Текст книги "Антибункер. Навигация"

Проблема слуховых галлюцинаций хорошо известна опытным людям, полевики со стажем никогда не будут разбивать лагерь возле таких генераторов шумов, как речки, ручьи и тем более водопады, как бы красивы и притягательны они ни были, там обязательно будут мерещиться посторонние звуки. Возле сыпучих склонов не лучше, даже в безопасном месте, в стороне. Ночью при перепаде температур по круче побегут каменные струи, и можно с ума сойти, пытаясь разобрать, кто это там крадётся. Если полевой выход предваряется долгим нахождением в обжитой среде, где много людей, работают транспорт и средства связи и всё непрерывно требует принятия решений, то ты почувствуешь некую нехватку внешнего акустического воздействия. Это длится до той поры, пока не адаптируешься, не настроишься так, чтобы получать достаточное количество данных. Время настройки у всех разное, в зависимости от опыта, подготовки и нервной системы. Попадая в дикую среду с информационным вакуумом, подсознание начинает самовольно заполнять пустоты. Не хватает привычных звуков. Я порой начинаю тихо мурлыкать, так скажу, ибо пением это не назовёшь… Разговариваю сам с собой в спокойной обстановке, проверяя решения или впечатления, для чего иногда ключевые мысли воспроизвожу вслух.

Слух пытается из любого шороха и треска, скрипа и шуршания слепить привычный образ или явление, он не готов запросто определить что-либо, как критически необычайное. Он складывает звуки в слова на знакомых языках, подставляет тембры и интонации, часто вполне успешно. В спокойном состоянии человеческий мозг, не тратя времени на узнавание уже знакомого, как ему кажется, способен составлять цельную картину из сенсорных намёков, а подсознание дорисует недостающее. При излишке включается дискриминатор, отсеивая ненужное и оставляя только существенное.

Но при стрессе, когда информационный поток мощный, а времени мало, мозговой дискриминатор начинает давать сбои и перестаёт действовать здраво, концентрируясь не на получении данных и быстром анализе, а на мыслях о спасении. Инструкции, памятки и советы бывалых напрочь вылетают из головы! Человек не может контролировать свои действия, он не уверен в правильности своих шагов. А времени на раздумья нет. Его охватывает паника, часто ведущая к гибели. Необходимо помнить, что причина наших страхов кроется именно в недостатке информации. Чего скрывать, и я сам боюсь таких ситуаций, работая в одиночку. Не с кем проверить ощущения.

Безоговорочно верить нельзя ничему. Да, речка шумит из-за особенностей течения и рельефа, привидевшийся вдали образ вполне может быть игрой атмосферных явлений, вплоть до настоящих миражей. Всё надо проверять. Частоту, глубину и длительность таких проверок определяет только опыт. С каждым полевым выходом восприятие обостряется, и ты учишься в акустическом, зрительном и обонятельном поле тонко чувствовать опасность, засекать вовремя любое чужое присутствие и без проблем фильтровать побочную мистику.

Однако в заброшенной техногенной среде всё ещё сложнее. К звукам падения, протечек и скрежета металла, скрипа входных дверей и окон добавляется характерная для больших пустынных помещений акустика. Эхо, например, или специфическое подвывание ветра в конструкциях. Любой болт или какая-нибудь деталь, свалившись с эстакады и упав на железный лист, издаёт совершено неожиданный шум, усиленный отражениями от стен и агрегатов – нервы буквально огнём горят.

Там слишком велико множество самых разнообразных шумов, к появлению которых невозможно приготовиться. Я ни за какие коврижки не буду ставить постоянную или временную базу в таком жутком месте, как цеха Красноярского алюминиевого завода. У меня отличная избирательность слуха, могу различать и удерживать вниманием самые слабые звуки на фоне других шумов, даже достаточно громких, и всё-таки даже с таким бонусом непросто в подобной среде понимать, что к чему и где кто. Находиться в обстановке, так сказать… Да и глазам будет ничуть не легче. На сложные, часто причудливо совмещающиеся, а порой и динамические тени накладываются отражения и солнечные зайчики, вихри мусора, рождённые сквозняками, пылевые фонтанчики и даже небольшие смерчи. Там постоянно что-то двигается. Быстро устаёшь, сложно постоянно держать себя в напряжении, а пространства, подлежащие контролю, огромны. И тут ещё эти мистические байки… Или не байки?

Как-то раз один из влиятельных людей общины Ленинского района, как бы в шутку, предложил мне провести разведку КрАЗа, чтобы снять или подтвердить циркулирующие слухи, и я тут же вполне серьёзно отказался. Оперативного интереса у меня к этому объекту нет, и трудно представить, кому бы могло понадобиться такое место дислокации и что ценного там может быть, по нынешним временам.

Одна из причин спокойного и стабильного существования базы «Гараж» заключается в том, что она находится в грузовом районе порта, где складировались грузы, предназначенные для КрАЗа и Норильска. Сейчас они никому не нужны. Никто и не суётся.

В общем, я туда не наведывался, и, надеюсь, не придётся. Шуточки, что ли: двадцать пять корпусов электролиза алюминия, три литейных отделения и отделение производства анодной массы. Только мимо них несколько раз и проезжал, по улице Кразовской. Пару раз мне эти проезды очень не понравились… Грузовик я засёк. Незнакомый. Тёмно-серый, с большим кунгом такого же цвета, глухим, вообще без окошек, даже небольших, маньяческим каким-то, страшным. Первый раз грузовик просто стоял вдалеке, и рассмотреть, есть ли рядом какое-либо движение, я не успел. А во второй раз эта же загадочная машина двигалась от дороги, уже подъезжая к объекту.

Пропади оно пропадом. О настоящей мистике из собственного полевого опыта вспоминать мне сейчас совершенно не хотелось, а странные рассказы словоохотливых товарищей я гнал из головы.

Но вот что скажу: кто-то там обитает. Живёт.

У этого дредноута есть экипаж. Нехороший экипаж, вот чувствую.

Бросив взгляд на целый лес высоченных ажурных конструкций ЛЭП и провисшие нитки проводов, я в очередной раз покачал головой, отметив две упавшие опоры, а обходя группу мелких островов слева, уже начал вглядываться вперёд, туда, где расположились грузовые районы Красноярского речного порта. Скоро появится «Гараж».

* * *

Дожди нужны, зря я на них злюсь.

Уже несколько дней на реке чувствовался довольно сильный запах гари, видимость упала: где-то по берегам горела тайга. После прошедшей грозы немного просветлело, плыть стало веселее, разве что похолодало. Западный ветер сменился на северный, тот самый, который я недавно вспоминал как очень редкий. Вот тебе и редкий! Ничего, здесь он долго дуть не будет, а вот на северах может оказаться затяжным. Налетая с низовий, северный ветер задирает Енисей против течения, поднимая воду. Речникам иногда объявлялось штормовое предупреждение, а судоводители маломерного флота, чаще всего не имеющие рации, в такие дни могли на собственной шкуре почувствовать суровый нрав Батюшки. Впрочем, даже здесь и сейчас можно ощутить всю мощь неспокойной из-за погоды великой реки.

Ещё немного хода, и техногенные пейзажи понемногу уступают место живописной сибирской природе… В черте жилой застройки русло окультурено, а дальше Енисей петляет, меняя ширину и образуя лабиринты островов. То здесь, то там появляются небольшие, отдельно стоящие селения. После сёл Додоново и Шивера река входит в узкий коридор, на правом берегу которого видны железная дорога и арочные порталы огромных штолен, расположенных в горе, своеобразных ворот в подземную часть закрытого города Железногорска. Далее Енисей опять расширяется, и взорам шкипера предстают живописные берега, красивейшие луга, поля, рощи и дикие урманы.

Эх, скорее бы туда, на волю! Надоел мне город, устал я от него.

В районе села Предивинск Енисей бежит среди глухой темнохвойной тайги, а далее реку словно перегораживает знаменитый Казачинский порог, достаточно серьёзное препятствие для проходящих судов. С целью оказания помощи кораблям в преодолении порога здесь некогда был поставлен знаменитый на всю страну туер «Енисей», который с помощью мощных лебёдок и троса, протянутого по дну, помогал кораблям преодолеть мощь порога. Он и сейчас стоит там, управляемый очень интересным и своеобразным капитаном Бильбао, высоким статным мужиком с чёрными усами, одетым в самую настоящую пиратскую одежду, даже повязка на левом глазу имеется. Как я предположил при первом знакомстве, сумасшедший капитан Бильбао уже стал новой енисейской легендой, в уровень с Синильгой. У меня для него посылочка имеется. Это уже традиция, посылочки для Бильбао прихватывать. Хочешь дружить с капитаном туера, захвати нужное ему.

Малый ход, краны показались – моё место. База. Терминал с гигантским мостовым краном предназначен для перевалки на суда крупногабаритных грузов, доставляемых далее по Енисею через Дудинку в Норильск. В числе прочих грузов на берегу стоит и подвижной состав для самой северной локальной железной дороги. Внизу, у одной из опор фермы крана, даже тяжёлый тепловоз приютился.

Пора, начинаем производить контроль, штатная процедура: дозиметр включён, рация сканирует эфир, я занимаюсь визуальным осмотром. Двигатель работал вхолостую, течение несло «Бастер» вниз, а я, привстав над ветровым стеклом, внимательно рассматривал подходы в бинокль. Маркеры и тут предусмотрены. Сразу за насыпным молом в форме буквы «г», скрывающим отличную гавань, где удобно прятать судно и от чужих глаз, и от паводка с ледоходом, на берегу стоял большой жёлтый трактор. В нормальном положении дверь кабины закрыта, хотя замок там сломан, но закрыт мной с помощью хитрой тоненькой планки. Если кто-либо побывал на месте и решил обследовать технику, то закрывать дверь точно так же он уже не станет. А я это замечу.

Неподалёку – четыре бочки в ряд, на них лежит придавленный кирпичами длинный цветной шланг, который провоцирует: внутри есть топливо! Возможно, что чужой, выбравшись в этом месте на берег, решит бочки проверить. Сдвинет их с места или бросит шланг на землю. Таких маркеров у меня с дюжину.

Для контроля картинки я порой пользуюсь айпэдом, кто бы мог подумать, что эта техника и сейчас может служить людям. Там и оффлайновые карты, и коллекции картинок-видов, есть и актуальные фотографии текущей позиции, я делал снимок примерно с этого же места, на траверзе огромной ржавой баржи, мимо которой сейчас медленно двигается лодка. Можно посмотреть и сверить кое-какие детали. Доставать планшет не стал, уж эту картинку я помню на «отлично».

Представляю, как бы это выглядело со стороны: к причалам района восточной промзоны, где давно уже не видно ни души, опасливо подходит красивенькая новая моторка, даже катер, управляемый откровенным трусом. И так проверится, и этак! Думает, взвешивает, и всё равно чего-то ждёт, словно ищет повод, чтобы плюнуть на всё и уехать. Ну так мне и плевать, побуду трусом, я давно уже не боюсь показаться таковым, понты уступили место холодному расчёту.

– Ага. Всёго-то ты опасаешься, Исаев, а про спассредства почему-то постоянно забываешь, – сказал я сам себе, усаживаясь за руль в удобное кресло.

Забываю? Нет, проблема в отношении к ним местных. В черте Красноярска и около водномоторники всегда катались в спасах. Инспектирующих было много, и они следили за установленным порядком. А города изнежили мужчин, как сказал один ворчливый старичок из Подтёсова, тонувший за свою долгую жизнь в холодной речной воде раз десять, не меньше. Вредный старичок. Ну не принято у поселковых это! Сплошь и рядом ходят на лодках без жилетов, несмотря на всю накопленную науку. Загадка.

Вот и меня заразили.

– Чисто вроде.

А раз так, то вперёд, подходим.

Речной погрузочный терминал был рядом.

Вокруг всё так же тянулись узкие полосы лесопосадок, за которыми виднелись разномастные производственные строения и сооружения, небольшие заводи-затоны, пустоши, причалы и сектора промзоны. «Бастер» медленно повернул к молу, заходя в искусственный залив. Как же стало хорошо… По правую руку меня, как старого знакомого, встретили огромные топливные танки, ряды ангаров, нагромождения контейнеров вдалеке и хозяйственные здания, а на берегу, возле подпорной стенки с кранцами – узкие бетонные причалы-отстойники для рухляди, которая ещё держалась на плаву.

Поворот вдоль стенки к привычному месту стоянки – есть, мы дома!

Тихо работающий подвесник смолк, и на реку что-то слишком уж резко свалилась мёртвая тишина. Я притянул моторку к одному из двух кнехтов, выбрался на берег, перед рельсами крановых путей быстро осмотрелся, убедившись, что маркеры и на этот раз не подвели, и приветственно помахал рукой огромному портальному крану «Либхер», что высился на фоне вечернего неба. Возле топливных танков всё так же стояли два наливняка, один со спущенными колёсами. Их бросили, опустошив ещё в первые истерические дни. Правда, одному из них повезло, спецмашина была признана деловой, используем для заправки. На третьем плане – железнодорожный состав без тепловоза.

Маркеры маркерами, а автомат я держал наготове, ибо всегда помню про дополнение к бережённому богом. Обогнув пару кранов, быстро пошёл к группе небольших сооружений: два металлических ангара и гараж, восьмиметровой высоты здание с распашными воротами, сложенное из бетонных блоков. Вдоль боковых стен под самой крышей матово зеленели ещё советские стеклоблоки вытянутых окон естественного освещения. Слева от ворот наверх поднималась двухпролётная металлическая лестница, ведущая в низкую пристройку, расположившуюся на крыше, как башня дурацкого танка. Не знаю, почему-то у меня такая ассоциация… Гулкая лестница, шумная, зараза, но зато прочная, с трубчатыми поручнями.

На нижних ступеньках тоже имеются маркеры – болты и гайки, с виду они просто брошены, вывалились, а на деле лежат в определённом порядке. Лестница заканчивалась площадкой с дверью в большое помещение, с неё же можно подняться на крышу. В комнате когда-то был кабинет начальника гаража, теперь же здесь расположен мой Главный штаб. Или локальный, так даже точнее.

Завалившись внутрь, я с наслаждением плюхнулся на мягкий диван и на какое-то время расслабленно замер, лениво осматривая помещение. Большой стол, пара самодельных сейфов, четыре длинные книжные полки над креслом, вешалка со спецодеждой, широкая кушетка с матрацем и подушкой, десяток гнутых стульев вдоль стены, на которых когда-то страдали от скуки участники собраний трудового коллектива. Немногое добавилось к былому интерьеру… Стационарный трансивер, портативная газовая плитка, три аккумуляторных светильника, пара подсвечников, новенькие глухие шторы на окнах, модные, в специализированном магазине подрезал. И тумбы, определённые под хранение продуктов и прочих припасов.

Подниматься с мгновенно расслабляющего дивана-провокатора мне категорически не хотелось. Ну никаких сил нету! Я так люблю этот старенький диван, что порой сплю на нём, а не на более широкой кушетке.

– Вставай, никто за тебя груз не перетаскает.

Отсюда до стоящего в бухточке «Бастера» всего сто пятьдесят метров, очень удобно. Подходы просматриваются так же, как почти вся территория базы. Вздохнув и покачав головой в безадресной жалобе на жизнь, с кряхтением поднялся и побрёл в гараж.

В гараже на двенадцать машин всё так же хранились четыре бывших ведомственных, а ныне моих автомобиля. А вот новичок, старенький мотоцикл «Урал» с коляской, который я смародёрил в деревеньке неподалёку и пригнал сюда. Так, понравился. Не столько на всякий случай, сколько из уважения к старательно восстановленному и обихоженному бывшим хозяином раритету.

Когда-то лучшее место занимал «крузак» начальника гаража, а теперь тут стоит старичок «Урал». Рядом с ним в ровном ряду три «Газели-Next» и среднетоннажный бортовой «ГАЗ-3309». Грузовик потяжелее я так и не добыл. До сих пор не считаю нужным тратить время на поиски, имеющегося в хозяйстве вполне хватает. Все автомобили на ходу, заправлены, но чаще всего используется вот эта кузовная «Газель» неброского зелёного цвета, с которой я и начал осваивать Красноярск. Просторная семиместная кабина, длинный кузов. Низковато авто, так ведь мне здесь не по грунтовкам разбитым ездить, слава богу, асфальт в городе пока что цел.

Украшением гаража на текущий момент – кто знает, что ещё тут появится, – являлся красный, крепко тюнингованный мотоцикл дивной красоты, японский круизер «Yamaha Raider», модель 2013 года. Мечта! В молодости я отчаянно хотел приобрести мотоцикл, да всё никак не складывалось. Обкатал три автомашины и две моторные лодки, а вот с байками не получалось. Поэтому и личный опыт минимален, хотя по теме начитался много и разного. А уж когда увидел в одном из взломанных гаражей этот аппарат, то старая страсть вспыхнула с новой силой. Не устоял, и байк подрезал. В прошлый раз я не смог погрузить его на борт и увезти в Подтёсово, катер и так был перегружен. В этот раз заберу обязательно! Сам не знаю, зачем он сейчас мне нужен, кроме как для потворства давней страсти…

Это не внедорожник. По идее, шикарный байк предназначен для туристических поездок по хорошим дорогам. По длинным и ровным автотрассам – через всю страну. Очень мягкий и комфортный аппарат. Увидевший его здесь Игорь Потупчик, человек, который разбирается в теме побольше меня, беспардонно раскритиковал моё приобретение, заявив, что это абсолютно глупый понторезный мотоцикл, а не круизер. Что дальнобой на таком противопоказан, и вообще это «хэви понт каферейсер» для парней ростом за два метра и весом далеко за сотню, предназначенный для скоростных поездок до ближайшего крутого кабака. Этакая заявка на оригинальность, понт и обилие денег. А мне плевать, хочу, и всё тут. Бывает.

Разгружать привезённое в гараже я не собирался, хотя в углу на двух грубых деревянных поддонах большими стопками стояли предыдущие партии генерального груза, старательно отысканное и собранное мной сокровище. Груз оставим в машине. Как только придёт КС-100, я сразу подгоню грузовичок под перевалку. Прошлые партии складированы здесь же, в гараже. Опасаясь, что какой-нибудь забредший в моё отсутствие придурок угонит «Газель», а вместе с машиной в кузове может уйти и сокровище, я сложил груз на полу.

Вся операция по перевалке заняла чуть более получаса. Какой груз? Запчасти. На этот раз я собирал запасные части для строительной и дорожной техники. А предыдущий мой рейд был посвящён добыче комплектующих к системам связи. А ещё раньше специализировался по медицинскому оборудованию. Ни одна из этих красивых коробочек с ремнями, реле, подшипниками и сальниками, фильтрами, ремкомплектами, гидроцилиндрами и всем прочим, нужным для эксплуатации малогабаритных фронтальных погрузчиков «Бобкэт», подтёсовцам и жителям остальных речных населённых пунктов ниже по течению не нужна. Но они очень нужны Норильскому изоляту.

На протяжении Енисея от Дивногорска до Карского моря нам известны всего два изолята: Норильский и Железногорский. Сами норильчане заниматься внешним снабжением не могут. Они вообще не могут пересекать границы охраняемого периметра и контролируемой прилегающей территории. Стоит хотя бы одному из жителей подхватить вирус Робба, и тщательно оберегаемый изолят превратится в братскую могилу. Симбиоз вызревал давно. Первая радиосвязь состоялась ещё зимой, в результате возникла договорённость, будем работать по заказу. На пробу. Ох и натерпелся я с этими «Бобкэтами»… С железками для бульдозеров «Катерпиллер» полегче, их и золотопромышленники используют.

Почему именно «Бобкэты»? Ну, лично мне всё понятно. Довелось пожить в Норильске, так что реалии города представляю. Наверняка норильчане законсервировали большую часть центрального района, и всё оставшееся население проживает в исторической части, в пятиэтажных домах сталинской постройки, где сохранились дымоходы печей. Таким образом, селитебная, то есть жилая территория сократилась до необходимого минимума, и её можно очищать без использования тяжёлых грейдеров. А чистить от снега нужно, несмотря на то, что климат изменился и зимы на северах давно уже не те. «Бобкэт» в данном случае вообще универсальная техника.

Тем временем на Енисей опускалась тьма.

Где-то около семи пошёл мелкий дождь, быстро перешедший в шумный летний ливень с грозой, набирающей силу буквально по минутам. В небесах над грузовыми районами речного порта перекатывалось и бабахало, будто тысячи человек одновременно колотили по пустым железным бочкам. Две чудовищной силы молнии просверкали над трубами КрАЗа, следом немного севернее грохотнуло натуральным объёмным взрывом большой мощности, видел я такой на Шпицбергене… Мне казалось, что откуда-то из недр под Енисеем-батюшкой, не на шутку осерчавшего на людей, нарастает глухой рокот взбесившейся планеты. Ого! Кажется, что земля вот-вот разверзнется и полыхнёт языками вытекающей лавы!

Закончив дело, я запустил генератор. Он стоит внизу, в бывшей кандейке с запчастями, что находится сразу за сварочным и шиномонтажным постом, в небольшом помещении со стенами из трёхслойных панелей. Шума от работающего агрегата почти не слышно. Похоже, кратковременные отключения электроэнергии здесь были привычным явлением, и завгар протянул магистрали, поставил генератор из числа заслуженных-перебранных, который уже я сменил на новенький ямаховский. Да будет свет и запитка электроприборов!

Хорошее логово. И всё же плохо, что в командный пункт на втором этаже нельзя проникнуть непосредственно из гаража, мне пришлось выбегать на улицу, где моментально вымок, так как непромоканец от «Хаммель» взять не удосужился.

Схватив из картонной коробки с шоколадом самую длинную плитку и с хрустом фольги ломая её пополам, я сунул в рот первый кусок и чуть высунулся в окно, стараясь не попасть под струи, льющиеся с дождевого козырька. Крыша из профнастила грохотала на все лады и нещадно вибрировала. Ничего себе, как молотит! Антенну стационарной радиостанции не снесло бы!

– «Бастер» надёжно привязан? – спросил я сам у себя, знаю, что отвечу утвердительно. По уму, всё-таки стоило бы проверить. Но ведь придётся опять спускаться в гараж, открывать большие ворота…

– Грёбаный Крутояр, да нормально он закреплён, без халтуры! – сообщил я в окно, глядя на дождь как завороженный.

Над Красноярском проходил мощнейший грозовой фронт.

Все привычные глазу краски почти пропали, в панораме осталось марево ливня, плохо различимая громада завода, вскипевшая свинцом река и тёмное небо с рваными краями чёрных туч да зигзагами разрядов молний. Опять поднялся ветер, уже западный. Скорее всего, скоро опять успокоится, фронт уйдёт. Верхний свет я зажигать не стал. Перед этим нужно закрыть окно шторами, чтобы не светиться в чёрном городе уютным зазывным огоньком. Любые гости мне в принципе не нужны. Спать я не собирался, а в полной тьме сидеть не хотелось. Если что, зажгу пару свечек, чтобы не гонять генератор, пожалуй, этого будет вполне достаточно. Запас большой.

Вообще-то, по моим расчётам, КС-100 должен был уже подойти и ждать в гавани, задерживается что-то в пути моя Екатерина, всё ли нормально у неё? Сейчас свяжемся, а то уже тревожно что-то. И тоскливо.