Текст книги "Варварский берег"

Глава 11,
в которой Олег идет в гости

Граница между Голландией и Францией в XVII веке представляла собой воображаемую линию, и, где именно ее пересекли копыта гнедого, Сухов не разобрал.

Просто на рассвете они миновали явно голландскую деревушку, а ближе к полудню углядели явно французские приметы – в новеньких вывесках, в лазоревых плащиках куда-то спешивших мушкетеров.

Еще немного – и показалась окраина Лилля.

Узкой улочкой Олег выбрался к реке Дёль, посреди которой, на острове, крепко сидела новенькая цитадель Вобана.

Поплутав по переулкам, Сухов решил заехать на постоялый двор «Серебряное колесо», отличавшийся видом опрятным и даже уютным.

Передав усталых лошадей конюхам, Олег со товарищи решил перекусить, а заодно разузнать, где бы им прибарахлиться.

В том виде, в каком они разъезжали по Лиллю, вполне допустимо пребывать в пограничье и, вообще, в провинции. Однако в Париже им нечего делать – бедные прикиды и отсутствие париков могли вызвать массу ненужных вопросов, наглухо перекрывая подходы к Версалю.

Дресс-код они точно не пройдут.

Основательно подкрепившись, Сухов расплатился с хозяином и придержал его:

– А скажи-ка, любезный, где здесь можно купить приличную одежду и парики?

Содержатель постоялого двора посмотрел на него с сомнением, тогда Олег положил на стол перстень с изумрудом.

– У старого Курбэ найдется всё, что нужно шевалье, – тут же затараторил хозяин, глаз не отрывая от камушка в оправе. – Если шевалье желает продать…

– Шевалье желает, – подтвердил Сухов, – но дешево не продаст.

Поторговавшись, ударили по рукам.

Содержатель тут же выложил пять золотых монет в пол-луидора и стопочку серебряных ливров.

Занялись шопингом.

Паха с Жекой, исполнявшие роли простых солдат, покупок не делали.

Пончика, игравшего врача, обрядили в строгий черный камзол, обули в туфли с пряжками, на плечи накинули серый плащ, а на голову – простую шляпу нахлобучили.

Олег переоделся в свое любимое – черное с серебряным шитьем. Парик он себе тоже выбрал брюнетистый – дурацкий тренд, но бритые головы еще в моду не вошли.

Яр принарядился в костюм из коричневой тафты.

– Ёш-моё, – ворчливо проговорил Быков, – хоть на людей стали похожи.

– А что, удобно! – высказался Пончик, напяливая паричок. – С волосами не почешешься, а тут снял – и скреби себе на здоровье. И голову мыть не надо – тряпочкой протер, и готово! Угу…

– И не говори, – поддержал его Яр. – Постирал, выкрутил и сушиться повесил!

– Балда ты, – с укором ответил Шурик.

Внезапно он вздрогнул.

– Там… этот, – сказал Пончик изменившимся голосом, – черный купец!

Сухов посмотрел. И впрямь знакомая по Роттердаму фигура поспешно переходила улицу.

Решив разобраться с непонятками, Олег рванул следом, придерживая шпагу.

Черный оглянулся и заторопился. Сухов не отставал. Он подобрался настолько близко, что, когда «хранитель врат» обернулся в очередной раз, Олегу удалось рассмотреть лицо таинственного купца – ничем особым не примечательное, обычное, оно дышало силой, не пряча чувств, страха среди которых не было.

А красный шрам на бритой щеке выделялся, как клеймо.

Черный сорвался с места и побежал, резко сворачивая за угол.

Сухов метнулся следом – и замер.

За углом наличествовала глубокая ниша, скрывавшая статую Богоматери.

Рядом с грубоватым изваянием оставалось достаточно места, чтобы приютить в случае дождя двоих или даже троих человек, однако ниша была пуста.

– Где он? – воскликнул, подбегая, Пончик.

– Не знаю, – буркнул Олег. – Свернул сюда – и с концами.

– Может, тут дверь потайная?

– Кино и немцы…

– Ёш-моё, какая дверь? – проворчал Быков. – Тут каменная кладка.

– Упустили, короче.

– Да и черт с ним!

– Правда что…

– Ладно. Это самое, возвращаемся – и по коням.

– В Париж?

– В Париж!

Дорога до Парижа вела почти точно на юг, пролегая через Амьен.

Олег торопился не особо, ибо спешка ничего не могла изменить, разве что пыли на тебе больше осядет.

День за днем маленькая кавалькада продвигалась к столице королевства. Ночевали в гостиницах – на свежем воздухе было… мм… слишком свежо.

Где-то малость заплутав, Сухов в какой-то момент выбрал не ту дорогу.

Впрочем, цена ошибки была ничтожной – просто подъезжать к Парижу пришлось не с севера, через Сен-Дени, а с западной стороны, следуя через ворота Сент-Оноре.

Олег пустил гнедка шагом – до города оставалось каких-то десять верст от силы.

Сегодня они, дай бог, успеют снять мансарду или комнаты поприличнее, на сколько хватит их невеликих средств, а завтра придется искать пути в Версаль.

Просто так на прием к королю не попадешь, только по знакомству, а среди знакомых Сухова царедворцы не числились.

Олег не долго прикидывал способы решения этой задачки, его вниманием завладела милая заварушка – впереди, у поворота, человек десять конных остановили богатую карету и увлеченно ее грабили.

Ан нет – жертвы разбоя не были такими уж беспомощными! Раздался сухой треск выстрела, и один из конников схватился за плечо.

Тут же из кареты выскочил мужчина без шляпы, но со шпагой в руке.

Кучер вскинул мушкет, выпалил – и упал с козел, сраженный ответным выстрелом. Двое грумов с запяток храбро кинулись на разбойника-кавалериста, орудуя ножами.

Одного из них всадник рубанул палашом – рубаха на груме окрасилась алым, а другой и сам всадил клинок вражине, да хорошо так, по рукоять.

– Вперед! – бросил Сухов. – Поможем!

Товарищи только и ждали команды. Все пятеро пришпорили лошадей.

– А стоит ли? – крикнул Пончик. – Их там много!

Угу…

– Сейчас меньше станет! – ответил Быков.

Парочкой пистолетов-пуфферов вся огневая мощь «суховцев» и ограничивалась, но обе пули не пропали зря – одного из нападавших Олег убил, другого ранил в ногу.

А ты не разбойничай!

Грабители, пребывая в запале, не сразу поняли, что на них самих напали, стреляют и режут. Надо было воспользоваться эффектом неожиданности.

Выхватив шпагу, Сухов с ходу заколол грабителя, толстого и вонючего, вооруженного мушкетоном.

Ударил в спину – клинок вошел, как в масло. Так и не выстрелив, толстяк выпал из седла в дорожную пыль.

Его сосед-бородач развернулся в седле, щерясь и вытягивая руку с пистолетом.

Олег с размаху ударил по ней шпагой – бородач успел нажать на спусковой крючок, и в тот же момент «Флинтлок» подлетел вверх, переворачиваясь. Грохнул выстрел, пуля ушла в небо.

А шпага просадила разбойнику грудь – тот содрогнулся и упал на шею коню, обливаясь кровью.

Пончик живо спешился, подхватывая ружье, – с холодным оружием он не дружил, зато в огнестрелах знал толк.

Он тут же доказал это, зарядом картечи свалив усатого разбойника, чернющего, как араб.

Пара дробин досталась коню. Заржав, раненое животное встало на дыбки, сбрасывая мертвого всадника – и сбивая прицел еще одному «работнику меча и топора», стриженному под горшок. Нетерпеливо давая шенкелей коню, он выехал на пару шагов, снова вскидывая обрез – мушкет с коротким, отпиленным стволом.

Целился он в хозяина кареты, да чуток поторопился – увесистая круглая пуля чиркнула по крыше экипажа.

Зато нож, брошенный уцелевшим грумом, вошел стриженому в область ключицы. Подскакавший Быков добил торопыгу.

Паха с Жекой вдвоем набросились на следующего в очереди, длинного, как жердь, с громадным кадыком на тонкой шее.

Тот был не дурак подраться, да только десантники, прошедшие варяжскую школу, – это страшная сила.

Уделали кадыкастого.

В Быкова едва не разрядили пистолет, но, слава Богу, мимо. Зато Яр разозлился не на шутку и просадил стрелку грудь, едва не потеряв шпагу – клинок завяз.

Трое или четверо разбойничков, оценив расклад, дали деру, но никто их преследовать не стал. И как-то сразу стало тихо.

Сухов спрыгнул с гнедка и, удерживая коня за узду, спросил хозяина кареты, довольно молодого мужчину с узким лицом, обрамленным кудрями светлого парика, в дорогом сером камзоле:

– Не ранены? Всё в порядке?

– Благодарю, шевалье! – выдохнул тот, утирая пот. – Если бы не вы, я бы не совладал с этими мерзавцами! С кем имею честь?

– Олегар де Монтиньи, к вашим услугам.

Узколицый вздрогнул.

– Де Монтиньи? Уж не капитана ли Драя я вижу?

– Олего Драй – меня и так зовут, – удивился и насторожился Сухов.

– О, мой Бог! – вскричал хозяин кареты. – Да знаете ли вы, что уже второй раз спасаете меня? Я был на палубе галеры «Реаль», когда напали эти наглые голландцы! Если бы не «Ретвизан»…

– Как он? – набросился на него Олег. – Что с кораблем? С людьми? С Флорой?

Широко улыбаясь, визави Сухова ответил столь же лапидарно:

– Мадемуазель Флора обручилась с Роже Гранделем, графом д’Эбервилем. Экипаж «Ретвизана» здоров и бодр. Флейт чинится на верфях Рошфора рядом с моей галерой.

– Ну и слава Богу… Простите за невежливость, я так и не узнал, кого мне посчастливилось спасти.

Хозяин кареты слегка поклонился.

– Луи Виктор де Рошешуар, – представился он, – герцог де Вивонн, генерал галер Флота Леванта.

– Жизнь дается трижды, ваша светлость, – отвесил поклон Олег.

Герцог задумался и просиял, поняв скрытую мысль.

– Воистину, благородство не в рождении, а в деяниях! – провозгласил он. – Вас остригли, шевалье? Ну что ж, надо радоваться тому, что гнусное клеймо не попортило лица. А волосы отрастут!

– Вы правы, ваша светлость. Это самое… Позвольте вам представить моих старых друзей – мы встретились в плену и вместе совершили побег. Эжен!

Евгений неуклюже поклонился.

– Поль!

Павел, хоть и не сразу, тоже изобразил поклон, догадавшись, что Поль – это он и есть.

– Ярицлейв! Александр!

– Очень приятно, – светски улыбнулся герцог. – Позвольте узнать, куда вы держите путь, шевалье?

– В Париж, ваша светлость! Хочу представиться его величеству, дабы получить из рук короля офицерский патент – и послужить Франции на поприще борьбы с берберскими пиратами.

– О, выходит, вам прямая дорога во Флот Леванта!

– Да, – просто ответил Сухов. – А корабль у меня уже есть.

– Замечательно! – воскликнул де Вивонн. – Тогда вперед, и запомните: вы и ваши друзья – мои гости. А дорожка в Версаль мною протоптана – я лично провожу вас к моей сестрице, маркизе де Монтеспан. Уж ей-то известны все подходы к его величеству! Ха-ха-ха!

– Маркиза – фаворитка короля! – прошептал Пончик Комову на ухо.

– Здорово! – впечатлился Евгений. – А ты еще сомневался, стоит ли вмешиваться! Видишь, как полезно бывает вовремя подсобить?

Дом герцога де Вивонна располагался в Руасси.

Окруженный садом двухэтажный особняк с высокой острой крышей только на первый взгляд походил на обычное загородное имение.

Стоило присмотреться, и глаз отмечал узкие стрельчатые оконца первого этажа, полубашенки в углах, неприметные рвы с ажурными мостиками. Дом был неплохо укреплен и мог выдержать штурм или осаду.

Обстановка родового гнезда выглядела богато, хотя и носила оттенок легкой заброшенности – было заметно, что хозяин появляется тут редко, пропадая в Марселе и Тулоне.

Десятки слуг тут же забегали: барин приехал!

Олег терпеть не мог останавливаться у кого-то, предпочитая или становиться на постой, или вовсе ночевать на свежем воздухе, но огорчать его светлость ему хотелось еще меньше.

Луи Виктор мог стать для Сухова проводником в Версаль, лучшего и желать не надо!

Герцог выделил гостям всё левое крыло, и Олег первым делом велел слугам нагреть воды, да побольше.

В русской-то усадьбе можно было и баньку истопить, но европейцы непривычны к мытью – считалось, что от водных процедур все хвори.

А запах… Ну что – запах? На всякую вонь есть свой парфюм.

Кое-как отмывшись, не пожалев зеленого испанского мыла, Сухов переоделся в чистое и залег спать – вымотался в дороге.

Его друзья последовали его примеру, и вскоре слуги, бродившие по коридорам левого крыла, начали ступать на цыпочках, чтобы – не дай бог! – не разбудить хозяйских гостей.

«Завтра в Версаль…» – было последней мыслью Олега, перед тем как он заснул.

Глава 12,
которая уводит на Варварский берег

Алжир, Атласские горы, Крепость ифритов

Елена Сухова, в девичестве Мелиссина, оказалась завзятой водилой.

Большую часть жизни не разумевшая даже, что «самобеглые коляски» вообще могут существовать, по крайней мере не в сказках, она быстро утратила страх перед автомобилями, ласково называя их машинками.

И гоняла с упоением, выбирая спортивные модели, вроде «порше».

Но здесь, в Алжире, стране небогатой, не могущей похвастаться шикарными автострадами, Елена поневоле пересела за руль «тойоты», простенького внедорожника.

Именно что не навороченного «крузака», а истинного джипа, надежного железного коня для геологов, археологов и прочих «первопроходимцев».

Зато уж носиться на нем можно было уверенно, не боясь поцарапать гигантский хромированный бампер и прочие прибамбасы.

Держась за предохранительную дугу, Сухова привстала, наблюдая за стайками туристов, бродивших между колонн Тимгада – римского Тамугаса, берберами переиначенного в Тамугади.

Европейцы на Елену оглядывались – женщина была одета по-туарегски.

В легких шароварах, в длинной рубахе-гандуре, стянутой в поясе, и с платком-покрывалом на голове, свернутом в виде шлема, Мелиссина ничем не отличалась от гордого кочевника, жителя пустыни.

Из тени арки возник Махмуд, ученый-алжирец, ведущий раскопки рядом с римскими термами.

К экспедиции Акимова он относился с обидным снисхождением, принимая хронофизиков за полоумных «тарелочников».

– Мадам Элен! – воскликнул он, приставляя ладонь козырьком ко лбу. – Вы в Кусантину?

– Нет, я в крепость!

– Помедленнее, мадам, помедленнее!

Елена расхохоталась, плюхаясь на сиденье.

Мотор радостно взревел, словно предвкушая быструю езду, и «тойота» покатила на юг.

Легкая улыбка на губах Суховой увяла – тревога за Олега не пропадала, она то слабела, то усиливалась, но не отпускала насовсем.

И страх, этот постоянный, жилы вытягивавший страх!

Да, Олег – человек сильный, убить его нелегко, но все мы внезапно смертны. А самое ужасное – это пропасть лет, пролегшая между ними.

Ах, будь он хоть на краю света, одолеть тысячи миль – не вопрос. Но вот что делать, как быть, если до твоего любимого – века?

И Наташка грустит. Где ее любимый папулечка?

И как ребенку объяснишь, что папулечка угодил в чужое время? Тут и взрослый-то теряется, понять, представить себе не может.

Алёна вздохнула, выворачивая руль. В лицо дунул горячий ветер. Тамугас выстроен в горах, на перекрестке важных дорог.

При римлянах здесь было куда влажнее, нежели сейчас. Тут и хлеб родил, и коровки паслись, а нынче в этих местах прошла граница с великой Сахарой.

Пески наступают, покрывая зеленые пастбища, приносят зной и пыль.

Колеса прошелестели по бурой, выгоревшей траве и зашуршали по рыжим барханам. Поворот – и Крепость ифритов возникла сразу и вся целиком.

Невысокие, щербатые стены.

Ряд толстых, обточенных ветром колонн.

Парочка чудом сохранившихся арок.

Дальняя, ворота Иштар, была наполовину засыпана песком, а та, что поближе, звалась воротами Танит.

Выглядели врата монументально – метров семь в высоту. Две телеги свободно разъедутся под аркой.

Врата были сплошь истыканы, облеплены, уставлены блестящими стойками и стеллажами приборов, образуя как бы вторую арку – в стиле хай-тек.

К стеллажам тянулись змеившиеся кабели, в сторонке монотонно тарахтел дизель-генератор.

Хронофизики в просторных белых рубахах и штанах всё что-то настраивали, измеряли, проверяли, снимали показания…

Ученые трудились по-стахановски, постоянно устраивали мозговые штурмы, генерировали идеи, одна другой безумнее.

Физики словно чувствовали вину за то ЧП, когда вдруг, ни с того ни с сего, открылся межвременной портал, перед которым играла Наташка. Олег девочку спас, а самого его утянуло в прошлое.

Витька Акимов и вовсе усох от переживаний. Чуть не взбесился, когда оказалось, что портал спонтанно схлопнулся, коллапсировал. Ни в прошлое попасть, ни в будущее. Вход воспрещен.

Больше года рыскали, пока не вышли на Крепость ифритов. Хороший портал, активируется с полпинка.

Одна только проблема – шагая из века XXI в XVII, оказываешься точно в тех же местах, а в то время тут янычары, турки, арабы, пираты берберские…

Антоха не зря приделал на вратах Танит табличку «Не влезай – убьют!».

Елена затормозила, выпрыгнула из джипа.

Виктор Акимов оторвался от своих тестеров, приподнял и опустил шляпу – страхолюдный соломенный брыль.

– Там Антоха свеженькой «пепси» приволок, – сообщил он. – Шикарно!

– Испробую, – улыбнулась Елена. – А вы что, опять будете запускать? Рано же еще!

– Конечно же, – скривился ученый. – Мне просто хроностабилизатор не нравится, плохо выходит на режим. Вот будет здорово, если он гавкнется! Шикарно… Сейчас запустим, протестируем, проверим синхронизацию, конечно же. Если будет сбой, придется в Москву звонить, чтобы запасной выслали. Неделю потеряем, конечно же.

– Вот гадство! – огорчилась Мелиссина.

– И не говори, – вздохнул Акимов. – Шикарно… – Мамочка приехала! – прозвенел детский голосок.

Сухова подхватила свое визжащее сокровище, опустила конец покрывала, прятавшего пол-лица, и чмокнула дочечку в нос.

– Не баловалась? – строго спросила она.

– Не-а!

– Дядю Витю не обижала?

Наташа задумалась и честно призналась:

– Не знаю, он не говорил.

– Тогда ладно.

Взяв дочку за руку, Елена неторопливо направилась к огромному кемперу. После духоты окунуться в кондиционированную прохладу – это настоящее блаженство.

Непроизвольно Сухова оглянулась на врата Танит.

Пять дней подряд ученые всё проверяют, а потом, каждое воскресенье, ровно в полдень, открывают межвременной портал.

В 1671 год.

Ярослав с Пончиком, Павел и Евгений ушли в то лето от Рождества Христова еще две недели назад и до сих пор не вернулись. А теперь еще этот хроно… хреностабилизатор!

Когда Акимов соединяет 2014-й с 1671-м, за мерцающей рамкой портала мало что увидишь.

Разве что крепость в том времени выглядит поновей и поцелей, а за дальней аркой Иштар виднеется травянистый холм – это он в XVII столетии такой зеленый, а вот в XXI – сплошной песок.

Елену так и тянуло прогуляться в минувшее – говорят, перемещение омолаживает. А у нее уже морщинки у глаз, и вообще…

В кемпере она застала Ингигерду Быкову и Геллу Пончеву. Обе подруженьки, проводив в Средневековье своих суженых, изрядно погрустнели.

Гли-Гли, то бишь Галина Акимова, призналась однажды Мелиссине, что испытывает неловкость – ее-то муженек тут, с нею рядом, и беспокойство не мучает.

А им каково?

– Привет! – сказала Елена. – Что нового?

– Всё по-старому, – вздохнула Гелла, кормя с ложечки малолетнего Глеба Александровича.

– Я шам! – решительно заявил Пончев-младший и отобрал у мамы ложку.

Снаружи донеслось взревывание мотора – запускали второй генератор.

– Что, уже полдень? – вздрогнула Ингигерда.

– Без десяти, – глянула Елена на часы. – Сходим?

– А толку? – понурилась Быкова и тут же подняла бровки недоуменным домиком. – Стоп! Пятница же с утра была!

– Да они там чего-то тестируют.

– А-а…

Поколебавшись, Елена все-таки решилась покинуть прохладный кемпер.

Хронофизики расстарались – уже и вспышки сиреневого света разгорались под аркой.

– Хроностабилизаторы – норма! – крикнул Антон.

– Активация идет штатно, – доложил Владимир.

– Есть вход в темпоральный канал, – кивнул Виктор. – Точка входа и точка выхода зафиксированы. Шикарно… – Стабилизация канала – норма.

– Фокусировка. Есть темпоральная конфигурация!

– Канал стабильный. Мелкие флуктуации в пределах нормы.

Под аркой врат полыхнуло в полную силу, всю площадку залив сиреневым мерцанием.

В воздухе завис голубой туман, не горячий, не холодный, никакой. А пальцы так и колет.

И по позвоночнику, будто иголочками такими, иголочками…

Елена приблизилась к порталу, глядя в былое, на то, что существовало триста с чем-то лет назад.

– Шеф! – крикнул Вован. – Там что-то блестит! Бутылка, что ли?

– Может, от наших весточка? – предположил Ахмет.

– Кто сходит, проверит? – бодрым голосом спросил Антон.

– Я сейчас, – неожиданно решила Елена и шагнула к разверстому порталу.

В этот момент она думала лишь о том, что вернется обратно помолодевшей. Нет, в самом-то деле!

Она столько раз представляла себе, как сделает несколько шагов, минуя века, и вернется, оставив в прошлом морщинки и седые волоски.

Так чего ж ты? Вперед!

– Ты куда? – всполошился Антоха.

– Алёна! – сказал Акимов взволнованно.

– Да я быстро, – улыбнулась Сухова, – только туда и обратно!

Преодолевая в себе трусиху, она пересекла невидимую грань между временами.

В семнадцатом веке было так же жарко и душно. Мимоходом оглянувшись, Елена прошагала на тот самый блеск.

Не бутылка.

Нагнувшись, Сухова подобрала с песка горячий кинжал с длинным, острым клинком и рукоятью в форме золотой львицы с глазами из окатанных рубинов.

Обернувшись, Елена поспешила обратно, к махавшим ей хронофизикам, но в эту самую секунду арку ворот словно радужной пленкой заткало. Хроностабилизатор!

Фигуры людей в XXI веке сделались расплывчатыми, а их движения замедленными, и вдруг всё пропало, будто лопнул огромный мыльный пузырь.

Чпок! И никого.

Ни Виктора Акимова, ни ученых, ни кемпера. Ничего. Пусто. Только ветерок навевает песок да шелестит сухими злаками.

Елена сжала рукоятку кинжала и коротко выдохнула. Она осталась одна.

Нет, неправда. Где-то здесь, в этом огромном мире, ее муж и ее друзья.

– Олег! – шепнула Сухова. А в ответ – тишина…