Текст книги "Город Зомби"

– Невеселенькое тут у вас местечко, – сказал Клара, оборачиваясь на палату. – Уж больно на дурдом похоже. Тут не выздороветь, заболеть можно…

– К сожалению, других мест не было, вот и пришлось поселиться здесь. – Маньяк настойчиво оттеснял Клару подальше от палаты.

– Да больница же вся пустая. Новый год!

– Вот видите – а меня забыли. Как хорошо, что вы заглянули, моя освободительница! Ну вот, мы и пришли.

Они стояли перед дверью, на которой была изображена моющаяся под душем женщина (разумеется, высокая и длинноволосая, а не маленькая, носатая и с косичками). Рядом с дверью у самого пола в стену уходило две трубы, которые можно было перекрыть двумя кранами – красным и синим (так обычно обозначают горячую и холодную воду).

– Секундочку, – сказал Маньяк, вставая на колени. – Необходимо проверить давление.

Он, повернувшись к Кларе спиной, закрутил оба крана до отказа, сделав так, что вода не могла теперь попасть в душевую. Потом открыл дверь, включил свет и вошел внутрь. Душевая как душевая – тесная комнатка на одного человека, стены в белой кафельной плитке. С потолка душевой свисал душ. В стене – почти такие же как в коридоре два крана, которыми обычно регулируют воду. Маньяк хмыкнул, полностью открыл оба крана, однако вода из них не пошла, потому что трубы в коридоре были уже перекрыты. Потом Маньяк незаметно снял с кранов ручки и сунул их себе в карман. Теперь в душевой открыть или закрыть воду стало невозможно – будь ты хоть стройная девушка, хоть бешеная бабка.

Все это Маньяк проделал точно фокусник – так быстро и деловито, что у Клары не то что не возникло никаких подозрений, она даже и не заметила загадочных манипуляций своего провожатого.

– Ну вот, все в порядке. Раздевайтесь и вперед! – обратился он к Кларе. – Что это с вами?

Бабка стояла перед Маньяком, потупив глаза и рассматривая свой ботинок. Ее щеки заливал румянец.

– Ах, простите! – Маньяк хлопнул себя по лбу. – Я, разумеется, не буду подсматривать.

И он великодушно отвернулся.

Клара быстро разделась, повесила одежду на крючок и скрылась в кабинке вместе со своими заляпанными ботинками.

– Ой! – послышался вдруг ее удивленный голос.

– Что – «ой!»? – поинтересовался Маньяк.

– «Ой!», что кранов нет в этом помывочном пункте. То есть ручек нет – крутить нечего, и вода не идет.

– Да, это действительно не слишком удобно, – с деланной озабоченностью произнес Маньяк. – Попробуем исправить.

Он снова встал на колени возле уходивших в душевую труб и повернул ручки кранов. Из кабинки донесся шум воды.

– О! Круто! Вы просто водопроводный волшебник!

– Да ну что вы, право… – отозвался «волшебник».

– Вам нетрудно немножко горяченькой добавить?

– О’кей!

Маньяк снова покрутил кран, а потом тихонько закрыл задвижку на двери, за которой плескалась Клара.

– Ух, красота! Жаль, Доры нет!

– Дора? – оживился Маньяк. – Кто это?

– Это подруга моя, сто лет вместе – почти сестра. Она, правда, свихнулась маленько. Доротеей теперь себя называет. Ну, контузило ее. Бомбой.

– Бывает… – ободряюще ответил Маньяк. – И что теперь, где вы с ней живете?

Клара, хотя и разнежилась под горячей водичкой, бдительности не теряла. «Что это он, собственно, интересуется?»

– А вам зачем?

– Ну-у… – протянул Маньяк. – Ну, зайду, может, как-нибудь… Навестить дам, так сказать… А вы меня встретите, как полагается…

– Это вроде – «напоить-накормить, баньку истопить и спать уложить»? Так что ли?

И Клара заразительно захохотала, чтобы выиграть время на размышление. Маньяку тоже пришлось поддержать ее. Смеялся он как робот.

«Да я вам сам баньку устрою. Кровавую», – подумал Маньяк, сжимая кулаки.

«Тоже мне жених выискался. «Навестит, встретите»… Странный он какой-то – может маньяк?» – соображала Клара, продолжая громко смеяться.

– Да мы так живем, что вам не понравится, как мы живем. Мы в Дупле живем.

– В каком еще дупле? – опешил Маньяк.

– В самом натуральном – на Дереве, как совы.

– Да в Большом Городе ни одного дерева нет!

– Одно есть. Там еще кафешка рядом.

– Так кафе тут полно, – Маньяк уже грыз ногти от нетерпения – настолько ему был необходим адрес проклятой Доры. – Поточней не скажете?

– Не, поточней не скажу. Забыла я. Склероз!

– А вы припомните хотя бы, как идти, – Маньяк прильнул к двери и говорил прямо в щелку.

– Ну… Направо, потом налево, потом опять направо, потом опять направо… Трудно очень объяснять. – «Как же от него отвязаться?» – размышляла Клара, стоя под душем. Вдруг вода стала холодней.

– Ой!

– А вы подумайте, подумайте, вспомните… Холод способствует, – мычал Маньяк в щелку, одновременно крутя кран и делая воду еще холодней.

– Что ж!.. ай! Что ж вы делаете?! Это ж лед!

– Я тебя сейчас, индейка столетняя, свежезаморожу, если ты мне адресок не скажешь! – прорычал Маньяк.

– А и пожалуйста! – решила схитрить Клара, у которой зуб на зуб не попадал от дрожи. – Я – моржиха. Обожаю студеную водичку. Чего-то тепловата! Похолодней там нельзя?

– Ах, тепловата?! – взвыл Маньяк, закрывая синий кран и открывая красный. – Тогда получай. Сейчас я с тебя шкуру спущу!.

Из душа на Клару хлынул поток кипятка. Это было куда страшней, чем ледяные струи. Раскаленная вода обжигала, пар мгновенно наполнил тесную душевую, Клара начала задыхаться и рванула что было сил дверь. Задвижка была не слишком надежная, Бабка легко бы сломала, но снаружи на дверь навалился Маньяк.

– Что – яичко уже вкрутую? Адрес, склеротичка! – кричал он в щель, но Клара не отвечала.

Тогда он закрыл горячий кран и снова открыл холодный. Из душевой донесся звук падающего тела. Маньяк рассерженно сплюнул, отпер дверь и увидел лежащую в луже голую Клару.

– Ну вот, уважаемые коллеги. Как видите, контрастный душ[15]15
  Один из популярнейших видов закаливания. Маньяк, выполняя эту процедуру, немного переусердствовал.


[Закрыть] в примере с пациенткой К. привел к летальному исходу[16]16
  Неизвестно, причем здесь какое-то «летание». Насколько известно в случае такого исхода человек уже больше никогда не встает.


[Закрыть], – деловито сказал вслух Маньяк. – Что ж, теперь необходимо нанести домашний визит сидячей пациентке Д. Случай у нее тяжелый – скорее всего придется оперировать на дому. К сожалению, неизвестен точный адрес – с этими старушками вечно столько хлопот, ничего не помнят, двух слов связать не могут. Ну ничего, нам не впервой. Дерево! Дупло!! Дора!!!

Маньяк снова запер дверь душевой, весело подпрыгнул на месте и побежал по коридору.

Глава четвертая,

в которой рассказывается о том:

– из-за чего города превращаются в ночные вазы;

– насколько низко может пасть диктатор;

– когда поспевают клизмы;

– чем кончают русалки из декоративных прудов.

Нечасто увидишь Главного Редактора, приплясывающего с кипой газет под мышкой у входа в метро и горланящего:

– Экстренный выпуск! Сенсация! Торопитесь!

Можно было даже подумать, что после взрыва любимого автомобиля у этого человека поехала крыша, и он вдруг впал в детство, в котором служил мальчишкой-газетчиком.

Однако Главный Редактор был как никогда в трезвом уме. Он сам в свое время открыл два главных закона свободной прессы: нравиться читателю и, самое главное, нравиться городским властям. И в данный момент усердно выполнял второе из этих правил. Пока Почтальон спешно рассовывал в почтовые ящики новогоднюю газету с портретом клоуна Зомби, Главный Редактор торопился раздать ее как можно большому количеству прохожих. Нужно срочно завоевать доверие нового правителя Большого Города – для Главного Редактора это был вопрос жизни и смерти. Хозяин «Яичницы» уже предвкушал, как Зомби вознесет его, пока остальных друзей бывшего Мэра будут бросать за решетку. И от таких радужных мыслей Главный Редактор скакал еще резвее.

За этим занятием его и арестовали.

– Революция! Свершилось! Революция в Большом Городе! – кричал Главный Редактор, суя газету в руки прохожим и в открытые окна проезжавших автомобилей.

– Ваши документы! – рявкнул вдруг кто-то за его спиной.

Главный Редактор обернулся, и его раскрасневшееся лицо расплылось в улыбке.

– Господин Следователь! Хоу! Возьмите «Яичницу» – сегодня бесплатно! – затараторил он и протянул стоявшему перед ним мужчине в кожаном плаще и шляпе сложенную газету. Следователь однако был настроен явно недоброжелательно.

– Уберите это! Документы!

– Вы что, меня не узнаете? – обескуражено спросил Главный Редактор. – Не так давно вы давали нашему изданию большое интервью…

Лицо Следователя налилось кровью.

– Ни слова больше, документы!

Редактор решил не злить его и вытащил удостоверение, на обложке которого как и на дверце сгоревшего автомобиля красовалось изображение глазуньи.

Следователь, не снимая черных перчаток, раскрыл книжечку, внимательно ее рассмотрел, несколько раз перевел взгляд с удивленного лица Главного Редактора на фотографию в документе.

– Вы арестованы! – произнес он, пряча удостоверение во внутренний карман своего кожаного плаща.

– Но за что?! – Главный Редактор, выронив газеты, потянулся было, чтобы остановить Следователя. Но Следователь отработанным движением схватил его запястье и так ловко завернул руку Редактора за спину, что тот успел только ойкнуть и согнулся словно памятник на Главной Площади после взрыва.

Следователь, оказавшись за спиной арестованного, зашептал ему прямо в ухо:

– За распространение прессы без специального разрешения и призывы к свержению господина Зомби.

– Но послушайте, я как раз хотел… – От растерянности и неприятного запаха лука, доносившегося изо рта Следователя, у Главного Редактора кружилась голова и подкашивались ноги.

– Заткнись! Ты вправе хранить молчание. И попробуй только что-нибудь вякнуть, никакой адвокат тебе не поможет. Потому что в Большом Городе больше нет адвокатов[17]17
  Следователь переврал на свой лад «Правило Миранды», введенное в США в середине 60-х годов XX-го века. Каждый американский полицейский во время ареста обязан предупредить задержанного, что тот может не отвечать на вопросы и обратиться за помощью к адвокату. Наверное, Следователь любил смотреть голливудские фильмы.


[Закрыть]. Убрать!

Последнее приказание было отдано двум невесть откуда взявшимся электрическим кроликам Пинки – тупым, но исполнительным роботам с розовой шерстью, в больших черных очках и пуленепробиваемых металлических касках. Они схватили заплакавшего с досады Главного Редактора и поволокли в метро. Следователь поднял одну из упавших на тротуар «Яичниц», сунул в тот же карман, что и документы ее хозяина. Остальные газеты он запихал в урну и поджег. После чего вслед за уведшими арестанта кроликами юркнул в стеклянные двери станции «Ратуша».

Вестибюль станции был абсолютно пуст – ни одного человека, окошки продававших проездные билеты касс закрыты, эскалаторы замерли, а все до единого турникеты сомкнули свои металлические челюсти, никого не собираясь пропускать внутрь. Зато здесь стояли ворота металлодетектора. Через это устройство обычно проводят пассажиров перед посадкой в самолет, чтобы убедиться, не несет ли кто-нибудь с собой оружие или бомбу.

Главный Редактор, подталкиваемый в спину кроликами, проследовал через ворота, и детектор отчаянно заверещал. Он не умолкал, пока арестант не избавился от очков в золотой оправе, золотого портсигара, золотой заколки для галстука, золотых карманных часов с золотой же цепочкой, золотых запонок, авторучки (с золотым пером) и даже подтяжек, у которых оказались позолоченные застежки. Золотой зуб Главному Редактору разрешили оставить, но только после того, как Следователь посветил ему в рот фонариком и убедился, что это действительно всего лишь зуб. После унизительной процедуры Редактора подвели к эскалатору, Следователь надавил на большую зеленую кнопку, загудел мотор, и ступеньки побежали вниз.

Ехать на пустом эскалаторе в компании угрюмо молчавшего Следователя и пары зловеще жужжавших розовых кроликороботов было жутковато. К тому же внизу их встречала не освещенная платформа, как это бывает обычно, а кромешная тьма, в которой не было слышно ни звука подходивших поездов, ни объявлений служащих метрополитена. Главный Редактор, который сейчас уже не ощущал себя ни главным, ни редактором, и даже не мальчишкой-газетчиком, стоял, поддерживая рукой спадавшие без привычных подтяжек брюки, и тихонько всхлипывал.

«Куда меня везут эти фашисты? – думал он. – Что они устроили в метро – концлагерь? Неужели будут пытать? Дернул же черт сделать эту газету! Хотел ведь как лучше…»

Следователь прервал размышления Редактора, грубо пихнув его в спину. Он, чуть не подвернув ногу, соскочил с эскалатора и оказался на платформе.

– Хоу! Это Следователь, Ваше Превосходительство! – гаркнул Следователь куда-то в отозвавшуюся эхом тьму. – Доставлен опасный заговорщик!

Издалека послышалось неясное урчание. Следователь расценил его, видимо, как одобрение, и снова подтолкнул вперед свою добычу. Теперь, напрягши зрение, Главный Редактор различил в нескольких десятках метров перед собой – наверное, в центре длинной платформы – слабое голубоватое сияние. Оно будто висело во тьме и бросало на полированный пол длинный блик, похожий на светлую дорожку, по которой пробегали какие-то тени и красноватые сполохи. По ней и ступал впереди своих охранников Главный Редактор, стараясь держаться центра платформы и опасаясь свалиться в темноте на пути для поездов. Там, как помнил Главный Редактор из тех времен, когда он еще ездил на метро, а не на автомобиле с нарисованной на двери глазуньей, проходил таинственный контактный рельс с электрическим напряжением в несколько тысяч вольт. На нем любой редактор поджарился бы скорей, чем пара яиц на раскаленной сковородке.

Процессия приблизилась, теперь стало ясно, что источником призрачного свечения были экраны компьютеров. Около дюжины мониторов стояли на столах, образуя окружность. В ее центре от экрана к экрану перемещалась какая-то огромная фигура. Лишенный очков Главный Редактор успел увидеть, что на мониторах крутились какие-то большие голубые шары, периодически озарявшиеся красным. Еще немного и он подошел бы достаточно близко, чтобы разобрать черты лица странного типа у компьютеров, но тут его ослепил свет – в глаза направили яркую лампу, как это делают полицейские на допросах, чтобы получше видеть лицо собеседника и скрыть свое.

Снова раздалось похрюкиванье. На этот раз в нем можно было уловить удивление.

– Так точно, Ваше Превосходительство! Это некий редакторишка желтой газетенки «Яичница», широко известной при прежнем режиме. – Следователь зашелестел листками блокнота, сверяясь со своими записями. – За время существования газеты этот прихвостень напечатал в общей сложности сорок шесть интервью с Доктором Net, поместил двести четырнадцать его огромных портретов – это не считая тысяч маленьких фотографий! А также…

Послышалось нетерпеливое рычание.

– Да-да, Ваше Превосходительство, немедленно перехожу к сути. Этот негодяй был выслежен и задержан лично мной у входа в вашу Резиденцию. Он раздавал прохожим свой бульварный листок и призывал к революции. Явно замышлял государственный переворот! Предлагаю немедленно отправить его в Кресло Беспамятства, чтобы стереть из мозгов поганые мыслишки!

В повисшей тишине было слышно лишь как застонал Главный Редактор. Выслушавший доклад субъект за столом рыкнул и вытянул вперед руку. Она попала в пятно света, и Главный Редактор неожиданно поняв, кто перед ним, подался вперед, за что сразу же получил разряд электрического тока от одного из Пинки и без сознания повалился на пол.

– Слушаюсь, Ваше Превосходительство! Вот и вещественное доказательство, – сказал Следователь, переступая через тело Главного Редактора и доставая из-за пазухи злополучную «Яичницу». – Не смел сразу же предложить вашему вниманию, поскольку уверен, что мы увидим здесь очередной портрет изгнанного вами мошенника и казнокрада – Доктора Net. Но если вы так желаете…

Немногословный собеседник вырвал из рук Следователя сложенную газету и зашуршал ею. Неожиданно с его стороны раздался негодующий рев. Послышалось жужжание, и лампа поднялась вверх, осветив всех собравшихся.

Среди компьютеров возвышалась фигура клоуна Зомби. Он стоял в кругу работающих мониторов и был действительно похож на клоуна на освещенной арене. Только вот смеяться почему-то никому не хотелось. Рукой в белой перчатке Зомби указывал на свой огромный портрет в «Яичнице» с заголовком «Он пришел, чтобы спасти нас!».

– Не может быть! – ошеломленно ахнул Следователь и тут же, получив в глаз тяжелым клоунским кулаком, в беспамятстве рухнул рядом с Главным Редактором.

Клоун Зомби сидел на станции метро не потому, разумеется, что ожидал поезда. Здесь располагалась Резиденция нового правителя Большого Города. Все диктаторы рано или поздно заканчивают подземными бункерами, а Зомби решил с этого начать. Конечно, клоун мог перекрыть канализацию и поселиться там, однако неработающая канализация моментально превращает любой большой город в одну огромную ночную вазу. Даже если в нем живут такие улыбчивые граждане.

Одним, словом Зомби обосновался на станции «Ратуша», расположенной как раз под тем местом, где эта Ратуша и стояла до тех пор, пока не взорвалась. Метро, разумеется, закрыли. И теперь клоун сидел в темноте перед компьютером и пытался взломать программу «Мировое Господство», диск с которой он нашел среди вещей, оставленных Доктором Net в Отеле, где тот провел свою последнюю ночь в Большом Городе. Хакером Зомби оказался никудышным, так что пока ничего взломать ему не удавалось, разве что сломать. Но сколько он не крушил об пол свои компьютеры, мировое господство почему-то все никак не устанавливалось. А упрямая программа по-прежнему требовала некий «Секретный Элемент».

Сейчас он сидел и мрачно взирал на ретивых дурачков, отвлекших его от решения важнейшей задачи. Оба пытались выслужиться, и теперь валялись без сознания. Неожиданно в зале снова загудел эскалатор, доставлявший в бункер очередного посетителя. Клоун нахмурился еще сильней и прорычал что-то вроде «кого там опять несет?».

– Хоу, Зомби! Это Бригадир, Ваше Превосходительство! – послышалось из темноты, когда эскалатор остановился.

Верхолазы по приказу Зомби работали на раскопках развалин Ратуши. Необходимо было отыскать этих двух Бешеных Бабок – Клару и Дору – которые, сами того не ведая, помогли Зомби дорваться до власти, а значит являлись опасными свидетельницами. В том случае, если они живы, конечно. Ну, а если Бабки погибли, достаточно швырнуть их тела в Разноцветную Реку – и концы в воду.

Зомби заинтересовано подался вперед в ожидании важных известий, пока Бригадир Верхолазов, временно превратившийся в Бригадира Землекопов, грохотал в темноте тяжелыми сапогами. Наконец он показался в круге света, с удивлением посмотрел на валявшуюся на платформе парочку незадачливых прихлебателей и браво доложил:

– Никаких тел не найдено, Ваше Превосходительство!..

Зомби в ярости ударил кулаком по столу с такой силой, что по экранам мониторов побежали полосы помех, а глобусы запрыгали, как детские мячи.

– …Только вот это – висело на большом пальце Памятника. Снимал лично, – продолжил Бригадир, спуская с плеча черный полиэтиленовый мешок, какие обычно вставляют в мусорные баки. Он вывалил на пол нечто напоминавшее мятую грязно-зеленую тряпку.

– Окраска военная – камуфляж цвета хаки. Не исключено, что это было специально вывешено повстанцами на статуе в качестве флага. Условный сигнал – явное доказательство заговора, Ваше Превосходительство! Хоу, Зомби! – Бригадир замер в гордой позе. Ему, так же как Следователю и Главному Редактору, явно не терпелось угодить новому хозяину Большого Города.

Зомби вышел из-за стола и приблизился к непонятной кучке у ног Бригадира. Попинал ее здоровенным клоунским ботинком с круглым носом, потом нагнулся и взял странный предмет рукой в белой перчатке, поднес поближе к носу, принюхался. Развернул его к себе другой стороной и вдруг замер.

Флаг заговорщиков глядел на клоуна двумя круглыми немигающими глазами.

Несколько секунд Зомби смотрел на Рэмбо, пытаясь понять – что перед ним.

Несколько секунд Зомби смотрел на Рэмбо, пытаясь понять – что перед ним

Рэмбо же и вовсе соображал пока плоховато. Суперагент помнил лишь, что подземное животное, на которое он вел охоту в развалинах Ратуши, оказалось великовато и выбросило его из котлована. Полет же закончился, как и говорил Бригадир, на оттопыренном в жесте «все о’кей» большом пальце металлического великана, символизировавшего собой Великую Городскую Мечту. (Тот хоть и покосился от взрыва, однако сохранял завидный оптимизм, и палец его по-прежнему торчал как следует.) Конца полета суперагент, разумеется, не помнил, поскольку крепко приложился головой о кулак исполина, издавший при этом звук похожий на удар колокола.

И вот теперь его держит за шиворот кто-то с похожим на кошмарную маску лицом. Может, он уже в кошачьем аду и столкнулся нос к носу с самим дьяволом? Рэмбо просто не знал, что предпринять, и продолжал обреченно болтаться, испуганно уставившись на свое двойное отражение в черных стеклах клоунских очков.

Наконец Зомби понял, что держит в руках обыкновенного кота, злобно взвыл, широко размахнулся и швырнул его в Бригадира.

Бригадир ловко нагнулся (он выработал неплохую реакцию, уворачиваясь во время верхолазных операций от инструментов, которые то и дело роняли его подчиненные, работавшие выше), и Рэмбо пронесся над ним. Кот пролетел между двумя кроликами, шмякнулся на пол, заскользил всеми четырьмя лапами по отполированному мрамору и бросился в сторону.

Зомби топал ногами, ревя как раненый бык и тыча пальцем в мечущегося Рэмбо. Видимо, он не любил домашних животных.

Пинки свирепо зажужжали и, повинуясь приказу разъяренного хозяина, бросились за котом, который как раз домчался до края платформы и сиганул вниз. Кролики кинулись за ним, исчезнув в темноте.

В следующий миг полыхнула яркая вспышка, из-под платформы с треском забил фонтан искр, и раздался душераздирающий вопль Рэмбо. Тут же погасли все мониторы, а единственная лампочка на платформе взорвалась с громким хлопком. В воцарившейся темноте витал едкий запах горелой электропроводки, смешивавшийся с еще более противным душком паленой шерсти.

Главный Редактор был прав – контактный рельс представляет серьезную опасность. Даже когда метро превращается в Резиденцию правителя Большого Города.

– Ну что, Снежная Королева, по-моему получается!

Доротея, ловко передвигаясь в инвалидном кресле, поливала раздетую догола Клару водой из шланга. Дело происходило на Главной Площади города, вокруг толпилось множество зевак. Все показывали на бабок пальцами и от души хохотали. Изо ртов у людей вырывались облачка пара, как это бывает на морозе. Доротея выдернула у Клары из-под мышки медицинский термометр, надела на кончик носа очки и радостно произнесла, демонстрируя градусник окружающим:

– Минус двенадцать градусов! Температурка неплоха! Еще немного и готово!

И снова принялась поливать Клару из шланга. Кларе хотелось кричать, но челюсти свело от холода. К тому же тело ее покрывалось все более толстым слоем льда. Она смотрела через растущую ледяную корку, словно сквозь мутнеющие очки. Звуки достигали ее ушей все хуже, и в конце концов она слышала уже только какой-то непрекращающийся звон.

– Сейчас немножко подправим, – донесся до нее издалека трескучий голос Доротеи, – и конкурс на лучшую ледяную скульптуру выигран Великой Доротеей! Новый памятник Великой Городской Мечте, господа! Я назову его – «Счастливая Старость»! Так сохраниться в ее годы можно лишь с помощью глубокой заморозки!

Хохот Доротеи и аплодисменты публики заглушило какое-то резкое тарахтенье, похожее на звук мотоцикла.

«У этой садистки что – коляска с моторчиком, что ли?» – вяло подумала Клара, и тут оцепенение с нее спало, и она зашлась в последнем вопле.

Сквозь лед она разглядела, что к ней приближается Доротея, помахивая перед собой небольшой бензопилой, какими пользуются обычно изготовители ледяных скульптур.

– Не-е-ет!!! – завопила Клара и подскочила как ошпаренная. Точнее, ошпаренной она быть не могла, поскольку из душа над ее головой хлестали холоднющие струи. Они-то и привели Клару в чувство. Бабка всем телом ударила в дверь душевой и та, уже никем не удерживаемая, соскочила с петель. Мокрая голая Клара вылетела в коридор, поскользнулась, быстро вскочила и начала, приплясывая от холода, напяливать на себя одежду.

– Н-н-ну и вод-ды-дыные процеду-ду-дуры! – причитала она, стуча зубами.

Тут она вспомнила про Пациента, который ее сначала чуть не сварил, а потом едва не заморозил, и в ужасе вцепилась руками в косички.

– Он же сейчас Дорку прикончит, маньяк этот треклятый!

Клара понеслась по коридору, налетела в темноте на инвалидную коляску и понеслась в ней по направлению к лестнице.

– Эх-ма, залетные! – развеселилась вдруг Клара, вспомнив, наверное, как они с Дорой гоняли, бывало, по городу в тележке из супермаркета. – Поберегись! Бешеные Бабки без тормозов!

Коляска грохотала по ступенькам, на лестничных площадках Клара цеплялась ручкой клюшки за перила, по инерции заворачивала и съезжала на очередной пролет. Так она домчалась до первого этажа. Неуправляемое кресло, вращаясь вокруг своей оси, понеслось по холлу прямиком на новогоднюю елку и на полной скорости врубилось в нее. Клара осталась сидеть, а с веток на нее посыпались упругие шары спринцовок. Они как мячики отскакивали от ее головы, здоровенного носа и, прыгая, разбегались по полу.

– Вот клизьмами и будем лечиться, Доротея! Клизьмами! – осенило Клару. – Вмиг мозги прочистятся и ножки побегут.

Клара вскочила и доверху засыпала кресло опавшими с елки клизмами.

– Поспели, сами падают – то что надо! – приговаривала она.

За этой безумной картиной в ужасе наблюдала медсестра-администратор, сидевшая в декоративном пруду. У нее уже не осталось и следа от былой сонливости. За последний час девушка видела уже второго сумасшедшего.

Первый – коротко стриженный мужчина, опасный Маньяк из палаты «00» – разбудил администраторшу, подняв ее голову за волосы.

– Спиш-ш-шь, крош-ш-шка? – зашипел он ей в лицо. – Нехорош-ш-шо! А как же пациенты? Пусть сами, что ль, гуляют? Ну что ж, тогда начнем. Оставлю, пожалуй, в книге посетителей автограф на память. Твоей кровью, девочка! Но сначала за долгожданную свободу!

Маньяк наклонился, поднял с пола бутылку с остатками шампанского и, запрокинув голову, выпил. В этот момент медсестра, у которой на одной ноге еще оставалась туфля, изо всех сил наступила на ногу Маньяку, вонзая каблук-шпильку ему в ступню.

Маньяк завопил и выпустил волосы медсестры. Он держал раненую ногу руками и прыгал на второй. Бутылка грохнулась на пол и разбилась. Медсестра тем временем, воспользовавшись неожиданной свободой, быстро пересекла, как недавно Клара, на четвереньках холл и тихо нырнула в пруд, затаив под водой дыхание.

Маньяк перестал скакать, поднял отбившееся от бутылки горлышко, превратившееся в опасное оружие со стеклянными зубьями, и теперь кружил по холлу, волоча оставляющую кровавый след ногу и высматривая упущенную добычу.

– Где же ты, птичка? Иди ко мне! Я скучаю.

Он заглянул под диваны для посетителей, за елку, но нигде не мог обнаружить медсестру, которая из последних сил сидела под водой – ей было необходимо срочно сделать глоток воздуха. И тут Маньяк в отчаяньи швырнул остатки бутылки в стену над прудом, осколки посыпались в воду.

– Ладно, считай, Новый год еще одним днем рождения. Я ужасно спешу – накопились кой-какие делишки в городе. Но я еще вернусь…

Маньяк скрылся за стеклянной дверью и медсестра вскочила. Вода лила с нее потоками, косметика на лице расплылась, волосы обвисли и прилипли к щекам, картонная шапочка размокла и лежала на голове разноцветной лепешкой. Но едва медсестра успела отдышаться и решила вылезти из пруда, как на лестнице затарахтела коляска Клары. Девушка присела и, наблюдая за сбором Кларой урожая спринцовок, бормотала в полголоса:

– Форменный дурдом. Сегодня же увольняюсь…

Ее так и нашли на следующий день – в пруду. Медсестра упорно представлялась русалкой, кокетливо хихикала и каждому предлагала взглянуть, какой у нее симпатичный хвостик. Некоторое время ей пришлось провести в палате «00».

А Клара, покинув ГББГ, стремительно катила перед собой по улицам Большого Города коляску, полную спринцовок. Сначала она видела кровавый след, оставленный Маньяком. Но потом след исчез – то ли Маньяк свернул, то ли просто кровь перестала идти.

Добравшись до Дерева, Клара взяла одну спринцовку, взвесила ее в руке и, метнув точно гранату в Дупло, начала весело скандировать:

 
Ото всех болезней в мире
Средство бешеное есть.
Только, чур, не увлекаться —
А не то не сможешь сесть!