Текст книги "Погоня за оборотнями. Детективно-психологические романы"

Во время допроса Олег искоса наблюдал за Вией. По мере рассказа Захаревского, она все сильнее бледнела, глаза ее наполнялись ужасом, но девушка держалась стойко. Однако когда она подписывала протокол, рука ее дрожала.

– Виечка, вам надо успокоиться, – Олег погладил девушку по руке. – Это только начало. Я бы с удовольствием оградил вас от всего этого ужаса, но, к сожалению, такова процедура. Ваше присутствие на допросах необходимо.

– Олег, – Вия уже взяла себя в руки, – не беспокойтесь, я все сделаю, как надо.

Олег набрал номер телефона Шестакова.

– Володька, как у вас дела? – спросил он.

– Потихоньку. Вол кое в чем признался. Он слышал, якобы, что Проша кого-то убил. Ты же знаешь, как такого допрашивать? – вздохнул тот, намекая на заторможенность Бошса.

– Сейчас я приду к тебе на подмогу. Захаревский раскололся – я знаю, где труп!

– Ай молодцом, Олежа! Теперь все остальное – дело техники.

Олег послал Михайлова искать понятых для проверки показаний на месте, а сам в сопровождении Вии повел Захаревского в кабинет Шестакова. Там стоял дым коромыслом. Володька и Ояр пыхтели сигаретами. Бошс безучастно сидел на стуле, уставившись в пол.

– Валдис, ты зря отмалчиваешься, – как можно доброжелательнее начал Олег. – Мы и так все знаем. Вы же с Николаем делали все это из-за угроз Проши. Так ведь, Николай! – Олег грозно сверкнул глазами на Захаревского.

– Вол, рассказывай им все! Они и так в курсах, – зачастил тот, стараясь потрафить сотрудникам милиции, которых боялся сейчас уже больше, чем Прохорова.

Бошс взглянул на него и отвернулся. Было видно, что в его мозгу происходит какая-то работа. Ояр уже было насупился, чтобы сказать что-то резкое, но Олег сделал ему знак: погоди, мол, ты же знаешь, как до таких ребят долго доходит!

– Хорошо, – наконец выдавил из себя Вол, – я все расскажу.

Монотонным голосом, тяжело, словно ворочая языком жернова, Бошс принялся рассказывать об убийстве Целмса. Будничность, обыденность его изложения еще больше подчеркивали весь ужас содеянного. Его показания почти полностью соответствовали показаниям Захаревского, разнясь в незначительных мелочах, что, впрочем, только усиливало доверие к ним. Эффект восприятия – разные люди несколько по-разному описывают одно и то же явление.

Пока Олег оформлял протокол допроса, Шестаков по телефону вызвал эксперта-криминалиста и судмедэксперта. Затем позвонил в дежурку и попросил прислать двух сотрудников ППС3333
  ^* ППС – патрульно-постовая служба.


[Закрыть]. Спустя пару минут два сержанта уже были в кабинете начальника розыска.

Олег, тем временем, закончил составлять протокол и дал его подписать Бошсу и Вие. Он с удовлетворением заметил, что рука учительницы больше не дрожит. Второй допрос уже не произвел на нее такого шокирующего впечатления. Она была уже морально готова услышать жуткие подробности.

– Вазик, Янка, – обратился Олег к сержантам Гаспаряну и Осису, – мы сейчас выйдем из кабинета, а вы посидите с этими типами, – он кивнул не Бошса и Захаревского. – Начнут дергаться – дайте им пару раз по ушам, только аккуратненько.

Слова эти, конечно, в большей степени были адресованы Бошсу и Захаревскому, чтобы отбить у них всяческие поползновения сбежать.

Олег, Ояр, Шестаков и Вия вышли из кабинета. К ним подошел Михайлов.

– Понятые ждут около дежурки, – сообщил он.

– Ты все же решил делать проверку показаний сегодня? – спросил Ояр. – Скоро ведь стемнеет.

– Ояринь, куем железо, пока горячо! Захаревский и Бошс поплыли, надо это использовать по максимуму. Будем работать до упора. Ведь неизвестно, как они поведут себя завтра, проведя ночь в камере. А ну как в несознанку пойдут? А у нас ничего не закреплено. Поэтому возьмем все фонари в дежурке, пожарных пригоним, чтобы освещали место прожектором. Главное, что до места Захаревский нас доведет еще засветло…

– Ты решил начать с него? – уточнил Шестаков.

– Да, он самое слабое звено. Его показания надо закрепить в первую очередь.

– Добро, пожарных я беру на себя, – Владимир хлопнул Олега по плечу. – Командуй, Олежа! А машину с прожектором я потом подгоню к месту.

– Виечка, – обратился Олег к девушке, – я думаю, что сегодня Вы нам уже не понадобитесь. Можете идти домой. В случае чего – я вам позвоню.

– Олег, – Вия взглянула на него серьезными голубыми глазами, – я хочу остаться. Возможно, опять потребуется моя помощь.

– Вия, то, что нам сейчас предстоит, не каждый мужик выдержит…

– Я выдержу, я не подведу.

Олег ничего не ответил, лишь молча кивнул головой в знак согласия. Взяв девушку под локоток, повел ее к выходу. Около дежурной части их уже поджидали старший эксперт-криминалист подполковник Косенков и судмедэксперт Боярс.

– Олег, что за дела? – недовольно заворчал Косенков. – У меня уйма работы, а мне звонит Шестаков: бросай все и пулей лети в отдел! Что за пожар?

– И при чем здесь я? – встрял в разговор Улдис Боярс. – Для чего ты нас здесь собрал? Очередная «мокруха»?

– Есть работенка, уважаемые коллеги: труп выкапывать будем. Без вас – никак невозможно, – усмехнулся Олег.

– Ничего себе заявочки, – нахмурился Косенков. – Теперь все понятно.

Тем временем из дежурки вышли Ояр с двумя лопатами на плечах и Михайлов в сопровождении двух пожилых женщин. Олег жестом поманил Александра к себе.

– Это понятые? – недовольно спросил он.

– Да, – как ни в чем не бывало, ответил Михайлов.

– Ты что, охренел? Мы жмура3434
  ^* Жмур, жмурик – покойник (жарг.).


[Закрыть] выкапывать будем! – зашипел Олег. – Там здоровые мужики могут с катушек попадать!

– А где я тебе возьму мужиков? – обиженно засопел Александр. – Ты что думаешь, у нас тут в понятые очередь стоит? Вот взял женщин с автостанции: одна – уборщица, вторая – билетерша после смены…

– Ну, смотри, сам их будешь, потом, нашатырем в чувство приводить!

Шестаков вывел к дежурке Захаревского, пристегнутого наручниками к сержанту Осису. Парочка представляла собой довольно комичное зрелище: долговязый нескладный Осис и невысокий щуплый Захаревский. Но сейчас всем было не до смеха. Все, кроме женщин-понятых, знали, что им предстоит.

– Ну, Олег, банкуй! – объявил Шестаков, передавая дальнейшее руководство процессом следователю.

Олег коротко изложил суть мероприятия. В присутствии понятых Захаревский должен будет отвести участников следственного действия к месту убийства и захоронения Целмса.

– После чего мы выкопаем тело из могилы, – заключил Олег.

Он заметил, что одна из женщин-понятых сильно побледнела. Олег перевел негодующий взгляд на Михайлова. Саша безразлично отвернулся, будто это его не касалось.

Предполагаемое место преступления находилось недалеко от здания отдела, поэтому Олег решил добираться туда пешком – так будет нагляднее и убедительнее для понятых. А свою машину для связи Шестаков уже направил к пустырю.

– Ну, Захаревский, веди нас к месту преступления! – объявил Олег. – И комментируй каждое свое действие!

Тот не заставил себя долго ждать и повел всех в сторону пустыря. Процессия выглядела необычно: впереди щуплый невысокий Захаревский, скованный наручниками с долговязым сержантом милиции. Чуть позади – нестройной толпой: Олег с папочкой под мышкой, женщины-понятые и Вия, Ояр и Александр с лопатами на плечах, в арьергарде Боярс и Шестаков. Косенков, как заправский папарацци, бегая вокруг процессии, снимал все на видеокамеру, не забывая при этом наиболее важные моменты дублировать на фотопленку. Видеокамеру только недавно прислали в отдел, и Саныч не выпускал ее из рук, не доверяя никому свое сокровище. «Техника в руках дикаря – груда железа!» – любил повторять Косенков, подразумевая, видимо, под «дикарями» оперов и следователей. Исходя из этой нехитрой посылки, Саныч предпочитал самостоятельно управляться со своей аппаратурой. Давать ему указания было излишним и даже бестактным – Косенков обоснованно считался одним из лучших криминалистов республики.

Тем временем Захаревский привел всех к ржавеющему на берегу сейнеру.

– Покажи место, где закопали Целмса? – потребовал Олег.

– Здесь, – Захаревский указал на кучу хвороста. Его начало трясти крупной дрожью.

«Эк тебя разобрало!» – усмехнулся про себя Олег. Жалости к этому слизняку он как-то не испытывал.

– А теперь покажи, где и как вы его убили?

Захаревский подвел участников следственного действия к кострищу возле сейнера.

– Вот тут, – он обвел рукой кострище.

– Не тут, а показывай и рассказывай, как все было! Саша, сними с него наручники…

Вообще-то, это было против правил, но Олег рассчитал все верно. Он видел, что у Захаревского от страха подгибаются ноги и в таком состоянии бегун из него никакой. Да и сбежать по открытой местности от него, Ояра, Шестакова и Михайлова этому дохляку было нереально, даже, если бы он очень сильно захотел. А с другой стороны, показания не скованного наручниками и свободно оперирующего своими жестами преступника, куда более наглядны и убедительны.

– Вздумаешь бежать – пристрелю, как собаку! – прошептал Захаревскому Михайлов на ухо, снимая наручники, и показав для верности пистолет в наплечной кобуре.

Собственно, это уже было излишним – Захаревский, и до того трясшийся от ужаса, впал в ступор, боясь пошевелиться. Тем временем, Лешка, молодой парень лет двадцати двух – водитель уголовного розыска – принес брезент, который расстелили у кострища.

– Показывай на нем, как все было! – Олег кивнул на Осиса.

Захаревский не мог двинуться с места. Олег подошел к нему и заглянул в глаза жестким немигающим взглядом. Это привело Захаревского в чувство.

– Я… я сейчас… я все покажу!

Используя сержанта в качестве манекена, он в деталях показал, как был убит Целмс. Косенков все снимал на видео– и фотопленку. Затем Михайлов вновь пристегнул Захаревского к Осису.

– Теперь пошли к месту захоронения, – объявил Олег.

Уже совсем стемнело. К окраине пустыря подъехала пожарная машина и осветила место действия прожектором. Включили также три мощных аккумуляторных фонаря, привезенных Лешкой из дежурной части.

Олег, Шестаков и Лешка притащили от кострища ящики, дали женщинам присесть. Ояр и Александр отбросили хворост и принялись копать. Долгоногов недовольно бурчал себе что-то под нос. Доносились обрывки фраз: «…твою мать…», «…я – офицер…», «…а не дохляков выкапывать…». Сашка копал молча. Вскоре их сменили Лешка и Шестаков. Затем опять принялись копать Ояр и Сашка. От ямы уже ощутимо попахивало.

Олег и Шестаков переглянулись.

– Он там, – шепнул Шестаков.

Олег молча кивнул.

– Стоп, я наткнулся на что-то! – вдруг воскликнул Ояр.

– Ребята, копайте осторожнее, старайтесь не повредить ткани, – попросил Улдис Боярс.

Вонь от ямы стала уже невыносимой. Улдис вынул из своего чемоданчика три марлевые повязки и раздал их женщинам.

– Больше нет, – виновато развел он руками.

– В следующий раз, мать вашу, обеспечьте хотя бы респираторами, начальнички хреновы! – уже в открытую ругался Ояр.

Олег и Владимир дипломатично промолчали. В сущности, Долгоногов был абсолютно прав – решая глобальные задачи, они упустили некоторые мелочи, из-за чего работа теперь была осложнена. Тем не менее, Ояр и Саша копали очень осторожно, помогая себе кисточками, которыми их снабдил Косенков. Остальные сгрудились около ямы, подсвечивая фонариками. Косенков снимал на видео, щелкал фотоаппаратом. Прожектор, фонари, отблески фотовспышки, люди, снующие около ямы – всё это создавало сюрреалистическую картину…

Обозначились контуры тела. Ояр и Александр осторожно выкапывали его из земли. Боярс говорил, как работать, чтобы не повредить останки. Ояр чертыхался, но прислушивался.

То, что осталось от Гунара Целмса, выглядело ужасно: мягкие ткани лица практически сгнили, одежда превратилась в лохмотья. И вокруг – убийственный, удушающий трупный запах.

– Понятые и Захаревский, подойдите к яме и посмотрите! – скомандовал Олег.

Он с трудом заставлял себя смотреть на труп. Женщины и Захаревский с Осисом подошли к яме, заглянули внутрь и в ужасе отпрянули. Захаревский и Осис наперебой принялись блевать, одна из женщин потеряла сознание, вторая была близка к этому. Олег бросил сердитый взгляд на Михайлова: да, Саша – нашел понятых!

Улдис с помощью нашатыря принялся приводить женщин в чувство. Закончив эту процедуру, он спустился в яму и принялся осматривать тело. Делал он это, как всегда, не спеша и дотошно. Затем протянул руку, и Олег вытащил его из ямы.

– Значит так, – начал Улдис, стаскивая с ладоней резиновые перчатки. – Лицо, конечно, сильно повреждено процессами гниения, но по зубной карте я, видимо, смогу дать точный ответ: Целмс это или нет. Кроме того, отправим образцы в Ригу на экспертизу ДНК. Там недавно открылась лаборатория при бюро судмедэкспертиз. Снять дактокарту вряд ли получится…

– Да она нам и не к чему – все равно сравнивать не с чем, – задумчиво произнес Олег.

– Причину смерти укажу после вскрытия. Одежду пришлю вам завтра. Ну что, Олег, я поехал? Организуй доставку тела в морг, – Улдис попрощался с присутствующими и отправился прочь от страшного места.

Ояр, Александр, Володя и Лешка, тем временем, завернули тело в брезент и вытащили его из ямы.

– Ну что, вроде бы все? – спросил Ояр.

– Нет, не все! Ищите заточку – она должна быть в могиле! – тоном, не терпящим возражений, приказал Олег.

– А до завтра не потерпит? – зло спросил Ояр.

– Не потерпит! – отрубил Олег.

Ояр, не стесняясь женщин, громко выругался и полез в яму. Какое-то время оттуда доносилось его недовольное бормотание.

– Нашел! – вдруг закричал он и подал Олегу переделанную из напильника заточку.

– А вот теперь – все! – удовлетворенно произнес Островецкий, упаковывая заточку в пластик. – Тащите тело к машине!

Ояр, Шестаков, Михайлов и Лешка на брезенте потащили тело к окраине пустыря, где их уже ожидал самосвал, вызванный Владимиром из АТП. Ояр и Александр увезли тело в морг, а остальные направились в отдел. Женщин Лешка увез на машине. Захаревский шел, еле волоча ноги, и Осису приходилось все время дергать его, чтобы тот двигался быстрее.

Пока Олег составлял протокол проверки показаний Захаревского на месте, дежурный отпаивал женщин-понятых чаем. После того как они подписали протокол, Островецкий долго и сердечно их благодарил, понимая, что пришлось пережить этим двум немолодым уже женщинам.

– Олег, Вия Карловна, – в дежурку заглянул Лешка, – начальник просит к себе.

В кабинете Шестакова уже находились Косенков и, вернувшиеся из морга, Долгоногов и Михайлов.

– Олег, уже девять вечера. Ты собираешься продолжать? – спросил Шестаков.

Олег в раздумье посмотрел на него.

– Олежа, побойся бога! – взвыл Ояр. – Мы и так сегодня горы своротили: «мокруху» раскрыли, выродков этих взяли, доказуху сварганили – что тебе еще надо? Остальное доделаем завтра – ничего от нас теперь не убежит!

– Я устал не меньше твоего, – хмуро проворчал Олег.

Сашка Михайлов в ответ только фыркнул, не решаясь возражать в открытую. Зато на это всегда был готов Ояр.

– Ты?! – выпучил он глаза. – Нет, вы посмотрите на него! Мы в вонючей яме с лопатами кочевряжились, а он барышне лисапет крутил! Оборзел ты, Олег Семенович – дальше некуда!

– Ояр, Ояр, – ухмыляясь, осадил его Шестаков, – ну нельзя же так с коллегой, тем более – старшим по званию!

– А он у меня сейчас дофнякается! Вот возьмем ноги в руки, и отправимся на проверку показаний Бошса. Или приступим к допросу Прохорова, – Олег слегка издевательски улыбался, ощущая свою власть над остальными. И ведь действительно: отдай он сейчас указание на проведение этих следственных мероприятий, им, скрепя сердце, придется подчиниться. Будут материться, возмущаться, но пойдут продолжать работу…

– Ну, тогда прости, дядя, засранца! – нарочито покаянно произнес Ояр. – Ляпнул не подумамши, был неправ, вспылил. Больше такого не повторится! – под общий смех, воздев очи к небу и сложив руки на груди, произнес он.

Олег и не думал обижаться. Наоборот, на него нахлынула волна теплоты и благодарности к этим парням. Где еще, в какой полиции мира, офицеры уголовного розыска, включая начальника, будут лично выкапывать полуразложившийся труп, не имея при этом даже респираторов?

– Ладно, – улыбнулся он, – на сегодня все! Прикинем план на завтра. Саня, – обратился Олег к Михайлову, – ты с утра организуй проверку показаний Бошса: ну, там понятые, конвой… Проведет ее Витька Миллер – я с ним договорюсь. Саныч, – он кивнул Косенкову, – подключится… А мы с Володькой и Ояром займемся Прохоровым – теперь у нас уже есть о чем с ним потолковать! Виечка Карловна, – Олег шутливо поклонился девушке, – я, конечно, наглец невероятный, но, пожалуйста, придите к нам завтра к девяти сюда на допрос Прохорова.

Вия в ответ согласно кивнула головой и улыбнулась. Улыбка получилась вымученной – сегодняшний день оказался нелегким.

– А что делать с Прохоровым? – сокрушенно спросил Ояр. – Не хотелось бы на ночь отправлять его в камеру нашего ИВС. Начнет перекрикиваться с Бошсом и Захаревским, может как-то повлиять на них. Да и сам получит расклад: за что его взяли – исчезнет фактор неожиданности на завтрашнем допросе…

– Что бы вы без меня делали? – усмехнулся Шестаков. – Я созвонился с погранцами. Эту ночь Прохоров проведет у них на гауптвахте. Они уже выслали конвой. Надо пользоваться моментом, пока пограничников еще не вывели с территории республики, – вздохнул он.

Дело в том, что такая практика сложилась уже давно. Наиболее важных и опасных подозреваемых и обвиняемых с целью их полной изоляции помещали на гауптвахте погранотряда. Пограничники никогда не отказывали милиции в помощи, но, в связи с предстоящим выводом войск с территории Латвии, такой возможности, увы, уже скоро не будет.

– Тогда по домам? – спросил Олег.

– А куда это вы так торопитесь? – загадочно улыбнулся Шестаков. – Думаю, мы заслужили сегодня маленький праздник. И нервишки надо подлечить после такой работенки, – с этими словами Владимир вынул из ящика стола три бутылки водки, аккуратно нарезанные и разложенные по тарелкам колбасу, сыр, хлеб, пупырчатые огурцы. Завершили сервировку две банки шпрот и большая плитка шоколада.

– Вот это босс! – радостно всплеснул руками Ояр. – И когда только ты это успел?

– Пока ты с Санькой в морге был, а Олежка с бумагами разбирался, я с Лехой сгонял в ресторан, – улыбнулся Владимир.

– Вия, куда же вы? – воскликнул Олег, заметив, что девушка собирается уходить.

– Вия Карловна, оставайтесь, – попросил Александр. – После сегодняшнего дня – вы наш человек! Да не мешало бы и вам немного успокоительного принять…

Вия остановилась в замешательстве. С одной стороны, ей очень хотелось побыть еще в компании этих сильных надежных парней, а с другой – она опасалась, что это будет неправильно воспринято ими. Но, взглянув в открытые, бесхитростные лица, она махнула рукой: остаюсь!

– Вот, Островецкий, как в розыске начальство заботится о личном составе, – балагурил Ояр, наливая водку в стаканы, – не то, что у вас в следствии!

– В следующий раз, – спокойно парировал Олег, – когда следственное начальство будет заботиться о своих подчиненных, Вам, Ояр Петрович, достанется шиш с маслом!

Все рассмеялись, памятуя о дружбе Ояра со следователями.

– Разрешите мне как старшему по званию произнести тост, – встал Косенков.

Остальные тоже поднялись, уважая ветерана.

– Я хочу выпить за вас – оперов и следаков! – невысокий щупловатый Саныч, стоя между рослым Олегом и двухметровым Ояром, по-отечески тепло поглядывал на них. – Я бы уже давно ушел на пенсию. По нынешним временам, может, так оно и надо было бы. Но пока вы в строю – я с вами!

Чокнулись, выпили. Три бутылки водки исчезли быстро, закуски – еще быстрее. Все немного захмелели, и не прочь были продолжить. Ояр бросил вопрошающий взгляд на Олега. Тот находился в раздумье…

– Даже не думайте! – Шестаков перехватил эти переглядывания. – Завтра дел невпроворот…

– Вот, все же начальственное кресло портит человека, – вздохнул Ояр. – Раньше бы ты так не сказал…

– Раньше было раньше! – отрезал Шестаков. – Олег, скажи ему – он тебя послушает.

– Да, Ояринь, Володька прав! Завтра будет сложный день.

– Нерадостные вы люди! – посетовал Ояр. – На самом интересном месте… – с досадой махнул он рукой.

Олег вызвался проводить Вию. Он видел, что ей этого хочется, но она не может об этом попросить. Девушка с радостью согласилась. Неспешно, рука об руку, они шли к ее дому. Сперва, оставшись наедине, оба испытывали некоторую неловкость, обычную в случаях, когда мужчина и женщина симпатизируют друг другу, но не знают, как это выразить. Олег еще не столько выпил, чтобы вести себя раскованно, Вия же вообще практически не пила.

– А знаете, Олег, – девушка первая нарушила молчание, – до встречи с вами и вашими друзьями я не очень хорошо думала о работниках милиции. Вы извините, но большинство людей считают, что вы – черствые бессердечные люди, для которых главное – выслужиться и как можно больше народу посадить за решетку, а на простых людей вам наплевать… – Вия замялась, не зная, как продолжить.

– А еще мы взятки берем, – невесело усмехнулся Олег.

– Я не хотела вас обидеть, – потупилась девушка. – Я уже так не думаю.

– Но ведь раньше думали? – улыбнулся Олег. – Да не оправдывайтесь Вы. Это ведь расхожее мнение. И оно, как ни прискорбно, имеет под собой почву. К сожалению, и среди работников милиции встречаются люди с гнильцой. Не так много, как думают обыватели, но не так уж и мало. Мы от таких сами избавляемся. Чаще всего просто увольняем втихаря, но иногда за серьезные прегрешения – отдаем под суд. Хорошо бы, конечно, просто не допускать таких к службе, но как это сделать? Ведь приходит парень: анкета чистая – не состоял… не привлекался… не участвовал… медкомиссию прошел. А что у него в душе, никто не знает! Может, он рассчитывает, что, прикрываясь милицейской «корочкой», сможет какие-то делишки обстряпывать? Или какие-то льготы получать? А некоторых просто категорически нельзя допускать до власти. Они от нее шалеют! Люди для них превращаются в мусор. Такие всегда стараются выпячивать свою принадлежность к власти: лезут без очереди, размахивая удостоверением, людям хамят… И это еще не самое страшное. Весь ужас в том, что они ломают людям судьбы – просто так, чтобы в очередной раз почувствовать упоение своей властью! Такие – самые опасные! Ведь, пока выявишь их гнилую суть, они успевают много дров наломать. И даже выявили – что с ними делать? Взяток они чаще всего не берут, примерно ведут себя на службе и в быту. И придраться не к чему. Но, по «закону подлости», именно они чаще всего контактируют с людьми, и, именно по ним судят обо всех нас! – горько заключил Олег.

Вия смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она и не подозревала, что за внешностью уверенного в себе супермена скрывается полная грусти душа.

– А мы уже пришли, – грустно сообщила она, остановившись около одного из домов. Ей очень не хотелось, чтобы Олег уходил, но воспитание не позволяло даже намекнуть об этом.

Олег почувствовал смятение девушки. Он снял с нее очки. Без них Вия выглядела одновременно трогательно-беззащитно и очень привлекательно. Это сочетание наивности и эротичности безумно возбуждало. Олег приподнял девушку на руках. Ее глаза оказались напротив его глаз, удивительно теплых и нежных. Это сочетание мощи и нежности поразило ее. Она больше не могла, да и не хотела сопротивляться нахлынувшей страсти. Вия обвила его шею руками и потянулась к губам…

Олег проснулся в замечательном расположении духа. Он открыл глаза. На его плече покоилась изящная головка Вии. Она проснулась раньше, но лежала, не шевелясь, и с улыбкой смотрела на Олега. Нахлынули воспоминания минувшей ночи: девушка была не слишком опытна, но компенсировала это страстностью. Олег вновь почувствовал желание. Осторожно, чтобы не причинить ненароком девушке боль, он перевернул ее на спину. Вия прильнула к нему и закрыла глаза в предвкушении блаженства…

– Олежка, вставай, мы уже опоздали! – испуганный голосок Вии нарушил приятную полудрему.

– Черт! – Олег взглянул на часы и вскочил с кровати.

– Твои ребята нас слопают! – улыбнулась девушка.

– Меня – да, тебя – не посмеют! – засмеялся Олег. – Солнце мое, у нас на все про все двадцать минут.

Спустя полчаса Олег и Вия подходили к зданию отдела милиции. Около входа было небольшое столпотворение – Виктор Миллер с помощью Ояра и Саши Михайлова готовил проверку показаний Бошса на месте. В принципе, Витька мог уже давно начинать – все было готово: понятые, Бошс, пристегнутый наручниками к одному из сержантов, Косенков, увешанный аппаратурой… Но Миллер тянул. Он хотел дождаться Олега и сказать ему пару «ласковых» слов, однако, увидев Островецкого в сопровождении хорошенькой девушки, сдержался. Ояр встретил Олега и Вию широкой добродушной улыбкой, Саша с откровенной завистью вздохнул.

– Милая девушка, разрешите, я заберу у вас этого молодого человека буквально на пару минут? – Витька не собирался спускать Олегу его прегрешений.

– Знакомься, Виечка – это мой друг Виктор, – улыбаясь, представил Миллера Олег, которому сегодня не так-то просто было испортить настроение. – Вот он-то и будет меня сейчас лопать без соли!

– Очень приятно! – Виктор от души пожал руку девушке. – То, что я сейчас скажу этому юноше, к вам лично не имеет никакого отношения.

Миллер увлек Олега в сторону.

– Островецкий, негодяй, – начал Витька, когда они отошли на несколько шагов, – ты совсем совесть потерял?

– Вить, ну извини! Я, конечно, сукин сын – припахал Таню присматривать за Светкой…

– Островецкий, ты идиот или прикидываешься? При чем здесь это? Танька в «мелкой» души не чает! Ты, гад, мог бы ребенку хотя бы позвонить? Светка уснуть не могла. Если бы ты мне попался вчера, я бы тебе настучал ногами по печени!

– Витька, ну прости! Ты же знаешь, какой вчера был суматошный день…

– И тем не менее, это тебя совершенно не оправдывает. Тяжело было телефонную трубку поднять? И почему, о том, что мне предстоит проверка показаний Бошса, я узнаю только сегодня утром от Ояра? Лидка, опять же, вчера все телефоны оборвала! Эта девочка – Вия – конечно, классная, но нельзя же так голову терять…

– Да не терял я голову! Просто так получилось. Бывает. Ну, хочешь, отведи меня во двор отдела и пристрели, как врага народа!

– Витька, кончай его воспитывать! – подошедший Ояр попытался выручить Олега – Если бы я снял такую девочку, я бы вообще на работу не пришел. Гори они синим пламенем – все эти Прохоровы, Бошсы, Захаревские…

– А… – Миллер махнул рукой, – одного поля ягоды! Да я разве об этом? Пусть себе кувыркается с этой девочкой, сколько душа пожелает, но позвонить-то дочери должен?

– Все, Витек, больше такого не повторится, Клянусь копытами козла! – под общий смех пообещал Олег.

Вообще-то, эту «страшную клятву» изобрел Миллер, и ему принадлежала прерогатива ее использования, но в данном случае плагиат сработал. Витька беззлобно сплюнул и отправился к группе ожидающих его участников следственного действия. Долго сердиться на Островецкого он не мог.

Олег, Ояр и Вия направились в кабинет начальника уголовного розыска.

– Запаздываете, ребята, – встретил их добродушным упреком Шестаков. – Погранцы только что звонили. Они уже отправили конвой с Прохоровым в отдел.

Олег тем временем готовился к допросу. Он доставал из пакетов и раскладывал на приставном столике вещи: куртку, изъятую у Захаревского, заточку, полуистлевшие одежду и обувь, извлеченные из могилы, часы и цепочку, обнаруженные у Прохорова при задержании. От одежды и обуви исходил специфический трупный запах. Олег накрыл вещи газетой и взглянул на Вию. Бедная девушка побледнела и старалась пореже дышать. Олег погладил ее по руке, открыл форточку и пересадил Вию под окно.

Наконец, кто-то постучал в дверь кабинета.

– Войдите! – разрешил Шестаков.

В кабинет вошел молодцеватый сержант-пограничник и замешкался на пороге. Он не знал, кому докладывать. Его предупредили, что это будут офицеры высокого ранга, но, поскольку они все были в гражданском, сержант не знал к кому обратиться.

– Товарищи офицеры, – сказал он, – арестованный доставлен!

Вслед за этим пограничник втолкнул в кабинет белобрысого крепыша лет восемнадцати. На его лице застыла кривая ухмылочка, он пытался выказать безразличие к происходящему. И лишь бегающие злые глазки выдавали его беспокойство и даже страх. В глубине души Прохоров был очень напуган: он не понимал, что происходит. Вчера днем, прямо в подъезде его задержал этот огромный мент, не церемонясь, как щенка швырнул в машину, потом его посадили в «телевизор», где никто не реагировал ни на его просьбы, ни на его требования. Его вообще не замечали, как будто он был пустым местом. Затем его куда-то увезли пограничники, и это напугало Прошу больше всего. Бессонная ночь в одиночной камере. И вот теперь его привели в этот кабинет. Какая-то девушка, сидящая, потупившись, у окна, и три пары жестких, сверлящих взглядом глаз. Вначале Прохоров увидел глаза и лишь потом различил тех, кому они принадлежат. И это ему очень не понравилось. Городок-то небольшой, все менты на виду, а эти трое были одними из самых крутых. В мозгу Прохорова метались обрывки панических мыслей: почему? где я прокололся? неужели?

Олег уловил смятение в его глазах. Он встал и сдернул газету с разложенных на столике вещей. Прохоров непроизвольно отпрянул назад – он все понял!

– Правильно понял, Проша! – жестко усмехнулся Олег, от которого не укрылась паника, охватившая Прохорова. – Вот это, – он ткнул пальцем в куртку, – кожанка Целмса. Ее мы изъяли у Захаревского, которого ты заставил взять эту куртку. А вот часы Целмса. Их мы изъяли у тебя при задержании. Там есть номер, совпадающий с тем, что записан в техпаспорте, принесенном матерью Целмса. Цепочка, полагаю, тоже его. Так?

Прохоров потупил глаза. Мент попал в точку.

– А вот это, – Олег указал на остатки одежды и обуви, – вещи, в которых был Целмс на момент убийства. И, наконец, заточка, которой ты его убил! Догадываешься, откуда?

– Чего вы хотите? – подавлено спросил Прохоров.

– Мы!? Ничего, нам и так все известно. Подельники твои «раскололись до задницы». Так что, это в твоих интересах рассказать все, как было. И не ври! И не пытайся свалить все на них. Не выйдет! Любой судья, увидев вас троих вместе, сразу поймет: кто из вас хороводит! Поэтому, говори правду! Глядишь, и скостят, маленько, со срока. За чистосердечное раскаяние и помощь следствию, – саркастически усмехнулся Олег. – Хотя, я в твое раскаяние не верю!

– А я и не раскаиваюсь! – криво ухмыльнулся Прохоров. Он уже немного пришел в себя. – Чика оборзел, он всегда выставлял себя круче меня. Да еще при моих пацанах. А этих ублюдков надо в страхе держать – иначе слушаться не будут! Вот я и решил «замочить» Чику. Да и интересно было…