Текст книги "Раздольное: исторические события и личности"

«Пароход «Пионер» будет совершать рейсы, в продолжение настоящего лета, по реке Суйфун, от Раздольного до Речного и обратно, два раза в неделю: по вторникам и пятницам. Плата за проезд прошлогодняя, т. е. в один конец 3 руб. с пассажира, едущего в каюте, и 1 руб. с едущего на палубе; с пуда груза на баржах по 10 коп., на пароходе же 20 коп; при этом громоздкий груз, как-то: экипажи, фортепиано и проч., перевозится только на баржах, за те же 10 коп., но по обмеру, принимая 40 куб. фут за тонну, или же по обоюдному соглашению. За число мест, принятых на мои баржи, я отвечаю только в таком случае, если будет, при погрузке товаров, предъявлена мне общая накладная с подробным указанием каждого места, его веса, марок на нем и стоимость его; и если мною будет выдана квитанция. Владивостокские торговые дома и фирмы, отправляя грузы, уплачивают фрахт по примеру прошлого года; иногородние же отправители уплачивают таковые деньги немедленно по сдаче грузов на баржи, без чего сии последние не будут отправлены и задержавший, т. е. не уплативший фрахтовых денег, как выше сказано, уплачивает за каждую задержанную баржу по 8 руб. в сутки. Грузы, по доставке в Раздольное, находятся на баржах 24 часа, затем, если не явится приемщик, то таковые грузы выгружаются в мой пакгауз и хранятся там; за хранение взимается от одного дня до одного месяца 3 коп. с пуда, а за выгрузку с баржи и нагрузку в пакгауз 1 коп. с пуда. При этом не принимаю на себя ответственности, если утрата груза произойдет от воли Божией, т. е. от шторма на море, причинившего аварию моим судам, или от пожара в пакгаузе и наводнения р. Суйфун, – так как грузов я на страх не беру, а получаю плату только за перевозку их и для найма караульного и рабочих для выгрузки.

Пароходовладелец ФЕДОРОВ» (газета «Владивосток» № 15, 10 апреля 1888 г. С. 8).

В 1885 году на острове Речном был поставлен Суйфунский маяк, имевший белый проблесковый огонь с дальностью видимости 12,5 миль. Маяк работал и зимой, так как движение по льду вблизи устья Суйфуна было интенсивным. Позже на маяке появилась спасательная станция круглогодичного действия, на которой были даже сани-лодка – универсальное транспортное средство.

Как сообщала газета «Владивосток» 9 июня 1889 года, российское правительство по представлению Приамурского генерал-губернатора с этого года начало ежегодно выплачивать М.К. Федорову «в пособие за содержание срочных пароходных рейсов по реке Суйфун – 6000 рублей». Таким образом, регулярные рейсы «Пионера» по реке до Раздольной были поддержаны государством.

Кроме того, в конце 1880-х годов частное пароходство владивостокского купца М.Г. Шевелева заменило старый «Амур», купив в Англии винтовой пароход «Новик». Длина его была 45 метров, ширина – 6,6 метра, максимальная осадка -10,5 футов (около трех метров); пароход имел два трюма на 310 тонн груза и развивал скорость до 13 узлов. С 25 апреля 1889 года «Новик» начал регулярную навигацию по заливу Петра Великого. По вторникам и пятницам он совершал рейс к устью Суйфуна, к острову Речному, где его ожидал для перегруза пароход «Пионер».

Когда в 1891 году началось строительство железной дороги от Владивостока, пароход «Пионер» перевозил стройматериалы, рельсы, тяжеловесные и крупногабаритные грузы на баржах до села Раздольного. С окончанием в 1893 году первого участка дороги до Никольска и началом движения по этому пути грузовых и пассажирских поездов все меньше перевозок доставалось «Пионеру». Тем не менее и в навигацию 1894 года он продолжал работать по обычному расписанию, и только 19 мая 1895 года рейсы по Суйфуну окончательно прекратились.

К слову, с началом строительства железной дороги возросло и количество работающих на ней каторжников, что повысило уровень преступности – бегущие с принудительных работ заключенные нередко нападали на местных жителей. Приведем один пример, характеризующий обстановку в районе Раздольного в 1890-х годах. Об этом случае рассказала газета «Владивосток» в № 39 от 29 сентября 1891 года.

«Опасная встреча.

Лагерь железнодорожного отряда 7-го Воет. Сиб. стрелк. батальона расположен, приблизительно, в 10 верстах от с. Раздольного к Владивостоку. Начальник этого отряда, подпоручик Кузьмин, 16 сентября, около 10 часов утра, отправился верхом в Раздольное, по делу. Проехав по тракту сажень триста, ему пришлось подняться на небольшой холмик, где он заметил, что шагах в 100 от него вышли из кустов три человека. При подпоручике Кузьмине был револьвер. Увидав людей, подпоручик Кузьмин подскакал к ним шагов на 20 и, заподозрив в них арестантов, задал несколько вопросов, на которые получил довольно сбивчивые ответы; кроме того, и костюм показал, что это бежавшие ссыльно-каторжные арестанты, несмотря на все принятые меры задрапировать себя так, чтобы показаться вольными рабочими. Увидев замешательство, поручик Кузьмин уже прямо задал вопрос: когда они бежали с работ от г. Каморского, на что те ответили: «Простите, ваше благородие, явите Божескую милость – отпустите или убейте сейчас!». Разумеется, ни та, ни другая просьба уважена не была, а напротив – было строго приказано им следовать впереди поручика Кузьмина, в таком порядке: первый в 10 шагах, второй впереди первого в 5 шагах и третий впереди второго также в 5 шагах, причем им было безусловно воспрещено разговаривать, а если кто из них ослушается приказания или вздумают бежать, – то будут убиты. Арестанты исполнили энергичное требование и пошли, но один из них начал молить уж очень о том, чтобы его отпустил «его благородие» и вместе с тем начал незаметно приближаться. Это было вовремя замечено, приказано молчать и идти как указано, а иначе если сделает еще шаг с целью приблизиться, то этим принудит за ослушание его застрелить. Видя, что маневр их не удался, арестанты стали все просить отпустить их или застрелить, но только их не отправлять работать, где, по их уверению, обращаются с ними дурно, пища скверная, а работы пропасть. Но на эти просьбы не было обращено никакого внимания и они стали после этого советоваться на татарском языке (двое из них стали татары), несмотря на то, что рисковали, за ослушание, быть убитыми.

Таким образом, подпоручик Кузьмин вел их около 2 в., усовещивая и давая отеческие наставления, держа во всяком случае револьвер все время в руке. Наконец, около 2 верст, от места поимки, он встретил несколько манз, которым приказал вернуться, и предварительно расставив арестанта от арестанта на расстоянии 15 шагов, приказал манзам их связать; затем, под конвоем, перевязанных привел в Раздольно ей сдал на гауптвахту 1-го батальона. Арестанты были в шинелях, наброшенных на себя; один был в белой фуражке, другой без фуражки, а третий в серой шапке, они имели в котомках какие-то вещи и чайник. Бежали они 11 числа – шли лесом. Когда их вели в Раздольное, то по временам они разговаривали по-арестантски, т. е.: «Где были, там теперь нет, что видели – забыли; что делали – не помним» и т. д.».

Разумеется, мешали жить первым русским людям и хунхузы – банды китайских разбойников. Напомню, что, просуществовав всего пару первых лет, Раздольное было полностью разорено бандитами в начальный период действий так называемой «манзовской войны», в мае 1868 года. Но поскольку в последующие годы это селение располагало крупным военным гарнизоном, таких случаев здесь было все же заметно меньше, чем в остальных районах Южно-Уссурийского края.

В конце XIX века деловая активность в Южно-Уссурийском крае получила новый стимул, главным образом вследствие появления железной дороги. Этим изменениям посвящена отдельная работа 1901 года издания (Сильницкий А. «Культурное влияние Уссурийской железной дороги на Южно-Уссурийский край»), в которой тщательно проанализированы все изменения, произошедшие в крае после постройки Уссурийской ветви Транссиба.

Коснулась эта тенденция и Раздольного. Так, газета «Владивосток» (№ 6 от 9 февраля 1897 г., с. 7) писала: «РАЗДОЛВНОЕ. Наша деревня за последнее время сделалась неузнаваема. Та беспечность, которою славились наши крестьяне, сменилась на энергичную деятельность. Благодаря тому, что проживающая здесь войсковая строительная комиссия производит обширные заготовки леса и дров, населению представляется возможность заработать хорошие деньги. И действительно, по рассказам, в иной день крестьянская лошадь зарабатывает по 4–5 руб.

Чтобы заработать, в Раздольное поприезжали крестьяне из других деревень. Даже, как говорят, есть жители Камень-Рыболова, отстоящего от Раздольного на 140 верст.

Крестьяне так рады случаю заработать, что откладывают свои домашние дела, как, например, свадьбы, до более свободного времени и хотят их сделать после Пасхи. Даже работа отбила страсть к гуляньям, которою славились наши крестьяне не в пример другим.

Посторонние лица, приезжавшие в деревню для того, чтобы нанять здесь лошадей для своих лесных работ, никак не могли этого сделать, так как крестьяне находят более выгодным работать на строительную комиссию.

Нынче летом предполагается здесь постройка больших казарм для имеющих прибыть частей войск».

Как уже отмечалось, тайга близ Раздольного во времена первых поселенцев отличалась богатством и леса (который позже был в основном вырублен или выгорел), и зверя (в том числе самых опасных местных хищников – тигров). На происшествиях с тиграми мы еще остановимся; пока приведем один инцидент, описанный в журнале «Известия Императорского Русского географического общества» в 1875 году.

«Расскажу… случай с купцом Переваловым, страстным охотником, происшедший в 50 верстах от поста Раздольного. Передаю рассказ Перевалова так, как мне пришлось слышать лично от него во время моего короткого пребывания в посту Раздольном. Отправясь вдвоем с товарищем на охоту, вдруг на обширном безлесном пространстве они увидели тигра. Перевалов выстрелил, но пуля не произвела ожидаемого действия, хотя и попала в тигра, который в один прыжок очутился около Перевалова; другой же охотник вместо того, чтобы защитить, бежал, оставив на произвол судьбы своего товарища.

«Обладая огромною физическою силою, – говорит купец Перевалов, – я стал бороться с тигром. Тигр уцепился за меня когтями, а я за дерево, когда-то срубленное и оставленное по негодности без внимания; борьба продолжалась несколько минут, которые мне показались веком; тогда тигр, рассвирепев, впился в мою голову клыками; на несколько времени я потерял сознание, когда же пришел в себя, то тигра уже не было, я же с головы до ног был окровавлен, чувствовал изнеможение, жар и сильную горечь во рту. Не теряя присутствия духа, я пустился бежать, насколько мог, к лошади, которую оставил за две версты, селна нее и таким образом еле добрался до своей квартиры в посту Раздольном». Перевалов находился в таком безнадежном положении, что ни он, ни окружающие не надеялись на его выздоровление, однако через три месяца выздоровел и слабый, едва переступая, не раз с ружьем в руках бродил по Раздольному, тщетно ища своего врага. До этого несчастного приключения ему удалось убить двух тигров и одного медведя».

Что касается лесозаготовок, то они вблизи Раздольного велись весьма интенсивно, причем лес шел не только на строительство местных поселений, на отопление, на военные цели (а позже и на нужды железной дороги – ведь паровозы требовали дров), но и сплавлялся во Владивосток по Суйфуну, о чем подробнее будет написано ниже. Пока в качестве иллюстрации приведем лишь одно объявление из газеты «Владивосток» от 21 марта 1899 года: «Управление Уссурийской казенной железной дороги назначает в пятницу 2 апреля сего года в Общем Присутствии его письменную и устную конкуренцию на сплав в навигацию сего года из Раздольненской железнодорожной лесной дачи по речке Перевозной, к железнодорожному мосту на оной, а затем доставку к линии дороги 2188 кубических сажен 12-ти вершковых дров смешанных пород, достаточно просохших, вырубки зимою 1897-8 годов.

Дрова эти находятся в пределах Раздольненской железнодорожной дачи, на левом берегу речки Перевозной, на протяжении около десяти верст.

Сплав и сдача дров должны быть закончены не позже 1-го октября 1899 года.

Сплав этих дров по речке Перевозной предстоит на протяжении приблизительно не более 35 верст.

Лица, желающие принять на себя сплав вышеупомянутых дров, приглашаются подать или прислать к 2 апреля сего года, к 12-ти часам дня, заявление, в коем должно быть означено: 1) имя, отчество, фамилия, звание и местожительства заявителя; 2) цена за сплав и доставку к линии кубической сажени сданных дороге дров.

Заявления должны быть адресованы в Общее Присутствие Управления Уссурийской казенной железной дороги, в запечатанных конвертах…».

Как уже отмечалось выше, окрестности Раздольного были богаты стройматериалами; например, кирпича здесь производилось столько, что устраивалась его распродажа с аукциона, о чем время от времени сообщалось в газетах.

Река Суйфун в районе Медвежьих Щёк

(Из книги «Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге… 1900 г.)

«Объявление окружного инженерного управления Приамурского военного округа о продаже с публичного торга 611–700 шт. алого кирпича в с. Раздольном.

Окружное Инженерное Управление, по поручению Временной Распорядительной Комиссии по возведению оборонительных и казарменных сооружений в Приамурском военном округе, объявляет, что в с. Раздольном, 23-го августа 1898 [видимо, опечатка – следует читать 1899. – Ред] года, местным производителем инженерных работ будут произведены публичные торги на продажу алого кирпича, при соблюдении следующих условий, правил и порядка.

1) К торгам будут допущены все, имеющие по закону право вступать в обязательства с казною.

2) Торги будут произведены решительные: один торг без переторжки.

3) Кирпич будет продаваться партиями не менее 25/т. штук.

4) К торгам, для утверждения их на месте, будет выслана назначенная Временной Распорядительной Комиссией секретная цена. Конверт, в котором цена сия будет заключаться, должен быть распечатан отнюдь не прежде, как по окончании торгов, т. е. когда никто из покупателей не будет объявлять высшей цены.

5) Если объявленные покупателями цены не будут ниже секретной, то продаваемый кирпич оставляется за ними, причем покупатель вносит десять процентов в задаток условной суммы и дает торговому присутствию подписку, что вывозка купленного им кирпича будет произведена в месячный, со дня торга срок.

6) Если бы давший подписку о вывозке сторгованного кирпича впоследствии от этого отказался и в указанный срок кирпича не вывез, то внесенный им задаток останется в пользу казны.

Начальник Инженеров Военный Инженер Генерал-Майор Александров.

Вр. и. д. Делопроизводителя Инженерный чиновник Попов» (газета «Владивосток» № 32 от 12 августа 1899 г. Третье прибавление. С. 4).

Видимо, в окрестностях Раздольного можно было найти и золото (что, в частности, привлекало сюда хунхузов). По крайней мере, попытки добычи золота были, о чем свидетельствует следующее сообщение: «Вблизи станции Раздольное по течению одной малой речушки найдены следы золотых россыпей, на обработку которых уже появляются предприниматели» (газета «Дальний Восток» № 186 от 1 сентября 1906 г. С. 3).

Земля и люди

Судьбе было угодно распорядиться так, что в рождении и становлении Раздольного, которое в разное время называлось постом, урочищем, селом, принимали участие многие выдающиеся личности Приамурского края, в том числе советник Приморского областного правления Полиевкт Алексеевич Занадворов, генерал-губернатор Приамурского края Сергей Михайлович Духовской, командующий Маньчжурской армией генерал от инфантерии Николай Петрович Линевич. Роль и значение этих людей в дальневосточной истории настолько значительны, что до сих пор несколько населенных пунктов края носят их имена.

Место расположения села для прибывшихв Южно-Уссурийский край переселенцев-крестьян из Астраханской губернии было выбрано на берегу реки Суйфун (ныне Раздольная) по рекомендации чиновника особых поручений Приморского областного правления Полиевкта Алексеевича Занадворова (не следует путать его с Южно-Уссурийским исправником Н.С. Занадворововым, служившим в крае примерно в то же время)

Полиевкт (Полиект) Алексеевич прибыл в Южно-Уссурийский край из Забайкалья в 1869 году и прослужил здесь более двадцати лет, занимая должности чиновника особых поручений Приморского областного правления, ст. помощника начальника Южно-Уссурийского округа, начальника Южно-Уссурийского округа, советника областного правления. На всех должностях П.А. Занадворов проявлял большую заботу о переселенцах, что было отмечено в газете «Приамурские ведомости» 10 сентября 1890 года в некрологе (после его кончины в сентябре 1890 года):

«Покойный всегда отличался усердием к службе; за время служения в Южно-Уссурийском округе снискал любовь начальства и уважение крестьян. Полиевкт Алексеевич, кроме своей службы, много заботился о переселенцах, для которых было образовано Общество оказания помощи переселенцам. К нему охотно шли нуждающиеся, зная, что от него обязательно получат ссуду».

Известна большая роль П.А. Занадворова в учреждении первой в крае библиотеки. Как известно, во время посещения Южно-Уссурийского края Его Императорским Высочеством Великим Князем Алексеем Александровичем Романовым в 1873 году им была пожертвована по тем временам солидная сумма 300 рублей с адресным пожеланием – учредить в крае библиотеку «с сочинениями по всем отраслям человеческих знаний». Как засвидетельствовано одним из документов от 13 мая 1894 года: «Во исполнение желания Его Высочества, бывшим начальником Южно-Уссурийского округа статским советником Занадворовым (ныне покойным) на 300 рублей были приобретены сочинения русских писателей, как фундамент для библиотеки, и таковая учреждена при полицейском управлении, в течение десятилетнего служения г. Занадворова в Южно-Уссурийском крае, он прилагал все старания наполнять эту библиотеку, выписывая книги частью на собственный счет или собирая средства от частных лиц. Книги на иностранных языках, касающиеся Амурского края и Сибири, были присланы ему лично от Императорской Академии Наук за посылаемые туда г. Занадворовым чучела, шкуры зверей и птиц из Южно-Уссурийского края, и таковые покойным Занадворовым были пожертвованы библиотеке…».

Заслуги П.А. Занадворова были достойно оценены современниками. Одно из селений (теперь в Хасанском районе Приморья) еще при его жизни было названо Занадворовкой. И хотя в июне 1930 года Президиум Владивостокского окрисполкома Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов принимал решение о переименовании Занадворовки в село Буденновское, первое название продолжает существовать, напоминая об одном из первых устроителей края, имевшем непосредственное отношение к появлению Раздольного. Нынешняя улица Чичерина в городе Уссурийске также когда-то была Занадворовской.

Сергей Михайлович Духовской – «отец» Раздольного, по оценкам историков, был одним из самых выдающихся высших администраторов Дальнего Востока. После выделения из состава Восточной Сибири Приамурского генерал-губернаторства руководителями этого административного подразделения были: А.Н. Корф – 1884–1893 гг., С.М. Духовской – 1893–1898 гг., Н.И. Гродеков – 1898–1902 гг., Д.И. Суботич – 1902–1903 гг., Н.П. Линевич – 1903–1904 гг., В.А. Хрещатинский – 1904–1906 гг., П.Ф. Унтербергер – 1906–1910 гг., Н.Л. Гондатти – 1910–1917 гг.

Духовской стал вторым генерал-губернатором Приамурского края. К своему назначению на Дальний Восток 55-летний генерал-губернатор имел солидный послужной список и боевые заслуги. Он около 20 лет служил на Кавказе, отличился на войне с Турцией, служил на высоких должностях в Московском военном округе.

В Приамурском крае С.М. Духовской совмещал должность генерал-губернатора с обязанностями командующего войсками и наказного атамана Приамурских казачьих войск. В течение пяти лет управления краем губернатор энергично содействовал его изучению, процветанию местной промышленности и сельского хозяйства, торговли, ремесел, устройству грунтовых и улучшению водных путей. За этот период в крае были открыты 150 школ и училищ. Особая заслуга Духовского – его содействие в создании Приамурского отдела Русского географического общества в Хабаровске, а также открытие при нем музея и библиотеки. Одним из важнейших достижений генерал-губернатора Духовского было успешное завершение строительства Уссурийской железной дороги. Он вникал во все подробности стройки, лично участвовал в подписании приемных актов построенных участков, мостов, освящении различных железнодорожных сооружений. По его инициативе в названиях станций и разъездов были увековечены имена путейцев-изыскателей, строителей, инженеров путей сообщения и лиц, содействовавших великой стройке: Вяземская, Дормидонтовка, Шмаковка, Свиягино, Надеждинская, Кипарисово, Кнорринг, Корфовский и др.

С.М. Духовской принимал участие в первой инспекционной поездке по только что построенному участку пути от Владивостока до села Никольского (ныне Уссурийск), которая состоялась в воскресный день 22 августа 1893 года. Главного начальника края сопровождали военный губернатор Приморской области Павел Федорович Унтербергер, начальник работ по сооружению Уссурийской железной дороги инженер Орест Полиенович Вяземский, начальник первого участка Людвиг Иванович Прохаска, представители воинских частей, администрации области и края. Интересные подробности этой поездки сообщила газета «Владивосток» 5 сентября 1893 года в рубрике «Железнодорожное дело»:

«В 9 часов утра все заняли места в предназначенных к отправлению вагонах. За отсутствием, не прибывших еще на линию пассажирских вагонов, поезд был составлен из вагонов, построенных в местных временных мастерских дороги местными средствами и материалами под руководством самих инженеров-строителей дороги. Из этих, вновь устроенных вагонов особой изящностью отличался, только что отделанный перед проездом генерал-губернатора, служебный вагон начальника 1-го участка инженера Прохаска, выстроенный под его непосредственным руководством. По красоте и удобству этот вагон превзошел даже «директорский» вагон, присланный в 1891 году с Харьково-Николаевской железной дороги. Вагон замечателен тем, что вся внутренняя отделка стен и вся мебель в нем сделаны из местных пород леса (большая часть из, так называемого, бархатного дерева). На это обстоятельство обратил внимание и Его Высокопревосходительство генерал-губернатор, причем высказана была та мысль, что наличность такого строительного материала в крае даст возможность в будущем обходиться своими собственными вагонами, сделанными на месте, без дорогой выписки их из Европейской России и заграницы.

В вагоне начальника 1-го участка генерал-губернатор и совершил свою поездку по линии. По первым двум дистанциям поезд лихо мчался со скоростью от 30 до 40 верст, увлекаемый локомотивом, на котором находились, по установленному обычаю, начальники дистанций (инженеры Кипарисов и Петропавловский). Подъем на перевал и спуск с него, на 3-й дистанции, поезд прошел несколько медленнее вследствие того, что путь еще не забалластирован и в некоторых местах его производилась ремонтировка.

Между станциями Надеждинской и Раздольной инженерами был предложен Его Высокопревосходительству завтрак, поданный в особом «вагоне-столовой». Этот вагон также сделан местными средствами из местных материалов.

За завтраком начальник работ инженер Вяземский и его помощник инженер Доке, в застольной речи приветствовали начальника края как первое лицо, проехавшее по линии в первом же экстренном поезде и как представителя Верховной Власти, так внимательно, и так сердечно отнесшегося к делу сооружения, к нуждам и интересам Уссурийской железной дороги. В ответной речи своей генерал-губернатор высказал благодарность, как представителю дороги – начальнику работ, инженеру О.П. Вяземскому, так и всем участвовавшим в сооружении этой дороги. Его Высокопревосходительство выразил также свою полную готовность всегда и во всякое время прийти на помощь и оказать полное содействие во всех нуждах, как самого сооружения, так и строителей дороги.

Поезд с генерал-губернатором был торжественно встречен на станции села Никольского в 14 часов. Таким образом, продолжительность пути по новой железной дороге от Владивостока составил пять часов. Обратный путь во Владивосток проходил в условиях резко ухудшившейся погоды с сильным дождем и ураганным ветром, что явилось серьезным испытанием для новосооруженной дороги. Поезд благополучно прибыл на станцию Владивосток в установленное время».

Генерал-губернатор С.М. Духовской инспектировал не только уже построенную железную дорогу, но и строящиеся участки, и проселочные тракты. Из своей резиденции в Хабаровске он совершал регулярные поездки по Приамурскому краю, часто по бездорожью, посещая новые поселки крестьянских поселенцев, корейских иммигрантов, казачьи станицы.

Память о деятельности С.М. Духовского на благо Южно-Уссурийского края хранится в названиях двух селений современного Приморского края. Первое – это село Духовское Спасского района, которое было основано в 1897 году и названо именем генерал-губернатора по поводу знакового события: смычки северного и южного участков Уссурийской железной дороги. Второе – поселок Духовской в Пограничном районе, основанный в 1899 году казаками.

В формировании Раздольного, обустройстве жизни его военного и крестьянского населения принимал также активное участие Николай Петрович Линевич – опытный военный начальник и талантливый администратор. Его служба на Дальнем Востоке началась в 1895 году, когда 57-летний генерал-майор Н.П. Линевич, отличившийся в русско-турецкой войне (1877–1878 гг.), был назначен командующим войсками Южно-Уссурийского отдела. Вскоре его произвели в генерал-лейтенанты, назначив командующим 1-м Сибирским армейским корпусом. В 1903 году Линевич стал генерал-губернатором Приамурского края и командующим войсками Приамурского военного округа. Во время Русско-японской войны 1904–1905 годов генерал от инфантерии Н.П. Линевич вначале командовал 1-й Маньчжурской армией, затем, с марта 1905 года, стал главнокомандующим сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии.

Продолжительное время Николай Петрович Линевич жил в г. Никольске-Уссурийском, откуда совершал инспекционные поездки по краю, часто бывал в Раздольном. Его большое и искреннее внимание к нуждам подчиненных военных, как офицеров, так и рядовых, способствовало формированию в армейских и казачьих частях особо уважительного отношения к Линевичу, его называли «отцом» и «папашей». Бывший ординарец генерала, прослуживший с ним много лет, вспоминал: «Генерал был очень строг по службе; он не допускал никаких упущений, больше всего любил строевых офицеров, ездил он на смотры без всякого предупреждения; даже адъютант не знал, куда собирается командующий войсками. Генерал садился в экипаж и приказывал ехать в кухню такой-то роты такого-то полка. Здесь приготовленные порции, так сказать, пробные, генерал отстранял в сторону, а пробовал солдатской обед непосредственно из котла; тут бывала или радость или горе кашевару. Отсюда генерал, садясь в экипаж, приказывал везти в учебную команду такой-то батареи и т. д. Таким образом, объезжая свои части, он совершенно не нуждался в официальных смотрах… Генерал был всегда сдержан и строг, но только тогда, когда касалось службы и вообще серьезного вопроса, зато в минуты досуга это был инициатор всевозможных развлечений и первый покровитель танцев, говоривший всегда, что танцы только облагораживают молодого человека и принимавший самое деятельное участие у себя в квартире в изучении молодежью новых танцев.

Генерал Линевич был не только нашим отцом по службе, но он всегда был и душой нашего общества, вполне сознавая необходимость полезных развлечений при нашей, далеко не веселой жизни на окраине. Если командующий войсками почему– либо не мог прибыть на полковой праздник, то праздник был уже не веселый…» (газета «Приамурские ведомости» № 1838 от 10 апреля 1912 года).

Летом 1904 года Николай Петрович Линевич, будучи генерал-губернатором Приамурского края, посетил Раздольное, где в это время квартировал Нерченский полк. Приезд генерала был отмечен специальной солдатской песней, родившейся среди казаков-забайкальцев:

 
Вот мы жили, поживали
Во Раздольнином селе,
Как мы ждали, все мы ждали
Все Линевича к себе.
 
 
Вот приедет наш Линевич
Предводитель всем войскам!
Хорошо он службу знает,
Сидит бодро на коне,
Сидит прямо, смотрит браво,
Веселит «папаша» дух…
 

На Дальнем Востоке Линевич прослужил 11 лет, до выхода в отставку в 1906 году. Он скончался 10 апреля 1908 года, был похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге. Похороны генерал-адъютанта Линевича были торжественными и многолюдными. Вот как сообщала об этом скорбном событии газета «Дальний Восток» 4 мая 1908 года: «…Сказать последнее «прости» покойному пришли высшие представители военного и морского ведомств и целая группа уже отставных георгиевских кавалеров; среди них были адмиралы К.П. Иессен и В.Ф. Руднев; из группы нижних чинов – три безногих на костылях, были два сибирских стрелка и один артиллерист; была тут и известная женщина-казак Е. Малеева – участница русско-японской войны…».

На могилу было возложено много венков из живых цветов, были также серебряные венки от дальневосточников: от флота – «бывшему главнокомандующему», от Владивостокского отряда крейсеров – «своему главнокомандующему». При спускании гроба было прочитано стихотворение «Памяти генерала Н.П. Линевича», прочитал его автор – Ю. Елец:

 
«Все кончено. Свершен обряд
Перед раскрытою могилой
Толпою скорбной и унылой
Твои соратники стоят.
Гордимся мы, что вождь и брат
В тебе для нас соединились,
Что ты отцом был для солдат,
Что по тебе мы все равнялись…
Прощай наш вождь, покойся с миром!
Ты долг исполнил до конца
И славу стойкого бойца
Стяжал себе пред целым миром…»
 

Память о Николае Петровиче Линевиче в Приморском крае увековечена в названиях одного из фортов Владивостокской крепости и селения в Уссурийском районе. Деревня Линевичи (старое название – Линевичево) получила имя в 1897 году «в честь генерала Линевича, выхлопотавшего крестьянам около 500 десятин леса» (Меныциков А. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств Приморской области…). В 1900 году рядом с деревней был основан женский Рождество-Богородский монастырь, в благоустроении которого принимал участие сам Николай Петрович.