Текст книги "Избранные стихотворения разных лет"

Избранные стихотворения разных лет
В. О. Кириллов

© В. О. Кириллов, 2017

ISBN 978-5-4485-9944-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«В других землях писатели пишут или для толпы, или для малого числа. У нас последнее невозможно, должно писать для самого себя»

А. С. Пушкин (1933г.) ПСС, т.7, стр. 522.

«Есть только два пути заметных у людей…»

Тень

 
Каждый вечер, как только сгущаются тени,
Я спускаюсь к камину и с чашкой в руке
Размышляю о том, что я должен был сделать,
Но не сделал: забыл, не сумел, не успел.
 
 
Лёгкий сумрак и кофе густой и горячий,
За окном мрачный лес неприступной стеной,
На двери амулет, приносящий удачу
И хранящий мой призрачный зыбкий покой.
 
 
Я снимаю очки, к полутьме привыкая,
Расплываются в рамках сюжеты картин.
А на краешке стула сидит неприкаян,
Чуть сутулясь, знакомый лишь мне господин.
Это тень, что является вечно без спроса,
Беспардонно врываясь в налаженный быт,
Наглый прищур, прилипла к губе папироса,
Но без шерсти, без вил, без рогов и копыт.
 
 
Мы молчим, уступая друг другу дорогу,
Только глупый торопится сразу сказать.
На дуэли лишь выстрел, и то – это много,
Если выпало первым другому стрелять.
 
 
Нам спешить не резон, мы остались чужими.
Только тень всё пытается мне доказать,
Что мы плохо любили и мало дружили,
Что за слабость придётся ответить опять,
 
 
Что ни совесть, ни честь завещать по наследству
Никому в этом мире пока не дано,
Что за наши победы обязаны детству,
А ошибки привыкли валить на вино.
 
 
Хватит. Хватит! Нельзя же так пошло и грубо
Рассуждать о привычных как воздух вещах!
Но улыбка лишь тронет мелькнувшие губы,
И просыплется пепел на складки плаща.
 
 
Тень поднимет сухую артрозную руку,
Мол, довольно, зачем по-пустому шуметь?
На мгновенье в гостиной ни света, ни звука,
Будто стёкол коснулась незримая смерть.
 
 
С ровным треском камин пожирает поленья.
Возле зеркала, горбясь, стою я один.
Никогда не смогу примириться я с тенью,
Так кому же, смутившись, шепчу: «Приходи»?!
 

2013

У камина

 
Я растворился в кресле у камина,
Где пламя лижет дров сухих шалаш.
На полке глиняная балерина
С улыбкой, словно клоун Карандаш.
 
 
И мечется огонь животным многоликим,
Пытаясь на решётку налететь.
На мраморе мифические блики
Мистерией про жизнь или про смерть.
 
 
В ладонях прячется стакан со льдом и виски.
Трещат поленья, искры-светляки.
Сегодня мир вдруг стал до боли близким,
Почти как пальцы сломанной руки.
 
 
А в полудрёме тусклые фантомы
Плывут, как будто в небе облака.
И я опять хочу разговорить Харона,
Смешного, в сущности, немого старика.
 
 
Приходят поздно здравые идеи,
Когда нет сил парить или летать,
Когда виски предательски седеют,
И койкой видится просторная кровать.
 
 
Но есть пожар, зажатый между стенок,
А значит, есть предел у пустоты!
И, может быть, остался от вселенной
Не только сладкий и приятный дым.
 

2016

Миражи

 
Всхожу ли я на берег влажный,
Где волны трутся о гранит,
Где над стволами змей бумажный
Орлом расцвеченным парит.
 
 
Брожу ли я тропой лесною
По жилам высохших корней,
Где тень соседствует с сосною,
Где воздух гуще, чем елей.
 
 
Сижу ли на холмах горбатых
Среди нескошенной травы,
Где пахнет юностью и мятой,
Где не укрыться от жары.
 
 
Везде, куда судьба забросит,
Налёт сомнения лежит.
А за спиной смеётся осень
И возбуждает миражи.
 

2016

Мы

 
Мы все немножечко евреи,
Хотим мы этого иль нет,
Нас по пустыням Моисеи
За ручку водят много лет.
 
 
А мы по притчам Соломона
Сверяем мысли и дела —
Потомки славного Додона
И тех, что Сара родила.
 
 
Мы все немножечко с приветом,
По принципу «вопрос – ответ»,
И слепо следуем советам,
Забыв, что дан один завет.
 
 
Мы все немножечко с Востока,
Ещё не инь, уже не янь,
Но отдаляясь от истока,
Не понимаем: дело дрянь.
 
 
Мы все немножечко евреи,
Идя по скользкому пути,
Себя мы искренне жалеем.
Так нам и надо. Бог простит.
 

2016

«Ты забыл свой печальный рожок…»

 
Ты забыл свой печальный рожок
На обрыве меж выжженных скал.
Почему ты ушёл, пастушок?
И куда аргамак ускакал?
 
 
Глухо воет твой преданный пёс,
Затерялось на скалах руно.
Для кого в бурдюке ты унёс
Молодое с кислинкой вино?
 
 
На траве засыхающий сыр,
И на бурке скучает кинжал.
«Я оставил другим этот мир,
Извини, что тебе не сказал».
 

2016

«Пускай дотла сгорю в огне…»

 
Пускай дотла сгорю в огне,
Пускай гореть я буду вечно,
Лишь только раз достанет мне
Лечь с самой роковой из женщин.
 
 
Пускай свистит жестокий кнут,
Врубаясь в плоти ком кровавый,
Коль я смогу хоть пять минут
Блистать в лучах всемирной славы.
 
 
Пускай гнилая пасть гиен
Без срока рвёт меня на части,
Когда познаю сладкий плен
Короткой абсолютной власти.
 
 
Пускай проказа обратит
В сплошной гнойник лицо и члены,
Лишь подержу аккредитив
На золото из всей вселенной.
 
 
Не страшен ад, а страшен рай.
Ведь, если даже не сумею
Хотя бы раз зайти за край,
Тогда зачем живу и верю?!
 

2016

«Он не боялся – дважды два …»

 
Он не боялся – дважды два —
Ни татей, ни воров,
Лишь опасался иногда
Румяных докторов.
 
 
И сердце нежное своё,
Чтоб кто-то не украл,
Надёжно завернув в тряпьё,
Под грушей закопал.
 
 
И тут же отступили страх,
Сомнения и боль.
Он стал отчаянным, как Гракх,
И хрупким, как Ассоль.
 
 
Стал жить привольно и легко,
А проще – без забот,
Ведь сердце храброе его
Хранил садовый крот.
 
 
Но не бывает без проблем,
Когда всё тип и топ,
Хоть веселился, пил и ел,
И мир сосал, как клоп,
 
 
А было грустно по утрам
На празднике зари…
Быть может, просто сердце там
Скучало без любви?
 

2016

«Иди, тебя никто не победит…»

 
Иди, тебя никто не победит,
Иди смелей и ничего не будет:
Не будет мелочных обид,
Которых так боятся люди;
 
 
Не будет призрачных потерь —
Ты потерял уже, пожалуй,
Ту бронированную дверь,
Которая твой мир держала;
 
 
Не будет яда клеветы
И лицемерия не станет:
Давно забытые черты
Не возбуждают и не ранят;
 
 
Не будет солнца по утрам
И вечерами чая с мёдом;
Не будет тех глубоких ран,
Которых не излечишь йодом;
 
 
Не будет яростных боёв,
Когда друзья уходят строем;
Забудешь, что такое клёв
И как волчок внутри устроен…
 
 
И лишь вопрос: зачем идти?
Кому нужна твоя удача?..
А ива глухо шелестит
И над водой тихонько плачет.
 

2016

«Я ушёл от людей, потому что не в силах смириться…»

 
Я ушёл от людей, потому что не в силах смириться,
Потому что обман захлестнул, словно шею петля.
Я не мог принимать эти льстивые хитрые лица
И смотреть сквозь стекло, как вдали умирает заря.
 
 
Я лежал у костра и в лесу я питался грибами,
Я зверино кричал, разрывая и связки, и зев,
Я хватался за жизнь огрубевшими в битвах руками,
В лихорадочном сне все законы природы презрев.
 
 
Этот выбор не мой, он подсказан, наверное, свыше.
Я ушёл, чтобы жить, оказалось – забыться в бреду.
Я на голос иду, тот, который почти что не слышен,
И, скорее всего, я опять на людей набреду.
 

2015

«Дух жил один и жил не по закону…»

 
Дух жил один и жил не по закону,
Не требовал ни пищи, ни тепла.
А мимо, огибая все затоны,
Земная жизнь неспешная текла.
 
 
Встречаясь часто в тёмном переулке,
Где ставки с жиру делает судьба,
Наш Дух играл в разбойников и жмурки
И только раз при этом проиграл.
 
 
Но знает каждый, выбравший удачу,
Что стоит вдруг позволить слабину,
Теряешь волю, совесть или мачту
И мёртвым камнем катишься по дну.
 

2015

Видение

 
В пустыне в центре миража
Стоял, расправив плечи, воин,
И кубок он в руках держал,
И был задумчив, и спокоен.
 
 
Второй – лежал безвольно ниц
Без сил, без мыслей, без надежды,
Песок струился меж ресниц
И забирался под одежду,
 
 
Язык в горячечном плену
Толкал хрустящую отраву…
Но вдруг сказал: «Отдай!» – тому…
И тот отдал и меч, и славу.
 

2014

«Стреножен конь, затуплено копьё…»

 
Стреножен конь, затуплено копьё,
Пылится щит на дальних антресолях.
Как далеко нехитрое житьё
Среди сражений, праздников и боли!
Давно ушли друзья в небытиё,
Давно любовь свои сложила крылья.
Теперь лекарства, тёплое питьё
И книги, чуть притрушенные пылью.
 
 
Но сердце разве выдержит её —
Сырую прелесть тихой сытой жизни?
Пока слетается чумное вороньё,
Ещё не поздно послужить отчизне.
 
 
Вновь руку греет добрый кладенец,
Вновь на груди потёртая кольчуга.
И в каждый бой, как в церковь под венец,
Ведёт старуха-смерть – надёжная подруга.
 

2013

Два плюс три

 
Есть только два пути заметных у людей:
Один – когда, сгорая напрочь без остатка,
Несут тепло души и жаркий дух идей,
Чтоб было больше на Земле порядка.
 
 
Второй – у тех, не помнящих родства,
Которые идут к желанной цели
Сквозь дебри лжи, голов и воровства,
И, право, в этом деле преуспели.
 
 
Есть только три заветных мысли у людей:
Пусть будет мир на голубой планете,
Пусть будет он комфортным для детей,
И пусть плодятся в этом мире дети.
 

2012

«Диета мышления …»

 
Диета мышления —
от страха, от лени, от неумения.
Диета мышления —
идейный диабет.
Нуждались в лечении,
а средств нет.
Бесплатны рецепты:
сомнение, увлечение…
Но поздно и бесполезно —
диета хуже болезни.
 

1987

«Под плакучей растрёпанной ивой…»

 
Под плакучей растрёпанной ивой
По спине шаловливой реки
Проплывали на лодке сопливой
Чуть живые с утра рыбаки.
Разругали порывистый ветер,
Скользкий воздух, дешёвую снасть,
Удивлялись, как малые дети,
Что червём на крючок не попасть.
 
 
Рыбка в ямах скользила игриво,
Занималась лениво заря.
Было сыро, промозгло, тоскливо,
И к тому же, мне кажется, зря.
 

2013

«Тяжёлый сон, верней, борьба со сном…»

 
Тяжёлый сон, верней, борьба со сном,
Когда от правды никуда не деться.
И грустно мне, и мысли о былом
Иголками опять тиранят сердце.
 
 
Что видел я, с кем в жизни близок был,
Что смог узнать об истине и тайне,
На что истратил первозданный пыл,
И почему опять остался крайним?
 
 
Рождение причудливых химер,
Глубокое неровное дыханье…
И музыка семи небесных сфер,
Как покаянье или наказанье.
 

2012

К моей детской фотографии

 
Не смотри на меня так сурово,
По привычке прищурив глаз.
Я исправлюсь. Даю тебе слово.
Ты поверь мне в последний раз.
 
 
Мы ведь знаем друг друга немало,
Пусть я старше на тысячу лет,
Есть у нас с тобой общая мама,
А секретов и тайн у нас нет.
 
 
Для тебя жить и ясно, и просто, —
Первозданностью чувств и надежд.
Лишь стоят мириады вопросов
Без ответов, как без одежд.
 
 
Хорошо, что в тебя не плевали,
Не ломали ногами хребет,
И в какой-нибудь сточной канаве
Грубых слов и зубов твоих нет.
 
 
Для чего я ищу оправданья
Сигаретам, безволью, вину?..
И свои, и чужие страданья —
Всё себе зачисляю в вину.
 
 
Да, теперь защищаться мне нечем.
Я сижу пред тобою одним,
Самым страшным судом человечьим —
Чистой совестью детской – судим.
Знаю, ты можешь быть неподкупен.
Знаю, здесь донага я раздет…
Я исправлюсь, мой маленький, глупый,
Слишком правильный детский портрет.
 

1985

«Я что-то главное ищу…»

 
Я что-то главное ищу…
То, что не выразить словами.
Любовь ли? Вечность? Я хочу
нащупать. Не доволен вами,
мои безнравственные дни.
Что слава, деньги, власть и вера?!
Быть может, радуют они,
как могут радовать химеры.
На праздник – вкусная еда,
напитки, девочки-старлетки…
Сегодня ценятся едва
Слова, шлифованные редко.
Не осуждаются грехи,
не замечаются поступки,
сегодня женщины глухи,
мужчины утонченно хрупки,
а дети – поздние цветы —
давно забросили игрушки…
Со стариками все на «ты».
И мир сквозь дно стеклянной кружки.
 

2004

«Если вдруг оборвалась струна…»

 
Если вдруг оборвалась струна
у надрывно поющего баса,
если камень влетел со двора —
и в куски флорентийская ваза,
если снова привычно забыл
зонтик или одну из перчаток,
если лунною ночью завыл
лютый зверь, пробирая до пяток,
это значит, что поздно грустить,
что уже разбавляются чувства,
это значит пора уходить —
пить боржоми и квасить капусту,
это значит, что близок предел,
а за ним растворишься в тумане,
переправив «удел» на «надел»
и состроив фигуру в кармане.
 

2003

Отец

 
Он не был пророком, гуру, мудрецом,
Он не был святым, пожалуй,
Но был настоящим надёжным отцом,
Оставившим мне скрижали.
 
 
Такие скрижали, где каждый завет
(Не путать с Заветом с Сиона)
Не то чтоб ответ, а просто совет,
Чтоб я не скатился со склона.
 
 
Скрижали, конечно, с собой я ношу,
Как гордый народ Ханаана,
У жизни давно ничего не прошу.
Лишь соль вымываю из раны.
 

2011

Шут

 
Испанский гранд зарылся в воротник,
А рядом тощий шут – от пёстрого до хаки —
Король вина и выходок лихих,
Король стеклянных блях и бутафорной драки.
 
 
Избавлен от придворной суеты
Дурак, ему не нужно думать о приличьях,
Благоухать обязан, как цветы,
И оттенять собой бездарное Величье.
 
 
Когда ж захочет праздника душа,
Когда он запоет, вокруг свистят и злятся…
Талант не стоит медного гроша,
А награждается умение кривляться.
 

1988

Спор

 
Снова рыжим пожаром приветствует вечер,
Хитроумной улыбкой скривилась бродяга-луна,
Ветер ожил, забылся. И дивные речи
Полились по листве и сплелись, затуманив слова.
 
 
Здесь недавно гуляло базарное вече:
Кто-то спорил, слонялся, доказывал с пеной у рта…
Он скорее не прав, просто бесчеловечен,
Кто доходит до истин, законы беседы поправ.
 
 
Я себя наказал, я один в этом споре
Был не прав и гремел, разрушая основ тишину.
И остался один, как в пустом и звенящем соборе,
Проклиная закат, поглотивший мечту и луну.
 

1976

Подопытные

«Земля разверзлась, словно пасть…»

 
Земля разверзлась, словно пасть,
И поглощала всё живое.
Но не должны в неё попасть
Лишь те, кто с гордою главою
Стояли на весах судьбы,
Не убоявшись горшей доли,
И не склоняли головы,
А рисковали головою.
 
 
Когда качнулись небеса,
Почти готовые сложиться,
Не напрягали голоса
И к солнцу направляли лица
Лишь те, кому не мил покой,
Смотрели прямо днём и ночью,
Пока сердца пронзала боль,
И сердце разрывалось в клочья.
 
 
Пучина грозная восстав,
На грешный мир волну обрушив,
Сметала мускулы застав
И в хляби превращала сушу.
Лишь те, кто жить умел в любви,
Нашли прибежище в ковчеге…
Их руки в струпьях и крови,
Мечты о доме и о хлебе.
 

2007

«Потом, когда наскучат вина…»

 
Потом, когда наскучат вина
И бес забудет про ребро,
Сидеть на кресле у камина,
Читать Плутарха и Рембо.
 
 
И слушать Грига в полудреме
Или рассматривать Дали
В забытом, но надежном доме,
Затерянном в лесной дали.
 
 
Где можно на поляне дикой
Лежать, вдыхая запах трав,
Где можно думать о безликом,
Не беспокоясь: прав, не прав.
Или в ручье как бы живую
Струю поймать и отпустить.
И вдруг почувствовать: живу я.
А раньше так хотелось жить.
 

1992

«Стоять. Идти. Лежать. Отжаться…»

 
Стоять. Идти. Лежать. Отжаться.
Опять стоять. Опять идти.
Совсем не хочет отражаться
Бесполый луч в конце пути.
Безногим в гору не подняться,
Слепым мотор не завести —
Спартанской краткостью абзаца
В ушах прошедшее свистит.
Сырая ткань напомнит вкратце,
Что жизнь нельзя вничью свести…
Стоять. Идти. Лежать. Отжаться.
Опять стоять. Опять идти.
 

2010

«Конечно, жизнь конечна…»

 
Конечно, жизнь конечна.
И разве это жизнь?!
Бездумно и беспечно,
Как ручеёк бежит.
 
 
А если слово вечно,
Так почему, скажи,
Ясны и человечны
Пустые миражи?
 
 
Не догорают свечи,
Зажжённые от лжи.
Но если что и лечит,
То это только – жизнь.
 

2003

«Упал на Землю целый небосвод…»

 
Упал на Землю целый небосвод.
Ударившись о твёрдую поверхность,
Катились звёзды. Каждой свой черёд,
И каждую ладонь хотела взвесить.
Да это ж звёзды, это огоньки,
Расплавленные языки металла!
Но здравому рассудку вопреки,
Ты вдруг одну к груди своей прижала.
 
 
Огонь не выжег раненую плоть,
Не излечил расшатанные нервы…
А ты сумела всё же превозмочь
Любовь и страх. И в этом стала первой.
 

2012

Мир под микроскопом

 
Мир лежит на столе, впопыхах позабытый,
Он на стёклышке каплей растёкся, как блин.
А нескладный учёный собакой побитой
На диване калачиком дремлет один.
 
 
Целый день колдовал со своим микроскопом,
Раздвигая границы познанья основ,
Он поил себя кофе и яблочным соком,
Заполняя тетрадь плотным ворохом слов.
 
 
Очень резво крутились вчера в объективе
Мириады каких-то бессмысленных тел:
Они жили толпой в коммунальной квартире
И с утра разбегались для будничных дел.
 
 
Кто-то ссорился с кем-то и тут же мирился,
Кто-то дрался за место под солнцем семье,
А потом убегал и в сторонке делился,
И опять забывался в жестокой борьбе.
 
 
Все спешили оставить хоть память, хоть что-то,
Прежде чем раствориться, взорваться, уйти…
Что поделать – такая судьба и работа
В этом мире, который всё время в пути!
 

2014

«И на волну ложиться грудью…»

 
И на волну ложиться грудью,
На дельтаплане вниз с вершин,
Какой ещё сусветной мутью
Пытаться путь свой завершить?
 
 
Не подломить уже горбушку,
И соль из раны не извлечь,
И обманувшую кукушку
Как старый плед не сбросить с плеч.
 
 
А звёзды дразнят каждый вечер,
Не освещая закрома.
Зачем бежать заре навстречу,
Когда она придёт сама?!
 

2016

«Декабрь длинный и холодный…»

 
Декабрь длинный и холодный
Темнит, морозит и снежит.
Котёнок тощий и голодный
В снегу под окнами лежит.
 
 
Свернувшись в шерстяной комочек,
Он весь – предчувствие беды.
Он ласки хочет, солнца хочет
И хоть немножечко еды.
 
 
Откройте дверь, незлые люди,
Налейте в миску молока!
Он под диван «ходить» не будет
И шторы рвать у потолка.
 

1980

Ода

 
Да будет он благословен —
Тот день, когда проказник Бахус
Изрёк: «Мир тлен, навеки тлен —
Зальём его остатки разом!»
Но шли года, нектар крепчал
И взгляд дразнил, бокалы полня.
А трезвость, будто бы причал,
Забилась в пенистые волны.
 
 
В кругу друзей, в ночах любви
Напиток гнал тоску и горе
И звал к себе, как корабли
Зовёт задумчивое море.
 
 
Он был всегда, везде, во всём:
Он разделял судьбы коварство,
Когда скользил, то был плечом,
Когда болел, то был лекарством.
 

1976

«Мир разрывается на части…»

 
Мир разрывается на части.
Смешались души и тела.
И только пагубные страсти,
И только грязные дела.
 
 
Мир разлетелся на осколки:
Бессчётно множество миров.
И не слова, а кривотолки,
И нет произносимых слов.
 
 
Лишь рык и траурные звуки,
Лишь тьма и зло, лишь гнев и боль.
Подагрой скрюченные руки
На раны насыпают соль.
 
 
Цель не оправдывает средства.
Смотрюсь в кривые зеркала
И вижу: жалкое наследство,
И череп – голый, как скала.
 
 
А между старостью и детством
Вмиг время высосал вампир.
Куда от горькой правды деться:
Красота не спасает мир?!
 

1993

Подопытные

 
Они живут безбедно и в довольстве:
Уход, жильё, приличная еда
И кое-что ещё из удовольствий.
 
 
Но вот беда, они не знают часа —
Мы называем это часом икс —
Когда кого-то вырвут из запаса.
 
 
Тогда придут мучители в халатах,
И мир взорвётся – мириады искр.
Кто ведает, за что пришла расплата?!
 
 
Они лишь путь к всеобщему здоровью —
Алтарь науки алчет новых жертв.
И наша жизнь оплачена их кровью.
 

2014

Граница

 
Очень хочется узнать,
Что там за границей,
Не встречаются ль опять
Те же сны и лица.
 
 
За границею добра
Зло стоит на страже.
За границей серебра
Бедность или кража.
 
 
За границею любви,
Если есть такая,
Соловьи и снегири
Точно не летают.
 
 
За границею лица
Хитрый разум правит.
Где граница без конца?
Между сном и явью.
 

2012

Ходжа Насреддин

 
В руках синица плачет
И рвётся в облака.
Изменница удача
Наткнулась на рога.
 
 
Её трясёт, как тряпку,
В кровавой пене бык.
В Багдаде всё в порядке,
Он ко всему привык.
 
 
Пускай журавль в небе,
Он – символ, он – мечта.
Подумайте о хлебе
И зрелищах пока.
 
 
Заговорит, поверьте,
Когда-нибудь ишак.
Но помните о смерти
И с ней сверяйте шаг.
 

2013

«Он умер во сне, до срока…»

 
Он умер во сне, до срока:
Скончался скоропостижно.
Скорее, по воле рока
Он распрощался с жизнью.
 
 
Но мысль ещё дремала,
И тупо болела рана.
Он видел: пока не Валгалла,
Но точно уже не нирвана.
 
 
А тело бездвижное стыло,
Душа заплутала в тоннеле…
Со мною такое было,
Я помню, на прошлой неделе.
 

2016

«Однажды, может, иногда…»

 
Однажды, может, иногда,
Почти всегда, короче,
Приходит подлая беда,
Лихая, но не очень.
Стучаться в дверь или окно
Ей недосуг, пожалуй,
И, как в диснеевском кино,
Слезой давить на жалость.
 
 
Она зашла хозяйкой в дом
Надолго и надёжно,
С бедою справиться притом
Бывает очень сложно.
 
 
Безмолвно сделала своё
Препакостное дело:
Когда-то ладное жильё
Она без соли съела.
 
 
Потом присела на порог,
Вздохнула полной грудью,
Весьма болезненный урок
Дала беспечным людям.
 
 
А люди, если рассуждать,
Беспочвенно дрожали,
Беда, конечно же, не мать,
Но тоже не чужая.
 
 
Она, наверно, неспроста
Являлась днём и ночью…
А вдруг дотянешь лет до ста?!
Беде не хватит мочи.
 

2017

Смерть

 
Сидела Смерть на камне у реки,
Давно умаявшись размахивать косою,
Она мечтала, чтобы старики
Самостоятельно ушли к Аиду строем.
 
 
Спустились в лодку, саваны в руках,
Омытые священною водою,
И чтобы сами превращались в прах
Без стонов, криков, боли или крови.
 
 
А в это время Жизнь взяла своё:
Подкравшись сзади к разомлевшей Смерти,
Ей острое звенящее копьё
Вонзили в спину маленькие дети.
 
 
Она лежала – призрачная тень,
С костей сползала рваная одежда…
С тех пор Земле не страшен Судный день.
Но нет Любви, и Веры, и Надежды.
 

2013

Пилигрим

 
Смерть не старуха с ржавою косой,
Не дьявол в полусказочном обличье.
Смерть – пилигрим, забредший на постой
И соблюдающий законы и приличья.
 
 
Расслабившись за кухонным столом,
Ведёт с тобой неспешную беседу,
И запивая шашлыки вином,
Похож скорей на доброго соседа.
 
 
Непринуждённо шутит и, смеясь,
Холодною касается рукою.
И эта тонкая, почти паучья вязь
Тебя опутывает с головою.
 
 
И ты даёшь согласие легко,
И отбываешь вместе с пилигримом
В ещё мифическое далеко…
Почти живой под толстым слоем грима.
 

2014

«В ночной тиши, плащом факира скрытой…»

Мои стихи

 
Мои стихи – рифмованные строчки
В тетрадях, на салфетках, на полях
Газет и книг – от точки и до точки
Бок о бок с вами жизнь прошла моя.
 
 
Я трудно рос и часто спотыкался,
До крови разбивая кулаки.
Тогда мне мир загадочным казался,
Отгадкою мне виделись стихи.
Они со мной взрослели и мужали,
И вместе с добрыми советами отца,
Как иудеям мудрые скрижали,
Мне помогали победить Тельца.
 
 
Когда скользил или не мог подняться,
Когда я забывал «кому служить»,
Мои стихи, как православным святцы,
Давали в руки праведную нить.
 
 
Они со мной любили и страдали,
Болели, сомневались, шли ва-банк.
В конце концов, конечно, побеждали:
Перо – не штык, скорее – лёгкий танк.
 
 
Мои стихи – мой рок, судьба моя,
Я так и не сумел расстаться с вами…
И если существует Судия,
Он говорит не прозой, а стихами.
 

2005