Текст книги "Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински"

Глава 4

На Лысой горе я никогда не бывала, не доросла ещё, но точно знала, что находилась она на юге Сиареля и была столь высокой, что из окон находящегося на самой вершине Чёрного замка были видны облака. Там было снежно, ветрено и очень холодно, особенно сейчас, зимой.

И летящая вслед за Главенствующей Мстиславой я ждала вымораживающего холода, бьющего по лицу снега и страшного воя ветра. Но громадная, похожая на грозовую чёрно-фиолетовую тучу воронка портала в последний раз полыхнула тьмой, и я зажмурилась от тёплого золотого солнца, ударившего по глазам.

Разноголосое пение птиц практически оглушило, но сразу была слышна странность: наши птички свистят, местные издавали мелодичные звуки, больше похожие на шипение. Но вот справа послышалось рычание, ему в три десятка голосов вторил свист, за ним какой-то звон… А в тёплом воздухе разливался аромат сладких ягод и влажной зелени, и вмиг стало практически жарко.

И я открыла глаза, чтобы в следующую секунду задохнуться от восторга и изумления.

Мы были не на Лысой горе – мы летели над багряно-золотыми лесами эльфов! Эльфы! Мы в Золотой долине! Мы…

Один внимательный взгляд Главенствующей, и я вспомнила о приличиях, взяла себя в руки и виновато опустила голову. Мстислава ничего не сказала, она просто быстро полетела вперёд. Мне не осталось ничего иного, кроме как лететь следом.

А высоко в голубых небесах ловили потоки ветра громадные четырёхкрылые грифоны, значительно ниже резвились стайками крылатые лисята, за которыми с верхушек деревьев пристально следили уже взрослые лисы.

На севере сверкали, как роса на солнце, стеклянные купола и острые башни Эрденелли – единственного эльфийского города на всю Золотую долину, но мы полетели не к нему, а значительно правее, чтобы всего через несколько минут пойти на снижение и опуститься на широкой золотисто-зелёной опушке.

Здесь были эльфы! Нет, я их и раньше видела, в Колдоград постоянно дипломаты прилетали, но те эльфы были худыми и стройными, здесь же явно все были военными. Тёмно-зелёные в основном расстёгнутые жилеты открывали вид на мускулистые руки и торсы, и плечи у этих мужчин были пошире, а ещё держались они увереннее и, кажется, двигались быстрее и ловчее.

А ещё здесь была русоволосая ведьма в тёмно-зелёном платье странного покроя и более лёгкой ткани, чем те, что обычно ведьмы носят. И вот она, словно почувствовав наше появление, вынырнула из одного из зелёных шатров и поспешила к нам с тревожным:

– Ружена ещё одного пробудила! Второго за неделю!

Главенствующая ничего не ответила, но вмиг с неё слетела маска вежливого высокомерия, и рядом со мной оказалась не самая главная среди ведьм, а просто женщина, взявшая на себя ответственность за молодых ведьмочек и жутко за них переживающая.

Через секунду русоволосая ведьма прыгнула на собственную неизвестно откуда появившуюся метлу, и они вместе с Мстиславой улетели вертикально вверх, оставив меня совершенно одну… среди эльфов.

Причём их тут штук двадцать было, и девушек – ни одной…

– Оп-па! – послышалось радостно-предвкушающее справа. – И что это у нас тут такое?

– Где твои манеры? – отвечал ему кто-то насмешливо, и слева вынырнул эльф, у которого золотые волосы в хвосте были в маленькие косички заплетены. Отвесив низкий грациозный поклон, он с издевательским почтением молвил: – Сияния тебе, красавица.

А у наставницы Ярины муж эльф, так что мы все точно знали, что у эльфийского народа в почёте ум и внутренние качества, но никак не внешние данные. И если тебя называют красавицей или желают красоты, значит, всерьёз тебя тут никто не воспринимает.

Немного обидно, но, с другой стороны, мы только встретились.

Я окинула с улыбкой ожидающего ответа эльфа внимательным взглядом, припомнила всё, что знала о местных воинах, улыбнулась в ответ и безукоризненно вежливо произнесла:

– Достатка тебе, молодец.

Эльф скривился, и на этом можно было считать меня необразованной и не знакомой с традициями эльфов, но я чуть повернула голову, посмотрела на остальных мужчин и громче и значительно почтительнее добавила:

– Славы и почёта вам, славные воины.

И взгляд насмешливый так осторожно оп обратно на того, с косичками. Потому что для воинов слава куда важнее богатства, по крайней мере, для эльфийских точно.

Реакцией на моё выступление стал одобрительный смех, смеющиеся взгляды на аж посеревшего и засопевшего от обиды эльфа, прозвучавшее с разных сторон «Молодца!», «Правильно, нечего девочек оскорблять» и в ответ ему «Другие-то так и не поняли», ну и ещё много чего.

И сразу нашлись те, кто вспомнили о приличиях, и мне помогли слезть с метлы, освободили от тёплой мантии, взяли тяжёлую по мнению мужчин сумку, предложили проводить в мой шатёр.

– Мой шатёр? – шагая за эльфом с распущенными медно-золотыми волосами, переспросила я, поправляя браслет, которым обернулась метла.

Глянув поверх плеча, мужчина весело подмигнул и загадочно ответил:

– Сейчас увидишь. Илетар.

– Есения, – представилась в ответ, поняв, что мне только что имя назвали.

– А я Фарлан, – справа пристроился парень с серебряной косой и в просторной светло-зелёной рубашке с расстёгнутыми тремя верхними пуговицами, а ещё у него улыбка была очень светлой и заразительной. – Ты к нам откуда?

– Колдоград, я ученица Верховной Августины, – назвалась вежливо.

– Такую не знаем, – пожал широкими плечами Фарлан, – ты вообще в курсе, что тут происходит?

Если учесть, что я приготовилась к перемещению на Лысую гору, а оказалась в Золотой долине…

Молча отрицательно покачала головой.

И мне с охотой принялись рассказывать.

– Мы тут с ведьмами уже два месяца. Они древние карты читают и пытаются отыскать и пробудить магические источники на территории Долины, мы обеспечиваем безопасность.

– Ведьмочек или леса? – уточнила лукаво.

Парни хмыкнули, переглянулись и Фарлан с улыбкой весело ответил:

– Когда как. Мы в Сердце Долины, это практически центр наших земель, здесь ни одного недоброжелателя нет, так что и на ведьм ни одного покушения не совершалось. Да и лесу ничего не угрожает, ученицы Родимиры тихие и смирные…

– Запуганные, – мрачно и тихо вставил Илетар.

– Это не наше дело, – сухо ответил ему серебрянокосый, но тут же снова улыбнулся и куда доброжелательнее сказал уже мне, – а вот ты шебутная, сразу видно. Смотри, леса наши не обижай, за это дело можно и по заднице схлопотать.

Постаравшись никак не отреагировать на слова об ученицах Родимиры, я кстати так понимаю, это та самая ведьма, которая улетела с Мстиславой, я бесстрашно фыркнула и заметила:

– Природу губить последнее дело, я за это сама кому хочешь воспитательную порку устрою.

– Во-о-от! – затянул довольный Фарлан на всю поляну. – Наша ведьма, такой подход мы одобряем!

А дальше эльфы устанавливали шатёр. Мой. Магией. Фарлан, Илетар и ещё два эльфа выбрали свободный участок, встали квадратом, опустились на одно колено и разместили раскрытые ладони на земле.

Мне раньше не доводилось наблюдать применение магии эльфов, и потому сейчас я стояла в стороне и смотрела на них с жадным любопытством, фиксируя происходящее как взглядом, так и внутренним ощущением энергии.

Эльфы что-то беззвучно зашептали, и из глубины земли на их зов потянулись росточки. Множество крохотных безобидных росточков. Земля едва ощутимо завибрировала, но чем ближе к поверхности поднимались ростки, тем больше они становились в размере.

В итоге под ногами уже не вибрировало – ощутимо дрожало. Я пошатывалась, ближайшие деревья пошатывались со мной, окружающие шатры к шатанию присоединились тоже, но вряд ли из солидарности.

И из земли вертикально вверх рванули толстые стебли! Тёмно-зелёные, они поднимались к золотому солнцу, а потом принялись сплетаться каким-то малопонятным, но даже на вид крепким и надёжным образом.

Через две минуты передо мной уверенно стоял каркас просторного шатра.

Шептание эльфов возобновилось, и ещё через минуту это был уже не каркас, а полноценный шатёр, ничем не отличимый от остальных, то есть внешне тоже словно тканевый, зелёненький такой, вроде бы даже небольшой.

– Ну, с новосельем! – из-за одной из стен вышел довольный проделанной работой Фарлан.

Широко улыбаясь и отряхивая руки, он с гордостью осматривал результат совместных действий.

– Мебель внутри тоже сделали, – вслед за ним вышел Илетар, махнул двум другим эльфам и те, улыбнувшись мне, ушли, оставив нас втроём, – кровать, стол, шкаф…

– Да чего ты рассказываешь? – перебил Фарлан, перекидывая серебряную косу через плечо на спину. – Зайдёт, сама посмотрит. Есения, если что-то понадобится ещё, смело говори. Чем сможем, тем поможем.

– Спасибо! – поблагодарила я со всей искренностью и не очень уверенно спросила: – Уже можно заходить, да?

– Нет, – Фарлан очень серьёзно посмотрел на меня сверкающими серо-голубыми глазами, – нужно стоять здесь до самой ночи, а потом и спать на улице.

Всё ясно, надо мной тут поиздеваться решили, но я не обиделась.

– Спасибо, – поблагодарила ещё раз их обоих и шагнула к шатру, чтобы отодвинуть плотную тканевую дверь и войти внутрь.

Чего я никак не ожидала, так это размеров. Снаружи шатёр казался небольшим, на деле в нём оказались гостиная со столом и стульями вокруг, спальня с почему-то двуспальной кроватью и просторным шкафом, и даже небольшая уборная за неприметной дверкой. А ещё звуков с улицы не доносилось и было свежо, и не смотря на то, что окон не было ни одного, всё равно оказалось достаточно светло.

– Тук-тук-тук! – раздалось весёлое несколько минут спустя, когда я закончила с осмотром спальни и возвращалась в гостиную, в которую попадаешь сразу со входа, чтобы забрать сумку и разложить вещи.

Гостем оказался незнакомый мне эльф с распущенными русыми волосами, только от висков шли две небольшие косички, соединяющиеся сзади в одну. Светло-зелёные глаза, очень светлая, как и у всех эльфов, кожа, утончённые черты лица и мускулистые грудь и живот. Причём его рубашка была расстёгнута на все пуговицы и раздвинута так, чтобы продемонстрировать мне наиболее выдающиеся участки эльфийского тела. Сомнений в том, что это было сделано специально, не осталось никаких.

– Привет, – первым поздоровался эльф, с интересом рассматривая меня с головы до ног, – я эээ, пришёл снять твои мерки для новой одежды. У нас тут жарко и душно, ткань твоих нарядов плотная, так что… надо мерки снять.

– Правда? – переспросила с сомнением.

И эльф вдруг покраснел. То есть до этого стоял чуть нервный, но вполне себе естественно-бледный, а теперь резко покраснел. Полностью. Даже выглядывающие сквозь волосы острые кончики ушей.

– П-п-правда, – подтвердил, заикаясь, и заметался взглядом по всему вокруг.

Я стояла и просто не знала, как на это реагировать.

Эльф моё молчание понял как-то по-своему, метнул затравленный взгляд и решил:

– Я п-п-пойду…

И попятился спиной вперёд.

– А мерки? – вскинула брови.

Пробормотав что-то невнятное, парень убежал, оставив меня наедине с растерянностью.

Ненадолго!

Раздался стук. Так как двери нормальной не было, а по тканевой стучать было затруднительно, то и стук вышел оригинальным:

– Тук-тук, – попросту сказал кто-то.

И передо мной оказался… эльф! Как неожиданно.

– О, ждала? – удивился он, просто я так и осталась стоять практически перед самым входом к нему лицом.

– А ты мерки снимать? – ответила вопросом на вопрос, уже мало что понимая.

Взгляд эльфа медленно скользнул по мне вниз и… парень покраснел. Медленнее, чем предыдущий, зато из шатра вылетел куда быстрее, бросив что-то неразборчивое, но, кажется, со значением «Я потом зайду».

Чувствуя себя крайне странно, я с недоумением оглядела собственное платье. Скромное и закрытое, чёрное, ученическое. Да, не такое красивое, как, например, то, что было на Родимире, и ткань действительно куда плотнее, но… Странные эти эльфы. Очень.

И началось.

Они ко мне и с книгами, они и с картами, они и с «а ты завтракала?», и с «ягодок хочешь?», и было даже «Я Вейарн, хочешь вечером к Серебряным родникам сходить?».

А потом пришёл очень хмурый Илетар. Этот вошёл без издевательского «тук-тук», просто ткань отодвинул, внутрь шагнул, мрачно на меня посмотрел и решил внести ясность в происходящее:

– Родимира суровая женщина, в сторону своих воспитанниц запретила даже смотреть, а сейчас она улетела, и тебя официально её ученицей не объявили, вот эти все и… эмшехай!

Значения этого слова я не знала, но сразу догадалась, что оно не очень культурное. Естественно, я собиралась тут же узнать, что оно означает, и запомнить, чтобы потом использовать… исключительно в исследовательских целях. Но успела только рот открыть, когда Илетар недовольно предложил:

– Хочешь, я тебя к остальным ведьмам перекину? Эти все не успокоятся, пока Верховная не вернётся.

Я подумала, что почему бы и нет? Ведьмочки уж точно со странными предложениями приставать не будут.

И я уверенно кивнула. Илетар улыбнулся, облегчённо как-то, потянулся к карману брюк, достал из него что-то и ловко перекинул мне тускло сверкнувший камушек.

Я едва поймала его, сжала в руке, не успев даже толком рассмотреть, и вдруг – вспышка! Громкий короткий звон! И тихая прохлада шатра сменилась звонким разноголосым пением жаркого красно-золотого леса.

Среди стройных высоких деревьев, частично прикрывающих листвой от солнечных лучей, я оказалась одна. Огляделась, побродила немного вокруг, крикнула «Есть кто?» и, не получив ответа и никого не увидев, окончательно убедилась, что меня оставили в абсолютном одиночестве.

Одну. В чужом, незнакомом лесу.

Апатия навалилась как-то внезапно. Вот до этого я отвлекалась на ведьм и эльфов, не до своих переживаний было, а сейчас как-то разом стало тоскливо, очень грустно, страшно и одиноко.

Столько всего произошло за одно утро, столько выяснилось… Не знаю, что было тяжелее – оставить школу, наставниц и подруг, открыть в себе неожиданные способности или узнать жестокую правду о нас с Риаганом.

От первого хотелось плакать, бросить всё и вернуться обратно. От второго слегка дрожали руки и шумело в голове.

Но Риаган… от мыслей о нём хотелось выть раненым зверем. У меня душа рвалась на части, грудь затопило болью, сердце трепыхалось, как птица в клетке. Одновременно хотелось и навсегда исчезнуть, и оказаться рядом с некромантом, чтобы не было этого леса и его магического влечения, чтобы всё было настоящим.

Хотелось ещё хотя бы раз увидеть сияние его зелёных глаз, увидеть восторженную улыбку, услышать голос.

И на миг кольнуло сожаление – нужно было послушаться девочек и убежать, чтобы объясниться с ним. Но вслед за этой мыслью влюблённое лицо некроманта в моей голове ожесточилось, заострились и потемнели черты, взгляд затопила ненависть… От такого я бы не задыхалась от боли – я бы умерла на месте.

Я слабохарактерная трусиха, но пусть лучше Дарёна с ним поговорит. Она проснувшуюся в нём ненависть переживёт, я – нет.

Из тяжёлых размышлений выдернул неожиданный треск. Громкий, сухой, чем-то похожий на раскат грома, только прозвучавший не в небесах, а слева.

Вытерев мокрые глаза, я с любопытством пронаблюдала за тем, как пространство искажается, как отражение в воде, и в золотой лес один за другим выходят девять воинов.

В том, что действительно воинов, я не сомневалась – внушительные высокие фигуры, доспехи и обнажённые мечи в руках не оставляли места для сомнений. А ещё все эти мужчины не были эльфами, и ожидали как минимум армию, но никак не одну маленькую меня.

Миг всеобщего потрясения.

Я в себя пришла первой, шмыгнула носом, вытерла щёки и с лёгкой дрожью от невыплаканных слёз вежливо произнесла:

– Добрый день.

– Кит-ар, – несколько ошалело отвечал самый первый из мужчин, с короткими чёрными волосами и бесконечно чёрными глазами.

У него была смуглая кожа и выправка военного, кожаная куртка странного покроя вместо доспехов, и меч не такой длинный и широкий, но почему-то именно он вызывал больше всего опасений.

– Я могу вам чем-то помочь? – чувствуя себя крайне неловко и неуютно, предложила им.

Стоящий первым самый, нужно полагать, главный мужчина как-то очень странно посмотрел в мои глаза и спросил неожиданное:

– А мы вам?

Вопрос застал врасплох.

Невольно улыбнувшись, честно сказала:

– Вряд ли вы умеете лечить разбитое сердце.

Мужчина повёл широкими плечами, со звоном вставил меч в ножны на поясе, взглянул на меня, и чернота его глаз неожиданно полыхнула синевой.

– Лечить не умею, – признался с сожалением, – но могу дать совет.

Подумав, решила, что доброе слово лишним не бывает, а плохое предлагать не стали бы.

– Давайте, – кивнула, соглашаясь.

Он хотел что-то сказать, но придержал слова и вдруг оказался в метре передо мной, хотя только что между нами было больше двадцати шагов.

– Ого! – выдохнула потрясённая я, почему-то не ощущая никакого страха. – Здорово вы!

Воин хмыкнул и улыбнулся – светло и по-доброму так. И протянул мне чистый беленький платочек с негромкими серьёзными словами:

– Тот, кто обидел такое светлое создание – последний мерзавец и беспросветный идиот. Назовите мне имя, и я положу его сердце к вашим ногам.

– Ах! – изумлённо выдохнула я, комкая платок в руке.

– Сердце или любой другой орган или конечность, хоть всего его по кусочкам, – добавил не смущённый моей реакцией и намеренный исполнить озвученное мужчина.

– Не нужно! – вскричала я в ужасе. – Не нужно, прошу вас, я… я… Он меня не обижал, напротив, он был очень мил, добр, вежлив и внимателен, и…

Мой голос упал до шепота, а затем и вовсе сорвался. Глаза снова наполнились слезами, за которые мне тут же стало ужасно стыдно – стою и плачу перед незнакомым человеком.

– В чём же тогда причина вашего разбитого сердца? – озадаченно нахмурился он, выпрямляясь и мгновенно становясь значительно выше.

Он и до этого возвышался и сверху вниз смотрел, но теперь стал каким-то очень-очень высоким.

Шмыгнув носом, вытерла платочком лицо и почему-то принялась с дрожью рассказывать:

– Мы полюбили друг друга с первого взгляда и провели изумительную ночь на балу у магов, а на утро оказалось, что наши чувства, они… ненастоящие, а результат магического вмешательства.

И я снова тихо заплакала, просто не в силах взять себя в руки и успокоиться.

Мужчина негромко хмыкнул с какой-то непонятной мне горечью и далёким эхо повторил:

– Результат магического вмешательства… – и вдруг продолжил. – Знаете, у меня похожая ситуация.

Удивившись, я даже плакать перестала, удивлённо-встревоженно посмотрела на воина и… поняла, о чём он говорит. Увидела. Пусть запоздало, но смогла разглядеть мерцающую чёрную плёнку на его ауре.

– Вы прокляты, – выдохнула едва слышно.

– Ведьма, – мигом осознал мужчина, и взгляд его неуловимо изменился, стал холодным, жёстким, расчётливым.

И раньше, чем я успела хотя бы испугаться, изменился вновь. Загоревшаяся в чёрной бездне злая, какая-то усталая и обречённая надежда замерла и погасла, как последняя звезда на ночном небе.

Он мог использовать меня, в какой-то момент он даже хотел так и поступить, но почему-то передумал. Не знаю, почему именно.

Наверно, нужно было сделать вид, что я ничего не заметила, но вместо этого я тихонько спросила:

– Не станете использовать?

Дёрнувшиеся на щеках желваки и холодное:

– Я женщин не пытаю.

Я даже не вздрогнула, и страшно от его слов мне не стало. Наверно, не будь я ведьмой, была бы в ужасе, а так я просто видела, что мужчина передо мной – хороший человек. Хороший, просто жизнь его не баловала.

Решение было принято в ту же секунду.

– Расскажите, пожалуйста, что у вас случилось, – попросила я очень тихо.

И осторожно вторглась в его ауру.

Мужчина почувствовал вмешательство, но лишь едва заметно напрягся, не пытаясь остановить. То ли понял, что я не желаю ему зла, то ли…

– Вы правы, это проклятье, – скованно заговорил он через несколько мгновений, пристально вглядываясь в моё лицо. – Одни ведьмы не смогли помочь, другие – попросту отказались.

Странно. Отказать в помощи ведьмы могли плохому человеку, но этот в душе был добрым и светлым. Очень странно.

– В чём суть проклятья? – уточнила, сосредоточенно отыскивая и уничтожая уже вторую из семи точек креплений. – Я такое раньше не встречала, но вижу, что оно… действует на двоих.

Невесёлая усмешка и сказанное с прорывающейся яростью:

– Суть проста. Когда мы порознь – она умирает. Медленно теряет жизнь капля за каплей. Чем мы ближе, тем ей лучше.

– И тем хуже вам, – глухо добавила я то, о чём никогда не сказал бы он сам.

Воин стиснул зубы и промолчал, лишь подтверждая моё предположение. Оба из них.

Чего я не ожидала, так это его дальнейших суровых слов.

– Я бы уже давно убил себя, чтобы избавить её от мучений, но, – ещё одна полная гнева усмешка, – беда в том, что проклятье будет уничтожено лишь в том случае, когда она собственной рукой оборвёт мою жизнь.

Нет, не совсем так. Теперь я видела, да и поняла куда больше, чем было сказано.

Когда они вместе – он умирает, она живёт. Когда порознь – умирает она и прекращается таяние его жизни. Это бесконечный забег, и неважно, кто из них умрёт первым, потому что вслед за ним умрёт и второй, но… если один из них убьёт другого, то будет жить.

Не она должна убить его и жить сама. И этот воин прекрасно знал, что ему достаточно оборвать жизнь любимой, чтобы жить самому, но… Он любил. Всем сердцем. Любил так сильно, что был готов умереть сам, только бы жила она. Любил так, что ставил её жизнь выше собственной. И если бы было можно, он действительно убил бы себя ради её спасения. Не раздумывая ни секунды.

Мне стало тяжело дышать от осознания, что где-то в мире существует кто-то, способный обречь двух любимых на такую страшную жестокую жизнь. Да и жизнью это назвать сложно, скорее, выживанием…

Прикрыв на миг глаза, я заглушила собственные эмоции, и дальше действовала уже не так осторожно, даже ожесточённо.

Я была зла. Ужасно, неудержимо зла! Зла настолько, что не сразу осознала, какой сложной структуры это проклятье. Не распутала бы, но у Верховной Августины специализация как раз по проклятьем, вот и вышло, что в этом направлении она обучала нас углублённо и учила тому, о чём в учебниках не рассказывают.

Так что я поняла, почему некоторые ведьмы оказались бессильны, у них попросту не было нужных знаний для снятия.

Через секунду поняла и причину, по которой остальные помогать отказались.

– Вас прокляла ведьма, – мой голос прозвучал ровно, я просто запретила себе впадать в панику, пока не закончу. – Более того, вас прокляла Верховная ведьма, специализирующаяся на проклятьях. И те ведьмы, которые отказали вам в помощи, осознали это и попросту испугались за свои жизни.

Воин потрясённо молчал, во все глаза глядя на моё сосредоточенное лицо.

– А вы не боитесь? – спросил хрипло спустя долгую паузу.

– Очень боюсь, – не стала скрывать очевидного, принимаясь за последнюю точку якорения проклятья, – но я хороших людей в беде не оставляю, а с последствиями потом как-нибудь разберусь.

– Прекрасный план, – неожиданно съязвил он.

– Никогда не подводил, – я широко улыбнулась и пустился уничтожающий импульс по магическим нитям.

Мужчина зарычал, как от боли, стиснул зубы и кулаки, пошатнулся, но остался стоять, принимая отнюдь не метафорический удар. К сожалению, уничтожение проклятья такой силы пройти бесследно не могло.

Перед нами мгновенно оказались и другие воины, обступили, оттеснили меня и вскинули обнажённые мечи, но были остановлены рычанием своего командира:

– Нет!

Он не уточнял, что именно «нет», и мужчины решили поступить самым разумным образом и не стали делать ровным счётом ничего. Вообще. Просто застыли, так и занося мечи надо мной.

И я бы испугалась, но в этот момент контролировала, как уничтожается проклятье и на той, кто была жизнью этого воина, на той, кто… была совсем рядом. В Эрденелли.

Прекрасная златовласая эльфийка находилась на вершине одной из башен, в оранжерее прямо под стеклянным куполом, и с любовью проверяла состояние необычных серебристых роз. Там магический удар её и настиг. Девушка охнула и застонала, оседая на колени и прижимая ладонь к горящей огнём груди. К ней тут же сбежались встревоженные эльфийки, не понимающая, откуда идёт удар, стража с копьями в руках, ещё кто-то… С бледнеющих губ сорвалось испуганное: «Арвай…»

И проклятье уничтожилось окончательно, возвращая меня в реальность.

Моргнув, несколько секунд я пыталась осмыслить случившееся. Потом крайне удивлённо посмотрела на занесённые со всех сторон надо мной мечи, с ещё большим удивлением взглянула на мужские суровые лица…

– Уберите оружие, – главный среди воинов хрипел и дышал с трудом.

Не веря, просто боясь поверить, он вскинул на меня потрясённо-вопросительный взгляд. Я не очень поняла, о чём именно он спрашивал, но уверенно кивнула и подтвердила:

– Проклятье уничтожено.

Улыбнулась, чувствуя себя одновременно и ужасно уставшей, и невероятно счастливой, и добавила:

– Ваша любимая в Эрденелли, в башне с оранжереей… была, но её, скорее всего, уже увели, там куча эльфов набежала. Простите, но я не знаю, где она сейчас.

– Найду, – с непоколебимой уверенностью заверил он меня, делая шаг ближе.

Пришедшие с ним мужчины уже убрали оружие, как им и велели, и молча отступили в стороны, поглядывая на меня со смесью недоверия и искренней благодарности, а на своего командира – с облегчением и радостью.

И мне так здорово было от того, что смогла помочь и сумела спасти как минимум две жизни. Так радостно!

Но тут воин опустился на одно колено. То есть боль от магического воздействия он вынес на ногах, лишь пошатнувшись, а тут взял и опустился на колено. Сам.

И, серьёзно глядя на меня снизу вверх, чётко проговорил:

– Я, Арвай Эрдэгар из рода Арсандор, выражаю вам свою благодарность и даю слово, что с этого дня и до заката моей жизни не забуду вашего благородства и приду на помощь по первому зову, какие бы земли и воды не разделяли нас.

Ох… я стояла ошеломлённая, изумлённая, смущённая и растерянная и просто не знала, что сказать. Что ответить? Как полагается реагировать на подобное?

– Лорд Эрдэгар, я… – пролепетала растроганно.

– Ничего не говорите, – с улыбкой разрешил мужчина, поднимаясь на ноги и мгновенно вновь становясь сильно выше. – Попросил бы вас назвать собственное имя, но осознаю, что вы и так подвергли себя опасности.

На последних словах лицо его ожесточилось, а взгляд метнулся к одному из стоящих тут же мужчин. Не знаю, что это было, но тот сурово коротко кивнул, выражая понимание.

– Позвольте вашу руку, – Эрдэгар требовательно протянул свою, и возразить я не осмелилась.

В следующее мгновение на мой средний палец осторожно надели тяжёлое серебряное кольцо с изображением родового герба – пронзённое мечом горящее сердце.

– Кхэас ашаор эман, – твёрдо проговорил не отпускающий моей руки мужчина.

И снял кольцо, на месте которого остался накожный рисунок того самого герба. Но секунда, другая, и чёрные грани медленно растаяли, словно впитавшись в кожу.

– В случае необходимости коснитесь основания среднего пальца и вслух позовите меня по имени, – дал указания лорд Эрдэгар и добавил уже не мне: – В Эрденелли.

Мужчины, не возражая, мгновенно исчезли. И как у них получается двигаться с такой скоростью?

Сам лорд задержался, но лишь для того, чтобы крайне серьёзно сказать:

– Я обещал вам совет, но прежде скажу вот о чём: ни одна магия в Трёхмирье не способна влюбить двух безразличных друг другу людей. Поверьте тому, кто два месяца отчаянно искал спасения для своей любви и неплохо продвинулся в исследованиях этого вопроса. Магией можно усилить или заглушить, но любовь нельзя создать из ничего и уничтожить бесследно.

У меня было ощущение, что с каждым новым его словом густая тьма в моей груди рассеивается, и осторожным крохотным цветочком распускается надежда. Робкая, боязливая, готовая загнуться от первого же порыва ветра, но распускается.

И я слушала, боясь дышать, а лорд Эрдэгар, коротко кивнув, продолжил:

– Знаете, я вас только встретил, а вашего любимого и вовсе не знаю, но уже не сомневаюсь: он влюбился в вас искренне. В вашу доброту, в ваше внутреннее тепло, в то хорошее, что вы пробуждаете одним своим присутствием. Мой вам совет: если любите – не сдавайтесь. Жизнь и без того не сказка, так сама себе не причиняйте ещё больше боли, – небольшая пауза, благодарный взгляд на меня и искреннее: – Я до конца жизни не забуду того, что вы сделали для меня и моей любимой. Если когда-нибудь у меня появится шанс вернуть хоть часть долга, не лишайте меня этой возможности.

И он ушёл, не прощаясь. Просто растворился среди деревьев, оставив растроганную до слёз меня в одиночестве.

Его совет был хорошим, правильным и нужным, но в дрожащей от надежды груди продолжало звучать: «Магией можно усилить или заглушить, но любовь нельзя создать из ничего и уничтожить бесследно».

А раз нельзя… значит, что-то настоящее у нас с Риаганом всё же было. Пусть не большая любовь и неожиданная влюблённость, пусть крохотная искорка симпатии, но настоящая и искренняя.

* * *

Золотая долина гудела.

Проносились по небу ездовые грифоны и окутанные магией эльфы, свистели молниеносные в полёте ящеры, слышался отдалённый тревожный звон, удары колокола, нередкие хлопки и гудение магии…

Я шла по лесу, в пол голоса мрачно поминала заславшего меня неизвестно куда Илетара, сжимала кулаки от бессилия и просто надеялась, что хоть одного эльфа странная девушка в их лесах смутит и заставит подойти и узнать, кто я такая.

Но то ли у эльфов стряслось что поважнее, то ли они просто были лишены природной подозрительности и даже банального любопытства… проще говоря, я не заинтересовала никого. Вот вообще.

Вариантов было не так чтобы много.

Первый: продолжить путь в слепой надежде на спасение.

Второй: попытаться привлечь внимание.

И если в первом я справедливо сомневалась, то вот в своём умении привлекать внимание была уверена на сто процентов. Другое тормозило: чем мне это потом аукнется?..

Раздумывая о своём непростом житье, я шла всё медленнее и медленнее, в итоге и вовсе остановилась, озадаченно кусая губы и оглядывая золотые кусты.

Ну хоть один эльфик, ну пожалуйста, мне же много не надо – пусть сам выйдет, все целее будут. Один всего, ну, можно совсем маленького, можно даже немощного какого-нибудь…

Но Мать-Природа сегодня была глуха к мольбам. Или Эльфийская Мать на своих законных территориях была сильнее и немощного эльфика мне не послала исключительно ради сохранности… последнего. В любом случае, никто ко мне не вышел.

Нет, ну я давала им шанс решить проблему мирно.

Вздохнув поглубже, я повела плечами, тряхнула ладонями, пытаясь сбросить хоть часть напряжения, и…