Текст книги "Афганский разлом. Истоки мирового терроризма"

Глава 6. Политическая оппозиция в Афганистане

Так уж повелось, что афганское многоплеменное общество с презрением относится к государственной власти, попирающей её вековые устои. Государственность ограничивает патриархальные традиции, принуждая к норме закона, что не соответствует образу жизни народностей, живущих обособленно, не говоря уже о племенах, которые никогда не принимали центральную власть. Для них не существует границ, испокон веков они мигрируют со стадами овец или верблюдов там, где им удобно. И всё же первые государственные образования на афганской земле возникли в XVI веке. С 1747 по 1818 год существовало Дурранийское государство, основателем которого считается Ахмад-шах. После его смерти в 1774 году и вступления на престол сына Тимура столицей Афганистана стал Кабул. Англия в течение многих лет пыталась сделать из страны свою колонию, но потерпела неудачу. Афганцы дали достойный отпор захватчикам в 1832–1842 и 1878–1880 годах. Война в мае-июне 1919 года также окончилась поражением англичан, и правительство падишаха Амануллы-хана провозгласило независимость страны.

Новое правительство намеревалось провести реформы: ликвидировать феодальные родоплеменные отношения и вступить на путь капиталистического развития. Англия не оставила регион Среднего Востока вне зоны своих интересов и оказывала активное влияние на старейшин племён, местных лидеров, руководство страны, готовя почву для приведения к власти нужного правительства. Это удалось сделать в январе 1929 года. Феодальная верхушка при поддержке англичан захватила власть и утвердила на троне династию падишаха Надир-хана. В 1933 году Надир-хан был убит, и королем стал его сын Мухаммед Захир-шах, правивший страной последующие 40 лет.

В июле 1973 года принц генерал Мухаммед Дауд совершил переворот, сместил короля Захир-шаха и провозгласил себя главой страны. Однако дворцовый переворот не решал главной проблемы государства: в конце 70-х годов XX века Афганистан прозябал на задворках современной цивилизации, оставаясь одной из беднейших стран в регионе. Здесь сохранялся прежний феодальный уклад, большая часть населения была бедной и необразованной. В глубинке люди всё ещё жили натуральным хозяйством. Богатые запасы природных ресурсов не приносили пользу народу, экономика работала по принципу «купи – продай». В стране процветало наркопроизводство. По вековым тропам, пробитым в ущельях, на внешние рынки шли наркотики, а обратно – оружие. Сверхприбыльный бизнес требовал охраны, и местные наркодельцы «обзавелись» незаконными вооружёнными формированиями, подчинив себе целые районы страны.

Анализ политических событий в Афганистане, предшествоваших вводу советского воинского контингента, позволит нам понять причины возникновения в стране вооружённой оппозиции, увидеть её изнутри, вникнуть в характер отношений между различными её группировками, в её военную тактику. Только тогда наша оценка сил оппозиции будет близка к реальности. Без освещения этого вопроса картина сопротивления афганского народа советскому воинскому контингенту окажется неполной.

В начале 70-х годов трон под королём Захир-шахом зашатался – в стране появилась рвущаяся к власти политическая оппозиция. Все афганские правители – короли, президенты, премьер-министры – приходили к власти в результате военных переворотов. Одних свергали, других устраняли физически, меняли старых на новых, но на простых афганцах мало отражались политические битвы в столице – народ продолжал жить в рамках натурального хозяйства. Такой была особенность Афганистана: там шла постоянная борьба за власть на всех уровнях многоплеменного общества, закрытого от влияния других цивилизаций. Роды воевали с родами, кланы с кланами, племена с племенами. Так было всегда.

В XIX и XX веках попытки англичан подчинить страну не увенчались успехом – афганский народ защитил свои территории и свою свободу. Переместились на задний план и временно забылись противоречия племён, народностей, властных структур – они, как это уже бывало не раз, объединились в борьбе с внешним врагом. История наглядно демонстрирует, что успешно воевать с целым народом, преследуя захватнические цели, не удаётся ни одной стране мира. Англичан вытеснили, они ушли, понеся тяжёлые потери, жизнь вошла в обычное русло, а племена возвратились к любимому делу – войне за пастбища, плантации мака и другие угодья. И все слои афганского общества такое положение дел вполне устраивало до 60-х годов прошлого столетия.

С начавшейся глобализацией король Захир-шах открыл двери в страну иностранным специалистам, приглашая их для реализации отдельных экономических проектов. При поддержке СССР и США в Афганистане строились объекты, необходимые для жизнеобеспечения народа, но вскоре потребовались свои специалисты, иначе государство не могло развиваться. Понадобился в том числе и командный состав армии, способный служить монархии современными знаниями и оружием. В США, Европу, СССР поехала учиться афганская аристократия. Кстати сказать, многие духовные лидеры Афганистана, служители культа, учителя обучались в СССР – в медресе Мири-Араб в Бухаре, где получали не только среднее богословское, но и светское образование.

Получив знания, глотнув воздуха свободы и демократии, познакомившись с теорией социалистической революции в Советском Союзе, молодые образованные люди по возвращении на родину увлеклись политикой. Многие из них стали преподавателями в различных учебных заведениях – в Кабульском университете, в лицеях провинциальных центров. Там, в относительной политической вольнице, молодёжь выражала недовольство существующим режимом, объединялась по взглядам, которые были далеки от монархических. Власти арестовывали и сажали за решётку инакомыслящих. Политическая тюрьма Пули-Чархи не пустовала, через неё прошли многие члены НДПА и других политических партий и групп. Спасаясь от преследований, часть передовой молодёжи (сунниты) вынуждена была эмигрировать в Пакистан, другая часть (шииты) перебралась в Иран, и там были образованы политические партии.

Политические деятели меньшего масштаба, местные лидеры, полевые командиры также прошли горнило репрессий – тюрьмы Дауда, преследования Тараки, бомбардировки Амина. Оппозиция вела вооружённую борьбу со всеми правительствами, и в этой нескончаемой борьбе формировались силы афганского сопротивления. Они заявляли о себе выступлениями, демонстрациями, поднимали в глубинке восстания.

Параллельно, в противовес канонам традиционного ислама, возникали религиозные направления радикального толка. Их представители призывали правоверных к образованию исламского халифата путём присоединения территорий других государств, провозглашали главенство норм шариата. В афганском обществе служители Аллаха имели непререкаемый авторитет, а монархия как форма управления государством нравилась не всем представителям культа. Афганцы, получившие высшее богословское образование в странах арабского мира: в Египте, Пакистане, Саудовской Аравии, – вернувшись на родину, составили крыло религиозной оппозиции, которая выступила за то, чтобы Афганистан стал исламским государством под управлением духовного лидера.

Король Захир-шах и премьер-министр Дауд жестоко подавляли оппозицию, что спровоцировало её эмиграцию в соседние страны. Там были образованы политические партии. Именно они включились в вооружённую борьбу с монархией.

Участники НДПА оставалась в стране, и власть не видела в них угрозы. Формы протеста партии были цивилизованными, да и руководил ею известный журналист, писатель, вокруг которого сплотилась интеллигенция. Монархия, озабоченная выступлениями народа, недооценила влияние НДПА на массы, и в первую очередь в столице страны. Отмечу одно немаловажное обстоятельство: в отличие от своих политических оппонентов, НДПА на момент прихода к власти не имела специально созданных боевых отрядов. Верхушка партии под руководством Тараки грамотно использовала убийство члена ЦК НДПА Мир Акбара Хайдара и политический всплеск возмущённой толпы направила в нужное русло. Произошло это спонтанно. Революционная ситуация не созрела, постепенно дойдя до критической точки, как учил вождь Октябрьской революции в России, а сложилась внезапно. Похороны деятеля партии, арест руководства ЦК НДПА, демонстрации жителей Кабула послужили детонатором стихийного взрыва. В результате отдельных перестрелок с силами правопорядка и национальной гвардией НДПА захватила бразды правления в государстве.

Находившиеся в Пакистане лидеры основных политических сил – Хекматияр и Раббани были обескуражены столь неожиданным поворотом. У них были хорошо вооружённые формирования, поддержка зарубежных покровителей, а реальная власть в стране досталась интеллектуальной интеллигенции. Остальным политическим силам Афганистана не оставалось ничего иного, как вступить в вооружённую борьбу с правящий партией Тараки, за спиной которой теперь уже стояла регулярная армия.

В афганской политической истории, предшествующей вводу советских войск, есть ряд особенностей. Если сгруппировать и проанализировать политические события, получится такая (конечно, в значительной степени условная) картина. Все отношения в обществе, социальная структура, жизненный уклад выстраивались в соответствии с доктриной ислама. Главенство мусульманской религии было незыблемо. Религиозное деление на суннитов и шиитов также влияло на ситуацию в обществе. Пестрый этнический состав населения, отличия между племенами (порой существенные) в культуре, языке, образе жизни, притязания на территориальные образования внутри государства (беллуджи, пуштуны) препятствовали укреплению государственности. В пуштунских племенах на юге и востоке Афганистана всегда происходили вооружённые столкновения. Для афганского многоплеменного общества постоянная «маленькая война» – это норма, и велась она не так уж безрассудно, как кажется на первый взгляд. Старейшины племён договаривались о прекращении боевых действий, а потом опять их возобновляли, решая конкретные дела. Афганистан с незапамятных времён находился в состоянии регулируемой войны: каждое племя, каждый клан имели боевое крыло, занимавшееся военными вопросами. Для отпора более серьёзному противнику племена объединялись. И зачастую таким противником становилась правительственная армия, поскольку государственность несовместима с укладом жизни племенных образований. Хотя и с властью племенам удавалось заключать договоры.

Особенность территории, где проживает множество народностей, заключается в том, что каждый клочок земли «привязан» к определённым кланам, племенам, полевым командирам, и те считают его исконно своим и защищают от посягательств соседей, пришлых конкурентов, регулярной армии. Старейшины племён, местные лидеры устанавливают порядок пропуска через свои земли коммерческих караванов с оружием и наркотиками, вооружённых отрядов, решают другие вопросы, а самовольство соперников жестоко наказывается. В афганском обществе действует передаваемый из поколения в поколение неписаный закон – «Пуштунвалай», который предусматривает месть за нанесенную обиду. Объявленная обидчикам война ведётся до тех пор, пока совет старейшин не решит, что месть состоялась. Тогда на определённых условиях бои прекращаются, и жизнь возвращается в обычное русло.

Вследствие большого разнообразия форм рельефа (горные массивы центральных и восточных провинций, субтропические долины Нангархара, Логара, Кунара, пустыни Гильменда, Кандагара, Нимроза) в разных частях Афганистана практикуются разные формы ведения хозяйства. В высокогорье Бадахшана, Кунара, Нангархара, Пактии проложено множество вьючных маршрутов, есть тайные тропы – по ним идут коммерческие караваны из Индии, Пакистана, Китая, перевозя продукцию, востребованную на рынках афганских провинций. Тропы существуют многие сотни лет, мужчины кланов, занимающихся героиновым и контрабандным бизнесом, показывают их своим сыновьям – продолжателям дела. Перемещение кочевого населения из Пакистана в Афганистан и наоборот зависит только от сезонности, граница препятствием для него не является. И пограничный контроль со стороны пакистанских властей носит условный характер. Это историческая данность, и искоренить такую миграцию ни власти Афганистана и Пакистана, ни войска другой страны не в силах.

Политические и торгово-экономические связи Афганистана с соседними государствами также весьма специфичны. Из-за желания арабского мира построить на его основе исламское государство в регионе сложилась взрывоопасная непредсказуемая обстановка, и нарастание напряжённости может иметь самые печальные последствия.

Но главная, исключительно афганская особенность кроется во внутриполитической сфере. Какая бы партия ни пришла к власти в Афганистане и какую бы партию ни поддержал Советский Союз или другая страна, остальные политические силы немедленно объявляют ей войну. Амбиции политических лидеров Афганистана не шли во благо интересам государства, каждый из них определял принципы борьбы самостоятельно. Несмотря на то что цели и задачи оппозиционных партий по ключевым вопросам совпадали, и даже в части форм и методов борьбы, личные мотивы не позволяли им действовать вместе. Лидеры оппозиции относились друг к другу крайне неприязненно.

Дальнейшие события в Афганистане подтвердили, что приход к власти любой другой силы вызвал бы аналогичную реакцию – вооружённую борьбу с партией, оказавшейся у власти. Да и в самой НДПА не было единства по стратегическим вопросам, товарищи по партии рвали друг друга на куски, партийная борьба превращалась в кровавую бойню. Под влиянием внутренних и внешних факторов Афганистан превратился в военно-политическую площадку, где отчасти случайно столкнулись интересы различных группировок. На этой площадке решили сыграть мировые системы социализма и капитализма, за которыми стояли СССР и США.

На момент ввода советских войск в Афганистан силы афганского сопротивления центральной власти представляли собой вооружённые отряды политической оппозиции, враждующие между собой, а также разношёрстные бандитские группы, защищающие интересы местных лидеров и наркопроизводителей. В ряде публикаций на тему афганской войны высказывалась мысль о том, что политическая оппозиция ступила на путь вооружённой борьбы только после ввода советского воинского контингента. Ничего подобного! Вооружённая борьба за власть велась задолго до этого. И партии, ставшие в оппозицию Бабраку Кармалю, и вооружённые отряды, которые выступили против советского военного присутствия в Афганистане, воевали с правительственными войсками короля Захир-шаха, президента Дауда, премьер-министров Тараки и Амина.

Крупнейшая политическая сила – «Исламская партия Афганистана» (ИПА) под руководством Гульбеддина Хекматияра, имевшая самые мощные вооружённые формирования непримиримых моджахедов, была создана на территории Пакистана в 1976 году. Хекматияр – наиболее последовательный и бескомпромиссный противник центральной власти, его побаивались даже лидеры других партий. Ещё во время учёбы на инженерном факультете Кабульского университета он начал борьбу с монархией. Был одним из создателей организации «Мусульманская молодежь», ставшей позднее кадровой школой для многих политических деятелей Афганистана. В 1972 году за антиправительственную деятельность он был арестован, а в 1973 году, после свержения монархии, освобождён. Хекматияр эмигрировал в Пакистан, где создал свою партию. В 1975 году он организовал восстания дехкан в Панджшере, Лагмане, Барикоте, Урузгане, Мангале, но потерпел поражение от правительственных войск. Вооружённую борьбу с действующими правительствами Хекматиар удачно сочетал с бизнесом: ему принадлежали предприятия по обработке драгоценных металлов, производству наркотиков, фарфоровой посуды.

Другой политик – Раббани – в 1958 году стал одним из лидеров организации «Братья мусульмане». Преподавал исламскую философию в Кабульском университете, участвовал в создании группы «Мусульманская молодёжь», которую затем возглавил. За свою политическую деятельность подвергался преследованиям со стороны режима президента Дауда. В 1976 году перебрался в Пакистан, где образовал партию «Исламское общество Афганистана» (ИОА) – вторую по значимости политическую силу страны. Сам Раббани являлся крупным поставщиком ковров на рынки стран Среднего Востока, владел птицефабрикой и предприятиями с ежегодным доходом в 20 миллионов долларов.

Сторонник фундаментального ислама, лидер партии «Исламский союз за освобождение Афганистана» (ИСОА) Сайяф Абдул Раби Расул окончил факультет теологии Кабульского университета, получил образование в Каирском институте, после чего вошёл в радикальную исламскую организацию «Мусульманская молодёжь». В 1973 году на государственную стипендию учился в США, где изучал исламское право. По возвращении из США готовил антиправительственные выступления в ряде провинций страны, жестоко расправлялся с населением.

Яркой политической фигурой, претендующей на роль идейного наставника афганской нации, был Саид Ахмад Гилани, родившийся в семье потомственных пиров – арабов иракского происхождения. Гилани был женат на внучке короля Захир-шаха, имел наследственный титул советника монарха, светское образование получил на Западе, духовное – в Ираке, Египте, Саудовской Аравии, обладал многими личными и деловыми связями в США, Западной Европе, арабских странах.

Таким образом, до прихода советских войск в Афганистан вооружённые группировки различных партий прошли долгий путь борьбы с правительствами Афганистана, приобрели огромный опыт ведения боевых действий против регулярной армии. Однако борьба группировок в афганском обществе не имела ничего общего с гражданской войной, как это порой утверждают. Так говорят те, кто не знает истории Афганистана или же готов признать, что гражданская война в стране идёт со времён Александра Македонского.

После ввода советских войск в Афганистан в стране образовалось множество партий и движений разного толка, в том числе левых, демократических, общественных, политических, симпатизирующих НДПА. Бабрак Кармаль не препятствовал появлению таких организаций, сознавая, что они ему не соперники, что они будут поддерживать политику правящей партии и потянут за собой часть афганского общества в русле НДПА.

В стране всегда были силы, стремившиеся к захвату власти в уездах, волостях, провинциях. В отдельные периоды, найдя поддержку, зачастую из-за рубежа, они устремляли взор на Кабул. Центральная власть не могла постоянно держать на контроле глубинку и воздействовать на неё государственными механизмами принуждения. Множество уездов, волостей и даже провинций, отделённых от центра страны мощными горными системами, жили практически сами по себе. Отсутствие дорожной сети, средств информации и связи, нежелание местных органов управления решать проблемы населения порождали вакуум государственной власти. В таких условиях неформальные лидеры подчиняли себе выгодный бизнес: добычу драгоценных и цветных металлов, выращивание мака, производство ковров, что, несомненно, поднимало их значимость на местном уровне. За многие годы была налажена бесперебойная система поставок контрабандной продукции на рынки соседних стран: Пакистана, Ирана, Китая. Обратно шли денежные потоки, оружие и предложения на новые партии востребованной в мире продукции. Чем выше поднимались афганские мафиози, тем больше росли их аппетиты: контроля над отдельными уездами и провинциями им было уже недостаточно, контрабандный бизнес требовал расширения, легализации и новых рынков.

Путей выхода на новый, более высокий уровень было не много: кресло во властных структурах Кабула, что автоматически делало бизнес законным и укрупняло его за счёт властных полномочий, либо создание политической партии, что готовы были спонсировать определённые силы за рубежом. Арабский мир, да и не только он, интересовался афганскими делами – политическими, религиозными, экономическими… Правда, второй вариант был сложнее: создание политической партии в монархическом государстве влекло за собой большие проблемы. Цель любой партии – получить власть, что никак не могло устраивать монарший престол. Политические структуры создавались в Пакистане, Иране, Египте, Саудовской Аравии и оттуда вели борьбу на политическом поле Афганистана.

Важен такой момент: афганские правители во все времена держали под контролем отношения между племенами. На определённых этапах власть поддерживала одни племена – чтобы ослабить другие, потом – наоборот, вела гибкую дипломатическую политику, используя по мере надобности силовое воздействие. И всех это устраивало. Восток есть Восток, и принцип «разделяй и властвуй» действовал безотказно. Политика центральной власти, направленная на поддержание баланса, не позволяла одним племенам подняться над другими, набрать силу и объединиться в борьбе с правительством: вожди племён могли начать думать, например, о легитимности власти. А ослабленные междоусобной войной, они думали об одном – как выжить. Афганское многоплемённое общество погружено в борьбу – суровую, беспощадную, но это не гражданская война в классическом понимании.

Ввод в Афганистан советского воинского контингента и приведение к власти Бабрака Кармаля, представителя одной из сторон в их извечной борьбе, обозлили его политических соперников. Мало того что Тараки, по стечению обстоятельств, вырвал власть у них из-под носа, так ещё и Кармаль на штыках Советского Союза сел управлять страной. Нарушился установленный порядок, который запрещает иностранное вмешательство во внутренние дела государства. Появление иностранных солдат расценивается как акт агрессии, и никак иначе. Многоплемённое афганское общество всегда объединялось против общего врага: отбрасывались усобицы, разногласия и в работу включалась консолидирующая сила Корана. В лице Советского Союза у сил афганского сопротивления появился общий враг. Так было с Александром Великим, Чингисханом, англичанами – со всеми, кто вторгался на афганскую землю. Так будет и с американцами и их союзниками, пытавшимися уничтожить в Афганистане «Талибан», сторонников «Аль-Каиды», а теперь и «Исламского государства».

Борьба афганского народа с советскими войсками продемонстрировала миру его непримиримость к вооружённой агрессии – а именно как агрессоров восприняли афганцы наш воинский контингент. Мы можем сколько угодно говорить о миротворческой, интернациональной миссии Советской армии в Афганистане, но суть от этого не изменится: афганский народ видел в СССР агрессора, и потому его сопротивление естественно. Какая-то часть афганцев шла за нами, но вынужденно и временно, – лишь для того, чтобы собраться с силами и найти новые способы сопротивления. Моя вторая командировка в Афганистан дала возможность пообщаться со многими офицерами афганской армии, окончившими военные училища в СССР. Несколько раз в неформальной обстановке я встречался с лидером ДОМА (Демократической организации молодёжи Афганистана) в его кабульской квартире. Афганские товарищи всегда говорили: «Помогайте нам, шлите помощь, советуйте, как строить социализм, но войска уведите в Союз». Ни больше, ни меньше.