Текст книги "Двойной сюрприз для блудного папочки"

Глава шестая. Варя

Спринтерские забеги никогда не были в списке моих любимых занятий. Ничего не изменилось и сейчас, когда мой вес увеличился килограмм на сто, судя по ощущениям, а спереди вырос живот, из-за огромных размеров которого я даже собственные ноги рассмотреть не могу.

Я убегаю только на полтора этажа ниже, останавливаюсь в пролёте между этажами и опускаюсь прямо на ступеньки, запоздало задавшись вопросом, как же я потом вставать буду. У меня сбилось дыхание и сердце стучит, как ненормальное, а из всех желаний только одно: лечь прямо здесь и не шевелиться несколько часов.

Но, естественно, такой роскоши я себе позволить не могу. Поэтому уже через несколько минут с трудом поднимаюсь на ноги и спускаюсь до ближайшего этажа, где сажусь в лифт и еду в одиночестве в самый низ.

А вот там меня ждёт неприятный сюрприз: мужчина в чёрном костюме, как в фильмах про крутых парней, что стоит рядом с охранником и идёт навстречу, стоит мне выйти из лифта.

– Варвара Михайловна, мне приказано отвезти вас домой, – спокойно говорит он, глядя куда-то поверх моей головы.

То, что этот мужчина с короткими светлыми волосами из людей Минина, я даже не сомневаюсь.

– Спасибо, я в состоянии добраться до собственного дома самостоятельно, – чеканю я бесстрашно.

Мужчина никак не реагирует на мои слова, но пристраивается сзади, едва я начинаю двигаться в сторону выхода. Охранник смотрит на меня со смесью удивления и почему-то укора.

На улице я собираюсь просто повернуть и пойти туда, куда нужно мне – в самом деле, не будет же этот мужик среди бела дня хватать беременную женщину и запихивать в машину? Я и закричать могу.

Но всё оказывается куда печальнее. На улице меня встречает самый настоящий живой коридор из одетых в чёрные деловые костюмы мужчин. Даже если бы я захотела, пробиться сквозь них нет никакой возможности, только идти вперёд, в уже кем-то открытый огромный чёрный внедорожник.

Вместо этого я разворачиваюсь, намереваясь выйти через чёрный ход, который просто обязан быть в этом здании, и натыкаюсь на того самого мужчину, что от самого лифта шёл за мной.

Никто из них не говорит ничего, но это и так очевидно: выбора у меня нет.

– А если я позвоню в полицию? – Свожу я брови у переносицы.

Всё это мне совершенно не нравится. Тревожно зашевелившимся детям – тоже. Приходится торопливо расстегнуть куртку и прижать руку к животу, чтобы хоть немного успокоить их.

Этот жест самым неожиданным образом вызывает бурную реакцию.

– Звони шефу, – велит мужчина передо мной кому-то слева, затем резко приближается и спрашивает уже у меня: – Скорую? На нашей машине будет быстрее, мы отвезём вас в лучшую клинику. Вы в состоянии дойти или вас понести?

– Вы, – у меня натурально нет слов, – успокойтесь, пожалуйста. Дети просто толкаются.

Под всеми этими внимательными взглядами совершенно незнакомых мне мужчин я чувствую себя крайне странно и неуютно. А ещё почему-то глупо, хотя сглупили сейчас именно они, а не я.

В повисшей тяжёлой тишине отчётливо слышно:

– Нет, Егор Денисович, кажется, всё в порядке.

Я невольно поворачиваю голову и смотрю на мужчину с небольшим шрамом над левой бровью, а потом делаю шаг, протягиваю руку и без проблем забираю телефон, который он сам мне и отдаёт.

Прижимаю к уху, но почему-то молчу. Я слишком удивлена от всего происходяшего, чтобы вымолвить хоть слово.

– Варь? – И как только догадался, что это я?

– Минин, – голос хрипит, когда зову его по имени, – ты что тут устроил?

– Я не позволю тебе, матери наших детей, таскаться по городу, – говорит он невероятно серьёзно. – Что, если тебе станет плохо?

– Мне плохо, – выдыхаю я вместе с воздухом в морозную улицу.

И понимаю, что зря сказала, потому что дальше слышу:

– Сейчас я спущусь и мы поедем в клинику. Хорошую клинику, очаровашка. Где очень хорошие доктора проверят, всё ли хорошо с тобой и нашими детками. Садись в машину, маленькая упрямица, я буду через минуту.

Я чувствую себя странно. Словно меня спутали с кем-то другим, и теперь мне, а не ей, досталось внимание и забота человека, о котором ещё вчера я могла с полной уверенностью сказать: он самоуверенный эгоист, и, узнай он о наших детях, в лучшем случае просто выгонит меня.

Егор единственный человек, что заботится обо мне вот так – капитально и с размахом. Все мои подружки вдруг резко растворились, когда узнали, что я залетела по случайности. Пашина забота проявляется в ряде бесконечных запретов и ограничений. Мама сейчас где-то на островах, и её забота ограничивается в бескомпромиссном: «Слушайся Пашу!». С папой всё ещё проще – он звонит раз в пару дней и переводит приличную сумму на расходы. Естественно, на Пашину карточку.

Забота Егора щекочет что-то изнутри, а ещё почему-то напоминает мне тысячу маленьких мыльных пузырей, которые он старательно выдувает до покрасневших щёк. Их уже так много, что ещё мгновение – и меня оторвёт от земли и закружит в вихре, как снежинку.

– Варвара Михайловна, – привлекает внимание один из охранников.

Я пару раз моргаю, с трудом фокусирую на нём взгляд и запоздало возвращаю мобильный хозяину.

– А можно мне домой? – Без особой надежды спрашиваю у кого-то.

– Вам можно в клинику, – с намёком обрубают мой последний шанс на благоприятный исход.

Выбора всё равно нет, поэтому приходится нервно запахнуться и пойти в сторону автомобиля, дверь которого до сих пор радушно распахнута.

Я чувствую себя по меньшей мере женой президента, хотя, наверно, даже её не провожают до машины в таком составе. Это ощущение мне совершенно не нравится, от него трясутся коленки и появляется неконтролируемое желание поправить волосы, потому что я кожей ощущаю на себе множество любопытных взглядов.

В машине немного спокойнее, всё же тонировка на окнах – крутая и очень полезная вещь. Да и, чего скрывать, личная охрана тоже иногда бывает очень нужной и полезной.

Например, чтобы запихнуть беременную женщину в автомобиль без применения грубой силы. Этим ребятам только людей и похищать.

Глава седьмая. Егор

В последний раз на подобной скорости я покидал офис больше года назад – когда забыл встретить мать из аэропорта, а до приземления её самолёта у меня оставалось всего семь минут. Я не Флэш[1]1
  Флэш (англ. Flash) – вымышленный супергерой комиксов компании DC Comics. Флэш обладает способностью развивать скорость, превышающую скорость света.


[Закрыть], так что в тот раз всё равно опоздал, за что при всём аэропорту получил вполне заслуженный подзатыльник.

Я с трудом дожидаюсь, когда лифт доедет до первого этажа, и выскакиваю из него раньше, чем окончательно открываются дверки. Выпрыгиваю на улицу, в несколько широких шагов оказываюсь у машины, забираюсь на заднее сидение и натыкаюсь на внимательный взгляд светло-зелёных глаз. Этот взгляд готов размазать меня по дверце автомобиля прямо сейчас.

– Это похищение, – бьёт Варя по ушам дрожащим звонким голосом.

Мне нужно несколько долгих минут, чтобы внимательно её оглядеть и успокоиться: ничего не происходит. Варя не рожает, не кричит от боли и не истекает кровью – она просто сидит, вжимаясь боком в дверку и не сводя с меня подозрительного взгляда. Не доверяет или даже боится, и от этого во рту становится мерзко.

– Я просто хочу убедиться, что с ними, – осторожно прикладываю ладонь к её упругому, как арбуз, животу, – и с тобой всё в порядке.

Нехотя убираю руку, когда моя очаровашка бьёт своими холодными пальчиками по ладони, сажусь в полоборота и смотрю на неё с видом совершенно уверенного в своих словах человека. Мне даже играть не приходится, я действительно полностью уверен в правильности своих намерений.

Моя умница тоже это понимает, поэтому снова закусывает нижнюю губу. В её распахнутых глазах без каких-либо трудностей читается сомнение.

Раньше, чем она успевает надумать глупостей своей прелестной головушкой, я добиваю её уверенным:

– Это не шутки, Варя. А если с детьми что-нибудь случится? Мы просто покажемся специалистам и убедимся в том, что всё хорошо.

Она мама уже сейчас, а у них у всех на генетическом уровне заложено: «дети превыше всего». Поэтому я знаю её ответ даже раньше, чем она произносит это, но всё равно терпеливо сижу и жду, пока моя малышка убедит саму себя в необходимости этой поездки.

– Ладно, – сдаётся она в итоге и тут же поджимает губы, бросая на меня ещё один внимательный взгляд. – А тебе ехать обязательно?

И чем я успел вызвать столько немилости? В конце концов, это не я сбежал из того отеля, умудрившись проскользнуть даже мимо моей охраны, а потом потеряться на полгода. Она знала, чьи это дети, так почему не пришла и не сказала? Хотя, я даже рад, что моя очаровашка оказалась не типичной охотницей за бабками, которые за деньги готовы и детей родных продать. Наверно, если бы она пришла и потребовала от меня выплат за моральный ущерб и содержание моих, подчёркиваю, детей, я бы сделал всё, чтобы её лишили родительских прав. Нужно быть полным уродом, чтобы продавать детей.

– Должен же я быть спокоен, – улыбаюсь ей широко и чуточку нагло.

Варька щурит глаза, и я почти уверен, что она просвечивает меня взглядом насквозь, как рентгеновский луч.

– У меня есть врач. Хороший, – говорит она в итоге и чуточку приподнимает остренький подбородок.

Первый раз у меня желание девушку не просто зацеловать, а закусать во всех возможных местах. Моя Варька нежная, маленькая и очень аккуратная, а ещё очень сильно напоминает мне сладкую карамельку.

А ещё у меня вот прямо сейчас встал.

В голове какая-то мешанина, потому что мне и смешно, и волнительно, и даже, ужас, немного страшно.

У меня встал на мою охренительную будущую жену – это, определённо, плюс. Она выглядит так, словно проглотила арбуз целиком, и это минус – кажется, повтор той нашей ночи придётся отложить как минимум на пару месяцев. Это как секс втроём, только третий просто лежит между вами и не делает совершенно ничего, только мешает. Эй, а кто-нибудь знает, секс беременным вообще разрешён? Если нет, то это ещё один, самый жирный минус. Даже два.

– А у меня есть очень хороший, даже парочка отличных врачей, – отвечаю Вареньке с непоколебимой уверенностью.

И даю знак водителю ехать, ставя тем самым точку в этом споре. И максимально незаметно поправляю пиджак. Никогда не страдал ненужным стеснением, но Варюшка – девочка впечатлительная, кто знает, чего она надумает, если увидит всю степень моей радости от её появления.

– Так нельзя, – конечно, не может она успокоиться просто так, а в ответ на мой насмешливый взгляд громко вздыхает и резко выдаёт: – Я заплачу за приём.

Нет, все это слышали? Эх, малышка, ну нельзя же вот так – ляпнуть в сердцах, не подумав о последствиях. Но я буду не я, если сейчас скажу «я за всё заплачу сам».

– Конечно, – киваю со всей серьёзностью, пару секунд любуюсь выражением маленькой победы на её очаровательной, по-детски наивной мордашке, а затем захлопываю капкан: – Ужин сегодня в восемь, со мной и на моих условиях – вот твоя плата.

Во-первых, я её всё равно утащу. Надо же будущей жене предложение руки и сердца сделать, так зачем тянуть?

Во-вторых всё куда проще: денег не хватит. В смысле, у Варьки. Да и не собираюсь я со своей уже почти жены и матери наших детей требовать деньги.

Кстати, и я вспоминаю об этом только сейчас, как она попала в моё издательство? Кажется, в тот момент, как увидел её, я был слишком потрясён, чтобы цепляться за какую-то незначительную информацию. Она искала работу? Вроде бы художника, если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я с возрастом всё реже.

– А можно выйти? – Выдёргивает из раздумий её растерянный голос.

Варька искусала все губы, из-за чего на них появляется множество неодинаковых белесых полосочек. В глазах фейерверк эмоций, на лице с «живой» мимикой смесь непонимания и смущения.

Можно – замуж и исключительно за меня, отвечаю ей мысленно, потому что для таких слов вслух моя очаровашка сейчас слишком напугана.

Что же мне с тобой делать, красавица?

– А хочешь мороженого? – Вот смотрю на неё, и не могу отделаться от ощущения, что на Новый год ко мне впервые за тридцать лет заглянул Дед Мороз. Посмотрел на меня, покачал головой и за все мои мучения уронил на меня самый лучший подарочек из всех, что у него был.

– Не хочу, – сопит она упрямо, опускает голову и смотрит на меня из-под нахмуренных бровей.

Маленькая врунья.

Глава восьмая. Варя

Через четверть часа мы с Егором сидим в кафе. Он подпирает колючий подбородок кулаком и улыбается, словно случайно наткнулся на очень смешной и добрый фильм. Смотрит на меня как-то странно, с насмешкой и чем-то ещё, что я всё никак не могу определить.

А я бросаю на него недовольные взгляды. И доедаю уже вторую порцию мороженого.

Чувствую себя слабохарактерной женщиной, потому что повелась на провокацию, ещё и так легко. Из головы не идёт предательская мысль: он меня только что купил.

За мороженое.

– А ты сопишь, – сладостным голосом, будто я ему только что в своих неземных чувствах призналась, тянет Егор и улыбается, напоминая мне сейчас кота, которому подарили бидон сметаны.

Мне… странно. Просто странно. А ещё вкусно, потому что на столе между нами целых восемь вазочек с самым разным мороженым. Из всего этого, щедро купленного Егором, я сразу утащила себе то, что было с шоколадной стружкой, яркими сладкими конфетами и ярко-розовым сиропом.

– Слушай, – решаюсь я на важный разговор, но не нахожу в себе сил оторвать взгляд от новой вазочки мороженого, что совершенно неожиданно появилась передо мной.

Опускаю в него ложечку, медленно перемешиваю золотые звёздочки с ванильной бежевой массой и старательно не смотрю на Егора. Мне немного страшно и волнительно. Всё же не каждый день я попадаю вот в такие ситуации.

– Варь, – зовёт Егор, когда пауза затягивается.

Смотреть на него страшно, но я понимаю, что веду себя немного глупо. В конце концов, Минин не сделал ничего плохого, даже наоборот, переживает и старается заботиться.

Поэтому я поднимаю голову, смотрю в его смеющиеся голубые глаза и выпускаю весь воздух из лёгких с вопросом:

– Что происходит?

Это не тот вопрос, который я хочу задать, но вместо другого я затягиваю губы в рот и невольно застываю, ожидая его слов. Даже дышу едва-едва.

Егор подпирает подбородок и вторым кулаком, а затем улыбается широко и совершенно счастливо.

– А я тебя нашёл, – говорит он так, будто я была редкой монеткой или любимыми часами, которые он потерял несколько лет назад, а сейчас совершенно неожиданно нашёл.

Он не говорит больше ничего, только смотрит с улыбкой на губах, поэтому я, помедлив, задаю другой вопрос:

– Что ты хочешь?

Мне кажется, это разумный вопрос. Он подходит ситуации. В конце концов, Егор не убежал с перепуганным воплем, не выставил меня за порог и не сделал никаких других глупостей. Значит, у него во всём этом какой-то свой интерес.

Мне остаётся только лишь с шумом выдохнуть, когда Минин с улыбкой говорит:

– А выходи за меня?

Так не бывает. Я будто смотрю сериал со мной в главной роли. И, как назло, из всех актёров только я не выучила слова.

Как мне нужно на это реагировать? Первая предательская мысль советует бежать, но я решительно отмахиваюсь от неё. Нет, побег – это не выход. Не сейчас.

Единственное, что мы можем сейчас сделать: поговорить, как взрослые люди. Решить, что нам делать дальше. Что будет с нашими детьми, потому что Егор, похоже, не собирается от них отказываться.

Но сначала: как мне сказать ему «нет»?

– М-м-м, – тяну я что-то невнятное и скачу взглядом по содержимому стола, пытаясь зацепиться за что-то, что помогло бы моим мыслям выстроиться в логическую цепочку.

Язык словно ужалили, и теперь он большой, распухший и совершенно непослушный.

– Я вызову скорую, если ты не успокоишься, – Егор неожиданно повышает голос так, что он разрезает всю мою панику и проникает в самый мозг.

Я вскидываю голову, с трудом фокусирую на нём взгляд и вижу, с какой серьёзностью и напряжением смотрит на меня Минин. Ему страшно? Это странно, но, кажется, я действительно вижу страх в его голубых глазах.

– Я… не могу выйти за тебя замуж, – сиплю я дрожащим голосом.

Из горла вырывается нервный смешок, но под пристальным взглядом Минина я заставляю себя замолчать. Даже сжимаю зубы, чтобы больше ничего не ляпнуть.

– И почему же? – Подчёркнуто заинтересованно переспрашивает Егор и кивает пару раз, говоря, что внимательно меня слушает.

Горло пересохло и язык всё ещё не слушается, но я всё же с трудом отвечаю что-то вроде:

– Потому что…

К сожалению, это единственный внятный ответ, на который я способна в данной ситуации. Я и сама понимаю, как глупо он звучит, а под укоризненным взглядом Егора и вовсе начинают пылать щёки и кончик носа. Поднимаю руку и нервно утираю последний.

– Нельзя так резко взять и выйти замуж, – добавляю через какое-то время, немного справившись с собственным страхом. – Что обо мне люди подумают? Семья? Я сама что о себе после этого думать должна?

Я не нахожу в себе сил сказать ему о том, что у меня есть жених. Это ужасно глупо, но почему-то в этот момент наличие у меня жениха кажется мне предательством. Да, это точно очень глупо: мы были знакомы одну ночь, я никогда не планировала чего-то требовать от Минина или хотя бы посвящать его в факт наличия у нас детей. Я молодая девушка, конечно, у меня должна быть моя семья – муж и дети. Нет ничего предосудительного в том, что я приняла предложение руки и сердца от другого мужчины.

Боже, как я скажу обо всём этом Паше?

Егор лишь вздыхает и опускает голову, из-за чего длинноватые тёмные волосы падают на лоб и закрывают половину лица. Он сидит так какое-то время, а затем издаёт звук, похожий на короткий хриплый смех. Качает головой и только после этого поднимает голову и смотрит на меня в упор.

– Да насрать мне, что люди подумают, – говорит довольно грубо, поджимает губы и кривится, но не замолкает. – Хорошо, сколько?

Признаюсь, я сразу думаю о деньгах. Только не совсем понимаю: сколько мне ему платить или ему – мне?

Видя недоумение на моём лице, Егор спрашивает спокойно, как спрашивал бы у делового партнёра:

– Сколько тебе нужно времени на то, чтобы выйти за меня замуж?

Глава девятая. Егор

Всё идёт несколько не так, как я рассчитывал.

Первое: я определенно зря ляпнул про свадьбу. Вопреки ожиданиям – я не жалею. Глупо жалеть о том, что ты уже сделал. Вдвойне глупо ныть там, где ещё не поздно всё перевернуть в свою пользу.

Второе: Варька мне отказала. Это, в принципе, не так уж и неожиданно, но я всё же рассчитывал на куда большую… ну, не знаю, хотя бы заинтересованность с её стороны. А в итоге получаю только большие испуганные глазки и взгляд, который она то и дело бросает в сторону двери.

– Второй раз твой способ побега не сработает, – говорю ей с кривой улыбкой, хотя мне нихрена не смешно.

Варя боится, и на фоне этого мне становится довольно волнительно за неё и её здоровье. Кажется, зря мы поехали за мороженым. Нужно было сделать это после полного обследования.

И сейчас я намерен вернуться на наш изначальный маршрут.

– Не отвечай, – говорю ей именно по этой причине и немного успокаиваюсь, когда Варька прекращает в панике прыгать взглядом и замирает на мне. – Просто не отвечай сейчас, Варя. Если ты закончила, мне хотелось бы как можно скорее оказаться в клинике и убедиться, что с нашими, – выделяю это слово интонацией и отчётливо вижу, как вздрагивают её плечи, – детьми всё хорошо.

А про себя раздумываю: что же мне с тобой делать, красавица ты моя пугливая? Нельзя же настолько сильно бояться простых слов. И меня. Я вообще ни разу не страшный, честное слово. Я даже красавчик, если верить общественному мнению и отражению в зеркале.

И, конечно же, девушки меня обычно не боятся. Конкуренты, новые партнёры, новые сотрудники – да, но девушки никогда.

Варькин страх заставляет меня теряться и немного злиться.

Что я делаю не так?

Из кафе мы выходим молча и идём до машины на расстоянии друг от друга. Варя зыркает на меня подозрительным взглядом, когда открываю перед ней дверь, и отказывается от моего предложения помочь ей забраться внутрь. А потом громко сопит, когда не очень удачно маскирую смех под кашель. Но, честно, не засмеяться тут почти невозможно: порог «Мерса» ей почти по пояс, и попытки заползти внутрь выглядят довольно забавно.

Варя пытается закинуть ногу, но очень быстро понимает, что это не вариант. Тогда она упирается одной рукой в корпус машины, второй цепляется за дверцу и пытается приподняться и закинуть себя в салон. Ну-у-у… она честно пыталась.

Когда она собирается повернуться и просто сесть на порог, я не выдерживаю: в один шаг приближаюсь к ней вплотную, на миг прижимаю её спиной к себе, а потом беру подмышками и быстро подсаживаю наверх. А потом просто двигаю, запрыгивая следом на сидение.

Кому нужно продать душу, чтобы моя малышка осталась вот так плотно прижиматься ко мне всем телом? У меня довольно забавные ощущения – кожу покалывает в тех местах, которые с ней соприкасаются. Раньше такого не было. Но, если подумать, с моей очаровашкой у меня довольно многое происходит впервые в жизни.

Естественно, мне остаётся довольствоваться только лишь собственной фантазией, потому что упрямая Варюшка с трудом и упёртостью ледокола отодвигается на другой конец сидения. Поворачивает ко мне пылающее от смущения лицо, открывает рот и не успевает сказать ровным счётом ничего, потому что именно в этот момент у неё звонит мобильный.

Сознание цепляется вначале за знакомую мелодию, а затем за яблоко на задней крышке телефона. Откуда у моей малышки деньги на айфон? Подарок? Такие дорогие подарки делают или родители, или мужики, у которых «выпендрёжный» орган чешется. И я очень надеюсь, что это всё же подарок от родителей, иначе мне уже почти жаль того идиота, что вздумал подбивать клинья к моей очаровашке.

Но дальше – хлеще:

– Да, Паш, – отвечает Варюшка и виновато отводит взгляд в окно, старательно делая вид, что меня тут вообще нет.

А у меня звон в ушах.

Паш? Какой ещё, блять, Паш?!

Ощущение, будто кто-то только что огрел меня дубиной по башке. И теперь я сижу, как кретин смотрю на Варьку и пытаюсь понять: какого хрена?

Слуховыми галлюцинациями я никогда не страдал, и начинать не собираюсь, поэтому могу со всей уверенностью сказать: мне не кажется. Она реально сейчас что-то испуганно торопливо шепчет в трубку, сжавшись у дверцы и отвернувшись от меня.

Я не могу разобрать слова, но в какой-то момент цепляюсь за «дома поговорим».

И просто тянусь и выдёргиваю телефон из её холодных пальцев.

Варька лихо разворачивается, распахивает глаза и смотрит на меня с немым ужасом, но не говорит ни слова, только лишь пытается забрать мобильный назад. Наивняшка моя. Ключевое слово «моя».

– Варь? – Слышу, когда прикладываю телефон к уху, голос какого-то хрыча. – Варвара, что у тебя происходит? Где ты?

Никакого беспокойства. Ничего, кроме усталости и недовольства.

Рука в кулак сжимается сама собой, а я сейчас слишком зол, чтобы думать о том, что Варюшка наверняка заметила этот жест.

– Варвара, – зовёт дебил раздражённо, – ты забыла, о чём мы говорили ночью?

От греха подальше открываю дверь и выскальзываю на улицу. Вижу, как Варя пытается что-то говорить, но не разбираю слов и на всякий случай отхожу от машины на несколько шагов, чтобы моя впечатлительная малышка точно ничего не услышала.

И только после этого весело говорю:

– Мне невероятно интересно послушать, о чём ночью ты говорил с моей женой.

Срать, что ещё только будущей.

– Ты ещё кто такой? – Спустя небольшую паузу меняет кретин тон на более заинтересованный и одновременно настороженный.

– Тебя должно волновать не это, – исправляю наставительно и подмигиваю Варьке в машине, – а то, как в ближайшее время собрать свои вещи и свалить из Вариной жизни.

Пауза, и я вот вообще не удивляюсь, когда слышу разъярённое:

– Ты там совсем охуел?!

Оно ещё и выражается. Варя-Варя, как же ты могла связаться с вот этим?