Текст книги "Философия"

В.Г. Кузнецов, И.Д. Кузнецова, В.В. Миронов, К.Х. Момджян
Философия
Учение о бытии, познании и ценностях человеческого существования
Учебник

Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по экономическим специальностям и направлениям

Авторский коллектив:

Кузнецов ВТ. – введение (совместно с В.В. Мироновым и К.Х. Момджяном); раздел 1, гл. 1, § 2, 3, 6 (совместно с В.В. Мироновым), гл. 2, § 4; раздел 3; раздел 5, гл. 4 (совместно с В.В. Мироновым), гл. 5;

Кузнецова И.Д. – раздел 5, гл. 1–3;

Миронов В.В. – введение (совместно с В.Г. Кузнецовым и К.Х. Момджяном); раздел 1, гл. 1, § 1, 4, 5, § 2, 3, 6 (совместно с В.Г. Кузнецовым), гл. 2, § 1, 2, 3, 5, 6, гл. 3; раздел 2; раздел 5, гл. 4 (совместно с В.Г. Кузнецовым);

Момджян К.Х. – введение (совместно с В.Г. Кузнецовым и В.В. Мироновым); раздел 4.

Введение, или Предварительные рассуждения о том, что такое философия

Вопрос о том, что такое философия, относится к разряду «вечных» в общечеловеческой культуре. Споры о философии, ее значимости и ценности не утихают. О ней говорят либо с почтением, как об особой науке, либо с пренебрежением, как о ложном мышлении, и философы представляются либо как мудрецы, либо как умничающие глупцы [1]1
  Аристофан. Облака// БВЛ. Т. 5. Античная драма. М., 1970. С. 355–356.


[Закрыть]. Некоторые считают, что философией может заниматься каждый. Понятие философии используется весьма широко и в самых разных смыслах. Так, бизнесмен имеет свою «философию бизнеса», юрист рассуждает о «философии преступника», тренер футбольной команды – о «философии игры» его команды и т. д. Произнося слово «философия», которое у всех вертится на языке, человек проникается убеждением, что он знает сам предмет.

Этот предрассудок, бытующий в сознании людей, был замечен еще Гегелем, который относил его к типичным предрассудкам, возникающим вследствие рассуждений с позиции «здравого смысла». Всегда легко рассуждать о том, чего не знаешь. Человек как бы попадает под «магию слова». Внешне знакомый предмет кажется простым и легко понимаемым. «Относительно всех наук, – писал Гегель, – изящных и прикладных искусств, ремесел распространено убеждение, что для овладения ими необходимо затратить большие усилия на их изучение и на упражнение в них. Относительно же философии, напротив, в настоящее время, видимо, господствует предрассудок, что – хотя из того, что у каждого есть глаза и руки, не следует, что он сумеет сшить сапоги, если ему дадут кожу и инструменты, – тем не менее каждый непосредственно умеет философствовать и рассуждать о философии, потому что обладает для этого меркой в виде своего природного разума, как будто он не обладает точно такой же меркой для сапога в виде своей ноги. Будто и впрямь овладение философией предполагает недостаток знаний и изучения и будто она кончается там, где последние начинаются… Печально то, что незнание и даже бесцеремонное и лишенное вкуса невежество, неспособное сосредоточить свои мысли на каком-либо абстрактном предложении, а тем более на связи между несколькими предложениями, выдает себя то за свободу и терпимость мышления, а то и за гениальность» [2]2
  Гегель Г.-В.-Ф. Система наук. Часть первая. Феноменология духа// Соч. т. IV. М., 1959. С. 36–37.


[Закрыть].

Следующий момент, вследствие которого обыденное сознание не воспринимает философию как науку, связан с проблемой истории философии. Часто утверждают, что философия не может быть наукой, так как она не представляет собой единой системы знаний, а ее история – лишь набор мнений о тех или иных проблемах. Действительно, развитие философии не было однолинейным и прогрессивным и попытки изложения ее истории как истории мнений или как серии занимательных рассказов предпринимались неоднократно, превращая философию, по выражению Гегеля, в «предмет праздного любопытства или, если угодно, в предмет интереса ученых эрудитов. Ибо ученая эрудиция состоит именно в том, чтобы знать массу бесполезных вещей, т. е. таких вещей, которые сами по себе бессодержательны и лишены всякого интереса, а интересны для ученого-эрудита только лишь потому, что он их знает» [3]3
  Гегель Г.-В.-Ф. Лекции по истории философии. Кн. первая. СПб., 1993. С. 77–78.


[Закрыть].

Иногда, наоборот, утверждают, что философия есть, собственно говоря, история философии и, соответственно, изучение философии есть только изучение ее истории. Но дело в том, что любая история философии (как и любая история вообще) носит личностный, авторский характер. Ее пишет конкретный человек заново, переосмысливая проблемы согласно собственному пониманию.

Существует также мнение, что история философии есть история ошибок и заблуждений, и не стоит тратить время на ее изучение. Это мнение, как и предыдущие, порождено фактом многообразия систем в философии. Однако особенность понимания истины в философии такова, что только вся система философских воззрений позволяет нам ее постигать через развитие способов этого постижения. По сути разнообразные философские концепции суть лишь различные пути постижения философской истины. Важно понимать, как отмечал опять же Гегель, что «многообразие философских систем не только не наносит ущерба самой философии – возможности философии, – а что, напротив, такое многообразие было и есть безусловно необходимо для существования самой науки философии, что это является ее существенной чертой» [4]4
  Там же. С. 83–84.


[Закрыть].

Вышеизложенные заблуждения относительно философии в определенной степени отражают специфику философского знания, в том числе и его связь с обыденным познанием и здравым смыслом. Одна из задач философии – это обсуждение ценностей человеческого существования, которые важны для любого человека, и любой человек вправе обсуждать их, а значит, в каком-то смысле философствовать. Наивность, присутствующая в здравом смысле, иногда не только не противоречит теоретическим установкам философии, но, напротив, помогает проще и яснее уловить суть поставленной проблемы. Не случайно Карл Ясперс отмечал, что изначальной формой философствования являются вопросы детей: «Ребенок удивляется: «Я все время пытаюсь думать, что я – иной, но я все равно всегда “Я”». Этот мальчик прикасается к одному из истоков всякой достоверности, осознанию бытия в самосознании. Он удивляется загадке Я-бытия… Он вопрошающе стоит перед этой границей.

Другое дитя слушает историю сотворения мира… и вскоре спрашивает: «А что было перед началом?» Этот ребенок познал бесконечность дальнейших вопросов, невозможность разума приостановить то, на что часто для него невозможен окончательный ответ» [5]5
  Jaspers K. Einführung in die Philosophie. R. Piper & Co. Verlag, München, 1971. S. 10–11.


[Закрыть].

Таким образом, можно сделать вывод, что философия неизбежна для любого человека и каждый человек философствует, даже тот, кто отрицает ее необходимость и обоснованность, невольно оставаясь на позициях лишь неразвитой формы философствования.

Исходя из вышесказанного, данный учебник будет строиться по принципу взаимной дополнительности исторического и теоретического подходов, которые в философии разделить очень трудно. Читателю будет предложена общая модель философии, которая, на наш взгляд, позволяет уяснить специфику философского постижения мира, особенность положения философии в культуре. Внутри данной модели будут выявлены различные предметные, реализующиеся в философии уровни предельного взаимоотношения между Миром и Человеком.

Поэтому историко-философский материал не является в данном учебнике самоцелью, так как в истории философии можно обнаружить подтверждение самым различным концепциям и взглядам. (В частности, в ней подтверждается положение о том, что в истории человеческой культуры отсутствует единый универсальный шаблон философствования.) [6]6
  Подробнее об этом см.: Момджян К.Х. Введение в социальную философию. М., 1997. С. 29–34.


[Закрыть] Мы попытаемся подробнее проинтерпретировать современное состояние философии с позиции принятой нами модели философии, выделяя сциентистское и антисциентистское направления. Соответственно, разделы учебника необходимо будут опираться на конкретно-исторический материал, но не в хронологическом, а в теоретическом смысле. Авторы осознают, что их концепция понимания и изложения философии, как и любая модель, является идеальным образованием, основанным на абсолютизации отдельных сторон философии, которые представляются им наиболее важными.

Особое место наряду с достаточно традиционными разделами онтологии и гносеологии в учебнике занимают разделы по социальной философии и философии права. И это не случайно. Человек не может существовать вне социума, и, соответственно, знание о его социальной среде обитания выступает для него наиболее важным наряду с другими видами знания о мире. Это позволяет человеку не только объяснять особенности своего существования, но и строить прогнозы относительно общественного развития и по мере возможности управлять этим развитием. Заметим, что авторы посчитали необходимым уделить особое внимание философии права, исходя из понимания, что государство выступает как важнейший социальный институт на протяжении всей человеческой истории. Кроме того, данная тематика некоторым образом «выпала» из сферы профессиональных интересов философов в последние годы, хотя всегда была стержневой в русской философии и тем более актуальна сегодня, когда в нашей стране происходит становление правового государства.

Так как авторы данного учебника стремились представить полный курс философии, они не могли пройти мимо и философских учений о человеческих ценностях.

Раздел 1
Истоки, смысл и предназначение философии

Глава 1. Возникновение и развитие философии

Слово «философия» происходит от греческих «phileo» (люблю) и «sophia» (мудрость) и означает любовь к мудрости. Уже сама этимология данного понятия раскрывает специфику философского постижения бытия – это всегда некий незавершенный мыслительный процесс, процесс стремления к истине, которая в абсолютном смысле недостижима. Это связано с интегративной сущностью философии, которая стремится интерпретировать мир как нечто целостное [7]7
  Далее мы более подробно остановимся на проблеме соотношения философии и мудрости, так как это является составной частью предлагаемой нами модели понимания философии и ее особенностей.


[Закрыть].

Древнейшей формой восприятия мира в его целостности, нерасчлененности выступает миф. Для первобытного сознания характерным является не противопоставление самого себя природе, а скорее отождествление с нею, осознание собственной включенности в нее. Как справедливо отмечает В.В. Соколов, для первобытного человека характерно «огромное преобладание коллективного над индивидуальным. В эту эпоху почти еще нетронутой природы субъект минимален, а объект максимален» [8]8
  Соколов В.В. Предмет философии в исторической перспективе//Вопросы философии. 1986. № 11. С. 6.


[Закрыть].

Важнейшие структурные компоненты мировоззрения – «Мы», «Оно» и «Я» – связаны при этом таким образом, что «Я» (осознаваемая индивидуальность), с одной стороны, сильно зависит от «Мы» (осознаваемая коллективность), а «Я» и «Мы» вместе неотторжимы от «Оно» (как осознаваемой внешней природы). Человек этого периода еще не ставит вопросы природе, он непроизвольно воспринимает ее и тем самым, конечно, познает. Результатами такого познания-восприятия выступают не понятия, а образы, совокупности которых складываются в мифологические системы. В них «мир, видимый первобытным человеком, заново создается его субъективным сознанием как второе самостоятельное объективное бытие, которое отныне начинает противоречиво жить рядом с реальной, не замечаемой сознанием действительностью» [9]9
  Фрейденберг О.M. Миф и литература древности. М., 1978. С. 21–22.


[Закрыть].

Мифологические представления могли быть только образами. А «“образ”, как бы мы ни мудрили, есть зрительный «внешний вид», зрительная «наружная» сторона предмета. Пространственные, ограниченные внешней зрительной данностью, однократные и неподвижные представления… при всей их суммарности не содержали ни доли обобщения. Мифотворческий образ – производное именно мифотворческого мышления со всеми законами мифотворческого восприятия пространства, времени и причины, с его слитностью субъекта и объекта» [10]10
  Там же. С. 21.


[Закрыть]. Поэтому метафоры мифа, хотя и носят очень конкретный характер, выступают бескачественными образованиями. «Отсутствие качественных признаков вытекает из отсутствия понятийной мысли, способной отвлекать признаки и строить «качество» предмета. Нужно осознать, что никакой эпитет, никакое описательное имя, семантически относящееся к эпохе мифотворчества, не выражают никаких качественных признаков, ни дурных, ни хороших» [11]11
  Там же. С. 54.


[Закрыть]. Как процесс познания-восприятия миф, имеющий дело с особой сознательно сконструированной реальностью, обладает собственной внутренней логикой, не менее жесткой в следовании заданным правилам, чем современная формальная логика. «Логика мифа» определялась характером мышления: оно, как мы уже сказали, было не абстрактным, а конкретным, не расчленяло, а, напротив, стремилось буквально все объединить в целостном представлении.

Как форма целостного, синтетичного восприятия мира миф является формой сознания, адекватной первобытной эпохе, а следовательно, он не только объясняет мир, но и выполняет регулятивно-прагматические функции. Он поучает, так как «основан на истине, воспринимаемой как непреложный закон и священное слово, неверие в которое равно богохульству» [12]12
  Тахо-Годи A.A. Миф у Платона как действительное и воображаемое// Платон и его эпоха. М., 1979. С. 61.


[Закрыть], его предписания не требуют дополнительного обоснования.

Философия, хотя и строится на принципах доказательности и обоснования, преодолевая тем самым миф, тем не менее сохраняет с ним изначальное родство. Именно этим объясняется поэтичность античной философии, которая, как абстрактное мышление, вырастает из мышления образного. В философию переходит установка на целостное понимание мира. Она, как и миф, признает некие абсолютные истины, что придает философским принципам черты категоричности, свойственные мифологическим представлениям, а философ всегда, кроме профессиональных, выполняет и проповеднические функции. В философии сохраняется также установка на сознательное конструирование особых реальностей, которые не всегда могут верифицироваться действительностью. Кроме того, родство с мифом проявляется в диалогичности античной философии. Первобытный человек буквальным образом слышал мир, а пророчествующие олицетворяли собой вещающий Логос. «Логос говорит деревьями, землей, птицами, животными, водой, людьми, вещами» [13]13
  Фрейденберг О.М. Указ. соч. С. 57.


[Закрыть]. Соответственно, античный философ, претендующий на то, что он понимает смысл мира, должен уметь вслушиваться и говорить, т. е. вещать, пророчествовать. Философия, следовательно, – это жанр общения, диалог, диалог человека с другим человеком или с Космосом. А любой диалог – это еще и борьба мнений, представлений, пониманий [14]14
  «Единично-множественные тотемы схватываются друг с другом в словесно-действенном поединке. Как показывает „Иллиада“, перед каждой схваткой двух „героев“ происходит их словесное единоборство…Один „герой“ олицетворяет аспект „преисподней“, другой – „неба“. В иной метафористике это не битва, а спор, „прение“ (препирательство) жизни и смерти в форме перебрасывания камнями или словами (вопросами и ответами, „да“ и „нет“)». Там же. С. 57.


[Закрыть]. Для античной философии это абсолютно естественная вещь. Диалог (как, собственно говоря, и все в античности) был сопряжен с ритмом: мысли можно было и танцевать, и выкрикивать, и изображать в поэтическом диалоге. Ритмичность обеспечивает узнавание-предугадывание ответа [15]15
  Это свидетельствует о том, что поэтическое чувство ритма и рифмы является прирожденным свойства человеческого сознания. Поэтому прав был К. Ясперс, говоря о прирожденной философичности внешне наивных детских вопросов и ответов. Ритмичность ответа позволяет ребенку сократить рефлектирующий путь рассуждения. Взрослому человеку осуществить это уже сложнее.


[Закрыть].

Итак, миф как первая историческая форма целостного понимания мира на уровне первобытного сознания был одним из важнейших источников философского знания. Подвергшись определенной рациональной интерпретации, ряд особенностей мифологического сознания перешел в философию. В первую очередь – поэтическое, образное восприятие мира, которое очень важно для любого человека при его стремлении к целостному ощущению бытия. В то же время в противовес мифу с его неразделенностью субъектно-объектных отношений философия с самого начала выступает как форма максимально рационального постижения бытия [16]16
  Имеется в виду само стремление философии к рациональности. В этом смысле любая самая иррационалистическая философская система по существу рациональна, так как, в отличие от веры, апеллирует к разуму, обосновывая и доказывая свои утверждения.


[Закрыть].

Историческую точку отсчета начала философии вряд ли можно определить точно. Нельзя точно и однозначно установить момент рождения философии как особой формы сознания, но можно выделить некоторые особенности, характерные для зарождения философии во многих цивилизациях древности.

Философия везде возникает и существует довольно долго в форме предфилософии, все еще тесно связанной с мифологией и религией. Философия развивается как становление человеческого самосознания. В этом смысле «каждая система философии необходимо существовала и продолжает еще и теперь необходимо существовать: ни одна из них, следовательно, не исчезла, а все они сохранились в философии как моменты единого целого… новейшая философия есть результат всех предшествующих принципов; таким образом, ни одна система философии не опровергнута. Опровергнут не принцип данной философии, а опровергнуто лишь предположение, что данный принцип есть окончательное абсолютное определение» [17]17
  Гегель Г.-В.-Ф. Лекции по истории философии. Кн. первая. С. 98.


[Закрыть].

То же, что мы сегодня называем философией, во всех существующих цивилизациях исторически возникает почти одновременно – в период с VII по V в. до н. э. В Вавилоне из шумерской мифологии и эпоса зарождаются философские представления о мире и месте в нем человека. В Древнем Египте, который оказал такое сильное воздействие на греческую философию, существовали элементы философского знания, связанные с процессами демифологизации. В Иране именно в этот период возникает зороастризм с его учением о зависимости устройства мира и торжества справедливости в нем от свободной воли человека. В Индии в VI в. до н. э. возникают классические ортодоксальные философские системы, такие, например, как веданта, йога. В тот же период появляются неортодоксальные философские системы джайнизм, буддизм, санкхья. В Китае в VI–V вв. до н. э. возникают конфуцианство (Конфуций, Сюн-цзы, Мэн-цзы), моизм (Мо-цзы), даосизм (Лао-цзы) и почти все известные нам варианты философского постижения мира от скептицизма до материализма и нигилизма. В Древней Греции в VIII в. до н. э. в творчестве Гомера и Гесиода обнаруживаются первые элементы философского подхода к миру, тогда же создаются космотеогонические системы орфиков и философия семи мудрецов.

По масштабам всемирного исторического процесса, насчитывающего тысячелетия, это действительно почти одновременные события. Не случайно немецкий философ К. Ясперс говорит об осевом времени всемирной истории, когда почти одновременно в рамках многих культур происходит резкий поворот истории и появляется «современный человек», человек философствующий. Он «осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения… В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей» [18]18
  Ясперс К. Истоки истории и ее цель// Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 32–33.


[Закрыть]. Таким образом, зарождение философии представляет собой своеобразный социокультурный взрыв, отражающий кардинальные изменения, происходящие в сознании и мышлении человека, во всей культуре.

Оговоримся сразу, что становление философии мы будем рассматривать сквозь призму прежде всего античной философии Древней Греции. Это принципиальная позиция, основанная на классической традиции, для которой философия в ее истинном значении реализовалась именно в Древней Греции.

Дело в том, что внешним условием развития философии как свободного мышления должна быть практическая (при всей ее относительности) свобода мыслящего человека. «Вследствие этой общей связи политической свободы со свободой мысли философия выступает в истории лишь там и постольку, где и поскольку образуется свободный государственный строй… философия поэтому начинается лишь в греческом мире» [19]19
  Гегель Г.-В.-Ф. Указ. соч. С. 143–144.


[Закрыть]. Правда, свобода греков – лишь ограниченная, но это значит, что развитие мировой философии осуществляется в соответствии с возрастанием степени свободы, получаемой человеком в государстве.

На Востоке развитие философской мысли осуществлялось в условиях деспотических государств и поэтому шло по иному пути, уходя от внешних проблем и погружаясь в проблематику, касающуюся индивида. Для Востока характерны религиозные формы философии и разработка главным образом этико-эстетической проблематики. Философское учение при этом преподносится как завершенное знание, не требующее дополнительного обоснования, и чаще всего – как система некоторых нравственно-религиозных кодексов и норм. Гегель писал по этому поводу, что восточный народ убегает в «пустую абстракцию как в бесконечное; это встречается преимущественно у индусов, которые истязают себя и углубляются в состояние наиглубочайшей абстракции; так, например, индусы смотрят в продолжении десятков лет на кончик своего носа, а окружающие их кормят, они, таким образом, живут без всякого духовного содержания, кроме как знания абстракции; содержание этого знания есть, таким образом, нечто совершенно конечное. Это, следовательно, не почва для свободы» [20]20
  Там же. С. 145. В том же духе высказывается Г.Г. Шпет: «Именно Восток есть родина мудрости, всяческих сказок, сказаний и мифов. Восток их переживает, ими питается и в них выражается. Он не знает, что такое рефлексия; умственная жизнь для него – нечто чуждое; он с трудом отличает ее от тяжелого физического труда, он отдыхает, когда от него не требуют умственного напряжения; умственная лень – его природа и добродетель» (Шпет Г.Г. Философские этюды. М.,1994. С. 228–229).


[Закрыть].

Присмотримся же более внимательно, что лежало в основе свободы мышления древних греков. Греческие племена, достаточно поздно придя на ту землю, которую мы называем Грецией, быстро научились земледелию местных племен. От них же они перенимают практику освоения моря. Корабль и виноградная лоза надолго становятся любимыми объектами поэтического творчества греков. В Греции отсутствовало то, что Гегель называл «массивностью географических отношений». Страна представляла собой территорию, расчлененную на множество отдельных земель. Горы были не слишком велики, чтобы отгораживать друг от друга селившиеся здесь племена. Люди жили между гор и имели выход к общему для них морю. «Такой рельеф создавал благоприятные условия для той политической организации, которую греки назвали полисом» [21]21
  Боннар А. Греческая цивилизация. Т. 1. От Илиады до Парфенона. М., 1992. С. 32.


[Закрыть], и способствовал реализации принципа разнообразия, сформировавшего подвижность и гибкость духа людей, здесь обитающих.

Вследствие относительной культурно-географической неоднородности государств-полисов они жили в постоянном соперничестве. Войны не прекращались, так что в Греции заключали не мир, а были лишь перемирия, которые, как правило, нарушались. Это сформировало особый характер грека, который иногда обозначают термином «агональность» (соревновательность) [22]22
  Агон (греч.) – борьба, состязание. Подробнее см.: Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции. VIII–V вв. до н. э. Л., 1985. Глава II.


[Закрыть]. Греки как индивидуально, так и на уровне городов-полисов соревновались между собой буквально во всем – не только в военном искусстве, но и в экономической, политической, культурной сферах. Самым ярким выражением духа соревновательности становятся Олимпийские игры, в которых участвуют не только спортсмены, но и поэты, драматурги, певцы, плясуны и даже проводятся конкурсы красоты. При этом в большей степени ценится не материальная награда, которая, впрочем, была незначительной, но слава победителя. Отличительными чертами характера древних греков становится страх вызвать неодобрение со стороны равных себе и стремление проявить себя перед лицом соплеменников с наилучшей стороны. Причем желание снискать славу и почести любыми путями приобретает часто психически болезненную форму [23]23
  «Об Эмпедокле рассказывали, что он, желая уверить окружающих, будто он взят богами на небо, покончил жизнь самоубийством, тайно прыгнув в жерло Этны… Авантюрист II в. н. э. Перегрин, как рассказывает Лукиан, всю жизнь стремился заставить о себе говорить любыми способами и, наконец, торжественно сжег себя, желая уподобиться взошедшему на костер Гераклу… Об Алквиаде Плутарх сообщает, что он изуродовал дорогую и красивую собаку, отрубив ей хвост, чтобы афиняне говорили именно об этом его поступке…» (Зайцев А.И. Указ. соч. С. 78–79).


[Закрыть].

Наконец, важнейшей предпосылкой возникновения и формирования греческой философии как проявления свободного духа является выработанная ими форма политического правления – демократия, которую Гегель называл художественным произведением в политике. Конечно, это была демократия не для всех. В V в. до н. э. в Афинах жили 130 тыс. граждан, включая их жен и детей, около 70 тыс. иностранцев и 200 тыс. рабов. При этом правом голоса обладали лишь мужчины из числа граждан, т. е. около 30 тыс. Это была эгалитарная демократия – демократия для меньшинства, и рабство было ее условием. Как подметил А.Ф. Лосев, раб и рабовладелец не были цельными людьми. Раб представлял собой некую вещь, способную производить работу. В философском смысле раб представлял собой некоторую потенцию, смысл и действие которой придавало движущее начало в лице рабовладельца как особой «формообразующей идеи». Поэтому они не могли существовать друг без друга и образовывали некоторое единое целое [24]24
  См.: Лосев А.Ф. История античной философии. М., 1989. С.13.


[Закрыть].

И тем не менее активная политическая и культурная жизнь, демократия и публичность в принятии решений, частые открытые споры и дискуссии – все это формирует характер греческой философии. Ее пронизывает агональность, она принимает форму диалога, столкновения разных точек зрения. Это, с одной стороны, дает начало доказательному типу мышления, основанному на разработке разнообразных приемов и типов доказательств, что позже становится предметом такой философской дисциплины, как логика. А с другой – дополняет логическое доказательство психоэмоциональными приемами воздействия на сознание человека, что приводит к возникновению такой дисциплины, как риторика. Заметим, что риторика занимала важное место в политической борьбе. Цель политической риторики – привлечь на свою сторону как можно большее число людей. Стремясь к этому, политик желает не столько логически обосновать свои взгляды, сколько возвысить самого себя или иного человека или, напротив, очернить противника и опирается при этом именно на систему риторических приемов, позволяющих эмоционально воздействовать на слушателей. Самопрославление или очернение противника было нормой греческой культуры, причем чисто риторические ситуации могли иметь и трагические последствия [25]25
  А.И. Зайцев приводит следующие факты из древних источников: «Насмешки Архилоха довели до самоубийства дочерей Ликамба… Полигар повесился, не выдержав насмешек в комедии… О Пифагоре сообщают, что он перестал делать своим ученикам внушения иначе как наедине, после того как один из них, которому он сделал выговор в присутствии других, повесился» (Зайцев А.И. Указ. соч. С. 80–81).


[Закрыть].

Культура античности была также проникнута идеей гармонии, которая распространялась на все сферы жизни человека. Здесь не было господства ни культа грубой силы, ни физически бессильной интеллектуальности. Не случайно Диоген Лаэртский иронизирует по поводу Платона (от греч. платюс – широкий), настоящее имя которого было Аристокл, что еще неизвестно, получил ли он данное прозвище за ширину плеч как победитель Олимпийских игр или за ширину лба как философ.

Таким образом, рационалистическое преодоление мифологического сознания приводит к тому, что проблемы добра и зла, блага, ответственности и другие начинают ставиться в рациональной форме с обоснованиями и доказательствами выдвигаемых утверждений; делается значимым субъект мыслительной деятельности, личность; оказываются важными не только знания, но и сфера эмоциональных переживаний человека.

Рационалистическая традиция, зародившаяся в античности, имела огромное цивилизационное значение. Ведь как заметил Андре Бон-нар, «…греческий народ был совершенно таким же народом, как и всякий другой… Его цивилизация распускалась и взращивалась на том же черноземе суеверий и мерзостей, на котором выросли все народы мира… Именно этот примитивный, легковерный и жестокий народ изобрел… цивилизацию – нашу с вами цивилизацию» [26]26
  Боннар А. Указ. соч. С. 19–20.


[Закрыть]. Греческая культура, в которой центральное место принадлежало философии, своими рационалистическими традициями предопределила рационально-технологический путь развития современной цивилизации (связанный как с огромными достижениями, так и просчетами, вплоть до угрозы самому существованию человечества), по которому, нравится нам или нет, идет и сегодняшний мир.

Таким образом, миф как бы распадается и та его часть, которая была связана с попытками описания мира, моделированием его закономерностей, т. е. его рациональная часть, реализуется в философии. Философия требует доказательства, тогда как религия – веры. Философия делает ясным то, что было смутным в мифе (Гегель), она начинает свое существование в качестве понятийного мышления, когда на первое место выступает культивирование рациональных знаний, а мыслитель начинает оперировать абстракциями (И. Кант).

В то же время становящаяся греческая философия не абсолютизирует рационалистическую установку и в ней большое место отводится и образному восприятию мира. Перед нами своеобразное гармоничное представление о мире и о месте человека в мире. Причем гармония мира представляется почти абсолютной. Главенствует разум, с помощью которого можно все объяснить и обосновать, а мир трактуется не только как нечто внешнее, но и как особое творение человека. Подобно тому, как музыкант улавливает в этом мире гармонию звуков, художник – гармонию цвета, скульптор – гармонию форм, поэт – гармонию ритма, философ улавливает гармонию разумности бытия, раскрывающуюся для нас в виде системы понятий и категорий, в виде разумной логики бытия.

Греки преодолевают мифологическое сознание и создают философию как некую систему абстрактных понятий, осуществив тем самым переход от мифа к логосу. В центре греческой философии стоит диалектика как способ мыслительного связывания в единое гармоничное целое внешне несовместимых сторон предмета или явления, противоречий, содержащихся в них. Мир трактуется как диалектическое единство идеи и материи, души и ума, он является чувственно-материальным и управляется космическим Умом. Философия античности – это натурфилософия, что соответствовало установке на целостное понимание мира при нехватке конкретного материала.