Текст книги "Праздничный коридор. Книга 1"

В опустевшей канцелярии техникума Зося получила направление на летнюю стажировку и отправилась искать банк. Она не знала, что такое стажировка и чем она будет три месяца заниматься в таком солидном учреждении, как банк. Может, нужно будет учиться считать деньги или их паковать. А что еще могут поручить в банке девочке-школьнице? Слово «зарплата» ассоциировалось у Зоси с выполнением, какой-либо работы. Не будут же деньги просто так платить. Вот выполнение этой работы и настораживало Зосю. Справится ли она с ней, неизвестной банковской работой?

В отделе кадров навстречу Зосе доброжелательно заулыбалась молодая блондинка.

– Здравствуйте, Зоя Николаевна. Наслышаны о ваших успехах в учебе. Наше руководство приняло решение оказать вам помощь в подготовке к сдаче экзаменов за третий и четвертый курсы. Нам грамотные специалисты нужны. Для вас подготовлена нашими работниками программа стажировки на три месяца. Вы поработаете во всех наших отделах, вашей стажировкой будут руководить лучшие специалисты банка.

– Спасибо. Скажите, а денежные хранилища я тоже увижу. Я видела в кинохронике, как быстро кассиры считают деньги, я так пока не умею.

– Конечно, побываете Вы и в хранилище, но деньги считать Вам не придется.

– Я понимаю, это же деньги, а я для банка посторонний человек.

– Не совсем так. Деньги считают машины, на них работают материально ответственные кассиры. С вами мы пока договор о материальной ответственности заключить не можем. Сколько Вам сейчас лет?

– Пятнадцать. Уже исполнилось.

– Пятнадцать? Значит когда Вы, Ромашова, окончите техникум, Вам исполнится всего шестнадцать лет? У нас в банке коллективная материальная ответственность. И подобный договор мы заключаем с лицами, которым уже исполнилось восемнадцать лет.

– Значит, меня могут не принять на работу в банк? И я напрасно сдаю экзамены экстерном?

– Да, Вы, не волнуйтесь так! Мы Вас направляли на учебу, и сейчас помогаем. Значит, мы что-то придумаем. Дворником работать Вас никто не отправит. Может, сразу же направим на учебу в институт. Такое тоже возможно. Вы ведь не будете возражать против института?

– Нет, конечно. Я очень хочу окончить институт.

– Вот и славно. Окончите институт за два года и милости просим к нам на работу. Не напрягайтесь, я просто пошутила. В институте можете учиться все положенные пять лет. А сейчас я Вас провожу в первый отдел. С ними программу стажировки окончите, и они Вас передадут следующему отделу.

Зося и раньше бывала в государственных, серьезных учреждения, например, у мамы на работе, но такой коллектив она видела впервые. Женщины в строгих деловых костюмах одной серой гаммы, с аккуратно уложенными волосами и ухоженными руками. На первый взгляд, косметикой банковские служащие не пользовались, но она присутствовала на каждом лице, правда в минимальных количествах и неярких тонах. Зося решила, что в банках введена униформа и попробовала это выяснить у молодой девушки, которая работала оператором на огромной машине, похожей на телетайп:

– Скажи, пожалуйста, в банке все носят форму?

– Нет, формы у нас нет.

– Но вы все как-то одинаково одеты.

– А, вот что ты имеешь в виду, – рассмеялась девушка, – форма одежды утверждена внутренним распорядком банка. Мы этот распорядок принимали на собрании и все проголосовали за серый цвет и каблук до пяти сантиметров. Кроме того, требования к внешнему виду сотрудника банка предусматривают ухоженные руки без яркого маникюра, незаметную косметику и еще многое другое. Тебя когда будут принимать на работу, то в кадрах с внутренним распорядком ознакомят под роспись. Придется и тебе шить серый костюм и как-то закалывать твои длинные волосы. А ты не можешь поделиться со мной своей тайной – ты пользуешься каким-то специальным шампунем или у тебя есть свой секрет по уходу за волосами?

– Нет, – смутилась Зося, – мама говорила, что волосы в нашей семье у всех женщин такие. Как бы родовая примета. Значит, волосы надо заколоть?

– Не знаю. Ты у нас стажер, может тебе можно и так, но лучше всего не лезть в чужой монастырь со своим уставом.

На следующий рабочий день Зося появилась в банке с собранными в большой узел волосами и в сереньком костюмчике. Мама любила ее наряжать и хороших вещей пока хватало.

Все три месяца летних каникул Зосе рассказывали, и показывали на примере: как выдать кредит, проконтролировать его использование; принять от клиентов платежные документы, проверить их и провести по банковскому балансу; выдать кассирам предприятий денежную наличность, пересчитать и запаковать деньги. При разработке плана стажировки банковские работники опирались на программу подготовки банковских специалистов в техникуме и свой собственный опыт практической работы. Зосю поглотила новизна терминов и понятий.

Рабочий день заканчивался, но из банка уходить никто не спешил – доделать отчет, провести ревизию кассы, спаковать кредитное досье, подготовить документы на подпись руководству. Зося оставалась вместе со всеми и помогала, чем могла – подшить документы, забрать печатный материал из канцелярии и проверить его. Да, мало ли где понадобится помощь ответственного человека.

Но все проходит – закончилась и Зосина стажировка. Банкиры оценили ее деловые качества, написали положительную характеристику и назначили ежемесячное денежное пособие на весь период обучения в техникуме.

До начала учебного года оставались три дня, и Зося решила пополнить свои продуктовые запасы – завтра возвращается Петя. Студенты пока не заполнили общежитие после летних каникул, и общая кухня общежития была совершенно свободна, так почему же не побаловать Петю чаем с домашним пирогом.

Гастроном был через квартал от общежития, там же можно было зайти и в овощной магазин.

За летнюю стажировку банк выплатил Зосе, по ее меркам, приличную сумму, да и от стипендии за летние месяцы кое-что осталось, но Зося придирчиво изучала ценники на продуктах и покупала только самое необходимое. Наконец, в гастрономе все было куплено, можно отправиться в овощной магазин.

Возле самого магазина Зося увидела девчонку с приметными рыжими волосами. «Ну, конечно, это Милочка», – обрадовалась Зося.

– Милочка, – окликнула Зося, – как хорошо, что я тебя заметила.

– И что в этом хорошего? – бросила сердито Мила и пошла от Зоси в сторону автобусной остановки.

– Люда, подожди. Давай поговорим, – растерянно просила Зося, – не сердись. Я лето работала, а где ты живешь, не знала. Я, правда, очень хотела тебе помочь подготовиться к переэкзаменовке, но не знала, как тебя найти. Пришла бы ко мне сама.

– Я как-то заходила, но меня не пропустили. Ты стала такая знаменитая, что к тебе охрану приставили – вахтеры говорят, что к Ромашовой нельзя, их высочество занимаются.

– Люда, ну подошла бы ко мне в техникуме. Ладно, Люда, не сердись. Время еще есть, и мы можем позаниматься у меня в общежитии. А вахтеров я попрошу, чтобы тебя ко мне пропускали.

– Сейчас мне твоя помощь не нужна. Дорога ложка к обеду, знаешь такую пословицу? И вообще ты мне очень неприятна – деревенская выскочка, и не так уж ты умна, как кажешься на первый взгляд. Ты блаженная идиотка, и пользуются тобой все подряд. Одному написать, другому списать, а ты думаешь, что тебя все любят и уважают. Кстати, и Петя Котович завел с тобой дружбу только для того, чтобы ты с ним английским занималась. Об этом все знают, только ты в неведении. Короче говоря, ты наивная дурочка, а я с такими не дружу. Пошла вон, и ко мне больше не смей подходить. Поняла?

– Да, я все поняла. Ну, счастливо тебе, Милочка!

Зося совершенно забыла, что хотела зайти в овощной магазин. Развернулась и медленно пошла в сторону общежития.

Петя приехал на следующий день, забросил вещи в свою комнату и сразу помчался к Зоське. А там его ожидал накрытый стол с яблочным пирогом и колдунами из молодого картофеля.

– Зоська, как же я рад тебя видеть. Ты как-то изменилась, и прическа у тебя появилась. Куда ты спрятала свои волосы? И что я вижу на столе? Я к тебе шел, а по всему общежитию запахи. Домом пахнет. Зоська, это ты сама готовила? А как твоя стажировка? Что такое банк? Ты разобралась?

– Петя, давай остановись и задавай свои вопросы по одному. Ты, кстати, меня не часто баловал своими письмами и у меня к тебе тоже есть вопросы. Поэтому, садись за стол, мы с тобой будем кушать колдуны, и разговаривать. У тебя есть время?

– Ну, конечно. Итак, гражданка Ромашова, первый вопрос: какое событие в твоей жизни за прошедшие три месяца было самым ярким и ты запомнишь его на всю жизнь?

– Событие такое действительно было, и оно случилось вчера. Мне вчера отвесили огромную оплеуху.

– Тебя побили? Кто и за что? Ты написала заявление в милицию? А лучше покажи мне этого урода, я сам с ним разберусь.

– Меня ударили не физически, а морально. Ты помнишь мою однокурсницу Милочку Пименову?

– Да, помню – такая рыжая разбитная девица. От нее можно ожидать всего, что угодно. Она тебя оскорбила?

– Я не знаю, как это назвать. Скорее всего, она старалась меня унизить и подчеркнуть, что со своей городской пропиской она на порядок выше меня.

– Ничего не понимаю. Почему ей понадобилось унижать тебя. Ты ей постоянно помогала в учебе и практически все экзамены сдавала за нее. Что случилось?

– В том-то и дело, что в последнюю сессию я была занята своими делами, не смогла ей помочь, и она благополучно завалила все экзамены. Ей назначили переэкзаменовку почти по всем предметам. Вчера я увидела Люду возле магазина и предложила ей свою помощь. Но она сказала, что слишком поздно и она в моей помощи не нуждается. А заодно сказала, что я наивная дура, которой все пользуются и она с такими блаженными идиотками, как я, не дружит. Я целый день думала, как это можно мной пользоваться – я, что бесхозная старая калоша, которую все обувают в дождливый день? Кстати, и тебя она вспомнила – сказала, что и ты со мной дружишь, только из-за того, что я занимаюсь с тобой английским.

– Ну, здесь она явно переборщила. Вспомни, когда мы с тобой последний раз занимались английским? Вспомнила? Ну, слава богу, хоть меня тебе подозревать не в чем. А что касается твоей наивности, то эта Пименова почти права. Ты действительно очень наивный человек. Подожди, не хмурься – я не закончил свою мысль. Я в каком-то мамином учебнике по психологии читал, что одаренные люди всегда наивны и честны. Эти твои качества нельзя рассматривать как отрицательные – ты концентрируешь свою энергию и силы в одном, интересном для тебя направлении, и мышиную возню корыстных людей вокруг себя просто не замечаешь. У тебя не хватает времени и сил разбираться в их поступках с точки зрения честности и порядочности. Поэтому, если тебя просят о помощи, то ты просто отнимаешь у себя время и помогаешь. Так быстрее и проще. А твоя Люда-Мила мне сразу не понравилась – двухсторонняя она какая-то. С одной стороны ласковая, доброжелательная и вся из себя порядочная. А вторая ее сторона – темная, завистливая и корыстная. И это очень правильно, что она тебе отказала в своей драгоценной дружбе. Без нее тебе будет гораздо спокойнее и безопаснее.

– Петя, мне так повезло, что у меня есть такой друг! Спасибо тебе – я было, и вправду решила, что нужно заняться своим перевоспитанием. По поводу Люды ты, наверное, немного ошибаешься – не такая уж она и коварная. Неустроенность быта и нищета – главные источники ее агрессии. Кстати, что это за дар – видеть человека с изнаночной стороны? Ты, что ясновидящий?

– Книги по психологии читать надо. Там все про таких «мил-людмил» прописано. Если мы покончили с твоей наивностью, то может, ты мне расскажешь о своей стажировке?

– Я не знаю, чем я заслужила эту стажировку. Представляешь, почти три месяца, солидные и занятые люди подробнейшим образом рассказывали и показывали в работе банковскую деятельность. Конечно, сразу понять и оценить работу такого огромного учреждения, как банк, просто невозможно. Тем более мне. Но я сразу влюбилась в банковский коллектив, четкую организацию работы и ответственность за решение каждого, даже самого пустякового вопроса. Правда, там считают, что в их работе пустяковых вопросов не бывает. Мне показалось, что в банке работает коллектив единомышленников, и я придусь у них ко двору. Но чтобы четко знать свое место в банковском механизме, мне, наверное, придется еще очень долго учиться. Оказывается, после окончания техникума я не смогу работать в банке – там коллективная материальная ответственность, а мне к тому времени исполнится только шестнадцать лет. Мне в отделе кадров сказали, что, скорее всего, меня сразу направят на учебу в институт. Я не просто рада – я счастлива! Мне просто необходимо сразу поступить в институт. Моя успешная учеба – это мамино завещание.

– Вот, видишь, как все удачно в твоей жизни складывается! Зося, а давай мы наш разговор продолжим на улице. Погода самая чудесная, мы пока ничем не заняты – самое время погулять. Согласна?

Последние два дня летних каникул они провели вместе – пешком прошли через всю старую часть города с одно– и двухэтажными домами, прокатились на маленьком теплоходике по реке, сходили в краеведческий музей. Два дня беззаботной, веселой и совсем еще детской жизни – со сливочным мороженым на деревянной палочке и теплыми пирожками в засаленной бумажке с уличного лотка!

С первого сентября у Пети начались обычные занятия в техникуме, а Зося снова завалила свой рабочий стол учебниками и конспектами. Текущий учебный год Зося разделила на два части – до зимней сессии сдать все экзамены за третий курс, затем небольшой отдых и подготовка дипломной работы.

После сдачи экзаменов за третий курс просто необходимо съездить в Ивановск, навестить мамину могилку и рассказать ей про свои успехи. Целый предыдущий год Зося мечтала о поездке в родной город, но сначала не было денег на билет, а потом – свободного времени. И вот экзамены сданы, деньги есть, можно идти на автовокзал и покупать билет. В предварительной кассе Зося купила автобусный билет до Ивановска и пошла искать Петю – он пока о ее планах ничего не знал. Петю искать не пришлось: он стоял в коридоре возле ее комнаты.

– Зоська, а я тебя ищу. Где ты была?

– Я купила билет и через два дня уезжаю в Ивановск – после маминых похорон я еще не была на ее могиле.

– Понятно. А я хотел тебе сказать, что мне тоже нужно навестить маму и помочь ей. Позвонила соседка и сказала, что мама лежит в больнице с воспалением легких. Я был на вокзале, но мой поезд будет только послезавтра. Из этого следует, что у меня в запасе есть один день, и завтра я тебя приглашаю сходить на каток.

– Петь, так я же никогда не стояла на коньках.

– Тем более пойдем – стыдно такой взрослой девице бояться лыж и коньков. Собирайся, завтра часиков в одиннадцать я за тобой зайду.

Когда Петя и Зося подошли к пункту проката коньков, там уже выстроилась длинная очередь.

Только через час они подобрали себе коньки и переоделись. Каково же было их удивление, когда они увидели еще большую очередь в раздевалку, где можно было оставить вещи на хранение.

– Знаешь, Петя, – сказала Зося, – давай мы обойдемся без раздевалки. Ну, посуди сам, какие у нас вещи? Мои старые сапоги и твои ботинки! Давай мы их положим в пакет и спрячем вон под той скамейкой. Я уверена, ничего с ними не случится, зато мы сэкономим кучу времени.

Петя тоже не хотел стоять в очереди, поэтому Зосино предложение было сразу же одобрено. Лед Зося освоила с третьего круга. День был морозный, но солнечный и безветренный.

– Петя! Как здорово, – восхищалась Зося, – давай чаще выбираться на каток.

– Согласен, но сегодня мы будем кататься не более двух часов. А вообще-то на первый раз и одного часа бы хватило.

Но Зося уходить домой не торопилась – кружок, ну еще один кружок, а сил хватает и на третий.

Только к концу дня Петя уговорил Зосю сойти с ледовой дорожки.

Под скамейкой их пакета не оказалось. Когда они обследовали все скамейки на стадионе, стало совершенно очевидно, что их пакет украли.

В пункте проката коньков оказалась какая-то пара старых мужских ботинок, которые вполне подошли Пете, а для Зоси ничего не нашлось. До их общежития, переулками, можно было добраться за десять, пятнадцать минут. Но для них этот путь растянулся не менее чем на час. Зося шла в ботинках с коньками, осторожно переставляя онемевшие ноги. Петя пытался взять ее на руки, но она решительно запротестовала, мол, сама дойду. В конце концов, Зося присела на ступеньку какого-то здания, сняла ботинки и бегом понеслась к общежитию. Петя, при всей своей спортивности, едва поспевал за ней.

– Ну, ты и шустрая! – сказал Петя, открывая дверь Зосиной комнаты, – бежала, как на соревнованиях. Давай, замени свои носки сухими, приготовь чай, а я переоденусь и еще к тебе зайду.

Но когда Петя вновь зашел в ее комнату, Зося уже спала, свернувшим калачиком, на неразобранной кровати. На электрической плитке исходил паром чайник, на столе стояли две чашки. Петя вытащил из-под Зоси одеяло, укрыл ее. Зосино лицо сияло ярким румянцем, на лбу выступили капельки пота.

Петя снял чайник с плитки, выключил свет и тихо прикрыл за собой дверь.

«Сильно устала или заболела? Может мне не уезжать? Нет, это не решение – там мама в больнице! Но и Зосю присмотреть как-то надо, – терзался Петя сомнениями, – эврика, придумал! Все будет хорошо».

К середине ночи Зося замерзла и проснулась. С трудом поднялась, разыскала теплую пижаму и переоделась. Все тело болело, как будто ее долго били. Зося снова улеглась в постель, с головой укрылась одеялом, но согреться не получалось – она дрожала в болезненном ознобе, руки и ноги были налиты ледяной стужей.

Только к утру Зося разогрелась, распарилась, запылала жаром. «Наверное, простыла. Хорошо бы сейчас встать и выпить таблетку, – подумала Зося, – вот разболеюсь и снова к маме не съезжу. Какая же я неуклюжая и несобранная. Все-то у меня вкривь и вкось». Корила и жалела себя Зося, но встать и взять таблетку не было сил. Она снова закрыла глаза и провалилась в тяжелую дремоту. И то ли во сне, то ли наяву к ней пришла мама, поила ее чаем, уговаривала проглотить таблетку и выпить ложку бульона. Зося чувствовала свою вину перед мамой, пыталась в чем-то оправдаться, обещала все исправить и все просила маму остаться с ней, Зосей, и больше никуда не уходить.

Очнулась Зося только через два дня. В комнате уже серели сумерки. На стуле возле стола сидела женщина. Ее голова лежала на стопке Зосиных конспектов. Черные волосы с заметной проседью и грузная фигура женщины Зосе кого-то напоминала. Но кого? Зося приподнялась, чтобы лучше рассмотреть женщину, кровать предательски заскрипела и женщина подняла голову. Уставшее лицо с темными кругами вокруг глаз, на одной щеке остались глубокие вмятины от конспектов.

– Здравствуйте, Роза Самуиловна.

Зося старалась четко произносить слова, но язык, словно распух и превратил слова в невнятные звуки.

– Ромашова, пожалуйста, молчи. Ты очень слаба и уже счастье, что пришла в сознание. Напугала ты меня, Зоя Ромашова! Надеюсь, что кризис мы миновали, а уж теперь я тебя точно на ноги поставлю. Миха, входи, – громко кого-то позвала Роза Самуиловна.

Михой оказался комендант общежития, Михаил Исаакович.

– Все готово, Розочка! Уборку в твоей квартире закончили, постельное белье на кровати поменяли, машина стоит возле входа. Вот пледы, можно выходить. Мне выйти, пока девочка будет одеваться?

– Оставайся, Миха! Тебя уже давно никто не стесняется. А Зое понадобится помощь, да и вещи нужно собрать и перенести в машину. Зоенька, ты сможешь самостоятельно дойти до крыльца, там стоит машина?

– А меня вы в больницу отправляете? Я не хочу в больницу, лучше я здесь останусь, скоро Петя приедет. Пожалуйста, Роза Самуиловна, оставьте меня здесь.

– Нет, Ромашова, в больницу мы не поедем – сами справимся. Мы с тобой сейчас соберем твои вещи и переедем ко мне, дома и стены помогают. Я и сама очень устала – почти две ночи не спала, вот сейчас только и вздремнула пару часов, но это и не сон вовсе, а небольшая релаксация. Ты всю ночь металась, горела вся и маму звала. Врачи говорят, что не так простуда тебя уложила в постель, как хроническая усталость. Тебе сейчас покой нужен и куриный бульон. А куриный бульон, Зоя, мое фирменное блюдо. Ну, давай попробуем подняться.

Через два часа Зоя и ее нехитрый скарб на старенькой Михиной машине были доставлены в трехкомнатную коммунальную квартиру, где две комнаты занимала Роза Самуиловна, и одну – Михаил Исаакович. Зою немедленно уложили в постель, напоили куриным бульоном и приказали подремать.

Зоя осталась в незнакомой комнате одна. Но странное дело, комната не казалась ей чужой и казенной. Это был ее родной угол в маминой квартире – светленькие обои, книжные полки, и, главное, на подоконнике целый ботанический сад. И запах – чистоты, свежести и еще чего-то домашнего и уютного. Зоя блаженно прикрыла глаза и сразу уснула здоровым, исцеляющим и тело, и душу сном.

Утро принесло облегчение – температура спала, осталась только слабость и неприятная дрожь в руках и ногах.

Роза Самуиловна и Михаил Исаакович на кухне пили чай и что-то тихо обсуждали.

– Вот и славно, сама проснулась. Мы уже хотели разбудить тебя, – засуетилась с тарелочками и чашечками Роза Самуиловна, – сон – это очень хорошо, но тебе нужно еще и режим питания соблюдать. Ты, Миха, иди по своим делам, пусть девочка спокойно позавтракает, ей покой нужен. Смотри, Зоя, вот здесь ты можешь помыться и привести себя в порядок. А я пока тебе завтрак соберу.

– Роза Самуиловна, я спросить Вас хочу – как Вы узнали, что я больна? Михаил Исаакович сказал? Но он ко мне в комнату никогда не заходил.

– Все, Зоя, не так. Не надо Михе присуждать чужую премию. Твой Ромео – Петя Котович среди ночи меня разбудил и сказал, что, скорее всего, ты серьезно заболела и нуждаешься в помощи, а ему уезжать надо – Клаву в больницу положили. Клава – его мама, Клавдия Ивановна, моя бывшая однокурсница. Вот я Петруше и дала клятву, что присмотрю за тобой. Хорошего парня Клава вырастила – честный, верный и надежный человек получился. Поздний он у нее, а поздние дети по утверждению медиков – люди особой категории. Повезло тебе с другом, Зоенька. Кстати, мне твое второе имя очень нравится. Зося – романтика и аристократизм! Кто тебе такое имя придумал? Мама?

Зосина рука дернулась, из чашки выплеснулся горячий чай. По щекам струйкой потекли слезы. Роза Самуиловна вскочила со стула, прижала рыдающую Зосю к себе.

– Моя мама…, моя мама, – не могла выговорить страшное слово Зося.

Ее лицо свела судорога, слезы лились сплошным потоком – она впервые, не прячась, оплакивала свою боль и страшную потерю – свою маму. Она даже Пете не доверила свои слезы и страдания. А, может, просто боялась, что Петя пожалеет ее – маленькую, одинокую, брошенную девочку. А вот жалеть ее совсем не нужно – это унизительно и жестоко.

Зося рыдала, спрятав искаженное лицо, на груди совсем незнакомой, но такой близкой женщины. Роза Самуиловна гладила ее волосы и молчала. Пусть девочка растопит весь лед из своего сердца, давно бы ей поплакать. Всегда натянута, как струна, словно заледенела в своем горе. И ведь кроме Пети никого к себе не подпускает. Уж как она, Роза Самуиловна, искала к ней пути-дороги, но все безрезультатно. Грех так думать, но только эта вот болезнь, возможно, и поможет ей выйти из страшной депрессии.

Постепенно Зося начала успокаиваться.

– Зосенька, давай пообещаем друг другу – всегда обсуждать наши проблемы. Ты, возможно, думаешь, что я живу счастливой, обеспеченной жизнью и меня ничего не тревожит. Ох, Зосенька, проблемы в моей жизни возникают, словно, грибы после дождя. А вот подруги, которой можно было бы доверить все свои тайны, у меня нет. И я очень рассчитываю на твою дружбу, Зося. Ну, что скажешь, сможем мы стать настоящими друзьями?

– Я постараюсь, – продолжала всхлипывать Зося, – для меня мама была настоящим другом.

– Зосенька, я на мамино место не претендую, просто немного потесню своего любимого Петрушу.

– Хорошо, – заулыбалась Зося, – Петя не обидится.

– Вот и договорились. Ты сейчас отдыхай, набирайся сил, у тебя впереди еще дипломная работа. Я знаю, что ты собиралась мамину могилку навестить, но заболела. Скажи, а твоя мама, какую пору года любила больше всего?

– Весну. Она была агрономом и говорила, что весна – это зарождение и начало жизни.

– Тогда решено, весной мы поедем к твоей маме. Миха обязательно нас свозит в твой родной город. А на ближайшее будущее у нас с тобой следующая программа – отдыхаем, ждем Петю, втроем профессионально занимаемся языками и готовим ваши дипломные работы.