Текст книги "Каратель"

Глава 11

У Николая Маркелова горчило во рту от обиды. Трудно передать, каких трудов и унижений стоило ему и его друзьям-ветеранам организовать фонд поддержки инвалидов афганской войны. И никто из них не подозревал о том, что за их спиной некие силы уже строили планы использования предоставленных фонду таможенных, налоговых и прочих льгот в своих корыстных целях.

Не прошло и недели после того, как на регистрационных документах были проставлены последние печати, а к скромному двухкомнатному офису на проспекте Ветеранов уже подъехал толстопузый «Мерседес» с тонированными стеклами. Из его просторного чрева вылезли трое внушительного вида молодцев и направились прямиком к Маркелову. Тот сначала принял гостей радушно, даже предложил кофе, но не прошло и минуты, как от радушия однорукого тридцатилетнего ветерана не осталось и следа, стоило одному из посетителей открыть рот.

– Слушай сюда, земеля! Тут тебе маляву от Петровича посылают, почитай, ознакомься. Будем дружить!

Все трое верзил ехидно заухмылялись.

– А в чем, собственно, дело? – Маркелов настороженно оглядел нежданных гостей.

– Ты читай, читай! – буркнул посланец Вяземцева. – Там все сказано…

Верзила достал из кармана сигареты и, не спрашивая разрешения, закурил. Маркелов бегло просмотрел напечатанный на компьютере текст, и в глазах у него потемнело. В бумаге, подписанной одним из самых влиятельных чиновников города, фонду ветеранов войны в Афганистане с целью полноценного использования предоставленных ему льгот настоятельно рекомендовалось заключить коммерческий договор с некой фирмой «Фердинанд». Благодаря отчислениям от ее внешнеторговых операций фонд будет иметь средства на выплату пособий нуждающимся воинам-интернационалистам. С юридической точки зрения это письмо не имело никакого веса, но Маркелов уже догадывался, что не все так просто. Не зря эти трое бугаев ведут себя столь нагло.

– Я не совсем понимаю смысл документа… – Маркелов положил бумагу на стол.

– А что здесь понимать, приятель? – цинично ухмыльнулся главный гонец. Он кивнул одному из спутников, и перед Маркеловым незамедлительно легли два листа мелованной бумаги с заранее набранным на них текстом договора о совместной деятельности между фондом и компанией «Фердинанд». – Ставь здесь свою подпись, шлепни печать! Всего делов-то! Давай, давай, не раздумывай!..

– Подождите! – Маркелов начинал уже закипать от гнева. Впервые за годы мирной жизни Николай пожалел о том, что у него нет под рукой автомата с полным рожком патронов. – Я не собираюсь ни с кем заключать никаких договоров, тем более, если мне их навязывают. Да, мы ставим своей целью зарабатывание денег, но деньги будут использоваться исключительно на помощь ребятам, вернувшимся калеками из Афганистана. В этом деле мы как-нибудь обойдемся без компаньонов и посредников, своими силами…

– Похоже, ты не все понял, однорукий!.. – с лица верзилы стремительно слетело снисходительно-благодушное выражение. – Тебя никто не спрашивает, что ты там планировал или не планировал, въезжаешь? – Маленькие и красные, как у кролика, глазки бандита превратились в узкие щелочки. – Мы от Петровича, и этим все сказано. Доставай печать, авторучку и делай то, что тебе говорят. Иначе…

– Иначе что?! – Глаза бывшего командира взвода десантно-штурмовой бригады налились кровью.

Николай почувствовал, что теряет над собой контроль. Еще несколько секунд – и он двинет своей единственной рукой в харю этого наглого «быка», совершенно не задумываясь о последствиях.

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату ввалились трое бывших «афганцев», наряду с Маркеловым являвшихся учредителями фонда. Несмотря на внешнюю крепость, у каждого из них имелось удостоверение инвалида войны той или иной группы. Ребята сразу сообразили, кто к ним пожаловал, и один из них, Алексей Державин, поспешил вмешаться в разговор.

– Привет, Маркел. Какие-то проблемы? – рослый широкоплечий парень уничижительным взглядом смерил каждого из трех «быков», а потом перевел глаза на протянутый председателем фонда лист бумаги.

– Вот, полюбуйся! – Маркелов натянуто усмехнулся. – В мэрии еще не успели зарегистрировать наш фонд, а уже диктуют нам условия, принуждая к сотрудничеству с некой фирмой «Фердинанд». Говорят, от Петровича… Как понимаю, от Вяземцева…

Державин просмотрел приготовленный к подписанию договор, на котором не хватало лишь печати фонда и подписи его председателя, и сразу понял: при их фонде хотят устроить артель по отмыванию денег.

– Ну это уж дудки! – Державин покачал головой и вернул гонцу оба экземпляра договора вместе с письмом. – Передайте своему высокопоставленному другу, что, если он еще раз предложит нам нечто подобное или вздумает мешать работе фонда, созданного исключительно для помощи инвалидам-«афганцам», а не для набивания карманов всякой толстопузой мрази, то я сразу же звоню в РУОП! Вопросы есть?

В комнате повисла тишина. Бандиты, надеявшиеся с наскока подмять под себя фонд с его льготами, с досадой осознали, что первый раунд выиграли «афганцы».

– Ладно… – главный «парламентер» медленно поднялся со стула. Его примеру последовали двое других. – Не хотите по-хорошему, будем разговаривать по-плохому… Скоро сами на брюхе приползете, да только поздно будет!

– Посмотрим! Главное, что я предупредил, – спокойно ответил Державин, глядя бандиту в маленькие глазки. – Повторяю! Еще одна попытка «наезда» – и вы все дружно отправляетесь в Кресты. Я все сказал.

Давая понять, что разговор закончен, Алексей кивком головы указал «гостям» на приоткрытую дверь, за которой мелькнуло растерянное лицо Наташи, жены одного из прикованных к постели «афганцев», выполнявшей в недавно созданном фонде одновременно обязанности бухгалтера и секретарши. И если приход бандитов поначалу испугал ее, то данный им ребятами отпор вернул ей уверенность в себе. Она резко распахнула дверь и твердым голосом поинтересовалась:

– Может, вызвать милицию? У меня есть прямой телефон командира СОБРа!

– Спасибо, Наташа! – Маркелов улыбнулся и отрицательно покачал головой. – Думаю, не стоит. Наши посетители уже все поняли и собираются домой.

Главный гонец бросил свирепый взгляд сначала на женщину, потом на четверых полных решимости парней и прохрипел:

– Все, суки, ройте ямы!

Выходя, он словно невзначай задел плечом худенькую Наташу, отчего та, тихо охнув, больно ударилась спиной о стенку. Следом за ним вышли двое его молчаливых и хмурых спутников…

Первым заговорил Маркелов. Он обошел стол, опустился в кресло и сказал, обводя тревожным взглядом всех присутствующих:

– Дела плохи, ребята. Эти ублюдки так просто не отстанут. Если уж вцепились, то будут давить до последнего, пока или мы не сдадимся, или они сами не погорят на чем-либо… Что будем делать? – Маркелов растерянно посмотрел на Державина, широкоплечего, ростом под два метра, гиганта, бывшего капитана воздушно-десантных войск, получившего инвалидность после падения с высоты пятнадцати метров из горящего вертолета, два раза констатированной врачами клинической смерти и трех мучительных лет, проведенных в военных госпиталях. Державин был вполне спокоен.

– Рано паникуешь, – сказал он, прикуривая от забытой второпях «гонцом» зажигалки. – Это гребаное «бычье» живет за счет чужого страха. К тому же они, несмотря на всю внешнюю крутость, боятся открытой войны гораздо больше, чем мы. Хотя я согласен с тобой: так просто мы от них не отделаемся, тем более что они от Вяземцева. Я наслышан о грязных играх этой мрази!

– Они все сейчас играют в такие игры! И в ментовке, и в мэрии, и в Кремле. Все… – вмешался в разговор Павел Орлов, который до сих пор молча наблюдал за происходящим, стоя возле стены и опираясь на деревянную палочку. – Пролезли к кормушке, скоты, и…

– Ладно, хватит ныть! – отрезал Державин. – Просто передайте женам, чтобы были осторожней, да и сами… Хотя не думаю, что они так сразу, не предприняв больше ни одной попытки купить или запугать нас, полезут в драку!.. Хоть они и бандюги, но не дебилы же, в конце-то концов!..

Алексей Державин, однако, ошибался. Бандиты действительно были дебилами и считали наглядную демонстрацию силы самым действенным методом убеждения для «упертых лохов». Когда в течение последующих двух суток со стороны «быков» не было предпринято ни одной попытки «наезда» на учредителей фонда, ребята слегка расслабились, хотя и понимали, что дело вряд ли закрыто. Но они не ждали, что противник будет действовать столь грубо и жестко. Первой жертвой нападения, видимо, как «самый разговорчивый», стал Алексей Державин.

В тот день Алексей встречался с начальником таможни. Чиновник, поначалу удивившись, что фонд не собирается ввозить из-за рубежа сигареты, дешевое спиртное и залежалое продовольствие, проявил вдруг к работе фонда такой горячий интерес, что настал черед удивляться Державину. В конце концов выяснилось, что старший сын таможенника тоже был тяжело ранен в Афганистане.

Успешно решив все вопросы с таможней, Алексей вернулся в офис, где допоздна обсуждал с Маркеловым бизнес-план, необходимый для получения банковского кредита на закупку медикаментов.

Когда он сошел с трамвая на своей улице, уже давно стемнело. Он подходил к своему подъезду, когда из гулкой подворотни, соединявшей проходные дворы, выскочили трое амбалов и преградили ему дорогу. Державин попытался их обойти, но его остановили, схватив за рукав куртки.

– Здорово, инвалид! – с ухмылкой произнес один из бугаев. – Куда так торопишься? Если на тот свет, то ты, почитай, уже там! Пора отбрасывать копыта…

И прежде, чем Алексей успел что-либо ответить, здоровенный кулак противника врезался в его правую скулу. Державин машинально отметил, что бандит явно не имеет боксерской квалификации, поскольку наносит удар в неподвижную часть лица, тем самым отбивая себе руку. Соперник же при этом отделывается лишь синяком. Возьми он двумя сантиметрами ниже, и челюсть Алексея могла бы запросто треснуть.

Державин сумел удержаться на ногах, тем более, что нападавшему приходилось бить снизу вверх – ростом он был сантиметров на десять ниже Алексея. Быстро оценив ситуацию, Державин отшвырнул в сторону пакет с купленными в магазине продуктами и угостил подонка коротким отработанным апперкотом в подбородок. Тот громко лязгнул зубами, подошвы его ботинок оторвались от земли и взметнулись вверх. Падая, бандит сильно ударился головой о ступеньку подъезда и незамедлительно отключился. Увы, это был последний удар, который удалось провести Алексею. Двое других бандитов, в отличие от начавшего драку, были куда опытнее и времени даром не теряли. Державин не успел даже сгруппироваться для защиты, как мощный удар ногой в спину сбил его с ног, деформируя с таким огромным трудом сросшийся позвоночник. Боль ворвалась в мозг адским, ослепительным огнем, парализуя волю. Грузно повалившись на бок и инстинктивно подтянув колени к груди, Алексей уже не чувствовал, как сотрясают его тело беспощадные удары ногами, половина которых приходилась в незащищенную голову. Разум окутала кровавая пелена – и неожиданно наступил полный покой. Боль исчезла. Лишь изредка до Державина доносился странный хруст – откуда-то издалека, словно с того света…

Бывший десантник уходил из этого мира. С каждым новым ударом перед внутренним взором Алексея все отчетливей вставал образ отвратительной костлявой старухи в длинном черном плаще, с зажатой в оголенных костяшках пальцев острой косой.

Отчаянным, нечеловеческим усилием воли Алексей попытался вернуться обратно, в реальность происходящего, и в какое-то мгновение это ему почти удалось. Мозг тут же пронзила беспощадная молния боли, и бескрайняя черная тьма обступила Державина со всех сторон, утягивая его в никуда…

– Стой! Хватит! – отступил на шаг назад один из бандитов. – Готов. Сматываемся!

Они подхватили под руки валявшегося возле подъезда бандита, которого успел «вырубить» Державин, и поволокли его через подворотню в соседний двор. Загрузив своего «братка» в стоявший возле ржавых мусорных баков «Фольксваген» и включив зажигание, с громким ревом они вылетели на улицу и скрылись за первым поворотом.

Двое молодых людей, парень и девушка, ставшие невольными свидетелями жуткой расправы, осторожно отделились от стены дома, подошли к Алексею и наклонились над ним. Не сразу, но юноша узнал в Державине своего соседа по квартире.

– Это же Алексей Державин! Света, стой здесь, а я домой – вызывать «Скорую»!

– Как ты думаешь, он еще жив? – едва шевеля бескровными губами, спросила девушка, с ужасом вглядываясь в то жуткое месиво, в которое превратилось лицо лежавшего на асфальте человека. Но парень уже не слышал ее – бросился вверх по лестнице, прыгая через три ступеньки, чтобы скорее добраться до заветного телефона.

Прибывшая через пятнадцать минут на место трагедии бригада «Скорой помощи» констатировала смерть, а старший оперативной милицейской группы «убойного» отдела подробно записал показания свидетелей происшедшего, время от времени поглядывая на мертвое тело и едва заметно качая головой. Для него этот труп за день был далеко не первым и, скорее всего, не последним. Ведь впереди была еще вся ночь.

Маркелов узнал о смерти Алексея лишь в середине следующего дня, когда в арендуемый фондом офис явились два сотрудника следственного отдела в штатском и, бросив пару дежурных фраз, положили на стол председателя несколько страшных фотографий.

– Да, судя по одежде, это скорее всего Державин… – не своим голосом пробормотал Маркелов, тяжело опускаясь на стул. – Кто-нибудь видел, как его убивали?

– Да. Парнишка-сосед и его девушка. Впрочем, они стояли на приличном расстоянии, да и темно уже было… Не разглядели они хулиганов.

– Что?! – единственная рука Маркелова сжалась в кулак. – Вы говорите – хулиганов?! И это вы называете хулиганством?! Да его специально ждали, понятно! Это запланированное убийство!

– У вас есть какие-либо подозрения? Можете назвать фамилии? Вам известна причина нападения на одного из учредителей фонда поддержки инвалидов Афганистана? – посыпались вопросы оперативников, но Маркелов пропустил их мимо ушей.

– Сколько их было? – спросил он, чуть помедлив.

– Трое. Они покинули место происшествия на автомобиле марки «Фольксваген». К сожалению, было темно и свидетели не смогли разглядеть номер. Так какие у вас предположения относительно причины нападения на Державина? У него были какие-то связи с криминальными группировками?

– О чем вы! Никаких, – Маркелов отрицательно покачал головой. – Здесь дело совсем в другом. Несколько дней назад к нам пожаловали трое «быков» и предложили, так сказать, сотрудничество…

– Рэкет?

– Нет, не совсем. Им нужны были наши налоговые льготы, чтобы под прикрытием фонда беспрепятственно ввозить в Россию товары, облагаемые высокими таможенными пошлинами. Представляете, какие деньги можно поиметь, не платя пошлину на ввоз водки или сигарет?!

– И что вы им ответили? – поинтересовался один из милиционеров.

– А вы не догадываетесь?! – снова вспылил Маркелов.

– Почему не позвонили в органы сразу же после визита этих субъектов? Испугались?

– Да пошли вы! – огрызнулся Маркелов, бросая на следаков уничижительный взгляд. – Какой толк от вашей гнилой конторы, скажите мне? Ну, взяли бы вы их, ну, помурыжили бы пару дней в камере, а потом ведь все равно отпустили бы под подписку или вообще по чистой!

– Значит, решили разобраться своими силами, господин председатель? – в голосе следователя отчетливо слышались раздражение и обида за «честь мундира». – Решили снова вспомнить Афган, да? Око за око?..

– Ничего мы не решали! – взорвался Маркелов. – Этим ублюдкам было прямо сказано, что здесь им ничего не обломится. Но, черт побери, кто мог предположить, что они… – не найдя подходящих слов, Маркелов с досадой ударил кулаком по крышке стола. – Сволочи!..

– Ладно, ситуация более-менее проясняется, – заметил второй милиционер. – И все-таки, нельзя полностью исключать возможность того, что нападение на Державина было обычным хулиганством, когда пьяная компания решила почесать кулаки о первого встречного и, как это нередко бывает, перестаралась. Конечно, если ваши недавние гости вновь заявят о себе или, тем более, намекнут на свою причастность к смерти Державина, немедленно звоните в нашу, как вы выразились, «гнилую» контору. Посмотрим, что эти скоты запоют, оказавшись в подвале возле параши! Что касается похорон вашего друга… Вскрытие уже проведено, так что можете договариваться с ритуальным бюро и забирать тело. Оно сейчас в морге центра судебно-медицинской экспертизы. Адрес знаете?

– К сожалению, – кивнул Маркелов. – Что еще от меня требуется?

– Пока ничего. Если понадобитесь, вызовем повесткой. И вот еще что… Если в течение недели от ваших недавних посетителей не поступит никаких новых предложений относительно совместной работы с фондом, то дело автоматически квалифицируется как уличное хулиганство с особо тяжкими последствиями. Вот почему я пока не беру с вас письменных показаний о первом визите бандитов. Понятно?

– Еще бы!.. Зачем вам утруждать себя лишней работой! Гораздо проще все списать на неизвестных хулиганов и благополучно положить этот глухой «висяк» на полку.

– Зря вы так, господин Маркелов. Мы делаем все, что в наших силах. До свидания. Если что – звоните.

Едва шаги следователей в коридоре стихли, в кабинет ворвалась смертельно бледная Наташа и обессиленно опустилась на один из стоявших вдоль стены стульев.

– Я все слышала, Коля… Господи, какой ужас!..

Маркелов ничего не ответил. Он молча курил и отсутствующим взглядом смотрел в окно.

Выходит, действительно, те, кто по закону должен защищать людей от произвола бандитов, если не окончательно куплены, то уж, во всяком случае, думают лишь о том, как увильнуть от работы и поскорее закрыть все имеющиеся в разработке дела. Остается только брать в руки оружие и самолично расправляться с отравляющими честным людям жизнь подонками. Прав был этот мент, когда сказал – «око за око»! Только так можно восстановить справедливость, только такие аргументы понятны этим скотам, считающим себя хозяевами жизни.

– Наташа, позвони Паше Орлову, – ровным голосом произнес Маркелов. – Пусть приедет в офис. А я пока позвоню в похоронное бюро.

– Коля…

– Иди, прошу тебя. Мы все равно уже ничего не можем изменить.

– Это сделали те бандиты, что приходили к нам тогда, да?

– Возможно. Сейчас рано говорить об этом. Время покажет. Иди, найди Павла. Позволь мне немного побыть одному…

Наташа поднялась со стула, продолжая некоторое время испуганно-вопросительно смотреть на Маркелова, а потом, размазав носовым платком по лицу слезы, медленно вышла из кабинета. Спустя минуту Маркелов услышал, как она срывающимся голосом сообщает Орлову трагическую новость.

Глава 12

Николай Маркелов и Павел Орлов медленно брели с кладбища в толпе других провожающих. Похоронная церемония закончилась, над кладбищем повисла тишина, нарушаемая лишь гортанными криками ворон. Маркелову казалось, будто эта мрачная тишина обволакивает его, сковывая движения, усыпляя мозг. Не хотелось ни говорить, ни думать, словно витавшая над кладбищем смерть старалась заранее убаюкать свои жертвы и лишить их воли к сопротивлению. Николай скрипнул зубами, превозмогая оцепенение, и хмуро произнес:

– Надо что-то делать, пока нас всех не прикончили, как Леху. И сами погибнем, и ребятам помочь не сможем… Выходит, зря начинали?..

– У тебя есть конкретные предложения? – поинтересовался Павел, который, будучи на протезе, медленно шел рядом с ним, постукивая палочкой.

– Возможно. Но для начала нужно все тщательно обдумать…

Однако дальнейшие события не дали Маркелову времени на размышления. Вернувшись вечером домой после скромных поминок в узком кругу бывших «афганцев», Николай неожиданно обнаружил, что дверь в квартиру приоткрыта. На него вмиг нахлынули дурные предчувствия. Маркелов бросился внутрь. В первой комнате, в которой обычно спал сын, никого не было, но, заглянув в спальню, Маркелов ощутил, как его рассудок стремительно застилает плотный кровавый туман. У него неожиданно закололо в кончиках пальцев давно ампутированной левой руки. До сих пор такое с ним случалось лишь однажды – когда он очнулся после операции, сделавшей его одноруким инвалидом.

Жена, Татьяна, лежала поперек кровати, руки ее были связаны за спиной, во рту торчал кляп. Она была без сознания, на лбу багровела ссадина. Разорванная ночная сорочка оголяла тело. На груди Татьяны виднелись свежие царапины и кровоподтеки, а на бедрах – увидев это, Маркелов едва сдержался, чтобы не издать отчаянный звериный вопль, – сгустки смешавшейся с кровью спермы. Он бросился к жене и стал судорожно дергать единственной рукой стягивавшую запястья веревку. Маркелов плохо соображал, что делает, и лишь через некоторое время догадался сбегать на кухню за ножом и перерезать путы.

– Танечка! Танечка! – Маркелов чувствовал, что сходит с ума. Он рыдал и осыпал поцелуями тело жены. Наконец, поднявшись с колен, он бегом бросился в ванную, набрал в пластмассовую кружку воды и, вернувшись в спальню, плеснул в лицо Татьяне.

Веки жены чуть заметно дрогнули, из груди вырвался сдавленный тихий стон. Наконец она открыла глаза.

– Ты…

– Кто, кто это сделал?! – прохрипел, задыхаясь от ненависти, злобы, жалости к жене одновременно, Маркелов. Дрожащими пальцами он бережно поправлял спадавшие на рассеченный лоб жены светлые пряди. – Танечка, милая, кто эти ублюдки?! Я убью их!

– Я… я не знаю… Позвонили… в дверь…

Страшное подозрение вдруг промелькнуло в голове Маркелова.

– А Илья? Где наш сын?!

– Он у мамы… Я утром отвезла его, – Татьяна снова прикрыла глаза. – Мне плохо…

– Сейчас, миленькая моя, сейчас! – Маркелов рванулся к телефону, чтобы вызвать «Скорую помощь», но обнаружил, что провод перерезан. Тогда он зубами оголил провода, соединил их, услышав в трубке длинный гудок, стал лихорадочно набирать «ноль-три».

– Алло!

– «Скорая помощь» слушает. Говорите.

– Быстрее! Приезжайте! Улица Советская, пятнадцать, квартира восемь!

– Что случилось?

– Изнасиловали мою жену!

– Фамилия, имя?

– Что?!

– Имя вашей жены.

– Маркелова Татьяна! Быстрее, прошу вас! Ей очень плохо!

– Год рождения?

– Да вы что, совсем ебанулись, твари! – не выдержал Маркелов. – Какое рождение?! Человек умирает!

– Бригада едет. Ждите, – и на том конце линии повесили трубку.

С трудом переведя дыхание, Маркелов набрал милицию. К счастью, дежурный не стал задавать идиотских вопросов. Спустя десять минут на лестнице раздался топот ног, и в квартиру ворвалась оперативная группа. Еще минут через пять прикатила «Скорая». Татьяна к тому времени в очередной раз потеряла сознание.

Маркелова оттеснили от лежавшей на кровати жены и увели в соседнюю комнату. Оперативник достал из полиэтиленовой папки чистый бланк и стал убористым почерком вносить в него данные пострадавшей и ее мужа. Маркелов молча курил одну сигарету за другой, отрешенным взглядом наблюдая за тем, как ложатся на бумагу ровные рукописные строчки. Перед глазами бывшего спецназовца стояла только одна картина – новенький, еще пахнущий оружейной смазкой автомат Калашникова с полным магазином патронов.

Всю следующую ночь Маркелов провел в коридоре больницы, возле дверей палаты, в которой спала Татьяна. Врачи обнаружили у нее сильное сотрясение мозга, многочисленные разрывы мягких тканей. Кроме того, она находилась в тяжелейшей депрессии – из такой депрессии некоторым пациентам не удается выбраться всю оставшуюся жизнь. Но Маркелову, у которого за последние дни на висках высыпала ранняя седина, не хотелось думать о возможности такого исхода.

«Все будет в порядке, – твердил он про себя. – Все обязательно будет хорошо… Она скоро поправится, и мы снова сможем жить так же дружно и счастливо, как раньше…»

Но сколько он ни старался успокоить самого себя, воображая себе светлое будущее, мысли снова и снова возвращались к жестокой реальности.

«Нет, не может быть никакого покоя, пока ублюдки, виновные в смерти Алексея и изнасиловавшие Таню, дышат со мной одним воздухом!..»

Маркелов до крови кусал губы от переполнявшей его ненависти и проклинал себя за физическую ущербность. Что он может, однорукий инвалид! Надеяться на помощь «бдительной» милиции, на то, что она изловит и покарает «хулиганов»?! Выслушивать предположения продажных ментов, что смерть Державина и изнасилование Татьяны – два совершенно не зависящие друг от друга случая?! Нет, здесь надо действовать самому… Если не лично, то, по крайней мере, возложив эту «работу» на профессионала! В какой-то момент Маркелов испугался собственных мыслей, но он быстро успокоился, понимая, что это единственно реальный способ переломить создавшуюся ситуацию. Жечь, жечь каленым железом этих ублюдков! Третьего не дано!

И он стал терпеливо ждать, когда «быки» снова напомнят о себе.

Спустя три дня, когда все газеты уже успели раструбить на весь город об убийстве одного из учредителей «афганского» фонда, об изнасиловании жены другого учредителя и предположить, что предприимчивые ветераны якобы не поделили барыши с обеспечивающими им «крышу» бандитами, телефон в квартире Маркелова вдруг взорвался настойчивой трелью. Николай был один. Сына, которого отвезла к теще Таня, он предпочитал пока не забирать, готовясь к предстоящим разборкам с бандитами. Часы показывали половину двенадцатого ночи, на столике перед Маркеловым стояла наполовину пустая бутылка «Столичной», налитая до краев стопка, пепельница, полная окурков, и телефон. Николай интуитивно чувствовал, что позвонить должны именно в этот вечер. Не спеша затушив сигарету, он опрокинул в рот водку и только потом протянул руку к трубке.

– Слушаю.

– Добрый вечер, Николай Романович, – донесся с другого конца линии спокойный вкрадчивый голос. – Извините, что так поздно беспокою. Думаю, нам нужно пообщаться.

– Кто говорит? – нарочито равнодушно спросил Маркелов.

– Моя фамилия Феоктистов, Владислав Арсеньевич. Мы не были раньше знакомы, но, думаю, это дело поправимое. К сожалению, слишком часто самые благородные начинания сходят на нет из-за бездарных исполнителей…

– Я вас не понимаю. Чего вы хотите?

– Мы – я имею в виду фирму «Фердинанд» – достаточно известная и уважаемая коммерческая структура. Мы поддерживаем очень хорошие отношения с людьми, сидящими в высоких кабинетах. И когда ваш фонд обрел наконец законный юридический статус, мы приложили немало усилий, чтобы содействовать получению фондом серьезных налоговых и таможенных льгот.

– Вы?! Стало быть, именно благодаря вашей закулисной протекции мы получили возможность зарабатывать деньги?!

– Совершенно верно. Я же говорил – мы очень серьезная коммерческая структура и давно научились просчитывать деловые комбинации на два хода вперед. Вы еще только начинали бегать по инстанциям, а мы уже все за вас решили. Поверьте мне – если бы было так легко добиться финансовых послаблений от государства, автоматически дающих огромную фору перед конкурентами, то любая более или менее крупная компания уже давно купила бы эти самые льготы. Это же эльдорадо! Открываются такие широкие перспективы! К сожалению, коммерческим организациям никто не позволит так откровенно обогащаться… Другое дело, если вопрос касается обездоленных, на помощь которым у государства, как обычно, нет денег. Дети, ветераны, инвалиды… Гораздо проще дать им самим возможность зарабатывать для себя деньги, чем давать дотации из госбюджета. Вот почему мы давно искали подходящий вариант и были очень рады, когда узнали о готовящейся регистрации фонда помощи инвалидам афганской войны. Чего скрывать – мы всего-навсего обычные коммерсанты, заинтересованные в приумножении капитала! – Феоктистов коротко, сухо рассмеялся. – А для достижения цели в бизнесе допустимы, как вы, наверное, уже поняли, любые методы…

– Теперь понятно, – резко сказал Маркелов. – Не получилось подмять нас по-легкому, обломились, так сразу же пошли на физическое устрашение, верно? Сначала до смерти забили Державина, которого после Афгана врачи собирали по кусочкам, потом послали своих ублюдков изнасиловать мою жену! И после всего этого еще имеете наглость звонить мне и предлагать совместный бизнес!

– Побойтесь бога, Николай Романович! – почти искренне возмутился Феоктистов. – Я, конечно, слышал о неприятностях, которые случились с одним из ваших компаньонов и с вашей супругой… Читал в газете. Неужели вы подумали, будто это наших рук дело? Простите, но это полный абсурд! Мы не бандиты – мы честные бизнесмены. По крайней мере, стараемся таковыми быть, поэтому избегаем вступать в конфликты с законом. Не я ли говорил вам, что многие из больших чиновников – наши друзья?

– Можно подумать, не ваши бритоголовые «быки» приходили к нам в офис с письмом от Вяземцева?!

– Что верно, то верно. Бездарный исполнитель может легко испортить любое благое начинание. Я был вынужден срочно уехать в Амстердам, на встречу с тамошними предпринимателями, и поручил ребятам навестить вас, но они, черти, как всегда, перестарались! Совершенно не умеют вести деловые беседы, всего норовят добиться нахрапом… Приходится исправлять их ошибки самому. Вы уж извините меня за их поведение и причиненные неприятности, я надеюсь, мы с вами найдем общий язык.

Маркелов посмотрел на часы. Было без четверти двенадцать.

– Что вы предлагаете?

– А вот это, Николай Романович, уже деловой подход! – обрадованно воскликнул Феоктистов. – Совместными усилиями мы очень быстро заработаем не один миллион долларов, можете мне поверить! Думаю, для начала нам нужно встретиться и обсудить детально все моменты сотрудничества. За юридические тонкости не беспокойтесь, нужные документы уже подготовлены, остается только поставить вашу подпись и печать, и можно незамедлительно начинать работу. Более того, у нас уже готовы несколько крупных контрактов, остается лишь дать команду и перевести деньги поставщикам. Доллары потекут рекой! – Феоктистов снова рассмеялся сухим, каркающим смехом.

– Хорошо, я согласен на встречу. Но с одним условием… – Маркелов глубоко вздохнул. – Я хочу лично переговорить не только с вами, но и с остальными совладельцами компании «Фердинанд», заинтересованными в сотрудничестве с нашим фондом. На встрече должны быть все! Дело серьезное, я хочу с каждым подробно обговорить детали совместного бизнеса и – самое главное – нашу долю от общей прибыли! Иначе никаких документов подписывать не буду. Можете делать со мной то же, что сделали с Державиным!

– Опять вы за свое, Николай Романович, – вздохнул Феоктистов. – Я же говорил – мы здесь ни при чем. А что касается встречи с будущими компаньонами – это запросто, они сами очень хотят лично познакомиться с таким уважаемым, как вы, человеком, имеющим такое количество настоящих боевых наград! Как вы смотрите на деловой ужин за городом, на берегу живописного озера? Конечно, без жен! – «бизнесмен» гаденько захихикал. – Извините, если напомнил вам о несчастье с вашей супругой, но вы ведь взрослый мужчина и прекрасно понимаете – иногда так необходимо снять с себя груз повседневных забот, расслабиться… Понимаете, что я имею в виду? Тем более если совместить подписание документов о сотрудничестве с отдыхом.