Текст книги "Тайна башни Углынь"

Глава 10
Нету подменили

Ася знала теперь как свои пять пальцев все окрестности деревушки Ратинь. Все поля, рощи, заросшие кустами опушки и большую часть Отрадного леса до самых Омутищ она исходила вдоль и поперёк. За Омутищи, цепь глубоких озёр, никто из здешних не смел и ступить, если только не шёл к колдуну: там начинались владения Маландрина. Конечно, к нему Ася не собиралась. Однако она хотела тайком пробраться в его леса и даже разузнала у Верны, что все переходят озёра через Кривые броды. Но старушка тотчас же догадалась о целях её расспросов и с ужасом остерегла её.

– И не вздумай! Никто не ведает как, но Маландрин всегда узнаёт, если кто переходит Кривые броды. Поначалу, когда он только появился в наших краях, нашлись смельчаки, нарушившие запрет вступать на земли башни Углынь. И вернулись, было, с добычей: зверя-то там видимо-невидимо, и грибов, и ягоды всякой. Да только недолго они, отчаянные головушки, веселились: и дня не прошло, как Азавид прислал за ними своих приставов. И сидят, горемычные, в темнице теперь, а семьи их бедствуют. С той поры Кривые броды переходят лишь те, кто идёт к звездочёту. А таких, правду сказать, всё больше и больше, – горестно добавила Верна. – Теперь почти все надеются на него. Только немногие не забывают Благословенного. Вот беды со всех сторон и обступили нас… – она печально задумалась.

– Но должны же они это понять! – воскликнула Ася. – Разглядеть, откуда приходят их беды!

Верна с сомнением покачала седой головой.

– Они не могут уже, – с тихим страхом сказала она. – Как сходит кто в башню Углынь – делается другим. Я заметила. Их точно всех подменяют! Становятся злыми, обижаются без причин, боятся всего, как будто лишились опоры… Что-то страшное делают с ними в башне Углынь…

– Да, беда… – потрясённо вздохнула Ася.

Она вспомнила тот завет, что дал ей и Сергею когда-то добрый хранитель храма в Радоплесе, провожая их в полный опасностей путь. «Вам надо, – сказал он тогда, – хранить свою совесть и не думать о суетном, и тогда злые духи – гизлы – не смогут вам повредить». «Вот бы здешним жителям кто-нибудь дал этот завет! – подумала Ася. – А то ведь так совсем пропадут!»

Вдруг из сеней раздался громкий нетерпеливый стук. Кто-то безостановочно барабанил железным кольцом о дверь.

Ася бросилась отворять. На крыльце стояла незнакомая женщина.

– Дома?! – вскричала она, и Ася, только вглядевшись, с удивлением поняла, что это соседка Верны ткачиха Нета.

Но как она выглядела! Не удивительно, что Ася не узнала её. И дело было даже не в том, что вместо обычного серого скромного платья на ней топорщилось ярко-красное, и не в том, что волосы были распущены и растрёпаны. Неузнаваемым было её лицо, искажённое исступлённой гримасой полубезумного возбуждения. Искривлённые губы, трясущийся подбородок, горячечный, беспокойный, скользящий взгляд так изменили лицо скромницы Неты, что казалось, что это была не она, а её злобный двойник.

– Ну, дома хозяйка?! Что уставилась-то?! – вскричала она и, отпихнув девочку локтем, направилась в горницу.

Ася в немом изумлении последовала за ней.

– Белку-то я нашла! – едва войдя, закричала та, даже не поздоровавшись с Верной. – Там и нашла: у Омутищ! А ты го-во-ри-ла! – презрительно протянула она. – Стало быть, Маландрин-то прав, а ты не права! Вот так-то!

Верна ничего не сказала в ответ, только с горечью посмотрела на Нету.

А та, как ни в чём не бывало, продолжила:

– Я чего зашла! Сейчас собралась в столицу, нынче базарный день. Хоть из-за Белки и припозднилась, ну да зато нашла! О чём это я?!. Ах, да! Еду холсты продавать, могу захватить девчонку твою – пусть твои коврики продаёт. А то даром же ест твой хлеб!

Ася покраснела до слёз, а Верна встала от возмущения.

– Она моя гостья! Да она и не нахлебница: и по хозяйству мне помогает, и коврики научилась ткать.

Однако Нета ничуть не смутилась.

– Вот и ладно, пусть теперь их продаст! С паршивой овцы хоть шерсти клок! Я-то, видишь, боюсь ввечеру одна возвращаться, вдвоём-то повеселее! Собирай, словом, девчонку! Я буду ждать у ворот! – она криво, двусмысленно усмехнулась и ушла, не прощаясь.

– Я с радостью поеду! – воскликнула Ася. – Да и Сергея заодно поищу! Вдруг он там?!

– И то верно, ты ведь в городе ещё не была! – согласилась Верна.

И Ася поехала в Светодол.

Всю дорогу соседка рассказывала взахлёб, как она ходила в страшную башню Углынь к вещему Маландрину и как он ей помог. Ася всё больше и больше изумлялась тому, как она изменилась. Прежняя Нета носила скромные, неяркие платья, а волосы гладко зачёсывала назад, аккуратно собирая их в пучок на затылке. Прежнюю Нету невозможно было даже представить ни бестактной, ни грубой, ни такой исступлённо, фанатически взвинченной, как эту, теперешнюю. Сомнений не оставалось: она стала жертвой какого-то колдовства и Верна была права. Но вот вдали показался город, и надежда найти Сергея затмила в её уме и тягостное удивление, и пугающие догадки о тайнах башни Углынь, и смутные страхи.

Глава 11
Мруст

Светодол раскинулся на высоком холме, среди золота осенних садов. Издали, озарённый полуденным солнцем, он походил на сказочный замок. Княжество охраняли не стены, а неприступные горы, и поэтому город не нуждался в защите. Крайние домики смотрели прямо в сады, а дальше виднелись нарядные стены, яркие черепичные крыши и круглые башни более высоких домов. Сложенные, как и в Ратини, из розового и жёлтого камня, они словно впитали в себя солнечный свет. Проезжая по городу, Ася внимательно смотрела по сторонам, надеясь найти Сергея, но ни на улицах, ни в оживлённой толпе на базарной площади его не было видно. Вскоре выяснилось, что коврики Верны пользуются большим успехом и спросом, и общение с доброжелательными покупателями временно поглотило всё внимание Аси…

За оживлённой работой она не заметила, как промелькнуло время. Но Нета вдруг спохватилась.

– Хватит нам торговать, – вдруг всплеснула она руками, – пора возвращаться! Собирайся!

– Почему? – удивилась Ася. – Никто не расходится.

– Солнце низко! – с возмущением прошипела Нета. – Пока доедем, стемнеет! – и принялась суетливо перекладывать на телегу непроданные холсты.

Кое-как уложившись, они поспешили в обратный путь. Вскоре город остался за их спиной и вокруг потянулись поля, рощи и перелески в пунцовом и золотом осеннем уборе. Ася не могла налюбоваться долиной. Переливчатая зелень полей венчалась вдали лиловыми, жёлтыми и багряными склонами пологих холмов, а за ними кругом надёжных стражей поднимались подёрнутые голубоватой дымкой островерхие горы. Солнце мягко светило с ясного неба, весело и приветливо заглядывая в глаза.

Но осенью солнечный путь недолог! А дорога была не близкой. Нета, правя телегой, то и дело поглядывала на алый огромный диск, быстро спускавшийся к горизонту. На лице её ясно читался ужас.

– Эх, пожадничала я! Не надо было сегодня ехать в столицу! – бормотала она. – Ведь поздно же выехала! Ясно было, что до темноты не управлюсь, да пожалела базарный день. А зачем барыши, коли Чёрный ужас нагрянет! Эх, бедная, шальная моя головушка! Маландрин-то, Ася, мне дал гороскоп, а в нём написал, что нельзя мне на этой неделе ввечеру выходить!!! Этот… Мруст… меня стережёт! Моя звезда ныне слаба… Эх, пропадать моей головушке жадной! – с подвыванием запричитала она, косясь на сумрачный лес.

Ася невольно поёжилась: ей тоже было не по себе от наступавшей тьмы.

А темнеющий лес подступал всё ближе к дороге, пугая тайной чёрных глубин, странными очертаниями кустов, необъяснимыми, резкими звуками, доносившимися из чащи…

Вдруг Каурка взметнулась, дёрнулась, заржала и встала как вкопанная, дрожа и прядая пугливо ушами. Ася и Нета едва не свалились с облучка. Девочка схватилась за бортик и в ужасе, не в силах пошевелиться, всмотрелась в лес. Она поняла, что Каурка почуяла Мруста.

В тот же миг из мрака донёсся уже знакомый ей жуткий звук: «Мру-у-у-с-с-с-т» – и громадное чудище, неестественно зависая в воздухе, выпрыгнуло на дорогу метрах в двадцати впереди. Мруст медленно повернулся и посмотрел прямо на них. Его глаза горели как угли.

Асю спасло лишь то, что среди прежних опасностей и приключений она научилась искать защиту в молитве. И теперь, перед Чёрным ужасом, молитва вспыхнула в ней сама.

– Господи, помилуй! – почти бессознательно пролепетала она, и сейчас же из глубины её памяти мгновенной защитой встали слова, когда-то прочитанные в псалме: – «Не предай зверям душу, исповедующую Тебя!»

И тотчас Мруст отпрянул назад, как от невидимого удара, метнулся прочь – и исчез в сумрачной чаще.

Ася перевела дыхание. Потом оглянулась в поисках Неты. Та сидела посередине дороги с выпученными глазами и разинутым ртом. Ася соскользнула с телеги, наклонилась к ней, взяла за окоченевшую руку и потянула вверх.

– Вставайте, надо ехать, он убежал!

Но Нета её не слышала. К счастью, Каурка, ошеломлённая появлением чудища, неподвижно стояла рядом. Девочка кое-как растормошила Нету, помогла ей взобраться на облучок, села сама и дёрнула вожжи, умоляя кобылу:

– Но, но! Каурка, езжай!

Лошадка, словно опомнясь, стремительно поскакала в сторону дома.

Вскоре впереди показались огни Ратини. У околицы их встречала Верна. Она сразу всё поняла по их перепуганным лицам и, обняв, провела соседку в свой дом. В горнице Нета, трясясь, как в ознобе, молча забилась в угол, с ногами сев на сундук, и наотрез отказалась идти к себе ночевать. Верна налила ей и Асе горячего сбитня и села рядом с Асей за стол.

Немного придя в себя, Нета озадаченно прошептала:

– Я вот одного не могу понять… Как это я осталась жива? Этот… – её передёрнуло, – Мруст… приходил за мной, а я… жива?! Это как?!

– Я помолилась Благословенному, и Он защитил нас всех, – просто сказала Ася.

– Что за вздор ты несёшь, – отмахнулась Нета. – Это же басни! Кто в здравом уме поверит в Благословенного!

– Но ты же всегда молилась Ему! – с каким-то ужасом промолвила Верна.

– И ты туда же! – искренне удивилась та. – Что я, малый ребёнок, верить в сказки?

Верна молча отвела от неё глаза.

«Она потеряла Бога, совсем забыла Его», – догадалась Ася, и почему-то ей сделалось страшно, словно она заглянула в бездну.

– А я знаю, почему я жива! – вдруг радостно возвестила Нета. – Была не ночь, а только лишь вечер! Сумерки. Не самый опасный час. Вот Мруст-то и ускакал!

– Он охотился, – застенчиво возразила Ася. – И ускакал он не просто так, сам бы он не отступил.

Ткачиха дёрнулась, пролила на себя сбитень из кружки и с неожиданной злобой закричала на Асю, тряся растрёпанной головой:

– Ты умом повредилась, что ли? Иди-ка ты спать, проспишься и опомнишься от испуга, перестанешь глупости говорить. Мала ещё взрослых учить!

– И то, – решительно встала Верна, – давайте-ка спать. Утро вечера мудренее.

Ася послушалась и пошла к себе. Верна была права. Несчастная Нета даже не понимала, что ей пытались помочь, и только злилась всё больше. Что-то важное в ней и впрямь подменили в башне Углынь…

Глава 12
Инфида

Ночь вступила в свои права, и долина забылась тревожным, тяжёлым сном. Только одно окно продолжало светиться зловещим багровым светом. Оно смотрело в тёмно-синее небо с самой вершины трезубца башни Углынь.

Маландрин не спал. Глубокая ночь всегда была для него временем дел: он следил из своей смотровой за движением звёзд или уединялся в чтилище. Сегодня труба звездочёта была бесполезна. Он долго шарил ею по небу, но ни просвета не было в низких тучах, обложивших к вечеру перевал. Тогда чародей взял со стола свечу и вышел из смотровой. Задумчиво глядя под ноги на косые винтовые ступени, он спустился по узкой лестнице вниз, на самый широкий этаж, соединявший основания трёх зубьев-башен…

…Когда-то ему казалось, что комнат здесь слишком много для него одного, и многие из них останутся пустовать. Но однажды ночью, стоя по обычаю на смотровой, он увидел звезду, летевшую на него. Мгновенье спустя башня содрогнулась до самого основания, Маландрин в панике выскочил из неё, думая, что она немедленно рухнет, похоронив его под своими древними глыбами, – и едва не упал на лежавший прямо перед порогом чёрный огромный камень. Камень выглядел так, что звездочёт надолго задумался, не сводя с него глаз, всё больше и больше дивясь на причудливые очертания метеорита. Он сел на порог и стал терпеливо ждать, когда рассветёт и можно будет вполне оценить этот подарок судьбы. Когда солнце взошло, он понял, что камень превосходит все его ожидания. Одна сторона у него оказалась довольно ровной, как подножие статуи. Маландрин поднатужился, поставил остывший метеорит на это естественное основание и отступил, поражённый: перед ним возвышалось изваяние человеческой склонённой фигуры, задрапированной мягкой тканью. На такое полное, чарующее подобие он и не надеялся!

Идеи одна ярче другой вспыхивали в его уме. Удача наконец улыбнулась ему! Люди так глупы и доверчивы, обмануть их легко! Он сумеет всех убедить, что камень исполняет желания, и тогда… О, тогда!.. Его голова закружилась от карусели дерзких, но таких осуществимых теперь планов и замыслов. Он кинулся в кладовую, схватил все пустые мешки и плотно укутал метеорит. Потом спустился в соседнюю деревушку и подрядил десяток самых крепких крестьян поднять на башню неназываемый груз. Крестьяне, которые все как один боялись странного чужака, поостереглись любопытствовать и, быстро сделав, что требовалось, убрались восвояси.

Маландрин снова остался наедине со своим сокровищем, установленным на стопку ковров в самой просторной зале. Он бережно освободил метеорит от мешков, восторженно постоял перед ним, любуясь его поразительной формой, наконец, решился и погладил его. И тотчас отдёрнул ладонь. Камень точно пронзил его ледяным, острым ударом!

Звездочёт испуганно отступил, тяжело дыша, потирая руку, в ужасе взирая на камень. Но тот был по-прежнему неподвижен. Тогда он схватил свечу, поднял её повыше и вновь обошёл, разглядывая, чёрную глыбу. От его свечи по изгибам камня струились блики, словно та, что скрывалась под глянцевой оболочкой, дышала и шевелилась. Это привело колдуна в восторг, так что он забыл только что пережитый страх.

– Да ты не проста! – восхищённо выдохнул он, не замечая, что обращается к метеориту как к женщине. – Давай заключим договор! Я буду тебя почитать, а ты мне поможешь! Попробуем?! – он приосанился и торжественно произнёс: – О великая, я желаю знать, где находится дверь в сокровищницу князей! – и он поклонился камню.

И немедленно его озарило: он ясно представил себе, где во дворце уехавшего Имлара надо искать потайную дверь. Колдун задохнулся от радости. Теперь он сможет помочь алчному Азавиду! И если пораскинуть умом, он сможет его себе подчинить! Он, Маландрин, станет настоящим владыкой этого княжества!

– О! Что за камень! Я владею сокровищем! – вскричал в исступлении звездочёт.

И точно кто-то ему это внушил, он представил в единый миг, что и как ему следует делать. Маландрин придумал богиню, Прилетающую со звезды, и её каменную волшебную тень.

Наутро он во весь опор поскакал в Светодол, где и впрямь с первой попытки нашёл потайную дверь. Азавид одарил звездочёта щедро и, кроме золота, подарил ему все угодья, что лежали между рекой Углебной и перевалом, над которым высилась башня.

Слух о явившейся «тени богини» вихрем пронёсся по княжеству. Вскоре новое чтилище стало самым заманчивым местом во всей стране, и с тех пор тропинка в башню Углынь больше не зарастала травой. А Маландрин из чужака превратился в благодетеля княжества.

Казалось, он должен бы быть доволен и счастлив. Но тайное недоумение глодало его всё сильней. Происходило что-то непостижимое, как тот удар, что нанёс ему метеорит в незабываемый первый день. Он не был настоящим хозяином камня! Он даже не смел коснуться его. Он боялся его. Он вслепую пользовался его таинственной силой, но не мог им управлять. Метеорит словно бы жил собственной жизнью, владея и управляя им, звездочётом, и эта тёмная жизнь пугала его. Он чувствовал, что ему не будет покоя, пока он не обретёт власти над камнем…

…Вот и в эту ночь он явился в чтилище, чтобы вновь попытаться покорить себе силу, живущую в камне. Он медленно обошёл метеорит, в тысячный раз пристально и бесплодно вглядываясь в его изгибы. Потом отдёрнул белую ткань, висевшую на стене.

За ней стояло высокое зеркало с тремя раскрытыми створками. В них сразу же отразились бесчисленные ряды чёрных склонённых окаменелых фигур. Как заворожённый, он засмотрелся вглубь, в сумрачную зеркальную бесконечность. Казалось, что неподвижная «тень богини» манила его туда за собой… Внезапно он вздрогнул, вскрикнул и отшатнулся. Ему показалось, что отражения шевельнулись! Они действительно двигались!

Не помня себя от ужаса, он бросился к двери, судорожно схватился за ручку, потянул её, но дверь почему-то не подалась! И он, как загнанный зверь, в панике обернулся к камню…

Камень ожил!

Чародей оцепенел.

По складкам метеорита проходила мелкая зыбь, они двигались и испускали тёмный мутный туман. Потом туман отделился от камня и стал собираться в чёрную, дымчатую, как грозовая туча, форму какого-то существа. За спиною призрака вылеплялись крылья нетопыря. Фигура на глазах уплотнилась, чёрная мгла облекла её как одежда – и вот уже перед вжавшимся в дверь звездочётом стояла высокая женщина с белым, как алебастровая маска, лицом и оранжевыми пылающими глазами. Над её головой хищными огромными дугами нависали крылья с загнутыми когтями.

– На колени, раб! – зычным голосом велела она.

Маландрин, не сводя с неё полубезумных глаз, рухнул на каменный пол.

– К-к-кто т-ты?! – выдавил он.

– Я, – она язвительно усмехнулась, – Инфида, Прилетающая со звезды, которой ты служишь!

– Я думал… – пролепетал он потрясённо, – я думал, что придумал тебя! А чудеса делает камень…

Явившаяся засмеялась, и от этого смеха звездочёта пробрал озноб.

– Дурень, что может твой мёртвый камень! – презрительно сказала она. – Это всё делала я! И как бы ты мог придумать то, чего не существует, наивный червяк! Ты следовал моему приказу, моей непреклонной воле, и все твои чудеса сделаны мной! Как же это ты меня не узнал?! – огненные глаза впились в зрачки звездочёта, и он почувствовал, что теряет сознание. Но Инфида, увидев это, сменила свой гнев на чуть менее страшную милость: – Ты мне сносно служил, – снисходительно объявила она, – покорил мне всё это княжество, я почти довольна. Но тут есть одна заноза. Откуда-то здесь появилась девчонка, которая мне мешает. Мой Мруст…

– Твой Мруст?! – в изумлении прохрипел Маландрин. – Я думал, что я защищаю всех от него…

И снова засмеялась Инфида, и волосы зашевелились на голове чародея.

– Конечно, ты защищаешь! – сказала она. – Затем и людишки приходят к тебе, а значит, ко мне, – и делаются моими рабами! И ты, и Мруст служите мне! Только с разных сторон, – она ощерилась, и он содрогнулся, увидев в её усмешке оскал «придуманных» им дарин.

– Однако ты, раб, прервал меня! – грозно произнесла она. – Молчи и слушай! Я хочу, чтобы ты выдернул эту занозу. Мруст вернулся ко мне после встречи с ней как побитый пёс. Она обладает какой-то властью, какой-то силой. И защищает других! Это может мне помешать. Она должна умереть. Раз этого не может сделать мой Мруст, это сделаешь ты. Убей её.

Маландрин облизнул пересохшие губы, но не посмел ответить ни слова. Инфида продолжила, медленно приближаясь к нему, и туманная одежда её тёмными клочьями стелилась за ней:

– Она живёт в деревне Ратинь. У старухи по имени Верна. Можешь убить обеих. Их некому защитить.

Теперь она уже стояла над чародеем, скорчившимся на полу, и казалась ему огромной и невыносимо страшной. От неё исходила жуткая, парализующая сила.

– Повелеваю тебе сделать это! – её голос, совсем не похожий на женский, завывал, и визжал, и гремел над его головой. – Если на вторую ночь после нынешней девчонка будет жива, ты узнаешь, что значит гнев великой Инфиды!

Глаза на белом лице сверкнули пронзительными огнями, огромные крылья резко раскрылись, отчего воющий вихрь пронёсся по зале, и Инфида взметнулась под потолок.

Звездочёт свалился лицом на каменный пол и сжался в комок… Он не знал, долго ли он так пролежал, но наконец тишина придала ему смелости, и он осторожно, из-под руки, огляделся.

На тумбе тихо горела свеча, освещая неподвижный метеорит. Инфиды не было.

Маландрин с трудом приподнялся, привалился спиной к стене и попытался остановить безумный галоп скачущих мыслей.

Он оказался не мнимым, а что ни на есть настоящим жрецом богини. И она требовала себе человеческой жертвы! Но чародей ни на минуту не усомнился в том, что жертва должна быть принесена. Что ему было за дело до какой-то девчонки! Но вот как это сделать?! «Не идти же мне туда самому, не убивать как разбойник! – раздумывал он. – Надо как-нибудь исхитриться… И где она, эта Ратинь?.. Ратинь… Что-то знакомое… А не оттуда ли родом Нетеня?!» – неожиданно вспомнил он и так обрадовался, что силы мгновенно вернулись к нему. Он сел поудобнее и энергично потёр ладони. Всё складывалось просто отлично!

Вскоре план убийства созрел в его голове.

Успокоенный и довольный, звездочёт поднялся и, посмеиваясь, отправился спать.