Текст книги "О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Вирус ростовщичества как угроза человечеству"

Наиболее известный представитель чикагской школы – Милтон Фридман, который дал начало «монетаризму» – новому течению в «экономической науке». «Рецепты» монетаризма легли в основу экономической политики многих стран мира в последние два-три десятилетия и сильно укрепили власть мировых ростовщиков[45]45
  Подробнее см.: Гэффин М., Титова Г., Харрисон Ф. За кулисами становления экономических теорий. От теории к коррупции. – СПб.: Б.&К., 2000.


[Закрыть]. А вот Александр Лежава считает, что «грехопадение» «экономической науки» произошла позднее, примерно полвека назад:

«Когда-то полвека назад они (экономисты – В. К.) были оптом и в розницу куплены банками. Начало этому процессу положили небезызвестный “Манхеттен Бэнк” (Manhattan Bank), слившийся впоследствии в “Чейз-Манхеттен” (Chase Manhattan), а затем в “Дж. П. Морган-Чейз” (JPMorgan-Chase). Банк учредил кафедру экономики для Джона Кеннета Гэлбрайта (John Kenneth Galbraith) в Гарвардском университете Гэлбрайт был одним из целой группы предприимчивых экономистов, если не сказать жуликов, который уверял, что если банкирам будет дано право на законных основаниях подделывать деньги (автор, видимо, имеет в виду эмиссию денег без полного их покрытия, о чем мы еще скажем ниже – В. К.), то это станет дорогой к процветанию всего общества. У Гарварда в то время не было особого желания принимать за свой счет Гэлбрайта на работу, но тут появился “Манхеттен Бэнк”, помахал перед носом у университетского начальства своими деньгами, и те купились, ну или, если хотите, продались. Используя престиж Гарварда (который только что был куплен и оплачен), банкиры не стали останавливаться на достигнутом. В такой же легкой и непринужденной манере затем были куплены экономические факультеты и во всех других университетах и экономических школах США»[46]46
  Лежава А. В. Крах «денег», или Как защитить сбережения в условиях кризиса. – М.: Книжный мир, 2010. С. 74–75.


[Закрыть].

То, что А. Лежава написал о послевоенной «экономической науке», – это, по нашему мнению, уже последняя стадия давно начавшегося процесса создания системы управления «экономическим» общественным сознанием в интересах мировых ростовщиков. Эта система, которая поставила под жесткий контроль общество, включает следующие важнейшие элементы:

а) «Экономическую науку», разрабатывающую нужные ростовщикам «экономические теории»;

б) Высшие учебные заведения, осуществляющие «экономическое просвещение» входящих в жизнь новых поколений; они обеспечивают углубленное изучение «экономических теорий»;

в) Средства массовой информации (радио, телевидение, газеты и журналы, книжные издательства, Интернет), осуществляющие формирование «экономического сознания» у всего населения, включая грудных младенцев, школьников, домохозяек, безработных, академиков, дворников, полицейских и т. п.

В советское время власти были озабочены тем, чтобы к «достижениям» марксизма-ленинизма было приобщено 100 % населения. Для этого в школах, ВУЗах, техникумах преподавали «научный коммунизм», «научный атеизм» и т. п. В рабочее время и после работы люди занимались в различных школах, кружках и университетах марксизма-ленинизма. Издательства печатали миллионные тиражи книг по марксизму-ленинизму. При ЖЭКах также функционировали клубы и пункты, где пенсионеры продолжали штудировать основы «единственно верного учения». Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Академия общественных наук при ЦК КПСС, Институты Академии наук СССР продолжали «развивать» и «углублять» положения «единственно верного учения», на что тратились громадные средства из бюджета.

Сегодня у нас также есть «единственно верное учение» – мейнстрим (mainstream). Оно фигурирует под разными названиями: «макроэкономика», «Экономикс», «монетаризм», «экономическая теория» и т. п. Задача заключается в том, чтобы также добиться стопроцентного охвата населения этим «учением». Включая младенцев, гастарбайтеров, безработных, бомжей, проституток и наркоманов…

Несмотря на титанические усилия «экономической науки», доказывать «прогрессивность» капитализма стало сложно: эта общественно-экономическая формация достаточно себя дискредитировала. Процесс дискредитации достиг своего апогея в период затяжной депрессии 1930-х годов. Примечательно, что об этом достаточно откровенно на излете своей длинной жизни написал даже Джон Кеннет Гэлбрейт (1908–2006), – тот самый, ради которого, как пишет А. Лежава, была учреждена кафедра экономики в Гарвардском университете. В своей последней книге «Экономика невинного обмана: правда нашего времени» он констатирует: «Слово “капитализм” по-прежнему употребляют лишь наиболее радикальные и откровенные защитники капиталистической системы, да и то не часто»[47]47
  Дж. К. Гэлбрейт. Экономика невинного обмана: правда нашего времени. – М.: Европа, 2009. С. 20.


[Закрыть].

«Профессиональные экономисты» стали активно подыскивать синонимы «неприличного» слова «капитализм». На смену ему стали приходить различные словосочетания, сегодня «естественный отбор» выдержали термины «рыночная система», «рыночная экономика», «рыночное хозяйство» и т. п. Вот как описывает этот процесс «научных» поисков Дж. Гэлбрейт:

«Были начаты поиски неопасной альтернативы термину “капитализм”. В США предприняли попытку использовать словосочетание “свободное предпринимательство”, – оно не прижилось. Свобода, подразумевавшая принятие свободных решений предпринимателями, не являлась убедительной. В Европе появилось словосочетание “социал-демократия“ – смесь капитализма и социализма, сдобренная состраданием. Однако в США слово “социализм” вызывало в прошлом неприятие (да и в настоящем это неприятие осталось). В последующие годы стали использовать словосочетание «новый курс», но все же его слишком отождествляли с Франклином Делано Рузвельтом и его сторонниками. В итоге в научном мире прижилось выражение “рыночная система”, так как оно не имело негативной истории – впрочем, у него вообще не было истории. Вряд ли можно было отыскать термин, более лишенный всякого смысла…»[48]48
  Там же. С. 22–23.


[Закрыть].

С самого начала «реформ» в нашей стране термины «рыночная система», «рыночная экономика» оказались самыми употребительными. Ведь «вдохновить» бывших советских людей на строительство «светлого капиталистического будущего» по целому ряду причин (надеюсь, понятным читателю) было сложно или даже невозможно. К слову «капитализм» в наших условиях «неполиткорректные» граждане начнут добавлять всякие «нехорошие» определения типа «криминальный», «бандитский», «компрадорский», «колониальный» и т. п.

Идеологи «реформ» с самого начала наложили «табу» на употребление слова «капитализм». Для «нейролингвистического программирования» сознания (проще говоря: зомбирования) наших людей стали использоваться благозвучные термины: «рынок», «рыночная экономика», «рыночная система». В современных учебниках по экономике вы можете вообще не обнаружить слова «капитализм», зато термин «рыночная экономика» встречается на каждой странице, иногда несколько раз. При этом смысл термина толком не объясняется.

Между тем термин «рыночная экономика» не менее абсурден, чем «капиталистическая экономика». О том, что это не экономика, а антиэкономика, мы уже сказали выше. Но никаких признаков «рынка» мы также не наблюдаем ни в «самой рыночной» стране мира – США, ни у себя дома. Важнейшим признаком рынка, как нам объясняют учебники по «экономике», является конкуренция, которая обеспечивает «автоматическое» («стихийное») формирование цен. Последние являются «равновесными», «справедливыми» и т. п. При рыночных отношениях продавцы и покупатели имеют свободу (и возможность) выбора контрагентов, право прямого общения между собой и т. п., и т. д. Не хочу утомлять читателя пересказом учебников по «экономике», а задам вопрос: «Где вы видели такой рынок?»

Отвечу: такого рынка давно уже нет нигде в мире. Может быть, он был во времена Адама Смита, а может быть, даже до него. Рынок так же, как и экономика, давно «умер». Главная причина его «смерти» том, что в «экономике» стали господствовать монополии (тресты, концерны, синдикаты, картели), которые стали диктовать свои условия другим участникам «рынка». О монополиях и «смерти» рынка можно почитать в уже упоминавшейся книге Дж. Гэлбрейта. Поэтому слово «рынок» для описания современного общества также следует использовать только в кавычках. Добавим, что «смерть» рынка наступила также потому, что сегодня участники «рынка» давно уже утратили возможность свободного общения между собой. Между ними образовались мощные «кордоны» разных посредников, в том числе «финансовых посредников» в лице банкиров. Сегодня они не только «посредники», но также монополисты, причем самые главные. Почему? Потому, что «производят» самый дефицитный в «рыночной экономике» «товар» – деньги.

Вообще, на роль термина, который может более или менее точно отразить сущность современного западного общества, претендует целый ряд слов и словосочетаний. Вполне вероятно, что они лишь дополняют друг друга, раскрывая ту или иную сторону общественного устройства.

Вот, например, американский общественный деятель Линдон Ларуш (достаточно известная в США фигура – несколько раз баллотировался на пост президента страны) полагает, что наиболее точно современное общество (западное, но особенно американское) можно охарактеризовать словом «фашизм». На первый взгляд, это кажется слишком неожиданно, резко и, может быть, несправедливо. Но вот как называл фашизм Бенито Муссолини в 1920-е годы (этот термин появился не в Германии, а в Италии):

«Фашизм следовало бы более правильно называть корпоратизмом, поскольку это слияние государства и корпоративной власти».

В 20–30-е годы прошлого столетия термины «фашизм» и «корпоратизм» часто использовались в качестве взаимозаменяемых понятий в ходе общественных дискуссий. В послевоенной марксистской экономической литературе стал широко использоваться термин «государственно-монополистический капитализм» (ГМК). Это еще один термин, который отражает тот же самый тип общества, называемый «фашизм» или «корпоратизм». Современное западное (особенно американское) общество можно охарактеризовать любым из вышеназванных терминов. Основные признаки этого общества:

– сращивание государства и крупнейших корпораций (монополий);

– перераспределение общественного богатства в пользу очень узкой группы людей (мировых ростовщиков);

– осуществление насилия верхушки над подавляющей частью населения, причем насилие исходит как от государства, так и корпораций (законы перестают действовать, репрессивный аппарат получает гипертрофированное развитие, всеобщая слежка за населением становится нормой, усиливается духовное насилие и прямое «зомбирование» людей и т. п.).

Таким образом, американское общество – фашистское, но верхушка США не хочет в этом признаваться. Например, в 2003 году президент США Джордж Буш-младший в одной из своих речей назвал три основных «зла XX века»: гитлеризм, коммунизм, милитаризм. Он использовал слово «гитлеризм» и избежал слова «фашизм», поскольку иначе ему пришлось бы признать, что США – «империя зла».

Тему «филологии» мы подняли в связи с тем, что современный человек живет в «королевстве кривых зеркал». Понять, как устроена современная «экономика» и «рынок», что такое «деньги» и «банки», каковы причины экономических, финансовых и банковских кризисов, сегодня крайне сложно. Для этого надо оторваться от «букварей», которые писали «профессиональные экономисты» под диктовку экспертов из Международного валютного фонда по заказу тех, кто правит в этом «королевстве». А правят в этом королевстве ростовщики. Те самые ростовщики, о которых писал еще Аристотель и прихода которых к власти он так боялся.

Литература к главе 7.

1. Бенсон А. Фактор сионизма: влияние евреев на историю XX века. – М.: Русский вестник, 2001. С. 184–186.

2. Воробьевский Ю. Ю. Экономика как лженаука // Интернет: Сайт «Русская народная линия».

3. Гэлбрейт Дж. К. Экономика невинного обмана: правда нашего времени. – М.: Европа, 2009.

4. Гэффин М., Титова Г, Харрисон Ф. За кулисами становления экономических теорий. От теории к коррупции. – СПб.: Б.&К., 2000.

5. Ефимов В. А. «Экономическая азбука». Для участников производительного труда и домохозяек, для студентов и школьников, для министров экономики и финансов // Интернет. Работа размещена на многих сайтах.

6. Иванов С. Экономика как реакционная лженаука // Интернет. Сайт «Хронос».

7. Кара-Мурза С. Г. Идеология и мать ее наука. – М.: Алгоритм, 2002.

8. Кара-Мурза С. Г. Потерянный разум. – М.: Алгоритм, 2005.

9. Медведев М. Ю. Альтернативная экономика. Критический взгляд на современную науку и практику. – М.: КНОРУС, 2010.

10. Ордин С. Лженаука «Экономика» // Интернет: http://www.rusnor.org.

Часть 3
«Долговая экономика», как способ существования «денежной цивилизации»

Глава 8
Кредитные деньги и «долговая экономика»: Англия и Америка

Кредитные деньги – изобретение ростовщиков

НАИБОЛЕЕ ВАЖНОЙ особенностью денежной системы зрелого капитализма является то, что все деньги стали кредитными. Кредитные деньги – величайшее изобретение ростовщиков Нового времени. Оно позволяет банкирам делать деньги «из воздуха», а одновременно загонять все общество в долговую петлю и управлять им! Такое не снилось ни средневековым алхимикам, ни самым изощренным деспотам. Конечно, эту их деятельность можно правильнее назвать не «алхимией», а фальшивомонетничеством. Только не кустарным, а массовым. Если кустари-одиночки рискуют при этом оказаться пожизненно за решеткой, то банкиры вполне могут стать депутатами, министрами или еще какими-нибудь «уважаемыми» людьми. Итак, особый размах такого фальшивомонетничества и иммунитет организовавших его ростовщиков от наказания ведет к тому, что в руках ростовщиков оказывается все большая часть всего национального богатства.

Вот что по поводу деятельности, связанной с эмиссией банками кредитных денег, писал в 1930-е годы известный английский экономист (без кавычек) К. Дуглас:

«Суть мошенничества заключается в том, что они (банки – В. К.) претендуют на то, что деньги, которые они создают, – это их деньги, и данное мошенничество качественно не отличается от действий фальшивомонетчиков, оно отличается лишь особым размахом… Могу я прояснить данный момент до конца? Ключевым вопросом является право собственности на деньги. Любой человек или организация, которые могут создавать практически по своей воле суммы денег, эквивалентные стоимости товаров, произведенных обществом, является фактическим владельцем этих товаров; следовательно, притязание банковской системы на то, что она является владельцем денег, производимых ею, означает, что она притязает на владение богатствами страны»[49]49
  Douglas C. H. Dictatorship by Taxation. – Vancouver, Institute of Economic Democracy, 1936; цит. по: Michael Rowbotham. The Grip of Death. A Study of Modern Money, Debt Slavery and Destructive Economics. – Charlbury: Carpenter Publishers, 1998. P. 30.


[Закрыть].

Примерно ту же мысль и в то же время высказал вслух не кто иной, как бывший (на тот момент времени) директор Банка Англии лорд Дж. Стэмп:

«Современная банковская система производит деньги из ничего. Данный процесс, вероятно, является наиболее удивительным фокусом, когда-либо изобретенным. Банковское дело было задумано незаконно и рождено во грехе. Банкиры владеют землей; отнимите ее у них, но оставьте им право давать кредиты, и с помощью росчерка пера они создадут достаточное количество денег для того, чтобы приобрести ее вновь… Если вы хотите быть рабами банкиров, при этом оплачивать свое собственное рабство, то тогда позвольте банкирам создавать деньги»[50]50
  Lord J. Stamp. Public Address in Central Hall, Westminster. 1937; цит по: Michael Rowbotham. The Grip of Death. A Study of Modern Money, Debt Slavery and Destructive Economics. – Charlbury: Carpenter Publishers, 1998 P. 35.


[Закрыть].

Деньги выпускаются прежде всего центральными банками (которые часто называют эмиссионными банками) – в виде банкнот. Для эмитента (банка) банкнота представляет собой обязательство, а для ее держателя – требование к банку погасить свое обязательство. В самом общем виде банкноту можно определить как вексель на банкира. Первоначально выполнение обязательств центральным банком заключалось в том, что банк обменивал банкноту на золото, которое имелось у него в запасе. Сегодня банкноты нигде в мире уже не обмениваются на золото, они превратились в неразменные бумажные деньги. Тем не менее, банкноты относятся к кредитным деньгам, так как они выпускаются под долговые обязательства других субъектов (облигации казначейства, коммерческие векселя, валюта), т. е. их эмиссия сопровождается увеличением различных долгов в экономике. Иначе говоря, центральные банки имеют обязательства перед держателями банкнот (денежные обязательства), а центральные банки, в свою очередь, имеют требования перед теми, кто выпустил долговые обязательства в виде ценных бумаг (финансовые обязательства).

Забегая вперед, скажем, что диалектика денежных и финансовых обязательств такова, что со временем денежные обязательства центральных банков становились все более размытыми. Сегодня центральный банк уже ничего определенного держателям банкнот не обещает, никаких специальных процедур обмена банкнот на активы центрального банка не предусмотрено, держатель банкнот может их обменять на тот или иной актив лишь на свободном рынке. Центральный банк – важное звено в финансовой системе современного общества, имеющую форму пирамиды, состоящей из нескольких этажей (уровней) обязательств.

У нас еще будет разговор об этой финансовой пирамиде. Сейчас лишь отметим, что пирамида имеет перевернутый вид. Каждый уровень представляет собой определенный тип финансовых активов (финансовых инструментов), причем сумма обязательств данного уровня превышает сумму обязательств более низкого уровня. Это означает, что выпуск обязательств эмитентом превышает сумму обязательств, обеспечивающих данную эмиссию. Т. е. имеет место частичное обеспечение обязательств, что создает неустойчивость пирамиды, риск ее обрушения. Центральный банк, таким образом, также вносит свою «лепту» в построение финансовой пирамиды и создание финансовых кризисов.

Кроме того, деньги выпускаются коммерческими банками, которые выдают кредиты, и эти кредиты размещаются на депозитных счетах банка-кредитора и/или других банков, поэтому данные деньги еще называются депозитными. Поскольку они представляют собой записи на счетах, а операции с такими деньгами (изменения величин обязательств и требований участников сделок) выражаются также в форме записей на счетах, то они еще имеют название безналичных денег (в отличие от банкнот и разменных монет, которые относятся к наличным денежным знакам). Хотя законными платежными средствами считаются лишь банкноты, тем не менее, в реальной жизни основная часть денежной массы приходится на депозитные деньги. Главное для нас в данном случае не форма денег, а то, что создание денег коммерческими банками ведет к увеличению долгов (физических и юридических лиц).

В мире кредитных денег мы имеем дело, таким образом, с т. н. «долговой экономикой». Вот что по этому поводу пишет английский экономист (без кавычек!) М. Рауботам:

«Ни в коей мере не вызывает удивления тот факт, что нации находятся в состоянии хронических должников, правительства не располагают достаточными ресурсами, общественные службы недофинансируются, а люди обременены задолженностью по ипотеке и кредитам овердрафт (кредит овердрафт – кредит, по которому возможно превышение первоначального лимита, определенного в договоре – В. К.). Причина этой денежной нехватки и неплатежеспособности состоит в том, что финансовая система, используемая национальными экономиками во всех странах, фактически базируются на долге. Чтобы быть точным, современные деньги – это долги. Чем больше денежная масса, тем больше сумма различных долгов – государства, частных компаний, физических лиц.

Создание и предложение денег в настоящее время почти полностью отдано банкам и другим кредитным институтам. Большинство людей полагает, что если они заимствуют из банка, то они заимствуют деньги других людей. Деньги, данные в долг банком, не представляют собой заем ранее существовавших денег; деньги, данные в долг банком, – дополнительно созданные деньги. Поток денег, сгенерированный людьми, предпринимателями и правительствами, постоянно берущими в долг из банков и других кредитных институтов, удовлетворяет потребности всей экономики. Таким образом, предложение денег зависит от людей, берущих в долг, и уровень задолженности внутри экономики есть ничто иное, как показатель объема денег, которые были созданы»[51]51
  Rowbotham М. The Grip of Death. A Study of Modem Money, Debt Slavery and Destructive Economics. – Charlbury: Carpenter Publishers, 1998. P. 4.


[Закрыть].

Один доллар 1862 года

В «долговой экономике» практически все деньги принадлежат тем, кто их создает, – то есть ростовщикам. Если какие-то деньги находятся на руках людей, которые не относятся к касте «ростовщиков», то об этом можно говорить лишь как о пользовании, а не владении. Рано или поздно все деньги должны вернуться к их хозяевам, т. е. ростовщикам.

Великобритания – пример «долговой экономики»

Очень наглядно это показывает в своей книге уже цитировавшийся М. Рауботам на примере его родной страны – Великобритании:

«Важно проиллюстрировать, что фактически из себя представляет финансовая система, базирующаяся на долге… Статистическая публикация Банка Англии за март 1997 г. показывает, что общий объем денежной массы в Соединенном Королевстве находится на уровне примерно 680 млрд ф. ст. Это самая общая сумма денег, существующих в экономике; монеты, ноты, депозиты в банках и строительных обществах, принадлежащие разным лицам, – богатым, бедным, компаниям, публичным и частным корпорациям… Цифра представляет собой денежный показатель, известный экономистам и банкирам как “М4”. Для сравнения: М4 в 1963 г. равнялся 14 млрд ф. ст., в 1975 г. – 53 млрд, а к 1980 г. выросло 205 млрд.

Если людям сказать, что в экономике находится денег на 680 млрд ф. ст., и затем спросить их, какая часть из этих денег была создана правительством, они, вероятно, будут удивлены. Очевидно ведь, что правительство ответственно за валюту нации? Когда людям скажут на основе той же публикации Банка Англии, что общий объем денег, созданных Казначейством от имени Правительства Великобритании, составляет всего лишь 25 млрд ф. ст. в виде монет и банкнот, они, естественно, зададут вопрос, откуда поступают оставшиеся из 680 млрд ф. ст.? Каково происхождение 655 млрд ф. ст., которые не были созданы правительством?

Если им сказать, что эти оставшиеся 655 млрд ф. ст., – 97 % всех денег в Великобритании, – были созданы исключительно банками и строительными обществами и что они создали столь чудовищный объем денег из ничего, большинство людей окажется в полном замешательстве. Если вы или я делаем деньги, то это называется фальшивомонетничеством, и нам в перспективе грозит тюрьма…

Если они затем задаются вопросом, как частные коммерческие компании могут создавать деньги, и им будет сказано, что это их (простых людей – В. К.) ипотечные кредиты, персональные займы и кредиты овердрафт привели к возникновению этих 655 млрд ф. ст.; что правительства полагаются на большинство людей, которые становятся должниками и тем самым снабжают экономику деньгами; что практически каждому фунту стерлингов, существующему в наличном обращении или в виде депозитов на банковских счетах, сопутствует эквивалент в виде фунта стерлингов долга, – если им все это будет сказано, люди обычно перестают задавать вопросы. Они начинают видеть эту неприглядную картину…

Пройдя через барьер сомнений и подозрений, вы можете еще добавить, что банки… рассматривают 97 % денег в экономике как их собственные, отданные “временно” в долг экономике; что большинство ипотек незаконны и не являются жизненно необходимыми и что долги каждого последующего поколения превышают долги предыдущего; что банкротства и переход имущества в другие руки необходимо рассматривать в свете безнадежных поисков дефицитных денег; что создание денег как долга является непосредственной причиной периодически повторяющихся бумов и спадов и причиной интенсивного давления на экономический рост в промышленно развитых странах, равно как и растущего долга стран третьего мира; и что все эти факты были установлены Королевской Комиссией и система дезавуировалась периодически ведущими экономистами, банкирами и государственными деятелями»[52]52
  Rowbotham M. P. 4–5.


[Закрыть].

К сожалению, мало кто из простых людей понимает, что деньги «делают» преимущественно или даже исключительно частные банки, а не государство. По этому поводу можно вспомнить слова сэра Филиппа А. Бенсона, президента ассоциации американских банкиров. Он их произнес 8 июня 1839 года, т. е. еще в те времена, когда кредитные деньги скромно сосуществовали наряду с металлическими:

«Меня пугает, что простые граждане не желают знать тот факт, что банки могут создавать и уничтожать деньги по своему желанию. И то, что банки контролируют кредит нации, руководят политикой правительства и держат в своих руках судьбы людей».

С тех пор прошло 170 лет, деньги уже давно стали исключительно кредитными, однако люди до сих пор не желают знать, что «банки могут создавать и уничтожать деньги по своему желанию».

Америка – мировой должник

При использовании кредитных денег растут все виды долгов: долги домашних хозяйств (граждан), долги компаний, долги государства. Все они вместе образуют совокупный долг. Рассмотрим динамику и структуру совокупного долга в главной стране капитализма – США. Забегая вперед, скажем, что на сегодня это крупнейший в мире должник, уровень и структура долговых обязательств Америки (государства, корпораций, граждан) во многом определяет ситуацию не только в американской «экономике», но также в мире.

Долги государства

Как мы уже отметили, эти долги сегодня являются наиболее динамичной частью национального долга развитых стран, поскольку эмиссия денег центральными банками осуществляется, прежде всего, в результате покупки облигаций государственных займов.

Сразу отметим, что в истории США были «золотые времена», когда государственный долг был равен нулю. Это было в 1830-е годы, когда президентом страны был Эндрю Джексон. В те времена Америка имела центральный банк, который назывался Второй Банк Соединенных Штатов (ВБСШ) и который с удовольствием давал кредиты правительству, увеличивая долг последнего. Эндрю Джексон сумел разрушить эту опасную смычку банкиров и правительства, ликвидировав ВБСШ и начав активное погашение государственных долгов. В 1835 году государственный долг был полностью ликвидирован. Э. Джексон был первым и единственным президентом страны, кому это удалось сделать. До того момента, когда в стране появился центральный банк, называемый Федеральной резервной системой (1913 год), правительство прибегало к заимствованиям у частных коммерческих банков Северной Америки и Западной Европы.

Правда, очень интересным и важным является период времен гражданской войны: в 1862–1863 гг. по указанию тогдашнего президента А. Линкольна было выпущено в общей сложности 450 млн долл. так называемых «гринбэков» – бумажных денег казначейства США. Эти деньги не были обременены долгом, т. е. не были кредитными, они использовались для выплаты жалованья солдат и военных закупок. Конечно, государственный долг при выпуске таких денег также возникал, но это были государственные обязательства не обменивать гринбэки на золото, а принимать такие деньги для уплаты налогов. К тому же у государства не возникало обязательств по оплате процентов. Вот что по поводу «гринбэков» писала в то время выражавшая интересы европейских банкиров газета «London Times»:

«Если эта порочная финансовая политика, возникшая в Северной Америке, будет доведена до логического конца, то правительство США обеспечит страну деньгами без платы за их использование. Оно выплатит свой внешний долг и не будет больше иметь долгов (курсив мой – В. К.). У него будут необходимые средства для поддержания торговли, и страна станет невиданно богатой. Ум и богатства всех стран потекут в Северную Америку…»[53]53
  Цит. по: А. Попов. Финансовый кризис 2009. Как выжить? – М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб, 2009. С. 35.


[Закрыть].

Ростовщиков пугало не столько экономическое укрепление Северной Америки, сколько то, что эта страна могла оказаться неподконтрольной банкам. Чтобы этого не произошло, мировые ростовщики организовали убийство президента А. Линкольна, а все «гринбэки» в течение нескольких лет были изъяты из обращения. Страна вернулась к использованию кредитных денег, создающих долг.

Создание в стране в самом конце 1913 года центрального банка под названием «Федеральная резервная система США» (частная организация, которой владела группа мировых ростовщиков) означало создание механизма устойчивого наращивания государственного долга: казначейство США выпускало облигации и обменивало их на доллары, которые эмитировались ФРС США. Банкиры, владевшие ФРС, в результате такого «сотрудничества» богатели, а налогоплательщики попадали во все большую долговую кабалу[54]54
  Цит. по: Попов А. Финансовый кризис 2009. Как выжить? – М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб, 2009. С. 35.


[Закрыть].

Известный изобретатель и один из богатейших людей Америки того времени Томас Эдисон был крайне возмущен тем, что был создан такой механизм «сотрудничества». Он, в частности, писал: «Если наше государство может эмитировать облигации на 1 доллар, то оно может выпустить и аналогичную банкноту. Фактор, делающий привлекательным облигацию, делает привлекательным и банкноту. Разница между облигацией и банкнотой в том, что облигация позволяет финансовым брокерам зарабатывать вдвое больше стоимости облигации и еще 20 % сверху, тогда как при использовании валюты доход приносят только прямые вложения в полезное дело. Было бы абсурдным утверждать, что наша страна может выпустить на $30 млн облигаций и не в состоянии выпустить 30 млн долларовых банкнот. Оба финансовых инструмента являются платежными обязательствами, однако один выгоден ростовщикам, а второй помогает людям»[55]55
  Цит. по: А. Попов. Финансовый кризис 2009. Как выжить? – М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб, 2009. С. 53


[Закрыть].

В годы Первой мировой войны в стране началась практика финансирования военных расходов за счет эмиссии долларов центральным банком, в результате образовался довольно значительный долг федерального правительства перед банками ФРС США. Некоторые авторы обращают внимание на то, что между датой создания ФРС и датой начала Первой мировой войны прошло всего несколько месяцев, намекая на то, что война не могла начаться раньше, чем в Америке будет создан эффективный механизм финансирования военных расходов и обогащения мировых ростовщиков.

Так вот, если в 1910 г. долг федерального правительства был равен 2,6 млрд долл., то в 1920 г. он увеличился на порядок – до 25,9 млрд долл.

Бурное развитие экономики страны в 1920-е гг. позволило сводить федеральный бюджет с профицитом (превышение доходов над расходами) и постепенно снижать уровень государственного долга. К 1925 г. его удалось снизить до 20,5 млрд долл., а к 1930 г. – до 16,2 млрд долл.[56]56
  Цит. по: Попов А. Финансовый кризис 2009. Как выжить? – М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб, 2009. С. 53.


[Закрыть] [57]57
  Братищев И. М., Крашенинников С. Н. Россия может быть богатой! – М.: Грааль, 1999. С. 26.


[Закрыть] На этом процесс остановился, и банкиры опять стали «грузить» правительство долгами. «Точкой перелома» стал кризис и переход страны на «рельсы» «нового курса» Ф. Д. Рузвельта. Президент США взял на вооружение «рецепты» борьбы с кризисом, разработанные английским экономистом Дж. М. Кейнсом, в том числе его рекомендацию всячески расширять платежеспособный спрос за счет роста государственных расходов. Даже если этот рост будет осуществляться за счет дефицитов государственного бюджета.