Текст книги "Берестечко: XXI век. Стихи. Том 1"

Алле малой

 
Мариуполь 2018
 

Красное и чёрное, чёрное и красное,

Вот два письма, по сути дела, разные

Твоя рука потрогала листы,

И две души таинственно чисты..

И два дыханья – созиданье платье,

Тела срывают в безысходный флаттер.

Дремучая и мудрая, как новь,

Вползает в нас и множится любовь..

Любовь души – для дружбы благодать,

Любовь ума – для уваженья нива

Влеченье тел – желаниям под стать,

А троица соседствует счастливо!

Перстами строки трогаю наивно,

Тружусь познать аквариум ума

Надежда, что серебряная гривна,

Блудливая, неверная кума..

Смотрю в ладонь который март,

В ней линий годы картою трёхвёрстной

Сплелись и разбежались жестоко.

Мне не сложить пасьянс из этих карт.

Хрипит за дверью XXI век!

Компьютер сердце, командор и воин.

И всё смешалось: горе, радость, смех.

Дай Бог, прожить сердцам

Без перебоев!.

Софронову Мишелю

Не итальянское Феррари

Крутой и неприметный карт

Но поэтические ралли

Приемлю, как небесный дар..

И пыл душевных откровений,

И рифм отточенный чутьё

Благословил любимый тренер,

Поэт уральский, Б. Ручьёв..

И я бродил в полянах горных,

В степях ковыльных и лесах,

Перо точил на стих упорно

И черпал силы в небесах.

Писал друзьям на сопрамате,

Подругам в сквере над рекой.

Благословила альма матер

Студента ярый непокой.

И по напутствию Мишеля,

И сам созрел в душе – пора!

Мы четверть века хорошели,

Стихи рождая в северах.

Сижу, пишу, но свято помню

Свои дороги на Земле..

Зарю багряную на домне

И сполох звёздный на челе..

А. Блоку

Не старайся ветер, не спеши,

Не гони, не гомони былого.

Положите воинов на щит

И на тризну до крыльца родного.

Это мы, живые, на конях

Поутру скакали дикой лавой.

Не спасала крепкая броня

В поединках доблести и славы.

с меру вострил надёжный меч,

лезвие разящего булата,

чтоб без страха утром в сече лечь

на траву, муравую когда-то..

рождались, дрались и росли,

и защищали свои долы.

И край обжитый берегли

Руси безбрежной новосёлы.

Слова не стонут взаперти,

Влюбляюсь в саги, руны, мифы,

Но как, любезный, не крути,

Блок вырубил навек – мы скифы..

Шагнули в смуту и раскол,

Стихийный недород и голод.

А гены в дар, очам в раскос,

Великий дар былых монголов.

И мы сильны, и бойтесь нас,

Восток коварный, сытый Запад..

И я стихи вобью в Парнас

И подарю вас скифов запах.

Россия – колосс – третий Рим,

Атлант могучий в колеснице..

А что не так, мы повторим,

Молитвой осеняя лица..

Б.В.Б.

 
Артефакты, сплетни, дрязги,
Всё приемлет адвокат.
И порой, чем больше грязи,
Веселей электорат..
Жалюзи, со вкусом двери,
Надпись светит: «За життя!»
Что ж, зайдём, на нюх проверим,
Кто здесь мальчик для битья,
Встал на очередь к юристу,
Бардычевскому Б. В.
Он хранит не утопистов,
Защищает за «лаве».
Третий тайм грущу в подвале,
Рядом рыбы за стеклом.
Но дождусь его едва ли,
Время встречи истекло.
Одинокий и небритый,
Потерял дневной покой
Полетаю с Маргаритой
В гости к девушке с косой..
 

Февраль 2018 г.

 
Апофеоз войны
Великие империи,
Эпохи и столетья.
Украшенные перлами,
Короной долголетья.
Прославленные битвами
Афинами со Спартой.
С мечами и молитвами
Ещё времён Урарту..
Дорогами окольными,
Но чаще Диким Полем
Ордою и когортами
Ломали чью-то волю.
На всём скаку арканами
Отлавливали пленных.
Войной, не автобанами
Шли до земель отменных.
И Альбион бахвалится
Валами Адриана,
Злорадно Порта скалится
Веками на Балканах.
Бои, сраженья шибкие
Под неприступной Плервой.
Богатыри под Шипкою
Трепали туркам нервы.
В противоборье нравственном
Идеологий, мнений
В борьбе, не зная равенства,
Опережал всех немец.
Ведя бои жестокие
В осеннем, гиблом Ипре,
Полки французов стойкие
Душил, отнюдь, не Шипром.
И вспоминать не хочется
С печалью, болью, грустью.
Когда же отхохочется
Спесивый Реих над Русью?
Полны былой отвагою
Мостили мы брусчатку
Штандартами и флагами
Под гимн и дождик частый.
Великие сражения,
Земля поистомилась..
А может на сближение,
Проявим Божью милость.
 

Сафронову М. Ф. – другу
11.12.2018 г.

 
На опушке скошенной
Как на перепутьи
Я стою заброшенный,
Злой, как чёрт, до жути.
Васильки убитые,
Умерла опушка.
Рядом мыши сытые
Стерегут норушки.
В чаще зайцы робкие
Тарабанят хоту,
Выйду тропкой росною
Завтра на охоту.
Тихую, нестрельную,
Буду любоваться
Солнечными стрелами,
Песнь сложу про зайцев.
Издали протренькали
Ботоло коровье.
Расстаюсь со стрелами
С искренней любовью.
На бору кукушенька
Долго куковала.
Не стесняйся, душенька,
Десять раз мне мало.
Настроенье ахово,
Не дай Бог другому.
Пот смахнул рубахою,
Через лес – до дому.
Повязать бы ботало,
Как хомут на шею,
Меж двумя субботами
Может подобрею..
 

«Водителям – якутянам…»

 
Водителям – якутянам
Термос дорожный,
Термос шоферский.
Стали возможно
Магнитогорской.
Мой талисман
На дорогах якутских,
На автобан
На просёлках бургундских.
Зимник трещит
От морозов звенящих.
Яна, наш гид,
Что Клондайк настоящий.
Кофе и чай
В термосах-нержавейках,
Жизнь продлевает,
Термосок-неразбейка..
Снег, кавардак,
Колея – гиблый миксер.
На Чокурдах держим путь
И на Тикси.
На перевал
Вылетаем снарядом,
Я там бывал,
Термос чувствуя рядом.
Мамонт иль як,
Но следы точно зайчьи.
А впереди Нижнеямск
И Козачий..
Тында – тупик,
Хочешь, едь поездами.
А для нас материк
В магадане.
Тундра, пурга,
Занавесило стёкла.
Давим на газ,
Ключ родной, но не теплый..
Нулевой километр
Обелиск, словно шпага,
В глубину каждый метр —
Кости зеков Гулага..
Сотни, тысячи вёрст
Рядом термос с поллитрой
Снега вытопишь горсть
И чифирчик нехитрый..
Будем век вспоминать
Дальнобойные рейсы,
Часто трепетный мат
Будоражил окрестье..
Жилы, выжили все,
Опыт брали экстерном.
Белорозовый стерх
Указал путь нам верно.
И в неистовство бань
Я беру термос стойкий,
Не люблю тёплых ванн,
Не влекусь к тёплой койке.
Тесный, злой материк
Приживается трудно.
По единой, старик,
Вспомним вещую тундру.
 

Таганрожцам – друзьям моим посвящаю
05.11.2018 г.

 
Верстовые столбы у порога,
У порога державного города
Будьте здравы жильцы Таганрога,
Благородны, надёжны и молоды!
И не зря на излёте Петровской,
Где Азов будоражит нам нервы,
С несуетной походкой матросской
К нам шагает Великий Петр I.
Его взор чрез просторы Азова
На юга, на моря до Босфора.
На Руси вы спросите любого,
Нам по духу дела командора.
Так и вижу: на фоне заката
Возвышается Пётр востократо
В нём душа и царя и солдата,
И величия силы богато..
 

II

У входа я благоговею

И не могу робеть иначе

Антоши здесь таланта веер

Рутину дней терзал тем паче..

И окинув пространство и время,

Осень Ялты и стон Сахалина,

Я уверен – потомково племя

Не обманет Антона седины.

И с любовью, без слёз и без смеха

Прошагаю знакомой дорогой.

Здесь родился и вырос А. Чехов

На солёных брегах Таганрога

III

Мне вторит лестница «дин-дон»,

Легко сбегать, как в прошлой юности

И вот оно – наш славный Дон!

И сразу прочь исчезли хмурости.

ладони опущу в волну

и чую ощущенье вечности.

Казалось, я её вдохну

И дальше буду жить в беспечности.

Со мною рядом наш народ

Здесь мусульмане, русичи

Который день, который год

Стоят в волне, как родичи.

С тобой нельзя расстаться, Дон,

Ты словно мой заветный камень.

Спешу по лестнице и звон

Мне вторит дружно каблуками.

IV

 
Коль не ленивый, не дурак
И хочешь в меру причаститься,
Спеши в таверну «Красный Мак»,
Чтобы с диетою проститься.
Здесь стар и млад, и середняк,
Студенты стайки молодые
Торопятся в таверну всяк,
Желанные и не чужие.
В ассортименте и блины,
И рыба, и торты, и кофе..
И в этом нет моей вины,
Что я гурман, почти что профи..
И выпив кофе или чай,
Я выхожу с большим приветом.
Но – до свиданья, не прощай
Машу рукою с сигаретой.
 

V

Выражаю порой огорчение

Всем незнайкам и даже невеждам.

Если вдруг не окажут почтения,

Как клиенты отелю «Надежда»..

Здесь вас встретит почти балерина:

Дефиле от порога до стойки

Наш портье и миледи Ирина

И проводит любезно до койки

Я друзей здесь нашел и удачу

И делился и хлебом, и солью.

Будет так! Да и как же иначе,

Расстаёмся лишь с трепетной болью.

И когда с Магадана на Прагу

Рейс отмерит прямую дорогу,

Я с известною долей отваги

Приземлюсь на брега Таганрога.

Надюхе

 
Розовое, красное, бордовое..
Всё к лицу и телу, видит Бог.
Непоседа страстная, бедовая,
Подари мне взгляд или кивок.
За глаза бездоннобирюзовые,
За улыбку и мерцанье губ
Струны я готов души басовые
Оборвать под сердца тяжкий гул..
Умостился головой на скатерти,
Ни мечтаю, ни молюсь, ни пью.
Юродивым что-ли стать на паперти,
Сяду в пыль и волком запою.
Осенью в дождях вода холодная,
Снег зимою греет не меня.
Что же ты такая подколодная,
Не зажжёшь в душе моей огня?
Но весною, словно тать, украдкою
Красное, бордовое сомну.
Успокойся, недотрога сладкая,
Приласкаю и к устам прильну.
 

«Пахнет свежей прелью…»

 
Пахнет свежей прелью,
Лист шуршит опавший,
Не разбудит трелью
Соловей из чащи.
Поредевшей кроной
Клён дрожит тоскливо
Я стою влюблённый
В цвет плакучей ивы.
Сиротливо осень
Дарит сумрак стылый
Серебрится проседь
На висках у милой.
Девушки-рябинки
Уронили кисти.
Ах, как зарябили
У берёзки листья!
Пробудился леший
На кривой осине
Видно душу тешит
В стылой болотине.
Радостно, непросто
Жить под небом синим
Сыплет на погосты
Стылый дождь России.
 

«Без зонта и плащика…»

 
Без зонта и плащика
Юбка выше мини
Первый дождик ласковый,
Струи хлещут мимо.
В лужах перламутровых
Отраженье ног.
Обожаю внутренне,
Наяву – не смог..
В голове прокуренной
Водопад страстей
Я такой «зажуренный»,
Туз пяти мастей.
Свитерок мохеровый,
Словно маячок
Мне с Алёнкой – стервою,
Горе нипочём!
Вихри наслаждения,
Сердца перестук
Полоса весенняя
И дождинок звук.
 

Стукалову С. – брату

Журнал листаю ли в метро,

Вбегаю ли на эскалатор,

Кипит от ужаса нутро

И тела ощущаю флаттер..

И понимаю – неспроста

Такая мука приключилась,

Что недошедшая верста

В кошмарном полусне явилась.

С начала сна дремучий лес,

А сзади – нелюдимый топот.

Какой-то недоумок – бес

С проторенных сбивает тропок.

Спиною, взмокшею спиной

Зловонье, хрипы осязаю

И вдруг – дорога предо мной

Верстой открылась пред глазами..

И я рванулся в марафон

С молитвой, страхом и надеждой

Но где же, где же светофор

В конце тоннеля неизбежный?

Сейчас проснусь и сразу в душ,

От нечисти очнусь и страха.

Но разрубить тяжелый гуж

Мешает рваная рубаха..

Держусь при памяти пока,

Перед иконой бью поклоны.

Лишь полстакана коньяка

Спасли и стон аккордеона.

Исповедь

 
Раздала всех подруженькам..
Рекой, водой студёной
Через песок и – в лету..
В звезду ли, в первородную планету
Всё верила и всё – за упокой.
А век порхал, маячил бабий век.
Менялись лица нелюдей и мимов.
Я в Млечный путь уверовала, милый,
Карабкаюсь к тебе, мой человек..
Колдунья – жизнь, безжалостная фея,
Канавой сточной половодье – грязь..
Изгой сегодня, завтра – светлый князь,
И самки завывают, сатанея.
Но есть спасенье – ясный лик луны,
И воскрешает к жизни чудо-память.
И вечно в это верить мы должны,
А сердце между ног устало падать..
 

Нео-Херсонес

Как величаво, тихо, гордо

Заходит в Севастополь ночь..

И отдыхает славный город,

И Херсонес уснул обочь.

Да, это он, искомый Корсунь,

Где князь Владимир принял крест.

Ордой татары не для форса

Сгоняли в Кафу тьму невест..

Мужал и рос наш город Славы,

Топил, рыдая, корабли.

Чтобы французы в Балаклаву

Своей эскадрой не зашли.

И отражал шквал атаки

Огнём, штыками и взашей,

Гранатной связкой рвали танки,

Что в Севастополь гнал Манштейн..

И в блиндажах, где гильзы-плошки,

На Корабельной стороне

Читали о матросе – Кошке,

Герое Крыма в той войне.

Не призывали Серафимов,

Но перед боем, помолясь,

Матросы знали, здесь Нахимов,

И адмирал, и светлый князь!

Облазал я курган Малахов,

Вдыхая рейда дивный бриз,

Здесь града доблестного плаха

В бинтах кровавых вместо риз..

И изнахратили фашистов

В атаках трудных в сентябре.

Громили брустверы-фашины

Окопов на Сапун-Горе.

Присяге издревле на верность

Богам, хранящим нас с небес,

Верны славяне, наша генность

В твоих руинах, Херсонес!..

Балет

Пригласила в кои веки

Моя дама в драмтеатр,

Терпсихоры-человеки

Нам балет изобразят.

Старт сезона где-то в марте,

Солнце греет не спеша.

Я с утра стою на старте

С нетерпеньем алкаша.

Моя дама суетится,

Я поставил ей «на вид»,

То ли я успел побриться

И оформил свой прикид.

Ладно едем на маршрутке,

Поглядеть бы на буфет.

Всё же, братцы, это круто:

По весне и на балет..

Мы сидим, как полубоги,

Туфли снял, в одних носках

Все Офелии продрогли

В белых тапках и чулках.

На подругу я в обиде

И в обиде на людей:

Жалко очень, не увидел

Танцы малых лебедей..

Натали
Четыре месяца в Москве

Четыре месяца в Москве,

Полузагадочная повесть,

Полуизношенная совесть,

Что прах на утренней листве..

В пустынной суете метро

Себе казался сиротою,

Пока не встретился с тобою

За стойкой в маленьком бистро..

Полупохмельный тарарам,

Полупризнанья, полушепот

И комплимент, и чей-то ропот,

А женщин, женщин – пир глазам!

Потом такси, седьмой этаж

И кот ученый на рояле.

Принцессы юной верный паж,

Я все любил, а вы – едва ли..

Хмельное лето, край весны,

Четыре месяца в столице

В чеканной бронзе наши лица

Приходят в памятные сны.

Кузминишне

При изобильи нынешнем,

Свобод, тарифов, шопов

От голода к Кузьминишне

Бреду штаны заштопав.

Как интерьер отладили,

Сижу как в дамках пешка!

Аркадия, Аркадия,

Любимая кафешка.

Забылись все эмоции,

Что пахнут негативно

Жую бульончик с клёцками,

Взираю неспесиво.

Уже душа не журится

И втуне не страдает.

Филе с пюрешкой курицы

Мгновенно исчезает..

Заулыбалось личико

Усмешкой сытой, доброй.

А напоследок блинчики,

Да кофе с венской сдобой.

И нервные, но нежные

Мнут пальцы сигарету.

«Пока, мои любезные,

Примите комплименты»..

12.12.2018 г., Мариуполь

***

В память Таратутько В. С. —капитану 83 танкового полка 5-ой гвардейской танковой армии

Я проезжал Шевченковск и Корсунь

И в Знаменке измучил сигарету.

Но суть не в этом, нет, не в этом суть,

Себя я обязал святым обетом.

От Новгородки полем марш-бросок,

Миль десять и южнее к Батызману

Здесь в 43-м на броню висок

Вдруг уронил мой дядя утром рано.

Ну что же ты, товарищ капитан,

В атаку без тебя уходят танки.

Гремит орудий мощный барабан,

Броню врага ломая наизнанку.

Гвардейцы 5-ой Армии, вперёд!

Хребет ломая обороне немцев.

В предсмертном крике разрывая рот,

Бронёй, огнём давили иноземцев.

У нас, танкистов, присказка в ходу,

Что танк живёт одним тяжёлым боем.

Как я устал от гнёта трудных дум,

Ещё чуть-чуть судьбу побеспокою..

В 37-ом он не в депо, не в цех,

В училище уехал на учёбу.

В 39-ом юный офицер

На финскую в КВ ушёл на пробу.

Карельский лес,

Метровый снег, бои.

Мороз трескучий по земле и в башне

Но выжил – вышел на «круги свои»

Дошёл, не поминая о вчерашнем.

Был госпиталь и отпуск на Урал,

Обнял сестёр, родителей и горы.

Но знал уже, что в Ленинград пора

С фашистами сражаться до упора.

Он защищал блокадный город свой,

На Кировском зализывая раны.

Фронт западный и снова танки в бой

Вёл капитан Тарутько ветераном..

2-ой Украинский, декабрь и замер фронт,

Корсунь-Шевченковский котёл готовя фрицам.

А дальше таки ромбом и вперёд!

Прошедшее уже не повторится..

Я сам танкист, как дядя завещал

В письме сестре, моей любимой маме.

И дядю я едва нашёл, узнал.

У обелиска ниц склонился, замер.

Пока живу и помню всё пока.

И внук мой Ваня эту память ценит,

Как помначштаба гвардии полка

Несёт свой подвиг в годы поколений.

И видится мне тёмный комбензон

На фоне танка, нет другого фона

И ждёт приказ тревожный горизонт,

«Прицел, 0—5» звучит по шлемофону.

Погиб герой, и не считая битв

За торжество советского народа.

Погиб, жалею, был в бою убит

В двадцать четыре мужественных года.

Я думаю, что если буду жив,

Дойду в Челябу валко, но не шатко,

Зайду в музей, там до сих пор лежит

Тарутько деда маузер и шашка.

Пусть стылый вечер пасмурен и мглист,

Чеканя шаг последних метров триста,

Гвоздики положу под обелиск

Евлампия Тарутько и танкиста..

Слова и мысли выписались в стих,

Так надо и старался я не зря

И посему сто граммов «фронтовых»

Я выпью в воскресенье сентября.

Белкину А. С. – другу
18 – 19 ноября 2018 г.

 
Я не читаю, не пишу,
Но думаю, не просыпаясь.
Живу как все и не спешу,
И никому не улыбаюсь..
Хандра, печальная хандра
Сочиться с невысокой тучи
И так с утра и до утра,
Такой вот, брат, я невезучий.
Без лицемерия сужу
И рассуждаю часто лично,
Пока сознанье пробужу
И бытие порой вторично..
Дрожит несмелое перо,
Петляя по плохой бумаге.
Я, как известный вам Пьеро,
Без оптимизма и отваги.
Эх, порезвиться бы с косой
Росистыми к утру колками!..
И опосля ногой босой
Играть с Коньками-Горбунками..
Живое слово бередит,
Тоска больная душу будит.
Одна неправда впереди
Готовит залп из всех орудий..
 
 
Телефона строгие гудки:
Что же он не подымает трубку?
От душевной прячешься тоски,
Кутаясь в поношенную шубку.
Город затаился, пал туман.
Холодно, торопятся трамваи
На машин печальный караван
Одноглазо фонари мигают..
А гудки безжалостно остры.
Жизнь застыла в телефонной будке
Я слежу из космоса как-будто,
Наблюдая дикие костры.
Затаился месяц в облаках,
Кот бездомный в подворотне плачет..
Ты не хочешь отвечать и значит
Остаётся прошептать: «Пока»..»
Холодно, тоскливо и знобит,
На ночлег и мой трамвай уходит.
В телефонной колбе горе спит,
Карлсон по карнизам тихо бродит..
 

К.А.П.

Насторожённые, молчим,

Пытаясь боль свою забыть.

И всякий раз в глухой ночи

Гадаем: «Быть, или не быть?»

Но верим – стоит начинать

Страдать, надеяться тайком,

Молиться и, молясь не лгать,

Не забывая о былом..

Обманутые пустотой

От стольких бед, и дум, и зим,

Приходим в дом полупустой,

А дом, что поле, нелюдим..

Ах, как мы оба неправы,

Прости меня, любовь, прости!

И покаянной головы

С колен своих не отпусти.

А незатейливый рассвет

Неслышно счастье сторожит.

На розовеющий паркет

Упала капля и дрожит..

И в светлой капельке-росе

Дрожит азовская волна.

Она сестра святой слезе,

Живёт и светится до дна.

Насторожённые, молчим,

Спешим за чудом по пятам.

Усталый клён скрипит-ворчит,

Берёзы обнимая стан..

Е. Евтушенко

Здравствуй, Женька,

Здравствуй, Женька,

Здравствуй, Женька,

Евтушенко..

Ты же терпишь

Коллег поэтов,

Вот и пишу тебе

Поэтому

Любил читать твои стихи

В журнале «Юность» и газетах,

С ума сходили женихи

От образов лихих газелей.

Пыл страсти, он порой неистов,

Но в пику ты писал о них,

Розовощеких трактористках,

Не трогая борзых чувих..

О, терпкая, младая плоть!

И кровь, что жжёт порой и губит,

Любви мучительный оплот

И нежные девичьи губы..

Кровать, вдруг тесная от тел,

Чарующий до боли шепот.

Но уклонился я от тем,

Мне слышится Монмартра топот.

А женщины твои в Париже

Себя стесняются порой.

Закваска их, поверь, пожиже,

Славянки выиграют Бой!

Потомки скифов не строптивы,

Но если заиграет кровь,

Они и страстны, и игривы,

И не иудствуют в любовь.

В строю кичливых парижан,

Гримассах, жестах не боярских

Ловлю неповторимый жар

В глазах гранитных красноярских..

Но ты, коллега, не Парис,

Поверь и слушая ненадменно.

Азовья женщины на бис

Выходят в дефиле-арену.

Неистовый купаж кровей

И отдыхают европейки!

Литые бёдра до бровей,

Умны, верны и не злодейки.

Веками это не вредит

И прогрессирует без меры.

Но оглашаю я вердикт:

«Слабы в Азовье кавалеры..»

Прости за откровенье, Жень,

За стих, написанный не тупо.

Азовья женщины – Жень-шень,

А в лидерах град Мариуполь.

Софронову М. – другу

Ни придумки, ни брfвада,

Русским эпосом горжусь

Это наша Илиада,

Историческая Русь..

Лично мне всего обидней,

Что в дали от ратных дел,

В одиночку, сидня-сиднем

На печи Илья сидел.

Тридцать вёсен ему от роду,

Резвы ножки не несут..

Вдруг, в последнюю субботу

Слышит, калики бредут.

Посидели, пиво пили,

Убеждали, полечили.

Сила, силушка при нём

И покинули сей дом..

Разгулялась весна,

на душе светло

И в чем не был, сосна

Да стрелою в седло..

И галопом на дорожку

Прямоезжую,

Повстречалася ворожка,

Да нездешняя..

Хуже половца, хазара

И татарина,

Злее цыгана с базара

И Тугарина.

Говорит Илье ворожка

Заикается,

Довели народ до дрожи,

Шибко мается.

На дороге старый дуб

Весь развесистый,

А в дуплище на беду

Нечисть бесится.

Сторожит пути в дупле,

Истиный наглец,

Просвистит один куплет,

Ужасает лес..

Взяток, пошлин не берёт

Соловей – паук.

Засвистит, два пальца в рот,

Черепа вокруг..

Дело было на речухе,

На Смородине.

Почесал Илья за ухом

И – к уродине.

С виду, вроде Соловей,

Морда сытая,

Волос чёрный до бровей,

Плешь пробритая.

Из разрывчатого лука,

Тетева гудит,

Он калёною стрелою

Соловья разит.

Приторочил зверя туго

Пренадёжненько,

Затянул коня подпругу

И – в дороженьку..

Сам Владимир – князь

В куньей шубочке,

Месит войском грязь,

Кривит губочки.

Прикажи свистать

Соловьиную,

А посля рычать

Песнь звериную.

Выпил пленный тать

Чарку с полведра

И давай свистать

Посреди двора..

Красны маковки

Теремов дрожат,

Люди князевы

Все мертвы лежат..

На коня Илья,

Соловья в мешок

Поскакал в поля,

За густой лесок.

Матерей слезить,

Да отцов гневить,

Жен младых вдовить

Полно, батюшка..

Буйну голову

Порубил мечом

Злому гонору

Не слаби плечо.