Текст книги "По ту сторону погон"

Якут

Восточная Германия (DDR), Военный полигон группы Советских войск 1984 год июнь, первая половина дня

Со мной в одном взводе проходил службу Иудин Василий – представитель якутского народа… В войска попал по призыву из Московского института – там не было военной кафедры.

В принципе, он ничем не отличался от общей массы сослуживцев. Хорошо владел русским языком, мог общаться на любые темы. Однако, ещё в «учебке» удивлял своим рвением к фанатичному исполнению команд или поручений командиров. Чем выше звание командира, тем больше он старался угодить.

На строевой подготовке на плацу, когда сержант уставал орать «тянем ножку и т.д.», то оставлял за себя Иудина. А сам, присев рядом с плацем, наблюдал. Легче не становилось. Василий, как раненный в задницу, так старался, что орал ещё громче сержанта, выделяя фамилии нерадивых. «Тянем ножку! Я, сказал! Раз!.., Раз!.. Раз.., два три.. Будем ходить, бойцы, пока не научимся!», – на весь плац раздавался командирский голос Иудина.

Возвращаясь в казарму, Василий снова становился как все, рядовым бойцом 4 взвода. И так до следующего случая.

Итак, июнь, 1984 год, группа Советских войск в Германии, взвод в составе батальона находился на учениях. Разместились в лесополосе, в палатках, которые установили в вырытых капонирах. Примерно в ста метрах от опушки рощи, где был основной лагерь нашего подразделения, стояло шесть заброшенных бетонных боксов для техники. В боксы спрятали часть техники роты, «затянули» всё маскировочной сеткой и выставили караул.

Где-то рядом размещался полевой госпиталь.

Время было около 10 часов 30 минут. На посту у тех самых боксов службу нёс Василий Иудин, когда к нему подошёл командир нашего взвода старший лейтенант Паршутин.

Паршутин:

– Как дела, боец?

Иудин вытянулся, как струна:

– Всё хорошо, товарищ старший лейтенант.

Паршутин:

– Слушай меня внимательно. Ты, Иудин, как никто, должен заботиться о здоровье своего командира. Я сейчас поднимусь на крышу и буду загорать. А ты контролируй, чтобы каждые 30 минут я переворачивался, чтобы не «сгореть». Задача понятна?

– Так точно! – отрапортовал Василий.

Паршутин:

– Да, ещё. Если придёт девушка из медсанбата, меня спросит, скажи, что я на крыше, пусть поднимается. Всё понятно?

– Так точно! – преданно ответил Иудин.

К боксам была прислонена массивная деревянная лестница, по которой Паршутин легко взобрался на это строение.

Иудин засек время.

Буквально минут так через 7—8 подошла девушка.

– Стой! Граница поста! – прокричал Василий.

Девушка:

– Я ищу старшего лейтенанта Паршутина.

Иудин:

– Проходите, он Вас ждёт на крыше, – и указал на стоящую лестницу. Девушка по этой же лестнице взобралась на крышу бетонного строения.

Прошло ещё 20 минут. И с крыши стали доноситься женские стоны.

Однако, служба есть служба. Наступило контрольное время информировать командира о смене положения его тела. Эту команду никто не отменял.

Василий, преисполненный долгом выполнить «ответственное» задание офицера, поднялся по лестнице до крыши так, что его было видно до пояса. В смысле от военной каски до ремня на поясе. Перед ним открылась следующая картина. Офицер в позе миссионера, т.е. сверху, занимается сексом с девушкой. Иудин руководствуясь чувством заботы или ещё чем, громко отрапортовал:

– Товарищ старший лейтенант, Вам пора перевернуться.

– Чтооо??!…, – громко и одновременно протяжно, как бы возмущаясь, сказал офицер.

Василий не понял, как реагировать на неуставную лексику. Может командир забыл…

– Вам теперь надо лечь вниз, на спину. Перевернуться, однако! – с нежностью и заботой в голосе сказал Василий.

Паршутин уже более понятными для бойца словами прошипел:

– Пошёл отсюда ……

Как ни в чем не бывало, Иудин отправился продолжать охранять рубежи поста.

ВДВ курсанты

Восточная германия (DDR), военный полигон 1984 год июнь

Наша рота отрабатывала навыки метания оборонительных гранат из окопа. Недалеко от нас это же упражнение на зачёт выполняли курсанты воздушно-десантных войск (ВДВ). Оценивал усилия будущих офицеров тучный, невысокого роста полковник ВДВ, который при помощи бойцов-десантников забирался в бетонный окоп с перископной стереотрубой.

Сама процедура помещения полковника в фортификационное укрытие проходила минут пять. Двое курсантов, спрыгнув на дно окопа, принимали из рук двух товарищей медленно опускаемое тело военачальника. Кряхтя и проявляя недовольство, он медленно занял-таки место в бетонном сооружении.

Курсанты по очереди спускались к нему в окоп и метали оттуда боевые гранаты Ф-1. Затем, упираясь руками в края бетонного укрытия, выпрыгивали оттуда ногами вперёд и удалялись на безопасное расстояние, где в тени деревьев ожидали окончания мероприятий.

Из всей группы курсантов-десантников выделялся старшина. Он всё время отжимался от земли, затем усиленно занимался растяжкой ног, и время от времени нападал на смирно стоящее дерево, отрабатывая удары рук и ног на его кроне. В состоянии покоя он практически не находился.

Наконец-то его позвали метнуть-таки гранату в совсем уже распоясавшегося условного противника. Он бегом бросился к рубежу, как будто противник уже подбирался к оборонительному сооружению, где находился полковник. Фортификационное укрытие было вполне просторным для двоих и не создавало трудностей в метании оттуда предметов. Старшина представился принимающему зачёт и, получив разрешение бросить боевую гранату Ф-1 в условного противника, сделал замах, да так, что локтем ударился о бетонную стенку окопа. От удара из руки выпала граната и упала у ног полковника. Прозвучал щелчок, до срабатывания механизма взрыва оставалось мгновение. Старшина и полковник, действуя одновременно, предприняли попытку поднять её и выбросить из укрытия. В едином порыве, двигаясь на встречных курсах, они столкнулись и, руководствуясь третьим законом Ньютона – «Сила действия равна силе противодействия», потеряв равновесие, повалились друг напротив друга на исходные позиции. Далее, преследуемые инстинктом самосохранения, полковник и старшина одновременно выпрыгнули из бетонного укрытия и, пробежав метров пять, залегли. Они перемещались как спринтеры, и полковник в этом состязании, ещё недавно казавшийся неподъёмным, был проворнее и быстрее.

Прогремел взрыв. Пострадала только стереотруба. Старшина встал на ноги тупо озираясь по сторонам. А полковник ещё долго пребывал в позе загнанного скакуна, продолжая лежать неподвижно. В чувство его приводил наш фельдшер.

Расправу над старшиной мы уже не видели, так как наша рота отправилась на другие позиции.

День рождение или Посыльный

Восточная германия (DDR), гарнизон 27-й гвардейской мотострелковой Омска – Новобужской Краснознамённой ордена Богдана Хмельницкого дивизии.

Земли округа Хайде, окраина города Halli.

Отдельный батальон. Воинская часть «Полевая почта».

18 июля 1984 год. Этот день сложно было забыть, т.к. это день моего рождения.

С утра, сразу после развода личного состава нашего батальона на регламентные мероприятия, занятия и т.д., я был направлен в распоряжение зам. потех части капитана Кудряшова

И уже втроем, я, капитан Кудряшов и водитель мощного военного внедорожника «Урал» цельный день колесили по делам службы. Огромная кабина «Урала», словно парная русской бани на колесах, поддерживала около 70 градусов. Дабы не сгинуть от жары, в пути несколько раз делали остановки у водоемов, обливались водой и опять на «печь» и в дорогу.

Разговорились. Я не делал секрета, что сегодня день моего рождения.

Вернулись в расположение части примерно 22:30. Вечерело. Офицер подсуетился на предмет моего ужина.

После приема пищи, дежурный по части, он же командир нашей роты капитан Соломатин, «отловил» меня и поставил в наряд в качестве (своего) помощника.

«День рождения удался», – размышлял я.

Примерно в 23:30 зам. потех направляясь, видимо, домой, пересекая КПП, увидел меня. Вошел в помещение дежурного:

Зам. потех.:

– Соломатин, я не понял, почему Горохов не в казарме и не спит сном младенца? Вы что «забили» на меня или, как понимать Ваше поведение?»

Соломатин:

– Вся рота в нарядах, нет личного состава. Он временно, на часик.

Зам. потех:

– Завтра командиру доложите как Вы организовали службу. Почему эксплуатируете бойцов без предоставления положенного отдыха. Горохова заменить сейчас же.

И ушел.

Пока искали, кто меня заменит, я находился в помещении дежурного по части.

Так как, видимо, не было возможности воспользоваться своим посыльным (которым был я и находился в режиме ожидания отдыха), дежурный по части, капитан Соломатин, по телефону «напряг» дежурного по второй роте сержанта Прошкина Сергея, который направил в распоряжение Соломатина посыльного своего подразделения – молодого бойца.

Дома офицеров находились сразу за КПП гарнизона, это минут 10—15 в одну сторону, т.е. не заблудится.

Посыльный:

– Товарищ капитан, по Вашему приказанию посыльный второй роты рядовой Сидельников прибыл.

Соломатин:

– Сходи ко мне домой, пусть жена передаст ужин и бритву с новыми лезвиями.

Посыльный:

– А, где вы живете?

Соломатин:

– Знаешь, где живет начальник штаба батальона?

Посыльный:

– Так точно!

Соломатин:

– Так вот, я живу напротив.

Посыльным был Александр Сидельников, солдат первого года службы, который, получив команду, помчался исполнять. От волнения в голове поставленная задача несколько деформировалась. Он перепутал квартиры. Стучит в квартиру капитана Соломатина, открывает его жена.

Посыльный:

– А начальник штаба здесь живет?

Соломатина– жена капитана дежурного по части:

– Нет, напротив.

Посыльный стучит в квартиру напротив, открывает жена начальника штаба.

Сидельников, он же посыльный:

– Добрый вечер. Дежурный по части сказал, чтобы вы передали ему ужин, новые лезвия и бритву.

Жена начальника штаба впала во временный ступор, зовет мужа. Выходит заспанный, в одних трусах начальник штаба. Боец, заикаясь, повторил все с начала.

Начальник штаба (майор Михайлов):

– А кто у нас там дежурный?

Посыльный:

– Капитан Соломатин.

Начальник штаба:

– Передай этому мудаку, дежурному, чтобы шел он на «ху*! И вприпрыжку!

Посыльный Сидельников взмыленный, как свадебный конь примчал к дежурному, докладывает:

– Я вашей жене все сказал. Но из комнаты вышел начальник штаба в трусах и сказал, что вы мудак, и чтоб шли на «ху*» и куда-то прыгали.

Капитан Соломатин, дослушав доклад солдата, вооруженный табельным оружием, покинул помещение дежурного по части, взяв курс по направлению домов офицеров и служащих, т.е. по месту жительства.

Мужик он был рассудительный и поэтому полностью полагаться на доклад бойца не стал. Боец мог что-нибудь перепутать или не так понять. Поэтому войдя домой, изображая спокойствие, насколько это было возможным, спрашивает жену:

– Солдат приходил?

Жена, видя не совсем адекватное состояние мужа, держащего в руке пистолет, с дрожью в голосе отвечает:

– Приходил.

Мгновенно Соломатин бьет кулаком в зубы супружницу. Та заорала, как только могла и, ища спасения, бросилась в коридор лестничной клетки. Но не так-то просто уйти или сбежать неприятелю от нашего офицера. Годы тренировок дают свои положительные всходы.

На крик выбежал начальник штаба и вступил в рукопашную. Соломатин изловчился и провел хороший прямой по зубам начальника. Затем более опытный штабист нанес капитану аналогичные увечья.

Соломатин:

– Ну, ты и сука! Разворочу тебе блядский дом, устроил тут блядский штаб!

Набежали офицеры, проживающие по соседству. Уняли на время стороны конфликта. Однако, драка то и дело возобновлялась, крики продолжались около часа, пока не привезли посыльного рядового второй роты Александра Сидельникова, который подробно рассказал об обстоятельствах случившегося. События, ставшие причиной инцидента, были восстановлены до деталей. Всё встало на свои места, за исключением зубов у некоторых участников этой баталии.

Африка

Африка, Ангола 1985 год январь

Командировка в одну жаркую африканскую страну. А там, кроме нас, были кубинцы. В те времена кубинцы очень уважали наших бойцов. И вот как-то нашему взводу пришлось прикрывать отход кубинского медсанбата. Ну, всё сделали зачетно. И магарыч не заставил себя ждать. Вечером пришла делегация и вручила нам две литрушки заграничного пойла. Не нарушая традиций, как водится, содержимое разлили по кружкам и залпом употребили. Только мы выдохнули, такой мат поднялся! Мол, гады, камрады, одеколон нам подсунули! Вот так, впервые в жизни попробовал тёплую текилу!

Сортир по-солдатски

Восточная германия (DDR), Военный полигон группы Советских войск 1985 год февраль

Ротация кадров не обошла и наш батальон. Так к нам пришёл, словно свалился с небес на голову, новый комбат, подполковник Патёма. Внешне он больше походил на разъевшегося чиновника. Чванливый взгляд, тучное тело и двойной подбородок не придавали ему брутальности, а скорее наоборот, домашний или тепличный вид, далёкий от военной службы. К сожалению, об этом Патёма не знал и полагал, что он «военный начальник».

От сменяемого командира майора Колесника он отличался как день от ночи. Прежний комбат немногословно, чётко и понятно ставил задачу: как, где и из чего следовало выполнять поручение или задание. Ему был знаком солдатский быт.

Новый «командир» – прямая противоположность предшественника. Перед строем всего батальона он заводил часовые речи о низкой исполнительной дисциплине, техническом состоянии, материальной части подразделения и ещё о какой-то «чуши». Мне так кажется, ему нравилось ораторствовать, и Патёма, возомнив себя, как минимум басилевсом Юстианом, упивался возможностью «чесать» всякий бред перед личным составом батальона.

Как-то зимней ночью 1984 года батальон был поднят по тревоге и убыл в полном составе на учения, на военный полигон.

Место нашей дислокации было определено в лесу, где мы врылись в землю, то есть технику и палатки разместили в капонирах и, при беглом визуальном наблюдении расположения батальона, не было видно ни людей, ни техники. Между палатками были устроены в снегу дорожки, границы которых были отмечены колышками. Тропинки были протоптаны так, чтобы из палатки можно было контролировать приближение к ней командиров. Но так как размещение в указанном месте планировалось только на сутки, максимум на двое, батальонный туалет возводить не стали. Следовательно, личный состав подразделения в дневное время отправлялся справлять нужду в чащу леса, а в ночное время эту самую нужду справлял в непосредственной близости от протоптанных тропинок. Естественно, своё невежество военнослужащие маскировали, т.е. рыли в снегу ямку, облегчались туда и зарывали следы своего пребывания снегом. И чем дольше батальон размещался в указанном месте дислокации, тем, соответственно, больше было неровностей в снегу по обе стороны протоптанных тропинок.

Мы находились в ожидании начала учений пятые сутки, жизнь протекала медленно и размеренно и, похоже, всех всё устраивало.

Комбат, обходя пенаты своего батальона, видимо, от желания проникнуть в палатку взвода внезапно, решил отклониться от обозначенного колышками пути, ведущего во временное спальное помещение. Сделав пару шагов, он обеими сапогами вымазался в человеческих испражнениях и для того, чтобы хоть как-то очистить сапоги, погружал их поочерёдно в ближайшую кучку снега, выступающую над ровной поверхностью снежной глади. И чем тщательнее он силился очистить свои сапоги, тем больше становился измазанным.

От внезапно возникшего негодования он построил батальон, проревел как раненый медведь, демонстрируя следы своей невнимательности, и поставил дежурному взводу задачу: до ужина построить батальонный туалет из подручных материалов. А так как я был одним из сержантов этого дежурного взвода и, возможно, всем видом походил на знатока устройства уборных, мне выпала почётная честь возглавить строительство этого сортира. Бригада строителей состояла из меня – начальника стройки, и двух бойцов-строителей.

Времени для возведения полноценного туалета было недостаточно, и поэтому мы применили солдатскую смекалку. Рядом с предполагаемым туалетом проходил заброшенный окоп, который мы завалили снегом, оставив ровную квадратную яму, измазав её по краям землёй. Создавалось впечатление, что отхожее место свежевырытое. Через яму бросили доску, похищенную из «кунга» автомобиля соседней роты и, так как чувствовалась нехватка в аналогичной доске, пришлось вторую вырубать из сваленного дерева. Это заняло много времени, и мы решили ограничиться выравниванием только одной стороны бревна для удобства размещения на нём. Круглую сторону мы уложили в снег, который присыпали землёй. Итак, через яму лежало две доски, на которых должен размещаться посетитель сортира. По краям туалета-ямы мы вбили четыре колышка-стойки высотой около двух метров, на который натянули тент. Тента тоже не хватило, и нам пришлось на обратной стороне импровизированной уборной на нём сэкономить.

Получалось примерно так: посетитель туалета входит, разворачивается, то есть садится в сторону импровизированной двери из откидывающегося тента, а в противоположной стороне от «двери», то есть в непосредственной близости от спины «седока», где тент закрывал только его голову, как раз размещался прачечный батальон. Следовательно, посетитель уборной вынужден будет справлять нужду прямо пред взором «дамского» подразделения.

Комбат, сильно не вникая в технические особенности строения, успешно принял в эксплуатацию туалет, который никто не посещал, за исключением самого комбата.

Дни становились теплее, и снег стал таять. Эти природные условия и послужили ослаблению конструкции уборной. Комбат с достоинством и степенностью, как образец культуры и воспитания, в один из таких тёплых дней водрузился на уложенные в туалете доски, предвкушая важность совершаемого им действа. Снег, которым ранее мы облепили доски, держащие взгромоздившегося на них командира, подтаял, и та самая доска, вырубленная из бревна, и имевшая одну сторону в виде эллипса, под тяжестью восседавшего на ней в позе «кучера» военачальника как лыжа заскользила в сторону, увлекая его за собой. Подполковник, руководствуясь исключительно законом тяготения, плюхнулся на дно туалета в неестественной позе.

О падении комбата на самое дно сортира мы узнали от соседей из прачечного батальона, которые не без иронии наблюдали за телодвижениями офицера в нелепом строении, когда тот ещё только предпринимал попытки покинуть яму уборной.

Гнев разъярённого командира батальона, извалявшего воинскую честь в собственных органических отходах, не успел обрушиться на нас, так как начались учения.

Баба в тумбочке

Восточная германия (DDR), Группа Советских войск 1985 год май

Группа советских войск в Германии, гарнизон 27 дивизии, казарма 22 батальона 3-й роты.

Идёт проверка содержимого тумбочек. В тумбочке военнослужащего, на обратной стороне дверцы обнаружена приклеенная фотография девушки.

Проверяющий – командир роты капитан Саломатин:

– Сержант Горохов. Чья это тумбочка?

– Никифорова, товарищ капитан.

– Ко мне бойца.

– Товарищ капитан, рядовой Никифоров…

Никифорова перебивает командир роты, указательным пальцем тыча на фотографию:

– Боец, что это у вас в тумбочке делает баба?

– Это любимая девушка, товарищ капитан.

– Девушку отодрать немедленно. Не отдерёте сами, её отдерёт старшина. Лично проверю. …Сержант, черт знает, что творится в тумбочках взвода…

Глава 3 Гражданские заметки

НЭП или перестройка по-нашему

СССР (USSR), Душанбе Таджикистан 1984 год февраль – 1984 год октябрь

Перестройка свалилась на головы беспечных советских граждан как божья кара.

На заре построения социалистического общества нашего государства уже проводились подобные мероприятия и назывались они НЭП – новая экономическая политика.

Ушлые и самые предприимчивые бросились регистрировать частную предпринимательскую деятельность, открывать сомнительные товарищества. Мой дружбан Игорь не мог остаться в стороне от прогресса. Одни возводили цеха, шили обувь и одежду, другие открывали кафе и рестораны и кормили население. А мой дружбан Игорь взял в аренду туалеты в аэровокзальном комплексе аэропорта Душанбе, сделав их платными. Правды ради нужно сказать, что он также построил, вернее, сколотил из необработанной доски альтернативную бесплатную уборную на границе территории аэропорта.

Либо беги вдаль к бесплатному неосвещенному туалету по грунтовой дорожке, либо покупай билетик в туалет, расположенный в аэровокзальном здании, и справляй нужду под бдительным оком бабульки, она же кассир-администратор и по совместительству уборщица.

«Предприятие» Игоря сразу сделало его человеком, как минимум, не бедным. Он стал разбираться в дорогих объектах питания. Появились знакомые нужные люди, которые обращались с просьбами: «Уважаемый „Игр“, мои родственники завтра улетают, пусть их в туалет пустят, скажут от Равшана». Популярность Игоря росла прямо пропорционально обретаемым новым знакомым.

У бабушки кассира-администратора поставили стационарный телефон, куда «начальник» туалета звонил регулярно – пускать не пускать. И завели книгу блатных засранцев (халявщиков). Новые знакомые из числа этнических таджиков проявляли уважение примерно так. Приветствуя Игоря, двумя руками брали его правую руку и, немного как бы прижимая её, наклоняясь вперед, произносили: «Здравствуйте, уважаемый председатель туалета»! Никакого сарказма, искренне с уважением, не обращая внимания на присутствие третьих лиц, они здоровались с ним.

От услышанного Игорь нагревался как утюг, но остановить почитателей и исправить их монолог не мог. Если внимательно вслушиваться, то можно было услышать, как поклонники детям ставят в пример карьерный скачек Игоря: «Видите, какой человек! Был, как все, а сейчас председатель туалета! Большой человек!» Типа учитесь на хорошо и отлично, и тоже, может быть, станете начальником уборной.

Как-то в крутом кабаке ведущий программы стал озвучивать присутствующих гостей: «Так, сегодня у нас в гостях находится многоуважаемый Равшан Сайдулаев – председатель станции технического обслуживания. Равшан, наше почтение и уважение Вам и Вашей семье и для Вас сегодня поёт Гульнора Садыкова».

Небольшая пауза после песни и вот уже ведущий восторженно: «Внимание друзья! Сегодня я вижу нас посетил с очаровательной спутницей многоуважаемый председатель (пауза), просто председатель Игорь Маковецкий».

После этого банкета туалетный бизнес Игорь прекратил. Да и дела стали идти все хуже и хуже. Огромное количество новых знакомых (халявщиков), гуляя по городу с семьей или друзьями, обязательно включали в свою культурную программу посещение по блату туалета в аэропорту, что придавало прогулке особый шарм, повышало самооценку посетителей, однако отрицательно отражалось на благосостоянии «заведения».

Да и бабульки стали подворовывать.