Текст книги "Разность заразы"

Разность заразы
Повесть-памфлет
Вадим Молодых

Под её руководством внутренний мир – отделение – почти всегда находится в полном соответствии. Но беда в том, что она не может быть в отделении постоянно. Часть её жизни проходит во внешнем мире. Так что она не прочь и внешний мир привести в соответствие.

Кен Кизи

«Полёт над гнездом кукушки»

© Вадим Молодых, 2016

© Алексей Железняк (GROMUS), иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I
Пренеприятное известие

Чрезвычайность заседания правительства подчёркивалась его утренним часом воскресного дня, когда даже сверхзанятые вельможи имеют право не думать о работе. Недовольство к общему безопасному удовлетворению сменилось растерянностью на лицах экстренно вызванных министров, поднятых с постелей жён и любовниц, отозванных с дач, охот, рыбалок и даже курортов специально посланными самолётами – срочность не предполагала церемоний, а потому секретное наблюдение тайной полиции пришлось косвенно обнаруживать открытием её осведомлённости о внеслужебной жизни каждого. Впрочем, подтверждение слежки беспокоило меньше всего – она и без этого была ясна… А вот повестка дня, объявленная каждому только по прибытии на место – ни в коем случае не по телефону, упаси боже! – была поистине сенсационной:

– Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие… – начал президент, обведя всех свежим (в отличие от многих) и строгим (по должности) взглядом. – К нам летят инопланетяне!..

И снова панорамный обзор всех присутствующих, словно бы в мониторинге, кто из них наиболее психологически устойчив. Скрыть эмоции не удалось никому. Оно и понятно – сенсация! Не года сенсация, не века и даже не тысячелетия… Сенсация всей жизни! Всей истории человечества… Всего бытия… Вселенская сенсация!!!

Лица министров мыслей каких-то не выражали: открытые рты и немигающие глаза – это сразу вначале, и переглядывание с показательным поднятием бровей и сжатием губ в немом восклицании «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» – это через пару мгновений потом. И только после мимических реакций пришли мысли – у кого какие, но в основном примерно одинаковые: «Что ж теперь будет-то?!» Наконец самые проницательные уловили до конца суть президентского сообщения в его характеристике как «пренеприятного». Стали выражать лицами готовность к восприятию продолжения с тем, чтобы президент помог им в определении их собственной реакции. Президент дождался, когда эту готовность станут выражать все.

– Сам по себе прилёт инопланетян… Вернее будет сказать, инопланетного разума, ведь неизвестно ещё в какой форме он существует – совсем необязательно, что в человеческой… Так ведь, космическое агентство?.. Так вот… Именно по этому поводу не надо поднимать преждевременную тревогу, хотя готовность номер один уже нужно объявлять по войскам, МВД и далее по списку – в рабочем режиме… Да! МЧС! МЧС – как всегда, в первую очередь! У них всегда больше всего работы… Однако собрались мы вот ещё почему… Да будет вам известно, что местом посадки… вернее сказать, приземления, по сведениям наших источников, выбрана территория Соединённых Штатов Америки.

Пауза. Взгляд-мониторинг. Испытующая строгость. Растерянность присутствующих. Отсутствие видимых реакций на лицах – это в первое мгновение, затем наиболее проницательные начинают изображать возмущение. Глядя на них, нужной эмоцией проникаются и все остальные. Президент снова дождался единодушия на лицах и продолжил:

– То есть получается, что инопланетяне местом своей высадки выбрали… Почему-то?!. не нашу Великую Державу, – президент так и сказал, как написал: с прописных заглавных букв, – а заокеанскую страну-выскочку, претендующую на роль мирового жандарма, пропитанную спесью страну без тысячелетней истории и культуры.

Сдерживая гнев в показательном усилии, шевеля желваками, президент опять оглядел подчинённых. Те поняли – надо что-то говорить… Хотя почему что-то? Ясно что! Реплика, которую можно назвать общей, не заставила себя ждать:

– Это они их как представителей Земной человеческой расы воспринимают, что ли? С ума сошли!..

– Осмелюсь заметить… Про сумасшествие применительно к инопланетянам может быть не совсем корректно…

Это был неуверенный голос представителя научной среды, тоже приглашённого – а как же! – вдруг что умное присоветует.

– Что вы имеете в виду?

– Видите ли… – уже увереннее в интонации, по-прежнему, однако, переполненной сомнением. – Мы же не знаем природу их мышления. Может они руководствуются в своём поведении только тем, что мы называем рефлексами, а не, как мы, ещё и логическими выводами…

– Да это по фигу! – снова возглас, выражающий общее мнение собравшихся, в сердцах выпаленный недавно назначенным министром культуры, который до этого носил погоны тайной полиции (той самой, которая теперь за ним самим присматривает), а потому оставался переполненным патриотизмом. – «С ума сошли» – это вообще фигура речи… Но позвольте!.. Что же это они, по-вашему, на одних рефлексах хрен знает откуда к нам сюда прилетели?

– Почему бы и нет… Если история эволюции их расы гораздо продолжительнее нашей… У нас ведь тоже уже довольно ясно устанавливается рефлекторное восприятие жизни каждым отдельным гомо сапиенс, приученным подчиняться большинству.

Все наконец разглядели сидящего на задворках зала заседаний за отведённым под науку приставным столом некоего тщедушного профессора с академической бородкой – по виду чистого теоретика.

– А-а, это типа «Все побежали – и я побежал»? – уточнил министр культуры.

– Н-ну… да.

– Тогда по-вашему выходит, что они, пришельцы эти чёртовы, и к америкосам чисто рефлекторно подались?

– Да, – профессор невольно поморщился от лексики и тона министра культуры. – Глянув сверху на исходные данные, они – пришельцы – выбрали очевидного Земного лидера среди народов… Разделённых пока ещё на нашей планете всякими устоявшимися условностями…

– Ага… Америкосы, значит, лидеры?! Вы соображаете, что вы мелете?! Пятая колонна какая-то… – Быстрый взгляд на президента. – И это на заседании правительства! Где ваш патриотизм?!

– А причём тут патриотизм? Это факт… И пришельцы его подтверждают… Невольно, заметьте.

Минкульт вскочил:

– Вон отсюда! Во-о-он!!!

Его мор… лицо от гнева раскалилось докрасна. Встал и профессор – в противоречии министру культуры холодно бледный.

Со стороны главного места раздалось успокоительное:

– Ну-ну-ну…

Президент хоть и выбрал примирительный тон, но и в нём угадывалось одобрение пережитых минкультом эмоций:

– Садитесь, министр. Не надо горячиться… Садитесь и вы, профессор. Давайте продолжим спокойно.

Минкульт сел, остывая по команде, и понемногу теперь пар выпускал, чтобы снова не взорваться:

– Астрономы, блин… Астрофизики…

Очевидно, накопление пара не уравновесилось его расходом и требовало ещё одного выхода, а потому минкульт продолжил в голос, хоть и не криком, но слышно для всех:

– Нет, вы подумайте! Осмеливаться говорить такое!.. И где?! На заседании кабинета министров! А ещё при этом они постоянно плачут, что им денег на науку не хватает… Минфин, сколько на них в бюджете заложено?

Тот ответил. Последовало продолжение вопроса:

– А сколько это будет сегодня в долларах? – Минфин уточнил. – Во-от… Представляете!

– Хватит! – президент теперь вынужден был повысить голос и обвести всех своим фирменным взглядом. – Ладно… Хрен с ними… Это я про учёных… Интеллигенция, мать её! Ей всегда всё не так… Стоп, я сказал! Хрен с ними, повторяю… Это я опять про учёных, а не про инопланетян… Продолжим в рабочем режиме… Наш представитель на встрече с ними должен быть! – И утвердительный показательный хлопок ладонью по крышке стола. – Где министр иностранных дел? Не вижу… Заседание правительства, понима-ашь, поистине вселенского масштаба, а его нет! Кто за него? Референт? Где он?

Встал человек.

– Да не вы где!.. Министр ваш где, спрашиваю?

– Не успел прибыть на заседание по техническим причинам…

– То есть?

– У самолёта один двигатель не завёлся…

– Почему?

Референт пожал плечами.

– А что за самолёт? Боинг? Вот она – хвалёная передовая нация…

– Нет, самолёт Ил.

– Ил? А откуда он лететь должен был?

– Из Евросоюза.

Тут снова подскочил так и не остывший до конца минкульт:

– Это они ему поганого топлива закачали… Бестолочи! Мы, понимаешь, им высококачественную нефть поставляем, а они её в нормальный бензин перегнать не могут… Тоже мне…

Президент, не в силах скрыть одобрительную улыбку, тем не менее, ладонью приказал успокоиться и сесть.

Тут распахнулась дверь, и в зал вбежал, как влетел на всех рабочих двигателях, запыхавшийся министр иностранных дел:

– Извините…

– Ага, вот и вы… Как долетели?

– С приключениями… Но… Нормально!

– Во-от… Наш подход к делу… Нас не прошибёшь! Интеллигенции бы этому поучиться… Где министр пропаганды?..

Встал человек.

– …Чтобы завтра же во всех СМИ прошла информация об этом инциденте с невозможностью из-за кризисного состояния всей их экономики… или всех их экономик – как правильно сказать?.. вылета нашего министра иностранных дел. – И проникновенно обращаясь теперь ко всем: – Вы только вдумайтесь, товарищи! Не кого-нибудь, не туристов каких-нибудь никчёмных, а самого министра иностранных дел огромного, великого государства!.. – Снова обращаясь лично к минпропу: – Повторяю: завтра же во всех СМИ.

Минпроп стоя отметил у себя в блокнотике. Кивнул головой. Сел.

– Итак… Министр иностранных дел, я хочу… Мы все хотим!.. чтобы на встрече инопланетян присутствовал наш представитель… Посол, я думаю… Это будет нормально? – Все согласно покивали. – Обяжите нашего посла в США попасть на эту встречу.

Дипломат привычно завилял, опасаясь огорошивать сразу:

– Вряд ли…

– Это почему?!

Коллективный вопрос-недоумение прозвучал хоть и вразнобой, но хорошо угадываемым отрепетированным хором, умело сыгравшим искреннее возмущение, хотя все именно такого ответа ждали, и все знали про себя самих и друг про друга, что все такого ответа и ждут. Однако же:

– Как это так?!

Мининодел заговорил в повествовательном безэмоциональном ключе:

– Всем хорошо известен выбранный нашими западными партнёрами бесперспективный и неконструктивный курс на конфронтацию с Россией по любому поводу. Вот и теперь, получив информацию из неофициальных источников о некоем общечеловеческом мероприятии, которое должно вот-вот состояться и будет иметь значение для всех жителей планеты Земля, независимо от цвета кожи, национальности и вероисповедания, и которое волею обстоятельств будет происходить на территории США, мы попытались аккредитовать на это мероприятие нашего официального представителя. Однако получили отказ.

И снова нужная реакция зала, в которой присутствующие соперничали в температуре возмущения:

– На каком основании?!

Мининодел ответил коротко, как никогда в своей практике:

– Дикари вы, говорят… Мы, то есть… Опасные дикари! С непредсказуемым поведением. Мало ли что вам… в смысле, нам… в голову взбредёт. От греха подальше, говорят…

– Кто? Кто говорит-то?! – опять разноголосый, но единый возмущённый хор.

– А все. Все, кто что-то решает на международной арене… Все вам известные персонажи, продвигающие новый старый тренд, отодвигающий… вернее, имеющий целью задвинуть Россию на задворки исторических процессов.

Президент посуровел:

– Доложите в подробностях.

Министр иностранных дел удивлённо посмотрел на шефа и показательно обвёл глазами зал – мол, при всех?

– Да, – утвердил президент наглядный урок патриотического воспитания. – При всех!

Те, кто ждал, что мининодел покажет сейчас мимикой согласие «Хозяин – барин», не дождались от него этого – тот, продолжая оставаться бесстрастным, только заговорил по-человечески:

– Репортёры что-то разнюхали – вы же знаете тамошних репортёров, от них ничего скрыть невозможно, они неуправляемые! – так вот, они что-то такое из своих источников в правительстве узнали, ну и выдали эту информацию в СМИ… В виде версий различных, конечно! Но это так, для прикрытия, типа рассуждений. Имитация… Основная версия была самой сенсационной – бомба! – инопланетяне! И вроде привыкли уже люди к эдаким «сенсациям», но тут словно с цепи сорвались!.. А может рассекреченные документы плюс грамотная подача материала… Короче, народ взбеленился: шествия, демонстрации, митинги в общей тональности «Не дадим общечеловеческое событие засекретить! Это дело всех, а не только правительства, решающего свои частные задачи!» – как будто там такое можно скрыть! Представителю Белого дома пришлось выступать с официальным заявлением… Он ничего конкретного не говорил, успокоить только пытался, мол, никто не останется обойдённым, дескать, все примут участие и свою маленькую часть сенсационного события получат.

Министр замолчал, нарочито медленно налил себе минеральной воды и поднес стакан ко рту. Пока он пил, нетерпение присутствующих заседателей достигло, вероятно, такого же пика, как и у граждан заокеанской страны, требовавших справедливости в получении информации.

– Ну… Дальше, дальше! Продолжайте!!!

Докладчик удовлетворился всеобщим интересом и продолжил:

– Вы же знаете Америку… Это ж сброд! Кого и каких там только нет – разве что инопланетян не хватает… Да и то – теперь не факт!.. Так вот… Было объявлено, что по причине международного характера события у Госдепа состоится оглашение программы предстоящей встречи. Там же, дескать, озвучат и список приглашённых.

Снова пауза. Ответное нетерпение.

Безупречно одетый и выглядящий, несмотря на усталость бессонной ночи, министр иностранных дел в волнении поправил несуществующий дефект на узле галстука.

– Там, у Госдепа, был и наш посол… – Глоток воды. – …Там было не пробиться! Народищу собралось! Вавилонское столпотворение… Буквально! Все отовсюду!.. Но пролез, надо отдать ему должное… А толку?! Ну озвучили… Все, как и предполагалось, свои… Даже союзников не позвали… Мест, дескать, нет. А наприглашали-то!.. Господи! Нобелевских лауреатов – вы же знаете, там большинство американцев как раз… Учёных-то ладно ещё… Это как-то объяснимо. Но поэтов каких-то, писателей, художников, композиторов… Цвет Земной цивилизации, вроде как… А официальных представителей государств прокатили! Наш-то и так, и эдак… Фрак посольский в рукавах порвал… Так и стоял, вернее подпрыгивал, протокольным цилиндром помятым махал, чтоб на него внимание обратили, вдруг в суете просто забыли – рваными подмышками отсвечивал… А что было делать? Подсказать-то некому, что престиж державы, мол, роняешь… Но те – ноль внимания! Как будто нет нас совсем.

Снова глоток воды. Но теперь уже никто больше министра не торопил. Зал заседаний наполнился негодованием, в котором тонули всякие слова. И только минкульту удалось пробурлить:

– Вот ведь ур-ро-оды!

И снова – тишина. Подняла руку вообще молчавшая до сих пор разведка. Ей дали слово.

– Не надо излишне нервничать. Инопланетяне высадятся в Америке только потому, что там находится штаб-квартира ООН. Все там будем…

Облегчение. Отдувание. Улыбки. Расстёгнутые пиджаки и расслабленные галстуки.

– …Но встречать их будет действительно один только американский президент.

Снова напряжение. Пот, суженные глаза. И закономерный взрыв. Причём теперь в единодушном хоре возмущений их адресность была различной – вплоть до политически и нравственно несовершенных инопланетян, поверхностно судивших о Земной действительности. Выражений не выбирали – чего стесняться-то, можно и выругаться в патриотической ревности – это оправданно, тем более, когда каждый отдельный голос уловить практически невозможно. Вскакивали с мест, размахивали руками, грозили кулаком, топали ногами, дёргали стулья… Шумели, в общем, глядя на демонстративно спокойного, но не прерывавшего их раж, президента.

Испугавшийся произведённого им самим эффекта министр иностранных дел – настоящий карьерный дипломат, не привыкший к такому способу обсуждения важных дел – мягко и даже неуверенно подал голос, который, несмотря на свою негромкую нерешительность и опаску (а ну как голову оторвут!), прозвучал в общем хоре возмущений кричащим диссонансом, который невозможно было не услышать:

– Мне кажется, господа… товарищи, что не надо горячиться… Это же обычная международная практика: гостей на территории государства приветствует официальное лицо этого государства. От значительности гостей зависит статус встречающего. Инопланетных братьев по разуму вполне оправданно будет встречать глава государства, на территории которого – так сложилось исторически – расположена штаб-квартира главной международной организации. Нет повода для столь жарких эмоций, мне кажется… Чистый протокол.

Пока мининодел это говорил, постепенно стихала патриотическая единоголосица, предназначенная, в первую очередь, для главных ушей. А реплику свою миротворческую министр закончил уже в звенящей тишине в антураже уставленных на него и в стол растерянных взглядов. Как только был сказан последний слог слова «про-то-кол», головы всех присутствующих (и голова мининодела тоже) стали медленно, с осторожностью поворачиваться в сторону главной головы, которая и должна была явить высокопоставленным подчинённым их самостоятельную и единодушную реакцию на неоднозначность дипломатической казуистики.

– А как насчёт телетрансляции исторического всечеловеческого события в прямом эфире? – с тенью недоверчивого подозрения и ехидства спросил президент, заставляя не угадавших продолжения министров уважать и бояться его ещё больше.

Поскольку словесная форма обращения была безличной, то каждый рефлекторно попытался определить направление главного взгляда, дабы выявить ответчика и позлорадствовать в случае его растерянности. Однако главные глаза смотрели вниз – на лежащие перед ним листочки с заготовленными тезисами. Ищущие взгляды невольно сползли по главному лицу с глаз на рот, сжатый в две заранее злые нитки губ. В почти физическое ощущение собственного ничтожества подчинённых ввергало выражение эпохально озабоченного и строгого лица: «Всё сам… Всё – сам! Ну что вы за люди!!!»

Однако отобранный по быстроте реакции и натренированный подковёрными интригами коллективный разум кабинета министров уже отрабатывал мелодраматическую сострадательную роль к представителям агитпропа: в чём ребята виноваты, если первое, что втекает в умы в патриотическом ключе из внешнеполитических обстоятельств – это игнорирование оскорбительной новости и отсутствие реакции на неё. Ерунда – мелочь, дескать…

А тут вона как! Трансляция… Прямой эфир… Поди угадай, какие такие мысли главный мозг ворочает!

И глаза заседателей стали ритмично, как у зрителей пинг-понга: шарик налево – шарик направо, перепрыгивать с одного на другого руководителей двух государственных телеканалов.

Шарик… Да что там – мяч даже!.. в нужную секунду оказался под рукой директора второго канала, который восторженным отбоем сразу же закрутил его в сторону президента:

– Никаких проблем! Мы хоть сейчас готовы осуществлять транс… ре-трансляцию сигнала с синхронным комментарием. Мы же уверены, что кабинет министров потом отдельным своим постановлением покроет наши расходы, связанные с оплатой получения сигнала через спутник…

Директор второго канала оптимистично – с пионерским задором! – улыбался и вертел головой, выражавшей счастье от предусмотрительности и расторопности заключённого в ней мозга.

Поднялся со стула и руководитель первого канала и стал энергично даже не кивать, а почти трясти головой, утверждая, что, дескать, «И мы тоже хотим! Мы тоже готовы! Только денег дайте».

Но президент хоть и расслабил-приоткрыл рот, однако напряг-сузил глаза:

– А почему о ре-трансляции идёт речь? Мы что, не можем собственную съёмочную группу аккредитовать?!

Задорное рвение теленачальственных лиц угасло на глазах. Очевидно, заранее аккредитацию они не предвидели. А должны бы! Это их обязанность – предвидеть события, предугадывать новости. И даже подавать их с опережением самих новостей. В будущем времени, а не в прошлом и настоящем, как это принято в отсталых в информационном плане странах.

– Вот всегда у вас так, – с привычным показательным разочарованием вздохнул президент. – Привыкли, понима-ашь, на всём готовом… На халяву! Кто-то другой должен продумать, спланировать за вас, сделать всё… А вы только: «Денег дайте!» Нет бы сами! Нет у вас репортёрской жилки… Чутья нет… Профессионализма – ноль!

Вставшую в полный рост тишину отодвигаемым стулом испугал министр пропаганды – единственный, к чьему, отличному от своего, мнению прислушивался президент, понимая, что в вопросах создания нужного образа – мифа, легенды – и формирования нужного общественного мнения – а это главный вопрос, ибо вопрос власти! – тот понимает больше. Однако возражения всегда допускались только при общении тет-а-тет… И теперь вдруг публично? Все в интересе настроили уши на приём мельчайших деталей.

– Аккредитацию, безусловно, надо потребовать, – по общему единому обыкновению живо согласился минпроп… Но только чтобы сразу возразить: – Однако если и откажут под надуманным предлогом опоздания с заявкой – не беда. Картинка у всех съёмочных групп будет примерно одинаковая. Всё дело – в словах! А закадровый текст мы дадим свой.

Президент улыбнулся, не в силах скрыть удовлетворение. Заулыбались и все остальные. Но тут же напряглись под ставшим демонстративно серьёзным главным взглядом:

– Но заявку на аккредитацию подать немедленно! Пусть знают, что мы держим руку на пульсе.

Министры и все прочие приглашённые согласно – ещё бы?! Такая проницательность! – закивали…

Профессор не кивал. Он просто стоял с поднятой головой и брезгливо смотрел в один из верхних углов зала. «Господи, о величии они говорят… А у самих плесень в углу завелась… Кабинет министров называется… Постыдились бы! Хотя… Это даже символично! Боже, да она расти начинает прямо на глазах! Это ж надо так всё – даже себя! – запустить… Заплесневеть!»