Текст книги "Словарь-справочник по психоанализу"

Б

БАЗАЛЬНАЯ ТРЕВОЖНОСТЬ – переживаемые человеком чувства одиночества и беспомощности в потенциально враждебном мире.

Понятие базальной тревожности было введено в психоаналитическую литературу К. Хорни (1885–1952) в работе «Невротическая личность нашего времени» (1937). Она исходила из того, что хотя существуют различные формы тревожности и многообразные виды защиты от нее, тем не менее можно говорить о базальной тревожности, которая везде остается более или менее одной и той же. Эту базальную тревожность можно описать как «чувство собственной незначительности, беспомощности, покинутости, подверженности опасности, нахождения в мире, который открыт обидам, обману, нападкам, оскорблениям, предательству, зависти».

Базальная тревожность связана прежде всего с чувством незащищенности ребенка. По мнению К. Хорни, это чувство может породить у ребенка широкий диапазон бессознательных реакций, включая безразличие, сумасбродное поведение, недостаток доверительности или теплоты, изоляцию от других детей, необходимость принимать чью-либо сторону при разногласиях родителей, явное или скрытое доминирование, невыполнение обещаний и ряд других проявлений. Ощущение собственной беспомощности в детстве остается в человеке на протяжении всей его жизни, предопределяя возможность возникновения различного рода психических заболеваний.

С точки зрения К. Хорни, у пациентов-параноиков базальная тревожность ограничивается отношениями с одним человеком или с несколькими определенными людьми. У шизофреников часто имеет место острое ощущение потенциальной враждебности со стороны окружающего их мира. У невротиков может наблюдаться такое осознание базальной тревожности, которое не соответствует истинному значению ее в их жизни. Базальная тревожность относится к людям, однако в представлении некоторых пациентов она может быть лишена личностного характера и трансформирована в ощущение опасности, исходящей от политических событий, ударов судьбы и других обстоятельств жизни. В этих случаях требуется интенсивная психоаналитическая терапия, прежде чем такие пациенты поймут, что их тревожность в действительности относится к людям, а не к чему-то безличному.

Для К. Хорни базальная тревожность означает эмоциональную изоляцию, сочетающуюся с чувством внутренней слабости Я. Чем более невыносимой становится эта тревожность, тем более настоятельной становится потребность в защите от нее. Рассматривая данную связь, К. Хорни обратила внимание на четыре основных средства, с помощью которых человек пытается защититься от базальной тревожности: любовь, подчинение, власть и отстранение (реакция ухода). Первое средство защиты наиболее наглядно выражено формулой «если вы меня любите, вы не причините мне зла», второе – «если я уступлю, мне не причинят зла», третье – «если я обладаю властью, никто не сможет меня обидеть». Четвертое средство защиты от базальной тревожности – бегство от мира, предполагающее не полное уединение в буквальном смысле, а обретение независимости от других в удовлетворении внешних или внутренних потребностей, что может быть осуществлено путем накопления собственности, подавления своих потребностей или ограничения их до минимума, ухода от серьезного отношения к чему-либо, включая собственное Я.

Анализ базальной тревожности и возможных способов защиты от нее привел К. Хорни к выводу, согласно которому невроз возникает в том случае, когда конфликт между желаниями человека и социокультурными требованиями порождает тревожность, а попытки уменьшить ее приводят в свою очередь к защитным тенденциям, «которые хотя и являются в равной мере настоятельными, тем не менее несовместимы друг с другом».

БАЗИСНОЕ ДОВЕРИЕ (НЕДОВЕРИЕ) – установка человека по отношению к себе, другим людям, миру в целом.

В психоанализе представление о базисном доверии соотносится прежде всего с формирующимся опытом первого года жизни ребенка. Такое понимание базисного доверия было представлено, в частности, в исследованиях Э. Эриксона (1902–1994). В работе «Детство и общество» (1950) он рассматривал базисное доверие против базисного недоверия в качестве начальной стадии развития человека. Первое проявление младенцем доверия обнаруживается в легкости его кормления, глубине сна и ненапряженности внутренних органов. В целом «общее состояние доверия предполагает не только то, что малыш научился полагаться на тождественность и непрерывность внешних кормильцев, но и то, что он может доверять себе и способности собственных органов справляться с настойчивыми побуждениями и поэтому вправе считать себя настолько надежным, что этим кормильцам не потребуется быть настороже, чтобы их не укусили».

Рождение младенца связано с внутренним расколом, с утратой первоначального биологического единства с матерью. Психическое ощущение этого раскола и тоска по утраченному раю могут быть нейтрализованы благодаря базисному доверию, которое является важным элементом инфантильного развития. Введение прочных образцов разрешения конфликта «базисное доверие против базисного недоверия» – это прежде всего задача материнского ухода за ребенком. Причем, как считал Э. Эриксон, степень доверия, приобретаемого в рамках раннего младенческого опыта, обусловлена не количеством пищи или проявлений любви к малышу, а качеством материнских отношений с ребенком. Мать формирует у ребенка доверие при таком типе отношений к нему, который сочетает реакцию на индивидуальные запросы младенца и чувство собственной уверенности в контексте взаимного доверия их совместного стиля жизни.

В работе «Идентичность: юность и кризис» (1967) Э. Эриксон подчеркнул, что в начальный период своей жизни младенцы очень чувствительны и уязвимы. Как и пища, стимулы, которые родители адресуют чувствам ребенка, должны быть своевременны и нужной интенсивности. В противном случае готовность к восприятию ребенка может смениться диффузной защитой или апатией. В частности, отнятие от груди не должно означать для ребенка внезапное лишение кормления грудью и безусловности материнского присутствия. При отягчающих условиях резкая потеря привычной материнской любви может вести «к острой детской депрессивности или к более мягкому, но хроническому состоянию печали, способному придать депрессивную окраску всей предстоящей жизни человека». Поэтому в начальный период жизни ребенка крайне важно, будет ли он иметь базисное доверие или недоверие к матери, себе, другим людям, окружающему миру. Ощущение базисного доверия или его отсутствия существенным образом сказывается на психическом развитии и ребенка, и взрослого человека.

Как считал Э. Эриксон, у взрослых радикальное снижение базисного доверия и превалирование базисного недоверия «проявляется в определенной форме выраженного отчуждения, характеризующего индивидов, которые уходят в себя, если оказываются не в ладах с другими людьми или самим собой». Такой уход может сопровождаться регрессом к психопатическому состоянию, когда человек полностью закрывается, отказывается от еды и удобств, забывает все свои дружеские привязанности. При осуществлении аналитической терапии с подобного рода пациентами необходимо сначала «достучаться» до них, убедить их в том, что они могут доверять аналитику. Продуктивная аналитическая работа возможна только в том случае, если аналитик сможет убедить пациента, что он доверяет ему и что пациент может доверять самому себе. Восстановление состояния доверия при психопатологии, характеризующейся отсутствием базисного доверия, составляет основное требование к терапии.

БАЛИНТ Микаэл (1896–1970) – венгерский психоаналитик, один из представителей британской школы психоанализа. Родился 3 декабря 1896 года в Будапеште в семье практикующего врача. В 1914-м начал изучать медицину в Будапеште, получил медицинское образование, став доктором медицины в 1920 году. Будучи студентом, прочитал некоторые работы З. Фрейда, включая «Три очерка по теории сексуальности», после чего серьезно заинтересовался психоанализом. Переехав в Берлин, изучал философию, филологию, биохимию и одновременно углублял свои познания в области психоанализа. Вместе со своей первой женой А. Балинт прошел курс психоаналитического обучения у Г. Закса в Берлине, а позднее – у Ш. Ференци в Будапеште. В дальнейшем он не только развивал идеи Ш. Ференци, но и внес значительный вклад в подготовку и издание его работ на английском языке, способствовав тем самым освоению идейного наследия венгерского психоаналитика и приобщению к нему психоаналитиков из разных стран мира.

Свою работу в качестве психоаналитика М. Балинт начал в 1922 году. Два года спустя он стал доктором философии, а в 1926 году – членом Венгерского психоаналитического общества. В 1927 году провел первые психоаналитические семинары для практикующих врачей в Будапеште. В 1936 году получил диплом по клинической медицине и психоневрологии. C 1935 по 1939 год занимал пост директора Будапештского психоаналитического института.

В 1939 году М. Балинт эмигрировал в Англию, где в 1944 году стал лицензиатом Королевского колледжа врачей и Королевского колледжа хирургов в Эдинбурге, а в 1945 году получил степень магистра психологии в университете Манчестера. В дискуссиях, развернувшихся в 40-х годах ХХ столетия в Англии между психоаналитиками, приверженцами А. Фрейд и М. Кляйн, он занял нейтральную позицию, со временем превратившуюся в третью, независимую группу Британского психоаналитического общества. С 1950 по 1953 год М. Балинт был научным секретарем Британского психоаналитического общества. Работал консультантом-психиатром в Тэвистонской клинике в Лондоне. В 1955 году стал президентом медицинского отделения Британского общества психологов.

В 1956 году М. Балинт вместе со своей второй женой Энид (первая его жена психоаналитик Алиса Балинт умерла в 1939 году, несколько месяцев спустя после эмиграции в Англию) начинает проводить Лондонские учебные семинары для врачей, консультантов и социальных работников. Эти семинары привлекли к себе внимание ряда психоаналитиков и впоследствии были названы «балинтовскими группами».

В 1957 году М. Балинт стал профессором психиатрии в медицинском колледже при университете Цинциннати (США), в 1966 году руководил учебными семинарами отделения психиатрической медицины при университетской клинике в Лондоне, в 1968 году избран президентом Британского психоаналитического общества. Умер 31 декабря 1970 го да от сердечного приступа.

М. Балинт – автор ряда статей, включая «Психосексуальные параллели с биогенетическим законом» (1932), «Критика теории догенитальной организации либидо» (1935), «Эрос и Афродита» (1936), «Ранние стадии развития Я. Первичная объектная любовь» (1937), «Первичная любовь и терапевтическая техника» (1952), а также таких работ, как «Проблемы удовольствия и поведения человека» (1956), «Врач, его пациент и болезнь» (1957), «Базисный дефект. Терапевтические аспекты регрессии» (1968) и др.

БЕГСТВО В БОЛЕЗНЬ – образное выражение, используемое для описания поведения человека, стремящегося разрешить внутриличностные конфликты путем образования болезненных симптомов.

Обратившись к исследованию и лечению психических заболеваний, З. Фрейд подходил к пониманию болезни с двух сторон: с теоретической точки зрения, все люди невротичны, так как у любого нормального человека можно обнаружить условия для образования невротических симптомов; в практическом отношении «быть больным» означает реальное заболевание, ибо не все люди невротики. Поэтому для понимания того, почему некоторые люди заболевают, важно раскрыть природу невротических симптомов и механизмы бегства в болезнь.

В своей исследовательской и терапевтической деятельности З. Фрейд исходил из того, что невротические симптомы являются не чем иным, как заместителем недостающего в жизни удовлетворения. Человек заболевает вследствие вынужденного отказа от чего-то, когда реальность не предоставляет возможности удовлетворения его желаний. Однако сам по себе вынужденный отказ от удовлетворения желаний человека далеко не всегда ведет его к заболеванию. Он становится патогенно действующим лишь тогда, когда затрагивает тот способ удовлетворения, который используется человеком и на который он только и способен. Словом, по З. Фрейду, чтобы стать патогенным к внешне-вынужденному отказу от удовлетворения желаний должен присоединиться внутренне-вынужденный отказ, исключающий другие возможности удовлетворения желаний, что ведет к возникновению патогенного конфликта в психике человека.

Общий механизм невротического заболевания сводится, в понимании З. Фрейда, к следующему: одной из сторон внутрипсихического конфликта является неудовлетворенное, отвергнутое реальностью либидо (сексуальная энергия, влечение); человек вынужден прибегнуть к поиску других путей для удовлетворения либидозного влечения; если и в этом случае реальность оказывается неумолимой, то есть налагает запрет на иные пути, способы и объекты удовлетворения, то либидо вынуждено прибегнуть к регрессии, к возврату с помощью фиксации на ранние стадии психосексуального развития, на которых человек получал удовлетворение; если регрессия не вызывает возражения со стороны Я (сознания), то либидо добивается перверсного (извращенного), но реального удовлетворения; если Я не согласно с регрессией, то возникает конфликт, для разрешения которого человек прибегает к защитным механизмам вытеснения в бессознательное своих желаний, то есть он прибегает к той стратегии, которая использовалась им в период инфантильного развития, когда реализация либидозного желания наталкивалась на запреты, налагаемые воспитанием; на этой почве происходит возникновение невротического симптома, выступающего в качестве компромисса удовлетворения либидозного исполнения желания.

Разрешение внутрипсихического конфликта посредством образования невротического симптома является удобным и желательным выходом для человека, который не хочет или не может осуществлять трудную и мучительную работу по преодолению конфликтной ситуации, требующую значительной затраты его физических и душевных сил. У такого человека «каждый раз перед лицом конфликта происходит бегство в болезнь». Подобная стратегия оказывается выгодной для него: «благодаря отступлению в невроз он получает внутреннюю выгоду от болезни», к которой подчас присоединяется и внешнее преимущество, так как окружающие люди с сочувствием относятся к больному, жалеют его, делают ему всевозможные поблажки, не предъявляют к нему строгих требований, как это осуществляется по отношению к здоровому человеку.

В упрощенной форме взгляды З. Фрейда на бегство в болезнь были изложены им в работе «О психоанализе», представлявшей собой пять лекций, прочитанных в университете Кларка (США, штат Массачусетс), куда он был приглашен в 1909 г. по случаю двадцатилетия со дня основания этого учреждения. В этой работе он дал разъяснение по поводу того, почему некоторые люди «бегут в болезнь» и каким образом осуществляется «бегство от неудовлетворяющей действительности в болезнь». С точки зрения З. Фрейда, подобное бегство осуществляется путем регрессии, возвращения к прежним, доставляющим ранее удовольствие фазам психосексуального развития. Имеет место двоякая регрессия: временная, состоящая в возвращении либидо на прежние ступени сексуальной жизни; формальная, заключающаяся в том, что эротическая потребность выражается первоначальными примитивными средствами. Оба вида регрессии направлены к периоду детства и ведут к восстановлению инфантильного состояния жизни. По словам З. Фрейда, «невроз заменяет в наше время монастырь, в который обычно удалялись все те, которые разочаровывались в жизни или которые чувствовали себя слишком слабыми для жизни».

Благодаря бегству в болезнь, убеганию в невроз человеку удается по-своему разрешить внутрипсихический конфликт. В этом смысле невротик имеет преимущества перед человеком, которому никак не удается разрешение конфликта. Однако, как считал З. Фрейд, наряду с подобными преимуществами невроз имеет свои изъяны: в действительности бегство в болезнь оказывается такой сделкой Я с бессознательными желаниями человека, за которую приходится расплачиваться страданиями, причиняемыми невротическими симптомами. Эти симптомы вызывают у него недовольство, но он не может освободиться от них, так как не осознает причины их возникновения и, кроме того, не хочет потерять приобретенные от болезни выгоды. Невротик оказывается неспособным к наслаждению и неработоспособным, так как ему приходится затрачивать энергию на то, чтобы сохранить либидо в состоянии вытеснения и защищать себя от его напора. Он стал бы здоровым, если бы смог сознательно распоряжаться своим либидо. Поэтому задача психоаналитической терапии состоит в том, чтобы освободить невротика от его вытеснений в бессознательное и подчинить его влечения Я с целью сознательного разрешения внутрипсихического конфликта.

В связи с рассмотрением природы и механизмов бегства в болезнь З. Фрейд пришел к любопытному выводу, который не всегда учитывается современными психоаналитиками. Он высказал мысль о том, что бывают случаи, когда «даже врач должен признать, что разрешение конфликта в форме невроза представляет собой самое безобидное и социально допустимое решение». В таких случаях врач, как ни парадоксально это звучит, может стать на сторону болезни. Необходимо считаться с тем, что в существующем мире людям приходится сталкиваться с нескончаемыми страданиями и что необходимость может заставить человека пожертвовать своим здоровьем, чтобы ценой подобной жертвы не допустить несчастья и страдания других, особенно близких ему людей. Может оказаться так, что бегство в болезнь будет единственным выходом для человека, находящегося в неблагоприятной для него и других людей ситуации. Поэтому, предостерегал З. Фрейд, врачу «не пристало играть лишь роль фанатика здоровья вопреки всем жизненным ситуациям».

БЕГСТВО В ЗДОРОВЬЕ – образное выражение, используемое для характеристики быстрого выздоровления, свидетельствующего не столько о действительном исцелении больного, сколько о его нежелании продолжать психоаналитическую терапию.

В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) З. Фрейд привел случай бегства в здоровье одной его пациенток, которая «выздоровела» после двух часов анализа. После рассказа своей истории пациентка отнеслась отрицательно к требованию сообщить дальнейшие пришедшие ей в голову размышления, воспоминания, подробности жизни. Несмотря на все попытки З. Фрейда установить с пациенткой контакт, способствующий плодотворной работе, дальнейшая беседа с ней вынуждена была прекратиться. Пациентка заявила, что чувствует себя здоровой и что ранее доставляющая ей беспокойство болезненная идея больше не появится.

Для З. Фрейда стало ясно, что поспешное бегство в здоровье было результатом сопротивления пациентки и ее страха перед продолжением анализа. За два часа анализа она допустила несколько высказываний, которые позволили ему выдвинуть предположение о происхождении ее бредовой идеи, за которой скрывалась влюбленность пациентки в ее зятя. Неожиданная для нее самой влюбленность 53-летней женщины в молодого человека благодаря механизму смещения вылилась в оправдывающую ее фантазию о неверности мужа, что привело к возникновению бреда ревности. Одержимая бессмысленной на первый взгляд идеей, она стала настолько отравлять жизнь себе и своим близким, что ее зять попросил З. Фрейда полечить тещу. В течение двух часов анализа пациентка без сопротивления поведала о своей жизни и эпизоде, случившемся год назад и породившем у нее последующие вспышки недоверия, боли, упреков. Однако, будучи добропорядочной женщиной и хорошей матерью, она не захотела узнать истинную причину ее заболевания, связанного с бредом ревности, и предпочла бегство в здоровье.

Приведенный З. Фрейдом случай бегства в здоровье фактически не был связан с психоаналитической терапией, поскольку речь шла всего о двухчасовом анализе, после которого пациентка предпочла «быстро выздороветь». Однако в процессе длительной психоаналитической терапии также имеют место случаи бегства в здоровье, когда пациенты оказывают сопротивление дальнейшему психоаналитическому исследованию, испытывают страх перед вскрытием их бессознательных влечений, заявляют о своем «окончательном выздоровлении».

Понимая природу бегства в здоровье, психоаналитик не должен обольщаться подобным успехом лечения. Напротив, в таких случаях он обязан переосмыслить происходящее с точки зрения появления у пациента сопротивления против продолжения психоаналитической терапии. Как замечал З. Фрейд, «в слишком быстрых успехах видишь скорее помеху, чем содействие аналитической работе».

БЕГСТВО ОТ СВОБОДЫ – понятие, используемое для характеристики состояния человека, испытывающего страх перед свободой и прибегающего в жизни к бессознательным механизмам защиты, позволяющим ему реализовать скрытое желание, заключающееся в стремлении покончить со своей собственной свободой и избавиться от ее бремени.

Понятие «бегство от свободы» было введено в научную литературу американским психоаналитиком Э. Фроммом (1900–1980). В одноименной работе «Бегство от свободы» (1941) он попытался не только ответить на вопросы, что означает свобода для современного человека, каковы его переживания по поводу обретенной им свободы и почему индивидуум стремится избавиться от нее, но и и раскрыть психологические механизмы бегства от свободы, к которым человек прибегает в процессе своей жизнедеятельности.

В отличие от З. Фрейда, высказавшего лишь некоторые соображения о свободе человека, Э. Фромм уделил значительное внимание обсуждению данной проблематики. Если основатель психоанализа исходил из того, что свобода ограничивается вместе с развитием культуры, «индивидуальная свобода не является культурным благом», а стремление к свободе направлено или против определенных форм и притязаний культуры, или против культуры вообще, то Э. Фромм полагал, что «свобода определяет человеческое существование как таковое», и понятие свободы меняется в зависимости от степени «осознания человеком самого себя как независимого и самостоятельного существа». Если, согласно З. Фрейду, человек «всегда будет отстаивать свои притязания на индивидуальную свободу против воли масс», то, по мнению американского психоаналитика, свобода может превращаться в невыносимое страдание, и у человека возникает непреодолимое желание избавиться от нее, найти какой-либо иной способ связи с миром и людьми, чтобы «избежать неуверенности, пусть даже лишившись свободы».

Подвергнув анализу завоевание свободы в эпохи Средневековья, Возрождения и развития капитализма, Э. Фромм пришел к следующим заключениям: в процессе превращения ребенка во взрослого человека и становления человечества наблюдается постоянное стремление к обретению свободы от внешних сил, но не осознаются те внутренние принуждения и страхи, которые ставят под сомнение все завоевания свободы; проблема свободы не только количественная, но и качественная; свобода имеет двоякий смысл, поскольку, с одной стороны, человек освобождается от уз прежней власти и становится «индивидуумом», а с другой – ощущает одиночество и собственное бессилие, превращается в орудие внешних целей, отрывается от самого себя и окружающего его мира; следует различать «свободу от» внешних ограничений и «свободу для» реализации внутреннего потенциала человека; «свобода от» принесла человеку победу над силами природы, независимость от обстоятельств жизни, но в то же время изолировала его от других людей, породила в нем чувства одиночества, бессилия, пустоты, тревоги; если человек не может перейти от негативной «свободы от» к позитивной «свободе для», то он различными способами стремится «избавиться от всякой свободы вообще».

Основываясь на психоаналитическом представлении о действии бессознательных сил в глубинах человеческой психики, Э. Фромм сосредоточил внимание на раскрытии психологических механизмов бегства от свободы. Он показал, что пути избавления от свободы являются следствием неуверенности и беспомощности изолированного индивидуума, который в попытках избавления от тревоги прибегает к таким психологически действенным и социально значимым механизмам бегства от свободы, как авторитаризм, разрушительность, конформизм. Авторитаризм связан со стремлением человека к подчинению и покорности, мазохизму и садизму, обретению новых вторичных уз вместо утраченных первичных. Разрушительность – с полной ликвидацией объекта, чтобы тем самым избавиться от невыносимого чувства собственного бессилия. Конформизм – с отказом человека от самого себя, утратой собственного Я, превращением в робота.

Анализ свободы и психологических механизмов бегства от нее в современном мире привел Э. Фромма к пониманию того, что процесс развития свободы не является порочным кругом, с неизбежностью предполагающим усиление стремления человека к избавлению от свободы как таковой. По его убеждению, возможны варианты такого развития, когда человек может быть свободным и независимым, но в то же время связанным с другими людьми и человечеством. Речь идет об обретении человеком «свободы для», той позитивной свободы, которая предполагает спонтанную активность индивидуума в направлении развертывания его внутреннего потенциала и творческих возможностей, реализации чувственных, эмоциональных и интеллектуальных способностей, становления продуктивной и преисполненной любви личностью.

БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ – в психоанализе: не попадающие в поле сознания процессы и состояния психики; система психики человека, по своему объему, содержанию и закономерностям функционирования отличающаяся от системы сознания.

З. Фрейд не был первооткрывателем бессознательного: история обращения к проблематике бессознательного уходит своими корнями в древнегреческую, древнеиндийскую и древнекитайскую философию. Но он одним из первых поставил вопрос о неправомерности отождествления психики человека с сознанием. Деление психики на сознательное и бессознательное стало основной предпосылкой психоанализа. Если предшествующая психология делала акцент на сознании человека, то З. Фрейд не только пересмотрел привычные представления о тождестве сознания и психики, но и отказался от него в пользу признания действенности в психике человека бессознательных процессов. Он не просто обратил внимание на необходимость учета бессознательного как такового, а выдвинул гипотезу о правомерности рассмотрения того, что назвал «бессознательным психическим», поставив его в центр своей исследовательской и терапевтической деятельности.

Выявление и описание бессознательных процессов составляло важную часть теории и практики классического психоанализа. Не ограничившись этим, З. Фрейд подверг бессознательное аналитическому расчленению. Раскрытие механизмов функционирования бессознательных процессов, выявление конкретных форм проявления бессознательного в жизни человека (ошибочные действия, сновидения, симптомы психических заболеваний), поиск в самом бессознательном различных его составляющих – все это представлялось важным и необходимым с точки зрения психоанализа. Причем З. Фрейд не просто занимался описанием и раскрытием бессознательного как чего-то негативного, отрицательного (психика минус сознание), а стремился выявить его позитивные составляющие. Он обращал внимание на те свойства бессознательного, которые свидетельствовали о специфике ранее неизученной сферы психики человека, качественно и содержательно отличающейся от сферы сознания.

З. Фрейд исходил из того, что всякий душевный процесс существует сначала в бессознательном и только затем может оказаться в сфере сознания. Причем переход в сознание – не обязательный процесс, поскольку далеко не все психические акты непременно становятся сознательными: многие из них остаются в бессознательном, не находят возможных путей доступа к сознанию и для их осознания подчас требуется особая работа, которая может быть осуществлена средствами психоанализа.

Прибегая к образной аналогии, З. Фрейд сравнивал сферу бессознательного с большой передней, в которой находятся все душевные движения, а сознание – с примыкающей к ней узкой комнатой, салоном. На пороге между передней и салоном стоит страж, который не только пристально разглядывает каждое душевное движение, но и решает вопрос о том, пропускать его из одной комнаты в другую или нет. Если какое-то душевное движение допускается стражем в салон, то это еще не означает, что оно тем самым становится непременно сознательным: оно превращается в сознательное только тогда, когда привлекает к себе внимание сознания, находящегося в конце салона. Поэтому если передняя комната – это обитель бессознательного, то салон – вместилище того, что З. Фрейд назвал предсознательным. И только за ним расположена келья собственно сознательного, где сознание выступает в роли наблюдателя. Таково одно из пространственных или топических представлений о бессознательном и сознании в психоанализе. В соответствии с другим представлением психика человека сравнивалась с айсбергом, две трети которого (бессознательное) скрыто под водой, а одна треть которого (сознание) находится над водой.

С точки зрения З. Фрейда, бессознательные процессы активны, они предопределяют поведение человека. Поэтому психоанализ ориентирован на раскрытие динамики перехода психических процессов из одной системы в другую. В этом отношении бессознательное характеризуется некой двойственностью, выявляемой не столько при описании бессознательных процессов, сколько при раскрытии динамики их развертывания и функционирования в психике человека. Если в предшествующей академической психологии даже не ставился вопрос о двоякого рода бессознательном, то для З. Фрейда признание наличия двух систем в бессознательном стало отправной точкой его исследовательской и терапевтической деятельности. Осмысление клинического материала и анализ сновидений привели к необходимости проведения различий между скрытым, латентным бессознательным (предсознательным) и вытесненным бессознательным. Как замечал З. Фрейд, «есть два вида бессознательного: латентное, но способное стать сознательным, и вытесненное, которое само по себе и без дальнейшего не может быть сознательным».

Отмеченная З. Фрейдом двойственность бессознательного создавала неопределенность в его понимании, так как в описательном смысле речь шла о двух видах бессознательного (предсознательном и вытесненном бессознательном), а в динамическом отношении – об одном виде бессознательного (вытесненном). Сложность положения усугублялась тем, что двусмысленность возникала также при рассмотрении сознания и бессознательного, поскольку в конечном счете различие между ними – это вопрос восприятия, на который приходится отвечать утвердительно или отрицательно. Не случайно З. Фрейд подчеркивал, что при употреблении терминов «сознательный» и «бессознательный» то в описательном смысле, то в систематическом значении, особенно когда они характеризуют собой принадлежность к определенной системе или отдельные ее свойства, трудно избежать имеющей место двусмысленности.