Текст книги "Точка G: радостное шоу?!"

«О-о-о! О-о-о! О-о-о!»

На студийном экране поочередно крутилось два ролика: та самая реклама новой коллекции и небольшая запись из социальной сети блогерши, пестрившей в каждой публикации успешной жизнью, богатством и пафосом. Крупный план на один из постов. Фото. Текст. «А вы можете потратить миллион за 12 часов у океана? @Miss_GlamourKitty может себе это позволить, ведь красивым королевам открыты все-все-все двери всех-всех-всех замков. А вообще… Мои дорогие и любимые подписчики, вода и песочек здесь просто охрененные и нет никаких нищебродов. Ставь лайк, если любишь тепло и солнце, любишь путешествовать и сохранять прекрасное в своей памяти!»

– Зря вы ее не пожалели. Она самая одинокая девушка на свете! – прокомментировал увиденное и прочитанное Писатель. – Красота обречена на трагедию и одиночество. В себе и вовне. Кроме человеческой зависти, кем-то испорченных зеркал и семи главных грехов, ее с первых минут атакует время. Забывая развиваться, существуя только в своей природе и не пуская корни в землю, она скоротечно превращается в Пустоту и выцветший глянцевый журнал! Это из моего романа «Жаннет, умри, Жаннет»! – рассказывал он. – Главная героиня драмы, которая была и поставлена в театре, и экранизирована, точно такой же собирательный образ. Только из модниц XIX века. Время идет – люди меняются только деталями. Все механизмы, ведущие к катастрофе прежние. Еще с Шекспировских времен.

– Ой, все! Я не могу! В вас просто сыграла зависть к ее популярности, богатству и роскоши! – послышалось от другого диванного эксперта. – Сейчас это сплошь и рядом – завидовать тому, чего вы сами еще не достойны! Да, может быть, она не блещет интеллектом, но также как и вы имеет право быть счастливой. Если она счастлива, надевая на себя дорогие тряпки, а вы нет или не можете себе это позволить, то это, моя дорогуша, ваши проблемы!

– У вас все так просто и очевидно… – секунда в секунду парировала Героиня, пока все зрительные ряды рассматривали @Miss_GlamourKitty, вертящую загорелой в солярии задницей в стрингах на горнолыжном курорте и эротично посасывающей огромный красный Chupa Chups с белой жевательной резинкой внутри. Съемка рекламы сноубордов SnowFly. – Если бы я завидовала той самой клубничной жевательной резинке или ее сделанным и отбеленным до блеска зубам, которыми она ее жует… Как же вы прямолинейно думаете.

– Ну а чему тогда? Что в ней – этой дамочке, прям такого, что вы решили переступить черту? – не унимался целый ряд экспертов.

– Включите голову! Ее поразило то, что один человек может унизить другого только благодаря силиконовым губам и винирам, которыми он жует точно такую же клубничную жевательную резинку, надувая точно такой же пузырь и лопая его также. Рот у людей один – звуки из него разные! – вновь заступившись за девушку, ответил критикам Мистер G.

Студия наполнилась красным светом. Он взял в плен каждую без дела болтающуюся в воздухе пылинку. Рекламные блоки следовали друг за другом с раздражающей частотой. Телезрители и зрители онлайн-трансляции по Интернету в очередной раз громко зацокали.

«Современная девушка должна успевать все! Работа, личная жизнь, хобби, путешествия – где бы ты ни находилась, чувствовать себя уверенней и совершенней помогут тампоны ClearUp DryMix с надежной защитой на целый день, повышенным комфортом и специальным впитывающим материалом. Мы знаем, как нелегко быть естественной в „эти дни“, поэтому разработали 100% защиту Comfort+, позволяющую тебе двигаться вперед, ощущая чистоту и неповторимую легкость. Специальная форма тампонов ClearUp DryMix – это максимально удобный ввод и заботливая нежность, гарантирующие, что ты будешь на высоте в любой ситуации. ClearUp DryMix. Только для тебя! Всегда с тобой!» Подписывайтесь на хэш-тег #girls_secret в социальных сетях и узнавайте самое интересное из мира «женских штучек», моды и стиля.

– Open the door and shut up!

После рекламного блока, традиционно, как это принято в «Точке G» уже много лет наступило время исповеди. Этого действия всегда с нетерпением ждали присутствующие и любили шоу по большому счету именно за эти какие-то непродолжительные, но емкие 20 минут. 1200 секунд. Небольшой отрезок времени, когда свет направляется только на главное действующее лицо, все отвлекающие шумы и голоса стремятся к нулю, а студия помещается в полумрак и не выходит из него до последнего слова.

Горящие глаза зевак с легким блеском. Повышенное слюноотделение. Желание почесать правой рукой левую, поправить ворот рубашки. Волнительно. Кого-то слегка потряхивает, кто-то цепенеет и становится похож на куклу чревовещателя с вытаращенными глазами, открытым ртом и стекающей с уголка рта слюной. Хочется холодной воды. То холодно, то жарко. Ожидание. Период откровения наедине со всеми до того обожаем фанатами шоу, что они готовы перестать дышать, только бы не пропустить детали.

«Внимание, тишина! Внимание, тишина! Внимание, тишина!»

Весной любые города в этой стране – большой мегаполис иль маленькое захолустье – одинаковые. Смешно, но я даже перестала их считать городами и про себя называла просто большим скоплением людей – человеческих душ, помещенных в определенные правила существования, размещенных по конурам, где есть лежаки, кормушки, цепи и намордники.

Мой вид из окна съемной квартиры напоминал стоп-кадр из какой-то криминальной драмы. Вдали огромная труба ТЭЦ, рождающая массивные черные облака, чуть ближе бесконечное количество одинаковых домов. Кто-то когда-то придумал их белить и разукрашивать, чтобы сделать это ровно один раз при строительстве и отказаться от нелепой затеи. Много всего безобразного. Двор с погнутой детской радугой… скрипучие качели… криво вкопанные лавочки с прожженными деревянными сидениями… мусорки с торчащими пивными бутылками… окурки… шелуха от семечек… грязный серый снег, разукрашенными не то местными псинами, не то их хозяевами. Все это оттаивает, парит в воздухе, наполняет легкие до приступов астмы.

В тот поздний вечер меня и мою соседку уже долго ожидал неровно припаркованный автомобиль. Мы все не решались выйти. Я то и дело доставала из сумочки билет на самолет. Смотрела на время отправления и понимала, что 06:30 утра следующего дня – время, которое я запомню на всю оставшуюся жизнь. В голове запустился таймер обратного отсчета. Он громко тикал на каждую прожитую секунду. Еще так долго было до вылета. Вечность.

Цинично, но я обрисовала себе три чек-поинта – точки, где таймер должен сигналом еще громче обозначить себя. Добраться до Директора и нажать на звонок двери – это раз; выйти из его квартиры живой – это два; оторваться от земли Большого Города – это три.

Я не была уверена, что не убьют меня, а заодно и вечно торопящуюся коллегу, которая не нашла ничего лучше, как выбирать кофточку, в которой поедет на дело. «Слушай, а может быть, мне надеть Costa con Estilo или вот эту от Frederic Puyol? Что скажешь? Хотя они обе не самые лучшие реплики. Черт-черт-черт, что же надеть?» – прикладывая к себе то одну, то другую шмотку, не могла успокоиться она. Заигравшая мелодия звонка на сотовом и маты из трубки помогли ей определиться быстрее…

«Может, оставишь чемодан тут? Успеем заехать?» – спросила меня она, когда мы спускались по подъездной лестнице. «Нет! Назад я уже не вернусь!» – ответила я, и мы принялись открывать двери одну за другой. Деревянную, металлическую с домофоном, автомобильную…

В машине нас ожидали двое мужчин. Они были старше меня лет на десять и сразу обозначили, что никаких имен и фамилий знать не хотят, а нам лучше заткнуться, не трепаться о бабском и всю дорогу ехать молча. Поначалу они и сами молчали, только курили, периодически листали радиостанции.

Мне запомнилось, как на одном радио энергичный по голосу радиоведущий рассказывал про горящие путевки за границу, где побывал, какие страны и города посмотрел. Он говорил так много и так ярко, что на долю секунд меня саму перенесло туда. Сонливость. Глаза невольно закрылись, и я почувствовала свежее дуновение ветра с морским бризом, запах кокоса и цитрусовых. Но все было фальшивкой, мимолетным миражом и вскоре исчезло, сменившись запахом бензина и выхлопов с местного комбината вперемешку с табачным дымом. Я открыла глаза. Мужчина рядом с водителем курил в приоткрытое окно, выставив туда кончик сигареты.

– А вы точно уверены, что во дворе и в подъезде нет никаких камер? – спросила их соседка по съемной квартире.

– Точно!

– А если нас кто-то запомнит из соседей или встречных прохожих? – не унималась она, задавая еще много всяких разных вопросов по теме и нет.

– Твоя задача просто… короче, просто заткнуться на данный момент! – не выдержали нервы у водителя.

– Мы бы вообще не брали тебя с собой в это дело, если бы не твоя подружка, которую он с удовольствием имел все это время! – имея в виду меня, подключился второй. – Еще раз рисую картину… последний раз… и чтобы потом не было никаких вопросов.

Он перевесился в полкорпуса на сидении и, посмотрев на меня, сказал:

– Ты просто нажимаешь кнопку дверного звонка и давишь лыбу в глазок так, как будто ничего странного не происходит, – затем он ткнул пальцем на сидящую слева от меня соседку. – А ты… Вот, нахрен, скажи, ты вообще нам нужна?! Хлопнуть бы тебя прямо тут и выкинуть в мусорный бак. Ха-ха-ха! Шучу, расслабься! Все по кайфу! Короче, решено, ты останешься с мобилой в машине и будешь смотреть, что там происходит на улице. Только вот без лишней паники и суеты. Просто сидишь и смотришь по сторонам с заднего сидения авто. И не залипай в социальных сетях, поняла?! Что происходит, тут же набираешь нам. Если палево у нас, то мы звоним тебе!

– Да-да! – кивнул она и спешно спрятала в карман джинсов свой смартфон с треснутым по углам защитным стеклом.

В отличие от всех остальных, включая меня, от волнения лица на ней не было. Бледная, с синяками под глазами. Не зная ее более-менее хорошо, я могла бы подумать, что она что-то употребляет. Нервы и голод делали свое дело. Эта девушка мне как-то рассказывала, что когда нервничает или чего-то очень сильно ждет, то у нее пропадает аппетит. Может, на неделю, может, на две…

«Что-то вроде нервной анорексии! Интересно, давно у нее это?! – заострил на этом внимание эксперт шоу от психиатрии, но микрофоны у экспертов были выключены, поэтому он просто проговорил это себе под нос. – Частые спонтанные половые связи… возможно, у нее ВИЧ, но это лишь одно из предположений! Узнаю в конце эфира!»

Спустя полтора часа мы пересекли город по диагонали, проехали почти разрушившийся мост и двинулись к окраинам другого берега. Километры наматывались друг на друга, как бинт на кровавую рану. Фонарей становилось все меньше, дорога из более-менее сносной превращалась в одни ямы, камни и канавы. На всех нас наползала одна большая вязкая и горькая на вкус Тьма! Или Грязь. Или еще что. Если это можно было попробовать, то это «ночное вещество» точно было бы такой консистенции. То, от чего не так просто отделаться одним лишь светом фар… или потоком холодной чистой воды… или льдом к раскаленному лбу, вряд ли будет сладким?

– Раньше он жил в центре, пока не развелся. Он что такой положительный герой, что оставил свои хоромы жене с сыном? – разговаривали между собой мужчины. – Да я не в курсе, сколько у него вообще квартир в городе и других мелких городах. Дядя совсем заигрался, сел на трон и не видит под собой ничего уже несколько лет. Раньше еще это можно было терпеть, но после последнего съезда партии… Партии?! Ну, ты сказал. Ха-ха-ха! В общем, всем проще, если его не будет, но все будет сделано красиво, без лишнего шума, а заодно и менты себе поставят галочку, типа он был в разработке все эти годы, но за несколько дней до предполагаемой операции был ликвидирован кем-то и как-то… Кем-то и как-то?! Нами! Ха-ха-ха! Классика жанра с концами в воду. Ага, с бабками и товаром у нас. Менты сами заложили его, сказали, что он уже некоторое время информирует их. Короче, не парься!

Я их слушала отчасти, пытаясь концентрироваться на собственном дыхании. Картины будущей счастливой жизни без боли и моих внутренних страданий с раннего детства то и дело прерывались внешними раздражителями: гудками авто, рекламными паузами на радио, запахом пива, гари и сигарет.

– Слушай, а ты как его так быстро раскрутила-то? У тебя, что ли этот, как его, талант куртизанки? В генах нет случайно кого-то из этой древней профессии, а? – пытался меня подколоть мужчина на пассажирском сидении.

– Ты бы, старина, поменьше прикладывался к бутылке… – остановил его расспросы другой. Он мне показался более серьезным, а значит, и Главным.

– Я не могу по трезвой. Все нормально! Фирма сбоя не дает! Бухим я не буду, отвечаю. Но немного расслабиться надо. Что это, пиво? Так… лимонад, газировка!

Билет на самолет дергался в нагрудном кармане осенней куртки, словно я туда положила что-то живое: змею, мышь, да хотя бы мобильник. Мне казалось, что этот клочок цветного глянцевого картона занял место сердца и теперь бьется в груди под 120 ударов в минуту.

Любой город – это вид комы со своим сеансом продолжительного кошмара. Вставай и выходи! Вставай… и… выходи! Я постоянно повторяла это про себя, чем ближе мы подъезжали к пункту назначения. Вставай и выходи! Знакомые мини-маркеты с диодными рекламными вывесками, большая часть диодов в которых давно перегорела… Вставай и выходи! Киоски, внутри которых один только алкоголь и справляющая на ведре нужду продавщица. Вставай и выходи! Пятаки с танцующими от холода подростками в спортивных штанах и кросовках. Вставай и выходи… Нарики, копающиеся в земле возле бордюров и нервно ищущие закладку. Вставай и выходи! Стая собак, потрошащая мусорные баки. Вста-вай… Подъезды, обклеенные объявлениями, исписанные стены… И… Массивные, сложенные кем-то в бетонные монстры коробки. Вы-хо-ди!

Девятиэтажка. Пятый этаж. Лифт. Пятнадцатисекундный подъем до квартиры, где мы несколько месяцев подряд искали у меня точку G. Не хочу вдаваться в подробности того, что было, даже зная, как вам хочется это узнать. Скажу только, что картавый бизнесмен и наркосбытчик был еще тот фантазер. Наверное, даже извращенец. Но ничего сверхъестественного в постели с молодой девушкой для разведенного мужчины, которого постепенно покидают силы, у нас не было. Просто он постоянно говорил про эту точку G, словно она находилась у него в ДНК и была нужна больше, чем мне. Вычитал, может, где-то подсмотрел. Порно у него тоже было предостаточно. Такое ретро на VHS кассетах с выцветшими обложками, что смешно вспоминать. Видеоплеер фирмы BushidoTV, который я последний раз видела у одноклассницы. Наверное, он хранил его только ради порнухи и не знал, что фильмы для взрослых проще найти в Интернете.

«Вы ее послушайте… В ней вообще нет ничего человеческого! Обо всем этом она говорит так просто… У меня уши в трубочку сворачиваются от слов этой дамочки! Вопиющий случай цинизма, бесчеловечности и меркантильности! От этих речей я бы из комы восстала, чтобы заткнуть ее!» – стоял шепот в зале, пока Мистер G. сам не попросил всех дружно заткнуться.

Закоулков и теней в подъездах предостаточно. Прячься в любую и не дыши! Главное – не быть обнаруженным. Пусть все тайное останется таковым до того, как ты не решишься выйти в свет.

– Просто нажимаешь на звонок. Он подходит к двери. Ты улыбаешься в глазок, если, конечно, тебя и твое лицо будет видно в таком тусклом свете! – контрольно инструктировал меня Капюшон. – Перчатки с рук не снимать, если только с собственной кожей и то в крайнем случае! – тыкая пальцем в плечо, говорил он. Второй стоял рядом и мялся от волнения на месте. – Никакой паники, никакой суеты. Все спокойно и в меру расслаблено, как будто ты пришла к нему в гости поздним вечером… поговорить, выпить и заняться сексом. Заходишь внутрь и сразу же прижимаешься к правой стороне коридора. Это понятно?

– Да! – кивнула я, не испытывая ни страха, ни тревоги. Только небольшое волнение, как на экзамене.

Затем он осмотрел меня с ног до головы, порылся в своих карманах и, протянув непонятные в темноте вещи, сказал:

– Вот, надень! Это бахилы. Стоят сущую мелочь, но многие их используют только в медицинских целях. Мы тоже почти медики – хирурги!

Я спешно натянула их и подумала: хорошо, что они – весенние сапоги – на платформе и без каблуков. Он и его подельник сделали тоже самое.

– Готово?! Ну, тогда всем выйти из сумрака и вперед! – хлопнул он меня по плечу, и на выдохе я почувствовала неприятную смесь запаха сигарет и мятной жевачки. Он вытащил ее двумя пальцами руки, одетой в кожаную перчатку, скрутил в шарик и налепил на стену.

Шаг. «До», которое нужно ликвидировать из памяти, вырезать хирургическим скальпелем нового завтра, словно старый жировик. «После» – еще неизвестное, загадочное, вожделенное и манящие. Будущее неопределенно, но обозначено билетом на рейс до моря эконом классом. Допустимы 23 килограмма багажа и 10 килограмм в качестве ручной клади. Что взять из прошлой жизни, если тебя с ней связывают только тоска, разруха и нищета? Руки неприятно потеют и прилипают к тряпичному покрытию весенних перчаток, напряжение в шее нарастает и уже отдает спазмами в левый висок. Дверной звонок все ближе и ближе. Громкий сигнал. За ним еще и еще, и еще.

– Хватит, мать твою! Спалишь ему звонок, дура! – остановил меня шепот из тени. Вместе с голосом я кое-как расслышала клацканье чего-то металлического в кармане. Не то ключей, не то мелочи, а может быть, раскладного ножа.

Что я помню дальше? Я слышала шаги. Вряд ли я могла их действительно слышать, учитывая две двери – металлическую и деревянную, которые в фантазиях отделяли меня от безупречных изгибов и игр морских волн друг с другом. Подсознание дорисовывало звуки соприкосновений ног Директора со скрипучим полом. Интересно, у него было плоскостопие? Возможно, одна из ног была на пару сантиметров короче другой? От такого веса, возможно, у него болели колени?

Он подходит и смотрит в глазок. Я слышу его дыхание, как кажется, вижу его лицо, как он касается щетиной отполированного покрытия, как ресницы левого глаза смыкаются друг с другом, а зрачок правого уставлен на меня, словно прицел пистолета. Затем рука тянется к дверному замку, делает поворот, еще один, далее ниже – ко второму замку и цепочке. Он полностью доверяет мне, он ведь был во мне, он ведь слышал меня.

Дверь открывается. На пороге застывает жертва в коричнево-сером махровом халате, подпоясанная ниже своего огромного живота, в домашних тапочках, с сигаретой в зубах.

– Ты чего пришла без звонка? Я же просил всегда предупреждать, когда…

Он успел сказать только это, а я, едва успев войти к нему в квартиру, была отброшена в сторону одним из Капюшонов. Второй с силой приложился к челюсти Директора и влетел вместе с ним внутрь. Окурок отлетел в подъезд. Мужчина быстро нашел его по красному угольку и затушил об мокрую и грязную от городского снега подошву ботинка.

– Быстрей заходи и молчи! – ответил мне он, протянув руку, чтобы я могла подняться. Эхо от моего падения разлетелось по подъезду и осело в одной из теней подъезда – точно такой же, из которой мы вышли пару минут назад.

Дверь за моей спиной закрылась. Один из палачей некоторое время смотрел в глазок, пока его подельник вязал мужчине руки куском черного провода.

– Лишняя паника от него нам не нужна. С ним разберемся в самом конце! – озвучивая свои собственные действия, говорил он, стягивая массивные руки Толстяка за спиной крест-накрест. – Орать он не будет. Он знает, кто пришел к нему в гости!

Директор хрипел. Его халат распахнулся в разные стороны. Не самая приятная картина. Волосатое тело. Кровь от разбитой губы. Мокрая лужа то ли от страха, то ли от глубокой потери сознания.

– Он очнется? – спросила я, рефлекторно прикрывая нос.

– Куда денется. Это я еще в пол силы, красавица! Не таких быков, бывало, валили. Ты тогда еще пускала пузыри в школе.

– Вы его…

– Не спрашивай. Я же сказал. Ты открываешь дверь и затыкаешь рот, а лучше вместе с ним и уши. Ты глухонемая, слепая и тупая! – смотря на меня своими черными как уголь глазами, говорил он, вторым шнуром связывая ноги. – Хватит пялиться в глазок, нет там никого. Вообще никогда никого нет. Это только в фильмах и книгах есть чудесные спасатели. А в нашем мире нет. Я могу открыть окно и начать просить о помощи, бегать по подъезду с криками «пА-мА-ги-те, у-бЕ-ва-ют» и хрен, мать твою, кто придет на помощь! – специально делая акцент на буквы «а» и «е», сарказничал Капюшон. – Никто никому ничего не должен, и уж тем более в этом аду!

С первых минут присутствия в этой двухкомнатной квартире… именно в ту мрачную ночь… мне казалось, что в ней есть кто-то еще кроме нас. Вы знаете, я была в ней не раз, но такое чувство возникло впервые.

– Здесь кто-то есть! – полушепотом сказала я, пытаясь заглянуть из коридора на кухню, а затем, немного пройдя по паркету вперед, в зал. Пусто. – Здесь… есть… кто-то… еще! – продолжала я говорить про себя, подходя все ближе к двери разделяющей гостиную и вторую комнату. За эти секунды мозг выдал тысячи вариантов: от бывшей жены, новой любовницы и проститутки до набухавшегося приятеля с другого конца города, который был не в силах сесть в такси и решил заночевать.

– Стой! – одернул меня мужчина, связавший жертву. – Дай я первый!

Он медленно повернул круглую лакированную ручку влево и надавил на дверь. Она открылась вовнутрь с отвратительным скрипом. В комнате было темно. Только светло-желтый полумрак, появившейся из-за туч луны, вливался в пространство, освещая человека, спавшего на двуместной кровати.

– Тсс! – заткнув мне рот рукой левой рукой, всматривался в темноту Капюшон.

Наконец зрение подстроилось, и я к своему ужасу произнесла вслух:

– Это ребенок!

– Без тебя вижу! – нервно бросил мне мужчина. – Будь тут.

Этого в планы явно не входило, да и обо всех планах нашей веселой в кавычках компании я могла только догадываться.

– Тащи хряка в зал, прямо вот сюда на центр! – командовал тот, что был за рулем. – А я тебе говорил, что все эти твои протеины и уколы… куда ты их там ставишь? Короче, силы у тебя с последней нашей совместной поездочки не прибавилось, хоть и сам стал огромный. Ты не пробовал сниматься для журнала For Male Style, прикрывая свой член белым полотенцем, как это обычно бывает. Ха-ха-ха! Не, ты какой-то бледно-синий. Тебе надо немного подзагореть.

– Тебе смешно. Одно дело сила и мышцы, другое – такую свинью тащить. Вечно меня с этим дрочишь. Когда-нибудь я тебе отвечу. Причем тут спортзал и вот такое мясо, которое я сейчас тащу? Халат у него порвался, подмышки, черт возьми, мокрые… руки в этих перчатках скользят! Он еще и обоссался, fuck, fuck, fuck!

– Обычные будни! – общались они друг с другом. Директор так и не приходил в сознание, пока его не полили водой из чайника фирмы TechInt.

– Отличный чайник. Двухлитровый и тяжелый. Можно и из комы кого-нибудь вывести, и обратно в нее отправить. Дорогущие, но в «черную пятницу» можно выхватить по норм цене.

Картавый босс открыл глаза. К моему удивлению, он действительно сразу понял, кто перед ним и почему они здесь.

– Ты же догадывался, что и куда кренится. Какого хрена привел сынишку сюда? – смотря сверху вниз хриповатым голосом говорил Главный. – Старина, сейчас не лучшее время и место для семейных посиделок с попкорном и кино. Хотя я смотрю у тебя одна порнушка.

Ни минуты не раздумывая, он ответил:

– Ключ на тумбочке в коридоре. Закройте его в комнате. Он ее не сможет открыть сам, и давайте все сделаем тихо. Это все, о чем я прошу!

Убийцы обошлись без слов.

– Нихерасе. Это реплика или настоящие? Зацени-ка. У него тут полный флакон 1834 men by Christian. Мой любимый аромат. Правда, у меня была реплика, но из всех фейков, которыми я пользовался, это самые годные и стойкие! – взяв ключи в одну руку, а баночку мужских духов в другую, радостно воскликнул второй. Большой палец нажал на кнопку выпускного устройства флакона. По квартире медленно рассеивался аромат какао и мускуса.

Дверь во вторую комнату была закрыта, а от знакомого острого запаха я вновь почувствовала на себе липкие и жадные руки мужчины, который сейчас лежал у моих ног, зыркал глазами в разные стороны, пока в очередной раз не пересекался с моими.

– А ты еще та сука… сразу была заслана от них? Сколько бабла они тебе заплатят за все это? – спрашивал меня он, не ожидая каких-либо ответов.

– Заткнись, мать твою, а то он тебе сейчас в глаз твоей же дорогущей кислотой брызнет! – наклонившись к нему и взяв его за лицо, при этом сильно сжав щеки, что губы сложились окровавленной трубочкой, приказал ему Капюшон. – Ты меня знаешь! Я лишнего тут базарить не буду. У нас с тобой два варианта. Первый. Ты спокойно говоришь код и показываешь, где еще у тебя все заныкано. Мы берем деньги и товар. Прощаемся. Второй. Мы начинаем разыгрывать спектакль на пятерых. Ты и твой сын в главных ролях. Сомневаюсь, что он доживет до антракта и увидит, как ему будут аплодировать.

– Я все понимаю, понимаю… да, понимаю я! Чего тянуть?! Вы только его в живых оставьте, прошу! – ужасно выговаривая буквы «р» и «ш», словно с набитым ртом едой, умолял Директор. – Он вас даже не видел. Он еще ребенок!

– Не вопрос. Что-то еще?

– Код, мать твою, какой… Мы его и без тебя откроем! – нервничал второй, то разглядывая флакон духов со всех сторон, то вновь фокусируясь на жертве. Чей сейф? А немецкий… От BerlinSicher. Знаем-знаем. Слушай, ты где его в нашем городе достал? Во дает. Закупился, видать, заранее.

Я старалась не вникать в подробности. Я мысленно спускалась по лестнице, садилась в припаркованный автомобиль, где меня ожидала моя соседка, брала у нее свою сумочку, доставала из багажника чемодан, крепко сжимала билет на самолет и загранпаспорт в руках и просила хоть кого-нибудь на небе быстрее оторвать меня от этой грешной земли… прочь… куда-нибудь… где не так грязно и пошло… где не так пахнет человеческими пороками и злодеяниями… дальше… глубже… выше… куда-нибудь прочь от этого Города Мертвых… его душ… его тел… туда, где нас нет!

– Прикинь, у него тут реально пакет с пакетами? Какие выбрать? Побольше? Может, лучше запихнуть один в другой, чтобы было покрепче.

– Вы пришли ко мне без спортивной сумки?! Ааа-ха-ха-ха! – начиная смеяться, выдохнул Директор, неудобно лежа всем телом на своих же руках, связанных за спиной. – Я персонаж кино, которого вот-вот убьют те, кто забыл взять с собой сумки для бабла. Жесть, ну разве такое бывает?! Ха-ха-ха! И вы без спортивной сумки, которую всегда притаскивают плохие парни к плохим парням, чтобы упаковать туда кокаин и баксы?! Ахаха-ха-ха!

Его смех был сродни агонии. Мозг ясно понимал, что чем быстрее Капюшоны найдут, куда закинуть деньги и товар, тем быстрее отправят подчиненное ему тело на тот свет. Хотя, знаете, мне кажется, что в этом городе разум и кости могут существовать друг без друга. Жители сами это доказывают, как семиклассник простую теорему у доски.

Мне не хотелось ни говорить, ни слушать, ни думать. Во мне протекал яд. Я была отравлена от кончиков волос до линий на стопах. Я была и электродами, и телом, к которому их подключили. Короткое замыкание на себе и ночи без смоченной губки на темечке. Чтобы выгорать до своего предела, чтобы переродиться в другие сны, чтобы начать чувствовать снова… начать жить в другом светлом завтра. Во мне рекой протекал яд… безустанно и параллельно нашему вечернему развлекательному шоу в прямом эфире канала FunnyBunny-3.

Я была в небытие. Стены квартиры то сжимались и надвисали надо мной, то растворялись, оставляя один на один с ночными небом. Да, знаю, быть может, я зря трачу ваше эфирное время и говорю о своих чувствах и ощущениях. Но я хочу, чтобы вы понимали, что все происходящее под моими ногами… весь этот ужас был лишь средством вырваться из него же.

– Старина, ты не обижайся, но по-другому эту свистопляску закончить мы не можем. Такая у нас работа! Впрочем, скоро тебе будет откровенно срать на всю пижню! – сев на корточки напротив Директора, как только они упаковались, сказал Капюшон. Его рукава были засучены, на ладони в перчатках намотаны два милых голубых целлофановых пакета, в которые обычно нам складывают мелкие продуктовые покупки в супермаркете. Пакеты той ночью были в цене, ей-богу.

Не успела я опомниться и понять, что вот и наступил финал, как он принялся бить ножом связанную жертву. Хладнокровно и молча. Раз… два… три… пять… пятнадцать. Я только успевала считать удары – они были чаще стука моего сердца. Еще один… и еще… еще! Пока тело Директора не превратилось в кровавое месиво, из-под него не потекла лужа крови, а с тех самых намотанных на руки пакетов не закапала кровь, словно в них мариновали мясо в соусе от «ТкемалиШеFF» и вывернули наизнанку.

– Вот и все! А ты переживал, шепелявый! – с этими словами он закончил расправу, и, повернувшись в пол оборота, посмотрел на своего подельника, потом на меня, затем снова на Директора. – Ну что смотрите? Намучился наш клиент. Я дал ему успокоение. Если у кого-то есть монетки, то можем положить ему на глаза, чтобы даже ссученному дядьке было, чем заплатить перевозчику в царствие мертвых Харону на переправе через реку Стикс.

– Ты чего? У тебя все нормально с головой? – удивился последней реплике второй.

– Ладно, понял! С чувством юмора у вас сегодня проблемы. Посмотри на мой капюшон и скажи, я похож на палача из XVI века?! Бля, о чем я говорю, ты никогда не смотришь документальное кино. Все, на выход!

Он стянул с рук окровавленные пакеты и бросил их на месте преступления вместе с ножом, так и торчащим из груди трупа.

– Я надеюсь, тебя не тянет блевать? – обратился он ко мне. – Пока не поздно, можешь это сделать в его сортире. Тачку нам портить не надо. Никаких остановок по пути не будет тоже, только у банкомата. Машину нам нужно будет быстро спихнуть максимум за сутки. Поэтому, ты лучше сейчас осознай все что тут произошло и хорошенько… Нет?! Тогда…

– Все нормально! – перебила его я, глубоко вздохнув и отдаляя от себя головокружение, тяжесть в ногах и рвотных рефлекс на кровь.

– А с пацаном что делать будем? – вновь спросил второй Капюшон, от которого даже на расстоянии пахло перегаром… а теперь еще и духами.

– Меньше думать, быстрее решать! – ответил ему Главный и, стараясь не наступать на растекающиеся липкие нити крови, словно от огромного красного фонтанирующего клубка, он направился во вторую комнату.

Я услышала только краткий вскрик, как убийца уже стоял рядом со мной.