Текст книги "Основы философии"

Другой важной проблемой гносеологии является вопрос о взаимодействии человека и познаваемого мира или, говоря языком философии, проблема отношения между субъектом и объектом познания. Уже в античности некоторыми философами высказывались отдельные догадки о характере этого отношения. Так, в трудах Эмпедокла, Демокрита и других была разработана так называемая «теория истечения». Согласно ей, с поверхности предметов постоянно отделяются как бы тонкие пленки (образы), повторяющие внешние характеристики вещи. Они попадают в поры наших органов чувств и вызывают соответствующие ощущения.

Однако современная трактовка этой проблемы восходит к Новому времени – к работам Бэкона и Декарта. Они в четкой форме высказали мысль о том, что процесс познания есть неразрывное единство субъекта и объекта познания. Под субъектом познания понимается тот, кто познает вещи и явления (в самом простом варианте – человек), а под объектом познания – то, что познается, т. е. предметы, явления, свойства и т. д., включенные в сферу познавательных интересов человека.

Вместе с тем принципы взаимодействия субъекта и объекта познания (да и трактовка их самих) представлялись по-разному в истории философии. Так, в XVII–XVIII вв. сформулировались две альтернативные модели познания: объектно-натуралистическая и субъектно-рефлексивная. Первая модель, характерная прежде всего для традиционного механистического материализма, главную роль в познавательном взаимодействии отводила, по существу, объекту познания. Субъектом познания в этой модели выступает отдельный индивид («гносеологический Робинзон»), который, будучи природным существом, взаимодействует с объектом познания лишь по законам природы (натуры). Объект познания физически воздействует на субъекта и отражается в его сознании в форме зеркальных чувственных образов, картин вещей. «Причиной ощущения, – говорит, например, Гоббс, – является… объект, который давит на соответствующий орган»[37]37
  Гоббс, Т. Избранные произведения: в 2 т. / Т. Гоббс. М., 1964. Т. 2. С. 50.


[Закрыть]. Эти чувственные данные обрабатываются и анализируются субъектом с помощью разума – таким образом обнаруживается сущность вещи, законы ее бытия. Человеку отводится здесь в основном роль наблюдателя. И хотя он может проводить различные эксперименты с вещами, тем не менее и при этом субъект преимущественно лишь фиксирует опытные данные. Эта модель весьма упрощенно и грубо представляла процесс познания, но ей тем не менее удалось обнаружить его отдельные реальные черты – физическую активность изучаемого объекта и роль чувственного опыта человека в познании.

Вторая модель была развита в немецкой классической философии и ставила на первое место в процессе познания творческую активность субъекта. Эта активность понималась преимущественно как духовная деятельность человека – его мысленные операции с познаваемым предметом, размышление (рефлексия) над ним. Познавая предмет, субъект не довольствуется чувственными данными о нем, он творчески соотносит их со своими знаниями, просматривает объект сквозь призму уже имеющихся представлений, пытается выявить человеческое измерение вещей. Основная идея этой модели – в познании человек не просто отражает объект изучения, но и активно влияет на него, добавляет в образ объекта те или иные субъективные моменты. Говоря словами Бердяева, познание «не может быть лишь послушным отражением действительности… – оно есть также активное преображение, осмысливание бытия»[38]38
  Бердяев, Н. А. Философия свободы. Смысл творчества / Н. А. Бердяев. М., 1989. С. 351.


[Закрыть].

Начиная с середины XIX в. в марксизме и других философских школах развивается современная модель познавательного процесса – деятельностная. Ее сущность можно свести к следующим основным положениям.

1. Познание – это активная деятельность субъекта, направленная на объект познания с целью раскрытия его основных свойств и связей. Познаваемый объект «задан» человеку не в форме созерцания, а в формах деятельности. Иными словами, мы узнаем предметы такими, какими их раскрывают наши действия с ними и особенно – практика, задающая субъекту угол зрения на объект познания.

2. Субъект познания – всегда социальное явление. Любой человек, познающий мир, выступает частью какой-то общности людей: коллектива, социальной группы, всего общества. В познании реализуются не только субъект-объектные, но и субъект-субъектные отношения. Субъект познания в своей познавательной деятельности связан – непосредственно или опосредованно – с другими людьми, использует не только свой личный, но и общечеловеческий опыт и разум. Конкретный человек является, таким образом, «полномочным представителем» человечества.

3. Процесс познания направляется и организуется той или иной социокультурной программой. Она формируется под влиянием личных и общественных потребностей субъекта, его целей, знаний, мировоззрения и других компонентов культуры, в сфере которой он живет и действует. Именно уровень и содержание индивидуальной культуры задают субъекту определенное видение изучаемых объектов и интерпретацию полученных знаний.

4. Все компоненты познавательного отношения – субъект, его деятельность, объект познания – конкретно-историчны и динамичны, они изменяются по мере развития общества. Растет духовный багаж субъекта, качественно меняются способы познания мира, расширяется мир объектов, познаваемых человеком.

Итак, сущность процесса познания состоит в двустороннем взаимодействии, диалоге субъекта и объекта познания. С одной стороны, объект воздействует на человека, сам кое-что говорит о себе, и это влияние есть необходимое (но не достаточное!) условие познания. Легко представить, что если бы наше познание сводилось только к этому воздействию, то знания о вещах и явлениях были бы весьма поверхностными и случайными. С другой стороны, субъект активно воздействует на познаваемый объект, спрашивает его о том, о чем сам объект умалчивает (например, о законах своего бытия), и заставляет так или иначе отвечать. Получить от объекта «ответы» на свои вопросы и есть важнейший смысл познания и его цель.

Еще одной важной проблемой теории познания выступает вопрос о том, возможно ли достижение истины (достоверного знания) в результате познавательной деятельности. Понятно, что все наше познание мира имеет смысл лишь в том случае, если мы можем добывать верные знания о нем – иначе все наши познавательные усилия были бы бессмысленны.

Философские представления об истине прошли долгий путь и к настоящему времени существуют в виде нескольких основных концепций.

Классическая концепция истины. Она берет начало в эпохе античности. Уже древним мыслителям было ясно, что многие вещи и их свойства скрыты от познания (Гераклит говорил, что природа любит прятаться). Поиск таких «спрятанных» явлений может вести человека как по пути мнения, так и по пути истины. Мнение означает преимущественно мнимое знание, которое опирается лишь на наши органы чувств. Истина же связана лишь с достоверным знанием, которое добывается прежде всего теоретическим мышлением – ему вещи открываются (в Древней Греции и истина, и несокрытость обозначались одним словом – алетейя).

На основе такого подхода в античной философии складывается понимание истины как соответствия наших знаний о вещи самой вещи, более или менее полного совпадения между ними. Эта ведущая идея была высказана еще Платоном: «тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, – лжет»[39]39
  Платон. Сочинения: в 3 т. / Платон. М., 1968. Т. 1. С. 417.


[Закрыть]. Иными словами, наши представления о вещи могут быть полярными: они или верны – и тогда истинны, или же неверны – и тогда мы имеем дело с заблуждениями или ложью. Фома Аквинский сказал, что заблуждения, эти «чудовища сознания», лишь принимаются за истину, но не являются ею; ложь же означает сознательное искажение истины. Соответствие или несоответствие нашего знания вещам устанавливается практикой, которая выступает главным критерием истины. Так, в марксистской философии признается, что «точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания»[40]40
  Ленин, В. И. Полное собрание сочинений / В. И. Ленин. М., 1965. Т. 18. С. 145.


[Закрыть] – и в этом смысле практика выступает абсолютным критерием истины. Вместе с тем она и относительна: наши практические средства всегда ограничены, и мы зачастую не можем подтвердить или опровергнуть наши знания.

Классическая концепция характеризует истину по следующим параметрам. С точки зрения:

• содержания – истина обладает объективностью. Содержание любого истинного знания о предмете определяется самим предметом – например, истина Электроны в атоме движутся вокруг ядра обусловлена структурой атома;

• полноты знания – истина характеризуется относительностью и абсолютностью. Ее относительность означает незаконченность, неполноту нашего знания о вещи – например, современные знания об атоме достоверны, но далеко не исчерпывают его. Абсолютность истины традиционно понимается в двух смыслах: узком – когда абсолютным считается любое (чаще всего фактическое) знание, которое уже не может быть опровергнуто: В атоме есть ядро и электроны; широком – под абсолютной истиной понимается исчерпывающее, законченное знание о предмете. Реально таких знаний не существует, и в этом смысле абсолютная истина означает предел, к которому стремится наше постоянно растущее знание;

• условий познания – истина обладает конкретностью. Истина является истиной, как правило, лишь для вполне конкретных условий. За их пределами она может превратиться в заблуждение – так, простейшая истина Вода кипит при 100 °С справедлива лишь в условиях нормального атмосферного давления.

Классическая концепция истины пережила века и до сих пор является наиболее распространенной. Она хорошо работает в повседневных житейских ситуациях: в них довольно легко сравнить наше знание с вещами, убедиться в его истинности и действовать в согласии с ним (так, еще ребенком человек усваивает истину, что огонь обжигает, и она становится для него надежным регулятивом). Вместе с тем с развитием нашего знания о мире и форм человеческой практики становилось очевидным, что классическая концепция далеко не всегда и не во всем соответствует реальному процессу познания. Это в конечном итоге привело к появлению новых концепций истины.

Прагматическая концепция (от греч. pragma – дело, действие). Разработана философской школой прагматизма (Пирс, Джемс, Дьюи). Она исходит из функционального понимания истины, ее эффективности и полезности для достижения целей субъекта. Джемс, например, писал: «истиной прагматизм признает то… что лучше всего работает на нас, ведет нас, что лучше всего подходит к каждой части жизни»[41]41
  Джемс, У. Что такое прагматизм? / У. Джемс // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 1993. № 3. С. 91.


[Закрыть] – т. е. речь идет здесь об инструментальном понимании истины. В такой логике заложена некоторая опасность субъективного произвола: каждый может считать истинным то, что привело его к успеху, к достижению намеченной цели. Сам Джемс утверждал: «если окажется, что религиозные идеи имеют ценность для действительной жизни, то, с точки зрения прагматизма, они будут истинны в силу своей пригодности для этого»[42]42
  Джемс, У. Что такое прагматизм? / У. Джемс // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 1993. № 3. С. 89.


[Закрыть]. Вместе с тем у этой концепции есть и заметное достоинство – стремление придать проблеме истины реалистический, житейский характер, наполнить ее содержанием, практически значимым для человека.

Когерентная концепция (от лат. cogerens – находящийся в связи). Используется преимущественно в научном познании, особенно в тех сферах науки, где весьма трудно сравнивать научные идеи и понятия с реальностью (высшая математика, теоретическая физика и т. п.). Знание здесь считается истинным в том случае, если оно внутренне непротиворечиво, самосогласовано. Главная проблема этой концепции заключается в том, что внутренняя непротиворечивость знания не всегда означает его «совпадение» с действительностью.

Плюралистическая концепция (от лат. pluralis – множественный). Исходит из факта сложности познаваемых объектов и приходит поэтому к выводу о наличии не одной, а нескольких (или даже многих) истин об одном и том же явлении. В самом деле, знания о достаточно сложном явлении, полученные различными субъектами, могут по-разному, но в чем-то верно (хотя и частично) отражать его и быть, следовательно, истинными. Поэтому нельзя отдать предпочтение какой-то одной истине – все они в определенной мере равноправны, и среди них нет главной, царской истины. Значит, целостное знание о таком явлении должно строиться по принципу дополнительности, когда каждое из его истинных определений следует компенсировать другими, часто даже противоположными утверждениями – так, истина, что человек является биологическим существом, должна быть дополнена положениями (тоже истинными!) о том, что он выступает в качестве космического, физического, социального, духовного явлений.

Заканчивая анализ проблемы истины, следует также отметить, что представления человека о мире далеко не всегда могут быть однозначно распределены по двум полюсам – истина и заблуждение. Поэтому современная гносеология оперирует и такими понятиями, как «степень истины», «частичная истина», «правдоподобное знание», «более и менее ложные суждения» и др. Эти характеристики знания отражают степень его приближения к подлинной истине и имеют заметное практическое значение. Так, если высота какой-то горы равна 6 тыс. м, а мы ее оцениваем в 5,5 тыс. м, то это теоретически и практически лучше, чем если бы мы считали ее равной 4 тыс. м – хотя оба суждения являются заблуждениями. Кроме того, существуют такие проблемы (в первую очередь философские и религиозные), которые, скорее всего, не имеют однозначно истинного решения: например, на вопрос о смысле жизни каждый человек отвечает по-своему, исходя из своих мировоззренческих, ценностных и других жизненных установок, и вряд ли в данном случае можно дать единственно верный ответ.

3.2. Структура и динамика познавательного процесса

Отношение между субъектом и объектом познания составляет как бы каркас познавательного процесса. Реализуется же познание с помощью целого набора других структурных компонентов, каждый из которых играет вполне определенную роль в получении человеком знаний о мире.

Отметим прежде всего, что познание явления или вещи, впервые встретившихся человеку в его житейской практике, начинается не с нуля, а опирается на некоторое исходное основание – личностное знание. Личностное знание представляет собой всю совокупность сведений субъекта о мире, которые человек уже приобрел как в своем личном опыте, так и в результате обучения и воспитания. Эти знания не равноценны по своему статусу и значению: они включают, с одной стороны, сведения общезначимого характера (мировоззренческие ценности, законы науки и т. д.), а с другой – личные знания человека о себе самом, своих особенностях, об индивидуальном отношении к своему миру. Личностное знание содержит и различные заблуждения, предрассудки, мифологемы и другие «сведения», искажающие реальность. Однако каждый человек, как правило, считает свои представления о мире справедливыми – он не только знает мир, но и верит в достоверность своего знания. («Я верю тому, что знаю». Л. Витгенштейн.) Более того, любая вера (в том числе и религиозная) не нуждается в каком-либо обосновании: человек просто принимает те или иные установки как само собой разумеющиеся, не подлежащие никакому сомнению. Поэтому личностное знание есть более или менее упорядоченный конгломерат верных и ошибочных представлений о мире, соединенных в единое целое «скрепами» веры.

В процессе индивидуального познания личностное знание выполняет три основных функции. Избирательная функция: человек на основе своего знания о мире и своих целей и интересов сам выбирает для себя предметы познания и их свойства, намечает пути их изучения. Оценочная функция состоит в том, что, знакомясь с предметом познания, субъект сравнивает его с уже известными явлениями, старается найти что-то общее между ними, т. е. дает ему какую-то предварительную оценку. Интерпретационная функция имеет место тогда, когда человек, освоив так или иначе познаваемый предмет, дает ему свою интерпретацию (т. е. толкование и объяснение) – опять-таки с соответствии с собственным знанием-верой. Личностное знание, таким образом, пронизывает собой все стадии познавательной деятельности человека.

Вместе с тем личностное знание, во многом определяя процесс познания, само зависит от других структурных компонентов этого процесса. Важнейшими из них выступают две стороны познания – чувственная и рациональная.

Чувственное познание осуществляется человеком органами чувств, данными ему природой. С помощью чувственного познания субъект может познать лишь те свойства и связи вещей, которые как бы лежат на поверхности, доступны непосредственному созерцанию (зрению, слуху, обонянию, осязанию, вкусу). Говоря философским языком, чувственное познание ориентировано на явление (т. е. внешние характеристики вещей). Оно функционирует в трех основных формах – ощущение, восприятие, представление. Ощущение фиксирует в нашем сознании лишь какое-то отдельное свойство вещи – ее цвет, вкус, форму и т. д. Восприятие отражает уже всю совокупность внешних признаков вещи, составляет ее целостный образ. И то и другое существует лишь при непосредственном чувственном контакте человека с вещью. Представление же, напротив, возникает в сознании без такого контакта, оно есть как бы чувственное воспоминание вещи, восстановление в памяти ее образа – каждый из нас легко представит себе, например, яблоко, даже не имея его перед собой.

Названные формы чувственного познания есть отражение реального мира и поэтому они так или иначе сходны с ним. Но это сходство не абсолютное, а лишь относительное, так как чувственное знание несет на себе и отпечаток особенностей личности, момент субъективности. Иными словами, каждый человек воспринимает мир индивидуально, видит его иначе, чем другие. Поэтому нельзя упрекать кого-то в том, что он ощущает какую-то вещь не так, как ее воспринимают, скажем, его близкие (Всем вкусно, а ему, видите ли, не вкусно!). Можно сказать, что каждый из нас по-своему прав в своем личном отражении единого для нас мира.

Чувственное познание при всей его важности для человека не дает возможности обнаружить сущность вещей, т. е. их внутреннюю основу, необходимые и устойчивые свойства и связи. Сущности – в отличие от явлений – не лежат на поверхности, они скрыты от органов чувств, и открыть их можно только силой интеллекта, опирающегося на рациональное (от лат. ratio – разум), абстрактное мышление. Лишь оно может как бы увидеть (умом, а не чувствами) за явлениями – их сущность, за единичными вещами – их общие черты, за случайностями – закономерность. Подобное умозрение носит уже не чувственно-конкретный, а отвлеченный, абстрактный характер.

Рациональное познание функционирует с помощью трех основных логических форм – понятия, суждения, умозаключения. Понятие – это простейшая форма мысли, которая отражает общие, существенные и необходимые свойства предметов определенного класса: так, понятие «металл» обозначает наличие специфических свойств всех элементов-металлов (например, их электропроводности). Именно понятия выступают как бы атомами мышления, с их помощью выражается практически любая человеческая мысль. Связь понятий в процессе мышления выражается в виде суждения – форме мысли, утверждающей или отрицающей что-либо о предмете (например, медь – металл). Суждения фиксируют отношения, существующие между различными предметами, явлениями, их свойствами. И, наконец, с помощью умозаключения устанавливается связь между разными суждениями и делаются определенные выводы (Все металлы проводят электрический ток. Медь – металл. Следовательно, медь является проводником электрического тока).

Несмотря на кажущуюся простоту названных форм рационального познания они являются необходимыми и достаточными для самых разных мыслительных операций. С их помощью добыто и добывается, а также может быть выражено все богатство человеческих знаний.

Статус и роль чувственной и рациональной сторон в познавательной деятельности человека получали разную оценку в истории философии. Уже в античности зародились два противоположных течения – сенсуализм и рационализм. Сенсуализм (от лат. sensus – чувство, восприятие) отводит ведущую роль в познании органам чувств и считает, что именно из чувственных данных выводится логическим путем все содержание наших знаний. Так, еще Эпикур говорил: «мы должны во всем держаться ощущений… ибо это вернейшая опора для суждений»[43]43
  См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Диоген Лаэртский. М., 1979. С. 407–408, 415.


[Закрыть]. Позже сенсуализм обрел многих сторонников, так как стало очевидным, что чувства связывают человека с внешним миром, и без этой связи никакое познание невозможно. Это и дало сенсуализму основания для вывода о том, что чувственное восприятие есть «первое начало всякого знания» и что «нет ни одного понятия в человеческом уме, которое не было бы порождено первоначально… в органах ощущения»[44]44
  Гоббс, Т. Избранные произведения: в 2 т. / Т. Гоббс. М., 1964. Т. 1. С. 104; Т.2. С. 50.


[Закрыть]. Однако позднее (особенно в XX в.) оказалось, что реальный процесс познания намного сложнее этой схемы и многие понятия не могут быть выведены «чисто логическим» путем из данных чувственного опыта. Поэтому в современной гносеологии сенсуалистский подход к познанию в основном преодолен.

Рационализм же, напротив, полагает, что основой познания является разум, абстрактное мышление. Соответственно недооценивается роль чувственного познания как темного, недостоверного. Истоки этих взглядов также лежат в античной философии – в учениях Сократа, Платона, Аристотеля. Аристотель считал: «Чувственное восприятие общо всем… и мудрости в нем нет никакой»[45]45
  Аристотель. Метафизика / Аристотель. М.; Л., 1934. С. 21.


[Закрыть], общее в вещах может быть обнаружено лишь разумом. Поэтому в сознании человека должны существовать некие абстрактные идеи и знания, которые не зависят от опыта и определяются только теоретическим мышлением. Дальнейшее развитие познания (особенно научного) подтвердило справедливость этого тезиса и привело, в свою очередь, к усилению позиций рационализма в новой и новейшей философии. Историческая заслуга рационализма состояла в том, что он выявил активную творческую роль разума в познании мира.

Кто же прав в споре о роли чувств и разума в познании? По-видимому, истина находится где-то между крайностями сенсуализма и рационализма. В самом деле, именно чувственное познание непосредственно связывает нас с миром, дает его конкретно-образную картину, обеспечивает нам первоначальную ориентацию и приспособление к его реалиям. Рациональное же познание, хотя и опосредованно (через абстракции) связывает субъекта с объектами, дает нам теоретические образы вещей, обеспечивает знаниями законов их бытия. Кроме того, следует иметь в виду, что в реальном процессе познания его чувственная и рациональная стороны слиты воедино, взаимопроникают и дополняют друг друга: чувственные данные всегда в той или иной мере осмыслены и оценены человеком (т. е. рационализированы), а абстрактные знания «пропущены» через его чувства, эмоционально окрашены. Чувства и разум совместно работают над решением определенной познавательной задачи, выполняя свои функции и давая в результате человеку комплексное знание о предмете познания. Правда, их роль различна в разных типах познавательной деятельности: чем более она трафаретна, шаблонна, тем меньше в ней заслуг разума, и наоборот – чем больше в ней творчества, неординарности, тем выше роль рационального мышления.

Вместе с тем при всех возможностях этих сторон познания далеко не всегда предмет изучения поддается им. В этих ситуациях в философии говорят еще об одной стороне познавательной деятельности – иррациональном познании (от лат. irrationalis – неразумный, бессознательный). Под ним понимаются обычно познавательные акты, которые не сводятся к нормам строгого логического мышления и не имеют пока надежного научного объяснения. Сюда могут быть отнесены такие «нестандартные» способы получения знаний, как интуиция, откровение (для религиозного человека) и др. Все они предполагают некое внезапное озарение субъекта, творческую вспышку в его сознании, приводящую к постижению истины. Так, интуиция, по В. Соловьеву, означает непосредственное (без анализа и обоснования) усмотрение чего-либо в качестве истинного, целесообразного, нравственно доброго или прекрасного. Мы можем долгое время биться над решением какой-то житейской или познавательной проблемы и не находить его. И вдруг оно приходит как бы само собой, и мы понимаем, видим, что надо поступить именно так, а не иначе, открываем ключ к разгадке мучившей нас задачи и т. п. При этом интуиция обычно не подводит нас, хотя мы получаем и принимаем новое знание без логического вывода и обоснования. Подобные интуитивные догадки и решения рассматриваются чаще всего в качестве итоговой фазы логического размышления, которое протекает в глубинах интеллекта и поэтому не осознается нами – и лишь его результат (решение задачи) поднимается к уровню осознанного знания.

И, наконец, итоговым компонентом процесса познания выступает новое знание, полученное человеком в результате практического и теоретического освоения объекта познания. В большинстве случаев оно является новым только для данного индивида и может быть давно известным для других: так, кто-то, впервые приехав в Минск, открывает его для себя, хотя это «открытие» носит сугубо личный характер. Вместе с тем результаты познания могут стать и общезначимыми и принципиально новыми (обычно это имеет место в научном исследовании): скажем, при первом посещении и описании путешественником какой-нибудь terra incognita (неизвестной земли). Но в любом случае даже довольно тривиальное (но новое!) знание пополняет личностное знание человека, расширяет его познавательные горизонты.

Итак, процесс познания есть целостная система взаимодействующих компонентов и отношений между ними. Только задействовав все эти компоненты, активно включив их в конкретную деятельность по изучению предметов и явлений окружающего нас мира, можно рассчитывать на значимый познавательный успех.