Текст книги "Лирическая летопись"

«Приятна рифма в звонком слове…»

 
Приятна рифма в звонком слове,
Бегущая, как волны, речь,
Что с красотой вселенской вровень
И что завещано сберечь.
 
 
Творение предполагает
Непредсказуемый исход;
Стихия нас преображает
И новый образ создает.
 
 
Как из частиц фундаментальных,
Слова построены из букв,
В их сочетаньях не случайных
Объединен со смыслом звук.
 

1990

На вернисаже

 
Портрет прелестницы, холстом хранимый…
Нежны черты прекрасного лица.
Сюжетный миг, уже неповторимый,
Художника, провидца, мудреца.
 
 
Давнишних лет нечаянный свидетель, —
Не все бесследно переходит в прах, —
Я образность волнующую встретил
В запечатленных мастером чертах.
 
 
В искусстве древнем все, как во вселенной, —
Мы видим блеск погаснувшей звезды.
Великий мастер даром вдохновенным
Сквозь даль времен доверил нам мечты.
 
 
Так шлют потомкам свет издалека
Когда-то миновавшие века.
 

«Высвечивало солнце на рассвете…»

 
Высвечивало солнце на рассвете
Мозаичный орнамент на домах.
Блондинка в не застегнутом жакете
Стремилась к остановке впопыхах.
 
 
За бытом шумных улиц с интересом,
Над клумбой высясь, наблюдал балкон.
Кумир дворцов превозносился прессой,
И презирала жизнь сухой закон.
 
 
Располагали к отдыху беседки;
В росе соцветья георгин и роз;
Сходились любопытные соседки,
Чтоб обсудить волнующий вопрос.
 
 
Во двор ввезли молочные бидоны,
Сигнал шофера зуммером звучал.
Листвою тихо шелестели кроны,
А мир о светлом будущем мечтал.
 

Пляжный сезон

 
Солнце в полдень входит в раж,
Веселится южный пляж.
 
 
У воды совсем не жарко,
За буйком дежурит барка.
 
 
Ветер, качка, плеск волны,
Чувства все обнажены.
 
 
Интригующие взгляды
На простейшие наряды.
 
 
Средь божественных фигур
Нежно слышится: «Бонжур!»
 

«Познав беду и гнет страданий…»

 
Познав беду и гнет страданий,
не становись опорой зла.
Не существует оправданий
за непристойные дела.
 

«Сплоченье не только в порыве…»

 
Сплоченье не только в порыве,
что нами случайно владел,
оно в приобщенье к святыне,
в величии целей и дел.
 

«Не счесть теорий да религий…»

 
Не счесть теорий да религий,
Но только мудрость по душе.
Слепая вера, как вериги,
законы жизни – не клише.
 

«Свободомыслие – порука…»

 
Свободомыслие – порука,
что будет знаменем наука;
и что, найдя явлений суть,
достойный выбран будет путь
для человеческого блага.
 

«Забота – сердца веление…»

 
Забота – сердца веление,
работа, себя не щадя,
великое вдохновение
матери, растящей дитя.
 

«По тихим дворикам, бульварам…»

 
По тихим дворикам, бульварам
Прошелся резво снегопад,
И старый город стал не старым, —
Он новой молодости рад.
 
 
Под небом синим и лучистым
Блестел тончайший мельхиор,
И на картину пейзажиста
Ложился солнечный узор.
 
 
Возник, из вод кристаллизуясь,
Прообраз будущих эпох,
И сам с собой сообразуясь,
Мир перемен искал предлог.
 

Звездная ночь

 
Земля ждала волнующих оказий…
Рядами трав исчерчен был покос.
Величие небес разнообразя,
Сыпнула ночь созвездьями вразброс.
 
 
Вампир в стекло оконное стучится,
Тревожа неги безмятежный сон,
Обличье обретает небылица,
И страхи начинают перезвон.
 
 
Пасутся кони в пойменной низине,
Трава покрыта свежей влагой рос,
И на всю ширь речного серпантина
С небес лучистый опустился мост.
 
 
Казалось тайно сказочные лики
Из глубей тьмы являли интерес,
И по озерам пробегали блики,
Сияющих восторженно небес.
 

Комета

 
С визитом небес королева – комета;
Тянулся за ней серебрящийся шлейф.
Быть может, она породнилась с планетой
И ей посвятила извечный свой дрейф.
 
 
Упали с высот астероидов шквалы,
И небо расцветили трассы огней.
Светились знакомых созвездий кораллы…
Что можем мы видеть их блеска древней?
 
 
На лике земли всюду кратеры-шрамы;
Там лава вздымалась, кипел океан;
Но время лечило последствия драмы
И новой надеждой был путь осиян.
 

«Под аркой сияющей радуги…»

 
Под аркой сияющей радуги,
Что выгнула полог небес,
Напором и щедростью радуя,
Стремительно падал на лес,
На дол, буераки и волоки,
Отсвечивая серебром,
Полуденный ливень, и в облаке,
Как щеголь, разгуливал гром.
 

«Весело, искренне плещется море…»

 
Весело, искренне плещется море;
Тихое облако спит в гамаке;
В неумолкающем возгласов хоре
Мир развлечений на пляжном песке.
 
 
Зыбь тормошит надувные матрацы,
Сонных выносит на берег медуз;
И, как мираж, воплощеньем абстракций
В синем просторе плывет сухогруз.
 
 
В кассе билеты дают на круизы,
Белый у пристани встал пароход;
Ждут экскурсантов заездов сюрпризы,
Запоминающийся переход.
 
 
Неотвратимость грядущих событий
Нынче вверяем мы теплым волнам;
Радостью отдыха жизни насытив,
Бодро вернемся к домам и делам.
 

Посвящение высоте

 
Орнаменты из разноцветных туч
В небесном движутся калейдоскопе;
Хранят ветра земной погоды ключ
И гонят с севера дожди Европе.
 
 
В иную пору ветер нежен, тих;
И в редких облаках, плывущих с юга,
Уже не намечается интриг.
Открыта солнцу панорама луга.
 
 
На землю сверху смотрят облака —
Там рощи и зеленые равнины,
Среди полей текущая река,
Поросшие кустарником низины…
 
 
Всегда непостоянен их маршрут:
Под ними – то желтеющие степи
Часами утомительно плывут,
То вечных льдов заснеженные крепи;
 
 
Или раскинутся пески пустынь
С маршрутами верблюжьих караванов,
А дальше океанов бурных синь
И жемчугов коралловые ванны.
 
 
Летают тучи, – стражи высоты, —
У Перуна на службе канониры.
Взирают гималайские хребты
На суету земную с «Крыши мира».
 

«Будто огонь…»

 
Будто огонь
вдохновения лета
вспыхнул на алых соцветиях роз.
Факел пылающий
красок букета
в центре сияния
утренних рос.
 

Регата

 
Утесы, скалы, острова…
Сезон дельфиньего балета;
И мелят волны-жернова
Зерно из солнечного света.
 
 
Глотнули ветра паруса
И дружно началась регата,
А чаек сверху голоса,
Как музыкальная токката.
 
 
Храбрец одолевает страх,
И не робеет перед бурей,
Что с глубей подымает прах,
И горизонты мрачно хмурит.
 
 
Препятствий много впереди,
Но закалены экипажи,
И восхищенно им в пути
Шлют поздравления пейзажи.
 

Мечта о море

 
Давай же подадимся в «дикари»!
Дань отдадим природы совершенству;
У моря, карауля свет зари,
Найдем мы миг волшебного блаженства.
 
 
Я за гармонию души и тела
Без суеверий, страхов, колдунов…
Скажи мне откровенно, – ты хотела б
Достичь восторгу равных островов?
 
 
Презрев наметки мщенья и вины,
Покинем лабиринты тротуаров,
В гостях у солнца, моря и волны
Мы будем, как дельфинов резвых пара.
 

«Открою сердце для тебя…»

 
Открою сердце для тебя,
И в танце быстром словно ветер,
Я обниму тебя, любя,
Скажу: «Ты лучшая на свете!»
 
 
Чудесной музыки мотив
И шепот твой ошеломляют,
И нет преграды на пути,
Когда друг друга понимают.
 
 
Мы за мелодией летим
В сады неведомые рая,
Но жизнь тебе мы посвятим,
Любовь прекрасная земная.
 
 
Неповторимый облик твой
Затмил журнальные портреты,
Побудь еще хоть миг со мной
На этом празднике балета.
 
 
Найду я счастье для тебя,
Мы оба за него в ответе,
Огонь страстей не торопя,
Скажу: «Ты лучшая на свете!»
 

Летний вечер

 
Солнца янтарного диск догорал,
Звезды с востока спешили на бал.
 
 
Небо свои раскрывало границы,
Чтоб с бесконечностью соединиться.
 
 
Светится крайней избушки окно,
Дальше у леса туманно, темно.
 
 
В прошлом осталась та жизни ступень,
Только не ты, не любовь, не сирень.
 
 
К счастью душа увлеченная чутка,
Вновь расцвела под окном незабудка.
 
 
Годы умчались с той дивной поры.
Мы исчезаем. Исчезнут миры.
 
 
Что-то незримое все ж остается…
Может быть, эхом оно отзовется?
 
 
Белая церковь сквозь дымку видна,
Тучкой-вуалью прикрылась луна.
 

Хроника осеннего дня

 
Осыпался лист с осины,
Во дворе дождя возня.
Осень вбила клин гусиный,
Расколов колоду дня.
 
 
И распались половинки
С сердцевиной золотой —
Полдня яркие картинки,
Проблеск неба синевой.
 
 
Солнце глянуло в прореху
Между серых облаков,
От шоссе к деревне пехом
Путник вышел прямиком.
 
 
Деревянная церквушка,
И дворовые ряды;
Неуемные старушки
Не уходят с борозды…
 
 
Даже, если день воскресный,
Даже, если сериал
Ежедневный интересный,
Урожай чтоб не пропал.
 
 
Как осенняя палитра
Удивительно щедра!
Вдохновенная молитва —
Откровения сестра.
 

«У предгорий тянется долина…»

 
У предгорий тянется долина
С изумрудной зеленью холмов.
Водный сток из каменной теснины,
Рвется, словно пленник из оков.
 
 
Над хребтами высь в янтарных красках, —
Солнце покидает небосвод,
Вслед луна, – как скалолазы в связке, —
Всходит до заоблачных высот.
 
 
Не тревожат вечного покоя
Гор Памира бурные века,
А в пустыне вихри слой за слоем
Переносят залежи песка.
 
 
Где белеют снежные вершины,
Засветилась маячком звезда;
У событий скрытые причины,
Зрима только мира красота.
 
 
По каким еще пройду дорогам?
К чьим примкну стремленьям и делам?
Приобщусь душою к чьим тревогам?
В чей войду молитвенный я храм?
 

Ветрено

 
Изгибы волн, похожие на крылья, —
Подобие замедленного взлета.
Насыщен воздух водяною пылью;
Слышна все четче штормовая нота.
 
 
Потоком ветра юной незнакомки
Очерчен в платье стройный силуэт.
Резвятся буруны у самой кромки
И чаек над волною пируэт.
 
 
А смельчаки на опустевшем пляже
С веселым риском стерегут валы…
Решительно отбросив камуфляжи
Штурмует буря скалы и молы.
 

Снова дома

 
Приняв загар на рейдах дальних стран,
Отведав вдоволь брызг морских соленых,
К родным местам вернулся капитан,
В знакомый город к улицам и кленам.
 
 
На сушу перебрался экипаж,
Развешаны гирлянды поцелуев,
Объятьями развенчан макияж;
И масса слов, наговоренных всуе!
 
 
Окончен перечень плавучих дел,
Исполнены последние команды;
Причал многоголосый опустел,
И вышел капитан походкой гранда.
 
 
Походы умножают седину;
Он до деталей должен все продумать:
«Как кораблю не дать пойти ко дну,
Когда вода сочится грозно в трюмы».
 
 
Он брел вечерней улицей один
По вымытым дождями тротуарам;
Поодаль шла с букетом георгин
Влюбленных веселящаяся пара.
 
 
Он с ними поравнялся налегке.
«С прибытием!» – одаривая взглядом, —
У девушки в протянутой руке
Цветы благоухающего сада.
 

Ураган и утес

 
Вздымались грозно пенные колоссы
И с берегами затевали драку.
Я наблюдал величие утеса,
Привычно отражал он волн атаку.
 
 
В его вонзались молнии разряды,
Терзали злобно шквалистые ветры;
То весь в снегу, то побиваем градом, —
Своей земли отстаивал он метры.
 
 
Утес казался опытным солдатом,
Что был всегда пред острием вторжений.
Он подо мхами, словно под бушлатом,
Таил от всех следы своих ранений.
 

После шторма

 
Привычно льются на песок
Неторопливые приливы…
Морских растений поясок
Наметил контуры залива.
 
 
Вдали невидимо грозит
Под белой пеленой тумана
Суровый рифовый гранит,
Восстав из бездны океана.
 
 
Ржавеет остов корабля;
Оставлен он навечно мели.
Одни погибнут у руля —
Другие путь продолжат к цели.
 
 
Пролив разрезал материк,
Представ зияющею брешью.
Заморской вестью чаек крик
Разносится по побережью.
 

«В сопровождении ненастья…»

 
В сопровождении ненастья,
Пир продолжался колдуна,
Играя, карты черной масти
Сдавал проворно сатана.
 
 
Отныне козырные крести…
Он держит их в своих руках.
Волна безудержная мести
Все сокрушала в пух и прах.
 
 
О, солнце! Выгляни, сердечко!
Преодолей зыбучий мрак.
Пускай блеснет твое колечко,
Как перемены добрый знак.
 

Над Атлантидой

 
Прервали вихри ласку штиля,
Вновь обретала мощь волна;
Морские ограждая мили,
Воздвиглась туча, как стена.
 
 
Радист прослушал сообщенье-
В эфир врывался краткий «SOS».
Случилось кораблекрушенье
В ближайшем проявленье гроз.
 
 
Пронзали небо залпы молний,
И капитан подправил курс.
Начался шторма танец вольный
И на пределе был ресурс.
 
 
Привыкнув к качкам и болтанкам,
Вразвалку ходят моряки.
Обнимут скоро их испанки,
Ведя в ночные кабаки.
 

Вторжение

 
Был испорчен образ лета.
Весть ушла по городам.
Вихрей шумная вендетта,
Путь открыла холодам.
 
 
Ураган в избытке силы
Пробивался напролом;
Ветром крышу покосило,
Двор осыпало стеклом.
 
 
Ливень хлесткий рухнул разом
На покосы и сады,
Не бодрило солнце взглядом
Погрустневшие цветы.
 
 
Грома слышались рулады,
Ожерельем белым – град.
Это бросил свои клады
Удирающий пират.
 
 
Флибустьерские вторженья
К нам ненастных перемен
Не изменят курс движенья,
Не сдается шхуна в плен.
 
 
И под всеми парусами
Устремляется вперед…
Вновь кружится над полями
Светлых тучек хоровод.
 

Рябиновая ночь

 
Земля ночной грозе не протестует.
А вот уже и первые гонцы —
Из туч упали дождевые струи,
И засверкали неба изразцы.
 
 
Огнем рубина брызгают гардины,
И пауза, как ноша, тяжела…
Испепеляя полумрак гостиной,
В саду мелькнула молнии стрела.
 
 
Слепящий свет, громов раскаты
Сопровождают ливня монолог.
В разгаре гроз небесные парады,
И все в одном – готовность, старт, итог.
 

1991

Разгул

 
Голос потока груб.
Ветер пугает свистом.
Речь водосточных труб
О дожде-рецидивисте.
 
 
Он из банкиров-туч
Мглы выбивает ссуду.
Севера взгляд колюч
И неуютно люду.
 
 
Осени шел грабеж
Мрачно, неотвратимо.
Стоили медный грош
Тусклого дня картины.
 
 
Нынче, казалось, зло
Свободно гуляло в мире…
Ветром листву несло,
И эхо стреляло в тире.
 

«Рассвет сдвигает полог ночи…»

 
Рассвет сдвигает полог ночи,
И ты улыбку даришь мне,
Твой локон солнцем позолочен,
А «зайчик» скачет по стене.
 
 
Уже забыто утомленье,
Но все ж не отпускает сон
И длится сладкое мгновенье,
Дневной одолевая звон.
 
 
Пора взбодрить зарядкой сутки,
Но веки что-то тяжелы.
И долетает с улиц чутко
То скрип дверей, то шарк метлы.
 

Вопреки календарю

 
Упорно осень затяжная
Деньки ворует у зимы,
По скверам ярко полыхая
Кострами яркой желтизны.
 
 
Сорит увядшею листвою,
Плодов подносит ассорти
И увлекает за собою
На вдохновенные пути.
 
 
А птиц нечаянная стая
Все веселится на пиру,
Блаженствует, не замечая
Морозов утренних игру.
 

Крушение

 
Как в ноябре беднеет парк!
Сорил богач – в итоге нищий.
С казною царской призрак-барк
По сумрачным протокам рыщет.
 
 
Прощанья наступает час…
Открылось взору запустенье —
Ограбленный иконостас
Ветров воинственным вторженьем.
 
 
В руинах свищут сквозняки…
Зияют с севера проломы.
Приходят грустные деньки
Взглянуть на бывшие хоромы.
 

«Пустоту ночи…»

 
Пустоту ночи
Искрами-зернами
Засевал Бог.
Вырастали вселенные
Из зерен-крох.
 

«Вечерние отблески гаснут…»

 
Вечерние отблески гаснут,
За тучами скрылась заря,
Коварные вихри ненастья
Нашли тайники янтаря.
 
 
Выносит волна ожерелья
На желтый лагунный песок…
В них скрыты глубин откровенья,
В них творческий виден исток.
 
 
Орнамент морских побережий —
Земной туристический рай —
Был длительным штилем изнежен,
Но к бурям приучен тот край.
 

1992

«Века потратили народы…»

 
Века потратили народы
На передел своих границ,
Ходили в грозные походы
И брали штурмом крепь столиц.
 
 
О, человек, поставь же точку
В воинственном календаре.
Путь исторические строчки
О мирной пишутся поре.
 

Торжество света

 
Зажегся неба зодиак
И блещет тысячью свечей;
С востока угасает мрак,
Бежит от солнечных лучей,
 
 
В таежных прячется чащобах,
В пространствах гротов и пещер,
Где бег у времени особый…
Какой там век у них теперь?
 
 
Дождей закончилась декада;
Бескрайне веселится даль;
Рассвета алые плакаты
Сатирой стали на печаль.
 

Уют печных полатей

 
Печки деревенские,
Всем вы хороши!
Любят печи сельские
Люди от души.
 
 
Яблоки сушеные
Там лежат в мешке;
Рукавицы сложены
Рядом на шестке.
 
 
Доской свилеватою
Стелен потолок;
Дым летит над хатою
Вверх наискосок.
 
 
На загнетке уголья,
Пепел и зола.
Жжет струя упругая
Щедрого тепла.
 

«Он в мир, к жестокости привычный…»

 
Он в мир, к жестокости привычный,
Внес смелой славы этикет,
Но стал печальной драмой личной
Романа горестный сюжет.
 
 
О, сердцу милая Татьяна,
С душою светлой без изъяна!
Едва ли где-то в мире есть
Такая святость, верность, честь?!
 
 
Как часто ревность-себялюбка
Дает сомнительный совет,
И может стать причиной бед
В гордыне светской даже шутка.
 
 
Но дева юная, резвясь,
Страстей и зла не знала связь.
 

После ненастья

 
Земля дождями щедро полита
И зеленью пылают ветки.
Стремнина вод у речек поднята,
К весенней движется отметке.
 
 
В полнеба ширина лазурная,
Выходит солнце на арену.
От лип ложится тень ажурная,
Обозначая перемену.
 
 
Потоки шумные низринувши,
Промчалась ливней эстафета,
И лентой радуга на финише
В подарочном наборе лета.
 
 
Ее стремительно касается
Веселый ветер-победитель.
Все в мире только начинается,
Уходит навсегда лишь зритель.
 

В глубинке

 
На обочинах бугристых
Кое-где держался лед,
Мимо ельников со свистом
Трасса мчалась вглубь болот.
 
 
Средь лесистого простора
На подворьях деревень
Петухи друг другу вторят,
Голосуя за апрель.
 
 
Принимая жизнь-проруху,
Обитают старики,
Одинокие старухи
Да наездом их сынки.
 
 
Там одна лишь перспектива:
Лечь пораньше, а с утра.
Лужи свежего разлива
В ботах мерить средь двора.
 
 
На обочинах бугристых
Исчезал последний лед,
Не спеша от туч провислых
Очищался небосвод.
 

1993

Концерт

 
Весны премьера в нашем парке;
Ручей читал свой монолог;
Дворцовый вход прикрыли арки;
Ночным дождем омыт порог.
 
 
Девичьи стройные фигурки
Сердец тревожили покой,
А вестибюлей закоулки
Шумели радостной волной.
 
 
Свободных мест не видно в зале.
Везде сияние лампад.
Безостановочно звучали
Мотивы блюзов, серенад.
 
 
Мелодий песенных отрада
Овладевала, как гипноз;
Оваций слышались парады;
Букеты плыли нежных роз.
 

После паводка

 
Еще зеленый бархат трав
Не спрятал ил, песок и тленье,
Где показало бурный нрав
Случившееся наводненье.
 
 
Еще ручьи ледок крошат,
И переполнены протоки,
Где рыбьи косяки спешат
На нерест, шелестя осокой.
 
 
Ковры весенние лугов
Еще не дразнят нас цветами;
Река за гранью берегов
Владела поймой и кустами.
 

Забота

 
Белым-бело в краях благоуханных;
Опять скворец – хозяин теремка.
В заботах солнце-нянька неустанных,
Не сводит взор с детеныша-цветка.
 
 
На мир тот смотрит с трепетной улыбкой,
Лепечут нежно губы-лепестки.
Подняться хочет с первой он попытки,
Не отпуская солнечной руки.
 
 
На каждом поле, дворике, лужайке
Весна открыла детские сады.
По рощам разлетелись птичьи стайки,
И гимн весне звучит на все лады.
 

В родных местах

 
«Летел» над полем велосипедист…
Тянулись одуванчиков аллеи.
Июньский день воздушно свеж и чист,
Листвой березы тихо шелестели.
 
 
Нектар сдавался наперегонки,
Переплелись соцветиями травы.
Успеть пожить спешили мотыльки,
Слепни вели разбойные забавы.
 
 
Среди восторгов солнечного дня
Я шел тропою по ржаному полю,
Лазурь небес струилась на меня
И откровений сердцу было вволю.
 
 
Там, где сплошным покровом расцвели
На поле белоснежные ромашки,
Я чувствовал стремление земли
Раскрыться сутью жизни нараспашку.
 

Зима является в ночи

 
Ночью вскружило ненастье,
Снегом поля замело;
И по утру в одночасье
Преобразилось село.
 
 
Птиц возбужденных орава
Множила трассы следов.
Спешно в реке переправу
Строил мороз изо льдов;
 
 
Пышного снега охапки
Висли с деревьев в саду.
В теплой, с подвязками, шапке
Дед приобщился к труду.
 
 
С хвои и бронзовых шишек
Иней слетал, шелестя
В школу гурьба ребятишек
Шла, голосисто шутя.
 

Схватка

 
Мороз свивал тумана пелену,
Сосновый лес маячил за рекою;
В ледовом речка не была плену,
Еще плескалась в полынье волною.
 
 
Она рвалась, как жертва, из силка.
Заведомо попытки были тщетны —
Лишь кромка льда обломится слегка
И уплывет незримо, незаметно.
 
 
Мороз немилосердно поджимал;
Все уже вод открытая стремнина;
На всех излучинах он побеждал,
Срастался лед в массив сплошной, единый.
 
 
Вечерняя сгущалась синева.
Река, устав, сдалась в последнем стоне.
Шептал ей утешения слова
Не покоренный родничок на склоне.
 

«В понятиях добра и зла…»

 
В понятиях добра и зла
мораль не создает границ, —
решают все дела
и сущности конкретных лиц.
 

«Быть бедным – не право…»

 
Быть бедным – не право,
стать нищим – беда;
прокормит не слава,
а бремя труда.
 

Лесозаготовки

 
На ветвях ажурный иней,
Небо в гулкой синеве.
Я брожу средь белых скиний,
Бор в моленье и молве.
 
 
Рассыпает иней блестки;
Эхо бродит голосов…
Взвизги пил и тут же хлесткий
Звук поверженных стволов.
 
 
Ель зажали клена клещи;
Из костра взлетает дым…
Пламя вьется и трепещет
Флагом солнца золотым.
 

Глухомань

 
Ночью лихо вьюга порезвилась,
Утром взору явлен был простор.
Санная дорога возродилась,
Повела привычно через бор.
 
 
Чащи первозданная картина —
Белка мчалась по верхам от нас,
У мохнатых елей пелерины,
И везде валежника каркас.
 
 
Снег глубокий, не пробьется пеший;
Слышен дятлов близкий перестук.
Может быть, живет в сторожке леший,
Хитрой ведьмы спутник и супруг.
 

Монолог метелицы

 
Метелица-завируха
Шепчет дубу в дупло-ухо,
Дружбой с дубом дорожит,
Белым кружевом шуршит:
«Как не можешь ты понять, —
Я хочу тебя обнять!
Я прекрасна, молода!
Быть с тобой хочу всегда».
 

Первая любовь

 
Ты чудо, первая любовь!
Тех лет воочию тропинка.
Тебя хочу увидеть вновь,
Моя святая половинка.
 
 
Над нами власть небесных тел,
Мы – кульминация интриги,
И каждый жест еще не смел,
И держат робости вериги.
 
 
Уходит нашей жизни век,
Ему не повториться снова!
Грядущий мира человек
Наделит новой сутью слово?
 

«Красивые женщины…»

 
Красивые женщины
так же, как свет,
внезапно,
порой,
ослепляют,
и в повести жизни
центральный сюжет
по праву они занимают.
 

Леди

 
Во фраке туч на солнечной карете
Спешил закат на звездный бал ночей.
Я видел вас, пленительную леди,
В сиянии оранжевых лучей.
 
 
У ваших лет иное измеренье,
Ваш силуэт, как тонкий аромат.
«Вы дивное, вы чудное творенье!» —
Мне в сердце откликается стократ.
 
 
Но вы живете в «параллельном» мире…
Я чту за день привычно полумрак,
А вы в своей сверкающей квартире
Без солнца не обходитесь никак.
 
 
Вы чувств разнообразите оттенки, —
Они еще непостижимы мной;
Внимания восторженные сценки
Вам милой представляются игрой.
 
 
Во фраке туч на солнечной карете
Умчал закат на звездный бал ночей,
Оставив вас, прекраснейшую леди,
Среди земных раздоров и страстей.