Текст книги "Вдова мастера теней"

А вот и мой работодатель!

Витор говорить не спешил. Естественно. Он не ожидал, что вернувшаяся с прогулки вдова будет выглядеть как помесь солдата и огородного пугала. А может, я увлекаюсь древолазанием? Кто-то забирается на скалы, а я – на деревья. Хобби у меня такое! И особая любовь к липам! Не предупредила? Так я ведь девушка – девичья память и прочие женские напасти.

– О! Вы наконец-то добрались до поместья! Пробки? Народные волнения? Война? – не без ехидства поинтересовалась, прикидывая, обо что опереться, чтобы встать и доползти до туалетного столика, где стоит шкатулка.

– Лошадь подкову потеряла! – соврали мне в ответ.

Судя по тому, что «покойный» добирался сюда столь долго, лошадь потеряла все подковы, а потом и ноги. Затем превратилась в умертвие и гонялась за хозяином. Ползком. А хозяин нежно любил почившую животинку и все никак не мог решиться ее упокоить.

– Надо же, какая неприятность! А случилось это посреди пустыни, и вы долго шли к населенным районам, преодолевая жажду? – Я вцепилась в подоконник, собираясь рывком поставить себя на ноги. Получилось. Почти. Я оказалась сидящей лицом к подоконнику, спиной к мужу.

В просвет между ветвями дерева виднелось восходящее солнце. Алое небо на фоне темных листьев. Мрачно и красиво.

– Меня вела любовь к вам, дорогая моя! – шепнули в ухо, поднимая под мышки. – Из какой пустыни вернулись вы, моя милая двэйна? Восточной? Или Риханской? – Он запустил руку в мои волосы и выудил несколько листьев. – Или из каких джунглей?

Витор не до конца вышел из тени – улов, зажатый в темных полупрозрачных пальцах, выглядел занятно.

– Ну что вы, мой безвременно почивший супруг! Я всего лишь познакомилась с вашим ласковым, вежливым и невероятно гостеприимным кузеном и поняла, что влюбилась! Как вы понимаете, от внезапно возникшего чувства случилась бессонница. И я решила прогуляться. Дабы развеяться и взять себя в руки! – томно вздохнула и чуть не свалилась носом в подоконник. Нельзя так резко выдыхать!

Алистер поддержал, приобняв рукой за талию.

– Правда?

– Да! – подтвердила я, прислонясь спиной к нему – мышцы ног мелко подрагивали. Но ведь девушка с моста жива! У меня получилось – это грело сердце.

– Ум-м-м… – многозначительно произнес мой покойный супруг, не давая осесть на пол. – Вы настолько в восторге от Кевина, что решили выйти через окно, чтобы с ним не встречаться?

– Побоялась выдать свои чувства! – смешок сдержать не удалось.

– И не побоялись свернуть себе шею? – спокойно, я бы даже сказала отстраненно, уточнил Витор.

– Я ловкая.

– И скромная?

– И влюбленная! – парировала я.

– Позволю себе напомнить, что номинально вы моя жена… и, увлекаясь моим кузеном… ставите меня в двусмысленное положение.

– Да, я прекрасно понимаю, мне придется дождаться окончания траура по вам, мой супруг, прежде чем бросаться в объятия любимого! – подколола я, вспомнив, как воевала с Кевином, пока Витор пропадал неизвестно где.

Звон в ушах стал громче, голова закружилась; я без малейшего смущения повернулась к «покойнику», обняла его рукой за шею. Иначе смущенно и красиво сползу в обморок.

– Вы говорите-говорите, – покивала я, заметив, что Витор озадаченно замолчал. – Говорите и идите в сторону туалетного столика, а потом – ванной.

– Зачем? – последовал насмешливый вопрос. – Я и так могу сказать, что вы выглядите потрясающе.

– Да, я не сомневаюсь в вашей наблюдательности, – хмыкнула, вспомнив, как тень памятником самой себе сидела в кресле, когда я ввалилась в спальню.

– Боитесь, что Кевин не оценит ваш внешний вид?

– Оценит. Но он слишком галантен, чтобы сказать мне об этом.

– Помните, вы моя супруга.

Алистер тихо кашлянул и двинулся в указанном направлении. Боль, следующая за нами по пятам, слегка уменьшилась. Из чего я сделала вывод, что Витора наш разговор веселит.

За полгода я поняла одну простую истину: эмоции связаны. И положительные всегда могут если не избавить от воплощений отрицательных, то хоть уменьшить их. А там человек в силах сам справиться. Но иногда это не помогало.

– Возьмите шкатулку, пожалуйста, – моих сил на такой подвиг не хватало. – Вы что-то говорили о том, что я ваша жена?

– Правда? – Витор свернул к двери ванной; вопрос прозвучал донельзя иронично.

– Это вы так сказали.

Я отцепилась от супруга, открыла дверь.

– Поставьте сюда, – показала на пол ванной.

– Вам помочь?

– Нет.

– Но вы не в том состоянии… – Я закрыла дверь, прервав прочувствованную речь Витора. Села на пол. – Вы считаете, что дверь меня остановит? – донеслось с той стороны.

– Надеюсь, вас остановит ваше слово! – Открыла шкатулку, нажала на пружину, чтобы коробка с женскими мелочами, расположенная над тайником, поднялась. Поспешно вытащила пузырек, вылила в рот тоник, сунула пустую стекляшку обратно. – Вы уверяли, что моей чести ничего не будет угрожать.

Откинула голову назад, прислонилась к холодному мрамору плитки.

– Я всегда держу свое слово.

– Я уже не уверена в этом. – Усталость медленно отступала, а вот злость на Витора росла.

– Сообщение о моей смерти пришло раньше, чем я планировал.

– Это извинение? – Я медленно встала, подошла к раковине, сполоснула холодной водой лицо, распустила спутанные волосы. Расческа нашлась в шкатулке, я сунула ее туда с другими вещами.

Как раз размышляла, достаточно ли у меня сил, чтобы развоплотить боль несносного недопокойного супруга, как тот решил ответить на мой вопрос:

– Нет, это не извинения. Но мне жаль, что вам пришлось импровизировать.

– Еще сюрпризы будут?

– Нет.

Слишком категорично.

– Как мне себя вести?

– Как внезапно овдовевшей девушке.

Хоть не сказал, что влюбленной, и то хорошо. Надо было сразу, как выпила тоник, его боль развоплощать, потому что сейчас я обеспечу двэйну приток отрицательных эмоций, на которых боль заметно подрастет.

– С этим есть небольшая проблема: я сказала вашему кузену в присутствии свидетелей, что не верю в вашу смерть.

– Что именно вы сказали? – Витор вырос из тени у меня под ногами.

Я вздрогнула от неожиданности – так и заикой стать недолго.

– Что вы станете четвертым воскресшим мастером теней. – Я смотрела на Алистера, а видела противоположную стену ванной, точнее, панно с морскими обитателями. – Слушайте, или будьте тенью, или становитесь нормальным, ваша прозрачность…

– Пугает? – заломил прозрачную бровь Витор.

– Раздражает. Вы как студень!

– Такой же вкусный?

– Так же странно выглядите. И трогать страшно – вдруг дрожать начнете!

– Как интересно… впервые меня сравнивают с едой! – задумчиво протянул Витор, растекаясь и становясь плоским, чем напомнил мне медузу.

Я тихо хмыкнула.

– Что за блюдо я вам напомнил теперь? Желе? – тут же осведомилась… скажем так, тень с легким выступающим рельефом. Почти барельеф на стене и частично полу.

Нет, ну точно медуза! Только черная и разговаривает!

– Что ж это за блюдо такое, что вы зажали себе рот, чтобы не смеяться?

– Медуза! – прыснула я.

Это все усталость и нервы. Видела же раньше Витора в таком состоянии, но он меня не веселил.

– Лучше уж студень, – задумчиво протянула тень на стене.

Я хихикнула.

– Все! Я успокоилась! Извините, день выдался насыщенным.

– Представляю… Насчет вашего вдовства. Позвольте себя убедить в моей смерти, не возражайте Кевину, и у нас не будет проблем с вашей ролью.

– Вы же говорили, что будете рядом, чтоб я ничего не напутала? – Разговаривать с собственной тенью было еще более странно, чем с полупрозрачным мастером теней.

– Буду. Но вам же нужно время, чтобы подготовиться к завтраку? – ровным тоном сообщили мне. Кажется, за ним скрыли насмешку.

Ну и ладно! Главное, я буду рядом с мастером теней. Осталось уточнить детали.

– Как мы будем общаться? Вряд ли ваши родственники поймут, если я начну разговаривать с тенью.

– Прикроете лицо веером, меня они не услышат.

Веером. Эх. Придется взять сумочку и спрятать в нее парочку запасных. И заказать в городе несколько десятков новых. С моим даром их терять вееров потребуется много!

– Чтобы вы знали, что я рядом, я дотронусь до вашей руки. – Еле заметный прохладный ветерок коснулся локтя.

– Эм… двэйн?

– Да?

– Если вас не будут слышать окружающие, лучше скажите. Так проще. – И я не буду вздрагивать и коситься по сторонам всякий раз, как на меня подует ветер.

– Не будут. – Шикарный и содержательный ответ!

На этом наш разговор закончился, моя тень стала немного прозрачней. Очевидно, Алистер меня покинул.

Оценив отражение в зеркале как слишком измученное для девушки, не верящей в гибель собственного мужа и считающей, что он скоро вернется, я привела себя в относительный порядок. Приняла прохладный бодрящий душ, откопала румяна и осветлитель для кожи в шкатулке. Синеву под глазами до конца так и не удалось замаскировать. Зато мои щеки и губы заметно порозовели.

Платье выбрала легкое припыленно-сиреневое. В широкий атласный пояс вдела ленту с накопителями. Хорошо, что заранее сделала во всех поясах потайные карманы. Волосы собирала на бегу – мне еще Эли будить и разбираться с ее монстрами, если они появились. Я очень надеялась, что нет. Обход дома решила провести официально. Я позволю Кевину себя убедить в том, что Витор умер. А безутешная вдова вполне может бесцельно побродить по особняку. До приезда гостей.

Гости.

Мне придется изображать перед ними растерянность и горе. И смотреть на их расстроенные лица. Все же розыгрыш Витора слишком бесчеловечен. Какие бы цели Алистер ни преследовал на самом деле, играть чувствами родных жестоко. Чем ближе я к моменту истины, тем больше это понимаю.

Но… мне нужен Витор. Значит, я буду играть по его правилам.

Войдя в спальню Элизы, тихо выругалась. Сестре снова снился кошмар. Страх занял иглами половину кровати и быстро рос. Мимоходом посмотрев на наручные часы, которые за полгода, казалось, стали частью меня, я пришла к выводу, что надо рискнуть. Иначе могу не успеть к приходу горничных. Не хочется, чтобы они увидели меня в роли охранного истукана у изголовья кровати сестры.

Получилось на мосту, выйдет и теперь.

Осторожно, чтобы не разбудить Эли, присела на кровать рядом с черным ежом, глубоко вздохнула, собираясь с духом. Воспоминания, светлые, радостные, – вот мое оружие.

…На пышном кремовом торте горят шесть свечей.

Мы с Элизой переглядываемся и бросаемся наперегонки их задувать. Кто первый – желание того исполнится… Только вот желания давно исполнились: родители знают нас как облупленных, и две куклы с фарфоровыми личиками и голубыми стеклянными глазами уже ждут нас в спальне. И мы это знаем. Но ведь так здорово отпихивать друг друга от торта и дуть на свечи!..

…Мы с Эли стоим под яблоней. Сочные плоды слишком высоко. Придется лезть. Мне. Эли остается внизу. А я, задрав юбку, цепляюсь за ветки. И вот оно, радостное чувство, когда налетевший ветер качает яблоко, и оно падает в твою ладонь… невероятно ароматное, теплое, позолоченное солнцем… большое, хватит нам обеим…

Страх без следа растворился в моей груди.

Получилось!

Я радостно подскочила и тут же покачнулась, вцепилась пальцами в столбик кровати. Ноги подкашивались, комната плавно поворачивалась, словно решив станцевать со мной вальс. Планы меняются. Вначале – новая порция тоника, потом – разбудить Эли.

Обратный путь в спальню проделала по стеночке. Шаг за шагом, не спеша и не прекращая улыбаться. Я была страшно довольна собой. У меня дважды получилось быстро избавиться от воплощенных эмоций! Впервые за полгода появилась надежда, что скоро научусь делать это с меньшими потерями для себя и смогу помогать сестре гораздо быстрее. Это ли не знак, что все у нас выйдет?

Опустошив очередной флакон тоника, я пересчитала оставшиеся. Нужно познакомиться с доктором семейства Алистеров и выпросить у него укрепляющне зелье. Либо придется использовать быстрый способ избавления от воплощенных эмоций только в крайнем случае. Чего я делать не хочу. Любой удачный опыт нуждается в повторении, закреплении, улучшении. И это относится не только к зельям.

Стук в дверь спальни отвлек меня от созерцания измученного и одновременно страшно довольного отражения в зеркале туалетного столика.

– Да!

– Габи, можно войти?

А вот и первая ласточка! Сестра уверена, что после представления на мосту я просто обязана быть не одна. Ведь Витор так целовал меня. Надо было прятать от нее дамские романы. Кто ж знал, что они так на нее повлияют? Я вон читала – и ничего, адекватно воспринимаю мужчин, без фанатизма реагирую на их взгляды. Впрочем, наверное, и хорошо, что Эли выросла такой романтичной. Иначе она стала бы копией нашей преподавательницы хороших манер из пансиона, прозванной Госпожой Этикет. Глупостей сестре не давал наделать как раз он. Эли слишком благовоспитанная элтина, чтобы поступить не так, как полагается. А что до девичьих мечтаний, у меня они тоже когда-то были.

– Конечно! Заходи!

Элиза, одетая в голубое платье, напоминала фею из сказок. Кокетливая маленькая шляпка, сумочка, атласные перчатки до локтя, ажурный веер в тон платью завершали нежный воздушный образ. В руке – шляпная коробка и белые перчатки с довольно простым темно-сиреневым веером, расписанным цветами.

– Это тебе! – Эли протянула свою ношу мне.

Сестра не случайно угадала с цветом – мы часто чувствовали настроение друг друга.

– Ты всегда выбираешь сиреневый или фиолетовый цвета, если хочешь казаться примерной, – подтвердила она, усаживаясь на второй пуфик.

– Не только, – хмыкнула я, примеряя маленькую шляпку.

– Если совсем приличной, то серый или голубой, – слабо улыбнулась Эли.

В дверь снова постучали.

– Да! Войдите! – отозвалась я, воюя с перчатками и косясь на сумочку сестры.

– Доброго утра, двэйна! – с поклоном поздоровался дворецкий, усы которого были напомажены, а ливрея отутюжена. – Двэйн Салливан и элт Воган ждут вас к завтраку в бежевой столовой. Меня послали вас сопроводить.

Опять мне непрозрачно намекают, где мое место. Кевин… король без короны.

Сегодня я решила быть примерной двэйной, поэтому вежливо улыбнулась дворецкому и кивнула.

– Благодарю, подождите буквально пять минут.

Повернулась к сестре:

– Пожертвуешь мне сумочку и запасной веер?

Эли радостно кивнула.

Мы как раз выходили из комнаты, когда мне показалось, что правому локтю стало прохладно. Сквозняк? Или муж? Обычно жены определяют местоположение супружников по пустым стаканам с недопитым виски. Либо по огрызкам листков блокнота с рецептами новых зелий. На крайний случай по не убранным горничными носкам. А я – по сквозняку!

Раскрыв веер, я обмахнулась им и прошептала, едва размыкая губы:

– Если это вы, дотроньтесь до моего плеча.

И чуть не подпрыгнула на месте, потому что на мои плечи легли мужские ладони. На минутку. Невидимые ладони. И они не просто лежали! Пальцы осторожно разминали мышцы. Приятно. И не к месту.

– Это излишне!

Массаж прекратился, но руки Витор не убрал. Отвлекало жутко. Да еще и воображение решило нарисовать, как мы выглядим со стороны. Картинка вышла забавной. Я, как приличная двэйна, мелкими шажками семеню с сестрой вслед за дворецким. А за мной, точно в детской игре в караван, идет покойный муж. Рядом с ним бежит напоминающая скелет псина, которая появилась буквально пару секунд назад.

Я подавила смешок и прошептала, обращаясь к Алистеру:

– Лучше за локоть держите!

Витор тихо хмыкнул. Псина подросла. Не поняла? Должно быть наоборот. Мастера забавляет ситуация, он просто обязан испытывать положительные эмоции, а они уменьшают отрицательные. Уменьшали. А теперь нет. Почему?

Бежевая столовая оказалась действительно бежевой. Точнее, цвета слоновой кости. Из больших панорамных окон открывался вид на парк. Его как раз сейчас изучал Кевин, неизменно затянутый в серый мундир мастера теней. Салливан занял место во главе длинного сервированного на четыре персоны стола. По правую руку от него сидел управляющий, подскочивший при нашем появлении. По левую собирались посадить нас.

Майлз рассыпался в приветствиях, восхитился нашей красотой. Эли вежливо улыбалась в ответ. Она незаметно обеспокоенно поглядывала то на меня, то на Кевина, отрешенно взирающего на белку за окном.

Меня потянули за локоть к противоположному концу стола. Я дернула рукой – «я и сама знаю, что хозяйка дома сидит во главе»! Так как дворецкий отодвигал стул для Эли, ко мне бросился Майлз. Склонившись, он едва слышно шепнул:

– Все правильно. У вас все получится.

Я удивленно покосилась на управляющего. Но тот с постной согласно приличиям миной уже садился на свое место.

Пока переставляли приборы, я ждала реакции Кевина, но он, видимо, решил поступить как истинный аристократ – не заметить случившегося казуса.

– Вы сегодня очаровательны, Габриэлла, – снизошел до меня Салливан. – Особенно вам идет румянец. Вы хорошо себя чувствуете? – от фальшивой заботы в голосе мужчины хотелось скривиться.

– Благодарю! Все хорошо, – сухо ответила я.

– Элиза, вы просто восхитительно выглядите, вы свежи как утренняя роза! – закончил Кевин, пытливо глядя на меня.

Раскрыв веер, я сделала вид, что мне душно, – чудом успела скрыть просто неприличную усмешку. Салливан просчитался. Мы с Эли – близнецы! Комплимент одной – равно комплимент обеим. Немного помахав дамской игрушкой для проформы, я отложила веер. Расстроенный вид удался мне с огромным трудом. Кевин довольно поглядывал на меня, так и подмывало заулыбаться в ответ.

– Благодарю, двэйн, – тихо и несколько запоздало откликнулась Эли, стыдливо опустив глаза.

За завтраком я чувствовала себя как на экзамене у Госпожи Этикет. Любое движение могло быть истолковано превратно. Правда, в отличие от нашей преподавательницы, Кевин не комментировал каждый промах. Промахи случились не от того, что я забыла правила поведения за столом, – меня отвлекали. Псина Витора.

Самого мастера я не видела и не ощущала, а вот его боль сидела рядом с моим стулом и менялась. Становилась то больше, то меньше. Исчезала и появлялась. Ее глаза светились ярче, тусклее.

Не знаю, что происходило в этот момент с Витором, но я пришла к однозначному выводу: собаку надо развоплощать.

Осталось придумать, как это сделать, не привлекая внимания ее хозяина. Когда Витор в тени, я его не вижу. Если вышел, то рядом со мной. Избавлять мастера теней от воплощенной эмоции у него же на глазах – глупость невероятная. Он не видит воплощенных эмоций, но он маг, а то, что я делаю, с большой натяжкой можно отнести к магии. Странной, едва заметной для других… магии, пусть будет так. Вдруг он засечет слабый всплеск чего-то непонятного? А тут я. И никаких вариантов. И на возмущение природного фона не спишешь. Именно поэтому я старалась уединиться с сестрой, прежде чем убирать ее эмоции. И не попадаться на глаза тем, кому незаметно помогаю.

Должен же мой покойный супруг что-то есть и где-то спать? Надо всего лишь выяснить где и потом незаметно разобраться с псиной.

Кстати… Я искоса посмотрела на Кевина, продолжающего «экзаменовать» меня на предмет знания этикета.

Почему Салливан не видит Витора?

Те несколько раз, что я была свидетелем работы мастеров теней, они сообща появлялись из тени и совместно затаскивали туда обретших тело духов. То есть видели друг друга. А тут… Еще один вопрос, который надо задать супругу ради собственного спокойствия.

Меж тем завтрак закончился. Майлз, пожелав хорошего дня, откланялся. Кевин пригласил меня в кабинет. Отослав Элизу в комнату, я отправилась на уговоры самой себя, что мой супруг мертв. Только вышли из столовой, как мой локоть попал в невидимые пальцы Витора. Все бы ничего, но Кевин решил проявить галантность и предложил мне руку. Отказываться видимых причин не было. Невидимые настойчиво подпихнули к Салливану. Я послушно положила ладонь на сгиб руки родственничка, мысленно обещая высказать его кузену, что думаю о подталкиваниях и подпихиваниях.

В кабинете вежливо предложили сесть в кресло, потом передо мной на край стола водрузили тонюсенькую папочку.

– Здесь описаны три случая возвращения пропавших без вести мастеров. – Кевин не стал ходить вокруг да около.

– Какая разница, как они вернулись? – беззаботно пожала плечами. Я ведь не могу сразу согласиться после заявления, что Витор будет четвертым вернувшимся.

Меня снова несильно подтолкнули под локоть. Я поняла, что Витор прав, забыла о женском любопытстве. Вытянула руку к папке и тут же отдернула. Отрицательно покачала головой.

– А вы весьма упрямы, – недовольно протянул Кевин, садясь за стол и поворачивая папку к себе. – В двух словах: все вернувшиеся мастера не были ранены, они оказались заперты по той или иной причине в тени. Такое случается. Очень редко, но случается. Витор погиб. Об этом говорит его кровь, найденная на месте нападения, и лохмотья, которые когда-то были его мундиром. Даже мастера не выживают после таких ранений. Да, тело не обнаружили. Но это лишь значит, что нечего было обнаруживать. Вашим мужем закусила какая-то воплотившаяся из эфира тварь.

Ничего себе розыгрыш!

После такого заявления мне полагалось упасть в обморок, только Салливан уже понял: я не отношусь к элтинам, что регулярно помогают горничным, протирая нарядами и прическами полы.

Я нервно поежилась, рывком раскрыла веер. Сложила. Закусила губу. Собиралась несогласно мотнуть головой, но Кевин опередил:

– Сегодня ночью я ездил туда. Поверьте, после такого не выживают.

Шустро! А я-то думала, что у меня одной сегодня веселая ночка выдалась. Не иначе вирус по особняку ходит.

Головой я все же несогласно потрясла – меня бесцеремонно схватили за серьгу, вот и получилось нечто напоминающее отрицательное покачивание. Жаль, ничего не могу сделать в ответ. Иначе бы ходить Витору с парой синяков от любящей вдовы.

– Габриелла, Витор мертв.

Я судорожно вздохнула, посмотрела на собеседника потрясенно. Мои чувства были приняты за чистую монету.

– Рад, что вы поняли. – Кевин поднялся, подал мне руку и вежливо выпроводил из кабинета.

Бездумно пройдя до конца коридора, я тихо спросила:

– Вы здесь?

Локоть подтвердил: Витор рядом.

– Где мы можем поговорить?

Меня настойчиво потянули дальше по коридору. Наше путешествие вполне ожидаемо закончилось в моей спальне.

Запирая дверь, я сразу перешла к насущному:

– Скажите, у кого есть ключи от моих комнат и комнат моей сестры?

– У меня, – последовал короткий ответ сгустившейся тени, и в ее руках появилась связка ключей. Витор протянул ее мне.

– Еще у кого? – Я сделала мысленную пометку, что надо быть осторожней, когда помогаю сестре, двери для Витора не помеха. Следуя логике, для Кевина тоже.

– Больше дубликатов ключей нет. – Тень разделилась на мою и мужскую. Витор скользнул к окну, замер, глядя на что-то внизу. Хотя не уверена. Он ведь плоский! – Что-то еще, Габи?

– Да. – Спрятала ключи в сумочку. – Обязательно было обставлять вашу пропажу так достоверно?

– Да. Иначе розыгрыш не удастся.

Как же… розыгрыш. Проверка родных на вшивость. Но пока, кроме хамства, мне ничего не грозит, это не мое дело. Не-мо-ё. И меня совершенно не корежит от мысли, что придется обмануть искренне любящих Витора людей. Нет. Совершенно.

Я незаметно поправила пояс. Не сдержалась, проверила, как там накопители. Пальцы едва заметно кольнула магия. Да! Получается!

– Розыгрыш, я помню. – Я села на пуфик. Всего-то сходила на завтрак, а уже чувствую себя уставшей. Нужен еще тоник. – Почему Кевин вас не видит?

Тень повернулась ко мне, скрестила руки на груди. Прямо картонный человечек какой-то, а не муж! Для полного сходства не хватало прорезей глаз и рта.

– Я думала, мастера видят друг друга, когда они в тени? – заставила отвлечься от непривычной внешности супруга и сосредоточиться на волнующем меня вопросе.

Витор уверенно кивнул. Плоская кивающая голова – это нечто непередаваемое!

– Но Кевин вас не видит?

Опять кивок, как мне показалось, издевательский. Кажется, я начинаю различать эмоции этой тени.

– Но вы в тени? – констатировала очевидное.

– В какой-то мере.

– Это как? – Я подобралась. Меня интересовало все, что связано с эфиром.

Витор неопределенно махнул рукой.

– Не забивайте свою хорошенькую головку такой ерундой. Никто из мастеров меня не увидит. Точка.

Именно с таких слов началось мое изучение зельеварения. Эли согласилась с отцом и пошла вышивать крестиком. Я тоже пошла – штудировать книги родителя, а потом громить его лабораторию. Второе вышло случайно. Я неправильно отмерила количество усилителя и получила вместо успокоительного порошок, которым пользуются горняки. Интересно, а в библиотеке особняка есть книги по эфиру?

– У вас есть еще вопросы?

– Да. Где вы едите и спите?

– Хм… Ем на кухне, сплю в спальне. – Витор показал на дверь, ведущую в его спальню.

– Гм… – Я задумчиво посмотрела на тень покойного мужа. – А кухарки не пугаются?

– Они меня не видят.

Ну да, а еду таскают очень большие и прожорливые тараканы! И столовые приборы пачкают они же! Сомневаюсь, что супруг привык убирать за собой.

Я подавилась смешком. «Покойник» немного проявился, до состояния темной медузы… простите, студня, и недоуменно заломил прозрачную бровь; пришлось пояснять:

– Думаю, за следующие две недели ваше поместье сделает выручку не одной лавке с ядами.

– Мои родственники не настолько ненавидят друг друга, – пожал плечами Витор.

Я даже воздухом подавилась от такого заявления. Откашлявшись, спросила:

– А на сколько ненавидят?

– Как в любой семье аристократов.

То есть все вежливо ругаются и с улыбками строят друг другу козни. Интересное у меня вырисовывается «сидение у камина».

– И кто из них особо аристократичен? Кроме вашего кузена, конечно же.

– Тетушка, дядя, пара троюродных братьев.

Не так уж и много. Переживу.

Я, прикрыв рот ладонью, зевнула. Хотелось потянуться и прилечь на мягкую перину. Как-то быстро закончилось действие зелья.

– Вы неважно выглядите, – теперь пришла очередь Витора озвучивать то, что и так понятно. – Отдохните. До приезда тетки есть несколько часов.

Несколько часов, которые неплохо бы потратить на обход особняка. А то я чувствую себя мышкой в лабиринте. Мышкой, хорошо придавленной чьим-то сапогом, у которой едва хватает сил что-то пищать в ответ своему мышу… мышаку? Мужу!

– Все хорошо, я просто немного утомилась. – Я потерла слипающиеся глаза. Пол под ногами то приближался, то удалялся. В какой-то момент елочка паркета надвинулась и расплылась.

– Габи? – Мне не дали расквасить нос о пол, поймав в нескольких дюймах от него. Такого удивительно удобного для лежания на вид. Потом я проплыла по воздуху и утонула в мягкой кровати.

Едва голова коснулась подушки, как дверь спальни распахнулась и в комнату ворвалась перепуганная Элиза. Следом за ней плыл еж страха. Небольшой, всего с кулак, хоть это хорошо. Вряд ли у меня хватит сил встать, увести сестру и убрать колючее безобразие.

– Габи? Что с тобой? – Сестра, не замечая странную тень на стене у кровати, пощупала мой лоб, заглянула в глаза. – Совсем плохо?

Я лишь вяло кивнула.

Эли метнулась к туалетному столику, потянулась к шкатулке. Отрицательно мотнула головой, потерла виски пальцами. Она не знала, что делать, растерялась. Это длилось всего пару секунд. Потом Элиза стиснула кулаки и решительно выбежала из спальни.

– Сейчас вам приведут доктора, – заявил Витор, точнее, его тень, появляясь у кровати.

– Откуда вы знаете? – Любопытство не давало провалиться в обморок.

– Я шепнул вашей сестре на ухо, что он может помочь.

И Эли поверила. Приняла его шепот за голос разума. Витор наверняка одним словом не ограничился. Но мою перепуганную сестру ничуть не удивил тот факт, что ее интуиция при всем желании не может знать, где живет доктор.

– Вашей сестре стоит быть осторожней, – ворвался в мои мысли задумчивый голос Витора, – нельзя быть такой легковерной.

Она и не была. Но стоило понять, что со мной случилось что-то нехорошее, как собственная безопасность стала неважна. Мы ведь близнецы.

Элиза вернулась быстро. Ее сопровождал невысокий седовласый мужчина средних лет с лысиной на макушке и забавным куцым хвостиком на затылке. Нацепив на массивный нос магические окуляры, элт Элазар внимательно изучил мое тело на предмет повреждений.

Диагноз был ожидаем: переутомление на фоне физического истощения. Доктор удивился моей полной невосприимчивости к целительской магии. Элиза пояснила, что я такая с детства. Элт искренне мне посочувствовал, прописал укрепляющий тоник и покой на ближайшие сутки. Гостями придется заниматься Кевину и управляющему, так как двэйна должна – именно так! – должна отдохнуть.

Витор удивительным образом вписал мой недуг в свою «шутку». Только Эли вышла с доктором, чтобы получить последние наставления на мой счет, он довольно сообщил, что это даже лучше, чем сидение у камина. Теперь все родственники, включая Кевина, будут уверены, что я испытываю к погибшему мужу чувства.

Чувства были. Прагматичный подход Витора заставлял опасливо следить за мужем исподтишка. А вот то, что он будет сидеть со мной до вечера, так как, по его же словам, некоторые родственники прорвутся даже сквозь двойной кордон королевских магов, лишь бы пожелать мне здоровья, радовало. Пояс с накопителями лежал под подушкой. Первый камушек постепенно наполнялся. Мне даже особенно стараться не нужно.

Я пришла к выводу, что недуг сыграл мне же на руку. Пока Витор торчит в тени кровати, наш план воплощается в жизнь.

Цинично.

Но когда выхода нет, мир становится намного проще. Исчезают полутона, остается только «да» и «нет».

Да, я не отступлю.

Да, я дойду до конца.

Нет, меня не волнуют отношения Витора с родственниками. По крайней мере, пока они не задевают мои интересы.

Как я себя чувствовала, рассуждая так? Отвратительно. Но альтернатива была слишком жуткой, чтобы отступать.