Текст книги "Любера. От дворовых банд до криминальных бригад"

Наконец дверь в кабинет открылась, и появились два оперативника.

– Ну что, ребята, не будете говорить правду про Кузю, где он находится, как нам его задержать?

Валентин сразу покачал головой.

– Я никакого Кузю не знаю, первый раз о нем слышу.

– А ты? – обратились оперативники к Воробьеву. – Ты будешь говорить?

Тот, посмотрев на Валентина, тоже покачал головой.

– Ну как хотите. Вы сами это выбрали. В общем, так, ребята, сами вы приговор подписали!

– Вы не смеете нас задерживать! – заговорил Валентин. – Мы же ничего не делали! Мы только были свидетелями! Мы хотели зайти в кафе, тут навстречу выходит человек, тот самый убитый, как вы говорили, Макс.

– Макс ведь напротив тебя жил. Как будто ты его не знал! – усмехнулся один из оперативников.

– Ну знал. Я с ним хотел поговорить. Тут кто-то убивает его, а я этого человека не знаю.

– Да Шест его убил, телохранитель Кузи, которого ты тоже прекрасно знаешь по молодежной банде!

– Положим, кого-то я знаю, кого-то нет. Но я же все равно только свидетель! Мы же ничего не делали! Мы не убивали. Мы просто оказались рядом. За что же нас привлекать к ответственности?

– А кто вас к ответственности привлекает? – сказал оперативник. – Мы вас привлекать не будем. Мы вас просто задержали для выяснения личности, так как вы были свидетелями убийства люберецкого бандита Макса, вот и все. Мы вас допросили, а сейчас отпустим. Только вот какая неувязочка, – сказал оперативник, – мы сейчас на «газике» вас довезем. Поехали!

– Тогда снимите наручники!

– Нет, наручники мы снимем чуть попозже, – сказал оперативник.

Через несколько минут Валентина и Воробьева уже подвели к милицейской машине. Открыв заднюю дверцу отделения для перевозки заключенных, их затолкали туда. Впереди сели милиционер с автоматом и водитель. В следующий «газик» сели еще несколько милиционеров.

– Все, поехали! – сказал старший, обращаясь к водителю.

– Куда вы нас везете? – обратился Валентин через сетку к сидящему впереди милиционеру.

– Отпускать вас везем, передавать в надежные руки, – и милиционер улыбнулся.

– В какие надежные руки? Если мы невиновны, то будьте любезны нас отпустить!

– Вот мы вас сейчас и отпустим!

Вскоре они выехали на трассу, ведущую к Москве, и остановили машину у большого моста, который пересекал основную дорогу. Затем «газики» съехали вниз. Таким образом, они остановились в совершенно пустынном месте.

– Почему вы нас не выпускаете? – стал приставать к милиционеру Воробьев. – Вы же сказали, что отпустите!

– Сейчас отпустим! Только братве Макса передадим и отпустим.

– Какой еще братве?

– А вы что, не знаете, какая у Макса братва? Беспредельщики, киллеры! Формально мы не имеем права вас держать, вы на самом деле свидетели убийства. Поэтому сейчас подъедет братва Макса, которая требует вас живыми, которая пообещала все жилы из вас вытянуть, но узнать информацию, где находится Кузя. Так что мы вас сейчас освободим.

И действительно, вскоре появилась тонированная «девятка». Машина почти вплотную подъехала к «газику» и два раза мигнула фарами.

– Вот и братва приехала! – сказали милиционеры.

Теперь Валентин видел, как из машины вышли трое коротко стриженных ребят в куртках. Навстречу вышли милиционеры без оружия. Они что-то стали им говорить. Валентин слышал, что разговор ведется на блатном жаргоне. Один из парней подошел ближе. Теперь его хорошо видели и Валентин, и Воробьев. Он что-то сказал, обращаясь к милиционерам. Но в машине ничего слышно не было.

– Все, они нас сдали! – сказал Воробьев. – Это те бандиты, которые с Максом сидели! Они с нами цацкаться не будут – сначала пытать будут, а потом убьют. Да и пытать будут гораздо жестче, чем менты! Я этого не выдержу! Валентин, я не выдержу!

– Молчи! – сказал Валентин.

– Но мы же невиновны! Мы же только свидетели! Нас подставили! Шест убивал их!

Но Валентин молчал. Что он мог сказать? Ничего.

Наконец парень отошел. К машине подошли еще двое из группировки Макса с обнаженными пистолетами. Опять они стали оживленно о чем-то говорить с милиционерами. Наконец милиционер оттолкнул их в сторону и, подойдя к машине, где сидели Валентин с Воробьем, открыл дверь и спросил:

– Ну что, пацаны, не передумали? Отдаем вас бандюкам Макса, или передумаете? Как ты, Воробьев?

– Я буду давать показания! – закричал Воробьев. – Я покажу, где находится Кузя! Только отвезите меня обратно в отделение!

– Вот это другой разговор! – милиционер быстро захлопнул дверь машины и, показав ребятам, что все закончено, побежал к водителю. Через минуту машина рванулась с места и поехала обратно в сторону Люберец.

– Что же ты, гад, сделал? Ты же предал! Тебя же теперь убьют! Тебе не жить! – закричал Валентин на Воробьева.

– А мне и так не жить! Они хотели нас бандюкам отдать! Они нас сразу бы убили! А я больше не выдержу. Я совсем другой человек, не такой, как ты.

Валентину было не по себе. Получается, так. Сейчас Воробей сдаст Кузю. Кузю с ребятами арестуют в ближайшие дни, и подозрение падет на них. Попробуй потом докажи, кто из них выдал – Воробьев или Валентин! Кузе проще их двоих шлепнуть – и Воробья, и его за компанию. Он не будет разбираться…

Через несколько минут машина приехала в отделение милиции. Там их развели по разным кабинетам. Теперь Валентину было ясно, что Воробьев дает активные показания.

В кабинет заглянул знакомый уже оперативник и поинтересовался:

– Ты ничего не надумал? Не собираешься дополнять рассказ Воробьева?

– Нет, – покачал головой Валентин, – я ничего не знаю.

– Ну, парень, смотри, твоя воля. По закону мы тебя еще сутки можем подержать.

Еще сутки Валентин просидел в отделении милиции. За это время никто его не бил, никто не вытаскивал на допросы, на разговоры. Ближе к вечеру его перевезли в другое отделение милиции, где находился ИВС. Там он видел, что к вечеру стали появляться первые задержанные. Первым привезли паренька из его старой команды.

Только его завели, как бы показали, вероятно, милиционеры вспомнили, что они друг друга знают, и тут же увели обратно. Валентину стало ясно, что стали брать всю группировку.

На следующее утро дверь камеры открылась, и сержант скомандовал, назвав его по фамилии:

– Выходи!

Валентин молча вышел. Его подвели к дежурному. Тот протянул ему книгу, где нужно было расписаться.

– За что я расписываюсь? – спросил Валентин.

– За то, что выходишь, и за то, что получаешь свои вещи обратно, – сказал дежурный.

Валентин стал расписываться. Он получил вещи. Тут он увидел, что в отделении началась суета. Кого-то привозили, кого-то вывозили, народу было много. И там и сям бегали милиционеры в пятнистой форме – так называемый ОМОН. Вероятно, их и вызвали, чтобы брать группировку. Потом по коридору прошли какие-то важные мужчины в штатском, вероятно, начальство из Москвы вызвали, из МВД.

Валентин собрал свои пожитки и направился к выходу, как вдруг увидел того милиционера с автоматом, который их сопровождал, и – бог ты мой! – с ним идут два парня, те бандиты из группировки Макса. Но почему-то теперь они были в верхней одежде. У обоих торчали из-под мышек рукоятки пистолетов Макарова. «Ничего не понимаю! – подумал Валентин. – Эти бандиты, да еще открыто вооруженные, ходят по отделению милиции? Получается, что они легально действуют?»

Оперативник заметил Валентина и быстро схватил его за руку.

– А ну-ка, дорогой, пойдем поговорим в этот кабинет!

Они вошли в кабинет.

– Ну что, – сказал оперативник, – здорово мы вас развели?

– В каком смысле?

– А вы думали, только вы, бандиты, можете коммерсантов и лохов разводить, а милиция ничего не может? Вот мы вас и развели!

– Ничего не понимаю.

– Ты что, думал, что эти бандиты, которым мы должны были вас выдать, были настоящими, от Макса?

– А кто же это?

– Да это наши сотрудники, переодетые! Зато мы добились результата – вся группировка во главе с Кузей арестована. И знаешь благодаря кому?

– Благодаря Воробью, кому же еще! Теперь Воробей не жилец!

– Нет, дорогой, он как раз и жилец. А вот ты не жилец.

– Почему это?

– А потому, что мы всех арестовали, а тебя мы выпускаем. Вот какая неувязочка получается! А Воробья мы тоже чуть подержим, а потом отпустим. Так что все подозрения и стрелки, говоря вашим языком, упадут теперь на тебя, Валентин! Так что вот так, не захотел нам помогать, теперь сам определяй свою судьбу! Да, конечно, тебе хорошо известно, что хоть мы и всю группировку взяли, но у них остались друзья, потом еще ваш этот, как его, законник, Анатолий Иванович. Так что, я думаю, Кузя отпишет им, что и как, и накажет с тобой разобраться. Ладно, – сказал милиционер, – пойдем, я тебя до выхода провожу да еще и руку пожму, чтобы твои дружки, которые по «воронкам» сидят, видели, каким ты парнем оказался!

Валентин хотел было с кулаками наброситься на оперативника.

– Не имеешь права! Оставь меня здесь!

– Зачем же тебя тут оставлять? Хотя ты такой же, как они, и так же бандитствовал. Конечно, твое место вместе с ними, за решеткой. Но такова уж наша милицейская разработка. Не нам это было определять, а там, наверху, – и оперативник показал на потолок. – Там решили тебя под стрелочку подставить. Ладно, пошли, нам еще работать полночи с ребятами, показания снимать.

Когда Валентин шел по коридору, ему казалось, что все на него смотрят и знают, что он предатель, что он всех сдал. Выйдя же на улицу, он и в самом деле увидел стоящие там «воронки». Конечно, ему не было видно, кто сидит в «воронках», и он не знал, видят ли его оттуда, но он пошел, низко опустив голову.

Теперь он прекрасно понимал, в какую серьезную передрягу попал. Ни о какой машине, на которой они ехали и которую нужно было забрать от отделения милиции, речи и быть не могло. Бог с ней! Его по этой машине тут же вычислят и шлепнут. В квартиру тоже возвращаться было нельзя. Но надо же куда-то идти!

Так, размышляя над своей дальнейшей судьбой, – а ничего хорошего у него не вырисовывалось, – Валентин оказался на станции.

Сев в электричку, он доехал до Москвы. Каким-то образом его опять понесло на Калининский проспект. Он медленно шел вперед и думал: интересно, сколько мне еще жить осталось? Наверное, несколько часов, не больше. Менты будут усиленно намекать братве и прежде всего Кузе, что их сдал Валентин. Получается, что все сходится. Они Макса убили на моих глазах, а я им отомстил за потерю своего друга. Вот как они рассчитали!

Каким-то образом он оказался в переулке. Стоп, знакомый дом! Здесь же Воробьев жил, на квартире своего друга и его сестренки Жанны! А вдруг Воробья выпустили? А вдруг менты специально все замутили так, что меня подставили, а Воробья выпустили? Конечно, они его выпустили! Не верю я им!

Валентин бегом поднялся на седьмой этаж и позвонил в дверь квартиры. Дверь открыла Жанна.

– Где Воробей? – почти закричал Валентин, влетая в квартиру.

Но Жанна, хлопая длинными ресницами, ответила:

– Я не знаю. Он позавчера пропал, и его с тех пор тут нет. Брат на работе. Может быть, вам нужны его вещи?

– Какие вещи?

– Сережины вещи. У него тут два чемодана. Вы за ними пришли?

Но Валентин молчал.

– Хотите, я вас кофе напою? – предложила Жанна.

– Хочу, – сказал Валентин. Он давно, с самого утра, ничего не ел и прошел на кухню. Жанна быстро приготовила ему яичницу, бутерброды, налила чашку кофе. Поев и выпив кофе, Валентин немного успокоился.

– Мне надо на время уехать из города, – сказал он. – У твоего брата нет ничего из одежды, что можно было бы взять на время? Я не могу пойти домой.

– А что случилось? – спросила Жанна.

– Да так, – махнул рукой Валентин, – рано еще тебе знать, ты еще в школе учишься. Вот подрастешь – узнаешь.

– Так вы Сережины вещи возьмите, они у него под кроватью в чемоданах хранятся, – сказала Жанна.

Валентин прошел в комнату, где жил Воробей. Под кроватью стояли два больших чемодана. Потянув на себя один из них, Валентин хотел открыть его, но неожиданно зазвонил телефон. Жанна подошла. Валентин стал прислушиваться, кто звонит. Вероятно, звонил кто-то из школы, потому что она начала говорить, какие уроки будут и тому подобное.

Валентин открыл крышку чемодана. Сверху лежали какие-то газеты, журналы. Отодвинул все это в сторону. Бог ты мой! Весь чемодан был забит деньгами. Тут были и доллары, но в основном – рубли, аккуратно сложенные, в банковских упаковках. Валентин быстро захлопнул чемодан и подвинул к себе другой. Там были те же рубли. Теперь Валентину все стало ясно.

Это либо общак группировки, либо это деньги, полученные за продажу компьютеров, чем занимался в последнее время Воробьев.

Но, по всем параметрам жизни братвы, Воробьев не мог хранить общак, так как он не был не только авторитетом, но даже и членом группировки. Следовательно, поскольку Воробьев являлся всего-навсего коммерсантом, то и эти деньги, скорее всего, дал ему Кузя на прокрутку какого-либо проекта, так думал про себя Валентин.

Теперь у Валентина появился шанс. Надо взять все эти деньги и свалить. «Теперь-то я проживу! – сказал про себя Валентин. – Это мое спасение! Но что я буду с рублями делать? Их нужно срочно превратить в доллары!»

Взяв чемоданы, он дождался, когда Жанна закончит говорить по телефону. Вскоре она вернулась.

– Ну что?

– Да, эта одежда мне пригодится, – спокойно сказал Валентин. – Я, пожалуй, заберу ее. Скажи, пожалуйста, а твой брат в банке работает?

– Да, в банке.

– Как бы мне с ним связаться?

– Вы ему можете позвонить или заехать.

– Давай я телефончик запишу, – сказал Валентин. Жанна вышла на кухню, взяла листок бумаги и записала номер телефона.

– Вот, – протянула она листок Валентину, – звоните.

– Ладно, не горюй, невеста! – улыбнулся Валентин. – Подрастешь – женюсь на тебе!

Через несколько минут он покинул квартиру Жанны.

Вскоре он оказался на вокзале. Он долго бродил по залу без всякой цели. Наконец его заметил милиционер. Валентин понял, что его принимают за какого-то жулика. Нет, судьбы дяди Бори ему не нужно! Валентин пошел в камеру хранения и сдал чемоданы. Получив в обмен квитанцию, он подумал: ничего себе, бешеное состояние – и взамен две какие-то бумажки!

Да, безусловно, он рисковал, но выхода у него другого не было. Вечером он позвонил Диме, брату Жанны.

– Дима, – сказал он осторожно, – у меня есть кое-что деревянное. Ты мне на зелень поменять сможешь?

– Это не телефонный разговор, – ответил Дима.

– Ты мне только скажи – да или нет?

– Да. Завтра сможешь приехать? Нужно встретиться и переговорить.

– А куда?

– Приезжайте к нам. Адрес вы знаете.

– Нет, у вас я не могу. Знаешь кафе «Печора» на Калининском?

– Да, знаю.

– Через сколько ты там сможешь быть?

– Мы же рядом живем.

– Тогда давай через полчаса. Договорились?

– Договорились.

Валентин быстро побежал ловить такси, чтобы добраться до кафе. А вдруг Дима – подставной? А вдруг с ним придут люди Кузи или менты? Ладно, делать нечего…

Валентин добрался до кафе и, остановив машину чуть подальше, стал пристально вглядываться в прохожих. Вскоре он заметил знакомую фигуру Димы. Он стоял у кафе, поеживаясь от холода. Валентин подошел к нему.

– Привет, Дима! Давай отойдем в сторонку, поговорим.

Дима пошел за Валентином.

– А что случилось? – спросил он. – Куда Воробьев исчез?

– С Воробьем все в порядке, он скоро появится. В общем, ты знаешь, что у него под кроватью не его деньги?

Дима кивнул головой:

– Конечно. Это ваши деньги. Я в курсе, мне Серега говорил.

Теперь у Валентина не было сомнения, что это был общак, который Сергей хранил по просьбе Кузьмы.

– У нас там проблемы возникли.

– Я так и понял, – сказал Дима, – потому что Серега никогда так не исчезал. Когда он появится?

– Скоро. Ты мне можешь помочь перевести деревянные в доллары или в другую валюту?

– Конечно, могу. Но только наш банк проценты берет.

– Ничего страшного. Когда займемся?

– Да хоть завтра. Какая сумма?

Валентин замялся.

– Да я еще толком не знаю, не считал. Но приличная, сам понимаешь, сколько денег в этих чемоданах может быть.

– Хорошо. Давай сделаем так, – предложил Дима, – будем считать условную сумму, и исходя из этого, я закажу соответствующий эквивалент по банковскому курсу. Но предупреждаю – обмен будет по межбанковскому курсу, не по рыночному.

– Само собой, – кивнул головой Валентин.

Глава 7. Следак

Московская область, август, 1998 год

На следующий день я был у изолятора ровно в двенадцать часов. Следователя еще не было. Я стал интересоваться у дежурного конвоира, во сколько прибывает электричка.

– Примерно в двенадцать двадцать – двенадцать тридцать с электрички следователи прибывают. Вы, адвокаты, все на машинах ездите, а следователи – на электричках.

– Надо же, какая несправедливость! – пошутил я.

Филиппов появился точно в назначенное время – в двенадцать тридцать. По его внешнему виду было заметно, что он был какой-то подавленный, с невеселым взглядом.

– Ну, как дела? – спросил я.

– Да не очень хорошие дела, – сказал Филиппов и добавил: – Мои дела.

– Что-то случилось?

– Вот именно, случилось, – Филиппов начал раскладывать свои бумаги на столе. – Вы заказали вашего подзащитного?

– Я думал, вы закажете, – сказал я.

– Ну вот, только время теряем, – сказал следователь недовольным тоном и позвал конвоира. Тот сразу же заглянул в кабинет. – Там Сушкова доставьте в кабинет, на допрос, – сказал Филиппов.

Конвоир вернулся минут через пять.

– Вам придется подождать. Они в бане.

– В какой еще бане?

– Сегодня у нас помывочный день, – пояснил конвоир.

«Да, – подумал я, – баня – это громко звучит!» На самом деле никакой тюремной бани как таковой не существует. Есть только небольшие душевые кабинки, где моются заключенные. А вся помывка занимает от силы тридцать минут.

– Что ж, делать нечего, – сказал Филиппов, – придется подождать.

– Так что там с экспертизой? – спросил я.

– Экспертиза-то как раз в вашу пользу, – ответил следователь. – Вот, почитайте, ознакомьтесь. – И протянул мне листки бумаги.

Я углубился в чтение. Отбросив вступительную часть, сразу перешел к главному – к выводам. Решение экспертизы было однозначным: никаких предметов, пятен крови и иных посторонних следов на одежде Валентина Сушкова, точнее на черном костюме в полоску, не обнаружено. Также не было обнаружено ничего ни на обуви, ни на галстуке.

Я с облегчением вздохнул.

– Вот видите! Получается, если он замахнулся ножом, чтобы вонзить его в грудь убитого, то обязательно на костюме должны были остаться пятна крови.

– Я тоже об этом думаю, – кивнул головой Филиппов. – Не мог же он с собой принести какую-то спецодежду или обмотать себя чем-то, нанести удар, а потом все уничтожить.

– А что по пальчикам?

– По пальчикам тоже все в пользу вас. Никаких пальчиков на рукоятке ножа не обнаружено.

– То есть практически никаких улик против Сушкова нет? – уточнил я.

– Улик-то нет, но тут возникает другая ситуация. Гражданка Нефедова дала показания, что она видела перед ее уходом из кафе неизвестного мужчину, который находился в районе туалета. Вошел же он в помещение через черный ход.

– А кто такая Нефедова?

– Вера Нефедова.

– А, Верка.

Следователь удивленно посмотрел на меня, как бы спрашивая – а что, вы знаете Верку? Поняв его взгляд, я сказал:

– Я ее видел на следственном эксперименте. И мой подзащитный ссылался на нее в своих показаниях. Давайте допросите Нефедову, так сказать, с пристрастием.

– К сожалению, это сделать невозможно, – сказал следователь, помолчав.

– Почему? Она отказывается давать показания? Или, может, ей кто-то угрожает? – я делал вид, что ничего не знаю.

– Ей уже никто не угрожает. Вчера Нефедова была задушена в ее квартире.

– Кем?

– А кто его знает, – пожал плечами Филиппов. – Странное убийство.

– Так, может, ее братва Кузи…

– Не похоже, я уже с ними говорил. У них к ней никаких претензий нет. Да и потом, они на это не пойдут.

– Откуда вы знаете?

– Справки кое-какие навел. Есть у нас свои службы, – улыбнулся Филиппов.

– Убийство Нефедовой вы будете вести? – спросил я.

– Нет, там другая бригада работает. Обидно – она у меня была главным свидетелем. Так что все в пользу вас, – подытожил Филиппов.

– Тогда, – осторожно сказал я, – может быть, нужно и меру пресечения изменять?

– Почему бы и нет? Я не против. Давайте отпустим его под залог.

– Отлично, давайте под залог!

– Какую сумму может выделить его банк?

– Я думаю, что с суммой проблем не будет.

– Но банк, как я слышал, лопнул, – сказал следователь.

– На такие дела они деньги найдут, я думаю.

Вскоре дверь кабинета открылась, вошел Валентин. Он был немного раздражен. Сухо поздоровавшись и игнорируя следователя, он обратился ко мне:

– А почему вы вчера ко мне не приехали?

– Дела были, – уклончиво ответил я.

Валентин промолчал, но я понял, что он подумал о том, что у нас был договор, а адвокат не приезжает. А что я мог ему ответить? Что занимался любовью с его женой?

– Я должен поставить вас в известность о результатах экспертизы, – произнес следователь. – Все в пользу вас. Экспертиза ничего не показала. К тому же погибшая Нефедова утверждала, что видела постороннего человека в кафе.

– Как погибшая? – переспросил Валентин.

– Да так. Вчера она была убита в своей квартире, задушена.

Валентин даже привстал от неожиданности.

– Валентин, самое главное, – сказал я, – следователь не против изменения меры пресечения – освобождения тебя под залог. Так что давай думать, какую сумму может выделить твой банк за твое освобождение.

– Как под залог? Я не хочу никакого залога! – сказал Валентин.

– Знаете ли, – сказал следователь, – мне кажется, вы немного обнаглели. И так вам идут навстречу, я хочу вас выпустить. А подписку о невыезде ни один прокурор не подпишет, под залог – еще куда ни шло. При этом сумма должна быть солидная.

– А я вообще не хочу на свободу. Вы сначала разберитесь. Выясните, кто убийца, меня реабилитируйте, а потом я выйду. Сейчас я никуда выходить не буду. Учтите, что я тоже являюсь опасным свидетелем. Моей жизни угрожает опасность.

Следователь смотрел на Валентина большими глазами. Так же удивленно смотрел на него и я. Я впервые видел клиента, который отказывается выходить на свободу. Что-то тут не то!

Следователь пожал плечами. Он достал из портфеля бланки и хотел заполнить их.

– Что вы хотите писать? – спросил Валентин.

– Документ о твоем освобождении. Сейчас передам их, и ты будешь свободным.

– Нет, нет, я категорически против! Никакого залога! Я не согласен! – запротестовал Валентин.

Следователь отложил ручку.

– Ничего не понимаю! – сказал он. – Я не уверен, что прокурор подпишет освобождение под подписку о невыезде.

– Так идите и добивайтесь! Никакого залога я давать не буду.

– Ладно, – сказал Филиппов, – в конце концов, это ваше дело. Но я сталкиваюсь с таким впервые, – он посмотрел на меня.

Я в ответ пожал плечами.

– Может, я поговорю со своим клиентом? – предложил я.

– Конечно, – ответил следователь. – Я вас в коридоре подожду. Может быть, потом вы меня до города довезете?

– Охотно, – кивнул я.

Когда мы остались с Валентином вдвоем, я спросил:

– Ты что, парень? Тебе дают шанс освободиться, и ты сам его отвергаешь? Я тебя не понимаю. У тебя температура?

– Никакой температуры у меня нет. Просто если я сейчас выйду за проходную, то жить после этого буду минут десять-пятнадцать, не больше. Неужели вы не понимаете, что они только этого и ждут, чтобы со мной разобраться?

– Так что же, теперь ты будешь сидеть в тюрьме постоянно? – улыбнулся я.

– Нет. Но пока еще время моего освобождения не пришло. Я всегда успею освободиться, – уверенно сказал Валентин.

Я пожал плечами.

– Смотри сам, вольному воля. Так ты и под подписку о невыезде освобождаться не будешь?

– Наверняка прокурор упрется, скажет – только под залог.

– Если у них нет никаких оснований держать тебя тут, тебя и так выпустят.

– Но, заметьте, они меня не выводят из числа подозреваемых!

– Это так.

– Следовательно, дело не прекращается. Я пока не буду освобождаться.

Вскоре мы закончили разговор, и я вышел в коридор. Филиппов ждал меня.

– Ничего не понимаю! – сказал он. – Впервые такое вижу! Можно сказать, принес радостную весть, мог его сегодня освободить, а он упирается! Я не знаю, что делать. Пойду к начальству советоваться.

Я пожал плечами.

– Со мной такое тоже впервые. Наверняка у него какие-то свои соображения.

Вскоре мы вышли за проходную тюрьмы. И там я заметил, что напротив стоит знакомый джип «Чероки» с тонированными стеклами. Тут же дверцы открылись, и из него вышли ребята.

– Ну что, – обратились они ко мне, будто бы не замечая следователя, – вас можно поздравить с победой, господин адвокат?

Я сделал удивленные глаза.

– Что значит с победой?

– Вашего же сегодня освобождают, мы приехали, так сказать, сопроводить его.

– Что-то вы, ребята, перепутали, – улыбнулся я. – Никакого освобождения не произошло, – и внимательно посмотрел на следователя. Тот кивнул головой, стараясь сделать это незаметно для меня.

У меня мелькнула мысль – может быть, следователь заодно с бандитами? Может, они специально подготовились, чтобы Валентина сразу увезти куда-нибудь в лес или в подвал? Молодец Валентин! Правильно он сделал, что отказался от освобождения! Но, с другой стороны, я знал, что в таких случаях можно нанять вооруженную охрану или вызвать охрану из его же банка. Впрочем, судя по всему, Валентин что-то задумал. Но что – оставалось неясным.

Вечером я встретился с Жанной. Я рассказал ей всю интригу с освобождением, и самое главное – об отказе Валентина от освобождения. Казалось бы, весть об освобождении должна была обрадовать Жанну, но она отнеслась к этому совершенно равнодушно. На мой вопрос, что же Валентин задумал, почему отказался от освобождения, Жанна лишь пожала плечами.

– Надо как-то с ним связаться, – сказала она.

– Можно записку написать.

– Нет, это опасно. Я придумаю, как это сделать. Знаешь, завтра надо обязательно поехать в прокуратуру, разобраться.

– Хорошо. Я так и сделаю.

Я посмотрел на нее, снова ожидая приглашения провести с ней ночь. Но Жанна почему-то этого не сделала и молча ушла к себе в номер. Я же не стал навязываться и ушел к себе.

Некоторое время я ждал звонка от Жанны, думая, что она снова позовет меня, но звонка не было…

На следующее утро я проснулся рано и стал собираться в прокуратуру. Потом решил, что сначала лучше позвонить. Связавшись с Филипповым, я спросил:

– Когда я могу к вам прийти?

– Ситуация немного изменилась, – ответил следователь. – Перезвоните часа через два. Пока еще ничего не ясно.

– Что значит не ясно?

– Я не могу вам ничего сказать. Сейчас все решается по вашему делу.

– Хорошо. Перезвоню через два часа.

Жанны в номере не было, она уже куда-то уехала.

Через два часа я снова позвонил Филиппову. Голос у него был грустный и встревоженный.

– Да, вы можете подъехать, – сказал он. – Я буду обедать тут недалеко, в одной забегаловке. Может, там и поговорим?

«Интересно, – подумал я, – о чем нам говорить? Странный какой-то следователь – почему-то не вызывает меня в кабинет, а предлагает встретиться в неофициальной обстановке. Может быть, он хочет открыть мне какую-то тайну?» Конечно, я не отвергал такую возможность.

– Так какую стекляшку вы имеете в виду? – уточнил я.

Филиппов продиктовал адрес…

Через час мой джип уже стоял у небольшой забегаловки типа шашлычной. Я вошел внутрь. За столиком в углу сидел следователь Филиппов, уплетая первое. Он протянул мне руку.

– Садитесь, – указал на свободный стул. – Может, пообедаете?

Я пожал плечами.

– Или вы в такие заведения не ходите, а только по крутым ресторанам?

– Да что вы, можно и здесь, – улыбнулся я.

Я подошел к меню. Особого восторга блюда в нем у меня не вызвали. Долго изучая меню и думая, чем тут можно не отравиться, я решил взять только салаты.

Я принес салаты на столик и принялся жевать. Следователь не спешил начинать разговор.

– Что-то настроение у меня похабное, – неожиданно сказал Филиппов. – Я выпил бы чего-нибудь.

«Может быть, – подумал я, – он хочет расколоть меня на бутылку водки?»

– Так какие проблемы? – улыбнулся я. – Сейчас я закажу. Что будем пить – водку, коньяк?

– Давайте водки выпьем, – сказал Филиппов.

– Одну минутку! – я сделал подзывающий жест. Официант тут же подошел к нашему столику. Через несколько минут он принес бутылку «Столичной», две рюмки и наполнил рюмки.

Я чуть пригубил. Филиппов же залпом опрокинул водку. Затем тут же налил еще.

– Что я хочу сказать, – проговорил он. – Это наша последняя встреча. Поэтому я и расслабился.

– Как последняя? Почему?

– Меня сегодня отстранили от дела.

– Почему? Расскажите подробно.

– Что тут рассказывать. Это служебная тайна. Я пришел сегодня к зампрокурора, это тот самый знакомый вашего адвоката, Павла Страхова.

– К Сергею Владимировичу?

– Да, к нему. И меня отстранили от дела, другого следователя назначают.

– Кого?

– Пока еще не знаю, кого-то подыскивают. И еще хочу сказать – опера нарыли двух свидетелей.

– Что? Каких еще свидетелей?

– Не знаю. Привезли каких-то двух человек, которые якобы будут показывать, что Кузю завалил ваш.

– Но вы же вчера хотели его освобождать!

– Вот, значит, погорячился, – сказал Филиппов, наливая третью рюмку водки. – Зря вы, господин адвокат, вчера не воспользовались. Делали бы ноги.

– Ну да, чтобы эти мальчики моего тепленьким отвезли в лесок или в подвал?

Филиппов пожал плечами, как бы соглашаясь со мной.

– Теперь уже поздно это делать. Хотя это мое частное мнение, но я хочу сказать, что в этом деле что-то нечисто.

– В каком смысле? – спросил я.

– Какие-то сильные ветры дуют не в сторону вашего подзащитного.

– Я что-то не понял. Объясните, пожалуйста.

– Понимаете, когда я пришел к выводу на основании экспертизы, на основании показаний Веры Нефедовой, которые, кстати, записаны на видео, я уже был полностью уверен, что ваш действительно тут ни при чем. Конечно, я понимал, что для меня это «висяк», что этого неизвестного, который там был, я не найду никогда. Тем более Нефедовой, которая могла бы его опознать, уже нет в живых. Но все равно я пошел на это. И тут какая-то сила, неизвестная мне – вы уж мне поверьте, – и Филиппов налил четвертую рюмку, – вмешалась, нашлись какие-то два деда, опера их привели, которые якобы проходили мимо, видели через стекла, как ваш тыкал ножичком Кузю. Теперь зампрокурора ведет секретные переговоры с какими-то людьми, как я понимаю, высокопоставленными, – сделал паузу Филиппов, – которые, как я предполагаю, давят на него.

«Так, – подумал я, – интересное кино получается! Ничего себе переходы – то холодно, то горячо!»

– Вся жизнь полосатая – то белая, то черная, – сказал Филиппов, будто читая мои мысли. – Мне интересно, кого теперь назначат. Кстати, – он взглянул на часы, – именно сейчас все решается. У вас телефон под рукой?