Текст книги "Генетический шторм"

Он подумал, откровенно удивляясь такой простой мысли, почесал зарождающийся на привычно бритой голове короткий ежик. К чести, быстро понял.

– Так я пошел?

– Подожди. – Я не дал ему смыться. – Есть дело поважней, чем тачки щемить. Ограду гостиниц видишь?

Ограды у обеих гостиниц примечательные – кованые, с завитушками внутри. И по всей конструкции – «пики», острые четырехгранные концы, присутствуют и на узорах внутри, и поверху, полная засада лазутчику, обязательно напорешься. Одна беда, для пули прозрачные. Зеленью увиты, какими-то ползучими растениями, я не разбираюсь во флоре джунглей. Красиво, конечно, нарядно, но в данной ситуации опасно.

– Строек вокруг как грязи, так что найдите листовой металл, кирпич, не знаю, что угодно, но периметр по фронту от выстрела закройте.

– Ну, командир… Поучи нас строительному делу, без обид! – как бы возмутился он. – Мы же всю жизнь стройкой занимаемся! Или ремонтом. А за последние годы настроили в Адлере больше, чем во всей России, вместе взятой! Видишь, дальше по улице кран стоит? Уже посмотрели, там все есть.

Кран вижу. Замерший, растерянный. Долго же тебе придется без дела стоять. Нет больше крановщиков, кончились. Как и стройки. Наша набережная ожидаемо и желаемо пуста. Стоп, не совсем! Это что за команчи там у моста? А, дозорные апокалипсиса… Двое пацанят сидели рядом, спрятавшись за высоким парапетом, это правильно. А вот что они там делают? По ходу, что-то неправильное. Несоответствие поз поставленным задачам.

– Камеру, коль не влом, подай с тумбочки. Ага.

Поставил увеличение, навел на них, дождался, пока стабилизатор «схватит» картинку и, не особо разбираясь, вжал кнопку. После чего уже на экране просмотрел, совместно с Ноем, шпионский материал.

– В картишки рубятся твои дозорные. Видишь, какие славные традиции и обычаи?

Первый раз в жизни я увидел, как армянин краснеет.

– Сколько им уже?

– Тринадцать и четырнадцать, – прошипел староста армян, готовый сорваться с места с дубиной.

– Почти взрослые… Потому передай им: проворонят, лично спрошу, и не с тебя, а с этих оболтусов, со всей революционной строгостью. Ты меня уже знаешь, Ной.

Теперь он побледнел. В таком бодром состоянии и улетел с новыми задачами да проблемами, а я, оставшись один, так и завис на балконе.

Пешеходный мост…

После того как я узнал об уничтожении пограничного моста в Веселом, наш мостик не давал мне покоя. Обрушить и его, что ли? Вот только как? Взрывчатки у меня нет, и где ее доставать – непонятно. Отчего-то в БП-книжках такие задачки решаются влет: или нетронутый склад ВВ за углом ждет, или «взрывной» спец тоскует от безделья в соседней комнате. Там вообще спецов всех мастей навалом. Ведь с кого-то пишут! Значит, их есть в живой природе, значит, не в редкость у нас таковые, так надо понимать авторов.

Вот только почему по всей Сибири вечный некомплект специалистов?

Да и не только в Сибири, пацаны из Мурманска рассказывали, что даже для сварки корпусов подлодок спецов по титану с собаками ищут. В попаданцах все ныне, че там…

Ну, это я ворчу, сами понимаете, откуда энтузиазму и вере в светлое будущее взяться.

Даже если нужные спецы спят где-то поблизости, нам их скоро не найти. А под тяжестью он прогнется? Если загнать по лестнице вверх, допустим, не очень тяжелый трактор. Остановить его на середине моста, а потом другой пустить, на автопилоте, а там и третий, если понадобится. Рухнет или нет? Что, опять спецов-расчетчиков ждать? Вроде бы должен, с виду конструкция не грузовая. С другой стороны, этот пешеходный мост еще в СССР делали.

Я попытался поковыряться в голове в поисках остатков институтских знаний: даже не смешно! Сопромат, эпюры, силы, нагрузки, статически неопределимая система… Или определимая? Бр-р… Я резко захлопнул дверку в крошечный пыльный чулан. Чур меня, не осилю. Постоял я, подумал еще немного. А не получится ли так, что, уничтожив мост, я сам себя лишу возможного маневра в будущем? Ведь хитромудрый противник вполне может и морем переправиться на эту сторону, что тут особо сложного. А вот нам в город дороги не будет. Обживемся, окрепнем, прирастем, авторитет накопим, запросы возрастут. В том числе и в центре Адлера.

Тогда что делать? Перегородить его чем-то. Придется закрывать. А как?

Думать надо. Я попытался принять «думающую» позу.

Пока думал, словно великий вождь, над насущным, в центре города опять пальнули, уже в третий раз. Потом на набережной показалась небольшая колонна: ментовский «УАЗ» ехал впереди, за ним следом – «Урал» МЧС, а замыкал группу бортовой грузовик, импортный какой-то, скорее всего, «китаец». Значит, вывоз трупов продолжается, но уже под прикрытием. Не позавидуешь мужикам. Но молодцы, спасатели, уперлись.

А что со здоровьем? Вроде прибавилось. После второй сигареты я ожил настолько, что решил спуститься вниз. Даже позавтракать попробую, во как. По тесной лестнице с узкими ступеньками спускался медленно, неуверенно, как покалеченный, – осторожно опираясь на хлипкие металлические перильца.

– Ой! – растерянно поприветствовала меня Лика от стойки ресепшена и тут же ломанулась в ресторанный зал.

– И вам здрасьте, – сказал я в пустоту.

Присел на пухлый диван, с наслаждением проваливаясь в мягкое, ох, как хорошо! А как вставать? Через минуту выскочили все три мои женщины, начали меня тащить в зал, где уже накрывали стол. Сразу устроиться на стуле не получилось, чертова слабость. После того как ночной пик болезни спал вместе с температурой, организм просто офигевал от любой нагрузки. Поставили два стула рядом, типа, чтобы опирался.

Что тут на обед? Кошмар десантника: рисовая каша с молоком, чай с медом, суп-пюре какой-то… Неохотно орудуя ложкой, я принялся впихивать в себя калории, одновременно выслушивая новости.

Новости самые разные.

Сотовая связь ожидаемо отрубилась окончательно, как и телевизор. Последняя радиостанция с утра еще работала, а вот к обеду стихла, теперь по всему FM-диапазону только шипение. Городской телефон исправно работает, но обслуживается только наш, «заречный» куст. Похоже, связисты администрации что-то там оперативно переключили, дабы сберечь оставшееся. Электричество тоже осталось только по эту сторону Мзымты; к северу, в том числе и в Большом Сочи, электроэнергии нет, ночью там полная темень. Нужно будет вечером позвонить в ЦУКС, разузнать все поподробней.

Кстати, звонки были!

Сначала в отель позвонила Евсикова из Центра управления кризисными ситуациями МЧС, спрашивала, как у нас обстановка. Девчата доложили, что знали, сообщили, что папа слег. Евсикова встревожилась, спросила, нужна ли квалифицированная медпомощь. Неожиданно для себя я почувствовал – такая забота меня греет, знакомая лишь виртуально дежурная стала близка и симпатична.

Потом прорисовался старлей Степанов и суровым голосом сообщил, что теперь на посту имеется проводной аппарат, продиктовал номер, велел передать мне, как только возникну фениксом. Все под запись, «сообщил-принял»… Правда, ментовское уже смазывается, старлей довольно быстро «сменил тезаурус», как ехидно выразилась Линна, и дружелюбно предложил заглядывать, мол, полисмены припасли кормящим женщинам какой-то подарок. Я аж умилился: нет, ну ты посмотри – друганы кругом! Заботятся.

Мало того, и Валера Мокшанцев отзвонился, у вояк тоже есть городская связь. Тот – чисто рубаха-парень, позаигрывал с дамами, сразу пригласил в «Магнит» на «что хотите», пообещал вечерком приехать в гости на «бэтээре».

– Телефоны вот, на бумажке, и в журнал дежурной их записала.

– Слышимость как?

– Как без войны.

Насколько легче жить становится, когда знаешь, что ты не одинок.

Следующая новость была потревожней.

– Ночью в городе из пушки стреляли, – сообщила Лика. – Сначала где-то в центре, а потом возле железнодорожного моста.

– Прямо так из пушки? – Зараза, все проспал, ничего не слышал. – Откуда такая уверенность?

– Колонна уходила, за топливом, – пояснила Линна.

– В смысле?

Как выяснилось, ночью наши силовики провернули операцию «Горючка». Впереди шла магнитская БМП-1, за ней армейский «Урал» с тентом, а замыкали колонну менты на маленьком инкассаторском броневичке. Тогда ясно, что за выстрелы: из «Грома» хреначили… Ниче там обстановочка, если есть мишени для орудия БМП! В итоге рейда два железнодорожных состава с цистернами после пары стычек перегнали от адлерского желдорвокзала на эту сторону реки. Понятно, что без стрельбы тут никак, кто ж такой жир просто так от себя отодвинет? Хорошая новость.

После короткого обеда – ну ничего не лезет! буквально заставлял себя глотать, – меня начали знакомить с вновь прибывшими. Женщина, Мария Степановна, так и висит в постоянной истерике, так что с ней разговора пока не получится. Пока я, внутренне матерясь, пил ненавистный чай с молоком, привели того самого дедушку-«морячка».

Старый холостяк Василий Семенович Будко оказался мужчиной колоритным.

Не наврали девы, и фуражка у него имелась, и тельник с кителем налицо.

Дедок оказался родом из Таганрога, ничего не знаю про этот город. Вот про Ростов знаю, кореша там живут… Потомственный моряк на пенсии, он, получив недорогую путевку по линии собеса, приехал в тихий мини-отель за речкой. И тут нате вам.

Бодрый старик, наш человек, в группировке в родных будет, сразу вижу. Когда-то на Черноморском флоте он охранял рубежи на пограничном сторожевике, все помнит, типа все знает и всегда готов к бою и подвигу, что продемонстрировал сразу же. Шкиперская бородка, короткие седые волосы с косым пробором, моложавый такой. И ни тени грусти на морщинистом лице.

– Товарищ командир гарнизона, знач, так! Докладываю, есть интересные объекты…

Глаза авантюрные, хитрые.

Рассказ старого хитрована сводился к следующему.

Во времена его службы, согласно внутренним службистским слухам и хвастливым субботним рассказам военно-морских коллег, поблизости действительно имелся весьма интересный объект. При впадении Мзымты в море на нашей стороне имелась («А может, – как шепотом предположил он, – и сейчас имеется?») воинская часть весьма странных морячков. А как они не странные, если в советские времена все береговые моряки служили два года, а эти тихушники почему-то три. Офицеров и мичманов на объекте было больше, чем матросов.

– Прям сухопутная подводная лодка получается! Говорят, большая часть объекта расположена на глубине, все капитально забетонировано, с капонирами, дотами, подземными ходами, локаторами «че даже Турцию видят» и пулеметами ДШК. По крайней мере, именно это фиксировали флотские и городские легенды. В пивной не в пивной – рассказы разные, от разных людей и в разное время. Значит, какая-то правда есть, командир! Что там было на самом деле – не знаю… Может, правительственный узел связи?

Вообще-то, я там бродил, любопытствовал – вся земля под частными отелями, пятачка свободного нет. С одной стороны устья стоит пустой грузовой порт, в котором почти не бывает кораблей: и зачем только строили, лишь шикарный пляж угробили. С другой – большой развлекательный комплекс. Если что и было секретное, то снесли и закатали. Но все равно интересно, может, стоит информацию и проверить, вдруг действительно, какие деловые ништяки обнаружатся.

О чем я и сказал Василию Семеновичу.

– Понял, товарищ командир! – обрадовался он. – Но торопиться не надо, я же не усе доложил! Есть еще нычка, причем находится она прям в центре Большого Сочи! Маяк. Между Фестивальным, морвокзалом и церковью Святого Михаила была еще одна «странная» морская часть с локатором. Спереди обрыв, а справа внизу огроменное бомбоубежище постройки восьмидесятых.

– Оно что, и сейчас там есть? – перебил я говоруна.

– Откуда ж я знаю! – удивился дед. – То ж проверять надо, разведку засылать! Слева здания собственно маяка под красными крышами, сзади радиорубка на два с половиной киловатта и дизель-генератор – ну, так было… Какой-никакой, а все-таки каменный, из песчаника, забор в человечий рост. И два забетонированных капонира под крупнокалиберные пулеметы! И два по фронту на море. Но, по слухам, уже без пулеметов.

Последние слова он произнес с искренней грустью.

Похоже, у морячка душа не столько моря, сколько патронов просит.

– Как в сорок первом было, – задумчиво добавил он. – Доты есть, а стрелять не из чего… Да. Перспективное место, центровое… Так вот, вполне можем посадить на колокольню Святого Михаила наблюдателей женского полу в белых колготках со «снайперками», и весь город от жедэ-вокзала до парка Ривьера и Хосты как на ладошке! Вся поляна с плюшками нашей будет! В хорошую погоду даже Адлер видно.

Ничуть не унывает. И планов громадье.

– Где белоколготочниц брать будем? – живо поинтересовался я.

– А-а, сами придут, – отмахнулся морячок, ничуть не испугавшись трудностей. – Или в своем коллективе воспитаем. Наши бабы на такое способны, у-у-у… – и не представишь. Помню я, как-то летом шестьдесят девятого в Геленджике…

Я крякнул, тут же схватившись за горло – больно же! Ну, дед… Перспективные снайперши сидели кругом и слушали старого возмутителя спокойствия, открыв рты. Заворожил баб, паразит! Или просто колготок белых хотят? Почувствовав общественный интерес, рассказчик продолжил:

– А в порту и президентский катер имеется – мог, конечно, и уйти куда, но если что, то и ПСКРы в ассортименте должны остаться.

Заметив, что я ни черта не понял, он тягостно вздохнул, явно сетуя на непонятливость мазуты сухопутной, и пояснил:

– Пограничные сторожевые корабли, на таком и служил! Хошь маленький пулемет добыть бы! А лучше шестистволку на тридцать миллиметров. Или автомат семьдесят шесть миллиметров – зверь-машина! Ну и сами суда. Если не захотим переезжать, то все равно надо поскорее насчет катеров и яхт озаботиться, пока ушлые люди их к рукам не прибрали. К югу Пицунда имеется с базой, но самое вкусное в Грузии, в Поти находится. Там натовское, но тут уж без стрельбы, сами понимаете, никак не обойтись.

– Мост обвалили, госграница закрыта в ноль, товарищ диверсант, – сообщил я. – Так что из Абхазии наши ушли.

– Жаль, прогулялись бы. – Он не особо расстроился. – Но и сейчас не все потеряно, можно было бы…

– Разведку отправить? – понятливо подхватил я.

– Конечно! – радостно улыбнулся дедок. – Я бы первым пошел.

Я опять крякнул, хватаясь за горло.

Во дела, да у меня тут самый настоящий спецназ ГРУ под боком вызрел. И кто там только что говорил про нехватку спецов? Так вот они, клацают затворами! Не приведи господь, надо деда сдерживать.

– Набрать добрую команду и начать пиратствовать с опорой на береговую крепость, армяне быстро построят и восстановят, – продолжал мечтать он. – А иначе-то никак не получится, вырежем одних замостовцев, тут же другие появятся. Заманаешься их всех хоронить…

В древности по всему побережью промышляли мелкие береговые пираты. И тут такие имелись, в Адлере. Повторяется история, таганрогские мужики в полной мере сохранили ценные навыки.

Видя, что обстоятельный мужской разговор затягивается, девчата подтянули бутербродов, рыбной нарезки, выставили чайник и кое-чего покрепче. Сами довольные: вождь оживает, дела планируются, вот уже и набеги намечены, пора амбары строить под ништяки – что может быть слаще для уха женщины? Община крепнет, мужики подбираются добычливые, значит, что? Значит, все будет хорошо.

– Спиртное только вечером, и по норме, – строго предупредил я.

– А как же, по флотской, чарками, – легко согласившись, уточнил Будко. – Эт правильно, эт порядок будет… Как и должно, традиция.

Хохма хохмой, но по флоту он прав, мне нужно судно.

Я позавчера понял – необходимо узнать, что творится в Большом Сочи. Связи с этим районом нет. Может, кто из фээсбэшников или вояк что и знает, так не скажут ведь, теперь это стратегическая информация! Гадать бесполезно. Я вот считал, что на желдорвокзале точно укрепрайончик у администрации имелся, а вышло вон как: с боями составы угонять приходится.

Попасть в центр Сочи вполне можно и морем, так, на первый взгляд, проще и безопасней, если судно имеется, конечно. Но водным путем мало что увидишь, ничего не узнаешь, да и остатки войск шмальнуть по тебе могут, они ныне с моря добрых людей не ждут. В сухопутном же варианте горячие приключения будут обеспечены, просто пройти не получится. Зато разведать можно до мелочей. И впечатления, опять же… отпускные.

– Василий Семенович, а по эту сторону реки эллинги есть?

– Эт вряд ли, – взмахнул рукой дед. – Разве что в Веселом. Но там свои огольцы территорию чистят, наверняка. И вождь имеется. Не дадут.

Точно, администрация на Веселое сто пудов кого-то поставила. Нужно бы смотаться, познакомиться с коллегой. Да и пограничники там стоят.

– Наперво грузовой порт нужно осмотреть, Игорек, – рассудительно предложил Будко.

– Да был я там, ни одного судна.

– Буксир какой могли и не заметить, – не сдался морячок. – Без привычки. Вы же наверняка танкера выглядывали да сухогрузы.

Как в кино говорят: «Есть только один способ это выяснить».

– Оружие есть?

– Вот оружия-то и нет, – с сожалением цыкнул дедок, почему-то посмотрев на женщин. – Желание есть, а оружия нема.

И я, недолго думая, отдал ему обрез. Странный дед, не странный… Зато боевой. Не струсит, вижу. А это дорогого стоит. Принесли девчата из моей комнаты куцый ствол, я взял, поинтересовался:

– Охотиться доводилось?

– А как же ж! Не боись, командир, шмальнем по врагу со всей нашей радостью!

Ну и бери тогда, морячок, владей. Плюс один вооруженный мужик в общине.

Через двадцать минут мы медленно катили по набережной в сторону порта. Проехали ряд пустых гостиниц, зашитую на зиму круглую будку экскурсионного бюро, увешанную старыми плакатами и рекламками – вторая такая же стоит на мосту, в самом начале. Миновали закрытое тяжелыми жалюзи летнее кафе с синей крышей. У подъема на мост, возле ларька с надписью «Квас», остановились. К «шниве» сразу подскочил парнишка-наблюдатель.

– Как тебя зовут?

– Марик, – отозвался парень, перекладывая из руки в руку «воздушку».

– А полностью как?

– Марик.

Обстановка была спокойная, никто к мосту не приближался, активности наблюдателей с противоположной стороны не замечено. Глаза у ребятни острые, но бинокли нужно добывать.

– Ной был?

– Приходил, – хмуро ответствовал отрок, потирая левое ухо.

– Мы в порт едем, смотри за тылами, если что, сигнализируй.

Марик послушно кивнул, но тут же горячо поинтересовался:

– А можно, я с вами! Везде пролезу!

Пролезешь, пролезешь…

– Тут смотри, – не разрешил я, но добавил: – В следующий раз возьму.

Мини-отели сплошной застройкой тянулись до самой границы порта. Возле последнего мы спешились, походили между зданиями, дошли до небольшой аллеи кипарисов.

– Ну, и где тут может быть схрон?

Хрен тут найдешь, а не схрон, точная наводка нужна. Или специфические приборы. Вполне может быть, что под каким-то из отелей действительно имеется вход под землю, предусмотрительно скрытый от городских властей по-хозяйски размышляющим хозяином.

– Карта потребна верная, – молвил дед. – Или колануть кого-то со вкусом.

Я посмотрел на него с новым интересом:

– В бригаде был?

– В смысле?

– Да я так, забазара ради…

В заборе – дыры, уже пробуравили местные умельцы, никто не хочет крюку давать. Грузовых судов, как я и говорил, в порту не было, ни единого – лишь пустые громады серых бетонных причалов, низкие цветастые склады и закрытое трехэтажное здание управления порта. На огромной площадке за ним – никаких движений, спасатели этот район уже проверили, чужие здесь не ходят.

Ни людей, ни собак: мне же почему-то казалось, что в каждом порту непременно должны быть собаки, разномастные, лохматые и добрые. Кто-то же должен романтично сидеть на закате у причала и ждать возвращения с моря друзей. Хотя в реале, наверняка, псы портовые злы, как… собаки.

А вот маленький пароходик имелся – и как это я его не заметил!

– Ну вот, что я вам говорил! – обрадовался «шкипер». – Он же низкий, за причалом и не увидишь!

Небольшой, метров десять-двенадцать, прогулочный теплоходик с корпусом синего цвета и вынесенной вперед рубкой был оснащен кормовым и носовым тентами, сделанными почему-то из зеленой маскировочной сетки, словно ему среди окопов стоять назначено, и длинной лестницей-сходней, закрепленной на носу. Сейчас лестница была некрасиво поднята торчком.

– Срезать ее к лешему, – сразу заявил дед. – Только вид кораблю портит.

Небольшой ялик на корме, черная труба сбоку от рубки, белый кокон РЛС наверху с надписью «Furuna», непременные спасательные круги, деревянные скамьи для отдыхающих, решивших скоротать время на водной прогулке. Почему использовали столь несовременный катер? Он же медленный.

– На рыбалку людей возил, за денежку, в открытое море, – со знанием дела пояснил Будко, словно читая мои мысли. – Такому средний шторм побоку.

Тогда понятно. В двух местах виднеются какие-то буквы, нанесенные белой краской. «БПК-27» на борту и «РН-411 НК» на ходовой рубке.

– Отсебятина, – сказал Будко. – Типа «большой прогулочный катер».

– Большой?

– Так по сравнению с «мыльницами»…

– Это наша постройка, что скажешь? – Не видел я таких на Енисее, хотя пароходиков повидал немало.

– Куда там. Не-емец! – значительно сказал дед, даже как бы возмущаясь, почему это я не разбираюсь в силуэтах так же четко, как командир торпедного катера. – Только рубку перестроили, сразу скажу. Или вообще заново делали. Купили-то по дешевке, после аварии, обычное дело.

– Не опасно? – Что-то мне не хочется на импортном утиле кататься.

– Корпус у судна точно добрый. – Похоже, Будко был уже убежден в надежности судна. – А рубка… что рубка?.. В мост, поди, не вписался на родине, у них же там мосты низкие.

– Был в Европе?

– А как же! В шестьдесят восьмом на сторожевике по Дунаю заходил. В Братиславе морпехов высаживали, «революционеров» по терминалам гоняли. Меня потом за подвиги в Азовскую лужу и отправили.

– Везет.

Залезли мы на палубу, я сильно подергал ручку двери рубки. Заперто. Ну, это мы сломаем быстро. Я ухватился покрепче.

– Подожди, командор, – отстранил меня дед.

Василий Семенович несколько раз легонько хлопнул маленькой ладошкой по верхней части дверного проема, дверка и открылась. Ловко.

– Говорю же, самоделка, халтурим, как всегда, – проворчал морской волчара, – и качка свое дело делает. Прошу!

С первого взгляда, в рубке все вроде стоит на своих местах, никаких следов разгрома или разбора. Даже жидкокристаллический дисплей локатора не снят.

– Справишься, Василий Семенович?

– Да че тут справляться… Сейчас пробный запуск производим, или как?

Я задумался.

– Нет, давай не сегодня, сейчас другие планы. Нашли, и хорошо.

Закрыв рубку, мы спустились на причал.

– Хорошо бы охрану выставить, кого из пацанвы к пароходу приставить, – поступило очередное предложение от шкипера.

– Нет, старый… Нельзя сюда пока пацанов, – засомневался я. – Далековато от базы, если замес какой, то не услышим ничего. Были бы рации, можно было бы и подумать. А так – нет, сами навещать почаще будем. На машине могешь?

Он кивнул.

Назад поехали другой дорогой, не по набережной, а среди высоких деревьев тихой параллельной улочки, лишь на секунду затормозившись в удивлении у закрытого продмага с вывеской «Гаванна». Вот так, с двумя «н». И уже у самого выезда на набережную сразу заметили Марика, спрятавшегося за деревом и совершающего в нашу сторону вполне тревожные знаки. Что опять?

Выскочив из машины, я быстрым шагом подошел к дозорному.

– Что такое?

– Машина стоит на той стороне, у моста, – жарко зашептал мальчишка. – Джип, крутой такой, только что подъехал. Я уж хотел к отелю бежать.

– Правильно хотел, беги. Вдруг Ной уже приехал, позовешь.

– Дядя Гарик, можно я с вами?! Дядя Ной никак не мог приехать, рано же!

Нельзя постоянно обламывать бойцов, так всю отвагу выстудишь.

– Лады, прячься за бетоном, и не высовываться до моего приказа. Все понял?

Подойдя к лестнице вместе с дедом, я осторожно выглянул за обрез плиты.

Точно, еще одни визитеры, решившие разведать мой район. И это не бандиты.

Что имеем? Имеем джип, и он действительно крут.

Зеленый «Дискавери» с профильными алюминиевыми панелями защиты был отлифтован так, что можно через шпалы скакать. Загляденьице, все есть: черный шноркель сбоку, длинная экспедиционная корзина с люстрами, там лежит вторая запаска и пластиковые канистры. В багажнике есть проем под люк – опция для охотников. Лебедка спереди, силовые бампера… «Хайджека» не вижу, но он точно в комплекте, скорее всего, тоже на багажнике. Знакомы мне такие бибики, пару раз проезжали мимо нас неуемные искатели приключений, через всю тайгу люди перли, да по самым говнам – «экспедиция» называется. Есть чудаки в стране.

Но здесь другой случай, совсем другой. Судя по облачению трех бойцов, уже идущих по мосту, – никакие они не экстремалы, все гораздо хуже.

– Дед, по ту сторону спрячься, стрелять будешь, когда… да по ситуации стрелять! – довольно мутно приказал я, сам не совсем понимая, каковыми могут быть последствия контакта. Вдруг не успею чего.

Все трое были одеты в дорогой американский охотничий камуфляж, по бокам и на груди подсумки, ближе к спине сумки-куликовки. На груди с левой стороны дорогие ножики в ножнах, висят ручками вниз – какой охотник или экстремал будет вот так «холодняк» носить? Выше ножиков – рации. Все отчетливые славяне. Идут настороженно, как по вражьей территории, плохой у ребят настрой, не мирный, как бы не пальнули с ходу.

Первый, главарь, шел с каким-то карабином, по заветам БП-книжек тюнингованным в черный матовый пластик. СКС, поди, они эту ружбайку любят. Невеликий прицел, тактический фонарь, указочка. Карабин висел спереди, на каком-то странном ремне, наверное, им так удобно, я не пробовал. Шел главарь, как американцы по Афганистану ходят, словно тут не Россия родная, а чужая неведомая земля. Двое подручных были вооружены немногим проще: у обоих «саежки»: у второго гладкая, у замыкающего – короткий «нарезняк» под «калаш», знакомый аппарат, у коллег по прииску такие имелись.

По бетону моста то и дело перебегали точки лазерных целеуказателей.

Дождавшись, когда группа вторжения подойдет к экскурсионной будке, я мягко поднялся над бетонным ограждением, закрытый по грудь.

Вы, конечно же, ждете подробного описания дальнейших событий?

Увы, мне вам предложить нечего, все произошло очень быстро.

Бывает так, что ты сразу понимаешь – перед тобой враги.

Не дураки, ошалевшие от горя и шока, не горячечные оболтусы или не в ту сторону полезшие ботаны, а враги, самые настоящие. С которыми не разговаривают, которых не убеждают и не подчиняют – не тот это случай, они определились давно и намертво. Я это дело сразу увидел. Вот увидел, и все, считайте, интуиция. И Гарик в таких случаях долго не думает, жизнь научила. Как определил? Ну… Много признаков чего. Одно определенно скажу – глаза у барбосов были радостные, дико такое видеть. Счастливые глаза!

Вот у нашего деда они тоже счастливые, но совершенно по-другому: Будко просто рад тому, что жизнь продолжается, что он не списан, что востребован, что в силах и потому еще повоюет. Рад, что пригодится общине.

А эти зверята…

Глаза страстные, дорвавшиеся до ожидаемого, до Того Самого – так часто снившегося, к чему долго и тщательно готовились, для чего запасались и тренировались. Пришел, Пушистый! Глаза жадные – вот оно, наше время! Настало! Сбылось! Все умерли!

А мы остались, трепещи, планета!

Объективно, они были готовы к событию «Здравствуй, Песец!» гораздо лучше многих, может, даже лучше всех. Выживальщики зверя ждали, с наслаждением представляя, как будут вершить судьбы, когда исчезнут все правила… Урки, бандюки, гопота – эти действуют, на Закон невзирая, плюнув на него в момент первичного определения судьбы. Но и криминал работает в неком понятийном поле, очерченном действиями конкурентов и ментов.

Эти же ожидали полного авторского беспредела.

Душка наступить ногой на кодексы в мирное время не хватало, а вот после БП можно! Когда только все рухнет! Когда спадут оковы!

Не получится у тебя, Гарик, разговора, здесь не тот случай.

Но короткий диалог все-таки состоялся, я ведь не киллер тихушный, всю жизнь прямо стоял, так что маленький шанс им дал.

– Привет бойцам! Куда собрались, молодые люди?

Двое сразу присели. Зачем? Что толку садиться на бетон?

Они думают, что это тактика. Они считают, что если прочитать все книги про футбол и накачать ноги, то можно выходить на поле против «Зенита» или сразу «Барсы», чего мелочиться. Удары пройдут гладко, мячи полетят точно, а филигранный финтаж поразит замершие в восторге трибуны до глубины души. И все же тренировались: идут сторожко, пальцы вытянуты вдоль скобы. Молодцы какие, рефлексы набивали в полях и тирах.

Главный сразу навел на меня ствол.

– Так местный же, живу тут! – закосил я под простого, чуть присаживаясь. Ни комплекции, ни роста моего он не видит, а что морда страшная… Ну, так это генетика такая, е-мое.

– Вы кто будете, ребятки?

Цепко оглядев окрестности, главарь чуть опустил навороченный карабин.

– Мы – Первая партизанская Бригада Выживания, – сухо и веско прояснился он, сразу чувствуется, годами перед зеркалом работал.

Во взоре вождя партизан каленой сталью звенела абсолютная готовность убивать, он меня ждал, ждал таких, как этот местный идиот на мосту с перекошенной от страха рожей – лошков малахольных, баранов, быдло. Ждал с наслаждением, с предвкушением победы. И не выстрелил сразу лишь потому, что этот перец здесь и сейчас кино снимает, заученную сцену отрабатывает, о которой тоже давно мечталось – красивую, картинную. Уровень заканчивает, скоро переход с прокачкой персонажа.

– С целью установления нового порядка мы берем район под свой контроль, – жестко объявил он. – Подчиняться беспрекословно! Дернешься – умрешь. Быстро на землю! Ноги в стороны, руки за голову!

Ствол чуть дернулся, палец пошел на спуск. Никаких иллюзий, сейчас он меня убьет. Кода, и игра перепрыгнет.

– Не дернусь, – с выдохом успокоил я выживальца, уже ныряя, и одновременно вытянул за край бетона руку со «стечкиным».

Если у вас не такая лапа, как у меня, то повторять подобное не советую: кисть точно отсушите. Вот и Валера Мокшанцев сомневался. Я не сомневался, был уже опыт.

«Фр-р-р-р-р!»

Вся обойма вылетела из автоматического пистолета сразу, одной длинной очередью. Хорошо толкается машинка, мне пришлось постараться, чтобы удержать ее в такой неудобной позиции. Стволом не водил, не до того было, да и рассеивание свое дело сделает.

«Ба-бах! Ба-бах!» – добавилось сбоку.

– Гарик, лучше ты давай! – неожиданно пискляво заорал боевой дед, исправно отстрелявшись. – А то мозгами все измажу!