусь, – скупо ответил я.

– Не откажется он, – передразнил меня Майлз, наливая красивый золотистый напиток в бокалы. – Да многие готовы руки оторвать за этот виски, – добавил он и протянул мне бокал.

– Прямо так?

– А ты хочешь, чтобы я разбавил семидесятилетний виски синтетической колой? Не строй из себя неженку, – хмыкнул он. – За встречу.

Мы звонко чокнулись, и Майлз рывком осушил бокал в два глотка. Какой смысл так пить настолько дорогой напиток? Я, не торопясь, смаковал жидкость, словно нащупывая вкус. За столько лет виски по максимуму набрал возможные вкусовые особенности. Я и не думал, что с годами он станет настолько мягким и ярко выраженным. Вдоволь насладившись приятным вкусом, я проглотил жидкость. Пелена легкого опьянения укрыла меня своим махровым одеялом.

– Да! Виски божественен, – поблагодарил я своего друга.

– А я что говорю! – рассмеялся Майлз, вновь наполняя бокалы. – Может, расскажешь что-нибудь? Кем работаешь? Где живешь?

– Да что рассказать, – неуверенно начал я, потягивая новую порцию виски. – Работаю в банке. Бумажки перекладываю.

– Оу! Здорово! Ты же всегда хотел стать банкиром. Молодец! – порадовался за меня Майлз. Мне было немного совестно видеть его радость, потому что после сегодняшнего происшествия я точно лишусь работы. – Я слышал, ты женился. Красавица она у тебя.

– Да сука она! – внезапно вылетело у меня. Резкая фраза заставила Майлза посерьезнеть и вопросительно поднять бровь.

А затем я рассказал ему все. Вообще все. До мельчайших подробностей. Про работу. Про машину. Про своего пса. И, наконец, про начальника и жену. На протяжении всего рассказа Майлз не проронил ни слова. Спустя, наверное, минут сорок я замолчал. Руки дрожали от всего пережитого за последние три дня.

– Я даже не знаю, что тебе сказать, друг, – туманно ответил Майлз после минуты гробовой тишины.

– Извини, что выплеснул все это вот так. Давай просто выпьем и не будем об этом говорить.

Мой друг согласился с моим пожеланием и тут же вновь разлил по бокалам золотистую жидкость. В этот раз мы не стали чокаться. Я залпом опрокинул в себя крупный глоток виски, от чего внутри стремительно разгорелся огонь. Майлз же отставил бокал в сторону и выудил из внутреннего кармана куртки тетрадный лист, сложенный пополам, и ручку. Сделав короткую запись на неразложенном листке, он протянул его мне.

– Что это?

– Потом прочитаешь. Но я тебе скажу одно: друг, что бы ни случилось в твоей жизни, никогда не поздно все начать сначала.

– Ох, Майлз. Если бы все было так просто, – задумчиво ответил я, немного успокоившись. – Как бы я хотел, чтобы все это было дурным сном. Вот так вот хлопнешь себя по лицу и проснешься, – я продемонстрировал, как именно, ударив себя по щеке ладонью.

– Тогда проснись!

– В каком смысле?

– Проснись, Купер! – с этими словами он бросил тетрадный листок на пол.

– Опять ты со своими шутками, – проговорил я, вставая со стула и наклонившись, чтобы поднять листок. – Я…

И в этот момент передо мной проехал поезд метро. Я стоял у самого края платформы и попутный ветер чуть не сбил меня с ног. Испуганно сделав пару шагов назад, я тупо смотрел, как поезд останавливается, как открываются дверцы пустых вагонов. Такое яркое и нестерпимое чувство déjà vu.

Я посмотрел на табло над тоннелем и обомлел: часы показывали 23:24. Неужели встреча с Майлзом мне привиделась? Но это же невероятно!

Я хотел сравнить время с наручными часами и вдруг увидел зажатый в кулаке листок в клеточку. Тот самый, который протягивал мне Майлз. Если же встреча с ним мне привиделась, как это письмо попало ко мне?

Письмо! Я неожиданно вспомнил, что на листке что-то было написано, и развернул его. На внутренней стороне была небольшая записка, всего несколько фраз:

«Никогда не делай поспешных шагов, подобных этому. Судьба подкинула тебе прекрасный шанс, чтобы построить свою жизнь правильно. Запомни, лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу. Поэтому используй эту возможность».

Слова были сильными и убедительными. Мне действительно полегчало, потому что как ни крути, но Майлз был прав: я ненавидел свою жизнь, но боялся признаться в этом самому себе. Быть может, я с самого начала строил ее неправильно и теперь получил возможность все исправить.

Я сложил письмо пополам, заметив короткую надпись на внешней стороне «Моему другу», и положил его в карман к своей предсмертной записке. Но, к моему удивлению, та пропала. Я выворачивал все карманы плаща в поисках того бреда, что написал еще с желанием покончить с собой, но так и не нашел. Предсмертная записка исчезла вместе с чувством отчаяния. Теперь я был свободен. И теперь я точно знал, как построить свое будущее. Так и началась моя новая жизнь.