Текст книги "Женщина с зонтиком и перспективами"

Я начала собирать сумку и упорядочивать сделанные за сегодня заметки, когда краем уха услышала, как Стасик юлит и умоляет Летку, чтобы она одолжила ему до завтрашнего утра пять сотен. То ли кошелек дома оставил, то ли еще какая беда с ним приключилась – не знаю. Может, решил таким оригинальным образом к Летке подкатиться, это ж в его духе. Летка снисходительно выслушала все его мольбы и важно ответствовала:

– Несмотря на то, что твоя кредитоспособность в моих глазах резко упала, я тебе все равно даю. Исключительно из-за моего хорошего к тебе расположения.

Услышав такую тираду, я сдержаться не могла и заржала так, что мне бы позавидовала любая кобылица. Извините, я конечно, понимаю, что мозги у меня от природы в пошлую сторону развернуты, но ничего с собой поделать не могу. Виолетта гневно сверкнула в мою сторону глазами, но тут раздались еще чьи-то рыдания. Это был Анджей. Смеяться он уже не мог, только всхлипывал. Хм, выходит, он все же не окончательно потерянный для общества кадр. Отрадно.

– Это не смешно! – заявила Летка, чем спровоцировала у нас с Анджеем очередной приступ хохота. Тогда в гневе на нашу бессердечность она выскочила из кабинета, лишь каблучки дробно застучали в направлении лифта. Стасик скорчил в нашу сторону непереводимую гримасу и кинулся ей вслед. Значит, дело действительно не в деньгах, поскольку занять в принципе он мог и у нас. Что ж, почему бы и нет? Из этих двух получится прикольная пара. Если не подерутся на почве профессиональных разногласий, конечно.

– Обидели мышку, описали норку, – бросил Анджей, глядя им вслед.

– Думаю, зря мы так. Придется завтра извиниться. Нам еще работать и работать вместе. Стасику это по барабану, я думаю, а Летка у нас натура чувствительная.

– Ну да, худой мир лучше доброй ссоры, далее по тексту.

– Сам догадался, или подсказал кто?

– Слушай, а с чего ты на меня взъелась? Я имею в виду не сейчас, а с самого начала, когда мы только начали работать над этим мылом? Я тебе где-то дорогу перешел? Если так, то извини, пожалуйста. Просто интересно: чем я тебе не угодил?

Я с ужасом поняла, что мои щеки и уши пылают, как пионерский костер. Вот тебе и Женька! Я его за недоразвитого павиана держала, а он, оказывается, все видел. И как теперь объясняться? Рассказать про личную теорию общения с Самоуверенными Самовлюбленными Самцами? Нет уж, увольте.

– Ладно, не хочешь – не говори, – великодушно позволил Анджей, видя мои мучения. – Кстати, какие у тебя планы на вечер?

– А какие есть предложения? – поинтересовалась я, окончательно сбитая с толку.

– Да никаких особенных. Пошляться по Москве, пока стоит нормальная погода. А то зарядят дожди, а там уже и снега ждать недолго. А я человек теплый, от снега не фанатею.

– Я, честно говоря, тоже. Разве что когда на лыжах катаюсь.

– И часто это у тебя случается?

– Ну, последний раз лет пять назад. Или шесть.

– Я все понял. Ты – заядлая спортсменка. Ну что, идем?

И мы пошли. Время от времени я царапала себя ногтями и чуть-чуть прикусывала язык, чтобы ощутить, что это происходит на самом деле. Боже мой, я и Анджей вместе! Гуляем по Москве и – молчим! Что-то невероятное. И самое интересное, что говорить о чем-либо действительно не хочется. Полная самодостаточность и наслаждение от осеннего города – вот и все наши чувства. Ей Богу, так бы бродила и бродила…

Счастье мое закончилось внезапно, когда ни с того ни с сего полил мерзкий и холодный дождь. Зонтов у нас с Анджеем не оказалось, поэтому пришлось нестись сломя голову к ближайшей станции метро. В вестибюле мы помахали друг другу на прощанье и впрыгнули в разные поезда. Финита ля романтика. Черт побери, не могли что ли в небесной канцелярии хоть пару часов подождать с этим ливнем! Всю малину загубили. А у меня уже такие планы на продолжение вечера нарисовались… Маленькое кафе и чашечка горького кофе с шариком сливочного мороженого, букетик бессмертников, купленный с рук у старушки за смешные деньги, нежное признание (разумеется, Женькино), что он вот уже полгода, как страстно и безответно в меня влюблен. Все пропало, все пропало!

Чувствуя в себе нерастраченный запас злобы, я решила, что грех не воспользоваться моментом и не выставить под горячую руку Толю-оккупанта. Или сейчас – или никогда! И я отправилась домой, напевая под нос что-то воинственное, чтобы не остудить случаем свой правильный порыв.

* * *

Толя, похоже, слегка удивился, узрев меня на пороге, но, впрочем, могу и ошибаться. Не дожидаясь, пока он, как в прошлый раз собьет меня с панталыку, я начала:

– За эти дни я много думала о нас и пришла к выводу, что нам нужно расстаться…

Вот так. Решительно и с плеча. Назад хода нет. Только вперед. Я злая и я сильная. Один вечер мучений и Толиных обид, зато потом я свободна, как ветер. Все это и так слишком затянулось. Хорош над собой издеваться.

– Ты – хороший парень, но я не люблю тебя. И ты об этом знаешь. Так зачем продолжать эту агонию? Мы только тратим друг на друга драгоценное время вместо того, чтобы найти более подходящих нам людей. Это звучит банально, но давай расстанемся друзьями. Извини, но я, правда, не могу ничего с собой поделать. Ты мне нравишься, как приятель, но…

Скосив глаза на Толю, я увидела, как он участливо и даже с пониманием смотрит на меня. Воодушевленная тем, что скорее всего, никаких проблем с расставанием не предвидится, я набрала воздуху в легкие, чтобы продолжить тираду. И не успела.

– Лиза, выходи за меня замуж. Обещаю: ты не пожалеешь. Я буду тебе самым хорошим мужем, самым лучшим. Не думай, я ни в коей мере не покушаюсь на твою свободу. Но со мной ты будешь жить, как за каменной стеной. Ты – самая прекрасная девушка из всех тех, кого я знал. Из нас выйдет великолепная пара. Представляешь: ты в свадебном платье, фате. Обещаю, сделаем все по высшему разряду. Закажем самый длинный лимузин. Пригласим всех твоих друзей, снимем на всю ночь ресторан. Только подумай, как будут рады этому твои родители.

Толя продолжал говорить, а я хлопала ртом, как рыба на мелководье. Самолет летит, колеса стерлися – а вы не ждали нас, а мы приперлися! Я его из дома вышибаю, а он меня в ЗАГС тянет. Может, я что-то не так объяснила? И при чем здесь мои родители, кстати?

– Толя, что там насчет родителей? С чего ты взял, что они горят желанием выдать меня замуж?

– Я… я разговаривал с ними по телефону. Позавчера. Они были бы рады видеть меня своим зятем. И они очень надеются, что в ближайшее время увидят своих внуков. Они так тоскуют по ним…

От этой новости я в бешенство не пришла. Я просто озверела:

– Какие моб вашу ять внуки! Хотят маленького – пусть сами рожают, молодые еще! И с какой это стати ты ведешь переговоры с моими родителями за моей спиной, да еще не ставишь меня в известность о том, что они мне звонили?! Или ты забыл номер моего мобильного? И как ты осмелился заявить о себе в качестве их зятя? Я что, давала тебе повод так думать? По-моему нет. Хватит с меня! Это перешло все нормы приличия. Все, собирай свои манатки и вали отсюда!

– Лизонька, малыш! А как же ты?

– А что я? Я и одна прекрасно проживу, как жила до встречи с тобой. В чем проблема-то?

– Ты не поняла. Я же начал ремонт, и уже довольно много сделал. А ты очень занятой человек. И свободных денег у тебя сейчас нет. Нет, не говори ничего, я знаю, что все это произошло по моей вине, вернее, по моей инициативе, но все же. Лиза, давай я сделаю тебе прощальный подарок!

– Не нужны мне от тебя никакие подарки! К чему ты клонишь?

– К ремонту! Если поторопиться, то мне нужна буквально одна – максимум две недели, чтобы привести здесь все в порядок. Я же знаю, какая это проблема для тебя. А раз я это начал, то мне и заканчивать. А потом мы тихо расстанемся друг с другом, как цивилизованные люди.

Я задумалась. Толя как обычно был весьма убедителен. По крайней мере, искать бригаду строителей для приведения отчего дома в божеское состояние мне совершенно не улыбалось. Может, и вправду: пусть возвращает все на место. А выгнать окончательно я его всегда успею, тем более что он вроде как не сильно возражает и истерики мне не закатывает. А мог бы.

Толя, почувствовав перемену в моем настроении, мигом утащил меня на кухню пить чай с вареньем и булочками, по пути предусмотрительно закрыв двери во все комнаты, дабы я не тревожила себя видом причиненных им разрушений. Пройдоха, плут, хитрец.

После плюшек меня разморило, и я оперативно собралась, чтобы ехать к Темке на ночевку. А то еще засну прямо на кухне, тогда на работу можно вообще не выходить. Кому я сдалась в невменяемом состоянии? Толя завернул мне в пакет оставшиеся крендели и проводил до двери. Странно, но мне показалось, что он слегка прихрамывает. Со стремянки что ли сверзился? Впрочем, это без разницы. Главное, что все разрешилось к моему удовлетворению: еще пара недель, и его здесь не будет. Да и ремонт, если так подумать, в принципе моей квартире не повредит. Кое-где штукатурка сыпалась, и обои пожелтели. А теперь все будет новое. Да, все-таки есть польза в бой-френдах.

* * *

На улице слегка похолодало, поэтому пока я ехала к Темке, успела проснуться. Тихое счастье переполняло меня, поэтому, пораздумав, я купила бутылку грузинского вина. От него Тема обычно не отказывался, как от других спиртных напитков, а отметить финальную точку в разборках с Толей следовало незамедлительно.

Первые пять минут я скороговоркой пересказывала содержание нашей с Толей беседы, а Тема почему-то мрачнел и радоваться не собирался. Это что еще за новости? Закончив свой рассказ, я вопросительно поглядела на него. Академик почесал за ухом и вынес вердикт:

– Дело куда более запущено, чем я представлял вначале. И мне это не нравится.

– А что такое?

– Лизка, я все понимаю, ты у нас – человек продвинутый, к чувствам своим и других относишься с долей цинизма и иронии, но даже если принять твою точку зрения, в этой истории ничего между собой не клеится.

– А что должно клеиться?

– Начнем по порядку. Ты человеку говоришь, что все кончено. В ответ слышишь предложение руки и сердца. Тебя здесь ничего не смущает и не напрягает?

– А что такое? Я считаю, что Толя решил использовать свой последний шанс остаться со мной, только и всего. Попробовал, не вышло, вот и все.

– Весьма оригинально, я тебе скажу. Знаю, ты сейчас на меня обидишься, но давай выложим карты на стол: ты слишком много о себе думаешь, если считаешь, что получить предложение от только что отвергнутого тобой человека – это нормально. Логичнее было бы, если б Толя обиделся и рассказал, что сам давно мечтал свалить от тебя, что он первый тебя разлюбил и так далее. То есть: ты меня гонишь, но не очень-то и хотелось, я и сам уйду. Синдром лисы и винограда. Понимаешь? А он вдруг делает предложение, и не слишком-то огорчается, когда ты отвечаешь на него отказом. Он практически ждет этого отказа. Странный парень.

– Подожди, я вконец запуталась.

– Объясняю на уровне детского сада. После всех твоих фортелей и издевательств, Толя должен собрать шмотки и валить, гордо пнув на прощанье твою дверь, в крайнем случае – обоссав порог. А он великодушно предлагает закончить ремонт, и только после этого расстаться. Какого икса ему этот ремонт сдался, если он все равно не сможет воспользоваться плодами своего труда. Ведь из этой квартиры ты его выставляешь, и он это знает!

– Но он же сказал, что это его прощальный подарок!

– За что? Объясни мне недотепистому, за что тебе делать подарок?

– А ты считаешь, что уже и не за что?

– Лизка, давай не скатываться на личности. Но поверь мне старому и мудрому, что в девяносто девяти случаев из ста в подобной ситуации ни на какие прощальные подарки рассчитывать обычно не приходится. Хорошо, если дело обходится без драки и ругани по поводу совместно нажитого имущества. Предложение расстаться друзьями – это тоже что-то из вашего кино. Особенно если в ответ слышишь: «конечно, дорогая! Друзья – это так здорово»! Лизка, это же полный бред!

– И что ты думаешь?

– Пока я не пришел к какому-либо однозначному выводу насчет твоего Толи. Ясно, что у этого парня своя игра, но в чем она заключается – вопрос. Второй момент – ему выгодно твое отсутствие дома. Возможно, именно в этом кроется разгадка его поведения.

– Ты считаешь, что пока меня нет, он водит к себе любовниц?

– Да при чем здесь любовницы?! Если бы дело было только в этом, он бы ни за какой ремонт не брался. Тебя и так каждый день дома нет, води кого хочешь в свое удовольствие.

– Тогда зачем меня выставлять из дома? Да еще так надолго?

– Не знаю.

– Ладно, давай зайдем с другого бока. Почему ты решил, что Толя начал ремонт, чтобы выставить меня из квартиры?

– Некорректный вопрос. Ремонт и твое отсутствие в квартире – коррелирующие, но не взаимозависимые факторы.

– Академик, выдохни, не на семинаре. Я всего лишь спросила тебя, с чего ты взял, что Толя все подстроил? Может, это вышло случайно? Откуда он мог предположить, что с началом ремонта я смотаюсь к тебе на ПМЖ?

– Вот это – как два пальца об асфальт! Про то, что ты не можешь спать в окружении шкафов и прочей хлабудени, не знают только в Антарктиде, потому что всем остальным жителям земли ты об этом уже поведала. И насколько я понял, Толя организовал все так, чтобы заставленными оказались все комнаты, где ты могла бы спать, пока он ремонтирует большую комнату. Или я не прав?

– Похоже, что прав. И это меня пугает. Чем я ему насолила? Зачем Толе так надо от меня избавиться?

– Хороший вопрос. Опять же – в стиле Гамлета. Единственное, к чему я прихожу, так это к выводу, что он не хочет, чтобы ты видела, как он делает ремонт.

– А это что, военная тайна? Или он применяет запрещенные химикаты? Использует труд несовершеннолетних? Он – тайный агент, и целыми днями составляет шифрограммы? А в промежутках отбивает штукатурку от стен и сдирает паркет, чтобы продать впоследствии китайцам?

– Лизка, не знаю. Ты спросила меня – я ответил.

Я уже открыла рот, чтобы расспросить Темку, что он в целом думает о Толе, как противно растренькался телефон. Тема ускакал в комнату, и мне не осталось ничего другого, как отправиться на кухню. Праздничное настроение, понятное дело, как корова языком слизала. И даже воспоминание о прогулке с Анджеем душу нисколько не грело. Подумаешь – часок по Москве поболтались, велика невидаль! И что это значит? А ровным счетом ничего! Мы даже не поцеловались на прощание, так о чем здесь говорить?

Я откупорила вино, попутно сломав ноготь. М-да, что такое «не везет», и как с ним бороться. Сейчас – явно черная полоса моей жизни. Ничего, потерплю две недели – начнется белая. Иначе и быть не может.

От телефона Темка оторвался только через полчаса. За это время я успела продегустировать вино и – совсем чуть-чуть – приготовленный Темой салат из капусты и креветок. Забавное вкусовое сочетание, неожиданное и приятное. И как он только изобретает такие блюда? Хотя, надо сказать, случается это не слишком часто. Когда Тема занят и находится на пороге очередного биохимического открытия, он вполне может жрать горстями сухую овсянку и искренне считать, что все в полном порядке. Когда я как-то раз попробовала слегка подтрунить над ним по этому поводу, а в ответ получила лекцию, суть которой сводилась к тому, что мое мюсли ничуть не лучше обычной овсянки, поэтому демагогию я могу не разводить – все равно не прокатит. Вот так-то.

– Кто звонил, Темка?

– Да, подруга одна. Помнишь, я тебе о ней рассказывал?

– Это та, которая разведенная и никак от тебя отцепиться не может?

– Ну да, она, родимая.

– Чего хотела?

– Вестимо чего: встретиться и начать все сначала.

– А ты?

– Ну, не мог же я ей сказать, что еще не настолько сексуально проголодался, чтобы вновь заткнуть уши и польститься на ее прелести! Пришлось кричать, что куча работы, и прочее, и прочее. В ответ мадам выдвинула теорию о другой женщине, я вежливо посмеялся и разговор закончил.

– И долго она тебе еще надоедать будет?

– Пока не достанет окончательно, и я не скажу битым текстом: иди ты на икс-игрек, дорогая!

– Странно, я так поняла, что ты ей это уже говорил.

– Говорил, – вздохнул Тема, – но видимо невнятно.

После этого академик заметно погрустнел, в два приема опустошил бутылку вина (я была так удивлена, что даже не успела поучаствовать в этом процессе), на глазах захмелел и отправился спать. Ох, что-то мудрит Толя с этой разведенной прелестницей. Или дело даже не в ней, а просто в отсутствии нормальной подруги?

* * *

Утро очередного рабочего дня началось неожиданно пасмурно. То есть сначала ничего не предвещало бури, но когда вошла припозднившаяся Тамара (даже и не вспомню, когда она в последний раз опаздывала, может, сегодня и есть первый раз) и в сердцах швырнула на стол какую-то газетку из разряда откровенно желтых, мы поняли: сейчас что-то будет.

– Тамара Сергеевна! – робко и с притворным участием поинтересовалась подлиза Летка, – что-то случилось, да?

Тамара Летке не соизволила ответить, что для нее было совсем уж нехарактерно. Мы поняли: грозит коллективный разнос. Но за что? Или начальство завернуло сразу весь блок серий? С какой стати? Мы их сделали не хуже и не лучше, чем обычно. Если не нравится – пусть сразу весь сериал бракуют. Мы тут ни при чем – какой нам формат дали, в том и работаем.

Через пять минут напряженной тишины, Тамара объявила:

– Никто мне не может сказать: чьих это рук дело? – и снова хрястнула об стол давешней желтой газетой. Мы вжали головы в шеи, переглянулись и ни фига не поняли. Стасик аккуратно подтащил газету к себе, быстро пробежался взглядом по страницам и, наконец, нашел причину Тамариного гнева. На полполосы в разделе «культура» шел материал о нашем сериале. Мы, едва не стукаясь головами, прочитали и узнали, что сериал наш – полное мыло. В смысле даже не банное, а хозяйственное. Актеры – бездари и новички (в подтверждение – не самая удачная фотография какого-то бедолаги с кастинга). Режиссер – кроме имени, ничего из себя не представляет, поскольку даже его предыдущие работы (перечень прилагается) – жуть, мрак и кассовый провал. Сценарная группа – дилетант на дилетанте. Финансирование – недостаточное, поэтому интерьеры бедные и неубедительные. И так далее, и тому подобное.

Отважный Стасик набрал воздуху в легкие и едва не срываясь на писк спросил:

– А… это… точно не заказуха? Может, наши продюсеры решили так подогреть интерес к нашей работе? Вы же сами говорили – лучше отрицательный пиар, чем никакого…

Тамара мрачно взглянула на Стасика, так что он мгновенно прикусил язык и пошел пятнами.

– Я только что от продюсеров. И мне, простите, вставили по первое число за утечку информации. Вот я и хочу узнать: не ваших ли это рук дело? Кто из вас с папараццами снюхался?

Тут мы загалдели наперебой:

– Тамара Сергеевна, да вы что! Зачем нам это надо? Мы ж не придурки пилить сук, на котором сидим…

– Хватит! – рявкнула Тамара. – Можете пудрить мозги кому угодно, только не мне. Я и так сегодня за чужие грехи по полной программе получила. Так что если никто ни о чем мне рассказать не хочет, то приступим к работе. Хватит бездельничать, вам тут не курорт.

Мы резво засуетились, изображая полную готовность к труду и обороне. Тамара с тоской посмотрела на злосчастную газету, потом решительно сгребла ее со стола и отправила в мусорную корзину.

– Чтоб ваша мерзкая газетенка выходила без шрифта и в рулонах! Обязательно найдется хоть одна сволочь, которая тебе все настроение изгадит!

Судя по интонации, с какой Тамара произнесла последнюю фразу, мы поняли, что буря практически миновала. Что ж, все правильно: начальство устроила разнос ей, она – профилактический разнос нам, не все ж в одиночку терпеть. Но все равно интересно – кто слил материал на сторону? Неужели и правда начальство решило, что это кто-то из нас? Вот еще дудки, делать нам что ли нечего?

– Так, – уже значительно более спокойным тоном сказала Тамара, – с Милой мы неплохо справились. Главное – зарезервируйте в очередной серии две сцены: одна – Роман ходит по улице или звонит по телефону, в общем неважно – ищет ее. Вторая – грустная Мила глотает слезы и скучает по Роману, а ее верный Коля сидит у нее в ногах и преданно на нее смотрит. Может даже ляпнуть что-то вроде: потерпи, дорогая, это все токсикоз, он скоро пройдет. Чем, понятное дело, спровоцирует еще большие слезы. Пусть диалогисты оторвутся. А мы пока должны вернуться к нашей глобальной проблеме.

– Это какой же? – недоуменно спросил Анджей.

– Наша глобальная проблема и главный злодей сериала – это Родион Михайлович, муж Ирины. И об этом не следует забывать более чем на одну серию.

– Так он все-таки расскажет Ирине, что Мила беременна от Романа?

– Лета, ну сколько можно повторять, вы прямо как дети малые и неразумные: никаких признаний! Мы сколько угодно можем пугать зрителей возможностью этого признания, но если мы его все-таки допустим – грош нам цена, как сценаристам. Тем более что Мила с горизонта Ирины исчезла, ни подтвердить ни опровергнуть это обвинение не может, значит, про зрелищность можно даже и не мечтать. А шоу должно показывать, а не рассказывать историю, иначе зритель переключится на другие каналы.

– Тогда у меня есть идея, – сказал Анджей, – кто нам мешает сделать Родиона в некоторой степени маньяком, сумасшедшим? Нет, не сразу. Пусть это в нем проявится постепенно.

– Обоснуй. Сделать-то мы можем, что угодно. Вопрос – для чего это нужно нам и сериалу.

– Значит так. Предлагаю приписать Родиону манию убийства. Он так свихнется при мысли о деньгах бывшей жены, что будет готов ради них убивать.

– Интересно, но пока никакой конкретики. К чему ты ведешь?

– Раньше мы считали, что Родион просто хочет, чтобы Ирина рассталась с Романом, тогда у него появится шанс занять место, которое он по праву считает своим, так?

– В общих чертах. Ну?

– На самом деле он хочет, чтобы Ирина вычеркнула Романа из своего завещания.

– Так у нас нет никакого завещания! – возмутилась Летка

– Лета, помолчи. Анджей, продолжай, уже горячо.

– Если она порвет свое новое завещание в пользу Романа, тогда в силу вступит ее старое завещание в пользу Родиона. И тогда он может ее убить и получить все ее деньги.

– Знаешь, в этом что-то есть. Насколько я помню актера, сумасшедшинку во взгляде ему сыграть – как чихнуть. И сам он весь такой, устрашающий.

– А как же юридическая достоверность? – не унималась Летка, всерьез обиженная на то, что сегодня ее никто не слушает, – мы же должны проконсультироваться с юристами! Там же имеется определенная очередность наследников, даже если есть завещание…

– А кого это волнует? В этом сериале все будет так, как мы напишем. И законы здесь ни при чем. Вон, в фильме «Экипаж» человек самолет на лету ремонтировал. Чушь полная, а прокатила. Потому что зрелищно. И кого, собственно говоря, волнует: правдоподобно это с юридической точки зрения или нет?

Насупившаяся Летка молчала.

– А с завещанием, Женя, – это шикарная идея. Ребята, ваше мнение относительно завещания и маньяка-Родиона?

Недовольных и несогласных не было. Летка не в счет, поскольку вредничать в таких вопросах в пользу собственных теорий – не стоит. Мы ж в одной лодке. Кто что лучше придумал, ту идею и берем. Своих нет – пишем чужие. А кому не нравится – пусть книги ваяет. Или стихи сочиняет. Соло, так сказать.

– А теперь от теории перейдем к практике. Значит, задача номер один: Родион должен скомпрометировать Романа в глазах Ирины, при этом – не ссылаясь на Милу.

– А может, оставить прежнюю схему действия?

– То есть?

– Ирина застает Романа в постели с девушкой и выгоняет вон, рвет завещание и далее по тексту.

– А девушка?

– Раз за всем этим стоит Родион, пусть он это и устроит. Тем более в паре серий у нас мелькал проходной персонаж – его секретарша. А кто мешает сейчас нам рассказать зрителям, что эта секретарша – его любовница, готовая выполнять любые пожелания шефа, даже весьма специфические?

– Значит, Родион подсылает Роману свою секретаршу?

– В точку.

– А собственно процесс соблазнения?

– Ну, пусть немного поговорят, а потом она подсыплет ему в стакан какое-нибудь снотворное. Клофелин какой-нибудь, ну, что там сейчас модно. Он заснет, а когда проснется, обнаружит себя в постели и раздетым. А над ним уже будет бушевать Ирина. Девица, – кстати, как ее там у нас звали? Анжела? Отлично! – так вот, Анжела, робко прикрываясь халатиком, будет тусоваться где-нибудь поблизости для большего эротизма и натуральности.

– Надо проверить: Ирина откуда-нибудь могла узнать, что эта девушка работает у ее бывшего мужа? А то какой-нибудь дотошный зритель позвонит и укажет нам на ляп. Думаю, премии никто не хочет лишиться? Отлично, тогда пусть этим займется… Лета. Она у нас девушка внимательная и если что – сразу нестыковки заметит.

Реабилитированная Летка раскраснелась от похвалы, а мы с Анджеем, встретившись глазами, чуть слышно хмыкнули. Похвалили – не похвалили, а работенку подбросили, между делом. Теперь будет до отупения сидеть и вычитывать предыдущие серии, пока не убедится, что все в порядке. Ай да Тамара, гениальный руководитель!

Мы принялись обсуждать детали коварного плана Родиона и прописывать скелет поэпизодников очередной недели, как сначала завибрировал, а потом настырно заголосил мой допотопный мобильник. Пришлось схватить громогласного монстра и удрать с ним в коридор, пока творческий процесс не полетел коту под хвост. Мы все тут натуры нервные, нас же любой звук может с мысли сбить. Проходили и не раз.

Звонила Машка. Увы, ничего хорошего она не сказала. Все тем же ангельским укумаренным голосом Машка поведала, что они со своим экспертом по дыханию намерены бракосочетаться в самое ближайшее время, с целью чего сегодня посетили ЗАГС. Роспись им назначили через полтора месяца. Вова, оказывается, меня в высочайшем проявлении милосердия простил, и даже разрешил Машке пригласить меня на свадьбу. Единственная подруга, как никак. Правда, не в качестве свидетельницы, как собственно говоря, следовало ожидать при нашей с Машкой дружбе, а простой гостьи. Видимо, этот жиртрест решил, что если мне разрешат быть свидетельницей, свадьба скорее не состоится, чем состоится. Перестраховщик! И о чем говорить, если свидетельницей он выбрал свою старшую сестрицу! Что ж, все понятно: мафия, круговая порука.

Такого удара судьбы я не ожидала. Нет, у нас, конечно, не средневековье, и развод получить не так уж и сложно, но что-то во мне говорило, что лучше бы этой свадьбы не было. Машка даже не представляет себе, в какие неприятности ввязывается. Черт, надо что-то делать. Но что?! Что?…

Не знаю, сколько я простояла в коридоре, переваривая полученную информацию, но когда вернулась обратно в кабинет, разговор там шел явно не о поэпизодниках. Народ решил глобально поднять тему телевидения и нашего места в его структуре. Что ж, словечки с приставкой само-, например, самоуважение, самомнение, самоопределение и прочие – наши любимые больные места. В наших трудовых книжках значится гордое «сценарист», а мы все копаемся в себе и других: вдруг это лажа? Вдруг мы самозванцы и халтурщики, и к искусству имеем такое же отношение, как доярка к ресторану?

– И вообще, кто мы такие? Обычные литературные поденщики. То, что мы делаем – это не искусство! Мыльная опера потому и называется мыльной, что без помощи данного продукта зритель не в силах пролить ни слезинки над судьбами героев сериала!

– Ошибаешься, Женька. Еще как проливают! Такие слезные письма пишут – только в путь. Требуют восстановления справедливости, чтоб всех героев-злодеев в кутузку, все рабыням Изаурам по Луису Альберто. А ты говоришь!

– Да кому они нужны, эти мыльные оперы? Пенсионеркам? Девочкам пубертатного периода? Ошалевшим от закваски капусты домашним хозяйкам? Мыло – бесцельная трата средств и времени. Куда как лучше приучать зрителя к достойному кино, по крайней мере, будет не стыдно за свою работу. Пусть смотрят Гринуэя, Тарантино. Разве я не прав?

– Мне говорят, что «Окна ТАСС» моих стихов полезнее. Полезен также унитаз, но это не поэзия. Намек понял? Пока есть люди, которым нравятся мыльные оперы, мы будем их писать. Если тебе захотелось высокого искусства, а здесь ты себя чувствуешь, как утопающий в клозете, то вперед! Твори для большого кино, в чем проблема-то?

– Так вы, сволочи, деньги платите. А там пока дождешься…

– Тогда челюсти стисни, и чтоб больше такой крамолы из них не извергалось. Генеральный услышит – пробкой вылетишь, несмотря на все заслуги перед обществом. Усек?

Анджею ничего не осталось, как согласно кивнуть Тамаре в ответ. Про то, что наш генеральный директор начинал дрожать только при одном только упоминании слов «большое кино» или «полный метр», мы знали не понаслышке. За пренебрежительный отзыв о сериалах можно было вылететь с работы куда быстрее, чем за производственный брак. Хорошо еще, что в нашем кабинете генеральный появлялся весьма и весьма редко. Иначе нам всем пришлось бы сменить место работы еще во время испытательного срока.

– И все равно! – наши сценарии – это сплошное словоблудие. Переливаем из пустого в порожнее, и наши герои все треплются, треплются, треплются…

– Запомните, девочки и мальчики, словоблудие – это разговорный жанр, а мы занимаемся вопросами словосочетания. Не путайте божий дар с яичницей. Вы хоть знаете, что такое на самом деле хороший сценарист телесериалов?

– А вы нас просветите, Тамара Сергеевна!

– Хорошего сценариста отличает каменная задница и ясная голова с кучей готовых клише и мыслей по их подгонке к конкретной ситуации.

– Всего-то?! И что: одни клише, никакого творчества?

– Для творчества место есть всегда, и не надо думать, что мы в этом плане люди обделенные. А что касается клише… Деточки, помните: число человеческих мифов вполне конечно. Все когда-то уже было. Ситуации-сценарии под названиями «несчастная любовь», «брошенный ребенок» и так далее можно сочетать по-разному, но все равно их суть от этого не изменится. Поэтому, если собственных мыслей не хватает, после работы садимся перед телевизором и смотрим на работу бразильских, американских и отечественных коллег. Тащим и привносим в свой сериал все удачные моменты, от сюжетных поворотов до фраз и выражений. Кино – единственная сфера, где плагиат приравнивается к доблести, и не забывайте об этом ни на минуту. Только, пожалуйста, без чернухи. Для этого всякие «дорожные патрули» существуют.

– А я вот «Комиссара Рекса» вчера смотрела, так там насиловали маленьких девочек. Но это было совсем не страшно, они все так красиво сняли!

Грянул громовой хохот. Виолетта насупилась и обиженно спросила, ни к кому конкретно не обращаясь: