Текст книги "Генетический шторм"

Чувствую, нормально он на Дунае покутил, вломилось чехословакам по маковку! А нечего было гитлеровцам четверть всех танков поставлять, братья, мля…

Перезарядившись, я снова поднялся, краем глаза заметив, как ко мне подлетел Марик. Воздушка мелко подрагивала в его тоненьких руках. Кивнул, притянул парня к себе.

Ну, что сказать…

В таких «коротких» схватках всегда побеждает тот, у кого есть бетонный бронежилет, две памятные красноярские стрелки крепко вбили в меня сей постулат. Все трое лежали на бетоне кулями, и лишь один чуть дергался в агонии. Вот почему орал Василий Семенович, не захотел дробаком голову крошить. Ох, что-то колбасит меня, сердце колотится, по́том холодным пробило. Не лучшее здоровье для драк.

– Отвернись-ка, малец!

Ну да… Марик и не подумал. Ништяк, смотри. Тщательно прицелившись, я быстренько законтрил всех трех выживальцев в репы. Вот вам и последняя практика.

На мост поднялись втроем. Начавшийся легкий дождик зашелестел над мостом. Облака серые, но сильней не польет. Вот и ветерок поднимается.

– Что, тоже стрелял, брат? – глянул я на пацана.

Сглотнув, тот кивнул. Сильно побледнел, но держится малец, добро.

– Шмонать сможешь?

Мальчишка, секунду выждав, все-таки кивнул. Молоток, уважаю.

– Тогда скачи на заставу, собирай пацанов, валите сюда все. Если Ноя с парнями еще нет, то зови Линну. Пистолет передашь ей, и только ей, ты понял меня? И не шали… Мы соберем оружие и пойдем за джипом, а вы снимаете и выгребаете все остальное, пока теплые. Примета такая у меня… Ножи, подсумки, все документы и записные книжки, фонари, сумки, ремни, сотовые. Обувь с них снять. Что замер? Новейшие «маттерхорны», сполоснут бабы, просушим, будем пользоваться! Пока не вернешься, от моста не отъедем.

Тот опять кивнул.

«Пш-шш!» – рация ожила, это менты у автомоста встревожились.

– Гарик, что там у тебя? Помогать?

– Трое придурков прорывались, с оружием! Вальнули мы их.

– Твои целы?

– Нормально… Сейчас их джип заберем и по вашем мосту вернемся.

– Осторожней будь в районе рынка! А лучше подальше прокатись и там развернись, чтобы внизу по узостям не крутиться, напорешься.

– Понял тебя.

Отключившись, я осмотрелся.

– Марик, стоп!

Пока тихо вокруг, подмоги выживальческой не видно. Одинокий джип стоял, смиренно ожидая новых хозяев. Цыпа-цыпа…

– Вот брелок. – Дед протянул мне коробочку «старлайта», уже нашел.

– Ага.

Первый ствол действительно оказался «СКСом», только вот магазин сменный. Надо же, и такое, оказывается, делают! Себе заберу. Одного патрона не хватало, главарь таки успел по мне стрельнуть – мало толку при таких раскладах. «Сайга» 12-го калибра, все патроны на месте. А вот третья, короткая «саежка» с «АКМовским» «деревом», оказалась обманкой, ни фига это не «нарезняк», какой-то особо малый гладкий калибр. Детский, что ли? Недолго бы они с такими проходили, ночью наверняка хлопнули б ментовский блок, это же для них главная цель, приманка, по всем книжным канонам так.

Собрали все патроны. Радиостанции были у всех визитеров, одну я оставил пацану. А вот биноклей не было, наверное, захватчики решили, что в тесноте Заречья они не нужны.

– Рацию передашь взрослым. И вот что. Василий Семенович, дай-ка свой обрез…

Марик аж затрясся! Не, паря, этот ствол я тебе не дам, рано, не по силам.

– Этот ствол отдашь взрослым, понял? Куда бежишь? «Стечкина» забери! Твою душу… Не гони. Линне шпалер отдашь, проникся? А себе бери вот эту «пукалку», – я протянул ему маломерную «сайгу», самое то будет, по весу и отдаче. – Держи! Без меня не стреляй, разве что в самом крайнем раскладе. Приеду, обучение будешь проходить.

Он буквально замер в восторге.

Что значит для кавказского парнишки получить из рук Главного ствол, да еще такой «калашистый»! Эх, рано ему по годкам, да нужно. Парень реально себя показал, без байды.

– Мы их жестко приняли и толково заплющили, потому что все стояли, и ты всем помог. И потому я тебе верю, так что не подведи, братан. Давай-ка лапу, как родной!

С этими словами я осторожно пожал сухую ладошку мальчишки.

Все, парень вбит навеки. На смерть пойдет за Гарика. А значит – за общину.

Именно это и нужно всем нам сейчас – вера.

– Пошли, Василий Семенович, к машине, бронетехнику трофеить.

– И то дело, – кивнул дед, накидывая на плечо 12-ю «сайгу».

Так валить мне мост или нет? Жирный карась тут прет.

Глава 5
Определяем ареалы, намечаем планы

Отпуск-то кончается…

На северах уже начали вскрываться ото льда таежные реки, оттаивают промерзшие за зиму грунты, землеройная техника может начинать работу – в тайге начинается старательский сезон. Точнее, должен был начаться, да вот только накрылась лавочка, теперь нормальным людям, из тех, кто выжил, не до золотишка. Длинный у Гарика Залетина отдых получился. И своеобразный, с нехорошими и нежданными приключениями.

Казалось бы, знаменитый курорт, фон спокойный, расслабляющий… Тут даже криминальная мелочовка табуирована, залетному нарваться на пику – раз плюнуть. Отдыхающих местные стригут системно, без чернухи, так сказать, общепринятыми курортными методами, и им заезжие щипачи не нужны. Быстро голову свернут. Здравница…

А получился какой-то фронтир.

Опасный, непредсказуемый и, как положено, неуправляемый. Но ни перед этим вечером, ни много позже, наша коммуна не чувствовала себя более защищенной, чем в этот раз – к нам в гости вечером приехал Мокшанцев. Это я, грешный, как и немногие остальные выжившие, был озадачен поиском хороших джипов и небольших грузовиков для личного и общественного пользования. Воякам в этом вопросе куда как проще, есть у нашей страны подходящая техника для гостевых поездок в таких краях.

Вот вояки и приехали – на БМП-1, не скромничая.

Слева от «Орхидеи» что-то загремело, зарычало дизелем на переключениях передач и поворотах, потом из невеликого проезда, что возле высокого отеля «Дауд», на набережную выполз низкий силуэт бронированной машины. Оказавшись на открытом месте, механик резко стопорнул, и послушная БМП глубоко качнула длинной антенной. Башня заворочалась по сторонам, осматривая панораму противоположного берега, парк с высоченными кипарисами и пешеходный мост, после чего броня развернулась, пыхнула в небо черным шлейфом из решеток двигательного отсека и полетела к нам, вздымая позади фонтанчики гравия в тех местах, где асфальт так и не положили. Подъехав к гостинице, машина остановилась напротив входа, встав прямо у парапета, за которым начинался береговой откос.

Пушку же оператор развернул на реку.

Как я и предполагал, сам Мокшанцев сидел не на командирском месте, а в башне, на месте наводчика-оператора. Башня, кстати, внушала. Воины уже успели установить на приваренные кронштейны станковый гранатомет АГС-17 «Пламя». В сочетании с гладкоствольной пушкой «Гром», ПТУРС «Малютка» и спаренным пулеметом ПКТ – приличная огневая мощь.

– А пусть так постоит, – весело решил неунывающий Валера. – Если кто с правого берега наблюдает, то оценит. Бабушкин! Вылазь, мазута, выгружаемся!

Это уж точно, желание воевать как-то сразу пропадает, такая «вундервафля» может врезать практически по любой точке в пределах видимости. Механик-водитель вытянул маленькое тощее тело из люка, неторопливо вытер руки о черный танковый комбез, с ходу закурил, присел пару раз, разминаясь с сигаретой во рту, и полез в кормовые двери за грузом – с понятиями люди, раз в гости, так с гостинцами.

– Это твой красавец стоит? – Лейтенант мотнул головой в сторону трофейного джипа. – Зверюга, можно через горы в Ставрополье ездить.

– Тоже коллекцию собираешь? – живо поинтересовался я.

– Не, на фиг, на фиг! Гаражей не хватит, – рассмеялся Мокшанцев. – А че?

– А то давай махнемся.

– Хитрец какой! На эту ласточку, что ли? – Он ткнул большим пальцем за спину. – Этот зверь тебе не в уровень будет, братан, это средство коллективной безопасности, защита народных масс.

– Да я бы и на БРДМ согласился.

– А че, могешь?

– Я на всем могу, двести двадцать пятый МСП в срочной службе.

– Наш человек! Мыслишь ты, конечно, правильно… Но «бардаки» ныне в дефиците, это ж самый верный джип, все под начальством.

– Понимаю. Не все.

Хм, а я не начальник, что ли? Ну, тогда пусть бронетехника хотя бы для профилактики покрасуется – тоже полезно, демонстрация присутствия, как говорят в таких случаях газетчики. Под солидной защитой и шашлычок вкуснее сладится, тем более что вояки притащили три пятилитровых пластиковых ведра маринованного мяса в замороженном состоянии, хорошо-таки стоять возле «Магнита», удобно.

Ной с сыновьями, правильно оценив ситуацию, уже заряжали мангал, запаливали уголек, включив поддув. Глядя на чернявого лейтенанта в фильдеперсовой «цифре», своими тонкими усиками больше похожего на испанца, чем на мокшу, наши девчата оживились, поправили перья и кинулись накрывать столы на улице, к ним присоединились армянки, жены Гарника и Аразата.

Если вояки о своем визите предупредили по рации, то МЧС появилось внезапно, наверное, у них это врожденное. На этот раз Ульянов прикатил на зеленом дизельном «Урале» с короткой железной будкой и дополнительным топливным баком в кузове – угловатый сварной параллелепипед прижался к переднему борту.

Хорошо, что мы с дедом никуда сегодня вечером не снялись. А ведь хотели…

Лежачий камень на ништяк не наткнется.

Днем я собирался поначалу прокатиться по объездной дороге, выскочив через дальний мост севернее Молдовки, а там уж по ситуации: можно либо рвануть до форелевого хозяйства, либо направиться в аэропорт – познакомиться, покрутить носом: есть ли вариант разжиться чем полезным. Ну и информация, самое первое дело. Потом прикинули: а что тут ерзать, надо сразу до Красной Поляны рвать, там уж общая картина сразу ясней станет. Сорок минут туда, столько же обратно, там часика два-три. Дорога на Поляну отменная, если все пойдет нормально, без административных сюрпризов типа пропусков на дорогах и рогаток на поворотах, то к темноте успели бы вернуться на базу.

Но тут брякнула рация, и планы пришлось изменить.

После того, как без всяких приключений мы с дедом перегнали захваченный «Дискавери» на базу, гордо показав приз ребятам с ментовского блокпоста, я какое-то время пообщался с армянами, оценив и их трофеи. На этот раз Ной не оплошал, мужики раздобыли молоденький бортовой «зилок» – дизель и пятидверный «паджерик» серебристого цвета, не заряженный, но для такового апгрейда вполне годный. Итого, у общины есть уже три джипа, с грузовиком это уже нормальная колонна: если что, можно будет сняться и удрать подальше в горки. С оружием в общине плоховато, у армян всего два гладких недоделанных ствола. Еще один нужен, это как минимум. А больше у нас мужиков, можно считать, и нет, кроме уже знакомых вам, лишь престарелый дедушка Ашот практически неподвижно сидит в саду «Паруса». В девяносто два года ствол человеку не вручишь.

Как я и предполагал, Ной попытался изъять карабин у Марика.

Младшенький сынуля тут же вызверился на отца, сообщив, что состоит на административной службе, и полученный в свирепом бою ствол отдавать никому не собирается. Папаша тоже взлетел бойцовым петухом, хорошо, я подоспел вовремя.

– Значит, так… Пацан получил оружие в реальном бою, это дорогого стоит. Марик назначен мной старшим пацанской команды. – Я говорил раздельно, значительно, голосом, пререканий не допускающим. – Подберите им штаб в ближайшем от моста строении, пусть обживают. Ну и присмотр обеспечьте, чтобы пивком не баловались. Марик, слышишь меня? Лично отвечать будешь за косяки. Задача прежняя: контроль подходов. А вас будем вооружать, слово даю.

Аразат вообще безоружен, у Гарника – обрез, у Ноя его «двудулка». При крутой каше – кислое вооружение, дальность выстрела никакая. Стволы нужно добывать, как и бинокли, ни единой единицы оптики у нас нет, это хреново. Нужно либо зачинать грандиозный шмон окрестных отелей, либо выбираться на добычу в Адлер. Первое геморно, второе стремно. Лезть наобум в Темный Город… Разве что, если проводник знающий найдется, с хорошей наводкой. Где там у них рыболовно-спортивные маги дислоцируются, может, не все разграбили. Подумал, и сам в это не поверил.

Потом с Линной Литке, урожденной Лидией Аркадьевной Ковтун, немного постреляли на заднем дворе «Орхидеи», нужно же было проверить заявленные филологиней способности к стрельбе. Точнее, это она стреляла, а я стоял и смотрел, пытаясь выказать понимание и оценку. Мол, ниче так палишь, девка, только я сам и не так умею. Как выяснилось достаточно быстро, не наврала специалистка по препарированию «жестяных миров», дамочка садит по мишеням будь здоров, мне бы так, придется брать уроки… Опыт пальбы из 11-го «кольта» у Линны был, из «ТТ» тоже пробовала.

Посмотрев, как она уверенно удерживает тяжелый «АПС» двумя руками, умудряясь при этом не промахиваться по одноразовым пластиковым тарелкам, взятым из кладовой, я уверовал, что «стечкин» оказался в надежных руках.

– А по живому сумеете? – Тут я сомневался. Одно дело по банкам вваливать, другое живака дырануть.

– Хороший вопрос, практический, но с философией, – отметила дамочка, медленно, но уверенно и без всякого страха раскидывая новый для нее ствол на белом пластиковом столике. – А с практической философией я, знаете ли, привыкла разбираться в зависимости от всплывающих каверз ситуации.

– И все-таки, – хмыкнул я.

– Я же москвичка, на минуточку, вы не забыли, Гарик? Там часто кого-нибудь убить хочется, особенно на проспекте Мира, – призналась Линна, экономично впрыскивая в ствол баллистол. – Только ногти придется убирать, жалко.

– Плохо представляю вас с битой в «крузаке».

– Какие «крузаки», Гарик? Что вы, любезный, я же дама! Скромный RAV-4, и не пошлая бита, а «травматик». В отпуск не повезла, самолетом с САБами замучаешься.

Ну я и отстал от столичной жизни. Зато очередями она сажать не сможет! Во. Хоть что-то утешило.

Частично разобравшись с делами домашними, мы с Василием Семеновичем опять покатили в грузовой порт, на причал – дед уже надыбал где-то суровый висячий замок подозрительного голубого цвета и горел пошлым желанием частного собственника запереть свой баркас наглухо.

Поехали на «Диско». Высоко выживальцы подняли англичанина, не поленились, как в грузовике сидишь, далеко глядишь – не сказалось бы это на устойчивости, поездки в горы тоже входят в планы. Машина заряжена под покатушки по полной. В салоне все предусмотрено и соответствует заявленному предназначению, даже кронштейны на потолке имеются – для стволов. Две запаски, два аккумулятора, домкраты, небольшой генератор, сэнд-траки, расширенный набор инструмента, запчасти кое-какие. Сдвоенный навигатор «ГЛОНАСС-GPS» уже не работал, сдох бобик.

Вот ведь какие антикнижные обломы происходят – практически во всех ПА-трудах доморощенных прогнозистов-моделистов получается, что спутниковые системы долгое время работают как бы сами по себе; люди исчезли, но аппаратура пашет, как влитая, и бог с ними, операторами.

Не знаю. Из личного опыта – в енисейских северных далях телевизионный спутник частенько уходит: изображение начинает дрыгаться и замирать, пока на станции не подстроят. Спутниковая телефония – особая беда, целая наука: когда пойти на ловлю спутника, куда пойти… Вот и бродишь по берегу, сигнал пасешь.

И GPS глючит, и ГЛОНАСС сбоит, порой «холодный старт» длится до часа.

Знакомые радисты и спецы передающих центров постоянно что-то ловят и подстраивают, то «ноль», то «баланс» какой-то… Теоретически автоматика действительно должна обеспечивать и подстраивать. Но вот на деле… Сомневаюсь я, что даже самые современные сложные системы смогут долго и исправно функционировать без надзора персонала. С недельку, например. Недаром ведь все эти ЦУПы созданы.

То же самое касается и узлов энергосистем, ГЭС, например – очень уж много самых разнообразных факторов, влияющих на надежность суперагрегата.

Возле моста мальчишки устроили настоящий блокпост: из плетеных мешков с песком дугой выложена внушительная стенка бруствера, хорошо получилось. Сами сообразили, сами и сделали. Мало того, найденным где-то кабелем хлопцы перегородили приличный отрезок пешеходного моста, черт знает, сколько раз пропустив концы в отверстия металлических перил – сверху донизу. Через подобное препятствие и спецназовец просто так не пролетит. И не перепрыгнешь поверху, не удержит кабель. А я-то размышлял: взрывчатка, трактора-обвальщики… Проще нужно быть, глобалист хренов.

– А если самим на ту сторону ходить придется?

– Минута всех дел, дядь Игорь, – тут же успокоил меня Марик. – Там нижние кабели как фиксирующие шнуры, отвязать вот тут, смотрите, вытянуть на себя, все и упадет.

Я пригляделся: через хитросплетения намотки означенного способа баррикадирования не видно, фиксаж в глаза не бросается. Вслух и с удовольствием похвалил всех трех пацанов, пообещав и им стволики добыть – всем обещаю, такая роль, политик, елки.

Новые тимуровцы, не дожидаясь вмешательства взрослых, вышибли дверь в ближайшем отеле и заняли первый этаж под собственный штаб. Я зашел, проверил, пивка не видно, а вот табачком тянет.

– А валить куда будете, если что? По набережной опасно.

– Задним ходом, почти сразу на Станиславского выйдем. Показать? – Марик крепко взялся за решение задачи, говорит и мыслит взросло. Как и действует, впрочем.

– Добро, стойте крепко. Только, чур, никого не загрызать на понтах. По-людски давайте.

В порту опять стояла тишина, у вечернего моря она особая, глубокая.

А Черное море было спокойно, ветер стих, и остаточные слабые волны своим плеском вокруг металлических опор почти не нарушали настороженное природное молчание. Людей же, способных оживить замерший в ожидании команд и действий комплекс, ни мы, ни ранее наблюдатели на терминале не видели.

Тревожно тут. Ну, а где не так?..

Нюанс в том, что тревожно не от честной природной живой тишины, такая мне по жизни в тайге хорошо знакома. Здесь не хватало привычного цивилизационного фона, акустического окружения. В обычной жизни вокруг нас постоянно что-то шумит: едет и рычит разнообразная техника, из летних кафе звучит музыка, громко разговаривают радостные люди, работают телевизоры. Где-то гудят трансформаторы и промышленные холодильники, верещат электроинструменты. И все это создает белый шум, который мы привычно не замечаем.

И вот он пропал. А природный не появился, рано ему появляться, не отжала пока природа эту землю в обраточку.

Из машины шкипер полез уже с замком в руках.

– Стекло вышибут, и влезут, – попытался я оспорить наивное мероприятие.

– Ветровое не вышибут; как потом ходить под брызгами? – усмехнулся опытный Будко.

– От честных людей ставишь.

– Ага. От честных, да с понятиями, – невозмутимо дополнил Василий Семенович. – Потому замок будет усилен магией.

С усмешкой оценив мое изумление, дед достал из левого кармана бушлата записку. Развернул тетрадный листок в клетку и показал мне. Жирными буквами там было магически написано:

«Данное судно является собственностью бригады Гарика Енисейского. Не ищите проблем, ходите боком – головы откусим».

Все-таки бригада у нас тут, оказывается… А дедок правильно рассчитывает, житейская мудрость. Не получится в новых условиях все сделать культурно, работать будет лишь реально действенное социальное образование, без шаблонов и благих пожеланий. Бригада – будет.

– Как тебе заклинание, а?

– Интересная у тебя магия, Семеныч, – вынужденно признал я. – Понадеемся, что усилит.

– Магия страха, она самая сильная, Викторыч, – без улыбки согласился дед. – Но лучше бы нашей пацанве задание на догляд выдать. А вот бинокль я заберу, чего ему тут валяться!

Нет, не морячок ты, Гарик, без навыков по теме. Хорошо, что старый вспомнил, хоть какая-то оптика появилась. Бинокль был из новых, «бушнелевский», частично обрезиненный, газонаполненный, похоже, не насквозь китайский, фирма.

Мы немного походили по терминалам, нашли заправочную станцию, посмотрели на разноцветные контейнеры, вслух прикидывая, что кое-какие из них наверняка стоит ломануть. В большинстве наверняка припакованы строительные материалы, но и более интересное может найтись. Решили, что для начала нам следует преступно проникнуть в управу, где и хранятся складские документы, описи и ТТН.

Дверь в управление порта была закрыта, спасателей явно приводил кто-то из персонала, открывал своим ключом, аккуратно. А сторожа где? Впрочем, с этим все понятно, сторожей спасатели и забирали… в мешках на носилках.

Замок на входной двери после короткого обмена мнениями быстро вынесли из «сайги». Перед этим ушлый дед встал боком к проему, полез за пазуху, вытащил солнцезащитные очки и невозмутимо нацепил на нос. Смотрю, у него там целая кладовая.

– У тебя есть?

Я отрицательно качнул головой.

– Зря, прилететь может, – участливо заметил Василий Семенович и всадил в личинку заряд крупной дроби.

Но что-то там встало не так, дверь качалась, но никак не открывалась, заклинило. Тогда я тупо, но мощно пнул ногой, вбив ее внутрь. Так и вошли в здание, как морские котики на вражескую военную базу.

– Надо бы это непотребство хоть бумагой заклеить, что ли, а то прям как маяк, прости господи, заходи и тащи, – проворчал Будко, глядя на здоровенную дыру в дверном полотне.

Освещение внутри не работало. Нужно искать центральный рубильник, скорее всего, спасатели обесточили весь порт. Искать было лень, поэтому морские котики традиционно обошлись личными фонариками – без них сейчас никуда не сунешься. Впрочем, несмотря на облачность, в окна проникало достаточно света, а окон было много.

Второй бинокль в жестком кожаном футляре – старинный, черный, облаченный в пупырчатый кондовый пластик – мы взяли в диспетчерской, попутно прихватив оттуда и несколько оперативных журналов. В «Орхидее» спокойно изучу.

– Меняемся! – не предложил, а безапелляционно заявил Василий Семенович, уверенно протягивая мне судовой «Bushnell». – Не любим мы, старые моряки, все эти новомодные штучки, наверняка Китай, даешь традицию!

В комнате механиков на четыре стола по периметру оказалось много самодельных сейфов, такие запросто не вскроешь, а эта хозяйственная публика ключики разбрасывать где попало не станет, все с собой утащили. Офисные двери со стандартными поворотными замками в круглых блестящих ручках открывались примитивно – ножиком. Но и ничего ценного там не наблюдалось.

В кабинете начальника порта тоже стоял сейф, этот уже вполне фирменный. Проблему с ключом дед решил удивительно быстро, я искренне насладился методикой поиска! Бегло осмотрев интерьер, хитрован уверенно подошел к широченному директорскому столу, схватил бронзовый письменный прибор кустарно-сувенирного вида с кремлевскими зубчатыми башенками и, решительно вытряхнув из всех стаканов и отсеков многочисленные карандаши и ручки, выбрал из наваленной кучи необычный ключ со штырьками разной высоты на круглой пластине.

– Как в советские времена, так и сейчас прячут.

– Школа-то одна.

Ни денег, ни акций у директора в сейфе не нашлось, одни бумаги. Может быть так, что там серьезные деньги и прячутся. Только кому они нужны. А вот прибор ночного видения в формате бинокля нас порадовал. Интересно, куда директор собирался плавать ночами?

– Братская Белоруссия, – объявил Будко, быстро осмотрев ПНВ. – И аккумуляторы стандартные, пальчиковые.

– А паспорт к нему?

– Да кому он нужен, русский ты или нет? – искренне удивился дед. – Чего тут разбираться, бери да пользуйся, это тебе не «Москвич-четыреста двенадцать».

– Что, был такой?

– Почему был? И сейчас есть.

Самое же ценное мы нашли, когда сообразили вскрыть дверь начальника охраны порта. Замок у главназгула был солидный, пришлось опять поступать огнестрельно.

Ба-бах! Оглохнуть можно! 12-й калибр в тесном коридоре…

Из закромов службы охраны хищническим образом было изъято пять телескопических дубинок, несколько газовых баллончиков, три небольшие рации «Yaesu VX-3R» с зарядниками и два травматических «макарыча», по два магазина к ним, все набиты «резинками». Один «телескоп» дед сразу забрал себе, я же брать не стал, ручки-то на что дадены.

Для дальнейших практических действий было уже поздновато, поэтому мы собрались было уезжать, но не успели – отвлекло новое зрелище.

Необычное и страшное.

Значит, так. Вышли мы на причал, подошли к джипу, стоявшему возле БПК-27, сложили скромный трофей на заднее сиденье.

Вечернее морское небо над Большим Сочи почти очистилось от облаков, и лишь на севере цепочка темно-серых слоисто-кучевых клубней неспешно плыла над морем. Солнце уже подкатывало к горизонту, оранжевые краски заката щедро заливали панорамы гористого берега, делая их ярче и контрастней, а небо еще синее.

– Смотри-ка ты! – удивленно сказал Будко, прикладывая ладонь ко лбу. – Самолет, что ли, летит?

Я тоже задрал голову. Действительно, реактивный самолет, небольшой, и идет не очень высоко, если судить по ширине рашпара.

Именно так научил меня обзывать инверсионный след один старый полярный летчик, любивший приговаривать: «После того как в самолете сделали туалет, из полярной авиации исчезла всякая романтика». Полярная авиация… Я не успел застать ее жалкие осколки. Угробили, сволочи. Для северян авиация больше чем вид транспорта – вечная мечта и последняя надежда. Дорога жизни и средство спасения. И начало отпуска, конечно! С детства я помню тот неистребимый суетный дух промежуточных аэропортов, запах стирального порошка в салоне и ассоциативные пакеты в руках уставших стюардесс. Если история человечества – это история войн, то история арктического Севера – история его авиации.

Почему летун-ветеран называл следы именно так, сейчас лишь гадать можно. Скорее всего, он обыгрывал в старорусской норме кулинарный снаряд рашпер, специальную решетку для жарки. В общем, я называю такие следы именно так.

Самолет-одиночка шел почти с юго-запада, уверенно и целенаправленно, почти параллельно побережью. И рашпар за ним тянулся яркий, сдвоенный, тоже подсвеченный оранжевым. Тихо летит, как крадется. Частные самоли тоже тихие, во всяком случае «Лирджеты»… Относительно-громкие – «Гольфстрим-3», но их давно уже не наблюдаю, в Европу им путь лет пятнадцать как закрыт, вот и до нас не долетают.

– Военный борт, гражданский?

Я лишь пожал плечами, как тут определишь, если не специалист. Может, и военный, альбома силуэтов не имею. Видел такой в адлерском музее, – компактный фотоальбомчик для наших военных летчиков времен войны, где фашистские модели расположены постранично, в самых разных ракурсах.

– Непонятно.

– Как же это, а? Наш, не? – не мог успокоиться дед.

А вот тут долго гадать не пришлось.

Слева от порта, со стороны Шайбы, раздался хлопок, сопровождавшийся дымо-пылевым выбросом, из которого в небо выметнулся хвост стартующей ракеты. Ракетчики тут рядом стоят, поэтому мы услышали и старт, и грохот маршевого двигателя.

За первой сразу стартовала еще одна ракета – ЗРК средней дальности «Бук» уже все рассчитал и на вопрос Будко ответил весьма специфически. Изгибаясь дугами, хвосты ракет стремительно понеслись к захваченной цели.

Самолет своевременно определил опасность, исходящую с земли, и тут же попытался маневрировать, резко снижаясь и отворачивая в сторону моря.

А я никак не мог осознать и внутренне принять всю дикость картины – ну, представьте: Черноморское побережье Кавказа, пустые весенние пляжи, прозрачная, не взбаламученная отдыхающими морская вода, тихий вечер на курорте… И чистое синее небо, в котором зенитные ракеты запросто сбивают самолет!

И даже весь опыт последних дней не мог помочь пониманию, не верилось.

Не может такого быть! Но, вот оно – есть.

Все происходило достаточно далеко и потому тихо.

Киношники давно приучили народ к максимально зрелищному кадру, к динамичной качественной картинке высокого разрешения, где постоянно свистит и мелькает, а молодые нарядные летчики, натужно и неумело матерясь в эфире, выписывают у самой земли крутые виражи, вздымая брызги и пыль… Где на форсаже грохочут двигатели, с законцовок крыльев винтом срываются небольшие вихри, а вокруг камеры крутится небо и земля. В жизни, оказывается, все происходит иначе, гораздо проще, грубее и совсем не так эффектно.

Мы увидели лишь белое облачко в том месте, где первая ракета настигла цель, вторая вспыхнула за компанию. Ни пламени, ни искр не отметили, совсем неэффектно. А вот фантазия… Мне даже показалось, что я услышал звуковой хлопок, долетевший до берега.

– Он катапультировался? – как-то деловито спросил шкипер, утирая лоб носовым платком. – Должон вроде был…

– Сплавать туда не хочешь? – Я бы, пожалуй, не отказался от рейда, прояви Василий Семенович такую инициативу. Взяли бы языка, примучили мальца – очень полезно для прояснения обстановки.

– Сдался он нам. Но сам оттуда не выплывет.

– Че не выплыть, если лодка в комплекте.

Впрочем, и я парашютного купола в небе не заметил, даже если он после штатного срабатывания катапульты распустился своевременно.

– Высший класс! – восхитился рядом со мной дед мастерством армейцев, попутно ставя жирный крест на идее спасательной операции. – Черт с ним, пусть тонет… Грамотно снесли мишень зенитчики! А как же, система «свой-чужой», с которой не забалуешь!

– Так он не спасется? – Я обернулся к нему, прокручивая в голове варианты.

– Да бес его… Игорь Викторович, не выгорает тема. Машину сперва проверить треба, заправить по необходимости, агрегаты опробовать, погонять на холостых, где-то обязательно потечет… С кондачка такое не делается, это же не велосипед.

Прав он, пожалуй.

– Черт, даже в бинокль не различишь, – для порядка посетовал старик. – Вот интересно, кто это никак не уймется?

– Натовцы, кто же еще может быть, – ответил я без долгих раздумий. – Не из Ирана же ухарь прилетел.

С тех пор как незалежную Грузию наконец-то приняли в члены этого скотского союза воинствующих проституток, другие термины и предположения не понадобились бы. Раз враг, значит, натовец.

– Охренеть мне на старости лет от таких погляделок! – подвел было черту дед. – Вот и слетал орлик иноземный бомбочками русских погонять. Один из последних сумасшедших, решил свою правду воплотить.

Верное определение. Сумасшедшие…

У последних выживших крышу рвет, им хочется отомстить, наказать всех и сразу, поставить жирную точку, в том числе и в своей жизни. Плохо то, что эти сумасшедшие в приличном проценте – военные люди. Удары «генкой» наносились по гражданским объектам, городам и весям, вояки же зачастую были неплохо укрыты – кто в воздухе, кто в море, кто в бункерах. Сколько их теперь решит мстить всем подряд?

Но пока что есть кому таких лосей принять достойно. И это радует.