Текст книги "Третий рейх"

Как была организована охрана Гитлера

Мы знаем, что ни одно из готовившихся или совершенных покушений на Гитлера не было удачным. Неужели дело исключительно в везении Гитлера? Скорее всего причина в другом: Гитлер был крайне осмотрительным человеком. Настолько осмотрительным, что некоторые психологи полагают, что Гитлер страдал паранойей. Но, как говорится, «если вы – параноик, это не означает, что за вами не наблюдают», и осмотрительность Гитлера не кажется патологической, если учесть довольно частые попытки его физического устранения.

Гитлер, как видная политическая фигура, вождь, нуждался в надежной охране. Как же была организована охрана фюрера? На этот вопрос с достаточной степенью детализации не смог бы ответить ни один человек из ближайшего окружения фюрера, кроме начальника его личной охраны. Но занимавшего эту должность группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Ганса Раттенхубера спросить мы уже не сможем. Однако это совсем не значит, что об этом его не спрашивали в Главном управлении контрразведки СМЕРШ после ареста в мае 1945 года. Из его показаний следует, что Г. Раттенхубер, тогда еще унтер-офицер германской армии, впервые познакомился с Гиммлером в 1918 году в период их совместного обучения в офицерской школе. В дальнейшем, когда наряду со своей служебной деятельностью в полиции Г. Раттенхубер в 1929 – 1933 годах являлся председателем союза полицейских чиновников, он неоднократно встречался с Гиммлером на собраниях Национал-социалистической рабочей партии Германии и беседовал с ним.

Гиммлер высоко ценил подготовку и практическую деятельность баварской полиции. Заняв в 1933-м пост полицей-президента Мюнхена, он приблизил Раттенхубера к себе и назначил своим адъютантом, так как ему нужен был человек, знакомый с местными полицейскими кругами.

В связи с тем, что Гитлер часто и подолгу бывал в Баварии, Гиммлером было принято решение организовать команду из чиновников криминальной полиции для сопровождения фюрера в его поездках. В апреле 1933 года эту команду по приказу Гиммлера возглавил Раттенхубер. С этого времени и до смерти Гитлера, последовавшей 30 апреля 1945 года, он являлся бессменным начальником его личной охраны.

Реорганизованная осенью 1935-го охрана фюрера получила наименование «Имперская служба безопасности» (РСД). РСД была подчинена лично Гитлеру. Это обстоятельство неоднократно подчеркивалось фюрером в самой категорической форме. Г. Раттенхубер вспоминает, что в 1942 году во время обеда в ставке «Вольфшанце» Гитлер в присутствии приглашенных генералов заявил: «Я повторяю еще раз, что вы, Гиммлер, не имеете никакого права приказывать Раттенхуберу. Я запрещаю вам это. А если вы, Раттенхубер, что-либо доложите обо мне Гиммлеру, то будете немедленно заключены в тюрьму».

Эти слова Гитлера были адресованы Гиммлеру, человеку, который, стремясь доказать свою преданность, во время инсценированного им же «покушения» на фюрера закрыл последнего своим телом. Кроме того, являясь рейхсфюрером СС и «шефом немецкой полиции», Гиммлер руководил деятельностью Главного имперского управления безопасности (РСХА), включавшего СД (главный орган разведки и контрразведки Германии) и гестапо (орган политического сыска и контрразведки, вместе с уголовной полицией составлявший «полицию безопасности»), и имел право инспектировать РСД. Так что к вопросам обеспечения безопасности государства и вождя германского народа он имел самое непосредственное отношение.

Подразделения личной охраны Гитлера (в Берлине и Оберзальцберге) включало (на начало 1945 года) 81 сотрудника. Помимо них в подчинении Раттенхубера в разное время находились сформированные им по приказанию фюрера 7 – 9 команд охраны высокопоставленных руководителей рейха (Геринга, Гиммлера, Геббельса, Риббентропа и некоторых других) и 2 команды охраны резиденций в Мюнхене и Берхтесгадене.

Помимо имперской канцелярии в распоряжении Гитлера находились еще несколько резиденций. Являясь еще и верховным главнокомандующим вооруженными силами Германии, фюрер неоднократно руководил военными действиями из специально оборудованных в разных точках Европы пунктов управления, обычно называемых «ставками Гитлера».

Выбор места для развертывания пункта управления производился главным адъютантом фюрера и комендантом ставки. Но приступать к его оборудованию можно было лишь тогда, когда руководство РСД убеждалось в возможности проведения в данном районе охранных мероприятий. Естественно, что дислокация пунктов управления держалась в секрете и в полном объеме была известна лишь узкому кругу лиц.

Охрану местопребывания фюрера помимо сотрудников РСД одновременно осуществляли военнослужащие специального подразделения из элитной воинской части «Великая Германия». При этом задача сотрудников РСД, несущих службу совместно с военнослужащими во внешнем секторе, заключалась в проверке лиц, прибывавших к фюреру по его вызову или приглашению. Что касается внешнего сектора охраны, то в его границах совместными усилиями было организовано круглосуточное наблюдение за подступами к охраняемому объекту и воздушным пространством. После того, как в 1943 году офицеру СС Отто Скорцени во главе специально созданного отряда удалось на планерах приземлиться на небольшой площадке в горах и освободить находящегося под арестом Б. Муссолини, в районах дислокации пунктов управления по указанию Гитлера был проведен целый комплекс мероприятий по усилению противовоздушной обороны и недопущению высадки десанта противника.

Самому тщательному контролю подвергалась почта, адресованная фюреру. С не меньшей тщательностью контролировались продукты питания и медикаменты для него. Так, минеральная вода, которую любил фюрер, наливалась в бутылки только в присутствии сотрудников его личной охраны и привозилась в резиденцию (ставку) специальным курьером. Овощи, которые составляли основу рациона Гитлера (фюрер был вегетарианцем), отбирались для него начальником кухни, специально для этого выезжавшим в огородное хозяйство, устроенное неподалеку от Винницы. Другие продукты, как-то: рис, яйца и т. д. – доставлялись из армейских складов и поступали на кухню, минуя посторонних лиц. Медикаменты для Гитлера заказывались только его личным врачом профессором Мореллем. Эти лекарства изготовлялись под наблюдением специально назначенного доктора и доставлялись в ставку курьером.

Так как после покушения, совершенного графом К. Штауффенбергом 20 июля 1944 года, фюрер не выносил портфелей, то Геринг, Гиммлер и Геббельс, идя к Гитлеру на доклад, брали с собой референтов, которые приносили портфели в приемную. В приемной из портфелей извлекались необходимые для доклада документы, с которыми сподвижники фюрера могли безбоязненно войти в его кабинет. Кейтель, Йодль и Гудериан для этой цели брали с собой адъютантов, которые подвергались обыску, а портфели их начальников – досмотру.

По свидетельству Раттенхубера, в 1933 – 1945 годах Гитлером для передвижения использовался железнодорожный, автомобильный и воздушный транспорт.

Специальный поезд фюрера состоял из 15 вагонов. Вагон Гитлера не был бронирован. Не было осуществлено и запланированное на 1944 год бронирование его купе. Для обороны поезда, прежде всего противовоздушной, предназначались скорострельные зенитные артиллерийские установки калибра 20 мм, установленные на двух бронеплощадках и связанные между собой телефонным кабелем. В одном из вагонов размещался узел связи, а в другом – охрана. Остальные вагоны предназначались для обеспечения и обслуживания Гитлера, сопровождавших его лиц и гостей.

Задача по обеспечению безопасности Адольфа Гитлера значительно облегчалась тем, что обслуживающий персонал спецпоезда, начиная с 1938 года, был постоянным, а состав сопровождающих фюрера лиц почти всегда – одним и тем же.

Конкретный маршрут движения поезда держался в строжайшем секрете. Но даже при этом он составлялся таким образом, что нельзя было понять с достаточной определенностью, на какой станции Гитлер сядет в поезд или покинет его. При этом фюрер (вместе с охраной, естественно) нередко входил в поезд (выходил из него) с другого, нежели его гости, вокзала.

В период пребывания Гитлера в Ставке спецпоезд постоянно находился в состоянии готовности, перемещаясь при этом с одной станции на другую через различные по продолжительности промежутки времени.

При любом варианте перемещения фюрера (секретном или официальном) впереди спецпоезда на определенной дистанции двигался добавочный поезд. В ходе секретных поездок Гитлера находившиеся на маршруте движения железнодорожные станции перед прохождением поезда закрывались, что исключало проникновение туда посторонних лиц. Если поездки совершались официально и ожидались встречи публики, то железнодорожное начальство заранее заботилось о правильном размещении встречающих.

Населению, встречавшему Гитлера, было запрещено держать в руках какие-либо пакеты или свертки. Также было запрещено фотографирование и бросание цветов. Население уведомлялось об этом по радио и через газеты, а также полицейскими на мотоциклах, возившими с собой щиты с соответствующим текстом. По прибытии фюрера на станцию назначения пассажиры других поездов выводились запасными путями на боковые улицы.

При официальных поездках Гитлера к охране железнодорожного пути по маршруту движения поезда помимо полицейских привлекались отряды СС, СА, НСКК (национал-социалистический моторизированный корпус) и «трудовой повинности». За безопасность на каждом участке пути в том или ином регионе отвечал соответствующий высший начальник СС и полиции.

При поездках на автомобилях Гитлер пользовался машинами марки «Мерседес-Бенц» (открытая и лимузин) с мотором мощностью 150 лошадиных сил, а также вездеходом марки «Штейер». Внутри автомашин имелись потайные, быстро открывающиеся кобуры для автоматов и пистолетов. Все машины фюрера были бронированы полностью (стенки, днище, крыша) и имели специальные пуленепробиваемые стекла. Испытания, которые проводились периодически, показали, что броня выдерживала обстрел из пулемета и на ней не оставалось вмятин от взрыва ручных гранат. Стекло выдерживало воздействие семи винтовочных выстрелов в одну точку.

Фары-прожектора на автомобиле фюрера были исключительно мощными, что обеспечивало ослепление любых встречных машин, исключая, таким образом, возможность ведения из них прицельного огня на поражение. Кроме того, в машине имелось несколько управляемых изнутри, вручную, небольших, но очень сильных фонарей, позволяющих освещать все пространство вокруг автомобиля. Сзади на машине был установлен мощный прожектор, при помощи которого можно было ослеплять все автомобили, пытающиеся догнать автомашину Гитлера.

Каждый автомобиль охраны фюрера был вооружен двумя пулеметами с 2400 патронами к ним. С началом войны против СССР автомобильная охрана во время поездок также получала автоматы и ручные противотанковые гранатометы одноразового действия «Панцер-фауст». Машины сопровождения (их обычно было две) имели сзади светящуюся надпись: «Полиция. Обгон запрещен». Таким образом, лица, пытавшиеся обогнать конвой, подлежали привлечению к уголовной ответственности.

Особые охранные мероприятия надлежало производить при официальных поездках, так как маршрут был известен за несколько дней и население собиралось для встречи Гитлера. В таких случаях чиновниками криминальной полиции бралась под наблюдение вся трасса. Владельцам домов давалось указание ни в коем случае не допускать к себе неизвестных лиц. Все гаражи и автомастерские просматривались с целью обнаружения там посторонних машин. Киоски и полые колонки для афиш брались под особое наблюдение.

Вывешивание лозунгов, украшений и сооружение трибуны осуществлялось под наблюдением сотрудников регионального руководства НСДАП. Установка громкоговорителей была разрешена лишь специальной команде штурмовиков. Специальные места были отведены для фоторепортеров и кинооператоров, за которыми велось тщательное наблюдение.

Оцепление располагалось таким образом, что каждый второй охранник стоял лицом к публике, а чиновники полиции размещались среди публики и в задних рядах. Если по пути следования нужно было проезжать парк, то в таком случае в нем всегда находились полицейские с собаками.

Чтобы предотвратить бросание цветов, их брали у публики и затем приносили к Гитлеру. Лиц с багажом с улиц немедленно удаляли. Письма передавались только охране, которая ехала на двух машинах вплотную к автомобилю фюрера.

Самолет Гитлера – четырехмоторный «Кондор» фирмы «Фоккс-Вульф» – имел крейсерскую скорость около 340 км/ч, что обеспечивало непрерывность полета в течение четырех часов. Самолет был вооружен двумя автоматическими пушками, установленными в хвостовой части и под фюзеляжем. Для высотных полетов на каждого пассажира в самолете имелся кислородный прибор.

«Кондор» Гитлера был оборудован специальным устройством, позволявшим фюреру в случае опасности путем нажатия кнопки открывать под собою люк, после чего вместе с сиденьем, к которому он был заранее прикреплен ремнями, покинуть самолет. Дальнейшее раскрытие парашюта осуществлялось автоматически. Это устройство и особенно парашют постоянно подвергались специальным проверкам.

За исключением совместных с Муссолини вылетов на фронт, все остальные поездки Гитлера были проведены неожиданно, и поэтому никакие подготовительные охранные мероприятия не проводились, тем более что фюрер приезжал на фронт не больше, чем на несколько часов. По прибытии Гитлера местные органы СД немедленно принимали все необходимые меры по его охране.

Особняком стоят полеты фюрера в Мариуполь и Запорожье. В Мариуполе он ночевал в отведенном для него доме на берегу моря, в Запорожье жил два дня в помещении авиационной казармы. В обоих случаях, при содействии органов тайной полевой полиции, были проведены необходимые охранные мероприятия: усиленная патрульная служба, внутренние и внешние караулы, закрытие всего прилегающего района для посторонних лиц. Более широкие мероприятия по охране не проводились, так как это могло вызвать ненужную огласку. Вследствие этого о пребывании Гитлера в Мариуполе местные жители не узнали, а в Запорожье об этом поставили в известность лишь узкий круг лиц.

Что касается совместных вылетов на фронт (в Брест и Умань) Гитлера и Муссолини, необходимо отметить, что они совершались в разных самолетах (по этому поводу имелось специальное указание фюрера). Самолет с дуче вел шеф-пилот фюрера – Бауэр, а самолет Гитлера – полковник Дольди, летчик «эскадрильи фюрера». В ходе полета самолеты эскортировались истребителями (6 – 10 машин), пилотируемыми немецкими асами. После приземления охрана Гитлера и Муссолини возлагалась на сотрудников РСД и военнослужащих «батальона сопровождения фюрера».

В заключение хотелось бы вновь вернуться к заговорам военных против Гитлера. В 1943-м – первой половине 1944 года ими было подготовлено около десяти покушений на фюрера. Однако лишь однажды – 20 июля 1944 года – предпринятая К. Штауффенбергом попытка завершилась взрывом бомбы. Почему не удались предыдущие? Всему виной тактика Гитлера «путать карты противника», внося изменения в запланированные мероприятия и не допуская стереотипности в действиях. Сохранилась стенографическая запись его высказывания по этому вопросу: «Я отдаю себе отчет в том, почему девяносто процентов исторических покушений оказались успешными. Единственная превентивная мера, к которой следует прибегать, – это не соблюдать в своей жизни регулярности – в прогулках, поездках, путешествиях. Все это лучше делать в разное время и неожиданно…»

Заговоры высшего германского офицерства

Следует заметить, что всеобщая, всенародная поддержка Гитлера – это миф. Нет, даже в Третьем рейхе существовала оппозиция, которая не прекращала политического сопротивления. Руководители левых не призывали к восстанию, они делали ставку на агитацию, разъяснение и убеждения. «Пропаганда как оружие» – один из лозунгов немецких коммунистов тех лет. В ноябре 1938 года по Германии распространялись листовки с протестами против первого всегерманского еврейского погрома, названного впоследствии «хрустальной ночью». В течение всех двенадцати лет гитлеровского правления полиция искала авторов антигитлеровских надписей и плакатов на стенах домов. На заводах и фабриках не прекращались отдельные стачки и митинги. Гитлеровцы рассматривали любой акт саботажа как протест против режима. Во время войны гестапо зафиксировало более пяти тысяч случаев такого «предательства рабочих» только на заводах Круппа. Но с середины 1930-х годов левые уже не представляли серьезной опасности для Гитлера: многие социалистические и коммунистические лидеры были убиты, оставшиеся в Германии сидели в лагерях и тюрьмах. Сохранившиеся группы сопротивления были разрознены и малочисленны и не представляли собой политической силы.

Однако с середины 1930-х годов опасность для фюрера появилась, прежде всего, со стороны приверженцев «Черного фронта» Отто Штрассера. Эта организация была создана в августе 1931 года и объединяла крайне правых и крайне левых национал-революционеров. Но уже в феврале 1933 года, сразу после прихода фюрера к власти, «Черный фронт» был запрещен, а Отто Штрассер бежал в Прагу. Одной из заметных акций «Черного фронта» стала попытка покушения на Гитлера в 1936 году. Штрассер уговорил Гельмута Гирша, еврейского студента, эмигрировавшего в Прагу из Штутгарта, вернуться на родину и попытаться убить кого-нибудь из нацистских руководителей. Гирш хотел отомстить за набиравшее обороты преследование немецких евреев. Кроме Гитлера, он хотел рассчитаться с оголтелым антисемитом Юлиусом Штрайхером, близким к фюреру человеком, редактором печально знаменитой газеты «Штюрмер». Взрыв должен был состояться в Нюрнберге, во время очередного партийного съезда. Но Гирш даже не успел получить взрывчатку – он был выдан одним из участников заговора и схвачен гестапо. Суд приговорил его к смерти, казнь состоялась 4 июля 1937 года в берлинской тюрьме Плётцензее, где закончилась жизнь многих борцов с гитлеровским режимом.

Политический курс Гитлера также не устраивал многих офицеров, которые понимали, что нацисты взяли курс на разжигание новой мировой войны. Чтобы воспрепятствовать замыслам фюрера был создан «заговор офицеров» – вокруг бывшего обер-бургомистра Лейпцига Гёрделера сложился небольшой кружок генералов и высших офицеров, мечтавших о другой судьбе для своей родины. Заметной фигурой кружка Гёрделера был начальник Генерального штаба Людвиг Бек, который ушел в отставку с поста начальника Генерального штаба в августе 1938-го в чине генерал-полковника. Чтобы не дать втянуть Германию в безнадежную войну, он планировал насильственное отстранение Гитлера от власти и готовил для этого специальную штурмовую группу из преданных ему офицеров. К Беку присоединился командующий войсками Берлинского округа генерал-майор (с 1940 года генерал-фельдмаршал) Эрвин фон Вицлебен, пользовавшийся большим уважением среди военных. В состав штурмовой группы входили офицеры военной разведки (абвера) во главе с начальником штаба управления разведки за рубежом полковником Гансом Остером и майором Фридрихом Вильгельмом Гайнцем.

Бек и Вицлебен не собирались убивать Гитлера, их целью был только арест и отстранение его от власти. Но они не знали, что в штурмовой группе зрел свой внутренний заговор: Остер и Гайнц собирались застрелить фюрера во время захвата. Они были убеждены, что только смерть диктатора может обеспечить успех их дела.

У заговорщиков все было готово, ждали лишь последнего сигнала. Им должен был стать приказ Гитлера начать войну за Судеты. Но приказа не последовало: Англия и Франция уступили требованиям агрессора и подписали 29 сентября в Мюнхене позорный договор с Германией и Италией. Судеты были отданы немцам, Гитлер на время удовлетворил свои аппетиты, война была отложена, покушение на диктатора не состоялось.

Военные успехи 1940 – 1943 годов ослабили попытки заговорщиков ликвидировать фюрера. И только непримиримые борцы с нацистским режимом не прекращали попыток освободить Германию от диктатора. Такие как Геннинг фон Тресков.

Скептически относясь к идеалам Веймарской республики, Тресков приветствовал в 1933 году переход власти к нацистам, но уже после «путча Рёма» изменил свои взгляды и стал последовательным противником фюрера. После «хрустальной ночи» он почувствовал, что не может больше служить нацистам. В ноябре 1938 года Тресков пришел к Эрвину фон Вицлебену с просьбой об отставке, но генерал уговорил его остаться в армии: для готовящегося государственного переворота были нужны такие люди. Еще до начала войны Тресков понял, что только смерть Гитлера может спасти Германию.

На Восточном фронте полковник Тресков готовил несколько покушений на фюрера. Так, в марте 1943 года появился замысел взорвать Гитлера в его собственном самолете во время полета, инсценировав несчастный случай. Для этого начальник штаба группы армий «Центр» генерал-полковник Геннинг фон Тресков сумел убедить Гитлера, что ему необходимо посетить Восточный фронт. И фюрер собрался лететь в Смоленск. Перед Гитлером во второй половине февраля в этом древнем русском городе побывал глава абвера адмирал Канарис (вошедший в историю под прозвищем Хитрый Лис) с группой своих офицеров. Среди них был высокопоставленный разведчик Ганс фон Донаньи. Он тайно (но скорее всего с ведома Канариса) привез с собой новейшую английскую взрывчатку, похожую на замазку (видимо, прообраз современного пластида), и передал ее адъютанту фон Трескова лейтенанту Фабиану фон Шлабрендорфу.

13 марта 1943 года, когда фюрер, завершив инспектирование войск центральной группы, собирался лететь домой в Восточную Пруссию, к одному из офицеров свиты Гитлера полковнику Брандту уже на аэродроме подошел лейтенант фон Шлабрендорф. От имени своего шефа генерала фон Трескова он обратился к адъютанту фюрера с невинной просьбой: передать в Берлин генштабовскому генералу Штифу сверток якобы с коньяком. Брандт не отказал.

Пока фюрер у трапа самолета прощался с генералитетом армейской группы, стоявший поблизости фон Тресков заслонил собой смелого помощника, а тот незаметно раздавил в свертке ключом кислотный взрыватель. Затем фон Шлабрендорф бережно понес запущенную им адскую машину к Брандту, уже занесшему ногу на ступеньку трапа. «Коньяк» оказался в самолете. Взрыватель должен был сработать на подлете к Минску, через тридцать минут после взлета. Но сильный холод нейтрализовал кислоту, взрыва не произошло. Фюрер благополучно приземлился в Растенбурге.

Через восемь дней коллега Трескова по штабу группы «Центр» полковник Рудольф фон Герсдорф попытался взорвать себя вместе с Гитлером на берлинской выставке трофейного вооружения. Фюрер должен был пробыть там час. Когда диктатор появился в арсенале, Герсдорф установил взрыватель на 20 минут, но уже через четверть часа Гитлер неожиданно уехал. С большим трудом полковнику удалось предотвратить взрыв.

В июле 1943 года офицеры Восточного фронта сделали бомбу в виде бутылки джина и подложили ее в самолет Гитлера. На высоте бутылка должна была взорваться. Однако взрывное устройство замерзло и не сработало. В ноябре того же года 23-летний германский офицер Аксель фон дем Буше вызвался участвовать в показе новой немецкой военной формы. На показе должен был присутствовать Гитлер. Фон дем Буше спрятал гранаты в карманах и собирался бросить их в Гитлера, когда тот подойдет достаточно близко. Однако в последнюю минуту Гитлер решил не ехать. Покушение сорвалось. Точно таким же образом и лейтенант Эдвард фон Кляйст был готов пожертвовать собой, но убить Гитлера во время той же демонстрации новой армейской формы. Причем офицеры действовали независимо друг от друга.

Ротмистр Эберхард фон Брайтенбух, ординарец генерал-фельдмаршала Буша, хотел застрелить Адольфа Гитлера 11 марта 1944 года в резиденции Бергхоф. Но в тот день на беседу фюрера с генерал-фельдмаршалом ординарца не допустили.

Последней надеждой военной оппозиции стал полковник Клаус Шенк фон Штауффенберг, с весны 1944-го планировавший вместе с небольшим кругом единомышленников покушение на Гитлера. Из всех заговорщиков только граф Штауффенберг имел возможность приблизиться к фюреру. Генерал-майор Геннинг фон Тресков и его подчиненный майор Иоахим Кун, военный инженер по образованию, подготовили для покушения самодельные заряды. 20 июля граф Штауффенберг и его ординарец старший лейтенант Вернер фон Гефтен прибыли в ставку с двумя взрывпакетами в чемоданах.

Самая известная попытка покушения на Адольфа Гитлера была предпринята начальником штаба резервной армии полковником Штауффенбергом 20 июля 1944 года в ставке фюрера «Вольфшанце» («Волчье логово») под Растенбургом. Она не удалась. Гитлер отделался легким сотрясением мозга и сильным нервным потрясением, зато большинство участвовавших в заговоре немецких офицеров и государственных деятелей, среди которых наиболее известны руководитель абвера – военной разведки и контрразведки Германии адмирал Канарис и видный дипломат, бывший посол Германии в СССР граф фон дер Шуленбург, были арестованы и казнены.

Сам факт покушения не раз был описан в художественной и научной литературе. Часто его увязывают с бесславным для Германии развитием событий на Восточном фронте и, как следствие, возникшим в конце войны несогласием германских офицеров с политикой Гитлера в военной области, заведшей страну в тупик.

На самом деле причины заговора гораздо сложнее, и их истоки следует искать в довоенной истории Германии. Основываясь на показаниях немецких офицеров, принимавших в заговоре против Гитлера самое непосредственное участие, и имеющихся документальных материалах, попробуем реконструировать цепь событий и выяснить, что заставило заговорщиков поставить на карту свои жизни и в чем они были не согласны с Гитлером.

Немецкая армия в течение нескольких столетий по праву считалась одной из самых лучших в мире. Присущие ей дисциплина и боеспособность были широко известны, как и таланты ее полководцев. Воинская доблесть, отвага и патриотизм культивировались в Германии, а если их проявляли другие народы, это вызывало у немцев глубокое уважение и восхищение. Недаром слова песни «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”…» являются переводом стихотворения немецкого автора, восхищенного подвигом русских моряков «Auf Deck, Kameraden! Auf Deck!»

Поражение Германии в Первой мировой войне, экономическая разруха, недовольство немецкого населения условиями Версальского договора породили разброд и шатание в общественной жизни страны. Политическая активность населения стала очень высокой. Десятки организаций и партий самого различного толка создавали свои ячейки по всей стране. Повсеместно проводились политические диспуты, нередко перераставшие в кулачные бои. Широкие слои населения оказались вовлечены в перипетии партийной борьбы.

Совсем другая картина наблюдалась в среде военных. Немецкое офицерство традиционно воспитывалось в узкокастовом духе. Кадровым военным прививалось убеждение, что армия является орудием государства и стоит вне какой-либо политической или партийной борьбы. Согласно этим убеждениям политика считалась делом штатских, делом военных была солдатская служба.

Жизнь немецкого офицера проходила в казарме, в офицерском казино, на лагерных сборах и в своей семье. Эта жизнь была отгорожена непроницаемой стеной от внешнего мира с его политическими и социальными бурями. Большинство немецких офицеров действительно не интересовались политикой и, вплоть до самых высших армейских чинов, в партию никогда не вступали. И даже приход к власти Гитлера 30 января 1933 года не внес никаких существенных перемен в жизнь немецкого офицерского корпуса, потому что гитлеровское движение их доверием не пользовалось и было для них чем-то бесконечно далеким.

Впервые серьезные сомнения немецкого офицерства в законности власти Гитлера вызвали события «ночи длинных ножей» 30 июня 1934 года, когда Гитлер, опасаясь роста влияния руководства штурмовых отрядов, устроил с помощью эсэсовцев настоящую резню, когда, как мы уже говорили, помимо руководителя СA Эрнста Рёма было физически уничтожено около 1000 его соратников. После расправы с неугодными единомышленниками Гитлер занялся насаждением строжайшего партийного контроля за армией. Невежественные в военном отношении эсэсовцы начали вмешиваться в чисто армейские дела. Однако попытки и намерения нацистов превратить казармы в политическую трибуну встретили резкий отпор со стороны офицерского корпуса. Даже мнимый расцвет Германии в первые годы фашистской власти не мог ликвидировать этих настроений.

Такое же неприятие в офицерской среде приняла развязанная нацистами борьба против христианской церкви. Уважение к священнослужителям было одной из основ воспитания немецкой армии. Оскорбления и публичные унижения священников представителями новой фашистской власти были крайне отрицательно восприняты офицерским корпусом.

К тому же Гитлер позволил себе нарушить принципы традиционной политики Германии, строгое соблюдение принципов которой всегда обеспечивалось безоговорочной поддержкой рейхсвера. Эти положения были в свое время разработаны генерал-полковником фон Сектом и вкратце сводились к следующему:

– не допускать никакого риска во внешней и внутренней политике;

– не допускать партийно-политической борьбы в армии;

– избегать конфликтов с основными политическими силами и массами;

– добиваться всеми средствами единства страны;

– без военного риска добиться ревизии Версальского договора;

– правильно использовать во внешней политике свое центральное положение в Европе и, ориентируясь на Восток, использовать существующие международные противоречия.

Считалось, что ревизия Версальского договора натолкнется на сопротивление Англии и Франции. Однако Советский Союз, не заинтересованный в дальнейшем укреплении англо-французской гегемонии, окажет в этом случае поддержку Германии. Одновременно СССР рассматривался как политическая и военная гарантия против Польши, которая в союзе с Францией казалась Германии очень опасной. Традиционную политику Бисмарка в отношении России рейхсвер считал наилучшей внешнеполитической концепцией.

На основе такой политики военные круги надеялись добиться внутреннего единства, оживления экономики и промышленности страны, устранения непосильных обязательств перед заграницей, уменьшения безработицы и улучшения материального положения основной массы немецкого народа.