Книга: Крейсера - Валентин Пикуль

В принципе, этот период довольно плотно описан в двухтомной эпопее А. Степанов - Порт-Артур (комплект из 2 книг) Правда, как понятно уже из названия, события русско-японской войны показаны там непосредственно из самого Порт-Артура и о судьбе владивостокского отряда крейсеров упоминается только мимоходом и вскользь. И потому было вдвойне интересно посмотреть на события тех лет именно с владивостокского ракурса, именно с крейсерских рюриковских мостиков и кают.

Не очень большая по объёму книга (примерно в 5-6 раз менее толстая, нежели упоминавшийся "Порт-Артур"), тем не менее, сумела выдать на гора нужную и ожидаемую порцию читательского удовольствия. Яркие и запоминающиеся образы моряков российского флота, в особенности молодых мичманов и офицеров, но также и некоторых рядовых матросов, батально-походные сцены и эпизоды с упоминаниями и непосредственным участием громких корабельных имён (миноносец "Стерегущий", крейсер "Рюрик"), картины владивостокского быта написаны Пикулем со всей силой его писательского таланта.

Вместе с тем нельзя не отметить его историческую справедливость и правдивость — так, например, Пикуль решительно развеивает укоренившийся слух о якобы имевшем место бале в Порт-Артуре, во время которого и произошло первое нападение японцев на корабли порт-артурской эскадры (слух этот накрепко утвердился и в литературе, в том же романе Степанова "Порт-Артур" есть красочное описание этого праздничного торжества).

Личные судьбы реально живших в те годы людей Пикулём тщательно и старательно переплетены с судьбами литературных героев, личная жизнь моряков перемежается более общими историческими планами и ракурсами, отчего вся эта военная компания приобретает максимально приближенные к читателю черты и буквально втягиевает его — читателя — в историко-событийную канву, включает в сюжетно-драматическую и трагическую вязь событий.

Что ж, а дальше будет опять военно-морская тема, отправимся мы на Мурман, железную дорогу строить надобно, да и Северный флот России закладывать пора.

"Три возраста Окини-сан" (роман) прочитан ранее, рецензия имеется.

Резюме: этот сборник двух романов и миниатюр безусловно заслуживает внимания. Оценку поставил вроде бы вполне сбалансированную. Поставил бы на балл ниже (уже думал об этом, дочитывая "Моонзунд"), но миниатюры изменили моё решение.

Токио возвещало миру, что пребывание русской эскадры в Порт-Артуре угрожает народам всей Азии. При этом самураи деликатно помалкивали, что в том же регионе Германия владела фортами Кью-Чао (Циндао), английский флот громыхал броней крейсеров в Вэйхайвэе, а французы торопливо осваивали Куан-Чжоу. Все равно: виноваты останутся одни русские!

И в Первую мировую Россию – втягивали. Достаточно вспомнить о попытке германского флота прорваться к Петрограду, вовремя остановленной адмиралом Николаем Федоровичем фон Эссеном. Только не подумайте, что Пикуль стал монархистом. Он ясно даёт понять, что ни к той, ни к другой войне Россия оказалась не подготовлена всерьёз. Во многом по причине того, что шкурные интересы руководства были дороже интересов государства, что особенно ярко проявилось при сдаче Порт-Артура. Да, обе войны кончились для России бесславно, если не сказать трагически, и этого Пикуль не скрывает. Но в то же время напоминает о славных страницах этих войн. О сражении русской эскадры при Цусиме, в котором участвовала и знаменитая впоследствии «Аврора», – это, пожалуй, сильнейший эпизод во всём романе. О подбитом немецкой подлодкой крейсере Паллада. О героизме русских офицеров и простых матросов. Пишет он и о том, что царизму служили многие выдающиеся люди. Тот же фон Эссен. Адмирал Степан Осипович Макаров, отстаивающий теорию непотопляемости кораблей, много сделавший для флота и погибший при обороне Порт-Артура. Участник Цусимского сражения Зиновий Петрович Рожественский. Интересно, что в ряду изначально положительных героев у Пикуля стоит… Александр Васильевич Колчак. Но не потому, что трахал Тимирёву, хотя последняя мельком тоже упоминается. А потому, что отстаивал идею открытия Северного морского пути и сам по себе был честным офицером. Да и вообще

не очень умное занятие - оглуплять царизм, упрощая духовный мир тех, кто ему служил.

В числе честных офицеров и главный герой романа Владимир Коковцев. Революция выбила его и таких, как он, из привычной колеи. И им оставалось рано или поздно, но сделать выбор: либо остаться с красными, как сделал, например, Николай Юрьевич Авраамов, либо перейти к белым – как Колчак. Проблема в том, что деятельность Колчака и ему подобных била в итоге по интересам России. Достаточно упомянуть о связи их с союзниками - точнее, со странами-рассадниками интервентов, преследующих в России свои интересы.

В сентябре Колчак вернулся в Омск из поездки по фронту, и Коковцев присутствовал при свидании верховного с послами и генералами союзных армий, которые предложили адмиралу сдать золотой запас России под международную гарантию, клятвенно обещая доставить его во Владивосток. Колчак ответил, что золото будет там, где он сам, где его армия и его министры. Нервно вскочив с места, адмирал крикнул: - Я вам не верю! Скорее оставлю все золото большевикам, но только не вам… мародерам и спекулянтам! Позируя, Колчак явно переигрывал. Широко было известно, что за поставку оружия только в 1919 году, он передал Великобритании около 3000 пудов золота, Японии - 2672 пуда, Америке - 2118. И тем не менее союзников он действительно называл мародерами и спекулянтами. Очевидец писал: «Эта фраза должна перейти в историю. Уже тогда родилось то, что потом стало формулироваться словами: лучше с большевиками, чем с союзниками!»

Или другой пример – атамана Семёнова, опустившегося до самого настоящего бандитизма и работающего, по сути, на интересы Японии. Какое место занимает среди этого глобального передела мира Окини сан? Элементарно: никакого. Её любовь к Коковцеву крепка, чиста и светла, но изначально не имела будущего. И не потому, что девушка родилась в год Тора, а потому, что родилась в стране с определённым укладом, в силу которого была обречена оказаться там, где в итоге оказалась. С Коковцевым всё намного сложнее. Да, формально у него есть выбор. Но будь его воля – и он не выбирал бы. Для него было достаточно имеющегося статус-кво, членства в касте и своеобразных понятий о чести. Нет, он не ура-патриот и не монархист. И вообще имеет серьёзные претензии к политике последних Романовых. Но слом системы воспринимает болезненно, и после слома ему наплевать на то, кто окажется у власти – красные или белые. Не потому, что он сознательно не принимает идеи той или другой стороны. А потому, что обе ему одинаково противны. И если и примыкает впоследствии к белым, то только потому, что податься более некуда. Да, его любят. Одна возлюбленная – Окини – готова отдать ему всю себя без остатка. Другая – Ольга – свить уютное семейное гнёздышко. Третья –Ивона –удовлетворить его бурную страсть. Вот только сам Коковцев никого не любит – в альтруистическом смысле этого слова. Он любит… флот. Именно ради него он поступается честью, когда идёт служить на миноносцы. Ему отдаёт все своё время, свои силы и силы и своих сыновей – тоже. Именно его судьбу отстаивает, рискуя карьерой и положением. Именно гибель русского флота его добивает. Сильно подозреваю, что последней каплей стал эпизод с моряками и трусАми.

Но в то время как Япония готовилась нанести удар, непрерывно собирала средства для борьбы, а ее правящие круги вполне ответственно оценивали создающееся положение, — в России царило полное отсутствие плана, системы и понимания обстановки. В атмосфере прогнившего правительственного строя не могли сложиться идеи, которые направили бы политику и стратегию в русло обоснованных, продуманных мероприятий. Авантюристические стремления отдельных лиц, пользовавшихся властью и влиянием, спекулятивные тенденции концессионеров на Ялу, планы безответственных руководителей политики сочетались с полной неподготовленностью к войне, необорудованным театром, отсутствием необходимых материальных средств и, наконец, с недостаточно разработанными стратегическими идеями. Правительство было под гипнозом «непобедимости России», пренебрегало врагом, совершенно недооценивая его сил и не учитывая той действительной военной мощи, какой обладала Япония в 1903–1904 гг. Морское ведомство было не лучше и не хуже других ведомств. Оно отражало в себе тенденцию внутреннего развала, которая была столь характерна для всего аппарата правительства. Она выразилась здесь в запоздании с сосредоточением сил на Дальнем Востоке (японцы были готовы в 1903 г., мы же предполагали закончить сосредоточение в 1905 г., оставаясь до того слабее их), в необорудованности баз для флота (Порт-Артур не имел даже дока), в отвратительно поставленном снабжении, в негодности флота к войне, в отсутствии достаточно разработанного плана войны; дурная техническая часть, негодные снаряды, неудовлетворительные типы судов, неподготовленность личного состава, цензовая система прохождения службы (не дававшая движения способнейшим и талантливым), упадочное состояние военных знаний, отсутствие военного образования у большинства офицеров, и в особенности адмиралов, и пр. и пр. — все это в целом создало условия, при которых русский флот не мог победить.

Петров М. А. Подготовка России к мировой войне на море.

В подтверждении первого тезиса можно для примера посмотреть, как часто сменялось морское командование, в связи с неудачами, оплошностями или выжидательной позицией. А часто на смену сплоховавшему командиру, не всегда можно было найти лучшую замену. Можно вспомнить насколько плохо осуществлялось снабжение. Герой произведения мичман Панафидин, по задумке писателя выражает стремления и желания лучшей половины офицерства того времени, той которая только подрастала к этой войне. Желание служить, а не выслуживаться. Если надо кровью отработать повышение по карьерной лестнице и награды. Как же такие стремления могут не радовать и не вызывать патриотических мыслей, а помимо этого радость и гордость за таких молодых офицеров.

А о второй причине поражения лучше всего скажут цифры и факты(В. Ю. Грибовский Российский флот тихого океана, 1898-1905 История создания и гибели):

После выхода из строя на неопределённый срок «Богатыря» в составе Владивостокского отряда крейсеров остались «Рюрик», «Россия» и «Громобой». Это была достаточно однородная группа крейсеров-рейдеров, последовательная постройка которых растянулась на целое десятилетие - с 1890 по 1900 г. При водоизмещении 11-13 тыс. т крейсера несли главное вооружение из 4 8" и 16 6" орудий, имели скорость хода 18,7 («Рюрик») - 20 («Россия» и «Громобой») узлов и обладали бортовым поясом, наличие которого оказало этим кораблям неоценимую услугу во время войны 1904-1905 гг. Концептуально они продолжали линию развития «Памяти Азова» и, имея надёжное бронирование ватерлинии, следовали в русле концепции крейсерской войны на торговых коммуникациях противника, сформировавшейся в 70-80 гг. XIX столетия. Все три крейсера сошли на воду с интервалом в 3-3,5 года, в конструктивном отношении каждый из них являлся модификацией своего прямого предшественника. На этих броненосных крейсерах были впервые реализованы многие для русского флота технические новинки: 6"/45 орудия Канэ на «Рюрике», 8"/45 орудия Канэ, котлы Бельвиля и гарвеевкая броня вместо прежней сталежелезной на «России», крупповская броня и третья главная машина на «Громобое» (получив её, крейсер стал первым на флоте броненосным кораблём с трёхвальной установкой из машин равной мощности). Однако главным пробелом этой интересной династии стало бортовое расположение крупнокалиберных орудий, что в условиях боевых действий 1904-1905 гг. обернулось фатальной неудачей: основной противник - японские броненосные крейсера - могли действовать на борт всей их 8" артиллерией. «России» и «Громобою» посчастливилось уцелеть в войне с Японией; переведённые на Балтику и модернизированные, оба крейсера приняли участие в Первой мировой войне и пошли на слом в 1922 г.

Японцы имели явное превосходство в силах: по мощности вооружения и броневой защиты «Россия», «Громобой» и «Рюрик» были примерно в два раза слабее «Идзумо», «Токива», «Адзума» и «Ивате», имевших башенную артиллерию главного калибра. Эскадренная скорость русских крейсеров была на 2 уз ниже, чем у японских.

Пикуль отмечает совершенство японской оптики, которой были снабжены их крейсера, в отличии от наших. Многократно описываемая писателями о русско-японской войне - шимоза, не забыта автором. Не забыл раскритиковать тугие взрыватели системы Бринка с большим замедлением действия, из-за которых наши снаряды просто не взрывались. Вот хорошо дополняющие причины поражения цитаты из «Цусимы» Новикова-Прибоя - цитата1, цитата2. Вот так наши крейсера, неся огромные потери среди людей и имея серьезные повреждения на кораблях, окруженные полной неразберихой в верховном командовании, не сдаваясь и не прося пощады вели отчаянную борьбу с неравными силами противника. И как хорошо, что Пикуль не забыл об этой владивостокской крейсерской эскадре и перенес на бумагу всю картину боевой жизни и славы броненосных крейсеров. Выбрав тему с еще не освещенным в художественной литературе эпизодом русской-японской войны – войны крейсеров, он сделал очень хороший выбор. Хоть в романе автор обращается к теме блокады Порт- Артура и боевым действиям сухопутных войск, но это только для создания полной картины и положения владивостокских крейсеров на общем плане войны. Как же они были далеки от главных сил, но несмотря на это, по-мере возможностей и сил вели борьбу на море с крейсерами адмирала Камимуры и Уриу. Как всегда у Пикуля интересно и неравнодушно. Несмотря на критику упомянутую в начале, огромное спасибо за «Крейсера».

"Ступай и не греши"

А я все себе голову ломал, где я раньше слышал: "Ступай и не греши".

Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставивши ее посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши. (Ин 8:3—11).

"Ступай и не греши" - роман Пикуля, который он в предисловии назвал «бульварным» и писал он его на зло врагам свои, которые зачастую именуют его бульварным писателем. Как хотел автор написать произведение не похожее на что-либо творимое им ранее, так оно и вышло. Роман описывает действительно происходившие, в минувшие дни, события (они описаны в речах адвоката Карабчевского). Вроде бы для Пикуля ничего странного, он всегда писал исторические романы, но тема выбрана своеобразная – любовный роман приведший к трагическому финалу. Ни политических подоплек, ни событий государственной важности, просто любовная драма. Этот роман Пикуль писал ко дню рождения своей жены и, судя по всему, из-за этого он и выглядит, именно как подарок для жены и всех женщин. За мытарство главной героини, негодяй-любовник получает заслуженное наказания, а женщина пускай и не сразу, согласно библейскому эпиграфу в начале отзыва, не получив от общества осуждения, пошла счастливой дорогой и впредь не грешила.

СПОЙЛЕРЫ

События происходящие в романе довольно обычны, по началу, а потом выходят за рамки разумного. Он – Александр Довнар. Она – Ольга Палем. Она его любит - он ее нет. Он ею пользуется – она готова для него на все. С каждой прочитанной страницей романа я задавал один себе вопрос: «Когда у нее взыграет самолюбие и она уйдет от него?» Когда же произошло убийство, я не то чтобы сильно удивился, но был немного не готов, т.к. слова – «убийство», пистолет «бульдог», "убью" и т.п., звучали в книге довольно часто, а ничего не происходило. Когда же трагедия произошла, первой пришедшей на ум мыслью было: «Ну наконец то!» Счастливый конец для истерзанная извергом женщины обеспечил адвокат Карабчевский, который благодаря своему ораторскому таланту и человеческому желанию помочь, полностью оправдал обвиняемую Ольгу Палем. Счастливую лепту внес и автор: отвергнутое предложение руки и сердца, от бывшего знакомого Сережи Лукьянова - как бальзам; муж, капитан, Федор Агапов, повстречавшийся ей на берегах Амура - это уже как лекарство. "Звезды над болотом"

Небольшое по объему произведение Пикуля, написанное по заметкам из жизни каракозовцев в ссылке. Болотом автор иносказательно именует город Пинегу, которую он и описывает, как самую настоящую трясину. Пинега город в глуши со своей тягучей однообразной жизнью, в которой гибнет и исчезает всякое разнообразие. Люди заброшенные сюда судьбою из более образованного общества либо обезличиваются и сливаются с жизнью всей Пинеги, либо всей душою стремятся отсюда вырваться, дабы не пропасть. Лучше не скажет никто, кроме автора:

Городишко Пинега — место дикое да топкое, проклятущее место: куда ни глянь — чащобы непролазные, куда ни ступи — болота мшистые. Окрест на версты многие — только кочкарник, мшага, осока, клюква да морошка, а надо всем этим тучей кромешной виснет кровососущий и ликующий от крови гнус.

"Звездами в болоте" Пикуль считает, заброшенных в эту глубинку: ссыльного по делу Каракозова Земляницына и купчиху Эльяшеву. Оба, образованные люди, постепенно попадают под изменяющее влияние Пинеги, общества Пинеги. Земляницын прямым текстом об этом пишет в своем письме:

Ото всего этого тоска моя еще безнадежней. Я Вам уже писал, с каким паническим ужасом отнеслись ко мне обыватели поначалу. Но потом попривыкли, стали втягивать в свою компанию, а мамаши уже приглядываются ко мне как к жениху, ибо в их глазах даже я, ссыльный революционер, выгляжу более завидной партией, нежели вся эта пьяная и дикая обломовщина. Мне тут предложили баллотироваться в здешний клуб, и это только повредило мне, потому что я, глядя на всех, начал сильно выпивать.

Третья же звездочка оказалось уже замутневшей и поглощенной болотом, беспробудно пьет и опускается на самое дно. Поэтому читатель узнает о ней немного позже. Оказался же ею «местный столп власти» - господин Вознесенский, к тому же еще ссыльный, но так слившийся с местным бытом, что совсем не выделяется из общей массы. Появление Эльяшевой заставляет его блеснуть и стряхнуть себя постыдную пьяную личину. Все трое пытаются действовать, пытаются что-то изменить в укладе города, вокруг себя, в себе. А как мы знаем, первым делом попав в болото нельзя совершать резких движений, только плавные и только для сохранения своей жизни. На их действие происходит реакция противодействия. Сначала появляется доносчик, затем людская неблагодарность, а затем начальство начинает замечать блеск звезд и первым делом пытается их потушить. Что с ним стало? Кто остался светить, а кто упал за горизонт? Ответы на эти вопросы можно узнать, прочитав до конца этот короткий роман.

"Двенадцать минут длилась агония. Наконец крейсер выпустил из отсеков воздух – с таким шумом, будто вздохнул смертельно усталый человек, и быстро исчез под водою. – Ура! – закричали плавающие матросы. – Ура, братцы... "Ура!" – кричали ему, когда он родился. "Ура!" – кричали ему, когда он уходил из жизни…"

"Корабли - как и люди, они тоже нуждаютя в славе, в уважении и в бессмертии... Вечная им память! Но даже у погибших кораблей тоже есть будущее."