Текст книги "Словарь-справочник по психоанализу"

Со временем сильная эмоциональная привязанность девочки к матери проходит. Она уступает место эмоциональной привязанности девочки к отцу. Отход от матери сопровождается, согласно З. Фрейду, проявлением ненависти. Эта ненависть может возникать на почве прекращения кормления грудью, рождения другого ребенка, ревности к младшей сестре или брату. Девочка становится раздражительной, непослушной, агрессивной. Ненависть к матери может сохраниться у девочки, затем девушки и взрослой женщины на всю жизнь.

Доэдипов период психосексуального развития характерен и для мальчика. Обиды, ревность, разочарования в любви матери к ребенку имеют место не только у девочек, но и у мальчиков. Однако доэдипов период психосексуального развития у мальчиков является, по мнению З. Фрейда, более коротким по времени, нежели у девочек. Он не сопровождается отходом сына от матери.

Перенос эмоциональных чувств любви девочки с матери на отца означает для З. Фрейда то, что она вступает в фазу развития эдипова комплекса. Мать становится как бы соперницей. У девочки усиливается враждебное отношение к матери. Это может привести к различным исходам. Если впоследствии девушка останавливается на привязанности к отцу, то она будет выбирать себе спутника жизни по типу отца. Сохранившаяся ненависть к матери выльется в сильную любовь к мужу, в результате чего возможен счастливый брак. При рождении первого ребенка собственное материнство способно оживить раннюю эмоциональную привязанность к матери. Муж может отойти на задний план, вплоть до возникновения враждебного отношения к нему.

Отождествление женщины с матерью как бы воссоздает ранний доэдипов период развития, основанный на нежной привязанности к собственной матери. Одновременно дает знать о себе и поздний период, связанный с эдиповым комплексом. С точки зрения З. Фрейда, ни один из этих периодов не преодолевается в достаточной мере. Тем не менее, полагал он, «фаза нежной доэдиповой привязанности является для будущего женщины решающей».

Представление З. Фрейда о доэдиповой фазе психосексуального развития ребенка нашла свое отражение в работах ряда психоаналитиков. Р. Мак-Брунсвик описала случай психического заболевания, истоки которого лежали, по ее мнению, в доэдиповой фазе психосексуального развития пациента. Х. Дойч показала, как сексуальные взаимоотношения между женщинами воспроизводят ранние эмоциональные отношения между матерью и дочерью. М. Кляйн выступила с идеей формирования параноидно-шизоидной позиции в первые три или четыре месяца жизни ребенка. Ж. Лакан ввел понятие «доэдипова треугольника» и полагал, что определяющую роль в нем играют отношения не между матерью, ребенком и отцом, а между матерью, ребенком и фаллосом. М. Малер обратила внимание на симбиотические взаимоотношения между матерью и ребенком, а также процессы сепарации-индивидуации, имеющие место в период от полугода до двух с половиной лет и сказывающиеся на последующем развитии человека.

В современном психоанализе уделяется значительное внимание учету и рассмотрению доэдипова периода как в плане общего развития ребенка, так и возникновения у человека невротических заболеваний.

ДУХОВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ – термин, введенный основателем логотерапии, австрийским психотерапевтом В. Франклом (р. 1905) с целью расширения рамок бессознательной деятельности человека и разделения самого бессознательного на бессознательную инстинктивность и бессознательную духовность.

В 1938 г. В. Франкл выступил с идеей развития такой психотерапии, в рамках которой важное место занимала бы проблематика духовного как самостоятельная и отличная от душевного область деятельности аналитика. Назвав новое направление в психотерапии логотерапией, несколько лет спустя он пришел к выводу о необходимости включения в понимание бессознательного духовного измерения, а именно «духовного бессознательного». Речь шла о своего рода «реабилитации бессознательного», поскольку в научной, в том числе в психоаналитической литературе неоднократно поднимался вопрос о созидательных силах бессознательного и их перспективных тенденциях развития.

С точки зрения В. Франкла, бессознательное является не только инстинктивным, о чем говорил З. Фрейд, но и духовным. Понимаемое как экзистенция, духовное бессознательно по существу, так как в принципе экзистенция не поддается рефлексии. В этом отношении важное психотерапевтическое значение приобретает проблема духовной экзистенции, а не психофизическая фактичность, с которой имеют дело различные виды психотерапии, включая классический психоанализ. По сути дела, в процессе лечения аналитику приходится обращаться к духовной экзистенции в смысле свободного, ответственного существования человека.

В отличие от психоаналитической модели личности, сконструированной З. Фрейдом и представляющей собой как бы «вертикальные ступени» (бессознательное, предсознательное, сознание), В. Франкл предложил дополнить ее моделью «послойного строения», «горизонтальной проекции» или «концентрических слоев». Соединение этих двух моделей дает трехмерную общую конструкцию – «удлиненное личностное ядро, как духовно-экзистенциальный центр, вокруг которого группируются психическое и физическое как периферические слои». В более строгом смысле концептуального понимания В. Франкл говорит о «личностной оси», проходящей вместе с окружающими его психофизическими слоями сквозь сознательное, предсознательное и бессознательное.

Исходя из подобной модели, имеющей непосредственное отношение к онтологии структуры существования человека, меняется представление о глубинной психологии с ее аналитическим методом лечения. Если предшествующая глубинная психология обращала внимание на инстинктивность человека в ее бессознательном измерении, то есть являлась не чем иным, как психологией бессознательного Оно, то с введением нового структурного представления глубинная психология становится психологией духовно-экзистенциальной личности, которая всегда бессознательна, «не только частично или иногда, но обязательно бессознательна».

Такое понимание глубинной психологии и духовного бессознательного приводит к переосмыслению цели терапии. Поскольку духовная экзистенция не доступна рефлексии, то, следовательно, в процессе терапии может осуществляться не анализ эмпирического человека, а его анализ с точки зрения экзистенции. В этом отношении сознательность и ответственность человека остаются неразрешенными проблемами в рамках их психофизического изучения. Но они перестают быть проблемами в случае их перевода в сферу онтологического рассмотрения, поскольку сознательность и ответственность являются прафеноменами, принадлежащими человеческому существованию как нечто такое, что давно свойственно экзистенциальному бытию. В конечном счете, как считает В. Франкл, «в своей глубине, в сущности, духовное бессознательно по существу». Причем оно бессознательно не только в самом глубоком, но и в самом высоком: «духовное не только может быть бессознательным, но и должно быть бессознательным, как в происхождении, так и в конечном проявлении». Словом, внутри духовного бессознательного коренятся эротическое (любовь), этическое (совесть) и эстетическое (творческая совесть).

Все это означает, что цель терапии должна состоять не в доведении чего-либо до осознания любой ценой, а в осознании духовного бессознательного, чтобы, по словам В. Франкла, в конце концов «снова позволить ему стать бессознательным». Аналитик обязан восстановить бессознательные действия как нечто само собой разумеющееся.

Ж

ЖЕЛАНИЕ – психический импульс, побуждение, направленное на удовлетворение потребности человека.

К проблеме желания З. Фрейд обратился в первой, знаменовавшей открытие психоанализа, фундаментальной работе «Толкование сновидений» (1900). В ней он подчеркнул, что «у каждого человека есть желания, которые он не сообщает другим, и желания, в которых он даже не признается себе самому». И те и другие желания дают о себе знать в сновидениях, представляющих собой, по его мнению, скрытое осуществление подавленных, вытесненных желаний человека. Из подобного понимания существа сновидений вытекало стремление основателя психоанализа выдвинуть и обосновать теорию осуществления желаний.

Фрейдовская теория осуществления желания основывалась прежде всего на рассмотрении природы и истоков возникновения желаний как таковых и их отражения в сновидениях. З. Фрейд исходил из того, что в сновидениях находят свое отражение те желания человека, которые являются эротическими и эгоистическими по своей природе. Что касается возможностей происхождения, проявления в сновидениях желаний, то они могут иметь различные источники. По мнению З. Фрейда, желание может: пробудиться днем, но вследствие внешних обстоятельств не найти себе удовлетворения, в результате чего ночью проявляется неосуществленное желание; возникнуть днем, но претерпеть устранение; не иметь отношения к бодрствующей жизни и соотносится с теми желаниями, которые пробуждаются лишь ночью. Желание первого рода относится к системе предсознания, второго – к переходу из системы предсознания в систему бессознательного, третьего – к системе бессознательного.

З. Фрейд различал сознательные, предсознательные и бессознательные желания. Он допускал, что сознательные желания могут дать толчок к образованию сновидения. Вместе с тем он считал, что сновидение не образовалось бы, если предсознательное желание не получило бы подкрепление из сферы бессознательного. Сознательное желание становится возбудителем сновидения тогда, когда ему удается пробудить равнозначное бессознательное. Высказывая данное соображение, З. Фрейд писал: «Эти всегда активные, так сказать, бессмертные желания нашей бессознательной сферы, напоминающие мифических титанов, на которых с незапамятных времен тяготеют тяжелые горные массивы, нагроможденные на них когда-то богами и потрясаемые до сих пор еще движениями их мускулов, – эти пребывающие в оттеснении желания проистекают сами, однако, из детства, как то показывает психологическое изучение неврозов». В конечном счете основатель психоанализа полагал, что изображаемое в сновидении желание относится, как правило, к детству: у взрослого человека оно проистекает из системы подсознательного; у ребенка – является неосуществленным желанием бодрствующей жизни.

Пытаясь пролить свет на психическую природу желания, З. Фрейд проводил различие между потребностью и желанием. Согласно его взглядам, столкновение с жизненной необходимостью порождает у человека физическую потребность, например, в утолении голода. Вызванное внутренней потребностью раздражение ищет выход в форме внутреннего изменения или душевного движения – голодный ребенок плачет, кричит, барахтается. Благодаря посторонней помощи, скажем, с помощью матери устраняется внутреннее раздражение ребенка путем удовлетворения его потребности в питании. Ребенок испытывает чувство удовлетворения. Частью его переживания становится восприятие еды, воспоминание о котором отныне и навсегда ассоциируется с воспоминанием об удовлетворении. Как только в следующий раз появляется эта потребность, так сразу же благодаря имеющейся ассоциации вызывается психическое движение, которое посредством воспоминания о первом восприятии воспроизводит ситуацию прежнего удовлетворения. «Вот это психическое движение мы и называем желанием; повторное проявление восприятия есть осуществление желания, а полное восстановление восприятия об ощущении удовлетворения – кратчайший путь к такому удовлетворению».

Вводя в свои теоретические построения гипотезу о существовании психического аппарата, З. Фрейд полагал, что ничто, кроме желания, не может привести в движение этот аппарат и что ход раздражения в нем автоматически регулируется приятными и неприятными ощущениями. «Первым желанием является, по-видимому, галлюцинаторное воспроизведение воспоминания об удовлетворении». В примитивном состоянии психики желание как раз и превращается в галлюцинирование. Оно сохраняет свою действенность в галлюцинаторных психозах и фантазии. Жизненный опыт модифицирует примитивную психическую деятельность. Мышление становится как бы заменой галлюцинаторного желания. И коль скоро желание способно побудить к психической деятельности, то сновидение как раз и оказывается осуществлением желания, то есть аналогом примитивной психической жизни, частью преодоленной душевной жизни ребенка.

С точки зрения З. Фрейда, желания человека могут проявляться не только в форме сновидений. Наглядным проявлением ряда осуществленных желаний служат также невротические симптомы. Однако в отличие от сновидений, где доминируют бессознательные желания, невротические симптомы являются выражением не только осуществленных бессознательных желаний, но и желаний из сферы предсознательного. Невротические симптомы обусловлены двумя желаниями, проистекающими из находящихся в конфликте систем: они образуются лишь там, где в одном выражении совпадают два противоположных осуществления желаний, возникших в разных психических системах.

Таковы высказанные З. Фрейдом в работе «Толкование сновидений» представления о природе желаний человека и их проявлении в сновидениях и невротических симптомах. В последующих своих работах он использовал понятие «желание» применительно к рассмотрению сновидений, что нашло свое отражение, в частности, в «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17). Однако при обсуждении природы и истоков возникновения невротических заболеваний он предпочитал говорить в дальнейшем не столько о желаниях, сколько о влечениях человека.

По мере развития теории и практики психоанализа многие психоаналитики сосредоточили внимание на дальнейшем исследовании влечений человека и отказались, по сути дела, от осмысления проблемы желаний, за исключением обсуждения фрейдовской теории сновидений как исполнения желаний. Вместе с тем проблематика желаний субъекта стала центральной для структурного психоанализа Ж. Лакана (1901–1981).

Отталкиваясь от представлений З. Фрейда о желании, Ж. Лакан придал пониманию желания такую направленность, в результате которой он не только разграничил такие понятия, как «потребность» и «запрос», но и пришел к мысли, что будучи не сводимым ни к тому, ни к другому желание возникает на стыке их обоих. Подлинную сущность человека составляет именно субъект желания, причем его желание есть не что иное, как желание Другого.

С точки зрения Ж. Лакана, желание является центральной функцией, определяющей человеческий опыт. Оно «лежит у истоков всего, что делает существо одушевленным». Именно в опыте желания человек приходит к переживанию своего Я в отношениях с бытием. Словом, именно желание как бессознательный фактор осуществляет первоначальную организацию собственно человеческого мира. Поэтому акцент З. Фрейда на желании, определяющем жизнедеятельность человека, действительно является существенным и важным для понимания того, что происходит в его психике. Другое дело, что последователи основателя психоанализа слепо поверили его высказываниям, согласно которым сердцевиной человеческого желания служит сексуальное желание, и не поняли, что на самом деле он хотел этим сказать.

В процессе терапии психоаналитик интерпретирует мысли и поведение пациента с точки зрения действенности данного желания, это вызывает у последнего сопротивление, хотя в действительности сопротивляется аналитик, пытающийся объяснить больному, что предметом его желания является определенный сексуальный объект. Однако, как считал Ж. Лакан, задача заключается в другом, а именно в том, чтобы научить субъекта называть свое желание, результатом чего и будет эффективное психоаналитическое воздействие. «Называя свое желание, субъект говорит, рождает в мир некое новое присутствие».

Проводя различие между такими понятиями, как «потребность», «запрос» и «желание», Ж. Лакан соотнес становление субъекта с тремя уровнями психики – реальным, символическим и воображаемым. Если на уровне реального речь идет о субъекте потребности, а на уровне символического – о субъекте словесно выраженного запроса, то именно на уровне воображаемого – о субъекте желания. Эти представления стали ориентирами как в исследовательской, так и в терапевтической деятельности психоаналитиков, разделяющих взгляды Ж. Лакана на понимание существа желания человека и обративших внимание на то, что в момент слияния воображаемого и реального в аналитической ситуации желание пациента оказывается одновременно наличным и невыразимым.

ЖЕНСКИЙ МАЗОХИЗМ – специфическая склонность человека к получению удовлетворения путем помещения себя в типично женскую ситуацию, характеризующуюся беспомощностью, униженностью и желанием быть избитым, подверженным насилию.

Представления о женском мазохизме были выдвинуты З. Фрейдом в работе «Экономическая проблема мазохизма» (1924), где наряду с эрогенным и моральным видами мазохизма он выделил женский мазохизм, который рассматривался им в качестве выражения женской сущности. Основатель психоанализа исходил из того, что этот вид мазохизма свойственен не только женщинам, но и мужчинам, в своих фантазиях вы-230 ступающих в качестве кастрированного и рожающего существа, а также желающего оказаться больно избитым, отхлестанным, принужденным к безоговорочному послушанию.

В «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933) З. Фрейд указал на особенно прочную связь между женственностью и половой жизнью. В связи с этим он полагал, что предписанное женщине конституционально и налагаемое на нее социально подавление ее агрессивности «способствует образованию сильных мазохистских побуждений», которые эротически подавляют направленные вовнутрь разрушительные тенденции. На основании этого он сделал вывод, что мазохизм – «поистине женское извращение».

Высказанные З. Фрейдом представления о женском мазохизме получили дальнейшее осмысление в работах ряда психоаналитиков. В статье Х. Дойч «Женский мазохизм и его отношение к фригидности» (1930) высказывались соображения о наличии генетических факторов биологической природы, неизбежно ведущих к мазохистской сути женской роли. Отсюда вывод, что быть женщиной – значит быть мазохистичной, и это является нормальной женской установкой. В статье С. Радо «Страх кастрации у женщины» (1933) также обращалось внимание на генетический фактор, направляющий сексуальное развитие в мазохистское русло. Однако его размышления о женском мазохизме подводили к признанию патологичности жизни большинства женщин.

Применительно к женщине психоаналитическое понимание женского мазохизма сводилось к следующему: удовлетворение, которое ищет женщина в сексуальной жизни и в материнстве, носит мазохистский характер; в ранних сексуальных желаниях и фантазиях девочек содержится стремление быть избитой и даже изувеченной (кастрированной) отцом; бессознательные желания женщины при половом акте включают в себя стремление быть подвергнутой насилию и жестокости; менструация имеет скрытую мазохистскую подоплеку, а процесс деторождения связан с получением мазохистского удовлетворения.

В конце 1933 г. на заседании Американской психоаналитической ассоциации в Вашингтоне К. Хорни выступила с докладом «Проблема женского мазохизма», в котором был поставлен вопрос о необходимости определения соотношений между биологическими и культурными факторами, оказывающими влияние на возникновение данного феномена, и соответствующего переосмысления распространенных в то время психоаналитических взглядов на природу женского мазохизма. Прежде всего она показала, что гипотеза о психобиологической неизбежности мазохизма, как элементарной силе в женской психике, неубедительна, хотя и приемлема по отношению ко многим невротическим женщинам. Кроме того, К. Хорни подчеркнула, что психоаналитические представления о прямой зависимости между болью, страданием и мазохистским удовлетворением не очевидны и требуют доказательств, поскольку, например, страдание и причинение себе боли у многих первобытных племен может быть выражением магического мышления и имеет смысл предотвращения опасности, «не имея ничего общего с индивидуальным мазохизмом». Наконец, она отметила, что кроме признания возможности некоторой предрасположенности женщин к принятию мазохистской концепции своей роли, любые дополнительные утверждения об абсолютной связи между ее конституцией и мазохизмом представляются гипотетическими. Конечный вывод К. Хорни сводился к следующему: «проблему женского мазохизма нельзя связывать исключительно с анатомо-физиолого-психическими особенностями женщины – ее необходимо рассматривать как во многом обусловленную культурным комплексом или социальной организацией, в которой развивалась конкретная мазохистская женщина».

Поднятые З. Фрейдом и другими психоаналитиками вопросы, касающиеся понимания существа женского мазохизма, до сих пор остаются дискуссионными в психоаналитической литературе и являются предметом концептуального осмысления и клинического исследования.

ЖЕНСТВЕННОСТЬ – совокупность специфических особенностей мышления и поведения человека, характерных для развития женщин.

В психоанализе женственность рассматривается прежде всего в плане выявления психических следствий анатомического различия полов, раскрытия особенностей женской психологии.

Возникновение психоанализа во многом обязано терапевтическому лечению пациентов-женщин (случаи Анны О., Катарины, Эмми фон Н., Люси Р., Элизабет фон Р., Доры и др.). Однако, несмотря на то, что значительный контингент пациентов составляли именно женщины, тем не менее психоаналитические идеи и концепции имели «мужскую ориентацию», то есть исходили из представлений З. Фрейда о развитии детей и взрослых мужского пола. По этому поводу К. Хорни в статье «Уход от женственности» (1926) писала, что психоанализ – творение мужского гения, те, кто развивал его идеи, были мужчинами, вполне естественна и закономерна их ориентация на мужскую психологию и нет ничего удивительного в том, что «развитие мужчин им более понятно, чем развитие женщин».

По мере развития психоаналитической теории и практики З. Фрейду пришлось обратиться к рассмотрению проблемы женственности и специфики психологии женщин. Это нашло свое отражение в таких его работах, как «Гибель эдипова комплекса» (1924), «Некоторые психические последствия анатомического различия между полами» (1925), «О женской сексуальности» (1931), «Новый цикл лекций по введению в психоанализ» (1933), где одна из лекций имела название «Женственность».

Традиционная психология рассматривала мужское и женское как психические качества, переносила понятие бисексуальности в душевную жизнь, соотносила мужское с активностью, а женское с пассивностью и пыталась объяснить, почему в одном случае человек ведет себя по-мужски, а в другом – по-женски. С точки зрения З. Фрейда, подобное видение мужского и женского является уступкой анатомии, не несет никакого нового знания и не является, по сути дела, психологическим. Можно охарактеризовать женственность психологически как предпочтение пассивных целей, что не равнозначно пассивности, однако такая характеристика тоже ограничена. Как замечал З. Фрейд, «мы должны обратить внимание на недопустимость недооценки влияния социальных устоев, которые как бы загоняют женщину в ситуацию пассивности». Что важно и существенно, так это особенно прочная связь между «женственностью и половой жизнью», та связь, которая стала основным объектом изучения в классическом психоанализе.

З. Фрейд не претендовал на понимание женской психологии. Он исходил из того, что психоанализ не отвечает на вопрос, что такое женщина, а исследует, как она ею становится и развивается из предрасположенного к бисексуальности ребенка. По его мнению, ранние фазы психосексуального развития протекают одинаково у обоих полов, однако в дальнейшем обнаруживаются различия. В фаллической фазе девочки ведущей зоной является клитор, а с переходом к женственности он совсем или частично уступает влагалищу свою чувствительность.

Основатель психоанализа полагал, что, обнаружив у себя отсутствие пениса, девочка начинает испытывать чувство неполноценности, у нее возникает «зависть к пенису» и желание иметь ребенка от отца, при этом происходит ослабление нежного отношения к матери, сопровождающееся ревностью на почве соперничества за отца как объекта любви. Благодаря кастрационному комплексу у девочки возникает эдипов комплекс, в то время как у мальчика последний разрушается под воздействием первого, то есть страха кастрации. Причем обнаружение девочкой своей кастрации открывает три направления ее дальнейшего развития: подавление сексуальности или невроз; изменение характера в смысле комплекса мужественности; формирование женственности. Последнее направление развития соответствует предназначению женщины, однако становление зрелой женственности может подвергаться нарушениям со стороны остаточных явлений инфантильных стадий развития.

З. Фрейд приписывал женственности «более высокую степень нарциссизма, которая и влияет на ее выбор объекта, так что быть любимой для женщины – более сильная потребность, чем любить». Кроме того, он считал, что в физическом тщеславии женщины сказывается действие зависти к пенису, а в ее стыдливости – первоначальное намерение скрыть дефект гениталий. Наконец, он полагал, что женщина в возрасте около тридцати лет часто характеризуется психической закостенелостью, как будто трудное развитие на пути к женственности исчерпало возможности личности. Последняя психическая особенность зрелой женственности приводит к трудностям психоаналитического лечения, даже если аналитику удается устранить болезненные симптомы путем разрешения невротического конфликта.

Представления З. Фрейда о женственности и ее психических особенностях послужили толчком к дальнейшим исследованиям данной проблематики. Некоторые психоаналитики подвергли критике его взгляды на женственность и на основе клинических наблюдений пришли к иным заключениям. К. Хорни (1885–1952) выдвинула положения, в соответствии с которыми чувство неполноценности у маленькой девочки не является первичным, отказ от женственности не обусловлен завистью к пенису, желание иметь ребенка имеет глубокие биологические корни, можно говорить не только о клиторном, но и о раннем вагинальном возбуждении, то есть с самого начала вагина играет свою собственную сексуальную роль. Данные положения были высказаны ею в статьях «Уход от женственности» (1926) и «Сдержанная женственность: вклад психоанализа в понимание проблемы фригидности» (1926/27). Опираясь на эти идеи и на наблюдения над младенцами, многие психоаналитики пришли к выводу о наличии у девочек первичной женственности.