Текст книги "Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию"

Данные, которые можно почерпнуть из других частей той же самой буллы, вполне согласуются с такой трактовкой: «И вот за наши грехи

Он живет в изгнании, выдворенный из своего наследия, вот, практически лишенный наследия, он слезно просит нашей помощи, и никого нет, кто согреет изгнанника или поможет слезно просящему»[291]291
  PL. Т. 215. Col. 1500 (год 11, письмо 185): “Ессе ipse de sua hereditate pro nostris iniquita-tibus pulsus exsulat, ecce ad suam subventionem auxilium nostrum quasi exheredatus implorât, nec est qui vel foveat exsulem vel adiuvet implorantem”.


[Закрыть]. Далее папа уточняет, как и можно было ожидать после сопоставления разных идей пропаганды того времени, что захват Святой земли был сознательной мерой со стороны Бога: «…Он позволил, чтобы землю своего рождения, которую Он освятил собственной кровью, и знак животворящего креста захватили враги христианской веры, чтобы выяснить, трогает ли кого-нибудь Его оскорбление, воспламеняет ли кого-нибудь рвение за божественный закон, и вдохновляет ли оно кого-нибудь на отмщение за оскорбление креста»[292]292
  PL. T. 215. Col. 1501 (год 11, письмо 185): “…salutifere crucis signum… et terram nativitatis sue, quam proprio sanguine consecravit, capi ab inimicis fidei Christiane permisit, si quem forsan tangeret eius iniuria, si quem zelus divine legis accenderet, et ad vindicandam crucis iniuriam excitaret”.


[Закрыть]. Таким образом, Бог сам же позволил, чтобы Его оскорбили сарацины, изгнав Его из Святой земли, но виноваты люди, ибо они своими грехами вынудили Бога занять такую позицию.

В булле Quia maior (1213), вышедшей несколькими годами спустя и отправленной верующим различных регионов, формулировка вновь становится проще, как она и была в начале понтификата Иннокентия[293]293
  PL. T. 216. Col. 817 (год 16, письмо 28).


[Закрыть]:

Si enim rex aliquis temporalis a suis hostibus eiiceretur de regno, nisi vassalli eius pro eo non solum res exponerent, sed personas, nonne cum regnum recuperaret amis sum, eos velut infidèles damnaret, et excogitaret in eos inexcogitata tormenta, quibus perderet male malos? Sic Rex regum, Dominus Iesus Christus, qui corpus et animam et cetera vobis contulit bona, de ingratitudinis vitio et infidelitatis crimine vos damnabit, si ei quasi eiecto de regno, quod pretio sui sanguinis comparavit, neglexeritis sub venire.

Если кто-либо из королей мира сего оказывается выброшен из своего королевства, в ситуации, когда его вассалы не выставляют за него не только вещи, но и себя, разве, вновь обретя свое королевство, он не осудит их как неверных и не придумает для них немыслимые мучения, которыми он мучительно уничтожит плохих людей? В таком случае король королей, Господь Иисус Христос, который дал вам тело, душу и все остальные блага, осудит вас за порок неблагодарности и за преступление неверности, если вы пренебрежете помочь Ему, когда Он практически выкинут из королевства, которое Он приобрел ценой своей крови.

Идею продолжает использовать папа Гонорий III. Он убеждает паству в письме к верующим Ломбардии и Тосканы (1217) следующим образом[294]294
  Epistolae saeculi XIII. Bd. 1. P. 9 (Гонорий III. Письмо 12).


[Закрыть]:

Ignominia est namque populo Christiano, quod rex ille regum, qui creavit omnia et ea que celi ambitu continentur, a propria sede depulsus pro nostris favoribus ammisit terram, que funiculus est hereditatis sue, quam non corruptibilibus auro et argento sed suo pretioso sanguine comparavit.

Confusio est etiam universis, qui sub Christo principe gloriantur, quod princeps noster ammisit terreni gloriam regni sui et terram nativitatis, in qua corporaliter visus est cum hominibus conversando, ac filii ancille, qui non sunt heredes cum filio libere, illam detinent miserabiliter occupatam.

Позор христианскому народу, этот царь царей, который создал все, и все, что охватывает небесный свод, свергнутый со своего трона, за благосклонность к нам потерял землю, которая является частичкой Его наследия, которое Он обрел не тленным золотом или серебром, а своей драгоценной кровью. Позор всем, кто прославляется под властью Христа, ибо наш император потерял славу своего земного царства и землю своего рождения, в которой Он был телесно увиден, общаясь с людьми, а сыновья служанки, которые не являются наследниками вместе со свободным сыном, жалким образом заняли ее.

В письме королю Филиппу (1223) Августу Гонорий III еще раз пишет, что Бог изгнан из своего наследия, и мы должны помочь Ему[295]295
  Epistolae saeculi XIII. Bd. 1. P. 149 (Гонорий III. Письмо 220).


[Закрыть]:

Nonne vassallus cuiuslibet domini temporalis quasi proditionis reus et feodo quod tenet ab eo iudicaretur indignus, si domini sui terram intrantibus hostibus pro viribus non resisteret, et se iuxta posse ad expulsionem non accingeret eorundem? Quantomagis hii, qui Christiana professione censentur, a celesti patria se timere poterunt proscribendos et rudentibus inferni detractos in tartarum [2 Pet. 2:4] cruciandos, si Christo querenti, quod hereditas eius ad alienos sit versa et ad extraneos templum eius, subtraxerint devotionis et compassionis succursum et non posuerint gladium super femur, de porta transeundo ad portam [Ex. 32:27] in ultionem blasphemantium nomen eius.

Разве вассал какого-либо земного господина не считается виновным в предательстве и недостойным своего фьефа, если, когда враги вступили в землю его господина, он не сопротивляется насколько может и не подпоясывается в меру своих сил, чтобы выгнать их? Насколько больше те, кто считаются христианами, могут бояться, что их объявят вне небесного отечества и, связав узами ада, отправят на муки под землю [2 Пет. 2:4], если, когда Христос жалуется, что Его наследие обращено к чужакам и Его храм – к иноземцам, они не помогают Ему набожно и с жалостью и не кладут свой меч на бедро свое, переходя от ворот до ворот [Исх. 32:27], чтобы отомстить совершающим кощунство над именем Его.

Мы встречаем идею вассального обязательства и в одном из писем папы Иннокентия IV, адресованном французскому духовенству, где говорилось о необходимости проповедовать крест (1249)[296]296
  Innocentius [IV]… venerabilibus fratribus Remensi, Bituricensi, Senonensi, Rothomagensi et Narbonnensi archiepiscopis // Regestorum Visitationum archiepiscopi Rothomagensis. Journal des visites pastorales d’Eude Rigaud, archevêque de Rouen. Rouen, 1952. P. 737.


[Закрыть]:

Nonne crimine lese maiestatis involvitur qui temporali domino inter inimicos posito negat auxilium, eiusque terram ab hostibus non défendit. Unde cum plus sit divinam quam humanam ledere maiestatem, non debet aliquis ad succurrendum Deo vivo et vero, Domino Ihesu Christo, excitantis tube sonitum vel ortantis vocis preconium expectare, sed sine interpellatione currere, ut non tam penam effugiat quam regni celestis mercatur fieri particeps et coheres.

Разве не опутывает себя преступлением оскорбления величества тот, кто отказывает в помощи земному господину, оказавшемуся среди врагов, и не защищает его землю от неприятелей. Отсюда, поскольку оскорбление божественного величества значительнее, чем земного, никто не должен ждать пробуждающего звука трубы или взывающего гласа для помощи живому и истинному Богу, Господу Иисусу Христу, но без какого-либо стеснения бежать не столько во избежание наказания, сколько для становления участником и сонаследником небесного царства.

Иннокентий IV в письме английскому духовенству (1250) пишет: «Разве не опутывает себя преступлением оскорбления величества тот, кто отказывает в помощи земному господину, оказавшемуся среди врагов?» (Nonne crimine lese maiestatis involvitur qui temporali domino, inter inimicos posito, negat auxilium?)[297]297
  Foedera, conventiones, litterae / Ed. T. Rymer. T. 1. Hagae Comitis, 1745. P. 160.


[Закрыть]. Все это имеет гораздо большее значение, когда речь идет о небесном господине.

Если резюмировать, смысл у «вассального аргумента» в папском исполнении оставался один, независимо от конкретного понтифика, за исключением временно добавленных нюансов во время понтификата Иннокентия III: все ограничивалось угрозами грядущего наказания за неоказание помощи Богу в тяжелой ситуации, по аналогии с тем, как это происходило в отношениях вассалов и сюзеренов в нашем мире.

Идея вассального обязательства получила отражение и в проповеднической мысли XIII в. В сравнении с «вассальным аргументом» в папских письмах здесь мы встречаем четыре важных новых элемента:

– проповедники более четко указывают, что мы являемся вассалами Бога;

– уточняется, как именно функционирует вассальная зависимость от Бога: мы держим от него все, что имеем, подобно фьефу (ранее говорилось, что он дал нам все, а здесь все гораздо отчетливее выражено с помощью специальной терминологии вассально-сюзеренных отношений);

– идея феодальной зависимости от Бога соединяется с идеей о том, что путем крестового похода Бог испытывает нас на верность: Бог хочет проверить, насколько мы верные Его вассалы;

– становится более разнообразным круг аналогий между взаимоотношениями Бога и человека и повседневными реалиями вассальносюзеренных отношений.

И все это привело к тому, что аналогии с повседневной жизнью представителей знати стали все более и более наглядными.

Жак де Витри пишет в своей первой проповеди[298]298
  Maier С. I Crusade Propaganda and Ideology. P. 98 (первая проповедь, пункт 20).


[Закрыть]:

Dominus siquidem affligitur in patrimonii sui amissione et vult probare ex experiri si fideles eius vassali estis. Qui enim a domino ligio tenent feodum, si desit illi dum inpugnatur et hereditas sua illi aufertur, merito feodo privatur. Vos autem corpus et animam et quidquid habetis a summo imperatore tenetis, qui vos hodie citari facit, ut ei in prelio succuratis, et licet iure feodi non teneremini. Tanta et talia stipendia offert vobis quod sponte currere deberetis, remissionem cunctorum scilicet peccatorum quantum ad penam et culpam et insuper vitam eternam.

Господь сокрушен потерей своего владения и хочет проверить, являетесь ли вы Его верными вассалами. Тот, кто держит фьеф от своего господина на условиях тесного оммажа, по праву лишается фьефа, если покидает [господина], когда на последнего нападают и наследие его отбирают. Вы держите ваше тело и душу и все, что у вас есть, от высшего императора, который призывает вас сегодня, даже если вы и не связаны с ним правом феода. Он предлагает вам столь щедрую оплату, что вы должны сбегаться по доброй воле, а именно отпущение всех грехов, в том, что касается покаяния и вины [299]299
  В то время было принято разделение вины и наказания: вина снималась после раскаяния, но вдобавок нужно было отдельно понести наказание в качестве другой важной составляющей покаяния (Eckert R. Peine judiciaire, pénitence et salut entre droit canonique et théologie (XII – début du XIII siècle) // Revue de l’histoire et des religions. 2011. Vol. 4. P. 493).


[Закрыть], а также вечную жизнь.

Один из фрагментов из более позднего проповедника Гвиберта де Турнэ очень похож на вышеприведенный (часто буквально повторяет) и, вероятно, был заимствован у Жака де Витри[300]300
  Maier С. T. Crusade Propaganda and Ideology. P. 186 (Гвиберт де Турнэ, первая проповедь, пункт 17–18).


[Закрыть].

Термин vassalus был выбран удачно: он был в то время в широком употреблении и являлся реалией повседневной жизни знати. Как таковой он встречается уже в каролингское время и уже тогда мог обозначать службу на короля или представителя знати среди прочего и взамен на земельное владение[301]301
  Ganshof F.-L. Qu’est-ce que la féodalité? Paris, 1982. P. 44, 49, 51–52, 66–68.


[Закрыть]. Если в то время еще были возможны терминологические вариации vassus-uassalus, после X в. vassiis практически вытесняется терминами vassalus и homo[302]302
  Ibid. P. 114.


[Закрыть].

Более того, стоит подчеркнуть еще одну важную деталь: в приведенной цитате Витри говорит не просто о вассалитете, а о так называемом «тесном оммаже» (homo ligius было одним из обозначений вассала, принесшего «тесный» оммаж). Речь идет о форме оммажа, т. е. вассальной присяги, распространившейся в Европе в XI в. и предполагавшей наличие обязательств вассала строго по отношению лишь к одному сеньору (часто вассал мог служить одновременно нескольким сеньорам)[303]303
  Ganshof F.-L. Qu’est-ce que la féodalité? P. 164–167.


[Закрыть]. Проповедник наглядно показывает: мы держим от Бога все, что имеем, больше ни от кого ничего не держим, и поэтому это «тесный» оммаж. Мы не просто Его вассалы, но мы обязаны своей вассальной службой исключительно Ему.

В другой своей проповеди Витри добавляет еще одну важную деталь[304]304
  Maier С. T. Crusade Propaganda and Ideology. P. 126 (Жак де Витри, вторая проповедь, пункт 46).


[Закрыть]:

Consuetudo quidem est nobilium et potentium quod per cirothecam vel aliam rem vilis pretii vassalos suos investiunt de feodis pretoisis, sicut Dominus per crucem ex modico filo vel panno vassalos suos investit de celesti regno.

У знатных и власть имущих людей есть обычай наделять своих вассалов при помощи перчатки или другого дешевого предмета ценными фьефами, подобно тому как Господь при помощи креста, сделанного из скромной нити или ткани, наделяет своих вассалов царствием небесным.

Как и в предыдущем случае, проповедник говорит, что нужно прийти на помощь Богу как верным вассалам (tanquam fideles vassali et homines ligii succurratis). Более того, как и в предыдущем случае, речь идет о «тесном оммаже»: мы не должны никому, кроме Бога, ибо, подразумевается, держим все, что имеем, только от Него.

Вместе с тем Витри упоминает еще кое-что. Обычай, о котором говорит Витри, действительно существовал в то время. Как правило, в связке с процедурой оммажа, присяги вассала на верность, совершалась процедура инвеституры, т. е. вверения фьефа во владение вассалу[305]305
  Ganshof F.-L. Qu’est-ce que la féodalité? P. 197–200.


[Закрыть]. Процедура инвеституры включала передачу символического предмета, не имеющего особой ценности, и, как частный случай, это могла быть перчатка[306]306
  Le Goff J. The Symbolic Ritual of Vassalage // Idem. Time, Work and Culture in the Middle Ages. Chicago, 1980. P. 246.


[Закрыть].

Гвиберт де Турнэ в одной из своих проповедей дублирует и аналогию про перчатку[307]307
  Maier С. T. Crusade Propaganda and Ideology. P. 188 (Гвиберт де Турнэ, первая проповедь, пункт 21).


[Закрыть]. Любопытно, что в этом же направлении рассуждал в свое время Святой Бернар. В 363-м письме он играет на соотношении скромного знака креста и полагающихся за него духовных привилегий: «Материал [для креста] при покупке стоит немного, но, если он благоговейно принимается на плечо, он, без сомнения, стоит царства Божьего»[308]308
  Bernard von Clairvaux. Sàmtliche Werke. P. 315: “Materia ipsa si emitur, parvi constat; si devote assumitur humero, valet sine dubio regnum Dei”.


[Закрыть].

Говоря о вассальной зависимости от Бога, пропагандисты проводили аналогию между взаимоотношениями с небесами и реалиями земной жизни. Еще более наглядной эта аналогия должна была стать, если провести параллель в области ритуала оформления вассально-сюзеренных отношений.

В той же второй проповеди имеется еще одна интересная аналогия [309]309
  Maier С. T. Crusade Propaganda and Ideology. P. 104 (Жак де Витри, вторая проповедь, пункт 8).


[Закрыть]:

Qui igitur summi imperatoris signiferi esse debent, si signum quod exaltandum susceperunt male vivendo deprimunt, merito proditionis argui possunt, sicut terreni régis signifer, si in conflictu vexillum negligentia vel timoré depres-serit, proditionis reatum incurrit.

Те, кто должны быть знаменосцами высшего императора, по заслугам могут быть обвинены в измене, если, живя скверно, они опускают вниз знак, который они должны были вознести, подобно тому как знаменосец земного короля обвиняется в измене, если он опускает вниз знамя в силу пренебрежения или страха.

О «вассальном аргументе» много говорит также Гумберт Романский. Впервые аргумент упоминается в 3-й главе[310]310
  Гумберт Романский. О проповеди креста. С. 90–91.


[Закрыть]:

Notandum quod nos tenemus corpus a Domino tanquam in feudum, quia ipse formavit illud et dédit no-bis. Et ideo sicut miles tenetur feudum exponere pro domino, a quo tenet illud in tempore necessitatis, ita et nos corpus pro Domino.

Нужно заметить, что мы держим тело как бы в качества феода от Бога, потому что Он создал его и дал его нам. И, таким образом, подобно тому как рыцарь обязан выставлять феод за своего господина, от которого держит его, при наступлении необходимости, так и мы обязаны выставлять свое тело за Господа.

Здесь еще один важный элемент повседневной жизни: речь идет о «выставлении феода на службу сеньору». В реалиях повседневной жизни взаимодействие сеньора и вассала описывалось именно так: феод «выставлялся» на службу сеньору. Это означало, что из ресурсов, полученных от владения феодом, вассал должен был полностью снарядить и обеспечить себя на службу сеньору. В пределах определенного количества дней в году вассал должен был сделать это без какого-либо дополнительного вознаграждения, взамен на предоставляемый ему фьеф[311]311
  Ganshof F.-L. Qu’est-ce que la féodalité? P. 144.


[Закрыть]. Слово feodum для обозначения предоставляемого человеку источника дохода, и в том числе земельных пожалований, имело в то время широкое употребление как минимум во Франции, Италии, Англии и германских землях[312]312
  Reynolds S. Fiefs and Vassals. The Medieval Evidence Reinterpreted. Oxford, 1994. P. 225–228, 237–238, 260–263, 353–356, 441Щ44.


[Закрыть]. Оно, скорее всего, было на слуху у паствы разных стран, в которых организовывались проповеди крестовых походов.

Еще раз та же идея повторяется в 19-й главе в рамках перечисления причин, отчего мы должны выставлять нашу земную телесную жизнь за Бога:

Quarta est propter feudalem obligationem. Tenet enim quilibet vitam suam corporalem scilicet, in feudum a Domino, a quo habet earn, et ideo tenetur earn exponere propter eum, sicut fecit unus de septem fratribus, qui respiciens membra que expetebantur ad tormentum, ait: E celo ista possideo, sed propter Dei leges hec ipsa despicio. II Масс. VII [7:11].

Четвертая причина – ради феодального обязательства. Ведь каждый держит свою жизнь, а именно телесную, как феод от Господа, от которого он имеет ее, и потому обязан выставлять ее за Него, подобно тому как поступил один из семи братьев, который, посмотрев на свои члены, отправляемые на пытки, сказал: От неба я получил их и за законы Бога не жалею их [2 Мак. 7:11].

В 15-й главе Гумберт, подобно Витри и Турнэ, связывает вассальное обязательство перед Богом и испытание верующих на преданность, когда объясняет значимость существования сарацинов для проверки христиан: «Ведь как проявляется верность рыцаря своему королю, когда он мужественно сражается за него против врагов, так и здесь» (Sicut enim apparet fidelitas militis ad regem cum pugnat viriliter pro eo contra ini-micos, ita et hic)[313]313
  Гумберт Романский. О проповеди креста. С. 121.


[Закрыть].

На просторах своего объемного трактата Гумберт во многих случаях сравнивает Бога с земным сеньором и четко обосновывает свое сравнение. И все это по-прежнему для того, чтобы потенциальные крестоносцы легко усвоили идейную подоплеку крестовых походов в повседневно наблюдаемых ими реалиях земной жизни. В 11-й главе Гумберт сравнивает Господа с земным сеньором, объясняя таким образом, почему Святая земля особенно значима, на доступных примерах того времени. Почему же Святая земля так важна? Во-первых, именно в ней во время своего пребывания на земле Господь провел больше всего времени, подобно королю в излюбленной им вотчине (sicut rex in manerio, quod plus diligit).

Во-вторых, Он особенно позаботился о ней, подобно тому как магнаты заботятся о своих излюбленных землях (sicut magnates curam maiorem apponunt ad meliorationem locorum, que magis diligunt), направив именно туда пророков и оставив там своих учеников. В-третьих, именно там Он часто проводил собрания со своими учениками, подобно тому как король предназначает для этого особо дорогое для себя место (sicut rex loca sibi magis сага ad hoc députât)[314]314
  Там же. С. 109.


[Закрыть]. Гумберт демонстрирует: все признаки того, что Святая земля – это излюбленная вотчина нашего верховного сеньора, наличествуют! И именно из этой земли его изгнали сарацины, и эту проблему необходимо решить: «Его изгнали из столь любимой Им земли, стерли там Его имя и воздвигли дьявольский идол[315]315
  Мнение, распространенное в первую очередь в chanson de geste, о существовании неких мусульманских идолов. См .'.Akbari S. С. Idols in the East. European Representations of Islam and the Orient, 1100–1450. New-York, 2009. R 203–221.


[Закрыть] Его врага (ydolum dyabolicum adversarii sut) в той святейшей земле»[316]316
  Гумберт Романский. О проповеди креста. С. 109.


[Закрыть].

Резюмируя, можно констатировать: «вассальный» аргумент получил серьезных успех, возникнув в конце XII в. в рамках общей тенденции акцентирования пропагандой различных уровней личной значимости Святой земли для Бога и продолжив свое существование на протяжении всего XIII столетия. Целью ввода этого аргумента в оборот было проведение яркой аналогии между взаимоотношениями Бога и человека в рамках крестовых походов, с одной стороны, и реалиями повседневной жизни – с другой. Постепенно эта аналогия стала приобретать все больше составляющих элементов: если понтифики настаивали в основном на грядущем наказании за проявление неверности, проповедники добавили к этому аналогию с тесным оммажем, с инвеститурой фьефа, а также более иллюстративно показали аналогию между Богом и светскими сеньорами. Они же обогатили иллюстрации хорошо знакомой в среде знати терминологией. Не случайно это сделали именно проповедники на местах: как показывает также и опыт развития аргумента об индульгенции, именно они были настоящими мастерами проведения аналогий между крестовым походом и реалиями повседневной жизни Европы того времени.

Обосновывая, почему нужно непременно выступить в крестовый поход на защиту затронутых сарацинами интересов Бога, пропагандисты толковали не только о «вассальном» аргументе. Был еще один довод, завязанный на необходимости для человека выступить на защиту интересов Бога – аргумент наличия «долга перед Богом» за то, что тот в свое время сделал для нашего спасения, будучи распят на кресте.

Как на значимый общий элемент папских булл на идею «долга перед Богом» первым обратил внимание Р. Рехрихт, однако он не разбирал конкретных примеров и не указал хронологические рамки существования идеи[317]317
  Rôchricht R. Die Kreuzzugsbullen der Pâpste. S. 10.


[Закрыть]. У. Шверин отметила существование идеи как таковой на материале анализа папских писем эпохи крестовых походов. Согласно ее выводам, она была сформулирована во время понтификата Иннокентия III[318]318
  Schwerin U. Die Aufrufe der Pâpste. S. 44.


[Закрыть]. А. Бистед в своей недавней монографии об индульгенциях упоминает идею долга перед Богом на примере письма папы Григория VIII (1187), дошедшего в составе хроники о походе датчан, булл Иннокентия III и инструкции для проповеди крестового похода в Англии [319]319
  Bysted A. Crusading Ideology and Imitatio Christi. P. 134; Bysted A. The Crusade Indulgence. P. 226, 231,234.


[Закрыть]. А. Бистед, правда, делает оговорку, замечая, что аутентичность буллы Григория VIII о походе датчан подвергалась в историографии сомнению, однако сама высказывается в пользу ее подлинности[320]320
  Bysted A. The Crusade Indulgence. P. 225.


[Закрыть]. Более ранних примеров, чем вышеупомянутое письмо, в ходе работы над книгой обнаружено не было. Разве что Александр III в булле Cor nostrum (1181) утверждает, что мы должны «выставить наши тела опасностям и трудам за Него [Бога], чтобы не казалось, что мы забыли цену крови, которую он за нас пролил» (ut pro ipso corpora nostra periculis et laboribus exponamus, ne pretium sanguinis, quern pro nobis effudit, videamur obliti)[321]321
  PL. T. 200. Col. 1295.


[Закрыть]. На этот фрагмент уже ранее обращал внимание В. Крамер[322]322
  Cramer V. Kreuzpredigt und Kreuzugsgedanke. S. 191.


[Закрыть]. Впрочем, здесь мы видим пока лишь движение мысли в сторону обозначенной идеи, которая окончательно сформируется немного позднее.

Таким образом, анализ источников показывает, что четко сформулированная идея долга берет начало во времена понтификата Григория VIII (1187). В своем письме всем верующим, найденном в составе хроники об экспедиции датчан в рамках третьего крестового похода, папа Григорий VIII напоминает о том, что Бог сделал для нашего спасения, и намекает на то, что мы перед Ним «в долгу»: не забывайте, говорит папа, что вы – «должники Его искупления» (debitores redemptions sue)[323]323
  Historia de profectione Danorum in Hierosolymam. P. 464.


[Закрыть]. Эта тема получает развитие в приведенной в Historia Peregrinorum речи страсбургского епископа с призывом участвовать в третьем крестовом походе: мы должны вступиться за нашего Бога, отправившись в поход, поскольку имеем благодаря Ему «все, что мы есть, чем мы живем и что имеем» (ei debemus totum, quod sumus, quod vivimus, quod habemus)[324]324
  Historia Peregrinorum. P. 123.


[Закрыть]. Проповедник настаивает на этом в своей речи и дальше: «к себе на помощь вас приглашает Тот, кто для вашего искупления, приняв образ человека и распятый на кресте, потрудился на земле для вашего спасения» [325]325
  Ibid. P. 124: “ad suum vos invitât auxilium, qui pro vestra redemptione humanatus et crucis patibulo affixus operatus est salutem vestram in medio terre”.


[Закрыть].

В процессе изучения источников XIII в., относящихся к пропаганде крестовых походов, примеров было найдено много. Я не буду перечислять их все, а лишь приведу некоторые из них в качестве иллюстраций. Так, например, в письме герцогу Австрии Леопольду VI (1208), папа Иннокентий III рассуждает, что крестовый поход – это средство воздать Богу за страдания, которые Тот претерпел за нас (сит religiosa mente recogitans quid rétribuas Domino pro omnibus que retribuit tibi)[326]326
  PL. T. 215. Col. 1309 (год 11, письмо 1).


[Закрыть]. Впрочем, подчеркивает папа, крест крестоносца все равно несравним с крестом Христа: «Ты принимаешь крест мягкий и приятный, а Он претерпел колючий и тяжкий. Ты носишь его на твоей одежде, а Он искренне пронес его в своей плоти. Ты пришиваешь его себе льняными или шелковыми нитками, а Он был прибит к нему железными и твердыми гвоздями»[327]327
  PL. T. 215. Col. 1310 (год 11, письмо 1): “Tu enim crucem modern suscipies et suavem, ille asperam subivit et duram. Tu earn in vestis déférés superficie, ille in camis pertulit veritate. Tu ipsam assues tibi lineis filis aut sericis, ille in ea confixus est ferreis clavis et duris”.


[Закрыть]. В булле Quia maior, отправленной верующим различных регионов (1213), папа призывает «подпоясаться на службу Распятому, не сомневаясь выставить вещи и людей за Того, кто положил за вас жизнь и пролил за вас свою кровь»[328]328
  PL. T. 216. Col. 818 (год 16, письмо 28): “…accingimini ad obsequium crucifixi, non dubi-tantes pro illo res exponere ac personas qui pro vobis animam suam posuit et sanguinem suum fudit”.


[Закрыть]. Инструкция для проповеди креста в Англии, написанная в преддверии пятого крестового похода, также содержит идею: «Прими крест, дабы мог ты в день судный сказать: “Господи, Ты был на кресте за меня, а я на кресте за Тебя. Ты умер за меня, а я за Тебя!”»[329]329
  Ordinatio de predicatione crucis in Anglia (1216) // Quinti belli sacri scriptores minores / Ed. R. Rôchricht. Geneva, 1879. P. 21: “Sume crucem, ut possis dicere in die iudicii: Domine, pro me fuisti in cruce, et ego in cruce pro te. Tu fuisti mortuus pro me, et ego pro te!”.


[Закрыть]. Гонорий III в письме германскому духовенству с предписанием проповеди (1224) писал, что Бог ищет, хочет ли кто-нибудь отомстить за нанесенное Ему оскорбление и «вернуть Христу что-либо за то, что Тот дал ему» (ulcisci velit iniurias, retribuendo Christo aliquid pro omnibus, que retribuit ipse sibi)[330]330
  Epistolae saeculi XIII. Bd. 1. P. 174 (Гонорий III. Письмо 247).


[Закрыть]. В письме к верующим Франции, разосланном затем и в другие области (1234), Григорий IX очень развернуто перечисляет страдания Христа, показывая, за что именно мы перед ним в долгу: нужно «некоторое время претерпеть тяжести и скорбь за Того, кто, презрев смущение, подвергаясь плевкам, ударам кулаков, битый плетьми, увенчанный терниями, вынес обвинения пред Пилатом во многих преступлениях, наконец, распятый и напоенный желчью, пронзенный копьем, испустивший с громким криком дух…»[331]331
  Epistolae saeculi XIII. Bd. 1. P. 492 (Григорий IX. Письмо 605): “…pro illo sustinere ad tempus dura et tristia, qui confusione contempta, sputo conspersus, colaphis cesus, flagellis afflictus, spinis coronatus, coram Pilato sisti tanquam multorum criminum reus pertulit, ad ulti-mum crucifixus et felle potatus, lancea perforatus, emittens cum clamore valido spiritum…”.


[Закрыть].

Гумберт Романский в трактате «О проповеди креста» (ок. 1266–1268 гг.) два раза приводит вымышленные слова крестоносца на Страшном суде. Как написано в приглашении к кресту после 5-й главы, счастлив тот, кто на страшном суде может сказать следующие слова: «Господи, Ты нес крест ради меня из Иерусалима к Голгофе, которая была рядом, – а я нес крест ради Тебя из моей земли в очень дальние края чрез море и земли, пребывая посреди разных опасностей. Ты, Господи, нес груз грехов моих вместе с деревом креста – и я ради Тебя взял на себя груз обета креста, ведь это некоторый груз, и пусть он и не столь велик, как Твой, но осуществлению его сопутствуют многие расходы, труды и опасности. Ты, Господи, вытерпел смущение ради меня, неся свой крест, – и я ради Тебя почтил и восславил Твой благословенный крест, по мере моих сил неся его на своих плечах перед лицом иудеев, сарацинов и всех народов»[332]332
  Гумберт Романский. О проповеди креста. С. 100.


[Закрыть]. Согласно приглашению 22, счастлив тот, кто сможет ответить Господу, в день суда укоряющему грешников страданием, перенесенным за них, следующие слова: «Господи, ты был за меня на кресте один день, а я за Тебя был на кресте и во многих мучениях ради Тебя много дней. Твои ноги были прикреплены к кресту за меня, а я за Тебя был на корабле среди множества паломников так стеснен, что не мог вытянуть стопу. Ты один раз выпил ради меня на кресте испорченное вино, а я много дней ради Тебя на корабле употреблял гнилую воду, кишащую червями. Ты в свое время вынес за меня запах трупов на Голгофе, я за Тебя – вонь трюмных вод на протяжении многих дней. Ты однажды сразился за меня на кресте против врагов моих, а я выставил себя с крестом Твоим на многократные сражения против Твоих»[333]333
  Там же. С. 134.


[Закрыть].

Таким образом, идея наличия долга перед Богом стала применяться в пропаганде во времена завоеваний Саладина, оказалась востребованной проповедниками и активно применялась в XIII столетии на всем его протяжении.

В целом изучение истории обоснования необходимости освобождения Палестины от сарацинов показывает, что оно имело как традиционные, так и изменяющиеся элементы. При постоянном присутствии в пропаганде заявлений о значимости Иерусалима и Святой земли в связи с жизнью Иисуса Христа в конце XII – начале XIII вв. добавляется новый элемент: Святая земля становится значимой лично для Бога. Вероятно, производным образом и крестовый поход становится также лично значим для Всевышнего. Кроме того, пропаганда принимает меры, чтобы объяснить верующим, почему каждый непременно должен выступить на защиту Бога. Таким образом, идея о личной значимости Святой земли и, как следствие, крестового похода лично для Господа получает выражение в шести аргументах, связанных с обозначенными выше вопросами. В свою очередь, такой поворот мог быть связан с захватом Иерусалима в 1187 г. в сочетании с фундаментальными изменениями в западном мировоззрении, которые подготовили благодатную почву для содержательных изменений в пропаганде крестовых походов.