Текст книги "Форс-ажурные обстоятельства"

Часть вторая. ПИДЖАК ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

1

Дмитрий Николаевич прибыл домой около шести вечера. Не могу сказать, что расстроенный, но сильно озадаченный. За ужином несколько раз лез с ножом и вилкой в Славкину тарелку. Вроде как за своей котлетой, которая в это время лаптем лежала на столе, нечаянно скинутая хозяином-передвижником. Слишком необдуманно муж возил картошку с одной стороны тарелки на другую. Предусмотрительный сын успел уберечь свою порцию от незаконных посягательств. Подцепив котлетину на вилку, старательно обгрызал ее прямо на весу. С видом великомученика.

– Это что, теперь положено так подавать еду в нашем доме? – устав обкусывать пустые зубчики вилки и наконец удостоив взглядом свой «лапоть», обиженно поинтересовался Димка.

– Папик, мы думали у тебя раздельное питание, – хихикнула Аленка.

– Котлеты отдельно, вилки и тарелки отдельно! – радостно воскликнул сын. – Ма, можно добавки?

Кажется, муж ничего не понял, хотя очень сосредоточенно хмурил лоб.

– Можно! – ответил он вместо меня и шлепнул на тарелку сына свою завалявшуюся котлету. – Где моя минеральная вода?

– В водопроводе, – спокойно пояснила я.

– Будь другом, налей стаканчик.

С мужем определенно творилось что-то неладное. Даже не «въехал» в смысл моего ответа.

– Готова стать тебе не только другом. Даже подругой, родной матерью, сестрой, братом, сватом. Кем еще? Да кем угодно, только объясни, что случилось?

Мы выжидательно уставились на Дмитрия Николаевича, и он, наконец, вынырнул из омута своих тяжких раздумий.

– Мы ужинать будем?

– Будем, – мгновенно согласился сын, подчищая остатки на своей тарелке. – Скорее всего, завтра. Приятно сознавать, что впереди много хорошего! Ма, что бабуле на дачу захватить?

– Три дня назад я ей завез мешок продуктов, – уныло сообщил Димка. – Постарайся не оставить бабулин холодильник пустым.

– Свято место пусто не бывает!

– Похоже, это изречение становится у сына крылатым.

– Интересно, бабушкина подруга с семьей надолго нас с дачи выжила?

– Вячеслав, иногда полезно побывать в чужой шкуре! – Димка сел на излюбленного конька нравоучений.

– Папик, ты не прав! – возразила дочь. – В последнее время участились случаи, когда с тех, кто рядится в верхнюю одежду из чужой шкуры, срывают заодно и три своих. Славка, я с тобой!

– Ждать, пока накрасишься, не буду! Ну, если в этом доме кроме нотаций угощать больше нечем, мы, пожалуй, пойдем. Па, где ключи от машины? – раздалось уже из прихожей.

Димка медленно обернулся на зов, лицо приняло мучительное выражение:

– А разве их нет на положенном месте? – Получив отрицательный ответ, муж укоризненно покачал головой: – Посмотри в кармане куртки. Кажется, я забыл их вынуть.

– Мы уехали! – донеслось через пару секунд и сразу стало тихо.

Я намеренно забрякала посудой в мойке, стараясь избавиться от назойливого молчания Димки. Надо же! До этого момента считала, что назойливыми бывают только его поучения и мухи. Наверняка ему стали известны кое-какие интересные подробности истории с чужим пиджаком, нечаянно привезенным из Скандинавии. Листратов не мог не расстараться для друга. Разбирало здоровое любопытство, но расспрашивать мужа не стоило, хотя всем своим видом он на это набивался. Да только начни! Такой выпендреж проявится. Подожду, пока начнется утечка полученных знаний из переполненной копилки. Димкиной головы.

– Иришка, твой мобильник на зарядке. Не забудь его убрать. – В голосе мужа слышалось страдание.

– Ты сменил симкарту? Надеюсь, новый номер достаточно легкий?

– Я ничего не менял. Листратов посоветовал дождаться новых звонков или сообщений от Кочневых или других, связанных с ними лиц. Дело не такое простое. В той квартире, куда мы с тобой вчера ездили, но не попали, произошли странные события. Кстати, она двухкомнатная, дом принадлежит жилищному кооперативу «Весенний».

Димка встал и подошел к окну. Постоял, посмотрел на панораму города, открывающуюся с тринадцатого этажа, что-то его не устроило, но отвлекаться на замечания, к моей радости, он не стал. Рассказ был захватывающий. Я сидела, смотрела любимому в спину и, затаив дыхание, слушала.

Квартира на правах частной собственности принадлежала Горшкову Родиону Тимофеевичу, проживавшему в ней вместе с женой Горшковой Анастасией Андреевной с момента сдачи дома в эксплуатацию, двадцать с лишним лет. За пару недель до исчезновения Горшковых хозяином было изменено завещание. Согласно первоначальному варианту квартира со всем движимым и недвижимым имуществом после смерти супругов переходила племяннице, Горшковой Ксении Львовне. В настоящее время единственным наследником Горшковых является Кочнев Александр Витальевич.

– Но ведь Анастасия Андреевна Горшкова наверняка пенсионерка, следовательно, должна иметь обязательную долю в наследстве! – вмешалась я.

– Помолчи, не перебивай. Это не суть важно. – Димка нахмурился и замолчал, предоставив мне возможность раскаяться в незаконном вторжении в его рассказ. И, выждав положенное для этого время, спокойно продолжил: – Кочневу же завещана дача Горшковых в дачном кооперативе «Голубые ели». По словам Листратова, больших денег стоит. Участок в двадцати пяти километрах от кольцевой автодороги, в чудом сохранившемся лесном массиве, рядом озеро или большой пруд, не помню. Дело не в этом. Самое интересное, что супруги Горшковы исчезли почти сразу же после того, как в паспортный стол были сданы документы на прописку в их квартиру вашего Шурика. Он же Александр Витальевич Кочнев.

Племянницу Ксению Львовну Горшкову отсутствие дяди и тети насторожило не сразу, они хотели поехать на дачу. Дядя предупредил, что собирается немного отдохнуть от работы. Она решила, что дядюшка просто приболел, а на звонки отвечать не хочет. Так уже бывало. Неотложных дел, требующих его присутствия в кресле генерального не было, следовательно, отсутствовал и повод для беспокойства.

Загородный дом Горшковых со всеми удобствами, отапливаемый, магистральный газ, до Москвы рукой подать. Всерьез Ксения Львовна обеспокоилась только через три дня, в день своего рождения. Как правило, дядя и тетя не скупились на дорогие подарки, а тут от них даже поздравления не было. Девушка сразу вспомнила и об отсутствии постоянных звонков, которыми ее изрядно доставала тетушка, и о том, что она жаловалась на какие-то неприятности у дяди. Кстати, связанные с денежными вопросами. Словом, девица смоталась на дачу в «Голубые ели» и окончательно перепугалась. Супруги Горшковы не появлялись там длительное по летним дачным меркам время – недели полторы. Соседи по квартире ничего определенного сказать не могли. Ксения Львовна обратилась в милицию. По факту исчезновения супругов возбудили уголовное дело, установили, что в квартире Горшковых никаких трупов не обнаружено, имеется лишь легкий беспорядок, на том и успокоились.

Через какое-то время племянница бесплатно, но достойно похоронив в душе и дядю, и тетю, решила заняться наследственными вопросами. И сделала для себя много открытий. Все наследственные вопросы решаются после получения официального свидетельства о смерти. Супругов Горшковых можно признать умершими только в судебном порядке и не ранее чем через год с момента их исчезновения. Только при наличии обстоятельств, дающих основания предполагать, что момент гибели совпадает с моментом исчезновения человека, сокращает этот срок до шести месяцев.

В скором времени у соседа Горшковых, господина Ишаченко, благополучно засыпался глубокий провал в памяти, и он вспомнил, что в ночь исчезновения в квартире Горшковых был жуткий шум и крики. Это его удивило, поскольку супруги отличались редкой привязанностью друг к другу и при выяснении отношений руководствовались исключительно чувством юмора, никогда не допуская резких выражений. Прислушавшись, он понял, что голоса принадлежат посторонним людям. К счастью, шум продолжался недолго. Вскоре он переместился в общий коридор, но рассмотреть, что там происходило, Ишачен-ко не смог: дверной глазок был заклеен жвачкой. Так появилось «обстоятельство», которое можно было «притянуть за уши» к основанию, свидетельствующему о том, что Горшковы погибли от рук бандитов. На законный вопрос следователя, почему Ишаченко сразу не заявил о случившемся в милицию, он ответил коротко: боялся за жизнь членов своей семьи.

Розыск супругов немного активизировался. Ксения с удивлением узнала, что была главной подозреваемой по делу, ибо не думала скрывать, что является их единственной наследницей. И тут девушку ожидало новое открытие: она не только не единственная, но и вообще не наследница. В этом плане ее лихо обскакал некий Кочнев Александр Витальевич, личность, абсолютно ей не родственная. И тем не менее зарегистрированная в квартире Горшковых как месте постоянного проживания.

Ксения впала в состояние, близкое к помешательству, и решила самовольно занять завещанную ей прежде квартиру и дачу, несмотря на то что выявленные факты породили у следствия склонность считать основной версией похищения Горшковых сведение материальных счетов с ними озверевших от ожидания часа расплаты кредиторов. Они столь радикальным способом полностью или частично решили свои финансовые вопросы, ибо в наше нелегкое время государство тут не помощник. Ему не до спасения отдельных мелких личностей.

Самодеятельность девицы ни к чему хорошему не привела. Ночь, проведенная в квартире Горшковых, едва окончательно не свела ее с ума. Девушка на полном серьезе уверяла следователя, что ее родная и во всех отношениях положительная тетя, ряженая в белый саван, в третьем часу ночи выплясывала прямо перед диваном, на котором племянница спала, лихой канкан. В темноте, без музыкального сопровождения, но активно поскрипывая собственными костями. И неизвестно, как долго. Ксения почти сразу от страха потеряла сознание…

– Иришка, налей мне, пожалуйста, чайку. – Димка прервал свой рассказ, и я не сразу вспомнила, что такое «чаек». Прекрасно понимаю Ксению.

– Димуль, а почему Ксюша решила, что перед ней именно тетя? А не дядя там или другая тетя. Ночью все родственники одинаковые. Тем более в саванах.

– Ну не знаю. Девушка заявила, что она в своем уме и спутать свою родственницу ни с кем не могла. Якобы хорошо видела белую шапку волос Анастасии Андреевны. Ее отличительный признак. Тетка в молодости была брюнеткой, а к сорока пяти годам поседела до цвета благородного металла – серебра. При этом отличалась редкой моложавостью. Даже после выхода на пенсию. Кроме того, тетка, задрапированная в саван, шепотом спела ей хорошо знакомую с детства колыбельную страшилку. Ту, в которой не рекомендовано ложиться на краю, поскольку «придет серенький волчок и укусит за бочок». Ирина, я просил чаю.

Я перестала заворачивать пачку печенья в кухонное полотенце, удивилась, зачем мне вообще это было нужно, и сообразила, что в последнее время муж и дочь потребляют только зеленый чай.

– Ты стал лучше выглядеть, после того как сменил заварку, – на всякий случай решила сделать Димке комплимент. – Наверное, стоит прислушаться к твоим рекомендациям.

– Для начала хотелось бы, чтобы ты прислушалась к моей просьбе. В третий раз прошу чашку чая! И советую тебе завязывать с кофе. Или хотя бы ограничить его количество. Банки на неделю не хватает.

– Так я не одна пью. Наталья помогает.

– Положим, в этом деле у вас взаимовыручка. Она помогает тебе, ты – ей. Наталье с ее цветом лица можно потреблять его бочками. Чай, Ирина! Дело принципа! Я вполне мог бы налить его сам, но ты…

– Димулечка, когда ты сердишься, у тебя такой дурацкий вид! Сколько можно долдонить одно и то же? Сказал один раз, и хватит. Видишь, нажала на кнопочку, чайник подогреваю.

Муж посмотрел на меня с сожалением, вздохнул и сам налил себе чаю из вновь приобретенного заварочного чайника, размером едва ли не с ту самую бочку, из которой Наташке разрешалось дуть кофе в неограниченных количествах. Я быстро поняла, что на интересующие меня вопросы он едва ли будет отвечать, а посему пошла «в обход»:

– Надо же, как удобно! Один раз заварил – неделю пить можно, если не протухнет.

Димка молча отхлебывал чай.

– Нет, наверное, протухнет. Сено-солома все-таки.

– Ирина, ну что ты несешь!!!

Брешь в стене молчания мужа была пробита. Прихлебывая чай, он вдохновенно распинался о полезных свойствах, видах, сортах, а также способах сбора, заварки и потребления крайне полезного, судя по историческим примерам, напитка. Я не очень вслушивалась, сделав лишь один единственный вывод: человечеству стоило выжить только ради того, чтобы попробовать этот божественный нектар. Честно говоря, не хотелось отрываться от человечества. С непривычки меня от одного глотка зеленого зелья сразу перекосило. Но ко всему привыкают. Со временем, минуты через три, привыкла и я.

2

Мы с Димкой мирно сидели за столом, я мужественно глотала вторую чашку «зеленки» и постепенно вытягивала из мужа интересные сведения, одновременно поражаясь тому, как он грамотно может улавливать главные вопросы и толково на них отвечать. Не преминула похвалить очередной раз и себя – в свое время хватило ума полюбить достойного человека и выскочить за него замуж. А ведь могла нарваться на бестолочь, бабника, алкаша и прочее. Козла, в конце концов! Любовь, как говорится, очень зла.

Я нервно хихикнула, и Димка, сбившись с пути талантливого рассказчика, с недоумением на меня посмотрел. Ох, не следовало мне отвлекаться и мысленно петь ему дифирамбы!

– Ты находишь смешным тот факт, что Листратов попросил тебя назначить по телефону встречу Кочневым? Или откликнуться на подобное предложение, от кого бы оно ни поступило? Или таким образом хочешь посмеяться надо мной за то, что вчера непродуманно отнял твой мобильник?

Я молча хлопала глазами, пытаясь найти безобидный ответ. Ссылаться на то, что в памяти случайно всплыл старый анекдот, глупо. Получается, вообще не слушаю мужа. Согласиться с его предположением – еще хуже. Я отчаянно помотала головой, демонстрируя полное с ним несогласие. Но Димка, тоже как умный человек, сам придумал объяснение:

– Значит, это у тебя с испуга. Иришка, уверяю тебя, бояться нечего. По телефону физического вреда не причиняют. Твоя задача – уговорить Кочневых или того, кто позвонит вместо них, явиться на встречу в назначенное место за пиджаком Александра.

– Ты забыл, что пиджака у нас нет.

– Ирина, не корчи из себя идиотку. Сделаешь вид, что он есть. Это не трудно. Достаточно вспомнить, сколько раз ты меня обманывала.

– Хорошо. Совершенно незачем ворошить прошлое. – Я сосредоточилась на остатках бледно-зеленого напитка, и его созерцание пошло на пользу. – Если правильно поняла, следствие не может разыскать наследника Горшковых – Шурика? Напрашивается несколько выводов. Первый: молодой человек – непосредственный участник операции похищения. Второй, но в него не очень верится: Кочнев – близкий Горшковым человек, которого они просто решили облагодетельствовать. Он осведомлен о том, что случилось. В обоих случаях ему предпочтительнее находиться подальше от эпицентра разбирательств. Иными словами, Кочнев на днях слинял, и следствие не может его найти. Я должна сыграть роль подсадной утки, выманить Майю или Шурика на свидание, где их успешно задержат оперативные работники. Но мне кажется, оба не будут рисковать из-за пятисот долларов и пятисот евро, а равно чужого просроченного билета на поезд в Тамбов.

– Ирина! Надеюсь, ты не думаешь, что я тебя подставляю?

– Ни в коем разе! Кто ж тебе в таком случае стал бы подавать зеленый чай?

– Иришка, мне не до шуток! Всегда был противником разного рода авантюр, но сейчас тебе ничто не грозит. Если Кочневы все же объявятся и вы договоритесь о встрече, ты на нее даже не пойдешь. Остальное, не твое дело. Тебе достаточно позвонить вот по этому телефону. – Димка взял со стола мой мобильник, пощелкал кнопками и продемонстрировал мне высветившиеся на экране цифры. – Как видишь, номер я уже ввел в твою записную книжку под буквой «И». Запомнишь. Других имен, начинающихся с нее, у тебя нет.

– «И» – Иуда! Иуда Искариот. Христопродавец продешевил. Мне предлагается сдать бывшую попутчицу за более высокую цену, тысячу у.е.

– Не кощунствуй, пожалуйста. Эти люди – возможные соучастники преступника. Тебе не приходило в голову, что Горшковых похитили не для того, чтобы насильно увезти в санаторий? Отдохнуть, развеяться. Скорее всего, их убили.

Как же меня перекосило!

– Иришка, ну что ты, маленькая, это я просто так сказал. Зачем кому-то убивать супругов, если они уже расплатились со своими долгами. Не добровольно, конечно, но тем не менее. Хочешь еще чайку? У тебя сейчас такое лицо.

Я с трудом заставила себя улыбнуться, но, кажется, еще больше напугала Димку. Интересно, какое бы лицо было у него, доведись ему отведать остатков из моей чашки? И когда это я успела положить в нее убойную дозу сахара? И зачем мне эти глупые уверения в хэппи энде?

– Знаешь, что мы сделаем? Я попрошу Листратова передать твой мобильник толковой оперативнице. Пусть они сами решают свои задачи.

– Не надо, – прошелестела я липкими от передозы сахара губами и постаралась улыбнуться еще бодрее. – У меня на мобильнике необходимые контакты. Догадываюсь, что по прежнему месту жительства, откуда был снят с регистрации Кочнев, он тоже не проживает.

Димка что-то промычал и с радостью ушел в сторону от темы отдыха и развеивания убиенных, но таинственным образом выживших супругов Горшковых.

– Ранее Шурик был зарегистрирован в пятнадцатиметровой комнате трехкомнатной коммунальной квартиры, но фактически там не проживал. За месяц до инцидента с похищением Горшковых продал комнату постороннему человеку, знакомому с ним только по этой сделке. Соседи говорили, что Шурика не видели примерно полгода, а то и больше. Скорее всего, он со своей женой, она у него из Московской области, где-нибудь снимали квартиру. Где именно, пока выяснить не удалось. Вообще, очень много непонятного. В том числе относительно взаимоотношений, существовавших между Ксенией и Кочневыми, а так же места его работы.

– Ну да, – вяло кивнула я. – Если он официально числится на работе, это можно выяснить через налоговую службу или пенсионный фонд. Только он, скорее всего, уже уволился и сбежал в тундру. Чтобы не досаждали. Там народу меньше. И никаких налоговых.

Димка вздохнул:

– Ладно, так и быть, открою тебе секрет: следствие давно установило, что Кочнев до момента отъезда в тур-поезку работал в фирме Горшкова. Но не по трудовой книжке. Скорее всего, тот самый вариант, когда работодатели не хотят платить налоги и другие отчисления от прибыли. Племянница Горшкова работает там же. Но следователю почему-то об этом не сказала. С понедельника Кочнев на работе не появлялся.

– Есть еще один секрет. Немножко на другую тему, – вздохнула я. – Кочневы не те, за кого себя выдают. Они «на авось» воспользовались документами настоящих Кочневых.

Не очень веря в сказанное, даже не предполагала, что ровно наполовину оказалась права.

– Кстати! – хлопнул себя по лбу Димка. – Вам с Натальей возможно придется наведаться в следственный отдел для оказания помощи в установлении их личностей. Заодно поделитесь впечатлениями, произведенными супругами. Если вас, конечно, пригласят.

«Ну, – подумала, – началось», – пожалела я себя и разом маханула все приторные остатки чая из чашки. Знала, на что шла! Хуже не стало. Лучше – тем более. Молча поднялась, намешала себе бадью кофе и с вызовом посмотрела на мужа. А он мне сейчас не указ! Димка, заметив мой настрой на небольшой скандал, тут же покинул кухню и отправился в большую комнату, сославшись на какую-то телеперадачу, которая без его просмотра явно не могла обойтись.

Честно говоря, я была довольна этим бегством. Новые версии случившегося чередовались с воспоминаниями о некоторых моментах нашего с Наташкой недавнего «свадебного путешествия». Я стала отмечать определенные странности в поведении Кочневых, которые сразу не очень обращали на себя внимания. Ну подумаешь, пару раз заметила чрезмерно брезгливый Майкин взгляд на совершенно трезвого мужа. Мы как раз гуляли по главной пешеходной улице Стокгольма, Дротнингатан, улице Королевы. Свободное от туристических забегов время дало возможность неспешно наслаждаться ее неповторимой атмосферой. Всего каких-то пятнадцать минут до исторического центра, который успели облазить вдоль и поперек. Королевский дворец, шведский парламент, здание оперы, старая ратуша. Я с удовольствием отмечала уже знакомые по прежней поездке места. И эту особенную во всех отношениях улицу, уютную и радостную, с ее маленькими кафе, сувенирными и иными магазинчиками, уличными музыкантами и толпами разноязычного народа, которые, как ни странно, совершенно не мешали, более того, удачно вписывались в общую уличную гамму. Наташка оправдала это мировоззрением россиян. Нас никакие толпы не испугают, с детства воспитаны на очередях, такое не забывается. Современная часть улицы Королевы плавно перетекала в историческое прошлое Стокгольма.

Мы с Наташкой как раз вышли на мост, когда увидели чету Кочневых. Шурик торчал на смотровой площадке и завороженно обозревал открывающуюся оттуда панораму города. Особенно ему нравился вид на Риддер-холмен, Холм Рыцарей. Он даже восхищенно цокал. Майка стояла неподалеку и вслух, но очень тихо ненавидела мужа, пользуясь отсутствием поблизости русскоязычного населения. Мягко говоря, желала дорогому супругу качественно навернуться с моста. Так, чтобы поумнел. Не иначе как в новой жизни и новом облике.

Нас с Наташкой Майка не заметила. Просто не могла предположить, что мир настолько тесен (значит, Стокгольм тем более) и друзья по турпоездке постоянно будут мозолить глаза. «Господи! Когда же кончится эта каторга? – со стоном проронила она. – Вот придурок! Осточертел! Не-на-ви-жу!» В это время у нее зазвонил мобильник. Она радостно откликнулась на звонок, а следом, смеясь, понесла дикую ахинею! О том, как они с Шуриком вышли гулять на четыре часа, но гуляли всего один час, поскольку решили купить девять сигарет с начинкой из пяти баобабов. При этом дали двести тридцать кругов по центру.

Я тут же изменила намерение подойти к девушке поближе и порадовать ее неожиданной встречей – с утра, можно сказать, не виделись. За завтраком Майка проявляла трогательную заботу о правильно лежащем воротничке рубашки мужа. Сейчас, вспоминая, как она при этом бросала мимолетные взгляды на нас, мне уже казалось, что действовала девица явно напоказ. Настораживало и еще кое-что! Как-то не было необходимости анализировать любопытные детали раньше.

Для начала, как и задумывала, нам с Наташкой следует позвонить господину Ишаченко. Но так, чтобы Димка не слышал, а сам Ишаченко абонентский номер не узнал. Значит, из телефонной будки. Я все еще колебалась в определении статуса Кочневых. Супруги вполне могли оказаться как соучастниками преступления, так и его жертвами. Все путало завещание, по которому и квартира, и дача наследовались Шуриком. Серьезность этого завещания подтверждалась фактом его постоянной регистрации на данной жилплощади.

Как назло, Димка уединился с компьютером, перекрыв мне доступ к справочной системе МГТС. Подруга вообще не появлялась. Вот так сляжешь, не приведи господи, некому будет воды подать. Наташкин мобильник был отключен, а трубка городского телефона противно надрывалась частыми гудками. Либо подруга с кем-нибудь трепется, либо уже дотрепалась до обморочного состояния и не отсоединилась. В конце концов я не выдержала. Если гора не идет к Магомету… Впрочем, я не Магомет. Да и Наталье, пожалуй, сравнение с горой не польстит. А обозвать не мешает.

Не хотелось настораживать Бориса. Увы, пришлось. Едва я показалась в дверях, отбиваясь от «собачьей радости», он приветливо отъехал от компьютера вместе с креслом, выглянул в коридор и весело поинтересовался:

– Опять Деньку выгуливать?

Я сделала вид, что удивилась. Борис сделал вид, что удивлен моим удивлением. Недавно выявил определенную закономерность: если я ближе к ночи являюсь к ним за солью, мукой или прочими бакалейными товарами, Наталья, вопреки установленным правилам, идет гулять с собакой. И возвращается не всегда в нормальном состоянии. Иначе как объяснить тот факт, что однажды прибыла назад вообще без Деньки, псина потом долго в одиночку каталась на лифте и пугала жильцов своей неустроенностью, а мы надрывались на лифтовой площадке, громогласно упрашивая всех желающих проехаться на лифте временно с этим повременить. Вчера же Наталья Николаевна, раздевшись, но не разувшись, прошагала в ванную «мыть лапы» сначала себе, затем собаке. Стоя в кроссовках в ванне, долго веселилась по поводу своей чрезмерной аккуратности.

Борис вежливо засмеялся. Я ответила тем же.

– Это называется «хорошо смеется тот, кто смеется последним», – спокойно пояснила подруга. – Вчера Боря только язвил. А сегодня, наконец, до него как до жирафа дошел весь комизм положения. Хотя, по большому счету, это трагикомедия. Сама не заметила, как дошла до собачьей жизни. Скоро буду за косточку прислуживать. Ир, чаю хочешь? У меня зеленый и с мятой. Надо переходить на здоровый образ жизни. Я даже Борису с собой пачку пихнула. Чтобы за время командировки цингу не заработал.

– Уже перешла! Недавно. Больше пока не хочется, – торопливо предупредила я, отметив, как ловко Борис уехал с креслом назад. – Хочешь, догоняй. У вас городской телефон не работает.

– С чего ты взяла? Я только что Боре звонила.

– Да? Из одной комнаты в другую? Похоже, вы оба уже обпились этим чаем.

– Да не фига! Просто у нас вечер воспоминаний. Сначала вспоминали номер его мобильника, он сам его наизусть не помнит, а я и подавно. Потом куда я положила свой аппарат. Пока искала, частично вспомнила номер Бориса. Остальное – дело техники и различных цифровых комбинаций. В конце концов его мобильник не выдержал и запел. Осталось только откопать мой. Такой неотзывчивый! Наверное, разрядился. Пошли в мой райский уголок. Денька, иди к Боре пока он дверь не закрыл.

Включив телевизор на громкое вещание, подруга прислушалась и, с удовлетворением отметив хлопок двери в комнате, где работал Борис, тут же убавила звук.

– Ну что, выяснила телефон Ишаченко? Я виновато развела руками.

– Вход в систему заблокирован. Димка отвечает на вопросы о наболевшем.

– Консультации – это надолго. Все-таки врачи – особая категория людей. Вот скажи, кому, кроме них да врагов-недоброжелателей, интересно выслушивать чужие жалобы на состояние здоровья?

– Моим кошкам. Наша бабуля постоянно им жалуется, и хоть бы одна проявила неуважение!

– Просто им под эту «старую песню» дремать удобнее. Вон, Анастас Иванович как заведет «старый свой граммофон»! Сразу хочется ее перебить и перевести стрелки разговора на свое. С возрастом колебания в физическом состоянии людей становятся любимой темой для обсуждения. Ир, а мы сейчас моей Полинке позвоним! – Не вставая с кресла, Наташка даже выдала ногами что-то сродни ирландской джиге.

– Чем же она тебе так насолила? Хотя, в данном конкретном случае, твой сеанс телефонотерапии с жалобами на плохое самочувствие доставит ей садистское удовольствие. Тем более на ночь глядя. Крепче спать будет.

– Ирина Санна, вы обо мне слишком хорошо думаете. В одном направлении. Это я могу мыслить сразу в нескольких. Полинкин муж на сэкономленные за счет любовниц деньги компьютер приобрел. Понимаешь, к чему это я? Надо же, мужик пьет да гуляет и все равно нарасхват!

– Реклама! С хорошей рекламой любую дрянь спихнешь. Кому Полинка только его не расхваливала! Даже когда развелась.

– Это она больше себя хвалила. Каждая жена достойна своего мужа. Разве может «умная и красивая» женщина терпеть рядом с собой какое-то чмо? Во всяком случае, вся клиника так считает. За пределами дверей нашего отдела. Должна же у человека быть отдушина, вот время от времени только нам и орет: «пошлю его на-а-а-а небо за звездочкой». Короче, Полинка целую неделю приобретенным компьютером перед нами гордилась, «мужик за ум взялся, мебель в дом прикупил». У нее любая техника мебелью считается. А потом ей какие-то бабы позвонили и потребовали деньги, которые ее муженек якобы у них занял. Я Полинке тогда посоветовала послать их туда же, куда она его посылает. Август месяц был, сплошной звездопад. Единственный раз она меня послушала! Я потом Борю уговорила установить ей кое-какие программы.

Справочник МГТС у нее точно есть. А Боря посоветовал Полинке подключиться к Интернету. Кончилось тем, что она возлюбила эту всемирную паутину больше своего мужа. Шляется вечерами по сайтам знакомств под ником Малышка и изменяет любимому направо-налево, пока от усталости не заснет. Даже не заметила, как муженек очередной раз ушел в загул. Только он в этот раз от удивления через пару дней решил вернуться. Вроде как за компьютером. Она, не будь дурой, тут же в дверях замки сменила.

Взяв телефонную трубку и попутно поправив уголок салфетки, давшей на пару миллиметров крен влево, подруга набрала номер Полинки. Ответила Малышка не сразу и, судя по выражению Наташкиного лица, не очень приветливо. Напомнив ей о том, что долг платежом красен, подруга сухо изложила «безвыходную» ситуацию: ночью прилетает подруга детства, ее необходимо встретить в аэропорту. В Турции подругу обокрали, звонит на последние шекели.

В этом месте я невольно дернулась. Наташка затуркала турков, допустив промах с их национальной валютой. Но она досадливо отмахнулась, полагая, что Полинка такие мелочи пропустит мимо ушей.

– Бедняжка не смогла связаться с дядей по телефону и просила меня сделать это, – жалостливо вещала Наталья. – По той простой причине, что дядя глухой и плохо соображает. Его соображения не хватит на те гроши, которые имеются на счету жертвы ограбления. Ей бы, идиотке, радоваться, что саму вместе с документами не украли, не пополнила, так сказать, ряды турецкой организованной проституции, а она деньги жалеет.

С минуту Наташка не могла вставить ни слова: Полинка бурно обсуждала проблему, приводя конкретные примеры из чужой личной жизни. Наконец, подруге все же удалось вклиниться в разговор:

– Вот и я то же самое говорю. Причем постоянно: все мужики – козлы! К сожалению, деньги на счету моей приятельницы и в самом деле кончились, связь, естественно, оборвалась, и дядин телефон племянница сообщить так и не успела. У меня есть только адрес. Да! Можешь мне посочувствовать, у нас во всем доме «накрылся» Интернет, у провайдера, видите ли, профилактические работы. А в дополнение, у меня что-то с клавиатурой стряслось. Все буквы так и западают!.. И Боря, как назло, в командировке. Сей момент, Полиночка, диктую адрес.