Текст книги "Страна Аистов. Саги и Сказки Пруссии"

Вадим Храппа
Страна Аистов. Саги и Сказки Пруссии

К читателю:

В детстве при уборке квартиры мне вменялось в обязанность протирание книг от пыли. Книг было много, пыли мало, и работа меня не слишком обременяла, если б каждый раз я с маниакальным упорством не превращал ее в самоистязание. Я пробовал свежевытертую библиотеку как-то классифицировать. Раскладывать писателей по алфавиту мне уже тогда казалось кощунственным. Вычислить, какие издания в этой груде более классические, а какие – менее, мне тоже не удавалось. Делить на русских, советских и зарубежных было гиблым делом. Заканчивалось тем, что я в сердцах запихивал все это богатство мировой литературы на полки, как попало и, успокоившись, шел во двор гонять мяч. Я вспомнил, когда ломал голову над тем, как распределить эти – такие разные: древние и не очень, исторически достоверные и фантастические, смешные и страшные – саги в книжке? Боюсь, все мои старания привели к тому же результату, каким заканчивались попытки освоить библиотекарское ремесло в детстве.

Теперь – о предмете.

Менее всего мне хотелось бы прослыть сказочником-краеведом. Не мое это дело. Я бы и не занялся им никогда, если б не случай. Работая над другой книгой, я нечаянно наткнулся на целый пласт никем не востребованной оригинальной местной мифологии. Меня потрясло вот что. Как любая другая, прусская мифология населена множеством загадочных тварей. Конечно, удивляет непохожесть, оригинальность местного бестиария, но это можно было бы объяснить. Пруссы, отгородившись от мира Вислой и Неманом, веками ревностно охраняли от других народов, как свою территорию, так и самобытность культуры. Неудивительно, что ее влияние позже сказалось и на переселенцах-христианах. Поражает другое. Точность описания некоторых существ и взаимоотношения с ними местных жителей. Это не похоже на сказки. Это настораживает. Приглядевшись внимательнее, вдруг понимаешь, что Король-Олень – гигантское животное с длинной шерстью, что-то уж слишком напоминает доисторического оленя, вымершего вместе с мамонтами. А «маркопеты» – «земляные люди» – полузвери – получеловеки, обитавшие в землянках – просто близнецы «снежного человека», реликтового гоминида.

Оторопь берет. И уже совсем по-другому начинаешь относиться к рассказам о Великом Змее Анге, о маленьких человечках – барстуках, о племени светловолосых великанов – ульмиганов. В общем, пришлось отложить роман и зарыться в архивы. Тут же выяснилось, что работа не настолько проста, как выглядела поначалу.

Живая некогда, ткань человеческой памяти о былом, рассыпалась от ветхости и отчасти была подпорчена пересказчиками, отчасти навсегда утеряна. Собирал, складывал, как осколки много веков назад рассыпавшегося кувшина из археологического раскопа. Что-то получалось, что-то не склеивалось. Каюсь, недостающие куски приходилось изготавливать собственноручно.

И все же наиболее удачные, на мой взгляд, реконструкции я рискнул представить вашему вниманию. Причем – заметьте – я уже заранее извинился перед пытливым читателем за недомолвки и пустоты, которые он, конечно же, заметит, особенно в древних легендах.

Впрочем, возможно это только раззадорит ваше любопытство, и вы тоже попробуете внимательнее присмотреться к прошлому этой страны – Пруссии.

Поверьте, оно того стоит.

А ещё я хотел бы предостеречь излишне дотошных историка с лингвистом от обвинений в мой адрес на счёт неверной трактовки событий или неточном воспроизведении древних топонимов. Здесь всего лишь саги, они живут своими законами, а я не ставил задачей их правку, всего лишь воспроизведение.

Ваш

Вадим Храппа

Рагайна

(сага о происхождении племени склавинов)

В те давние времена, которых никто не помнит, ибо не было у людей еще Памяти, а бродили они по Земле дикими толпами, и лица их были темны, а сердца – во мраке, с Неба упала Звезда.

И родила Звезда великих людей. Рост их был выше сосен, а волосы белее снега, а глаза их светились, как небо в утренние часы. А имя им было – Ульмиганы.

И взошел старший из них на высокую гору, и окинул взором пески у моря, и многие реки полные рыбы, и многие леса полные дичи, и сказал: «Вот страна достойная быть нам Родиной. Здесь мы построим наши замки. Ей отдадим мы свое Великое Знание. Ей посвятим мы свою небесную силу. И зваться она будет отныне – Ульмигания».

И взяли великаны темнолицых в подданные, и научили их строить замки, и выращивать хлеб, и делать одежду, и торговать. И приумножилось богатство той страны, и возросла слава ее, и счастливо жил народ ее.

Прошла тысяча тысяч лет.

Стали великаны брать дочерей темнолицых в жены, и было у них много потомства, и разошлось оно по всей Земле, но дети их уже не были великанами, а только светлые волосы и синие глаза напоминали об их происхождении.

И возгордились люди, и стали смеяться над богами и поносить их, ибо сочли сами себя великанами равными богам. И объявили богам войну, и призвали себе на помощь зловредных духов и великих драконов. И была война. И небо застлал дым, а поля накрыл пепел.

А когда марево от битвы рассеялось, увидели люди, что погибли их драконы, и смрад стоит над всем миром. И поняли люди, что духи – носейлы подчинились богам, ибо холод наступил на земле. Осыпались цветы с деревьев, и замерзла вода в морях.

Горько раскаялись люди и возопили, и припали к стопам богов. Но не вняли им боги и воздали каждому должное. У кого отняли саму жизнь – те умерли в страшных судорогах и болезнях; у кого огонь – они одичали и покрылись шерстью, и бродят в густых лесах, и стали те маркопетами; у кого – силу и стать человеческую – те обмельчали и прячутся под камнями, и зовутся барстуками.

Прошла еще тысяча тысяч лет. Последний из потомков Звезды слег на смертном одре и призвал сыновей, а звали их Тильзе, Вильмант и Ромбин, и послал в разные стороны, в разные земли, посмотреть – нет ли где невест их достойных, из племени белолицего, небесного происхождения?

И вернулись сыновья, и сказали отцу: «Все земли мы обошли, во всех странах были, но нет нам достойных – ни ростом великим, ни происхождением».

Опечалился великан, ибо не осталось у него уже надежды на продолжение рода, и отпустил сыновей. Пошли сыновья и построили неподалеку от замка отца свои замки. Тильзе и Вильмант на левом берегу Немана, а Ромбин – на правом.

Призвал великан дочь свою, и спросил ее: «Согласна ли ты следовать воле моей и оставаться верной ей до конца?» Припала дочь к стопам отца и сказала: «Согласна». Велел великан дочери запереть все ворота в замке, взойти на самую высокую башню и бросить ключ на дорогу. А был тот ключ, хоть не очень велик, но заколдован и отпирался им не только замок великанов, но вся долина Немана.

Многие годы прошли мимо замка, и многие люди. Многие же пытались оторвать ключ от земли, но никто не смог. Решила дочь великана, что нет больше сильных и смелых на Земле, и нечего ей ждать, и надумала схорониться навсегда в заколдованных подземельях под замком.

В последний раз поднялась она на высокую башню полюбоваться течением реки и увидела, что подходит к замку большое войско. И некоторые из войска того берутся за ключ, но поднять его не могут. Вышел тут юноша неприметный и взял ключ, и вставил его в замок. Но не повернулся ключ. И тогда спросила великанша с башни:

«Чей ты, юноша, и как зовут тебя в твоем народе?»

«Склаве – имя мое. А отец мой – король Вайдевут», – ответил юноша.

«Ты поднял заколдованный ключ, – сказала великанша. – Значит силой и смелостью ты достоин. Однако, этого мало, чтобы владеть моим замком. Ты должен узнать имя той, которая в память о небесном происхождении, носит на голове золотые рожки месяца, а на лбу и плечах знаки звезд».

И вспомнил тут юноша древнее пророчество, где говорилось, что вернется его народ в землю предков, и будет на краю той земли стоять замок великий, и на башне замка – последняя из дочерей Звезды. И сказал юноша:

«Рагайна – имя твое».

«Входи! – сказала Рагайна. – Отныне тебе принадлежит все – и я, и замок, и власть над этими землями».

Замок этот стоял чуть восточнее современного Рагнита, а хозяевами его с той поры всегда были князья склавинов. Женщины этого прусского племени, в память о породнении их предка с дочерью Звезды, носили в косах месяцевидные украшения и одежды расшивали звездами.

Щука на флаге

Витинги Скаловии, как и воины других прусских племен, были отчаянно бесстрашны и в науке войны намного превосходили своих соседей. Те и подступиться не могли к границам Пруссии, наоборот, сами постоянно страдали от набегов прусских дружин. Но однажды с востока пришло большое войско рутенов – русских витязей под началом нескольких князей. Богатая долина Немана была разорена до состояния пустыни. Но замок Рагайны, построенный еще белыми великанами, устоял. Рутены осадили его, но как ни пытались, взять не могли. Но и осаду не снимали. Видно слухи о сказочных сокровищах великанов не давали им уйти. В замке начался голод, но никому и в голову не пришло сдать крепость врагу. И вдруг в замковом колодце чудесным образом появилась рыба. Ее было так много, что защитники замка могли насытиться вволю.

Девять месяцев продолжалась осада. В конце девятого в колодце выловили исполинскую – в человеческий рост щуку. Ее насадили на копье и выставили на вершине самой высокой башни – в насмешку над рутенами, уже ощущавшими сильный недостаток продовольствия. И те сняли осаду, и ушли к себе на восток. С той поры изображение щуки стало гербом склавинов замка Рагайны.

Любопытно, что эту же легенду приводит в своей «Хронике Пруссии» и орденский летописец Петр Дуйсбургский. Правда, в качестве защитников замка у него выступают крестоносцы – рыцари Тевтонского ордена, а нападавшими – склавины.

Подземелья замка Рагайны

Замок великанов оставался неприступным вплоть до 1276 года, когда был разрушен при штурме Орденом. Правда, почти сразу неподалеку от старого замка рыцари построили свой, назвав его Рагнит, возле которого после и вырос одноименный город. Однако долгое время не стихали слухи о несметных богатствах подвалов и подземных переходов древнего замка Рагайны, входы в которые были забыты. Не переводились и охотники, изрывшие замковый холм в поисках сокровищ. Но вот странность – многие из них после этих раскопок сильно болели, а некоторые вскоре за этим умирали. Те же, кому удавалось излечиться от непонятной болезни, никогда уже не помышляли о кладоискательстве.

Но человек устроен так, что чужой опыт его ничему не учит. И вновь кто-то отправлялся с лопатой на холм. Особенно распаляло авантюристов то, что однажды подземный ход был все же найден. Он вел к Неману. Его обнаружили несколько бесшабашных офицеров во время шведской войны. Занимались расчисткой хода около десятка солдат. Когда лопата одного из них провалилась в пустоту, земля оползла, открыв небольшую черную дыру, и оттуда вырвался смрадный воздух, сваливший наземь всех принимавших участие в раскопках. Четверо солдат вскоре умерли. Остальные пришли в себя, но заставить их подойти к провалу, уже нельзя было и под угрозой оружия. Люди далеко обходили эту дыру. Но через две недели один из инициаторов поисков все же забрался в отверстие с фонарем. Ход, как уже было сказано, шел к реке, и не представлял бы из себя ничего примечательного, если б случайно офицер не наткнулся на маленький лаз в боковой стене. Пробравшись туда, он обнаружил огромный зал с колоннами, в котором было много скелетов в богато изукрашенных старинных доспехах. Повсюду валялись мечи и копья. Больше офицер ничего не успел обследовать, потому что у него началось сильное головокружение, и он поспешил выбраться наружу. В ту же ночь вход в подземелья обрушился, а офицер умер.

Находились люди, приобретавшие землю с руинами в собственность специально для поисков сокровищ. Таких было двое. Первый, слывший до той поры весельчаком и балагуром, вдруг стал угрюмым и нелюдимым. Поговаривали: он что-то нашел. Но так ли это, никто не знает. Он заболел и умер в горячке. Другой рассказывал, что обнаружил вход в подземелья, но как только проник туда, перед ним появился суровый старик в белых одеждах с длинными белыми волосами. Призрак настоятельно посоветовал прекратить поиски того, что кладоискателю не принадлежит. Перепуганный, владелец развалин и холма выскочил наружу и несколько дней к ним не подходил. Но со временем ему стало казаться, что призрак просто померещился. И, осмелев, он снова отправился вглубь горы. Больше его никто не видел.

Летающие мертвецы

В Рагните издавна обитали две религиозные общины – католики и лютеране. Этому разделению никто не придавал особенного значения, по крайней мере, при жизни. А вот после смерти их относили на разные погосты. И вот тут выяснялось, что покойников это никак не устраивало. Забавный факт – несмотря на то, что между кладбищами было большое расстояние, территория между ними никогда не застраивалась. Мало того, на ней не росли деревья, не было высоких кустарников и оград, которые мешали бы посещать духам умерших своих друзей с другого кладбища.

Всем известно – Пруссия манит чужеземцев, как медовуха. Они приезжают, строят здесь свои дома, живут в них, и никому до этого нет дела. Пусть живут. Но когда один из них вознамерился построить на южной окраине Рагнита, непосредственно на пути следования духов дом, горожане ему корректно намекнули: мол, напрасно ты, братец, это затеял. Брось, хуже будет. Но, известно, люди, внезапно разбогатевшие, сами с усами. Упрямы и своенравны. Не бросил этот господин строительства. Уже стены вывел, как вдруг случилась ветреная ночь. К утру на месте постройки была только грустная куча кирпича. Интересно, что ограда, которая была всего в три локтя высотой, совсем не пострадала. Духи выше летают.

Ну и что бы вы думали, внял господин голосу разума? Ничуть! Он решил, что нужно строить стены толще. Так и сделал. Заставил каменщиков прибавить толщины на кирпич. Те прибавили. Поставили стены. Положили перекрытия. Начали сооружать крышу. А тут опять поднялся сильный ветер, и разнесли духи дом в груду мусора. Вот только тогда бедняга решил сдвинуть стройку так, чтобы не мешать им.

В том же районе один из местных жителей хотел поставить амбар. Будучи человеком рассудительным, он высчитал план амбара так, чтобы его не могли задеть, спешащие к своим приятелям, души умерших земляков. Но то ли расчеты были не совсем верны, то ли строители что-то напутали, короче говоря, духи снесли у амбара один угол. Тогда хозяин, недолго думая, приказал скосить этот угол так, чтобы духи могли двигаться беспрепятственно. Так и стоит в Рагните этот амбар и сейчас – со скошенным углом.

Конькобежец из Лабиау

Рассказывают, что каждую зиму, как только на Немане вставал крепкий лед, в одном из тильзитских трактиров, что был неподалеку от речного причала, появлялся молодой человек, которого все звали «Конькобежец из Лабиау». Никто не знал его настоящего имени. Знали только, что живет он в Лабиау, и страсть как любит кататься на конках. Утром выходил на лед залива, и мчался по речке Гильге до Немана, а по нему – к Тильзиту. В Тильзите заходил в трактир, и весь вечер отогревался горячим чаем, слушая неторопливые беседы постоянных посетителей. Потом, понюхав табачку, чихнув, он выпивал рюмку сливовой водки и шел спать, предупредив хозяина, чтобы тот разбудил его как можно раньше.

Утром конькобежец был уже на коньках и мчался к Лабиау. Так он ездил всю зиму, пока стоял лед, на протяжении многих лет.

Как-то в Пруссию пришла очень суровая зима. Та самая, в которую вымерзли шелковичные плантации в Кёнигсберге на острове Ломзе, и покрылось льдом Балтийское море. Рыбаки только что вычистили проруби на Немане для снабжения рыбы воздухом, и собирались уходить, как появился Конькобежец. Очевидцы потом рассказывали – он мчался так быстро, что никто ничего не понял. Тело Конькобежца вдруг исчезло в одной из лунок, в то время как голова скользила по поверхности льда до следующей проруби, где тело вновь вынырнуло на поверхность и, подхватив голову, побежало дальше, как ни в чем, ни бывало. Рыбаки, оцепенев, смотрели, как Конькобежец добежал до причала, снял коньки и пошел к трактиру. Тут им всем разом пришло на ум, что пора бы и самим чем-нибудь подкрепиться. Тогда, может, не будет всякая чепуха мерещиться. Они дружно отправились за Конькобежцем трактир, где и обнаружили его, как всегда, за обжигающим чаем.

Каждый греется, как может. Рыбаки опрокидывали по третьей рюмке, когда Конькобежец допил шестую чашку чая и вытащил табакерку. Понюхал, чихнул… Тут его голова и отвалилась.

Многие годы потом, как только лед покроет Неман, в Тильзите вспоминали Конькобежца из Лабиау и судачили: как же такое могло случиться? А дело-то простое. Он бежал так быстро, что, провалившись под лед, даже не заметил, как срезал им голову. А поскольку скорость у тела и у головы была одна, то, выскочив из следующей проруби, он как раз со своей головой и встретился. А морозом ее тут же к нему и прихватило. В трактире он отогрелся, да еще чаю горячего хватанул, так что шея и оттаяла.

С тех пор в Тильзите говорили, что чай пить – только голову губить. Да и табак нюхать перестали. Курить безопаснее.

Смотритель замка

На окраине Тильзита, чуть выше по течению Немана, есть холм, занимающий господствующее положение на местности. На холме этом в древности стоял огромный замок. Пруссы считали, что еще в доисторические времена его построили ульмиганы. На вершине холма, прямо в центре, еще и сейчас можно разглядеть углубление, бывшее когда-то бездонной дырой. Говорили, будто это вентиляционная шахта замковых подземелий. Но спуститься в нее и проверить, что же там на самом деле, никто не решался.

На замковой горе обычно пасли скот мальчишки-пастушата. Частенько они собирались в кружок у дыры и обсуждали версии ее происхождения, а заодно и количество сокровищ, упрятанных великанами в недра горы. Однажды они так разгорячились, что решили немедленно проверить, что у дыры на дне? Есть там сокровища, или все врут люди? Тут же нашлась веревка, длинная, как башня городской лютеранской кирхи. Привязали к ней самого маленького. Как мальчишка ни отбивался, как ни плакал, упрашивая не опускать в страшную яму, его все-таки засунули туда, и стали потихоньку разматывать веревку. Когда в руках оставался совсем уж небольшой ее конец, натяжение ослабло, а затем веревка и вовсе провисла. Пастушата поболтали ею в дыре, но снизу никто не ответил.

Так, затаив дыхание, они просидели у дыры до позднего вечера. Затем вытащили веревку и молча погнали скот по домам.

Утром им уже не хотелось идти на гору. Стоят и думают, куда бы податься на выпас, да что сказать родителям мальчика, которого они засунули в дыру замковой горы? И вдруг видят, идет он по улице счастливый и беззаботный, а его сумка, карманы и даже кепка в руках набиты золотыми монетами. Он рассказал, что, опустившись на дно колодца, сразу увидел освещенный коридор, в проеме которого стоял высокий старик с белыми волосами. Вида он был сурового, и мальчик сначала испугался, но старик сказал, что ему нечего бояться, отвязал от пояса веревку и, взяв за руку, повел по коридору. Там было много комнат – одна краше другой, богато убранные красивой резной мебелью и диковинными предметами, назначения которых мальчик не знал. Они долго ходили, и пастушок устал. Тогда старик уложил его на огромную кровать с пышными перинами и мальчик уснул. Утром старик накормил его невиданными фруктами с жареной дичью, набил сумку и карманы деньгами и подвел к широким воротам с калиткой, через которую и выпустил мальчика. Выйдя, тот обнаружил, что стоит у подножия замкового холма, на берегу реки. Он обернулся, но не увидел в склоне холма ничего похожего на ворота.

Пастушок пошел домой, а его приятели бросились на замковую гору. Там долго спорили – кому первым спускаться за деньгами? Решили бросить жребий. Счастливец с радостью обвязался веревкой и полез в дыру.

Не буду описывать трепет, с каким мальчики ждали утром своего товарища. Скажу только, что не дождались. Он не пришел ни на другое утро, ни на третье. Больше в ту дыру никто не лазил.

Но старика видели неоднократно. В Тильзите его называли «Замковый Смотритель». Имя это он получил задолго до описанного случая. Еще в те времена, когда на холме стоял замок, старик иногда появлялся, обходя его кругом и осматривая хозяйским взглядом. Ему же приписывают и избавление Тильзита от литовской колдуньи, которая почему-то воспылала лютой ненавистью к замку и его обитателям. Однажды она наколдовала пожар в замке и, когда люди бросились тушить его, ведьма превратила воду Немана в горючую жидкость. Из пожарных шлангов с ревом стали вырываться огненные струи. Зрелище было жутким. Замок сгорел дотла. И никто, даже Смотритель Замка, ничего не мог поделать. Говорят, он спасся в подземельях. Но, зато потом он изловил колдунью и посадил на раскаленные угли на дно Немана, в самом глубоком месте. Вода течет над колдуньей, а она сидит на негасимых углях до сих пор молит волны Немана о прощении и избавлении от мук.